Детство. Часть 3

 В семь лет я чуть не утонул в этой речке. Слетел по неосторожности с крутого
обрыва в воду, а плавать не умел. К счастью рядом была лава, где женщины
полоскали белье. Они меня и вытащили. Один раз закидывал удочку и крючок
вонзился мне в ногу. Так и пришел домой. Бабушка делала операцию, доставала
крючок. Когда наставал день нашего дежурства, я шел подпаском к деревенскому
пастуху, а бабушка приносила нам обед. Бабушка Лида была человеком строгим,
и я, скорее всего, был обузой ей, но до двенадцати лет пребывал с ней по летам.
Может мать хоть летом хотела уберечь меня от отца. В восемь лет у меня дрожали
руки и меня в классе дразнили "дрожачкой". А я смотрел на своих сверстников
и завидовал, глядя, как их отцы хорошо относились к своим детям,
и не понимал: как и за что можно так относиться к своему сыну, что тот живет в постоянном страхе, хотя учился я с отличием. Тогда я поклялся, что буду любить своих детей, и никогда их не обижать. Впоследствии я всегда это помнил и любил
своего сына, никогда не унижал. Долго ли обидеть маленького, зависящего от тебя человека. По моим сегодняшним понятиям это скотство. Мне приходилось очень
тяжело и я вынашивал планы любыми путями покинуть дом. Предоставилась мне такая
возможность лишь в пятнадцать лет, а тогда в девять лет я начал понимать, что так
нельзя реагировать на неприятности, иначе будешь психически больным и ничего в жизни не добьешься. Я заставлял себя улыбаться неприятностям, смеяться над ними,
над теми, кто меня унижал. Это было замечено и отцом, и другими
"доброжелателями", и их это еще больше бесило, но я научился противостоять
невзгодам и оскорблениям в таком маленьком возрасте. Еще меня не покидала
надежда, что когда-то это должно кончиться.
 На нашей улице жила замечательная детвора. Мы вместе ходили в походы, вместе
играли, как, наверное все девчонки и мальчишки, живущие рядом, но среди них у
меня был замечательный друг Тимка, который был старше меня на четыре года.
Тимка был сильным, рослым, хорошо учился, был развитым. Рос он с бабушкой и
дедом, а мать была замужем во втором браке и появлялась очень редко. Мы с
Тимкой были неразлучной парой, ходили купаться, играли в разные игры.
 Однажды он позвал меня с собой в клуб, куда он хотел записаться учеником
в духовой оркестр. Мне это было очень интересно, и я с ним пошел в клуб, не
надеясь получить место ученика по своему возрасту. Сидим мы, нас человек
восемь. Входит Анатолий Сергеевич, бессменный руководитель духового оркестра
многих поколений, увидал меня и улыбнулся, поздоровался. Он был дружен с моим отцом и знал, что я учусь играть на аккордеоне. Анатолий Сергеевич играл на
всех трубах в оркестре, аккордеоне и виртуозно на кларнете. Начали раздавать
трубы. Счастливчикам достались большие трубы, а другим поменьше. Оказывается
все зависит от размера губ, и в этом плане наша компания выглядела комично.
Маленьким ростом достались большие басы, а высоким маленькие трубы.
А напоследок Анатолий Сергеевич сказал: "А ты будешь учиться играть на
кларнете". Я, конечно был рад, что в мои десять лет мне досталась труба, но
уж больно маленькая, хотя мои приятели мне позавидовали. Так мы с Тимкой
начали ходить в духовой кружок. Как известно, человеком движет стремление к овладению каким-то делом, упорство и настойчивость. Без этих качеств не
одолеть музыкального инструмента. Анатолий Сергеевич в этом был нам всем
примером и нам хотелось хоть одну трубу одолеть. Я делал скромные успехи,
разучил две несложные пьески и мы с Анатолием Сергеевичем их исполнили в два кларнета на каком-то празднике в клубе. А дальше у меня не хватило желания учиться на этом прекрасном инструменте, о чем немного жалею, глядя на саксофонистов и слушая чарующий звук саксофона. Тимка вскоре поступил в
техникум и мы стали видеться реже, потом его забрали в армию, и он остался
на Дальнем Востоке.