Старообрядцы. Отрывок из книги

Я родилась в семье старообрядцев, поэтому не понаслышке знаю о жизни этих крепких духом людей. Обе мои бабушки и оба деда, а также мама с папой были старообрядцами. Судьбы моих дедов похожи, оба пропали без вести – один в 1941, а второй в 1942 году.  Мама работала на ферме дояркой, отец на тракторе весь день в поле, поэтому воспитанием детей (а нас было четверо) занималась бабушка – Ветошкина Феклинья Денисьевна. Это моя бабушка по отцовской линии, которая жила вместе с нами. Вторая бабушка по маминой линии Екатерина Яковлевна Рублёва (мы её звали бабка Катя) жила одна в маленьком ветхом домишке, рядом с нашим домом. Не было дня, чтоб мы, ребятишки, к ней не забежали, чтобы в чём-то помочь. А она нас за это угощала то конфетами, то сушёной малиной – учила, что каждый труд должен оплачиваться.

Обе бабушки строго соблюдали традиции старообрядческой жизни, но по складу характера были совершенно разными.  Бабушка Катя больше любила тишину, всегда спокойная. Всегда всё делала с молитвой, не торопясь, по-минински, как и все Минины в её роду. Читала больше богослужебные книги. Нас очень любила, никогда не ругала. А бабушка Фёкла была характером построже, но справедлива. Если отругает, то значит за дело. Сама всё делала быстро, ловко. Любила читать газеты, книги, интересовалась, что в мире делается. Знала много старинных песен, часто их пела. Бабушку Фёклу очень любила рублёвская молодежь. Часто собирались под окошком у Денисьевны – так её называли в деревне. И только в своей вере обе бабушки были одинаково крепки, этим нам молодым преподали урок.

Сев писать эту книгу, я не берусь говорить за всех старообрядцев, кто и как жил. Хочу рассказать, как жили мои родственники, мои односельчане.

Опираясь на историю рублёвских старообрядцев можно увидеть общую картину жизни последователей протопопа Аввакума. Веру своих предков старообрядцы деревни Рублёво признавали как единственно верную и старались её хранить. Рукоположенного священства не было, поэтому богослужения вели избранные грамотные рядовые верующие.

Скорее всего, первым духовным наставником в деревне был сам Андрей Архипович Рублёв, и именно он задал тон старообрядчеству нашей деревни. Человек он был крепкий, прожил более 90 лет. Прошло почти два века с тех пор, как Андрей Архипович с семьёй поселился в деревне, но даже сейчас можно услышать от старожилов, что все Рублёвы нашей деревни - потомки этого Андрея. Его сын Антон прожил чуть больше сорока лет, второй сын Иван ушёл в рекруты в 1835 году в возрасте 28 лет и погиб. И если Антона и Ивана почти не упоминали, то имя Андрея Архиповича помнили и передавали из поколения в поколение.

Деревня Рублёво была огорожена забором – как будто отгородилась от «мирского жития». Старая дорога на Адово шла между домами Фёдора Степановича Рублёва и Алексея Ступина. Всё, что осталось от дороги, это неглубокая ложбина, которая сейчас зарастает деревцами. На выезде из деревни были ворота, которые всегда были закрыты, и их нужно было открывать, когда заезжаешь или выезжаешь из деревни. При въезде в деревню у ворот нужно было выбросить курево, если курили по дороге, потому что курение считалось грехом и строго пресекалось. Вторые ворота были на выезде из деревни в сторону Мольдовки, эта дорога шла в районный центр. Ни ворот, ни первых дорог наше поколение уже не застало, да и жили мы уже не по строгим правилам наших предков. Хотя эти правила оставили отпечаток на наших характерах – рублёвская послевоенная молодежь всегда отличалась твёрдостью духа, добропорядочностью, человечностью, трудолюбием.

Старообрядцы старого Рублёво строго соблюдали все законы и заповеди Божии. Кроме того, были свои бытовые запреты, цель которых – оградить себя от влияния «мирских» людей и их вольного отношения к жизни. Хотя в любом «запрете» старообрядцев можно увидеть заботу о здоровье, личной гигиене и духовной чистоте. Любые дурные поступки и привычки воспринимались как осквернение старой веры, как посягательство на святое.

В своей семье можно было кушать из общего блюда, а вот пришлого человека кормили из отдельной посуды. Чтобы, например, напоить такого человека, сначала ковшом зачерпывалась вода из ведра и переливалась в «мирскую» посуду. А если «мирской» посуды в доме не было, то жаждущего «мирского» человека могли и не напоить. Но очень часто и охотно подавали милостыню, в основном хлебом.

Вода в ведре обязательно должна быть закрытой, чтобы «нечистый не испоганил воду». Бабушка «закрывала» даже лучинкой – считалось, что через неё нечистый проникнуть не может.

В деревне никогда не держали собак, они считались погаными животными. И только в начале 60-ых годов, уже в наше время, собаку завёл Иван Францевич Погрушевских, не старообрядец. А потом как-то и другие жители стали держать собак, но в дом собаку не пускали. 

Пьянство считалось большим грехом. По праздникам допускалось немного выпить, но только домашние некрепкие вина. Пьяниц в деревне не было, послабление на алкоголь появилось с приходом советской власти. Мат и сквернословие (в книге покаяния написано - срамословие) считались большим богохульством. Разговаривали без оскорблений, тактично.

Бабушка говорила, что нет на земле безгрешных людей. Младенец рождается, он уже грешен, он несёт вину за грехопадение прародителей Адама и Евы. Первородный грех снимается крещением, жизнь человека как будто начинается с чистого листа. С семилетнего возраста положено было ходить на исповедь. Считали, что ребёнок в этом возрасте уже должен сам отвечать за свои проступки. Дети с самого детства Бога боялись, старались плохих поступков не совершать.

Тяжким грехом для женщины считался аборт, ведь ребёнок в чреве матери некрещёный. Очень большая епитимья накладывалась за этот грех. За самый страшный и непоправимый грех принимали самоубийство. Считалось, что если все грехи можно отмолить, то этот отмолить уже нельзя.
 
Строго запрещалось ходить в «мирскую» церковь, тем более в ней молиться. Детей воспитывали в своей вере. Взрослые строго следили за становлением веры у своих чад. В каждой семье своих детей учили читать по-старославянски. Моя бабушка Феклинья Денисьевна училась в школе только 2 года (в то время и было всего 2 класса). Перед школой её уже научили немного читать, она выучила несколько молитв. Бабушка рассказывала – как-то учитель вызвал её к доске прочитать молитву «Отче наш». Бабушка молитву наизусть прочитала, учитель ей и говорит: «Садись, староверка». Оказывается, у нас читается так – «Отче наш, Иже еси на небесех! Да светится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли». А у «мирских» читается «сущий на небесах». Вот, оказывается, какая разница между староверской молитвой и «мирской». Кроме того, у нас осталось старое написание имени «Исус», а не Иисус.

Я помню конец 60-ых годов. В нашей семье воспитанием детей, а также всем хозяйством занималась бабушка – её муж пропал на войне без вести и на мужскую помощь рассчитывать не приходилось. Поэтому особое почитание и уважение было к бабушке. Впрочем, похожая ситуация была во многих рублёвских семьях, вот почему часто главой семьи и хозяйкой дома считалась бабушка. И хоть мы и были иногда в чём-то не согласны со старшими, из уважения к бабушке никогда веру наших предков под сомнение не ставили. И так же, как родители, строго выполняли все бытовые традиции семьи - никогда не зачерпывали воду из общего бака «мирской» посудой, не пили воду в бане (вода в бане считалась «поганая» - я помню, как моя бабушка приходила из бани и ополаскивала лицо чистой водой из умывальника). И после стирки белья в бане вещи прополаскивали в реке, потому что банная утварь тоже считалась «поганой».

Чтобы не «обмирщиться» и не подвергать «мирщению» своих домочадцев, мы никогда не садились за стол у «мирских» друзей. «Обмирщение» или осквернение «мирской» посудой считалось грехом, за который приходилось много молиться. Бабушка говорила, что в пищу можно употреблять только мясо животных с раздвоенным копытом. Нельзя было есть крольчатину, медвежатину, конину. Пищу не превращали в удовольствие, не делали из этого культа, пища была нужна просто для поддержания сил и здоровья. Переедание считалось грехом.

Меня очень удивляла бабушкина крепость в соблюдении постов. Такого же строгого соблюдения поста бабушка требовала от моей мамы. Я вставала на её защиту – мама работала на ферме дояркой, какой для неё пост? Работа физически тяжёлая, организму нужна сытная пища. Когда бабушке было за 90, она наказывала моей маме: «Если в постный день попрошу скоромного, то не давай, значит, я в уме помешалась».

Кушать в пост полагалось два раза за день. Постились всей семьёй, поэтому соблюдать его было легко. Детей к посту родители приобщали с 7 лет. В дни поста бабушка готовила особую пищу, постную. В сознании многих людей постная пища ассоциируется с чем-то невкусным и быстро приедающимся. Но многое из того, что готовила бабушка во время поста, было невероятно вкусным! Прошло столько лет, а изумительный вкус и запах бабушкой толчёнки я помню до сих пор. Это суп-пюре из картошки, томлёный в печке, он приобретает золотистый цвет. Мы ели толчёнку с добавлением сметаны, а старшие с луком и постным маслом.

Вот как объясняют необходимость поста наши старообрядки: «Тело человека нуждается в пище. Но если много есть жирной и молосной пищи, да заботиться о том, как побольше и повкуснее поесть, то у человека не остаётся времени на питание души. А душа нуждается в духовной пище гораздо больше, чем тело в телесной. Чрезмерное пресыщение ведёт к тому, что у человека появляется леность к работе и молитве, хочется больше спать, тянет на пустые разговоры, на разврат». Вот поэтому и установлен пост – как средство для подчинения тела душе.

Посты у старообрядцев существуют разные. Однодневные – среда и пятница (а бабушка постилась ещё и в понедельник), в течение всего года, кроме сплошных недель – Пасхи, Троицы, Рождества.  Многодневные посты – Великий, Рождественский, Успенский, Петровский. Указание о том, какую пищу разрешается вкушать в различные постные дни, содержится в древлеправославном календаре. В пост принято ходить на исповедь, у нас говорят – на покаяние. Вместе с телесным постом должен быть пост душевный, то есть нужно воздерживаться от непристойных дел, слов и помыслов.

Раньше без молитвы за стол не садились. Сначала хозяин семьи прочитает молитву «Боже, милостив…», все члены семьи совершат по три поклона и только тогда приступают к трапезе. А в наши дни перед едой молятся только старшие женщины. За столом требовалось вести себя прилично, не стучать по столу (это Божья ладонь) и пищу принимать молча. После еды тоже читали молитву. Также с молитвы начинали любую работу. С молитвой выходили из дома или провожали близких.  Самой важной молитвой считалась «Отче наш».

Не работать у старообрядцев считалось грехом, плохо работать - тоже грех. С малых лет к труду приучали детей. Грехом было долго спать. Не принято было праздники устраивать в будние дни. И праздники отмечались в основном православные. В каждой деревне отмечался свой православный праздник. В Рублёво широко праздновали Сергов день и Святую Троицу. В эти дни съезжались родственники из близлежащих староверских деревень. Наши рублёвцы тоже ездили в гости на православные праздники в другие деревни. Поддерживались крепкие родственные отношения.

Ещё со времён Древней Руси славянами использовались символы-обереги. Таким образом создавался внутренний настрой в человеке, а ношение оберега - это вещественный признак связи между материальным и духовным миром. Старообрядцы для укрепления своей веры тоже используют эти обереги - кресты, иконы, молитву, пояс и другие.  Оберег охраняет своего владельца от искушений, защищает от несчастий, недугов и нечистой силы. Сила оберега напрямую зависит от веры.

Прощаясь, старообрядцы говорят: «Прости меня Христа ради». А отвечать надо так: «Бог простит и меня прости Христа ради», то есть просить друг у друга прощения за невольно причиненные обиды.

Так у приверженцев старой веры сложилось особое отношение к жизни, основанное на почитании старших, скромности, смирении, честности и трудолюбии.

Была в Рублёве своя моленная, куда ходили молиться и стар, и мал. Приходили на престольные праздники из других деревень. Как говорили – «молиться на Рублёв». Моленная была большая, с красивыми резными окнами. В прихожей по обе стороны были две печи. В первом зале икон не было. Большие двойные полукруглые двери вели во второй зал, где был иконостас с большими, почти в рост человека, иконами. На крыше моленной была маленькая будка, там висел медный колокол, который весил 12 пудов и 5 фунтов. Каждый день раздавался его звон, созывая верующих на службу. Во время войны колокол увезли, да уронили по неосторожности в Вятку. У здания моленной через коридор был сделан небольшой пристрой для жилья. Он был предназначен для временного проживания тех, кто нуждался в крыше над головой. Здесь свои последние дни жил репрессированный священник Артемий Рублёв со своей женой. А в годы войны в этом пристрое жили эвакуированные.

Имеются документы от 8 ноября 1924 года. В тот день было составлено несколько документов. Написано вот такое соглашение: «Мы, нижеподписавшиеся, обязуемся беречь переданное нам народное достояние и использовать здание храма исключительно для удовлетворения религиозных потребностей. Обязуемся вести инвентарную книгу, куда должен вноситься вновь поступивший богослужебный инвентарь. За пропажу или порчу народного достояния мы несем материальную ответственность. Обязуемся из своих средств содержать молитвенный дом. Обязуемся допускать беспрепятственную проверку и осмотр молитвенного дома уполномоченными волисполкома. За невыполнение обязанностей мы подвергаемся уголовной ответственности по всей строгости революционных законов». И документ подписан 21 старообрядцем деревни Рублёво.

Была составлена опись моленного дома. Опись: молитвенный дом, деревянный, на каменном фундаменте, одноэтажный, пятистенный, крытый железом, пол и окна крашеные. Молитвенный дом длиной 5 сажень, шириной 3 сажени. В доме 2 двери, 7 окон с решётками и двумя рамами. Изба при моленном доме деревянная, крытая тёсом, одноэтажная, Длина избы 7 аршин, длина 9 аршин, в избе одни двери и 5 окон. К избе примыкают тесовые сени. Размер сеней - длина 5 аршин, ширина 7 аршин. Над сенями находится колокольня, тоже крытая тёсом. В моленной находится иконостас с иконами в три ряда. В нижнем ряду: образ Николая Чудотворца, образ Спасителя, образ Богоявления, Нерукотворный образ Спасителя. В первом ряду: образ Входа в Иерусалим Спасителя, образ Троица, образ Тайная вечеря, образ Воздвижения честного креста Спасителя. Во втором ряду образ Иоанна Предтечи и образ Богородицы. Все вышеперечисленные образа деревянные, вставленные в иконостасе, написанные от руки масляными красками тёмно-зелёного цвета греческого стиля. Аналой деревянный на ножках, изображающие подставки. Сверху накрыты 2 парчи жёлтого цвета, 2 парчи синего цвета и бархат чёрного цвета, на котором вышит крест жёлтой парчой. Сверху парчи и бархата лежат две салфетки сине-голубого цвета и три салфетки чёрного цвета. На иконостасе две лампадки из жести на медных подвесках. Паникадило медное с двенадцатью подсвечниками.

В дополнительной описи: медный колокол 12 пудов 5 фунтов, 1 шкаф деревянный маленький, крашеный бурой краской, 4 деревянные скамейки, крашеные жёлтой краской, 1 купель из оцинкованной жести. Документы описи подписали группа верующих.

В этих документах мы не увидели ни одной личной подписи. Вероятнее всего под давлением был просто составлен список верующих граждан деревни Рублёво, большинство которых в 1930-х годах были раскулачены и репрессированы.

28 декабря 1929 года сход деревни 34 голосами «за» («против» не было) постановил передать моленный дом под культпункт, а иконы и книги как частновладельческие вещи передать верующим гражданам.

10 июля 1934 года пленум сельсовета ходатайствовал перед райисполкомом об открытии в моленном доме начальной школы. 13 июля 1934 г. это ходатайство подтвердил пленум Совета. Из текста протокола следует, что и после 1929 года моленный дом действовал. Совет предложил только передать новое здание под школу, а старый моленный дом оставить верующим для служб. По данным сельсовета – школу не открыли. Школа в моленной открылась в 1936 году. Ходили учиться в Рублёво дети из Канчеры и Победы, а это в основном дети старообрядцев. После войны ещё несколько лет школа в Рублёве существовала.

Часть икон и богослужебных книг оказалась у моей бабушки Екатерины Яковлевны – достались от Климентия Андреевича Вершинина. Они передавались от наставника к наставнику. Куда подевалась бо;льшая часть икон и богослужебной утвари из моленного дома после 1936 года, сейчас уже никто не знает.

Единственное, что осталось от рублёвского старообрядческого моленного дома - это самодельная печать, изготовленная из какого-то камня. Печать небольшая, 8 сантиметров в длину, в диаметре 3 сантиметра, четырехгранная, со срезанными углами. Она была предназначена для писем под сургуч. С торца выбиты буквы «АР» (Артемий Рублёв) и сбоку «РУБЛЕВ». Печать нашли, когда моленный дом перевозили в Адово под интернат. И, удивительное дело, долгое время она хранилась у председателя колхоза Фёдора Степановича Рублёва, большого атеиста.

Одним из первых наставников или духовных отцов (так ещё у нас называют) в деревне был Рублёв Роман Саввич 1848 года рождения, правнук Андрея Архиповича. Роман Саввич строго придерживался старых порядков, завещанных родителями. Наши старообрядцы старались не разрушать годами слаженные обычаи.

Негативное отношение сложилось у старообрядцев к научной медицине. Особенно отрицательно относились к переливанию крови и вакцинации. Старожилы рассказывали вот такую историю – когда медики пришли в Рублёво делать прививки от оспы, маленькую Анну, дочь Романа Саввича, спрятали. И случилось так, что позже Анна заболела оспой, и у неё «выболел» глаз. Когда Анна подросла, то дала обет – замуж не выходить, а посвятить свою жизнь Богу. Анна училась в гимназии, была грамотная, на молениях читала и была певчей. Всю жизнь нянчилась над чужими детьми, которых очень любила. Умерла уже старенькой в 1963 году. Отпели её как безвинную и безгрешную. И похоронили на рублёвском кладбище отдельно ото всех.

С 1904 года наставником в деревне был Рублёв Артемий Иванович, 1857 года рождения. Когда его семья попала под репрессии, Артемий Иванович и его жена, оба уже в возрасте, остались доживать свой век в моленной.

В начале двадцатых годов в деревне был большой прирост населения и требовался второй священник, им стал Рублёв Степан Никифорович. Под давлением советской власти в 1930 году от сана он отказался.

Климентий Андреевич Вершинин, уроженец деревни Вершинята, служил наставником старообрядцев уже в конце шестидесятых годов, все моления проводились в его доме. И эти годы я уже помню. Я была маленькая, лет шести, когда бабушка взяла меня первый раз на моление. В доме священника стоял большой цветок розан, до потолка, он занимал весь угол. В другом углу, «красном», были иконы. Женщин на моление собралось много, человек 15. Была Великая Пасха, и молились ночью. Бабушка меня отправила спать на полати, пообещав разбудить к полуночи. Я сначала выглядывала с полатей, слушала пение старушек, а потом уснула под монотонное пение. Проснулась я сама от уже восторженного пения. Поют наши старообрядки по «знаменному распеву» – древнерусскому церковному пению, или крюковому, т.к. оно записано необычайными знаками – «крюками». Сильные красивые голоса. Горело много свечей, стоял запах воска и дыма от каждения, и было очень оживленно. Все стали «христосоваться» друг с другом, обмениваясь кажёными крашеными яйцами. Бабушка стала меня учить, как правильно надо креститься и христосоваться.  Это было незабываемо.

Дым кадила символизирует присутствие Святаго Духа. Разжигали кадильницу раскаленным углём из печки. Обязательно клали ладан – это душистая смола восточных деревьев. При сгорании ладан образует ароматный дым. В начале молебна наставник совершал обряд каждения. Кадить принято троекратно, изображая кадильницей крест. Сначала троекратно кадили иконы, каждую икону по отдельности. При каждении наставник читает Исусовую молитву. Затем кадят присутствующих – это имеет смысл их очищения и освящения, обозначает невидимую благодать Святаго Духа. После полного каждения молящиеся кланяются. Во время молебна кадильница стоит на столике у икон. После пасхального моления в божницу возле икон обязательно кладут кажёное крашеное яйцо и веточки вербы.

В первый день Пасхи, после семи недель строгого поста, вся семья должна разговеться – по прошествии поста поесть впервые скоромной пищи. После лёгкой постной пищи сначала съедали кажёное освященое яйцо – бабушка на нас, детей, делила одно яйцо, получалось каждому по четвертинке. В нашей семье от детей строгого соблюдения поста не требовали, но по маленькому кусочку кажёного яйца бабушка давала съесть. На взрослых тоже делилось одно яйцо. Скоромную пищу начинали есть в небольших количествах, «не налегали», чтобы резкая смена пищи не отразилась на желудках.

Особенно торжественно проходило богослужение "Марьино стояние". Это моление как-то по-особому любили наши старообрядки, готовились к нему. Моление совершается в пятую неделю Великого поста, обычно в среду вечером. Служба посвящена подвигу преподобной Марии Египетской – необыкновенной святой, которая после весьма разгульной молодости 47 лет провела в пустыне в подвиге покаяния. Это очень продолжительное, до семи-восьми часов, и во многом сложное богослужение. Во время этого богослужения старообрядцы кладут около тысячи земных поклонов.

В начале каждой службы необходимо сотворить семипоклонный «начал» за обмирщение. Это три поясных или земных поклона с молитвой мытаря («Боже, милостив буди мне грешному; Создавыи мя Господи, и помилуй мя; Без числа согреших, Господи, помилуй и прости мя грешнаго»), всегда земной поклон после молитвы «Достойно есть…», после этого «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу» (поклон), «И ныне и присно и во веки веком, аминь» (поклон), «Господи помилуй» (дважды), «Господи благослови» (поклон). Поясные поклоны положено совершать по субботам, воскресеньям, а также в дни праздников. Завершается начал отпустом: «Господи Исусе Христе, Сыне Божии, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, Силою Честнаго и Животворящего Креста, и святаго Ангела моего хранителя, и всех ради святых, помилуй и спаси мя грешнаго, яко Благ и Человеколюбец. Земной поклон без крестного знамения». После «начала» приступают к основному молению.

Венчания у поморцев не проводят. По случаю бракосочетания проходит молебен. Чин обручения проводит духовный наставник. Молодых и присутствующих кадят. Жених и невеста кладут кольца перед иконой, берут свечи и молятся. Жених при обручении произносит: «Аз посягаю тя в жену мою», невеста отвечает: «Аз посягаю тя в мужа моего». Затем новобрачные меняются кольцами.

Моей бабушке Феклинье Денисьевне обручальное кольцо выковал из монеты её будущий муж, то есть мой дед Артемий Александрович Ветошкин. Кольцо до сих пор хранится в моей семье. Мою маму и отца обручал Климентий Андреевич Вершинин.