Выскочки

Стоя на подоконнике и держась обеими руками за прутья оконной решетки, я радостно кричала в окно:

- Тёёёть Лииляяя, здрааассьте!!

Уверена, бабулька чертыхалась про себя, у меня же наигранно ласково спрашивала:

- Детка, ты не упадешь?

- Я крепко держусь, отмахивалась я и приникала взглядом к «неземной красоте».

Мне лет пять, за окном маленький дворик той самой соседской бабушки Лили, на котором располагался уличный кран, пара старых кресел и кофейный столик.

От палящего солнца защищал живой навес из плетущейся над головой густой виноградной лозы. Старушке наверняка было комфортно коротать здесь душные вечера. И не только вечера, целые дни она просиживала в своём дворе за микроскопическими чашечками кофе и такими же мелкими хозяйственными делами.

В этом ежедневном умиротворении, стабильно присутствовал один раздражающий фактор: постоянно направленный в ее двор  мой восторженный взгляд. И внимание ребенка может утомить, если оно подолгу обращено в вашу сторону.

- Слезай с окна, - не выдерживала тетушка через некоторое время, - простудишься!

- Мне не холодно, - сообщала я и продолжала медитировать, всей душой сливаясь с ненаглядной «красотой». 

По периметру дворика были расставлены продолговатые деревянные кадки на высоких ногах, похожие на мангалы, служившие обычными цветочными горшками, но обитали в них создания неземной красоты. И я не могла насмотреться, ежедневно вклиниваясь своим восторгом в соседкино уединение.

- Мама, посмотри, какие у тёти Лили цветы! Цветы – звезды!

- Это обычные выскочки,- отвечала мама.


ВЫСКОЧКИ! Теперь я знаю их имя! 
Позже оно стало для меня синонимом чувств, на которые, оказывается, способны растения.
Выскочки были всех цветов радуги и походили на маленькие лилии.
Большую часть года я наблюдала в кадках лишь поросль тонких, похожих на зеленый лук, листочков. Но вдруг из земли проклевывался круглый бутон, рядом другой и третий. С каждым часом они становились всё выше и буквально за полдня кадка вспыхивала пышным снопом разноцветных звёзд. 
Соседский двор в один миг превращался в чудесную оранжерею. За это свойство цветы и получили такое забавное название.
Не раз я просила соседку поделиться со мной саженцами. Проходили годы, но я всегда была, по ее мнению, слишком мала, поэтому продолжала любоваться «чудом» через забор.

Вскоре мы переехали в новую квартиру, на маленьком балконе которой поселилась огромная бадья с красной геранью.
Наш дедушка категорически остался в старом доме дожидаться наступления своей ветеранской очереди.
Спустя некоторое время и старики получили долгожданные завоеванные квартиры. Первой съехала соседка.  Через пару недель, в день нашего переезда, я обернулась на ее покинутый двор, без всякой надежды взглянула на опустевшие кадки и,- О чудо! – заметила пожухлый зеленый листок. Со всех ног бросилась я к вожделенному ростку, одиноко торчащему из окаменевшей, потрескавшейся земли.
В кадках обнаружилось несколько изможденных, брошенных луковиц.
Поистине это была драгоценная находка! Все луковицы были восторженно спасены, а затем с великой осторожностью подселены в бадью к герани. Тетушку Лилю я больше никогда не видела.
Пока герань обитала на балконе одна, ухаживал за ней кто угодно, только не я.  Но с появлением любимиц, я все время поливала свой сад.
Успокоилась лишь, когда они уверенно укоренились и пустили листочки, которые скоро окрепли и разрослись. Через пару лет их было столько, что стало даже тесно в коммунальной цветочной бадейке.
Но за все время никто так и не увидел ни одного цветка. Меня это не беспокоило, главное – они у меня, мои выскочки.
Так они и прожили лет пять обычной травой.

Закончилась школьная пора, пришло время покинуть родительский дом, в котором мне суждено было оказаться вновь спустя два долгих года.
В первые же дни после моего приезда, мама радостно зовёт всех на балкон. Она аккуратно пригибает зелёную поросль, и мы видим торчащий из земли плотный белый бутон. Первый за семь лет.
Как радовалась я этому цветку, думаю и описывать не стоит.
Но близилась осень, и мне пора было возвращаться.

К выскочкам я еще вернусь, но сейчас хочу рассказать другую историю.

В давние советские времена вокруг крупных городов строилось большое количество тепличных хозяйств, на которых выращивались овощи для мегаполисов.
В одном таком хозяйстве на изломе социалистической эпохи мне довелось проработать около трех лет.
Чтобы получить свежие огурцы к концу зимы, их высевали в отапливаемых теплицах ещё осенью. Но, если вы попробуете сделать то же самое, вряд ли что-то вырастет, потому что для нормального развития растениям необходим свет. А точнее длинный световой день. 
Для только взошедших ростков световой день удлиняют при помощи ультрафиолетовых ламп. Технология довольно затратна, поэтому на небольшой освещенной площади стараются разместить максимальное количество растений.
Так они, дружно подрастая, проводят в тесноте около двух месяцев до самого нового года.

В первые дни новогодних каникул, когда вся страна отъедается и отлеживается, здесь особый день - день посадки. Высадив все подросшие саженцы из горшочков в грунт гигантских промышленных теплиц, рабочие уходят догуливать новогодние каникулы.
И именно тогда происходит чудо, почти единственными свидетелями которого оказываются операторы, круглосуточно регулирующие температурный режим в теплицах.

Я пришла на эту работу, когда снаружи лежали белоснежные сугробы, но ярко светило морозное февральское солнце. Внутри высокими рядами бушевала огуречная зелень, густо пестревшая желтыми звездами цветов, жужжали пчелы.

Да-да, пчелы!  В каждой теплице обязательно стоит улей, и проживает полноценный пчелиный рой. А кому же еще опылять цветы? Не будет иначе никаких огурцов.

Вся эта картина выглядела удивительным оазисом лета на фоне сугробов и метелей за тонким стеклом теплицы.

В мои обязанности входило не только следить за температурой с электронных датчиков, но и регулярно обходить посадки на случай, если где-нибудь лопнуло стекло. Тогда выращенные с такими затратами растения очень быстро замёрзнут.
 
И вот, первые сутки после посадки я отправляюсь проверить, как чувствуют себя вверенные мне огурчики. Никакой романтики, просто работа.

Открываю дверь. Ночь.
Передо мной, под стеклянным куполом, открывается огромное поле, засаженное тысячами маленьких растений, освещенное лишь тусклым светом луны, ярко светят звезды, за стеклом блестит снег. Невероятная картина!
Мое сознание куда-то уплывает. Застыв, блаженно созерцаю этот удивительный мир, совершенно позабыв, зачем я здесь.
Внутри влажно и тепло, сознаю, как холодно и страшно снаружи, как сочна и животворна земля, как просторна и наполнена теплой свежестью атмосфера вокруг.

Ощущаю невесомость, мне никуда не нужно, здесь всё есть. У нас у всех. Здесь хорошо! Внутри поднимается яркая, всепоглощающая радость.
Некоторое время парю в этом блаженстве. Но где-то на задворках сознания возникает тревога: можно лишиться этой радости, если... Мне что-то нужно сделать...
Стряхнув с себя оцепенение, вспоминаю, что должна проверить все теплицы. Нехотя выхожу в коридор, закрываю дверь и моментально чувствую гравитацию. Сознание становится ясным и совершенно моим, ощущаю, как тяжело дышать, и я тяжела как мешок мокрого песка.
Ого! - думаю, окончательно приходя в себя.
Не сразу решаюсь войти в следующую дверь, и одновременно не верю, что эта странная галлюцинация может повториться. Но только ее открываю, мягкой волной вновь накатывает эйфория.
Не успев поддаться ей полностью, делаю шаг обратно, торопливо прикрывая перед собой дверную створку и сравнивая ощущения. Остается пьянящее чувство, будто вдохнула воздуха, в котором сто пятьдесят процентов кислорода. Но я-то знаю, что в темноте растения не выделяют его ни грамма.
Многократно обходя теплицы в течение всей ночи, понемногу привыкаю к новым ощущениям и начинаю лучше их понимать.
Первые несколько дней растения излучают прямо-таки неистовую радость жизни, образуя общее поле, погружаясь в которое испытываешь всю ее полноту. Они на самом деле радуются, и их радость ощутима! Не знаю, как это объяснить, но возникает некая общность с ними, общность со всем живым. А растения безусловно живые. Их радость так же светла, как наша, а единство очень похоже на любовь. Еще они испытывают желания и страх.

Такое состояние длится примерно три - четыре дня, постепенно стихая. Особенно явственно оно через день после посадки.
Большая часть людей, оказавшихся там в эти дни, так же ощущали радость, легкость и прилив сил. В маленькой теплице на даче я не смогла уловить ничего похожего, возможно сила подобной энергии зависит от количества излучающих ее растений. Промышленные масштабы не сравнимы с частными посадками.
На следующий год я испытала такие же чувства, только уже была к этому готова. Поэтому в оба последующих года, которые мне довелось там проработать, я с нетерпением ждала новогодних каникул, чтобы вновь ощутить на себе это чудо.

Кстати, о выскочках. В тот мой первый приезд расцвел только один цветок. В следующий раз я попала в родительский дом чуть больше, чем через полгода. Было по-весеннему тепло, но до лета далеко, цвести им было ещё слишком рано. Выйдя через пару дней на балкон, я с изумлением увидела торчащие из земли бутоны. Мои выскочки расцветали всей свой разноцветной компанией.