Ветер

Ветер. Свежий, прохладный, деревенский…
  Он обдувал переполненное вымя коровы, пытался сдуть стаю мелких мошек над свежим навозом. Раскачивал тяжелые ветви антоновки, согнутые плотно прижатыми друг к другу, округлыми, белесыми яблоками. Он колыхал ромашки и васильки на полях, волнами пригибал рожь. Он нежил и щекотал себя в пушистых верхушках сосен.
  Теперь он в городе свежий, чистый, первозданный, древний. Его городского, угарного, суетного собрата, как будто не существует вовсе. Лишь шум машин слегка доносится с большого шоссе в парк и напоминает, чье это место.
  Как сегодня легко дышится. Кто-то верит в Христа, кто-то в Магомета или Будду. Кто-то искренне ни во что не верит. Все умирают одинаково. Улетает дыхание, исходит дух. Дальше не важно. Дальше тайна и никто не знает. Думают. Убаюкиваются разными сказками, теми, что предки завещали. А предки и сами ничего не знали. Жили, мыкались, горевали и бились за счастье. А потом, как и в наши дни. Отлетает дыхание, исходит дух и наступает… Не знаю, что наступает.
  Знаю, что не боюсь. Знаю, что это легко. Люди меня звали девочкой, девушкой, женщиной, а теперь называют бабушкой. Когда им кажется, что не слышу - старухой. Я старуха. В паспорте написано мое имя, мой возраст и пол, адрес по которому проживаю. Пусть для порядка поставят туда, прямо во всю страницу, если пожелают, синюю печать «СТАРУХА». Я не обижусь. Ведь я не знаю кто я. То, что в паспорте или в умах других людей, меня не волнует. Я давно не волнуюсь, не печалюсь. Мне не бывает слишком смешно или горько. Почти ни с кем не разговариваю, не могу болтовнёй о прибавках к пенсии и экономии трех копеек отвлекаться от главного. Боюсь пропустить. Жду ветер, свой ветер, деревенский, бодрящий и свежий. Чтобы сидеть на скамейке счастливой, чтобы вздохнуть легко и просто. Оставить тяжелое тело. Из болезненной старухи стать бризом, зефиром, дыханием океана. А может быть, юный поэт, которому я освежу голову, назовет меня как-нибудь по-иному. Только красиво. Обязательно по-иному и очень красиво.
   Я буду освежать разгоряченные тела, развевать волосы красавицы, буду входить свежей прохладой в форточки бедняков и врываться в большие комнаты состоятельных людей. В пивные кабаки и благопристойные рестораны. Я буду ерошить хохолки воробьев и почесывать под перышками голубей. Я буду разносить зловоние падали по всей округе, чтобы эта тварь не лежала одна. Я буду облачком духов вокруг юной вертихвостки. Я буду напоминать работяге, что его белье давно не стирано.
  Жизнь странная штука в свои восемьдесят я все так же глупа, как и в три года. Я ничего не знаю о главном.
Это мой воздух. Я выдыхаю….