Крысы

Павел Н. Лаптев


                Крысы


                рассказ



Вопрос о земле испокон века стоит на повестке русской действительности. Меняется власть, формации, а землю народу так и не дают. А если и дают, то на кабальных условиях, налоги дерут. Российская суша огромная, а самостоятельно построить сарайку в огороде нельзя. Но Гордей и не строил. Сарай построили до него. Он купил дом с сараем ещё в свободные девяностые, когда был моложе, был женат, был богат. Пузырь девяностых лопнул, грянул кризис, Гордей лишился бизнеса. Жена уехала в город к маме с ребёнком. Гордей впал в депрессию, запил. Пьянствовал стабильные нулевые, санкционные десятые. Правда, умудрялся кое-где колымить, кое-как подрабатывать. Такая невесёлая жизнь была до одного дня, когда после закусывания листьями смородины палёного спирта он увидел из щели в полу маленькую лапку с бумажным долларом.
— Ты кто? Белочка? — спросил Гордей. — А мне пофиг на тебя. Я всех своих белочек знаю, а ты мотай отсюда.
Лапа положила купюру на половицу и пропала. Высунулась крысиная морда.
— Опля, крыса! — крикнул Гордей и боязливо поднял ноги. Но не удержал, с грохотом опустил.
Крысиная морда спряталась. Гордей подошёл к щели, поднял деньги.
— Баксы, — потрепал в руках купюру с портретом Вашингтона, сунул руку в щель, поелозил там, ничего не обнаружил.
Тогда он положил хлебные крошки возле щели, пошёл в магазин и поменял доллар на чекушку водки. Продавщица, к удивлению Гордея оценила бакс в шестьдесят рублей. Сказала, мол, примерно такой курс. А ещё она поведала возмущённо:
— Правительство объявило повышении пенсионного возраста. Вот крысы! Задолбали эти реформы. Над Россией уже три десятка лет проводят социальные эксперименты, а толку для народа никакого. Богатые богатеют, бедные беднеют. Зарплаты маленькие, пенсии с гулькин нос. Ещё и уравниловка. Я работаю, сосед пьёт, а пенсии одинаковые.
Гордей принял последнюю фразу на свой счёт.
— Ты, это, Клавдя, прекрати. Добрее надо быть, добрее. Мы же россияне. Президент у нас какой хороший, заботится о суре… суверенитете. О стабильности. Разве я б мог в советское время бухать и ничего не делать. Статья за тунеядство. А ныне халява.
— Халява, — ответила Клавдия. — Вот сдохнешь, никто и не узнает.
Когда Гордей пришёл домой, выпил водку и подумал, что и правда, помрёт он, никто ж не зайдёт. Только крысы будут обгладывать его проспиртованное тело. И впервые он захотел дожить до пенсии. Пусть не тринадцать лет, как прежде до шестидесяти, а уже восемнадцать.
А ещё он подумал о курсе доллара. Неужели за два десятка лет, так выпал из социума, что даже не знает, сколько стоит рубль. Был ведь по шесть рублей. Это значит, за эти годы в десять раз Россия стала бедней? В десять раз! А ещё и евро есть. А какая нынче цена нефти? А как же телевизор, вещающий о великих достижениях страны. Олимпиада, Сирия, Крым с мостом, Мундиаль?
Гордей смотрел телевизор, чесал затылок, пытаясь в информации о повышении пенсионного возраста увидеть очередную победу России. Но не смог увидеть. Если только торжество капитализма.
Тут он и увидел ещё доллар на полу. Поднял, положил на это место кусок хлеба. Вылезла крыса, взяла лапками хлеб и прыгнула в норку.
Гордей взял стамеску и со скрипом поднял половицу, другую. Заглянул и в углу увидел сумку. А рядом гнездо из ветоши с тремя крысятами. Зверьков не стал трогать. Сумку вытащил, целую сумку американской валюты.
— Вот так да! — воскликнул он. — Подарок от прежних хозяев, переданный крысками.
В сумке оказалось почти десять тысяч американской валюты.
Гордей поменял доллары на рубли, бросил пить и вместе с вдовой из соседней деревни взял в аренду колхозную землю, стал фермером.
Конечно крыс он не полюбил, но если и встречал этих грызунов, то уж не прогонял.



                конец