Первые годы советской власти

К 1900 году некоторые старообрядцы стали от своей веры отходить. Такие вот строчки нашла в книге Д. Козака «Уржум: два берега жизни»: «2 июля 1901 года ознаменовалось для села Байса радостным событием – посещением Преосвященнейшим Алексием, епископом Вятским, и присоединением Владыкой от раскола ко Святой церкви 2 старообрядцев: крестьянина починка Платунова (так в документе из ГАКО) Григория Евлампиевича Ускова и деревни Рублёвой (так в документе из ГАКО) Герасима Савельевича Рублёва. Герасим перешёл в «мирскую» церковь вместе с женой Анной Григорьевной и детьми». Оставила старообрядчество и семья Агафьи Савельевны Усковой, сестры Герасима.

Неизвестно, каким тогда было отношение старообрядцев к «мирским новокрещенам». В наше время моя бабушка относилась к этому спокойно, говорила: «Так в Писании написано. Всё идёт своим чередом. Мало останется старообрядцев нашей старой веры».

Но не все уходили в «мирскую» церковь, некоторые просто совсем перестали молиться. Годы безбожия сделали своё дело. Молодёжь нашего поколения стеснялась носить старообрядческие крестики, многие уже не относили себя к старообрядцам и даже не знали, что их предки были старообрядцами. Людей крепкой старой веры в деревне осталось немного.

Мне очень хотелось знать, как жили деревни нашего сельсовета в преддверии революции и во время коллективизации. Так ли богато жили крестьяне, что их раскулачивали, гнали с насиженных мест, за какие такие преступления перед Родиной их расстреливали? Перепись населения 1917 года показала уровень благосостояния крестьянства нашей деревни. В Рублёве было 32 дома, из них 4 кирпичных. Хозяевами кирпичных домов в 1917 году были - Иван Егорович Овечкин, Василий Романович Рублёв, Зиновий Иванович Рублёв и в доме Нефёда Егоровича Овечкина жил Иван Артемьевич Мосунов.

После революции 1917 года вернулись с фронта мужики. Вернулись с новыми взглядами, с новой жизненной позицией. По данным переписи населения 1917 года удалось установить, кто из нашей деревни был на гражданской войне. Рублёвы –  21 человек, Пестовы – 2, Овечкины – 5, Садыревы – 2, Мосунов – 1. Многие с гражданской войны не вернулись. Подробнее об этому будет в главе «Родословная Рублёвых»

На сайте «Союз возрождения родословных традиций» есть такие две записи:
Овечкин Демид Фёдорович, воинское звание рядовой, вероисповедание православное, женат, пропал без вести 11 декабря 1914 года. Источник «Именной список №881 убитым, раненым и пропавшим без вести нижним чинам». (Демид домой не вернулся)

Рублёв Зот Степанович, вероисповедание старообрядческое, место рождения – Вятская губерния, Уржумский уезд, Байсинская волость. Воинское звание – старший унтер-офицер, холост, убит 09.11.1914 года. Источник «Именной список №583 убитым, раненым и без вести пропавшим нижним чинам».

Но Зот Степанович не погиб, он после тяжёлого ранения вернулся в родную деревню. Вернулся с новыми взглядами на жизнь – видимо, революционный настрой народных масс подействовал и на него. Свои новые жизненные убеждения, новые идеи он сразу начал реализовывать. Односельчане говорили, что Зот был по жизни ярым активистом.

В 1922 году Адовский сельский совет назывался «Сельский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» и относился к Кокшинской волости. Волостной центр – деревня Кокши – была от Адова в 23 километрах. Ранее территория Адовского сельского совета входила в состав Сабацкой (Мазарской), Байсинской волостей. 

В 1926 году образовался Адовский сельский совет. Председателем сельского Совета был Иван Петрович Рублёв.

Документы Адовского сельского совета в Уржумском архиве сохранились только с 1924 года, да и то выборочно. Эти архивные документы, а также материалы двухтомника А.Н. Иконникова «История сельских советов Уржумского района» и легли в основу этой главы.

В августе 1929 года волости были ликвидированы и образованы округа, округа делились на районы. Вятская губерния вошла в состав Нижегородского края. Адовский сельский Совет стал принадлежать Уржумскому району Нолинского округа Нижегородского края. С октября 1932 года – Горьковского края, с декабря 1934 года – Кировского края, с декабря 1936 года – Кировской области. С декабря 1939 года это был Адовский сельский Совет депутатов трудящихся Уржумского района Кировской области, с марта 1945 года по октябрь 1955 года – Буйского района, с 1977 года – Адовский сельский Совет народных депутатов Уржумского района Кировской области.

До образования советской власти в сельсовете существовали комитеты крестьянской общественной взаимопомощи и сельпо. В Рублёве существовал «бычий союз». Для того, чтобы иметь хороший приплод от своего скота, нужно было пользоваться быком хорошей породы. Однако, такой бык стоил очень дорого, и отдельному хозяину не под силу было его купить, поэтому несколько семейств образовали такое товарищество.

В Адове имелся торговый ларёк Шамовых. Эта торговая точка была единственной на округу и принадлежала Петру Ефимовичу Шамову и его сыновьям – Андриану и Михаилу. В 1921 году братья Шамовы отделились от хозяйства отца Петра Ефимовича, создали свои хозяйства, но в магазине отца продолжали работать. В 1929 году оба хозяйства Шамовых были окончательно ликвидированы. Шамов Андриан Петрович скрылся, но куда именно и где в дальнейшем проживал, неизвестно. Его брат Михаил Петрович Шамов жил в Адове на квартире, пользовался земельным наделом как единоличник и жил на ранние нетрудовые доходы (так и написано в документе – нетрудовые доходы).

Есть ещё один интересный факт, касающийся рода Шамовых, о котором мне хочется упомянуть. Ефим Андреевич Шамов, отец Петра Ефимовича, дважды ходил пешком в Иерусалим, он был попечителем церкви и похоронен около церкви в Байсе.

14 марта 1918 года в селе Буйском проходил первый волостной съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Началось установление советской власти на территории Адовского сельского совета. Активное участие в съезде и установлении советской власти принимал член комитета бедноты Дудоров Григорий Гаврилович.

Первое, что сделали коммунисты в 1918 году – лишили избирательных прав священника деревни Рублёво Артемия Ивановича Рублёва (с формулировкой «как служителя религиозного культа»). И в Адово лишили прав семью Шамовых – за торговлю мануфактурой, бакалеей и хлебом.

Лишение избирательных прав кормильца автоматически причисляло к лишенцам всех членов его семьи. Фактически вся семья была изолирована от общества. Труд лишенцев оценивался по самым низким расценкам.

В Уржумском архиве мы нашли протоколы общих собраний и пленумов сельского совета с 1924 года. Найденные документы очень плохого качества, листочки протоколов изрядно потрёпаны и по этой причине некоторые вообще не читаемы. Некоторые найденные протоколы не прочитать из-за совсем непонятного почерка. На одном из собраний решали важность ведения протоколов. Протоколы иногда заполнялись простым карандашом, на обрывках газет, на некачественной бумаге, на разных бланках. Для ведения пленумов сельсовета был избран президиум в количестве 3 человек, по одному человеку от деревень Меркуши, Адово и Рублёво. Эти архивные документы, пусть даже не очень хорошего качества, я решила использовать в этой главе.

Канцелярия сельского совета находилась в Рублёве. 20 сентября 1925 года президиум Совета поставил вопрос о переводе «квартиры сельсовета» в Адово и просил у Кокшинского волисполкома выделение средств на её оборудование. Деревню Рублёво от центральной усадьбы (Адово) отделяет около двух километров. На полпути к деревне Адово находится марийское мольбище (кереметище).

Адовский сельсовет был бедным, на одну лошадь приходилось 13 гектаров пашни. Многие сдавали свою землю зажиточным семьям, так как сами были безлошадными и не могли обрабатывать свой участок земли. В сельсовете была создана группа бедноты. В неё вошли все безлошадные крестьяне.

На расширенных пленумах 1924-1925 годов решались вопросы по переходу к улучшенной форме землепользования, по организации почтовой связи, о создании страхового фонда, о создании кооперации на паях, о помощи батракам, которых в сельсовете было немало и о взимании единого сельхозналога, который можно было заплатить деньгами или сельхозпродукцией.

10 ноября 1924 года состоялся расширенный пленум Адовского сельского совета с участием представителей комитета общественной взаимопомощи, о чём свидетельствует протокол № 1. Председателем собрания был Рублёв Иван Петрович, секретарём – Перескоков. С докладом о критическом положении Адовской школы в отношении топлива выступал Иван Герасимович Рублёв. Постановили, что доставку дров возложить на родителей учащихся. Учительница Малинкина выступила с предложением о добровольном страховании. Но на пленуме приняли решение, что страхование строений, посевов и крупнорогатого скота должно быть обязательным. Рублёва Елизавета Ивановна выступала с докладом о ликвидации неграмотности, о ремонте школы. Средств на содержание школы не хватало. Решили расширять школьную сеть. Поручили родителям за свой счёт сделать ремонт школы и платить за учебники до 75% от стоимости. Детям бедноты учебники решили давать бесплатно.

Сельсоветы получили право самостоятельно создавать секции из сельских активистов и батрачества. Так в Адовском сельсовете 19 августа 1925 года на пленуме были созданы секции: сельскохозяйственная, культурно-просветительная, финансово-налоговая, местного землеустройства и торговая. Председатель сельского совета Иван Петрович Рублёв предложил во главе секций ставить людей по способностям и наклонностям. Так культурно-просветительной секцией стал управлять Иван Герасимович Рублёв, а членом секции от жителей нашей деревни был Фокей Евсеевич. Финансово-налоговую секцию возглавил Ветошкин Яков Мартемьянович.

В 1924 году в деревне Рублёво была организована первая сельскохозяйственная артель, названия она не имела. На общем сходе председателем избрали Ивана Григорьевича Рублёва. В феврале 1925 года за артелью числилось 43,48 десятины пахотной земли и 10,8 десятины земли в Терминской даче. В 1926 году был создан запасной семенной фонд, то есть общественные амбары.

В апреле 1925 года на общем собрании от населения нашей деревни выбирали в Нарсуд двух обвинителей и защитника. Обвинителями были избраны Рублёв Зот Степанович (при голосовании 14 человек «за» и 3 «против») и Рублёв Иван Петрович (был избран единогласно).  Правозащитником была избрана Елизавета Ивановна Рублёва.

На заседаниях президиума в 1925 году решали вопросы об улучшении санитарного состояния деревни, об установлении опеки над несовершеннолетними, разбирали раздельные записи хозяйств, говорили об организации пожарного дела. Решили ежегодно до 1 мая в целях противопожарной безопасности убирать улицы от мусора, чистить печные трубы. В мае 1925 года постановили усилить противопожарную охрану в ночное время. 23 августа 1925 года было решено выделить погорельцам деревни Рублёво лесоматериалы на постройки домов и хозпостроек в счёт будущих лет. Пожар случился в конце июля, сгорели 4 хозяйства. В связи с этим запретили продажу табака и спичек малолетним.

Когда в сельсовете стала вводиться многопольная обработка земли (то есть севооборот – чередование сельскохозяйственных культур), многие приняли эту новую форму организации землепользования в штыки, поскольку не понимали её преимуществ. Поэтому было решено организовать сельхозкружок и нанять агронома.

Всё же в январе 1925 года на общем собрании в деревне Рублёво было решено ввести многопольный севооборот. Усадьбы возле домов при переделе решили оставить без изменений. Дома стояли почти вплотную, земли возле домов было немного. Разрешалось самим хозяевам обменять свою лишнюю селенную землю на напольные участки. Напольную землю для посевов нарезали в поле. Землю решили выделять по количеству едоков в семье.

В 1925 году сход в Рублёве решил восстановить разрушенную плотину. Пруд находился за усадьбой Ивана Фёдоровича Овечкина в сторону Рублёвской рощи. На сходе решили: «Пруд будет являться общественным садком, при этом все виды ловли, включая сюда удочку, воспрещены, и рыбу будут ловить исключительно по особому приговору общества». В деревне имелись 3 лодки, на которых рыбачили. В дальнейшем вся выловленная рыба делилась на каждое хозяйство по количеству едоков.

В сентябре 1925 года рассматривалось предложение о проведении в деревне Адово «Праздника Урожая». Позднее этот праздник стал одним из любимых праздников и назывался «День труда». Праздновался он после уборки урожая, когда были подведены итоги уборки, когда за свои трудодни колхозники получили положенную зарплату. Этот праздник являлся ещё и своего рода толчком для соревнования среди колхозников. Сначала чествовали передовиков, вручали подарки. Этим самым колхозников стимулировали к достижению успехов – ведь каждому хотелось, чтобы имя его звучало на весь колхоз. Затем было массовое гуляние с гармошкой и песнями. Если смотреть глубже на роль этого праздника, то можно увидеть и его политическое значение – народ чувствовал, что о нём заботятся колхозное руководство и новая Советская власть. Праздновали «День труда» и в наше время, в семидесятые. Проводился этот праздник в Адово у старой конторы на лугах.

Весной 1926 года на общем собрании в Рублёво по инициативе Ивана Петровича Рублёва была создана пожарная дружина. В присутствии страхового агента постановили купить за 507 рублей пожарную машину с насосом системы «Челенж». Первый взнос в размере 80 рублей внесли сразу, остальную сумму попросили Госстрах рассрочить на 5 лет. Пожарную охрану возглавил Рублёв Зот Степанович. На этом же собрании зачитали распоряжение Волисполкома о лесной охране. Лесным сторожем выбрали Тихона Агафоновича Рублёва сроком на один год с вознаграждением в 3 дерева из бурелома за весь срок службы. Наверное, Тихону Агафоновичу была оговорена и сумма заработной платы, информации этой мы не нашли. Как-то такое вознаграждение за год работы без зарплаты кажется несерьёзным.

В начале лета 1926 года на общем сходе выбрали старосту деревни Рублёво сроком на 4 месяца – им стал Степан Никифорович Рублёв.

Согласно протоколу, в 1926-1928 годах были лишены избирательных прав ещё несколько жителей деревни Рублёво: Степан Никифорович Рублёв – как служитель культа, Никон Артемьевич Рублёв – как эксплуататор чужого труда, Иван Артемьевич Рублёв – как арендатор мельницы с применением наёмного труда, Овечкин Фрол Фёдорович – как служитель религиозного культа и торговец хлебом. Лишены избирательных прав также 2 жителя деревни Мари-Мерзино – Жёлтышев и Шубин, 4 жителя деревни Платуны –  Перескоков, Щинов, Усков, Ардашев, 1 житель из Ново-Крюкова – Бызов, 2 жителя из Адово – Яков Мартемьянович Ветошкин, мой прадед (как арендатор мельницы) и его сын Пётр – член семьи арендатора мельницы. Г2 ФОТО 11

В Уржумском архиве были найдены протоколы комиссии райисполкома по пересмотру списков лишенцев по Уржумскому району за 1930 год. Лишенцы подали прошение о восстановлении избирательных прав, но комиссия постановила – всем в ходатайстве отказать, оставить в списках лишённых избирательных прав.

Многие из взрослых крестьян были неграмотны и подписи за них ставились по доверенностям. С приходом советской власти в Адово был организован пункт по ликвидации безграмотности. В 1926 году появился школьный совет, а также образовались кандидатская группа ВКП(б) и комсомольская ячейка, которую сначала возглавила учительница-марийка Малинкина Аполинария Петровна. С 1926 года по 1929 ячейкой ВЛКСМ руководил Иван Евсеевич Рублёв.

В 1927 году организовали крестьянские займы с возможностью приобретать облигации. Летом были проведены пчелокурсы для населения деревни Рублёво. В декабре 1927 года на собраниях Адовского сельсовета разбирался вопрос по усилению борьбы с самогоноварением и вопрос о проводимой кампании по хлебозаготовкам.

В 1929 году в сельсовете на заседании комиссии по самообложению решили построить пожарный сарай и с населения деревни Рублёво собрать часть денег. В протоколе этого собрания зафиксировано 45 домохозяйств (это единственный документ, где зафиксировано самое большое количество хозяйств в деревне Рублёво). Сход индивидуально установил размер взносов на строительство пожарного сарая – с бедных денег было решено совсем не брать, с «богатых» до 25 рублей.

В декабре 1929 года на одном из общих собраний в Рублёве ставился вопрос об изыскании помещения для культурных нужд. На собрании постановили – использовать имеющийся в нашей деревне старообрядческий моленный дом, считать его вполне пригодным для культурных нужд (предположительно школы). В протоколе отмечено, что за закрытие моленной высказалось 34 человека, против голосов не было. На собрания в основном ходили мужчины, а среди мужчин было меньше верующих, чем среди женщин. Можно предположить, что собрание прошло не так гладко, как отобразили в протоколе, потому что одновременно с этим решением, группа старообрядцев подала ходатайство в вышестоящие организации о передаче всего имущества моленного дома верующим, так как иконы, книги и другие богослужебные предметы были частновладельческими.

11 сентября 1929 пленум Совета решал вопрос о хлебозаготовках. Ещё неокрепшие в то время колхозы и крестьянские хозяйства единоличников обеспечивали продовольствием всю страну. Из протоколов общих собраний в деревнях было понятно, что задания по госзаготовкам для крестьян ставились непосильные. На каждом собрании решались вопросы сдачи хлеба. И на каждом сходе с криками и спорами утверждался в конце концов свой план, который сдать было реальнее. Так 11 сентября 1929 вместо ориентировочного задания в 7380 пудов, утверждено только 5220 пудов. Крестьяне говорили, что этот год был неурожайный, да и прошлым летом град сильно побил зерновые, поэтому излишков хлеба ни у кого не было. Но всё же 29 сентября пленуму Совета пришлось утвердить данный план хлебозаготовок в 7380 пудов. Чтобы его выполнить, раскинули дополнительные задания по деревням: собрать 500 пудов с деревни Рябиновцы, 400 пудов с Платунов, 300 пудов с Адово, 250 пудов с Рублёво, 120 пудов с Меркушей, 25 пудов с Термино. Из деревень выжималось всё, и крестьяне снова оставались ни с чем.

Вот тут хочу вставить отрывок из книги нашего земляка Виктора Михайловича Котельникова. И хоть в этом отрывке он пишет о послевоенном времени, но текст как нельзя лучше отражает и время первых лет коллективизации. «Основной отраслью колхозов было зерновое хозяйство. Забота о хлебе была главной. Но возделывался также и лён, были значительные площади многолетних трав – клевера и тимофеевки. Борьба за хлеб стояла на первом месте. К тому же планы сдачи хлеба государству были напряжёнными и почти всё зерно, нередко и семенное, обязывали сдавать на заготовительные пункты. А организация дела была таковой. Во время уборки урожая из области приезжала обычно комиссия, определялась группа урожайности по состоянию посевов и устанавливался план сдачи зерна государству. А дальше райком партии направлял своих представителей-уполномоченных в каждый колхоз. Мне тоже каждый сезон приходилось выполнять эти поручения. Под расписку каждый из нас получал задание: сколько в закреплённом хозяйстве и с какой площади ежедневно убираются хлеба, сколько нужно обмолотить, просушить и, наконец, какое количество сдать на заготовительный пункт. Ночью итоги работы за день докладывались райкому. И так практически всё зерно сдавалось. На трудодни колхозникам уже ничего не оставалось».

Непосильные хлебозаготовки сразу сказались на настроении крестьян. В Рублёве колхозники начали отказываться от земли. 25 ноября сход принял надел земли от Ивана Петровича Рублёва, который вышел из состава земельного общества. Иван Петрович просил выделить его земельный пай, находящийся в хозяйстве его брата Алексея Петровича, и передать в общественное пользование. 19 декабря 1929 года сход принял наделы ещё у трёх хозяйств: у Рублёва Архипа Евсеевича, Рублёва Степана Никифоровича и Садырева Феоктиста Леонтьевича. Архип Евсеевич Рублёв в своём заявлении писал: «Прошу земельное общество не считать лично за мной надельную земельную единицу, так как ввиду невозможности обрабатывать личным трудом землю и не предоставленной возможности в части обеспечения для обработки сельхозинвентарём с чужими, а потому выходит от земли отказаться до коллективизации деревни».

В январе 1930 года в связи с изменением границ сельсовета пришлось переизбирать состав президиума Совета. 19 января 1930 года председателем был избран Иван Евсеевич Рублёв.

Коллективизация сельского хозяйства проходила в 1929-1930 годах. Крестьяне из своих личных хозяйств вносили сельхозмашины, лошадей, разнообразный скот, это и составляло фонд колхоза.

Первоначально взаимоотношения государства и колхоза строились на контракте. План сдачи сельскохозяйственной продукции зависел от доходов колхоза и частных хозяйств. Население облагалось единым сельхозналогом. На нужды колхоза вёлся местный сбор средств (самообложение).

В 1930-х годах поставки сельхозпродукции государству стали обязательными и были сильно завышены. Правительство диктовало крестьянству свои «правила» – обеспечить сдачу сельскохозпродукции любой ценой. Поэтому госзаготовки лежали тяжелейшим грузом на жителях деревень. Закупочная цена была очень низкой, затраты колхозов на её производство не окупались. Бедняки должны были продать государству по ранее заключённому контракту до четверти урожая зерновых, середняки – до трети.

Кроме зерновых, тяжёлым бременем была норма сдачи мяса. Некоторым крестьянам приходилось мясо покупать, чтобы было что сдать государству. Норма сдачи мяса была стабильна в эти годы – 88 кг с семей твёрдозаданцев, 50 кг – с семей середняков, бедняков, священников. Твёрдозаданцем считали зажиточного хозяина, который вёл своё хозяйство единолично. На такие хозяйства налагались твёрдые индивидуальные задания на сдачу сельхозпродукции государству (отсюда и название «твёрдозаданец»).

Только после того, как крестьяне выполнят свою часть обязательств, государство снабжало деревню промышленными товарами и продовольствием. И если закупочные цены на сельхозпродукции были низкими, то отоваривание госзаготовок производилось по рыночным ценам. Кроме того, отпускные цены на промышленные товары для деревни в сравнении с городом были значительно выше. На сданный пуд хлеба крестьянин мог получить промтоваров на 30-40 копеек. К примеру, в 1931 году яловые сапоги стоили 40 рублей, и чтобы их купить, нужно было сдать 100 пудов хлеба.

Государство не щадило людей в случае неисполнительности и несвоевременности платежей. За невыполнение договора крестьян наказывали штрафами. Впрочем, штрафами от 3 до 5 рублей крестьян наказывали за любую провинность. За неявку в лес – штраф, за уклонение от посещения ликбеза – штраф. За убой скота, за сдачу снятого молока на сепараторе, за сокрытие зерна, за порчу трактора, за топку печи днём, за неисправность дымоходов, за несоблюдение агротехники, за сон во время дежурства в пожарной части и т.д. Штрафами до 200 рублей штрафовали колхозы за более тяжкую провинность – за срыв уборки, за срыв госзаготовок, за не проведённую вспашку паров. На большие суммы до 200-250 рублей штрафовали зажиточных крестьян. Наказывали принудительными работами при сельсовете. Самым тяжким наказанием были работы в лесу.

В феврале 1930 года на общем собрании деревни Рублёво решался вопрос о пополнении семенного фонда. Рублёв Иван Евсеевич предложил засыпать зерно разных культур: рожь 520 пудов, овёс 100 пудов, лён. Несколько бедных хозяйств (Пестов Игнатий Федотович и Овечкины Фетинья Степановна и Татьяна Нифоновна) были от засыпки освобождены. И ещё некоторые крестьянские хозяйства отказывались, ссылаясь на то, что являются бедняками.

В Буйском в 1930 году началось строительство машинно-тракторной станции. Решили с каждого двора в Рублёве собрать по 3,5 рубля на её создание. Вводили твёрдые задания сбора на МТС для зажиточных крестьян в размере 10-15 рублей с хозяйства. В результате МТС открылась в 1935 году. Но машинная техника, которая находилась на МТС, колхозам не принадлежала, и колхозные поля обрабатывались за весьма высокую натуральную плату.

В стране начался госзаём на индустриализацию. Не обошёл он и нашу деревню. 10 января 1930 года при сельсовете прошло «производственное совещание культурных сил» по поводу госзайма «Пятилетка в четыре года» и лесозаготовок. На совещании Зот Степанович Рублёв предложил: «Хорошо было бы заём повести так же, как хлебозаготовки. Распространение займа путём хлебозаготовок толкает заём в руки кулацкой части деревни, которая постарается его сорвать, ввиду чего необходимо бить на сознательность середняка и бедняка в части займа. Хорошим средством в деле распространения займа является вызов на соревнование». Было принято решение соревноваться с Байсинским и Изиморскими сельсоветами. С каждого двора решили собирать в среднем по 10 рублей, к 15 января завершить госзаём на 100% и «пресекать кулацкие выступления против займа, сообщая об этом в сельсовет для принятия мер». Также было принято решение не вывозить хлеб на базар в руки кулаков, а также не покупать у них хлеб, даже если своего зерна не хватает. А если появятся хлебные излишки, то сдать их в кооперацию. 

План хлебозаготовок 1930 года тоже оказался неподъёмным. Очередной сход по хлебозаготовкам снова проходил со спорами. Доказывали районному уполномоченному, что план ставится невыполнимый и, если его принять, многие хозяева вырежут скот. На что уполномоченный ответил: «Беднякам государство оказывает помощь, поэтому и бедняки должны участвовать в хлебозаготовках». Сельсоветские называли бедноту заговорщиками, саботажниками и подкулачниками, срывающими кампании Советской власти.

Сдачу недостающих килограммов зерна раскидали по деревням. С жителей деревни Рублёво обязали сдать 2240 пудов с 767 га. На 13 кулацких хозяйств сельсовета утвердили нормы сдачи общим объёмом 1070 пудов. Рассчитывали взять 50% их урожая. Яков Мартемьянович Ветошкин должен был сдать 100 пудов, Андриан Петрович Шамов – 123 пуда, Агей Федорович Ветошкин – 200 пудов, Иван Артемьевич Рублёв – 50 пудов, Степан Никифорович Рублёв – 70 пудов. Также получили задание Шамов, Фетисов, Урлапов, Перескоков, Щинов, Усков, Жёлтышев, Бызов.

Но поставленный план хлебозаготовок выполнить всё же не удалось, и в октябре 1930 года на общем собрании в Рублёво решили выявить, у кого в деревне есть излишки хлеба. Был составлен список на 25 хозяйств. На собрании постановили – все выявленные излишки хлеба в добровольном порядке сдать в указанный срок. Список укрывателей хлеба и протокол собрания были предоставлены в сельсовет. В нашей деревне, таким образом, «нашли» ещё 1491 пуд зерна.   
 
13 сентября 1930 года состоялось совместное заседание группы бедноты и сельской учётной комиссии. Выявляли хозяйства кулаков, подлежащие индивидуальному обложению на следующий 1931-й финансовый год. Был освобожден от существовавшего индивидуального обложения Яков Мартемьянович Ветошкин. Протокол заседания гласит – до 1926 года Яков Мартемьянович был бедняком, с 1926 года он арендовал мельницу, но в 1930 году её сдал. На заседании постановили обложить налогами арендатора мельницы с 1926 года Ивана Артемьевича Рублёва. Сельскохозяйственные доходы у него были оценены в 265 рублей. Доходы от мельницы – в 2000 рублей. Начисляли налоги исходя из гарнцевого сбора 50 копеек с пуда и объёма помола муки в 1929-1930 финансовом году. Индивидуальное обложение для Ивана Артемьевича Рублёва составило 912 рублей 50 копеек. В заключении протокола записали: «Других лиц, подлежащих индивидуальному обложению, по сельсовету не выявлено».

Но такой отчёт, видимо, не очень понравился районному начальству. В итоге по отчёту райисполкома на 1 октября 1930 года в сельсовете было выявлено 13 хозяйств кулаков и зажиточных, которых всё же обложили индивидуальным налогом.  И в декабре 1930 года сход в Рублёве возложил на Степана Никифоровича Рублёва новое твёрдое задание – 15 рублей госзайма. На все остальные хозяйства общая сумма госзайма составила 76 рублей.

На общем собрании 18 сентября 1930 года колхоз вновь заключал контракт на сдачу государству всех посевов озимых. Уполномоченным за выполнение договора был избран Василий Романович Рублёв и он же должен был проследить за поступлением промышленных и продовольственных дефицитных товаров в обмен на сдачу озимых.

19 октября 1930 года на общем собрании в деревне решались вопросы о хлебозаготовках, займе, самообложении и всеобщем начальном обучении. По первому вопросу выступал председатель собрания И. Пестов, он предложил рублёвцам дополнительно сдать 300 пудов хлеба. По займу решили выполнить Пятилетку в 4 года. По самообложению и налогам постановили: уплатить в срок до 1 декабря. И совсем интересно решался вопрос о всеобщем начальном обучении – почему рублёвские ребята не ходят в школу в Адово. Членом школьного совета от нашей деревни был избран Овечкин Лукаян Иванович. Для взрослого населения деревни решили организовать ликбез и купить под эти цели избу Ивана Артемьевича Рублёва, за счёт средств самообложения 1929 года. Куда переселяли Ивана Артемьевича с семьёй, в протоколе не указано. 

К 29 декабря 1930 года сдача хлеба была закончена и пленум сельсовета поставил новое задание – всех трудоспособных крестьян с лошадьми отправить на лесозаготовки, а уклонистов оштрафовать. Дочь лишенца Шамова за неявку в лес была оштрафована на 250 рублей. 

Нередко сельсоветские чины сами злоупотребляли своим положением, освобождали себя от налогов и повинностей.  Часто взимались обязательные платежи и необоснованные штрафы с колхозников. Работали колхозники, а трудодни получали члены колхозной верхушки. Не всегда ладил с законностью и сам районный исполнительный комитет (РИК). 18 октября 1934 года прокурор района потребовал, чтобы было отменено решение об изъятии у общины здания Рублёвской старообрядческой молельни. РИК протест отклонил.

Сельские собрания и сходы проходили очень бурно. Часто на собраниях обсуждались сами сельсоветские. К власти пришли малограмотные крестьяне. Почти на каждом заседании сельсовета сыпались выговоры, шло снятие с работы за пьянство, за связь с «чуждым элементом» (с местными «богатеями»), за подделку документов, за растрату казённых денег. Подавали в розыск на председателей, сбежавших с колхозной кассой. В нашем колхозе серьёзных нарушений не было, но вот факт пьянства сельсоветских работников районная милиция зафиксировала.

А.А. Цыпленков был избран председателем сельсовета в мае 1931 года, ранее он возглавлял комитет бедноты. 7 декабря президиум РИКа рассматривал материал районного управления милиции на Цыпленкова, секретаря сельсовета Рублёва и счетовода сельсовета Ветошкина. Они неоднократно устраивали в здании сельсовета пьянки. А 3 ноября «эта компания устроила между собою драчу», разбили лампу и чуть не сожгли сельсовет, обгорели документы. Председатель был снят с должности и вместе с секретарём и счетоводом преданы суду. Впоследствии в документах сельсовета А.А. Цыпленков не упоминается, а Рублёв и Ветошкин (запутавшие документы при драке, которые ещё и обгорели) были сняты с их должностей пленумами Совета. В период, когда во главе сельского совета стоял А.А. Цыпленков, происходил наиболее сильный нажим на крестьянство.

После снятия Цыпленкова председателем сельсовета был избран Фокей Евсеевич Рублёв, член ВКП(б) с 1930 года. В 1928-1930 гг. служил в РККА, в 14-м отдельном пехотном батальоне войск ОГПУ (г. Ростов-на-Дону). С 17 апреля до 1 октября 1931 года – первый председатель колхоза «Маяк». С 1 по 22 октября 1931 года – председатель Байсинского сельпо. С 22 октября – снова председатель «Маяка». В декабре 1931 года был избран председателем Совета. В 1934 году он был переведён из членов партии в кандидаты – «за незнание устава, программы и основных решений партии». 2 марта 1938 года он подал в отставку по болезни. С 24 сентября 1935 года работал секретарём сельсовета.

В связи с обострением кулацкой контрреволюции постановлением ВЦИК в 1931 году при Адовском сельсовете была создана батрацко-бедняцкая группа из 16 человек.

Фото 1900 года. Окладной лист