Истнюк Кутомкина Агриппина Николаевна

Истнюк (Кутомкина) Агриппина Николаевна.

День памяти:
2/15.10 – день кончины (1992 г.)

Истнюк (до замужества Кутомкина) Агриппина Николаевна родилась 9 июня 1901 года в благочестивой купеческой семье в Москве, в Замоскворечье. Была крещена в Николо-Кузнецком храме в Вишняковском переулке.
Сестра – монахиня Ольга (Кутомкина-Сарычева).

В 1918 году окончила школу сестер милосердия в Марфо-Мариинской обители. Воспитывалась под покровительством любимой ею настоятельницы Великой княгини Елисаветы Феодоровны Романовой.

В 1918-23 годах, после разорения Марфо-Мариинской обители, поступила в московский Серафимо-Знаменский скит, стала послушницей матушки Фамари (Марджановой).
В скиту прожила несколько лет, готовясь принять постриг. Она была благословлена носить подрясник, апостольник. Замечателен ее рассказ о том, как матушка Фамарь спрашивала ее: "А ты, Грунюшка, кому хочешь исповедоваться, владыке Арсению (Жадановскому) или владыке Серафиму (Звездинскому)?"
Эти два замечательных епископа-подвижника в то время жили в Серафимо-Знаменском скиту, скрываясь на время от той неурядицы, которая тогда учинилась в России. Сама матушка Фамарь была духовной дочерью владыки Арсения, и многие монахини тоже исповедовались у него. Агриппина сказала, что хочет исповедоваться у владыки Серафима. Она с юности боялась всякой елейности, особенных душевных проявлений, и ей казалось, что у владыки Арсения слишком ласковое отношение к сестрам, которые называли его "владыченькой", а владыка Серафим казался ей более суровым. Сохранилась фотография владыки Серафима, с его подписью: "На благословение рабы Божией послушницы Агриппины. Батюшка преподобный Серафим призвал тебя от бури мирской в свой тихий покой – на служение Христу. Будь же верна Христу до смерти, и даст тебе Он венец жизни", с припиской матушки Фамари: "Получена в день исповеди 29 июня 1921 г.".
Агриппина Николаевна часто говорила, что она всю жизнь стремилась в монастырь, а ее всю жизнь гнали в мир. Не успев принять монашеский постриг, она была изгнана в мир, потому что Серафимо-Знаменский скит был тогда закрыт.

В 1923 году пыталась жить в монашеской женской общине при Даниловом монастыре. Но после скита ей не понравилось там, и через год она ушла оттуда, чтобы жить у себя дома и ходить в Свято-Даниилов монастырь.
В 1924-29 годах она – прихожанка Свято-Даниилова монастыря.
Здесь она стала духовной дочерью тогда еще молодого иеромонаха Павла (Троицкого). Остались воспоминания, какой она была красавицей в монашеском одеянии.

28 октября 1929 года был арестован духовный отец Агриппины даниловский иеромонах Павел (Троицкий). 23 ноября ему был объявлен приговор: 3 года ссылки.
Тогда архимандрит Симеон (Холмогоров) вызвал к себе Марию Феоктистовну Кутомкину, мать 28-летней Агриппины, и спросил: "Вы не согласитесь послать свою дочь за отцом Павлом? Если с ним никто не поедет, он там погибнет". Мария Феоктистотвна согласилась. Отец Симеон призвал Агриппину и благословил ее ехать с отцом Павлом.
И она добровольно последовала за отцом Павлом, помогала ему в пересыльных тюрьмах и ссылке.
Ей пришлось дежурить на Казанском вокзале, чтобы уследить, когда его привезут вместе с другими заключенными и посадят в вагоны. После долгого ожидания она увидела отца Павла в колонне заключенных, их посадили в столыпинские вагоны. Ей удалось сесть в другой вагон этого же состава, и поезд двинулся на восток.
На каждом полустанке надо было следить, не высадят ли заключенных на остановку в какой-либо пересыльной тюрьме. Первый раз колонну высадили в Самаре. Агриппина также вышла из поезда и проследила путь заключенных до тюрьмы. Ей нужно было дежурить там, чтобы уследить за отправляемой колонной и вскочить в тот поезд, в котором повезут отца Павла.
Отец Павел не знал, что она едет за ним. Когда она появилась в тюрьме перед ним, то вместо радостной встречи на нее обрушился гнев. Он строго и резко спросил ее: "Кто благословил?" И только когда она ответила, что отец Симеон, он сказал, что если по благословению, то хорошо. Так они прошли четыре тюрьмы. Потом этап прибыл в Казахстан.
На станции Кокчетав колонну высадили и повезли в санях в город Акмолинск (с 1961 по 1992 – Целиноград, ныне Астана). Агриппину в сани не посадили, и она бежала долго за санями, пока конвоиры не сжалились и не посадили ее у ног отца Павла.
Она узнала, что с отца Павла сняли крест, и отдала ему свой золотой крестик. Отец Павел надел его на грудь. По приезду она пошла искать пристанище, чтобы провести ночь. Рядом оказался какой-то дом, она постучалась, ее пустили. В этом доме было какое-то беспокойство, шум и хождение. Постучалась в соседний дом. Приветливые хозяева пустили переночевать и сказали, что сначала она попала в публичный дом. Но Господь хранил ее. Придя в тюрьму, снова увидев отца Павла и сделав ему передачу, взяла свой крест обратно, потому что отец Павел сказал: "Возьми его, иначе меня убьют за него". Таково было ее служение, таковы были те годы.
В Акмолинске жили в лишениях, в голоде, в холоде, во многих скорбях.

Отец Павел с Агриппиной Николаевной пробыли в ссылке 3 года, но срок продлили, и они остались в Акмолинске еще на 1 год.
Из письма иеромонаха Павла (Троицкого) отцу Всеволоду Шпиллеру об Агриппине Николаевне (1976 год): "...Я знал ее с 1923 года, уже после того как погибла любимая ею княгиня Елизавета Федоровна. У Агриппины Николаевны была фотография Елизаветы Федоровны с очень ласковой надписью. Более серьезное внимание я обратил на Агриппину Николаевну после закрытия Серафимо-Знаменского скита, где игуменьей была схимонахиня Фамарь, а духовником скитских сестер – владыка Арсений. Агриппина Николаевна была очень серьезной, собранной девушкой. Она очень хорошо исповедовалась. После ее исповеди у меня всегда было хорошо на душе, так как она правильно следила за каждым своим поступком. В 1929 году именно ее послал отец Симеон за мною, когда я был отправлен этапом в столыпинских вагонах. Она следовала за мной в пассажирском поезде, конечно, с благословения родителей. У нее сильная вера, и за послушание она четко сходила с поезда всякий раз там, где заключенных с криком и гиканьем выводили в очередную тюрьму. Наутро у меня была уже передача... И так четыре тюрьмы. В Акмолинске, все три года моего пребывания там, Агриппина Николаевна не оставляла меня. Климатические условия были очень тяжелые. Зимой 50 градусов мороза, летом 50 градусов жары. Вы сами понимаете, что вся тяжесть легла на ее худенькие плечи.  Немало тягостных, нравственных переживаний пришлось ей испытать. На ее впечатлительную душу сильно действовал вид измученных старцев, святых людей, в белых балахончиках, вместо подрясников, в лаптях, со светлыми лицами, которых гнали мимо наших окон. У Агриппины Николаевны такая преданность воле Божией! О себе она никогда не думала, всю жизнь она отдала Церкви и духовенству. В Акмолинске был страшный случай. Киргиз-милиционер, пьяный, пришел за деньгами, а у нас денег не было. Я и не заметил, как он достает наган и стреляет. Не успел я оглянуться, как Агриппина Николаевна встала между ним и мною. Пуля задела ее, и она, обливаясь кровью, не сошла с места, пока его не схватили соседи. Я обращаю внимание на этот случай, чтобы показать, какая она преданная..."

После возвращения из ссылки отца Павла, Агриппина Николаевна скиталась вместе с ним.
Начиная с 1934 года они проживали в Калужской области, Малоярославце, Калининской (ныне Тверская) области, пригороде Калинина, Ярославской области, Ростове, в селе Завидово Калининской области (на полустанке около села).
Отец Павел заранее все знал, уже тогда он был прозорливым и заранее мог сказать, что их ждет и как что будет. Он научал Агриппину Николаевну не свою волю творить, но искать волю Божию. Она очень любила Батюшку и была его послушницей до самого конца своей жизни, но жизнь с отцом Павлом была трудная, он был очень строг и никогда ничего душевного не допускал в их отношениях. Ей случалось часто плакать, было очень трудно, но отец Павел был неумолим и неотступно требовал послушания, суровой и строгой духовности.
Из письма иеромонаха Павла (Троицкого): "И после возвращения из ссылки Агриппине Николаевне много досталось горького. Как только грозит опасность, бежим в другой град! Так почти через каждые два года. И везде Агриппина Николаевна за послушание искала квартиру, такую, чтобы было все необходимое для меня..."
Из другого письма: "...Самые трудные работы она прекрасно выполняла, не зная черной  работы, не имея к ней навыка. Она меня выхаживала от всяких болезней, которых у меня было очень много. Все ею испытано: и холод, и голод, и вши, от которых она очищала и меня, и себя! Нас в дома не пускали, боялись..."

После ареста отца Павла в 1939 году по его благословению Агриппина Николаевна, потерявшая за время скитаний прописку, оформилась домработницей и поселилась в углу у душевнобольной сестры профессора Комаревского, который был духовным сыном Батюшки, вместе с ним арестован и отправлен в Мариинские лагеря, где и умер.
Долгие годы, пока отец Павел был в лагере, и еще после этого Агриппина Николаевна жила в тяжелейших условиях в одной комнате с психически больной Комаревской и работала медицинской сестрой.
С 1939 года до конца жизни Агриппина Николаевна была прихожанкой Николо-Кузнецкого храма в Вишняковском переулке в Москве.

После своего освобождения в 1944 году отец Павел не благословил ее снова поселиться с ним, и она стала связной между ним и его духовными чадами. Он жил теперь в затворе и общался с пасомыми посредством писем, которые передавались через Агриппину Николаевну.

В 1958 году, по благословению батюшки Павла, Агриппина Николаевна вышла замуж за Петра Григорьевича Истнюка, больного овдовевшего мужа своей начальницы, которая перед смертью умоляла ее об этом. Отец Павел благословил ее вступить в формальный брак, не быть женой болящего в полном смысле слова.
Сама Агриппина Николаевна рассказывала 1 сентября 1958 года об этом примерно так: "Умирала от рака моя заведующая, Ольга Викентьевна, и все просила меня выйти замуж после ее смерти за ее мужа, иначе он погибнет. Я отказываюсь: «Что Вы, что Вы, это невозможно!» А она прямо требует от меня, чтобы я обещала ей, что исполню ее просьбу. Я поехала к отцу Павлу, уверенная, что он не благословит – мне 57 лет, всю жизнь я бежала от мира, была послушницей у матушки Фамари, у отца Павла, не может быть, чтобы он благословил. Отец Павел встречает меня на крылечке и говорит: «Благословляю двумя руками». Я спрашиваю: «На что, Батюшка?» А он отвечает: «Бог благословит, выходи замуж, такова воля Божия!» Я даже подумала: «Что же это Батюшка говорит, в своем ли он уме?» Говорю ему: «Да зачем мне все это нужно? У них дача какая-то, хозяйство». А отец Павел отвечает: «Дача не тебе – другим понадобится, а потом сказал, что замужество мое продлится пять лет". Венчаться он ее не благословил и не благословил ее быть женой этого старика, а только ухаживать за ним.
Агриппина Николаевна, помня что "послушание паче поста и молитвы", расписалась в ЗАГСе с Петром Григорьевичем, но не венчалась с ним. Ухаживала за ним пять лет, а 29 июля 1963 года он скончался. Она осталась хозяйкой комнаты в коммунальной квартире, где они жили, и дачи.

По благословению отца Павла Агриппина Николаевна вскоре отдала полученную от Петра Григорьевича дачу отцу Всеволоду Шпиллеру и помогала ему с удивительным самоотвержением до самой его кончины.
Тесное общение отца Павла с отцом Всеволодом началось благодаря Агриппине Николаевне около 1970 года. Постепенно отец Павел, часто вместе с отцом Всеволодом, стал духовно окормлять еще нескольких молодых людей с их семьями. Многие из них стали священниками. Старец Павел обладал удивительным даром прозорливости и возвещения воли Божией, но послать ему письмо и дождаться от него ответа было непросто и требовало много времени.
После кончины протоиерея Всеволода в 1984 году отец Павел усиленно заботился о своих молодых духовных чадах, оставшихся без отца Всеволода. И Агриппина Николаевна стала особенно близкой и частой посредницей в этом общении. Приходившие к ней вскоре заметили, что достаточно рассказать Агриппине Николаевне свои вопросы, чтобы отец Павел узнал обо всем немедленно. Потом в своем письме Батюшка дословно повторял то, что говорила Агриппина Николаевна. Такой дар прозорливости и полного единомыслия со Старцем на расстоянии сделал Агриппину Николаевну особенно почитаемой и любимой старицей.
Многие были свидетелями того, как она с отцом Павлом говорила и думала в последние годы одними словами, одними мыслями. Очень часто Агриппина Николаевна скажет какую-нибудь фразу, а через несколько дней приходит письмо от отца Павла, и там повторяются буквально те же самые слова. Это заметили и часто спрашивали Агриппину Николаевну, как поступить, будучи уверены, что она скажет то же самое, что сказал бы отец Павел. Так это и бывало. Более того, заметили, что если придешь к Агриппине Николаевне, в дом отца Всеволода, где она жила в последние годы одна, придешь и расскажешь о своих делах и трудностях, или нужно что-то особенно быстро отцу Павлу сообщить – все это отец Павел дословно услышит и помолится, и ответит, если нужно. Много было таких удивительных чудесных случаев.

В конце жизни ей выпал очень трудный подвиг – она тяжко болела, последние три месяца лежала почти без движения и почти ничего не ела.
Последние несколько месяцев перед кончиной причащалась Святых Христовых Таин ежедневно, с молитвой перед иконой Умиления Божией Матери. Эта икона и икона "Утоли моя печали", которую ей подарил отец Всеволод Шпиллер, были перед ней постоянно.
Последнее время у нее открылось духовное зрение, она часто видела приходящих к ней усопших людей. В частности, видела свою сестру монахиню Ольгу и разговаривала с ней, видела матушку Софью Александровну Шатову, которая тоже приходила к ней, и многих других близких ей, уже умерших людей. Иногда приходилось ей видеть духов злобы, она молилась, и они отступали от нее. Зато были ей и другие видения, однажды она сказала: "Вы видите голубя, который сидит здесь на окошке?" Она видела светлого голубя, которого больше никто не видел, который прилетал к ней.
Вот свидетельство протоиерея Владимира Воробьева: «В последние дни ей стало особенно тяжело, последний раз она причастилась в день Покрова Божией Матери. Хотя ей уже было очень трудно быть в контакте, она, тем не менее, также благоговейно, с такой же радостью, с таким же светлым устроением духа, причастилась Святых Христовых Таин. Исповедовать ее, конечно, было невозможно, потому что никаких грехов у нее не было, но я каждый раз спрашивал ее: "Как Вы, Агриппина Николаевна, не унываете? Вы так болеете, Вам так трудно, Вы не унываете?" Она всегда удивленно поднимала брови и говорила: "Что Вы, батюшка? Нет, я не унываю, у меня все хорошо". Даже тени уныния или ропота у нее не было. Она иногда постанывала, когда ей было больно, но очень мужественно, стойко переносила все свои страдания и только говорила: "Отпустите меня, мне уже пора, отпустите меня, батюшка, на тот свет"».

Утром 15 октября 1992 года Агриппина Николаевна была в полном забытьи. Ее племянница Ольга Ивановна поднесла к ее ложу Страстную икону Божией Матери и этой иконой перекрестила ее. При этом Агриппина Николаевна вдруг открыла глаза и потянулась к иконе. Поцеловав икону и вздохнув, скончалась. Скончалась, спустя почти год после смерти духовного своего отца старца Павла.
Отпевание ее в Николо-Кузнецком храме совершили четырнадцать священников, служившие при отце Всеволоде, во главе с протоиереем Александром Куликовым, настоятелем храма святителя Николая в Кленниках. Было множество народа и проводы ее стали настоящим церковным торжеством.
Похоронена Агриппина Николаевна Истнюк (Кутомкина) в Москве на Даниловском кладбище.

Литература:
1. Прот. Владимир Воробьев. Агриппина Николаевна// Информационный листок Братства во Имя Всемилостивого Спаса (Москва). 1992. № 8 (октябрь). 12 с.
2. Шпиллер И.В. Воспоминания об о.Всеволоде Шпиллере// М., Изд-во ПСТБИ, 1995. 95 с.
3. Слово, сказанное перед отпеванием протоиереем Владимиром Воробьевым. Информационный листок/ Братство во Имя Всемилостивого Спаса. № 8 (Октябрь). 1992 г.
4. http://pstbi.ru