Лица. Шутка профессора

В жизни каждого есть люди, оказавшие на него сильное влияние. Для меня – это мои преподаватели. Пришло время рассказать о них, почтить память людей невероятных, исключительных и замечательных. Новый цикл «Лица» - короткие истории из моей личной серии ЖЗЛ.

Каждый преподаватель когда-то бы студентом. Но время проходит, и студенческое прошлое отступает в тень лекционного настоящего. Даже будучи преподавателем, я никогда не забывала свое студенчество. Мне очень повезло учиться у лучших! С огромной благодарностью всегда буду помнить тех, кто открывал для меня неповторимый мир русской литературы, тех, кто отдавал частичку своей души, и она давала всходы, меняя мое мировоззрение.

Лекции профессора Кременцова Леонида Павловича я помню до сих пор. Как и первый мой экзамен у него. Курс «Введение в литературоведение» (тот самый, что более 10 лет читала я на филфаке, а потом и на журфаке). Так вот. Я – студентка первого курса. И грозный, великий, недосягаемо высокий профессор (Леонид Павлович был очень высокого роста), от одного взгляда которого первокурсники цепенели, и утрачивал дар речи. И Самый Первый Экзамен Первой Сессии!

Я приехала за час до экзамена, в коридоре – толпа. Прошел слух, что профессор обычно первым ставит пятерки, и очень не любит тех, кто приходит к концу экзамена. Нервный и суеверный студент перед лицом грозного профессора готов на все: от пронзительного крика среди ночи в форточку «Халява приди!», пугающего мирно спящих соседей, до дежурства у закрытых (по причине раннего утра) дверей вуза только ради того, чтобы попасть в счастливую первую пятёрку сдающих. Я безнадежно опоздала. И весь день томилась у дверей. Наблюдая, как не помогают суеверия и «верные» приметы (немытые волосы, пятак под каблуком и т.д.). Леонид Павлович спрашивал строго, слушал внимательно, извлекал из студентов все знания и ставил оценку, соразмерную им. То есть пятерок было катастрофически мало, все больше троек.

Сначала мне было страшно, потом очень страшно. К моменту моего дебюта я впала в ступор. В одной руке рукописный литературоведческий словарик (мои студенты, читая эти строки, подозреваю, поёжились) и зачётка, в другой – ручка и листочек. Я соляным столбом замерла перед дверью в аудиторию. Стою, не могу пошевелиться. Все. Конец учёбе на филфаке!

Но, спасибо, однокурсницам – одна из них распахнула передо мной дверь, другая – дала хорошего пинка. Я с приличным ускорением влетела в помещение, с трудом затормозив прямо перед профессором. Леонид Павлович с удивлением, приподняв брови посмотрел на меня поверх очков. Я растянула губы в дурацкой улыбке и поняла, что больше не боюсь.

- А, двоечница пришла, из последних! Ну-ну, тяни билет и садись! – продолжаю улыбаться, тяну билет – читаю вопросы и выдыхаю. Это я знаю!
Сижу, готовлюсь. Уже совсем успокоилась, слушаю ответы, мысленно соглашаюсь или поправляю отвечающих, наблюдаю за профессором. Вот на трясущихся ногах отвечать выходит Саша – главная трусиха курса. Руки ее дрожат, как и голос. Профессор смотрит на нее скорее с жалостью. Отвечает неплохо, все налаживается. Но тут дверь распахивается. Неторопливой «шаркающей кавалерийской походкой» (ой, нет, не Понтий Пилат), заходит профессор NN, приближается к столу Леонида Павловича и, слегка растягивая слова ровным голосом, гнусавя, произносит:
- Я своих завалил, пришел тебе помочь!
 
В первый раз увидела я, как лицо человека становиться белым, как стена - в прямом смысле этого выражения. Саша стала сползать на пол. Ну надо же! Благо, спрашивать ее больше не стали, она получила свое «хорошо» и уползла в коридор приходить в себя. Профессора сохранили полнейшую невозмутимость.
 
Я сдала на «отлично». Но на протяжении всего экзамена ощущала себя кроликом под интенсивной автоматной очередью вопросов. И вот она первая пятёрка в зачётке. Планка была поставлена высоко, и я старалась ее держать все пять лет. К каждому экзамену у Кременцова я готовилась как к… даже трудно сформулировать к чему… Не допускалась сама вероятность того, что я могу не знать ответа на какой-либо вопрос билета, после основной части шли дополнительные вопросы, ломалась я на 3-5, и каждый раз ожидала тройки… Но сейчас, пройдя эту школу, я лучше чувствую и понимаю единство художественного текста, еще больше люблю свой предмет. И с благодарностью вспоминаю грозного, строгого профессора.


Рецензии