Дом у реки, роман, первая часть

                ДОМ У РЕКИ
                (Мелодрама в двух томах)

                Том первый




                2020 год



        Автор: Владимир Загородников
        Год и место написания:  Кубань, г. Горячий Ключ, 2018-2019 гг.
        Литературная форма: роман, издательство "Экоинвест", Краснодар, 2020 г.
        Жанр: мелодрама, триллер, мистика
        Места действия: г. Ростов-на-Дону, пос. Молдовановка,
        г. Геленджик, пос. Джубга, г. Прага
        Время действия: наши дни


                Краткое содержание романа



Уставший от суеты Ростовской жизни писатель детективных романов решает уединиться вблизи Чёрного моря и написать политический роман, сменить жанр. Максим - успешный писатель, написавший восемь детективных романов по которым будут снимать серию фильмов о Капитане Крутове.
Для написания книги он выбирает посёлок Молдовановка, в 20-ти минутах езды от моря. Поселяется у гадалки и начинает работу над романом. Клавдия - с которой Максим прожил восемь лет, являющаяся его корректором и редактором, начинает его поиски. Она просит полковника ФСБ по Южному Федеральному округу Тимура Седых, друга детства Максима, найти Максима. Полковник без труда разыскивает писателя, но никому из друзей не называет его место нахождение, и сообщает другу, что в тех местах, где он поселился, совершает убийства маньяк.
В доме у гадалки условия жизни не позволяют работать Максиму над романом, и он переезжает в дом у реки, несмотря на предупреждения гадалки и жителей посёлка о том, что в доме обитают духи и призраки, а 10 лет назад, в возрасте 13-ти лет, были убиты сёстры-близнецы.
Устроившись в большом доме, главный герой начинает работу над романом и ведёт расследования зверских убийств девушек и поимкой маньяка, несмотря на запрет полковника, занимающегося этим делом. Но и в доме у реки писатель не может спокойно работать. В доме постоянно что-нибудь да происходит: выдвигаются ящики комодов, открываются двери, раздаются стоны в подвале, слышатся по ночам чьи-то шаги, стоны и крики...
Максим, расследуя убийство сестёр, узнаёт, что отец близняшек был коллекционером произведений искусства и обладал редкими античными предметами, которые спрятал в доме у реки, на след которых вышли преступники. Максим из писателя детективов превращается в сыщика... 

 












                Первая часть



               - Знаешь, в чём моя проблема? – обратился молодой мужчина к сидевшей в кресле девушке в белом халате, который он подарил ей на восьмое марта. Она сидела в кресле и гладила собачку, в которой души не чаяла, и слушала собеседника без особого внимания - так, словно он завёл старую, заезженную пластинку. Мужчина посмотрел на неё, усмехнулся и продолжил: - Если это вообще проблема, а не что-то проблематичное… в том, что я, написав семь романов, не чувствую себя…
- Гением? – вставила она, улыбаясь и делая вид, что слышит эти слова не в первый раз.
Он посмотрел на неё серьёзным, осуждающим взглядом, в котором она уловила нотки укора за то, что перебила его. Девушка тут же извинилась.
- Писателем, - закончил он свою мысль. – Понимаешь? Даже на автограф сессиях и презентациях моих книг, в книжных магазинах или в библиотеках, когда я подписываю читателям и почитателям свои новые книги под вспышками фотоаппаратов и направленными на меня в этот момент видеокамерами, я не чувствую себя писателем. Поразительно! – подняв руки вверх и опустив их, дополнил он. – Посмотри на Ивана, Изю, Светлану Михайловну… Написали по две книги, да и назвать-то их «творения»  книгами нельзя, даже с натяжкой. Вспомни, сама говорила, прочитав эти «шедевры»: «Средненько, серенько и практически ни о чём». Твои ведь слова? Но сколько гонора, высокомерия! Ставя автограф очередной жертве на книге, написанной десять лет назад, на их лицах такой умиротворённый вид – куда уж мне со своими опусами, будто они сочинили, по меньшей мере, повторю громче, чтобы ты очнулась, – «Гамлета». А на встречах с читателями сидят с высоко поднятой головой, во фраках и, медленно смакуя каждое слово, словно у них во рту чёрная икра, отвечают на вопросы читателей. Да каких там читателей, если уж на то пошло? Привезут в библиотеку школьников, а те сидят и мучаются два часа, периодически засыпая и вздыхая. Мол, когда же они наконец-то закончат это? Вот эти… чувствуют себя писателями – каждую минуту, каждый час, каждый день. Чувствуют себя писателями современности, явившими миру – ни больше ни меньше – аж по два «шедевра»! Их сюжеты напоминают мне твою стряпню: ни фабулы, ни темы, ни развития сюжета…
- Ах, вот даже как! Когда ты ешь мою стряпню, не говоришь мне таких слов!
- Из вежливости, - сморщился он.
- И после стольких лет совместной жизни ты бросаешь это… мне в лицо. Прекрасно! Только давай расставим акценты, прежде чем ты продолжишь своё самобичевание по поводу того, что не чувствуешь себя писателем - не переключайся, пожалуйста, на меня. А если это очередные вспышки твоего невроза, я тут ни причём. Господи, как же мне надоели твои разборки со своим больным тщеславием!
- Тщеславием? Откуда ему взяться, если я не чувствую своей значимости? Объясни, будь любезна.
- Буду откровенна. Так и быть. Да, живёт в тебе нечто, мешающее чувствовать себя творцом. Удивляюсь. Те, которых ты перечислил, и те, которых не назвал, но о ком подумал, - разумеется, убедили себя в том, что они – творцы. И это, надо отдать им должное, у них отменно получается - тебе на зависть. А с выражением и с высоко поднятой головой, к твоему сведению, можно прочитать даже телевизионную программу. Выходя на сцену, они входят в роль творцов или персонажей, которых лицезрели в кинофильмах про писателей. Они не оставят следа в литературе. Написанные ими «шедевры» умрут вместе с ними. Точнее – уже умерли. Свои книги, к тому же, они выпускают за свой счёт. То есть за свои деньги, которые зарабатывают на заводах, на стройках… Тебя же, мой ненаглядный, издаёт лучшее издательство юга России! Твои книги, хотела сказать.
- Это ни о чём не говорит. Ницше издал «Так говорил Заратустра» за свой счёт. Шопенгауэр… Примеров в литературе достаточно. Дело не в этом.
- Ты высоко поднял планку внутри себя, словно флаг… Оттого и не можешь её перепрыгнуть. Или, как там говорят спортсмены, взять? К тому же, хочешь – не мечтаешь, а именно хочешь – славы: не меньшей, чем у Шекспира, Кита Марло, Джона Китса, Конан Дойля, лорда Байрона, Гоголя, Лермонтова, Вольтера, Бомарше, Шиллера, Бетховена, наконец. Можно продолжать перечислять имена великих творцов, но только от этого ты не станешь чувствовать себя, как ты говоришь, настоящим писателем. И к большинству из них слава пришла только после смерти… Как тебе такая перспектива?
- Очень смешно! Сколько раз я предлагала тебе переехать в Москву или в Санкт-Петербург. Я введу тебя в столичные литературные круги, в буквальном смысле, за руку. Никто не растёт как писатель до небес в провинции. К тому же…
- В провинции? Ростов уже стал для москвичей и питерцев провинцией? С каких пор?
- Мне лучше знать. Я часто летаю к своим друзьям в Москву и знаю, о чём они говорят в литературных кругах и в галереях. Я родилась в столице. Для московской литературной тусовки и петербургской богемы Ростов, как и Краснодар, Новосибирск, Калуга, - есть провинция, чёрт возьми! Когда в конце концов ты это осмыслишь?
- Тусовки, богемы… - повторил писатель, не чувствующий себя таковым.
- Они живут своим кругом. И всё…
- Что находится за пределами этого круга - ни что иное, как грёбаная писанина. Вздор, да и только! – раздражённо выговорил сочинитель.
- Вроде того. Милый, в столице ты почувствуешь себя писателем. Обещаю. Или тебя научат этому. Есть только одна проблема…
- То есть? – опустив взгляд на собачонку, поинтересовался он.
- Ты не пьёшь, не куришь, не имеешь вредных привычек…
- А что – надо пить? Курить? Глотать таблетки или нюхать героин, чтобы забогемиться? Ты в своём уме, ненаглядная моя?
-  Времена рыцарей в литературе прошли. Проснись уже.
- Я догадываюсь, почему ты хочешь переехать в Москву к своим подружкам. Сказать?
- Сделай милость.
- Там вечеринки и приёмы проходят круглосуточно. Может, я не точно выразился, но, думаю, ты поняла.
- Блистать и наслаждаться жизнью – так это называется, милый. Жизнь – скоротечна.
- Иволгин, Холматов, Пащенко уехали в Москву, чтобы «вырасти до небес», как ты говоришь. И что? Двое – спились, третий – вернулся, не выдержав, как он мне сказал, «удушающей, нездоровой обстановки».
- Правда? Пащенко вернулся в Ростов? – удивилась она.
- И посещает заседания литобъединения. Слабых писателей и в столицах предостаточно.
- Мы с тобой общаемся на разных языках, Максим.
- Верно. Я – о литературе, а ты – о светской мишуре.
- Не пойму тебя. Чего ты хочешь? У тебя беспрерывные разборки с самим собой. Тебя издаёт лучшее издательство Юга. Книги, написанные тобой, хорошо продаются в книжных магазинах и в интернет-магазинах. В том числе и в самых престижных: «Озоне», «Rullite», «Самолите». Их рекламирует рекламное агентство «Эксмо-Пресс». Любой позавидует. Но тебе этого мало. Нужна всемирная слава… Но, извини, там и требования к текстам куда серьёзнее…
- Вот наконец ты и произнесла то, что не договаривала: «требования к текстам куда серьёзнее». Восемь лет мы вместе, а ты только сегодня заявляешь, что я – средненький писака. Спасибо за откровенность. Одним словом - неудачник! И всё! Так называют в Америке таких, как я? «И как хочется всю писанину мне поджарить в лесу на костре» - один поэт сказал. Давно нужно было сказать мне правду, Клавдия.
- О чём ты говоришь, зайчонок? – спросила, в свою очередь, Клавдия, понимая, что наговорила много лишнего.
- Знаешь, что означает слово «неудачник»? Это человек, все дела и поступки которого заканчиваются неудачей. На Западе от таких держатся на расстоянии, чтобы не заразиться… Итак, ты лгала мне все эти годы. Я правильно понял?
- Поддерживала. Так точнее.
- Врала. Так правильнее.
- Знаешь, в чём твоя проблема?
Максим глубоко вздохнул.
- Ты хочешь, чтобы у тебя брали интервью не ростовские корреспондентишки, а солидные нью-йорские газеты. И печатали твои интервью не в ростовских газетёнках, а в толстых глянцевых журналах. Я вселяла в тебя надежду, скажем так. Господи! Мы что – снова ругаемся? Поверить не могу! От этого морщины и болезни. У тебя кризис среднего возраста. Определённо. И это – самое меньшее.
- Думай, как хочешь. Говори, что взбредёт в голову. Теперь мне всё ясно.
- Полагаю, теперь ты меня презираешь?
- С чего ты взяла? Я этого не говорил.
- Так мы пойдём на приём к Синицыным?
- Мой ответ – нет! Можешь идти одна. Эти тусовки, приёмы по случаю и без, знакомства с «нужными» людьми и влиятельными чиновниками, якобы читавшими мои романы, мне опостылели. Первого июня я уеду. Вернусь из творческой командировки и уеду.
- Куда? – удивлённо спросила Клавдия. – В какие страны, в какие города?
- В сторону моря.
- Ты ведь боишься моря! «Оно меня проглотит» - твои слова?
- Остановлюсь в каком-нибудь посёлке, в котором нет связи, газа, электричества, бензина, и зароюсь на целое лето.
- В средневековье! А виновата, как всегда, я? Но на этот раз вдвойне.
- Обоснуй.
- Во-первых, потому что сказала: твои книги не дотягивают до шедевров. Заметь, именно так ты понял мои безобидные, на первый взгляд, слова, вернее – извратил…
- Извратил? Хм! – улыбнулся Максим и посмотрел на часы.
- Во-вторых, я не могу иметь детей.
- Не хочешь! Не хочешь! «Искусство требует жертв» - твои слова? Твоё заблуждение, которое придавило наше будущее, словно десятитонная плита. И корректировка текстов, к твоему сведению, пусть даже больших, не является искусством. Это – профессия, как и редактирование их, вёрстка, дизайн обложки. Не будет книг – и вы не нужны…
- О, поверь мне: книги писали, пишут и будут писать до второго потопа. И плохие, со слабым, умирающим в середине романа сюжетом; и ужасные, не имеющие ни стиля, ни формы, с отвратительными текстами, с неправильно расставленными знаками препинания, с глупыми и скучными диалогами, или утомительными авторскими разъяснениями, пояснениями, бесконечными описаниями пейзажей, ландшафтов, полей и рек… И, разумеется, хорошо написанные, с остросюжетными, захватывающими текстами. И так далее. Но писать будут! Всегда!
- Что говорит нам о том, что вы, корректоры и редакторы, сами не умеющие писать романы, бессмертны!
- К вашей великой радости. Короче, Максим, это больной разговор, неподдающийся лечению. Не желаю его продолжать. А детей заводить нам ещё рановато, милый.
- Для таких, как ты, всегда рановато. И в итоге…
- Я – светская львица. Нам дети в тягость.
- О, боже! Светская кошка, ты хотела сказать? Надо же! И кто только вас выдумал – светских львиц? Стыдись!
- Мы нужны свету. Все городские новости проходят через нас. Мы всё устраиваем, решаем: кто в городе писатель, о ком следует писать в газетах, кого продвигать, а кого, скажу прямо, - в сторону…
- Ну и ну! Какое извращённое самомнение! Надо думать, своими успехами в литературе я обязан твоей светской болтовне? Так что ли?
- Я немало сделала для того, чтобы ты…
- Вот ты и призналась. Поэтому я и не чувствую себя писателем, потому что на моём пути не было сопротивления… Ты что – ликвидатор?
- Зато были, благодаря моим связям в Питере, Москве и Ростове, отличные рецензии на твои книги в прессе. Мы живём в столице юга России…
- Ушам не верю. Десять минут назад ты объясняла, доказывала мне, что Ростов – провинция и «никто не растёт в провинции, как писатель, до небес». Значит, я тот, которого ты вывела на литературный олимп, а заодно и себя? Теперь ясно: светским  львицам, чтобы появиться в обществе, на губернаторских балах, приёмах и юбилеях – нужны рядом такие, как я. Если всё тобою сказанное проанализировать, можно предположить, что я – лучший из лучших, раз ты таскаешь меня по всем тусовкам. Вот оно что! А если завтра в городе кто-то напишет роман лучше моих? Ты возникнешь рядом с ним? Таков твой план?
- Максим, мы вместе восемь лет. А это, в любом случае, что-то да значит.
- Вот именно – что-то туманное, непонятное, а именно – что-то… Всё! С меня хватит! Вернусь из Калуги – тогда и договорим.
- Ты сегодня невыносим, зайчонок. Оставайся дома, если хочешь, и съедай себя заживо. «Неудачник» - это слово Клавдия сказала шёпотом – так, на всякий случай.
- Как мне порой хочется, - продолжила она, - чтобы у тебя начался творческий кризис – года на два, на три.
- С ума сошла? Собирайся в свой зверинец и езжай, на этот раз, без меня.
- Чтобы ты вдоволь помучился. Шедевры рождаются в муках… Но нет, ты пишешь книгу за книгой. Вынуждена признать: в конечном счёте они – одна лучше другой. Поверь мне. Я – твой корректор и редактор.
- Кризис… Предательское желание, не находишь? Ну, да ладно. Отдохну от тебя целую неделю.
- Навести в Калуге своих родственников. И не забудь оставить утром рукопись вот на этом столе. Начну с ней работать – в тишине, после твоего отъезда. Может быть, в Калуге пройдёт твоя психостения.
- Собери мои вещи. В девять часов придёт такси.
Максим пошёл в ванную комнату. Клавдия начала собираться на юбилей к Синицыным.


                Продолжение разговора

                (О! Это уже слишком)


               Примерно через час Максим вышел из ванной комнаты и, одев халат, направился в кухню. Выпив стакан воды, он пошёл в большую комнату.
Клавдия уже была готова ехать на приём к Синицыным. Она стояла у стола и что-то искала в сумочке. Увидев Максима, она подумала: «Чёрт побери, не успела смотаться. Сейчас начнёт всё заново!» Она вздохнула и произнесла:
- С лёгким паром, дорогой, - и улыбнулась – так, на всякий случай. И этот «всякий случай» не заставил себя ждать ни минуты. Они – эти «всякие случаи» - не любят ждать.
Максим посмотрел на Клавдию и воскликнул:
- О-го-го! Ни больше ни меньше – Мелани Трамп. Платье… Я его раньше не видел. Отлично выглядишь!
- Спасибо, мой хороший. Да, а кто она, эта Ме… Мелони, как её там?
- Трамп. Супруга сорок пятого президента Соединённых Штатов Америки. Новоиспечённого. Она – бывшая модель. Родилась в Словении.
- Повезло Словении, если она стала первой леди такой влиятельной страны.
- Да… Наши политики устроили по этому поводу в прошлом году, я имею в виду победу Дональда на выборах, чуть ли не народные гуляния. Теперь наверняка нашим пенсионерам прибавят пенсии, уменьшится безработица и, само собой… Именно, само собой, всё исправится, - сказал Максим не без доли сарказма, посмотрел на Клавдию и сел на диван.
Клавдия наконец нашла ключи от машины и произнесла:
- Я готова, милый, мне пора.
Клавдия хотела поцеловать Максима в щёку, но он отверг её.
Удивившись такому жесту со стороны Максима, она поинтересовалась:
- Ну, что ещё?
- Присядь, Клавдия. Садись, садись. Поговорим пару минут и поедешь в свой зверинец.
- Опять? Мы не закончили разве?
- Поставим в этом вопросе точку. Жирную.
- В каком ещё вопросе? – возмутилась она. – Ох, как же мне надоело это шоу.
- Неудачника! Это много времени не займёт. Тем более, насколько я помню, ты любишь опаздывать. Мы всегда опаздывали. Это продуманный ход, да? Привлечь к себе больше внимания.
- Я помну новое платье. Восемьсот евро…
- О! Поверь, оно не стоит таких денег, если, конечно, к нему не прилагалось бриллиантовое колье. Платье ты наверняка купила на распродаже. Но всем будешь говорить, что в фирменном итальянском магазине. Я тебя знаю. Присядь.
- Что ты там ещё придумал?
- Возьми смартфон и позвони своей подруге, Светлане Васильевне, и спроси, что она думает о моих книгах на самом деле?
- На самом деле или в самом деле? А ты сам не можешь? Она ведь твой издатель.
- Звони! - протягивая смартфон Клавдии, потребовал Максим. – И включи громкую связь, чтобы я мог слышать её речь. Без громкой связи, разумеется, ты подашь всё иносказательно. И скажи ей, что меня нет дома. Она будет более откровенна.
- Что за цирк? Думаешь, кругом обман, заговор? Ты хороший писатель, поверь мне. Много работаешь. Всемирная слава к тебе придёт. Жди…
- Звони! – резко оборвал её Максим.
- Хорошо, хорошо. Уже звоню. Не надо так волноваться. Она, без сомнения, удивится такому глупому вопросу: что ты думаешь, Светлана, о книгах Максима на самом деле? Бред, да и только. Как будто это… «На самом деле», она…
- Звони! Если кому я и доверяю теперь, то это – только ей. Ты, голубушка, вышла из моего доверия.   
Клавдия взяла телефон и нажала на имя «Светлана». После третьего вызова та ответила. Клавдия тихим голосом начала странный, по её мнению, разговор с издателем Максима:
- Алло! Светлана? Это Клавдия. Надеюсь, дела в издательстве – самом крутом издательстве на юге России – идут отлично?
- Клавдия, начни с главного. У меня через десять минут встреча с новым автором. Так что, извини. Я слушаю.
- Ясно, - Клавдия вздохнула, как бы подчёркивая своим глубоким вздохом, что разговор ей совсем не по душе, и начала:
- Светлана, скажи, пожалуйста, что ты думаешь о книгах Максима на самом деле? Хороши ли они так, как их хвалят? Ну… Например, о книге «Возвращение домой». Нашего автора нет дома. Он уехал на встречу.
Максим сделал серьёзный вид, словно решалась его судьба – судьба творческого человека, написавшего восемь книг и сомневающегося в том, что они, скажем так, - достойные литературные творения, которые будут издаваться и после его смерти. Все творческие люди думают об этом. И это – правда.
Тем временем, разговор двух подруг, некогда бывших коллегами, продолжался.
- Хм! Странный вопрос, Клавдия. Не находишь? Ты что, новую книгу вычитываешь? Он уже закончил её? И как она?
- Закончил. Я начну вычитывать её завтра. Он уедет в Калугу на неделю, вот в тишине я её и вычитаю, и, разумеется, сделаю свою работу на «пять». Что скажешь?
- И всё-таки странный вопрос… У вас там всё хорошо? Вы, грешным делом, не поссорились?
- Нет, нет. Хочу знать твоё профессиональное мнение. Что ты думаешь как читатель…
- Я ведь писала на них рецензии в «Литературном обозрении». Вспомни о них.
- Светлана, ты издатель и понимаешь, о чём я спрашиваю. Ответь по-честному, как на духу. Прошу тебя.
Максим сосредоточился и кивнул Клавдии головой: мол, всё идёт как надо. Продолжай в том же духе.
- А что ты сама, Клавдия, думаешь о его книгах на самом деле? А? Подожди, где-то появилась разгромная критическая статья о его капитане Крутове? Я что-то пропустила?
- Никакой статьи нет. Я одна в доме. Можешь говорить откровенно. Всё сказанное тобой останется между нами.
- И всё же не могу понять причину твоего вопроса. Его что-то беспокоит?.. Что сказать? Я издаю его книги уже восемь лет. Книги хорошо раскупаются в книжных магазинах, в интернет-магазинах… Для издательства это главное. Бестселлеры отлично продаются.
- Ты говоришь как издатель. Переходи на литературный язык. Ты ведь – редактор. На достоинства…
- Ладно. Книги, безусловно, могли бы быть интеллектуальнее. Порой «чувство меры» подводит… 
У Максима ёкнуло в груди. После этих слов ему стало ясно, что он прав, считая себя неудачником. Он хотел было встать и уйти, но Клавдия движением руки остановила его, тихо сказав:
- Дослушай до конца, раз уж заварил эту кашу.
Но и она, услышав слова, произнесённые Светланой: «могли бы быть интеллектуальнее», вдруг почувствовала свою вину. Она сделала глубокий вдох.
- Любую книгу, написанную им, - продолжала издатель, не подозревая, что тот, о ком она говорит, сидит рядом с Клавдией и всё слышит, - можно было дошлифовать до шедевра. Просто над каждой книгой нужно было ещё поработать. Максим пишет быстро. Поразительно! Закончив очередной роман, он принимается за другой. Так заведено у больших писателей. Они боятся, как мне кажется, что именно после книги, которую они завершают, начнётся творческий кризис, из которого им уже не выбраться. Примеров в литературе достаточно. К таким людям, я думаю, и относится наш писатель. Может, причина в другом?
- Вернёмся к книгам, Светлана.
- То, что они не стали шедеврами, лучшими романами, есть и твоя вина, Клавдия. Да,да!
- Моя? – удивилась Клавдия и с чувством вины посмотрела на Максима, жалея, что остановила его, когда он хотел уйти.
- Именно… Ты могла уделять больше внимания корректировке и редактированию текстов. Но тебя стали интересовать балы, приёмы, юбилеи… куда больше, нежели работа. Словом, тусовки разных калибров. Мы это заметили. Когда ты работала в издательстве, ты была нарасхват. Вспомни, большинство начинающих авторов хотело, чтобы их книгами занималась ты. Только ты. Ждали месяцами, когда ты освободишься. Помнишь те времена? Ты была лучшей во всём Ростове. Любила своё дело. Жила им. Разумеется, я как издатель заинтересована в сильных текстах. Сейчас присылают такие рукописи, с которыми работать - только время тратить. В основном фэнтези, ужасы, космическая фантастика и прочая чушь! Но читатели обожают эти жанры. Ты бралась за самые слабые тексты и практически переписывала книги заново. И мы после твоих правок смело публиковали книгу. Ты обожала свою работу. Потом, познакомившись с Максимом и, думаю, увидев в нём очень перспективного автора, с которым можно работать по-настоящему, переехала к нему, и вы стали жить вместе. Не знаю твоих истинных намерений... Возможно, тогда у тебя перед глазами и замаячили приёмы, званые ужины и прочее. Максим к тому времени издал свою первую книгу. И такой бриллиант, как ты, ему был просто необходим. Да и мы были рады этому, полагая: вот теперь Максим вырастет до небес, как писатель, разумеется. От таких, как ты, многое зависит, Клавдия, а именно: будет ли книга обычной – не лучше и не хуже других, или ты превратишь её в бестселлер. Да ты это и сама знаешь. И, помимо всего прочего, я стала замечать после выхода третьей книги, что некоторые предложения можно было «довести до совершенства», как говорил о музыкальных произведениях Моцарт. Но ты их не доводила. Видимо, думала: и так неплохо. Но неплохо - и не хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?
Клавдия засуетилась. Теперь уже она намекнула Максиму на то, что, мол, нужно прекращать этот разговор. Разговор, обличавший её, унижающий. Но Максим погрозил ей пальцем. Она показала на часы, намекая на то, что уже опаздывает на приём.
Светлана продолжала:
- Он доверяет тебе безгранично, красавчик наш, зная, что в своём деле ты – лучшая. И, принимаясь за новый триллер, был спокоен, думая, что ты выполнишь свою работу как должно. Постепенно ты стала превращаться в светскую львицу, и эта роль стала нравиться тебе куда больше предложений, запятых, двоеточий и вводных слов. И ты начала относиться к текстам не профессионально. Без души. И терять свой дар – дар зажигать звёзды. Тебе, дорогая моя, надо было это понять, когда я вернула тебе на доработку четвёртую книгу. Максим этого не знает, но мы-то знаем…
Максим стиснул зубы. Встал, прошёлся по комнате, взглянул в окно. Он был в ярости от услышанного.
- Светлана продолжала отвечать на вопрос подруги:
- В том, моя дорогая, что ни одна книга Максима не дотянула до шедевра, - твоя вина. Если бы он вовремя понял, что тебя перестала интересовать, увлекать его работа, он бы сделал выводы. Я его отлично знаю. Ты понимаешь, о чём я? Конечно. Я уверена: книга «Возвращение домой» получила бы национальную премию, если бы ты вложила в неё душу. Разумеется, он ждёт, как и любой другой автор, результатов… И я как его издатель присутствовала бы на её вручении и говорила речь перед камерами всей страны. Да и реклама издательству не помешает. Ты лишила его премии, а меня – рекламы. Мы ведь платим тебе хорошую зарплату, Клавдия. Любой корректор, да и редактор позавидует. Он привык к славе. Вспомни, он в юные годы был настолько известен, как пианист, до такой степени востребован публикой, что привык быть в центре внимания. Ему рукоплескали полные залы консерваторий и филармоний Москвы, Питера, Красноярска, Парижа, Вены… Его безупречному исполнению Бетховена, Шопена, Листа, Баха. Технике игры. Он окончил консерваторию во Владивостоке. Отец всё сделал, чтобы развить его талант в музыке до совершенства, чего не совершила ты в его книгах. Но, на удивление всем, в двадцать лет он стал пробовать себя в литературе. И знаешь, я думаю, исполняя произведения великих композиторов, он понял: слава композитора куда значительнее славы исполнителя. Вот и решил стать писателем. Я сделала сравнение. Но от писательства он ещё не получил такой славы, как от исполнительства. Вот и задумался. Посчитал себя неудачником. И ещё: если бы у вас были дети, не могу понять, почему ты не хочешь заводить детей, Максим от радости точно бы написал свой лучший роман. Он ведь так любит детей. Они стали бы наследниками его архива. И, возможно, с большой долей вероятности, в будущем какое-нибудь солидное издательство сделало бы предложение на продажу авторских прав вашему внуку или внучке, чтобы довести их до шедевров и перепродать какой-нибудь киностудии. Получился бы отличный сериал про капитана Крутова. К твоему сведению, каждую книгу о Гарри Потере корректировали и редактировали по году. Каждую… А ты приносишь рукопись книги Максима, состоящую из четырёхсот страниц, через две недели. Рукопись кричит: «Доработай меня! Сделай свою работу!» Такие дела, подруга. Извини за резкость. Но, если честно, давно хотела сказать тебе это сама. Значит, он дописал продолжение? Отлично! Он помнит, что у него контракт со мной ещё на две книги?
- Помнит. Но хочет послать всё и всех к чёрту! Уехать в сторону моря и забиться в какую-нибудь дыру, чтобы никого не слышать и не видеть. И написать там политический роман.
- Понимаю его. Мы ведь были с ним почти… Извини, Клавдия… Только пусть сообщит о своём месте нахождения, на всякий случай. Политический роман, говоришь? Хм! Кто же его будет публиковать?
После слов «мы ведь были с ним почти…» в Клавдии проснулась ревность. Она даже удивилась, что подруга напомнила ей об отношениях с Максимом, поэтому и заподозрила: «Хочет съездить к нему…»
Светлана продолжала:
- Уединение пойдёт ему на пользу. Пускай побудет наедине со своей душой. Она подскажет ему, что делать, как дальше жить. Мой тебе совет, Клавдия: хочешь удержать такого красавца, к тому же, замечательного человека, - роди ему ребёнка.
-  Светлана, извини, что оторвала тебя от дел, но… Клянусь, не ожидала услышать такое…
- Ты спросила – я ответила. На этот раз – честно. Всё! Привет нашему автору. Клавдия, а может, он тебе сказал, что чувствует себя неудачником?
- Поэтому и позвонила.
- О! Это серьёзно. После стольких лет упорного труда… Не получится ли с литературой так же, как с музыкой?
- Не знаю, - глядя виновато в глаза Максиму, ответила подруга.
- В одном я не сомневаюсь ни на минуту: он очень талантлив. Кстати, вы идёте на приём к Синицыным?
- Я иду. Вернее, поеду на своей машине. А Максим… Ему всё надоело…
- Мне тоже. Извинись перед Александром и Варенькой за меня. Скажи, много работы. Привет Максиму.
Клавдия выключила смартфон и положила его в сумочку.
Максим встал, посмотрел на Клавдию и махнул рукой.
- Ты куда, милый? – тихо произнесла Клавдия, разочарованная ответом подруги.
- В кабинет! Теперь мне всё ясно. Ты… Ты…
- Ладно. Но ты неправильно всё понял…


                Поездка в Калугу на встречу с читателями


               Будильник звонил и звонил, но Максим не просыпался. Наконец сквозь сон он услышал мелодию будильника. Он открыл глаза и почувствовал головную боль. Вздохнув, Максим произнёс: «Здравствуй, новый день! Сегодняшний день будет лучше вчерашнего, ибо так создана жизнь».
Прежде, чем встать с постели, он произносил эти слова, словно молитву, каждый день. И верил в них.
Он встал, покрутил головой вправо, влево и решил, что ему нужно сходить на массаж. У большинства творческих людей диагноз один: шейный остеохондроз. Так сказала Виктория Андреевна. А он не был у неё уже месяц, дописывал книгу, и он решил: когда вернётся из Калуги, тогда и сходит к ней на массаж.
Взглянув на часы, он пошёл в кухню, выпил таблетку цитрамона (этот препарат помогал ему справиться с головной болью) и направился в ванную комнату. Принял тёплый душ, побрился, почистил зубы и вышел из ванной комнаты.
«Так, - произнес он, - в порядок я себя привёл, теперь… Где мой костюм?»
Он прошёл в гардеробную комнату и увидел висящий на вешалке чёрный костюм, синюю рубашку и такого же цвета галстук.
«Отлично! Клавдия всё приготовила. Так… Головная боль стала проходить. Она права: скандалы – это болезни».
Подойдя к окну, он увидел, что за воротами его ждёт такси. Максим начал быстро одеваться. Вдруг он вспомнил о подарках племянникам. Поиски подарков не принесли результатов. Он начал нервничать. Наконец он решил позвонить Клавдии. Она ответила на пятый вызов:
- Да, дорогой. Ты уже на пути к вокзалу?
- Клавдия, где подарки малышам? Ты ведь их купила?
- Посмотри в моей комнате, в шкафу.
- Подарков там нет!
- Святые угодники! Все утята, котята, медвежата и мышата в моей машине, в багажнике. Извини, совсем забыла про них. Если хочешь, я привезу их на вокзал.
- Нет! Я что-нибудь придумаю. Продолжай развлекаться.
- Зря ты не пошёл со мной. Познакомился бы с издателем из Финляндии. Он…
- И каким же образом я повёз бы в поезде целый зоопарк? Что это за подарки такие? В прошлый раз мы уже дарили этот набор… Заканчиваю разговор. Такси ждёт.
- Счастливой дороги, дорогой. Не забудь взять книги для продажи.
- Уже забыл. Спасибо, что напомнила.
- Ты не обижаешься на меня? «Сегодняшний день будет лучше, чем вчерашний…» - твоя молитва.
- Это не молитва, - сказал Максим и выключил телефон.
Максим закрыл дом. Покормил псов, захлопнул калитку и сел в такси. Таксист погрузил коробки с книгами в багажник и повёз пассажира на вокзал.


                В Калуге


               Поезд из Москвы прибыл в Калугу по расписанию. Максим вышел из вагона номер семь и стал искать грузчика. Увидев мужчину с тележкой, он окликнул его. Тот подвёз тележку и погрузил пять коробок с книгами на тележку.
«К выходу, пожалуйста», - попросил Максим и пошёл следом за грузчиком. Пройдя контроль, он вышел на привокзальную площадь. Осмотревшись, он не увидел среди встречающих младшего брата.
Грузчик поинтересовался: пассажира будут встречать или груз подвезти к стоянке такси? Максим ответил, что нужно подождать несколько минут, а потом он решит, как поступить.
Наконец-то он услышал знакомый голос: «Максим, я здесь! Извини, что задержался».
Братья обнялись. Они были рады встрече. Грузчик довёз груз до машины Виктора. Брат помог погрузить книги в машину марки «Лада-Калина» и закрыл багажник. Максим рассчитался с грузчиком, и тот покатил тачку к машущему рукой мужчине в коричневом костюме и серой шляпе.
- Рад видеть тебя, брат, - выезжая на главную улицу, произнёс Виктор.
- Я тоже.
- Почти два года не были у нас.
- Ох, Виктор… Столько всего навалилось.
- Устал? Ну ничего, отдохнёшь у нас. На сколько дней приехал? Или проведёшь встречу – и сразу домой?
- На этот раз хочу погостить у вас недельку. Не возражаешь? Но если у вас много дел, забот… Всё-таки три малыша. Могу остановиться в отеле или гостинице.
- В лучшем отеле… Ты в Париж приехал? Дети ждут тебя с того дня, как ты позвонил. Они так рады твоему приезду.
- Я тоже соскучился по ним. Тане и Тоне уже по пять лет. Вспомнят ли они меня? А Вадиму девять. Чем он занимается? Осторожно!
-  Посмотрите-ка на неё! Едет по встречной полосе, ещё и по сотовому лепечет…
- Так чем Вадим занимается? Способности к чему-нибудь у него есть?
- Яся обучает игре на фортепьяно. Ты же знаешь, она концертмейстер в музыкальной школе. Вадим ходит в школу, во второй класс.
- Какие результаты? Вундеркинд? Даёт концерты?
- На Новый год приезжал папа. Прослушал его и сказал: нужно работать и работать…
- Играть… Да, у папы абсолютный слух. Дирижёр как-никак.
- Пуччини, так ты его величал? До сих пор не может разгадать, с какой стати ты бросил музыку и начал писать? Постоянно говорит об этом и добавляет: «Он с детства был своенравным. Достигнет высот в чём-нибудь и тут же спускается…» Согласен с ним. Помню, как тебе рукоплескали полные театры. Я завидовал тебе. Твоим успехам. И тоже не понимаю… Даже Яся говорит, что ты играешь лучше преподавателей в школе искусств, в которой она преподаёт. И, разумеется, признаётся, что ты лучше её. Она ведь не знает наизусть партитуры великих композиторов, как ты.
- Дело прошлое, - с ноткой грусти в голосе произнёс писатель.
- Сыграешь? - поинтересовался Виктор.
- Надеюсь, ты гостей не пригласил? Хочу побыть в кругу семьи. Вы – моя семья.
- Да, с тех пор, как погибла Лиза в двадцать три года, мы остались вдвоём.
- Ещё мать, отец. В прошлом году они летали во Владивосток.
- Отец посетил театр, в котором дирижировал, где ты начинал свою карьеру пианиста.
- Дела давно минувших дней. Ах, Лиза, Лиза…
- Как поживает наш обожаемый капитан Крутов? Борется с терроризмом? Разоблачает коррупционеров? Закрывает наркопритоны? Главный герой полюбился читателям. Я правильно говорю, по литературному?
- Главного героя полюбили читатели, - поправил брата Максим.
- Я – строитель. Работы много, а зарплату урезают. Частенько задерживают. Максим, видимо, западные санкции-то действуют, если мы стали жить беднее, а работать больше. Цены растут и растут. Вчера бензин вырос сразу на четыре рубля. Ужас! Ещё пенсионный возраст хотят поднять. А мы – строители, к пятидесяти годам уже… Словом, позвоночник, ревматизм… Работаем на сквозняках. Часто простываем…
- Виктор, - прервал брата Максим, - хочу всё бросить и уехать в начале лета в сторону моря. Поселиться на всё лето в каком-нибудь посёлке и написать политический роман. Надоело всё! Да и с Клавдией у нас что-то не ладится в последнее время.
- Уединиться? Правильно. В глубинке тишина, будешь пить парное молоко, есть мясо домашних кур… Решил – езжай. Только я не представляю тебя за рулём машины. В твоём гараже стоит новенькая «BMW», а ты раскатываешь, как говорит Клавдия, на этих таксишках.
- Забыл уже, когда сидел за рулём. После того случая… Я чуть не сбил женщину на пешеходном переходе. Ехал и думал о сюжете новой книги, вот и… Теперь написал её – и голова свободна. Поеду тихо-тихо. Да, ещё та авария… Помнишь?
- Политический роман не опасно писать в наши дни? Хотел сказать: не начнут давить на Светлану, как на издателя, на тебя…
Максим не ответил. Он смотрел в окно на горожан, на магазины, киоски и думал о вчерашнем разговоре с Клавдией.
- Вот и приехали, - сказал Виктор. – Что делать с книгами? Пусть лежат в багажнике? У тебя когда встреча с читателями?
- Послезавтра. За мной приедут из департамента культуры.
- Ясно. Тогда давай занесём их в прихожую. Мы живём на первом этаже, поэтому лифт нам не нужен. Ну что, выходим, брат. Рад, рад тебя видеть.
- Ты кредит выплатил? – поинтересовался Максим. – У вас теперь трёхкомнатная квартира.
- И кредит – три миллиона рублей. И пятьсот тысяч дал отец на ремонт. Платим уже пятый год. С каждым годом всё труднее и труднее. По социалке есть, конечно, льготы, но они…
- Почему не сказал мне?
- Выплатим потихоньку, не переживай, - вздохнув, ответил брат. – Выходим. А книги я утром перенесу в дом.
Двери открыла жена Виктора. Максим прошёл в квартиру первым, поцеловал её и услышал: «Ура! Дядя Максим приехал! Когда напишешь сказку про мышат?»
- Ах вы, мои дорогие! – воскликнул дядя, обнимая поочерёдно племяшей. – Выросли-то как!
Вадим повис у Максима на шее. Сёстры тянули его за руки: Таня - за левую, Тоня - за правую. «Дядя Максим, идём с нами играть в детскую комнату. Мы стосковались по тебе!»
- Слово-то какое подобрали, золотые вы мои, - удивился дядя.
- Дети, дети, - начала оттаскивать детей от гостя мать, - дядя Максим устал с дороги. Ему нужно принять душ. А вы пока идите в свою комнату и поиграйте сами. Вадим, уводи девочек.
- Мы ждём тебя, дядя Максим.
Гость снял плащ, кепку и прошёл следом за братом в зал. Осмотрел его и произнёс:
- Несомненно, эта квартира просторнее. И детям есть где поиграть. Поздравляю, - улыбнувшись, произнёс он.
- В семейном общежитии, конечно, было тесновато в двух маленьких комнатушках. Да и туалет там был один на всех. Короче, намаялись мы там с детьми.
- Отныне заживёте, словно в сказке. Душ я приму перед сном. Не возражаешь?
- Шутишь? Спать будешь в зале, если дети, конечно, дадут тебе забыться сном. Девочки шептались между собой, что спать они будут с писателем, а он будет рассказывать им страшные истории про призраков и ведьм, - выдал секрет дочерей отец.
В комнату вошла Яся и поинтересовалась:
- Где накрывать на стол? В большой комнате или в кухне?
- О! Кухни в этих домах большие, - подметил Виктор.
- Ребята, накрывайте, где хотите. Лишь бы главное блюдо не остыло.
- Значит, в кухне.
Яся ушла накрывать на стол. Братья остались одни.
- Итак, - начал Виктор, - говоришь, всё надоело? Понимаю. Столько писать! Как только у тебя воображения и терпения хватает. Мне с большим трудом удаётся написать родителям письмо на двух листах. А вот ты… И все книги у тебя толстые. Страниц по триста пятьдесят, четыреста. Я так не смогу, хоть убей.
- Приходится часто посещать архивы. Сергей выручает. Как раскроют интересное дело, тотчас сообщает мне. Начинаю его изучать и выстраивать сюжет будущей книги.
- Сергей! Он уже, наверное, майор ФСБ?
- Подполковник. Руководил контртеррористической операцией по ликвидации боевиков в Дагестане. Вот досрочно и присвоили. Был ранен. Лечился полгода в Москве.
- Я не знал. Передай от нас привет Сергею, его жене, Светлане - твоему издателю и остальным тоже.
- Передам, - пообещал Максим.
- Я тут подумал о твоём бегстве и вспомнил одно село. Находится оно недалеко от моря. Вернее, это посёлок. Маленький. Жителей меньше тысячи человек.
- Меньше тысячи? Такой маленький? – удивился Максим, осматривая комнату.
- Называется Молдовановка. Мы тянули кабель в Сочи к олимпийским объектам перед Олимпиадой. Точнее, нас командировали в бригаду для помощи,  и мы жили две недели в вагончиках в этом посёлке. Недалеко от Джубги, если мотать обратно. Тихий такой посёлочек. Ты не пропустишь его. Рядом есть базарчик. Жители посёлка продают всякую всячину: на прилавках маринованные грибы, варенье, мёд, вино, плетёные корзинки... Через мост переедешь – и ты в посёлке. Природа там красивая. Если свернуть вправо, через лес, выйдешь к реке. Очень красивое место. Река в том месте разливается. Мы купались в ней после работы. Пора ужинать. Поднимайся, - скомандовал Виктор, и они пошли в кухню.

 

                *  *  *



               Максим провёл в Калуге целую неделю. Гулял с племянниками по городу, угощал их в детском кафе мороженым, лимонадом, пирожными, чем облегчал жизнь, скажем так, их родителям, потому что, кроме Максима, они никому не доверяли своих детей. Когда же дети были рядом с дядей, родители за них были спокойны.
Вечерами все сидели у телевизора и разговаривали. Вспоминали детство, сольные концерты Максима.
Максим провёл встречу с читателями. Продал все книги и был доволен встречей.
Наступила пятница.
Яся с детьми проводила Максима до машины. Они попрощались, и Виктор повёз брата на железнодорожный вокзал. Подъехав к вокзалу, Виктор припарковал машину на платной стоянке, они вышли из машины и направились в здание вокзала. До отправления поезда оставалось тридцать минут. В купе никого не было, и они, ожидая отправления поезда, разговаривали:
- Хорошая у тебя семья, Виктор. Завидую, - тихо произнес Максим.
- Не завидуй. Будут и у вас дети.
- С Клавдией? Нет, не думаю. У неё одно на уме… Она очень изменилась. Порой мне кажется, у неё есть свой план. Чувствую сердцем, - махнув рукой, произнёс Максим.
- Не нравится мне твоё настроение. Ох, не нравится, - покачал головой Виктор. – Родители знают о твоём секретном решении – уехать на всё лето?
- Отец только «за». Ты знаешь, он не любит Клавдию. Выслушав меня, он немедля одобрил мой план. «Езжай, сынок, и отдохни от этой стрекозы», - так он сказал.
- А насчёт новой книги? Что он сказал?
- Он ведь не любит детективы. Да и вообще говорит: писать книжки – это не искусство. Музыка, живопись, поэзия, балет – вот это искусство. Но моё желание – написать политический роман о судьбе поэта, как ни странно, – одобрил. Только спросил, смогу ли я? А я давно хочу написать политический роман.
- А как же капитан Крутов? Продолжение будет?
- Прочитаешь новую книгу…
- Минуточку, - прервал Максима брат. - Кажется, поезд отправляется. Счастливого пути, брат! Позвони, когда устроишься в посёлке, чтобы мы не волновались.
Братья обнялись, поцеловались, и Виктор направился к двери вагона.
- Виктор, подожди! Возьми конверт.
- Что в нём? Письмо?
- Нет. Одним словом… Выходи быстрее, проводник уже машет рукой.
Поезд начал движение. Двери поочерёдно стали закрываться. Через несколько минут скорый поезд скрылся из вида.
Виктор вскрыл конверт в машине. Там оказались деньги, пятьдесят тысяч рублей.
«Ах, брат! Ну, спасибо! Ты здорово нас выручил. Я затянул платёж по кредиту на целых два месяца. Яся не знает…»



                *  *  *



               Такси подъехало к дому. Пассажир расплатился с водителем и вышел из машины. У калитки он остановился и посмотрел на дом – большой двухэтажный дом из розового итальянского кирпича. Он осматривал дом, словно видел его в первый раз. Простояв несколько минут, Максим раздражённо произнёс: «Зачем нам такой большой дом? Люди думают, вероятно, глядя на него или проезжая в троллейбусах и в автобусах мимо этой громадины: вот коррупционеры как живут. Припеваючи. Определённо нам с Клавдией такой большой дом ни к чему. А сколько денег нужно на его содержание? На обслуживание, на прислугу, домработницу, сторожевых собак… Четыреста пятьдесят квадратных метров! Плюс, отапливаемый гараж на две машины, баня и сад на пяти сотках, который Клавдия забросила лет пять тому назад. А раньше, когда переехала ко мне и мы решили жить вместе как муж и жена, ухаживала за садом, словно за ребёнком. Что с ней случилось? Ясно одно – она сильно изменилась. Если бы у нас были дети, они бы бегали по комнатам, играли в разные игры, гуляли по саду. Дом бы преобразился, стал уютнее, теплее, желаннее. А так… Стоит, будто сирота. Заходить не хочется».
Он вошёл во двор, погладил собак – «убийц», так прозвали английских псов породы доберман-пинчер в народе, и направился по дорожке, выложенной из цветной плитки, в дом. Поднявшись по ступенькам, он открыл дверь ключом. Клавдия всегда закрывала двери на замок, когда Максим уезжал из города, несмотря на то, что по двору бегают четыре больших пса.
Войдя в прихожую, он снял туфли и одел свои любимые домашние тапочки, купленные в Испании, где они отдыхали с Клавдией три года назад.
«Что-то тихо, - подумал он, - может, Клавдии нет дома? Если так, отдохну с дороги. Интересно, что она думает о моей книге? Прочитала наверняка. Хм! Вот сюрприз для всех!»
Хозяин дома поднялся по лестнице на второй этаж, переоделся и подошёл к двери ванной комнаты, но, вспомнив, что нужно взять чистое бельё, пошёл в большую комнату. Думая, что он в доме один (Клавдия не подавала никаких признаков того, что находится дома, даже не разговаривала, как обычно, по сотовому телефону), он подумал: «Возможно, она у одной из своих подруг или ещё где-нибудь… Неважно». Поэтому, войдя в комнату и увидев её, сидящую в кресле с поджатыми под себя ногами, вокруг которого на полу лежали разбросанные листы рукописи его новой книги, некоторые из которых были скомканы, он вздрогнул. Испугался. Судя по её взгляду, Максим тут же понял: книгу Клавдия прочитала. Оглядевшись, он язвительно спросил:
- Всё хорошо, радость моя?
- Глазам не верю! Отказываюсь в это верить! – махая последним листком рукописи перед собой, громко произнесла она.
- Стоп, стоп! А где же «Здравствуй, дорогой! Как дела? Как прошла встреча?»
- Ты с ума сошёл? Чокнулся? Нет, вы только посмотрите на этого творца…
- Убившего главного героя? Тем самым закончившего серию детективных романов о капитане Олеге Крутове? Я предчувствовал твою бешеную реакцию. Просто он мне надоел.
- Надоел? А что скажут читатели, ожидающие продолжения? Ты о них подумал? Ты о нас подумал? Поверить не могу. Теперь я понимаю, почему ты не давал мне вычитывать роман по частям.
- Чтобы ты не закатила скандал. Ты ведь привыкла жить на широкую ногу. Зато теперь я свободен и могу писать то, чего желает душа.
- Политический романчик. В главной роли поэт, восстанавливающий повсюду справедливость и равенство всех и вся перед законом. В конце концов, с пулей в голове его найдут в канаве. Разумеется, свершится народная революция, в результате которой восторжествует свобода, равенство и любовь! Как глупо! Жизнь совершенно не такая. Много чего изменилось с того времени, как ты написал первую книгу. Господи! И надо же… Капитан Крутов тонет в открытом море в шторм. Кто в это поверит? Сильный, стальной капитан, гроза преступного мира и коррупционных кланов тонет, будто простой смертный в море. Ты головой подумал? Да кто в эту чушь поверит?! В третьей книге, если ты помнишь, капитан спасает двух девочек. Ныряет за ними в ледяную воду, так как девочки, катаясь на самодельных коньках, проваливаются под лёд. Нужно иметь силу Геракла, чтобы вытащить их из реки. А течение? Как он разбил кулаком лёд? Нет, эта дребедень не поддаётся никакой логике. Утонуть, словно капитан какой-нибудь алкаш, не рассчитавший свои немощные силы.
- Немощные силы? – рассмеялся автор серии триллеров о капитане Крутове.
- Не цепляйся к словам, идиот.
- Сбавь обороты, Клавдия. Я – автор. И не собираюсь писать всю жизнь о капитане Крутове. Всё! Конан Дойл «убил» Шерлока Холмса. Он ему просто надоел. Припоминаешь? Он отправил его вместе с профессором Мориарти на дно Рейхенбадского водопада. Ирландский писатель Саймон тоже расправился с лейтенантом Найком. И, между прочим, Эдгар По, если ты помнишь, находясь в затруднительном финансовом положении, всё же сказал своему издателю: «Если я буду штамповать «Сердце обличителя», утрачу к себе уважение». Я хочу написать книгу для себя. 
- Для себя! Кто пишет для себя? Нет, ну надо же! Кстати, пока ты прохлаждался в этой, как её там, Калуге, кое-что произошло.
- Что же? – усаживаясь на диван, спросил с удивлением писатель. – С России сняли санкции? Или пенсионерам прибавили пенсии? Может, все детишки наконец-то пристроены в детсады? Очереди закончились? Может быть… ты беременна от святого духа?
- Не дурачься. Одна из петербургских киностудий хочет выкупить права на всю серию твоих детективов. Светлана ведёт переговоры с руководством киностудии. Она на седьмом небе. Догадываешься, о какой сумме идёт речь? Нет? Я куплю новенький «Порше» розового цвета, с откидным верхом. И мы отправимся в отпуск на Лазурный берег. Ты напишешь там продолжение…
- Вот оно что? Экранизация…
- Я подсчитала: книги потянут на пятнадцать-двадцать киносерий. Ты станешь знаменитым на всю Россию. Не о такой ли славе ты мечтаешь, наш неудачник? Вот и признание твоего таланта. Реальная слава.
- Не о такой славе я мечтаю. Создадут ещё одну «мыльную оперу», типа «Улицы разбитых фонарей». И, к твоему сведению, я в этой, как её там, Калуге, не прохлаждался, а встречался с читателями.
- Господи! Как же мне убедить тебя в том, что ты не неудачник? Язык с тобой сломаешь… Хорошо. Расскажи, как всё прошло? Читателям ведь понравился образ капитана? Так? И после встречи ты - в окружении красивых поклонниц, именно поклонниц, уже доказано, что детективы, в основном, читают женщины, как это ни странно, раздавал направо и налево автографы. Полагаю, твоё тщеславие упивалось моментом не меньше двух часов.
- Примерно так. Сам удивляюсь.
- Так сделай выводы, Максим. Перепиши концовку, и пусть капитан доплывёт до берега к своим трём сыновьям, один из которых уже идёт по стопам неподкупного, достойного подражания отца, имеющего правительственные награды.
- Доплывёт… Артур Конан Дойл написал не только «Записки о Шерлоке Холмсе», но и политические романы, драмы, трагедии. И сильно переживал, что его запомнят как писателя, подарившего миру великого сыщика, и только. К тому же, дабы ты знала, он не считал детективы, как и многие серьёзные критики, литературой. И, к твоему сведению, Нобелевскую премию за детективы не присуждают, равно, как и Оскара, фильмам ужасов и боевикам, если не ошибаюсь. Детективы – не литература, а…
- Правда? И, тем не менее, Конан Дойль всё же воскресил Шерлока Холмса, тем самым продолжил серию романов о феноменальном сыщике. А сколько о Шерлоке снято фильмов! В том году американцы выпустили ещё один шедевр. И ты, мечтающий о великой славе, считающий себя неудачником, остановился в нескольких шагах от неё, как вкопанный.
- Его убедили издатели, а именно, весь издательский мир. Деньги-то они зарабатывали на Шерлоке Холмсе баснословные. А у Дойла начались в этом плане проблемы.
- Чёрт побери, Максим! Светлана ведёт переговоры с киностудией. Киностудия нашла продюсеров, главных героев. На старте три лучших сценариста. Думаю, это заказ Министерства внутренних дел. Все ждут твоего согласия… И ты остановишь эту машину? Да тебя критики сотрут в порошок! Они превратят твой политический шедевр в обычную писанину… Как ты это не можешь понять?! Любой и всякий дурак настрочит политический роман. Каждый день кого-нибудь берут под стражу. Сюжетов - хоть отбавляй!
- Ты о деньгах или о серьёзной литературе?
- Нет, это не поддаётся здравому смыслу. У тебя три правительственных грамоты, одну из которых вручал тебе лично министр внутренних дел в Москве. Ты читаешь лекции студентам, выступаешь в больших залах перед милиционерами, или как их там сейчас называют,  полицейскими. Ты популярен! И ты намереваешься всё это утопить в море – в Чёрном, чёртовом море?
- Уже утопил… Хватит! У тебя повсюду одни черти. Надоело. С капитаном Крутовым покончено – раз и навсегда! Я так решил. Я – автор!
- Мне нравится, когда ты злишься. Становишься ещё красивее. Тебе бы сниматься в лучших голливудских мелодрамах. И всё же ты здорово подведёшь Светлану, своего издателя. А ведь это она открыла тебя. У вас же с ней был… роман.
- Прекрати! – сказал он громким голосом и подошёл к окну. – Ты никогда не понимала меня. Даже не старалась. А сериал можно снять и по слабым книгам – по средненьким. Были бы профессиональные сценаристы. Они всё доведут до ума. Тем более, после выхода нескольких серий увидишь, что от моего сюжета останутся рожки да ножки.
- Мои слова до тебя не доходят. Возможно, твой издатель, как это бывает в подобных случаях, уговорит тебя, неудачник ты наш.
Клавдия говорила и говорила. Приводила примеры, убеждала, но Максим её не слушал. Он смотрел на запущенный сад, в котором зеленела листва, на ветках сидели птицы и целовались – в знак того, что пернатые готовились выполнить своё предназначение: выводить птенцов. Он вспомнил детство: как поднимал с травы упавших птенцов и возвращал их в гнёзда. Через десять минут он повернулся к Клавдии и произнес, прервав её пламенную речь:
- Согласен. Только с одним условием. И теперь всё то, о чём ты тут так убедительно лепетала, особенно о новеньком розовом «Порше» и Лазурном береге, будет зависеть только от тебя.
- Отлично! Слушаю. Выполню всё, что пожелаешь, - обрадовалась Клавдия, вставая с кресла. – Приказывай!
- Ты стоишь на рукописи…
- Извини. Я сейчас соберу все листы.
- Нет! Вначале выслушай… Итак, ты родишь мне ребёнка. И как только ты забеременеешь, что покажет УЗИ, я тут же перепишу концовку. И капитан Крутов продолжит своё нужное дело. Четыре месяца – и всё встанет на свои места. Именно столько ведутся переговоры с киностудией.
Клавдия села в кресло и задумалась. Пауза затянулась. Максим посмотрел на неё, улыбнулся и спросил:
- Всё в порядке? Куда же делся твой напор? Твои будущие планы? Сказать?
Она промолчала. Максим продолжил:
- Сейчас, скорее всего, я знаю тебя хорошо, за восемь лет изучил твои капризы: ты думаешь о своей фигуре. О том, что нужно будет бросить, точнее, прекратить посещать все эти юбилеи, балы, презентации, то есть выпасть на три-четыре года из светской жизни города. Я прав?
- Ну… Но… Я… Это так неожиданно для меня. Ребёнок нарушит все наши планы.
- Твои планы, Клавдия. Что это ты сразу «занукала», «занокала», «заякала»? Молчишь? Поняла теперь, как трудно принимать судьбоносные решения? Вот мои условия. Я буду в ванной комнате – отмокать от дороги пару часов, как обычно. Вернусь – дашь ответ. Советую: подумай о новеньком «Порше», о Лазурном береге и, в то же время, о замене своего гардероба. Дерзай! Да, вот ещё. На твоём месте я пока никому бы не говорил о том, что капитан Крутов был похоронен - со всеми почестями, как рыцарь. Что речь, произнесённая министром внутренних дел у гроба героя, тронула сердца присутствующих. Что он, капитан, был похоронен рядом с могилой деда – героя Великой Отечественной войны. И что сын дал клятву у гроба отца, что будет идти по его стопам. Так, на всякий случай. Понимаешь, о чём я? Если примешь верное решение, закажу твою любимую японскую еду, прямо на дом.
- Ой, да ладно! Иди уже в свою ванну. Не утони только в ней, - сказав эти слова, она расхохоталась, скорее всего, расслабила натянутые до предела нервы, ибо смех её был, скорее, похож на истеричный, нежели на естественный. – Иначе завтра утренние газеты выйдут с юморными заголовками, типа «Вчера в своей квартире, в ванной, утонул автор популярных романов о детективе Крутове, утопивший накануне, по неизвестным причинам, в Чёрном море народного любимца – капитана Крутова». И так далее. Кстати, твоя эта… Соня звонила, которая по уши влюблена в тебя. Сколько ей? Семнадцать? Она написала новую новеллу. Максим, вот она родит тебе ребёнка, только помани пальчиком, неудачник ты наш.
Максим ничего не ответил. Он любил принимать ванны с ромашковым ароматом. Лежал иногда в ванне по два-три часа и расслаблялся. Думал, принимал решения, мысленно дописывал главы очередной книги. Клавдия же любила хорошо попариться берёзовым веничком и посидеть в предбаннике, попивая немецкое пиво. И тоже подолгу.
Клавдия не стала собирать разбросанные листы новой книги, которые она со злостью разбрасывала один за другим, читая концовку романа. Она демонстративно прошлась по ним и, взяв собачонку в руки, уселась в кресло.
Сказать, что она «загорелась», - значит, неправильно выразить её чувства. В ней, на самом деле, шла борьба двух сил: силы светской львицы, которой она стала,  роль которой ей так нравится, и силы – маленькой силы (всё, что осталось от некогда большой силы её нежного и кроткого сердца), которая вот-вот будет съедена львицей, как антилопа в прерии.
Так и вышло. Клавдия размышляла примерно так: «Дался ему этот ребёнок! Он нарушит все мои планы. Его нужно будет мыть, укладывать спать, просыпаться по ночам и нянчиться с ним. Стирать пелёнки, гулять в жару и в холод на улице, кормить несколько раз в день… И где взять на всё это время? Скажите, пожалуйста. Словом, нужно забыть о себе, о выходе в свет, о массажах, светских разговорах… Нет и нет, дорогой! Не хочет переписывать концовку – ну и чёрт с ним! Пусть топит свои гонорары в море. Уже, похоже, утопил. Да… Итак, что мы имеем? Квартира – трёхкомнатная квартира на пятом этаже, в центре города, у меня есть. Жильцам скажу, чтобы собирали пожитки и съезжали. Тем более, срок аренды прошёл. В ней и буду обитать. На счету полмиллиона… Машина, гардероб… Ах, вот дача! До чего же она хороша! И место такое удачное. Два этажа, пять комнат. Нет. Дачу он мне не отдаст ни под каким соусом. Чего захотел – родить ему ребёночка! Мне ещё тридцать пять, Максим. Жизнь только начинается, а ты мне про пелёнки. Ещё никто, слава богу, не знает, что я сделала аборт год назад. С чего он вбил себе в голову эту идею? Я ещё так молода. Ему уже сорок пять. На воспитание ребёнка остаётся всё меньше и меньше времени. Вот и поставил мне адские условия. Может, он нашёл другую? Как это я сразу-то не догадалась? Нет. Максим из порядочной семьи, хорошо воспитан. Да и брат его тоже. Вот Лизе не повезло. Красавица была. Его родители хотят внучат. Ах, что же делать-то? Если скажу «нет», он же не выгонит меня из дома. Он не такой. Ах, как же поступить? Нет, исключено. Не было печали... Вот ещё выдумал! Скажу «нет», а там будь что будет».
И таким диким образом рассуждала женщина, можно сказать девушка, которая несколько лет назад, точнее, четыре года, была всеобщей любимицей. Готовая прийти на помощь в любую минуту. Скромная и кроткая, красивая и жизнерадостная. Именно за эти качества полюбил её Максим. Удивляешься порой: с какой лёгкостью, без особого труда  меняет нас жизнь – и отнюдь не в лучшую сторону. Наваждение – не иначе.
И ещё одно. Клавдия, рассуждая о своей будущей жизни, то ли не знала, то ли забыла о том, что подписи автора на договоре о продаже авторских прав на все книги Максима киностудии не нужно, ибо все права на каждую написанную им книгу принадлежат издательству. Максиму, как и другим авторам, которых издают издательства за свой счёт, отчислялся лишь авторский гонорар. Максим не стал напоминать Клавдии об этом, понимая, что она, видимо, не в курсе подобных дел. Он хотел лишь знать, чего ждать от Клавдии в будущем и что для неё важнее – ребёнок или светские тусовки.
Поэтому Светлана Васильевна, директор издательства, сама вела все переговоры по поводу экранизации книг о капитане полиции Олеге Крутове, а юрист издательства готовил необходимые документы.
Светлана Васильевна не стала звонить Максиму в Калугу, чтобы поздравить его с грядущей славой. Она решила подождать его возвращения.
Но она не знала, что автор серии детективных романов покончил, скажем так, с главным героем, не дав ему доплыть до берега, тем самым, прервав серию. Клавдия, пришедшая в ужас от прочитанной концовки, не стала, на всякий случай, сообщать о гибели главного героя издателю, надеясь, что ей всё-таки удастся убедить Максима переписать финал книги.
Пока Максим принимал ванну, размышляя о поездке в сторону моря, чтобы уединиться и отдохнуть от Клавдии, от суеты большого города, от законченной очередной книги о капитане Крутове, привести в порядок мысли и начать писать политический роман «Судьба поэта», о написании которого он так долго мечтал, Клавдия разговаривала по телефону со Светланой:
- Клавдия, ты дочитала рукопись? Прошла неделя. Что скажешь? Книга хорошо написана? Диалоги сильные, впечатляющие? Раскрывают характеры героев? Он мастер диалогов. Не знаю, каким образом он придумывает все эти реплики, речь… Но это ему удаётся. В этом сила его произведений. А то читаешь книгу, в которой больше половины слов от автора, говорящего за героев, и начинаешь засыпать на двадцатой странице. Что скажешь о концовке? Она логически вытекает из ранее написанного материала? Или, на этот раз, он что-то придумал?
- Как тебе сказать? Концовка…
- Да, Клавдия, чуть не забыла: читая рукопись, у тебя сложилось впечатление как у читателя, что продолжение следует? Это очень важно. Киностудия настаивает на десяти книгах. Десять книг – десять серий. Понимаешь? Это их условие. Ну, так или иначе, у него со мной контракт ещё на две книги. Наши юристы готовят с киностудией контракт. Это займёт примерно четыре месяца. Потом я его подпишу…
- Светлана, а разве контракт на экранизацию книг подписывает не автор?
- Ты что – вчера родилась? Мы заказываем ему книги и выплачиваем гонорар. Разумеется, и авансы. Любой автор позавидует. Максиму не нужно, написав роман, бегать по издательствам и уговаривать их, чтобы те напечатали книгу. Не нужны литературные агенты со своими грабительскими двадцатью процентами. Пиши и получай деньги. Я в него поверила. Результат – восемь книг. После выхода сериала продажи взлетят до небес.
- О! Это хорошо. Так значит, согласен он или нет, фильм будут снимать в любом случае?
- Сериал, милая, сериал. Большая слава, о которой он так мечтает с выхода первой книги, на этот раз не пройдёт мимо. Ему придётся, работая над новыми книгами, читать и сценарии. Работы много. Но я за него спокойна. Он может работать. А я начну строить здание для своего издательства, в котором будет размещаться и типография. Надоело платить за аренду и переносить сроки выхода книг. Типографии перегружены разной ерундой… С Максимом нам повезло. Слава Богу!
- Иначе не скажешь. Но…
- Мне пора. Завтра привози рукопись, часов в десять. Надеюсь, на этот раз ты поработала на совесть?
- Да. Книга написана… В ней мало ошибок…
- Что с тобой? Заканчиваю разговор. Жду тебя в издательстве утром, с рукописью. Ладно. В моём офисе и поговорим обо всём.
- Светлана… Светлана…
Клавдия положила смартфон на стол. Достала из сумочки пачку сигарет. Вынула из неё сигарету и закурила. В это время в комнату вошёл Максим. Он был в халате и вытирал полотенцем волосы.
- Итак, каким будет твой ответ? Мы заказываем новенький «Порше»? Едем на Лазурный берег? – спросил Максим.
Почуяв дым сигареты, он громко произнёс:
- Прекрати курить! Что на тебя нашло? Ты ведь бросила… Выйди на балкон!
Клавдия открыла окно и выбросила сигарету. В комнату вошла домработница и спросила:
- Хозяйка, я могу идти? Я всё приготовила. Сегодня у дочери день рождения.
- Иди, - грубо ответила Клавдия.
- Подождите, Галина. Послушайте меня… Никогда больше не называйте Клавдию хозяйкой. Она моложе Вас, это во-первых. И она в этом доме ещё не стала хозяйкой, это во-вторых. А в-третьих, зовите её просто – Клавдия. Договорились?
- Хорошо, Максим, - робко ответила Галина, женщина пятидесяти лет.
- Вот и славно. Поздравьте Веронику с днём рождения от нас с Клавдией.
- Спасибо.
Домработница спустилась на первый этаж, одела плащ, так как на улице моросил  дождь, и, выйдя из дома, направилась к калитке.
Клавдия вздохнула и сказала:
- Ты уже отчитываешь меня при  прислуге.
- Итак, ты готова стать матерью?
- Максим, давай подождём ещё пару лет. А потом…
- Ясно! У тебя, судя по всему, появился надёжный план. А что… машина у тебя есть, квартира тоже, и с деньгами неплохо. Как это называется? План «Б»?
- Отрабатываешь на мне свой дедуктивный метод?
- Упражняюсь. С кем ты разговаривала?
- Со Светланой. Но я не сказала ей о трагической концовке…
- И не мечтай! Капитан Крутов приказал долго жить. Всем! Ты что, полагаешь, сценаристы будут церемониться с текстами, с сюжетом?.. Да они так его перекроят, что от него останутся одни… Вспомни, что они сделали с повестью Бабича. Хм! Надо же! О художнике! Они превратили драму в детектив, в конце которого, якобы, наши спецслужбы похищают картину из нью-йоркского музея… Будто из нью-йорского музея можно украсть картину. Так что, я им вряд ли понадоблюсь. Сценаристы напишут сценарий так, как им скажут. И все политические моменты, к тому же, из текстов уберут.
- Максим, Светлана ещё не знает… Узнает – упадёт в обморок. Ты уразумеваешь это? Подумай хотя бы о ней. Она так счастлива. У неё появились планы - собирается строить своё издательство.
- У всех рождаются планы и сбываются мечты, только не у меня. Не сваливай всё на мою голову. Теперь, милая моя, всё зависит от тебя, и планы Светланы в том числе.
- У тебя будет три месяца. Езжай в свою дыру и хорошенько подумай… К счастью, твоей подписи на контракте не потребуется. И слава, всероссийская слава придёт и постучится в нашу дверь.
- В нашу? Как сказать… Я правильно понял: ты не хочешь заводить ребёнка?
Клавдия промолчала.
Максим добавил:
- Утром я уезжаю. С меня хватит!
- На своей машине?
- Да.
- Рассмешил. Да ты ведь три раза в год, не больше, ездишь на ней. А тебе придётся ехать по трассе «М4-Дон», через Краснодарский край. А трасса – это экзамен. Да ты и знаки дорожные-то забыл уже.
- Поеду со скоростью сорок километров в час.
- То есть, путаться под колёсами у крутых водителей. Знаешь, сколько раз они покажут тебе средний палец? – она рассмеялась, представив, как Максим на «BMW» последней модели едет, словно на стареньком «жигулёнке», объезжая баранов и коров, идущих по обочине. – В стране, упёртый ты мой, начался курортный и туристический сезон. Все едут к морю, в котором ты утопил все наши мечты.
Максим пошёл спать. Он хотел выехать из города пораньше, чтобы не попасть в «пробки».
Клавдия собрала с пола листы, сложила их по порядку и положила в коробку.  Она подошла к окну, скрестила на груди руки и стала смотреть на вечерние огни большого города – Ростова-на-Дону. Она думала: каким образом будут развиваться события, когда о концовке узнает Светлана. Что она предпримет? Каким образом сумеет уговорить Максима, которому, похоже, надоело писать одни детективные романы, изменить концовку и воскресить главного героя.
«Интересная интрига закручивается», - произнесла она вслух и пошла в свою спальную комнату.
В два часа ночи она услышала крик. Она села в постели и прислушалась.
«Может, воры забрались в дом? Нет. Собаки их сожрут», - подумала она.
Она снова услышала крик и поняла, что он доносится из спальни Максима. Набросив халат, она быстро пошла в его спальню.
Открыв дверь и включив свет, Клавдия увидела Максима сидящим на кровати и вытирающим полотенцем лоб.
- Максим, - обратилась она к нему, - тебе приснился кошмар? – И, улыбнувшись, добавила: - Капитан наставил на тебя пистолет и приказал: «Пиши продолжение»?
- Это уже третий раз…
- Что? – удивилась Клавдия. – Скажи, наконец.
- Представляешь, мне стали сниться две девочки лет десяти-двенадцати. В белых платьях, с распущенными волосами. Глаза у девочек широко раскрыты, а веки подкрашены чёрной тушью… 
- Хотят задушить писателя, находящегося в трёх шагах от славы. Видишь, даже эти несчастные девочки…
- Потом одна подходит ко мне, вторая в это время отходит, и надевает мне на голову венок. Как на суженого. Или протягивает его?..
- Венок? Надо думать, венок славы. Лавровый?
- Венок из полевых цветов. Третий раз уже снится один и тот же сон.
- Месяц май. Люди даже свадьбы не играют в это время. Теперь мне всё ясно. У тебя весеннее обострение. Психоз, дорогой, психоз. И твои последние решения, действия, желания – его побочные эффекты.
- Последний день мая. Ступай в свою комнату! - укрываясь одеялом, крикнул Максим.
- Спокойной ночи, дорогой. Я забыла принять снотворное. Но это исправимо.
- Ты всё ещё пьёшь эту химию?
- Спокойная, уравновешенная нервная система – залог здоровья. Тебе, как я посмотрю, тоже не мешало бы начать принимать таблетки. Больно раздражительный стал. Смотри, не ровен час, придушат тебя эти вампирши.
Клавдия остановилась у порога, оглянулась и сказала:
- Это племянницы твои тебе снятся. Ты души в них не чаешь.
- Не похожи… Зачем она хочет надеть на мою голову венок?
Клавдия покачала головой и вышла из спальни Максима.


 
                *  *  *



               Клавдию разбудил телефонный звонок. Она соскочила с постели, посмотрела на часы и воскликнула: «Боже мой! Проспала. Двенадцать часов! Что я скажу Светлане?»
Накинула на себя халат и ответила:
- Светлана, я проспала. Вчера приняла снотворное и…
- О чём ты только думаешь, Клавдия? Приведи себя в порядок, садись в машину и ко мне. Не забудь рукопись. Жду.
- Скоро буду.
Она пошла в спальную комнату Максима. Открыв дверь, она поняла: Максим уехал.
«Значит, он не шутил. Выехал в шесть часов утра. Так… Нужно по-быстрому собраться и к Светлане», - разговаривала Клавдия сама с собой, принимая душ.



                *  *  *


               Тем временем Максим ехал по трассе «М4-Дон» в направлении Чёрного моря. Ехал он со скоростью шестьдесят-восемьдесят километров в час, не нарушая скоростного режима. Лето только началось, и трасса была загружена наполовину. То есть не так, как в июле или в августе.
Он ехал и думал о предложении Виктора: остановиться в посёлке Молдовановка. В машине установлен навигатор, но он им не пользовался. Можно сказать и так: он просто забыл о нём.
Писатель, решивший уединиться, находился в пути уже шесть часов. И поэтому подумывал о том, где бы остановиться и отдохнуть, заправить машину и чего-нибудь выпить, например, кофе с круасанами.
Впереди он увидел стоявший на обочине «Мерседес» тёмно-синего цвета, передний капот которого был поднят. Рядом с машиной стояла девушка в джинсах и белой блузке, поверх которой была надета лёгкая жёлтая курточка.
Максим сбавил скорость и съехал на обочину. Выключил двигатель, открыл дверь и вышел из машины. Сняв солнцезащитные очки, он направился к девушке. Она посмотрела на него и громко произнесла:
- Ну, наконец-то! – развела она руками. – Хоть один джентльмен явился взору. Здравствуйте!
- Добрый день! Что случилось? – поинтересовался Максим.
- Я ехала по трассе… Это итак понятно, - поправила она себя. – И вдруг мой немецкий шедевр стал чихать, дёргаться и вот... Я свернула на обочину. Пять раз пробовала запустить двигатель, но безрезультатно. Такие дела.
- Начал дёргаться? Странно для такой машины.
- Я о том же подумала. Что будете делать, спаситель Вы мой?
- Я? Вообще-то я не разбираюсь в машинах.
- Вообще? О! Вы ездите на такой шикарной тачке и не разбираетесь в машинах? 
- Я ведь не автомеханик, - глядя ей в глаза, ответил «спаситель».
- Да. На автомеханика Вы не тянете. Это очевидно. Юрист, судья, чиновник, олигарх?.. Кто же Вы? Я торчу на обочине уже целый час. Хоть бы кто остановился. Видимо, думают: «Отдохни на обочине, милая, меньше будет проблем от таких, как ты, на дороге». Так все мужчины думают о нас?
- Успокойтесь. Что-нибудь придумаем.
Максим посмотрел на двигатель и сказал:
- Клеймы аккумулятора, вроде, на месте…
- И свечи на месте, и цилиндры на месте, и радиатор на месте, - засмеялась девушка и продолжила: - И колёса тоже на своих местах. С Вами всё ясно.
- Может, проводка? Или компьютер вышел из строя?
Девушка покачала головой, поняв, что от такого помощника проку мало, и заметила:
- Я по этой трассе три раза в год езжу в Сочи. У меня там бизнес. Знаю её наизусть. По пути будет курортный городок Горячий Ключ, там есть «Мерседес-центр».
- Вам повезло.
- Каким образом? До него ещё доехать надо. А это не близко. А мы ещё не подъехали к Краснодару. Вы сколько уже в пути?
- Примерно шесть часов.
- Да! На такой тачке за шесть часов я была бы уже в Сочи. Шучу. Вы, видимо, неважный ездок. Да… Что же делать? Как мне быть?
- Я еду тихо. Мне некуда торопиться.
- Обычно на таких машинах-то вечно спешат. Куда-то опаздывают, а Вы? Каким именем окрестили Вас родители? – справилась девушка и открыла заднюю дверь.
- Максим, - ответил джентльмен, ничего не понимающий в машинах.
- А меня Ольга, - она протянула руку. Максим с удивлением пожал её, подумав про себя: «Смелая и общительная особа».
- Итак, кто Вы? Чем занимаетесь в этой жизни?
- Пишу детективные романы, - подняв брови, ответил Максим.
- Вы – писатель? О, нет! Вы больше похожи на модель или на голливудскую кинозвезду. Предполагаю, я не первая говорю Вам это.
Максим промолчал.
- Ну что, лейтенант Коломбо, - засмеялась Ольга, - прошу в машину.
- Не понимаю. Извините, а зачем?
- Понимать-то нечего. Садитесь. Выпьем кофе, поедим круасаны, поговорим о жизни. Шесть часов в дороге для такого ездока, как Вы… Словом, нужен отдых. Да Вы пугливый какой-то!
Ольга обошла «Мерседес», открыла вторую дверь и села в машину. Максим от такого предложения немного растерялся, но слова Ольги «Садитесь Вы наконец» придали ему смелости, подтолкнули его. Он сел в машину и произнес:
- В ней просторно. И салон красивый.
Ольга включила телевизор, открыла термос, разлила по чашечкам кофе и одну протянула гостю.
- Закройте дверь, - попросила она, - не то надышимся этой гари от проезжающих мимо авто.
Максим закрыл дверь и поблагодарил Ольгу за кофе и круасаны.
- Давайте знакомиться, Максим.
Максим удивился и, кашлянув, проговорил:
- Мы, вроде, уже познакомились.
- Узнаем друг о друге больше. Такие вот случайные встречи и развязывают людям языки. В них больше откровенности и правды. Нас свёл случай, он же и разведёт. Глядя на Вас, я сделала предположение: Вы не оставите меня, пока этот шедевр немецкого производства не заведётся сам или пока не вмешаются в дело потусторонние силы. Сейчас, поверьте мне, что-то где-то решается по моему поводу. Чувствую это.
- Чип и Дейл спешат на помощь! Вам бы, Ольга, писать книги.
- Пробовала. Не писались дальше третьей страницы.
- Что так?
- В этом деле я – бездарь! Нужен талант, - делая глоток, уточнила хозяйка «Мерседеса». – Но я пишу…
- Не сдавайтесь.
- Отчёты, договоры, соглашения, сметы и так далее. Постигаете?
- Я почувствовал усталость. Вы правы, - согласился писатель и улыбнулся девушке.
- Ты… Переходим на «ты». Вам, то есть тебе примерно столько же лет, сколько и мне. Сорок пять. Угадала?
- Поразительно! – удивился Максим.
- Судя по номерам, ты из Ростова-на-Дону. А я из Солнцево. Это под Москвой. Московская область. Еду в Сочи, у меня там гостиница на двести мест. Посмотрю, всё ли готово к летнему сезону, а дальше - в Крым. В Крыму строю гостиницу недалеко от Ялты. Мост через Керченский пролив сдали в эксплуатацию, теперь дела пойдут намного быстрее.
- Бизнес-леди. А дети у тебя есть? – вытирая губы салфеткой, поинтересовался писатель.
- Дочь. Ей двадцать пять лет. Я родила её в двадцать лет. Рановато, конечно. Она учится во Франции. Учёбу, разумеется, оплачиваю… Короче, собирается остаться в Леоне. Учится на рекламного агента.
- А муж? Бестактно с моей стороны. Извини.
- Не извиняйся. Что ты в самом деле? Мы же по душам… Спрашивай, о чём пожелаешь. Я честно отвечу. У мужа теперь другая «барби».
- Другая? В смысле?
- В смысле, любит молоденьких, стройных блондиночек. И все – дурочки, как на подбор. С ними дядька Черномор. Это мой бывший.
- С чувством юмора у тебя, Ольга, всё в порядке.
- Такой родилась. Прожила с ним десять лет. Любила… Ещё как любила. Но, как говорится, любовь со временем уходит. Мы разделили бизнес, большую часть которого он отсудил себе, и расстались.
- Сочувствую, - тихо произнёс Максим.
- Твоя очередь, Коломбо. Давай!
- Я… Я…
- Ой, да ладно тебе! Говори, как на духу. Разъедемся – и знай наших. Куда едешь? Может, бежишь от себя?
- Я еду в Молдавскую… В Молдованскую…
- В Молдовановку. Так называется забытый Богом посёлок, название которого ты не можешь выговорить.
- Так и есть. Он самый.
- А что там? Молдаване бастуют? Шучу. Молдовановка находится недалеко от моря. От Краснодара примерно часов пять езды для такого, как ты, «шумахера». Навигатор тебя приведёт за руку в эту Молдовановку. Расслабься уже.
- Да я и пользоваться-то не умею этим джи-пи-эн…
- Научишься. Продолжай. Кофе ещё налить?
Максим кивнул в ответ и продолжил:
- Надоело всё! Хочу отдохнуть от всех. Да и с Клавдией что-то последние годы у нас не получается… Плохой из меня откровенщик, да?
- Похоже на то. Ты какой-то загруженный… Тебя что-то беспокоит?
- Клавдия не хочет иметь детей.
- Не может? В этом твоя беда?
- Не хочет. Превратилась в светскую львицу и…
- Найди другую. Я знаю парочку таких  балаболок. Время теряешь, поверь мне. Для таких, как твоя Клава, дети – обуза.
 - Ты права. Так она и говорит. Хм! Ты не можешь писать, а в жизни разбираешься лучше, чем я.
- Ну вам, писателям, только сесть за стол – и дело пойдёт. Только не могу понять: вам что, подают информацию с небес что ли?
- Недалеко от истины, - удивился писатель.
У Максима зазвонил смартфон. Он посмотрел на номер и не стал отвечать. Ольга с улыбкой посмотрела на него и проговорила:
- Это правильно. Всех - так всех… Мать их!
- Мой издатель. Я закончил восьмую книгу трагично.
- Значит, если я правильно поняла, а книги я научилась понимать правильно, трудясь в тюрьме два года, куда упрятал меня мой бывший, ты расправился с надоевшим тебе до чёртиков главным героем раз и навсегда.
- Он утонул в море. На вольном поселении? Ты?..
- Не хочу эти годы вспоминать, - вздохнув, ответила Ольга.
- Хорошо. Закрываем тему. Звонила Светлана, директор издательства. Видимо, Клавдия привезла ей рукопись и она, прочитав концовку…
- В ярости разбрасывая рукопись по офису, решила тут же позвонить тебе и приказать, чтобы ты, автор, воскресил главного героя. Я видела такую сцену в каком-то фильме. Сейчас про вашего брата много фильмов снимают. Интересные, не спорю.
- Не в ярости. Светлана не такая. Она, в данный момент, не знает, что ей делать. Дело в том, что одна питерская киностудия хочет снять сериал по моим книгам. Детективный сериал.
- Ба-ба-ба! Это какие деньги-то! Деньжищи! За чем же дело стало?
- Надоело всё. Хочу написать политический роман. Для себя. Под названием «Судьба поэта».
- В Молдовановке? Теперь ясно. Хм! У тебя, судя по всему, не всё в порядке с головой! Да? И, если ты отказываешься от таких бешеных, хотя и честных, денег, значит, пишешь не ради этих грёбаных казначейских билетов… О! Таких я ещё не встречала. В любом случае, дело твоё. У тебя есть план «Б»?
- Думаю, нет. А он нужен?
- Видишь, ты нерешительный. Тебя можно уговорить. И, бьюсь об заклад, они тебя уговорят переписать финал книги. Увидишь. Они, издатели, на таких, как ты, делают деньги.
- Ты интересная девушка, Ольга. Не встречал таких.
- Тебе надо чаще находиться среди людей. Уезжать из дома, изучать мир… Побудь в машине, а «интересная девушка» сбегает в поле и посмотрит на полевые цветы. Хочешь?
Максим засмущался и сказал, что останется в машине.



                *  *  *



               Клавдия ехала к Светлане в издательство и с тревогой в сердце думала: «Что сейчас будет? Вот идиот, нашёл всем работу. Не иначе кризис среднего возраста. Теперь, дорогая моя, тебе следует задуматься о своём будущем, гораздо основательнее. Но жизнь, которая меня так уносит, мне нравится. Я не оставлю её. Буду жить так, как хочу. Молодость проходит быстро. Дети… Тоже мне, выдумал. Ладно, пусть всё идёт своим чередом».
Она подъехала к зданию издательства, припарковала машину на парковке и направилась к главному входу. Показав охраннику удостоверение работника издательства, она в лифте поднялась на третий этаж. Постучала в дверь и вошла в офис директора. Увидев, что Светлана разговаривает с двумя мужчинами, хотела выйти, но Светлана Васильевна, увидев Клавдию, сказала:
- Вот и рукопись новой книги. Клавдия, дай мне её.
Мужчины поздоровались с Клавдией и встали. Представившись, они сели на свои места.
- Вот, - протягивая рукопись, сказала Клавдия.
- О! Тяжёленькая! Сколько же в ней страниц?
- Семьсот двадцать, - ответила Клавдия и села на свободный стул.
- Отлично! Он превзошёл себя. Обычно он пишет по пятьсот страниц. На этот раз  сюжет слишком закручен, по всей видимости, и требовал, бесспорно, продолжения.
Мужчинам понравилось то, что они услышали. Один из них встал и сказал:
- Вот и хорошо. Нам пора, Светлана Васильевна. Вижу, дела у вас с автором идут отлично. Через месяц мы вышлем Вам контракт по факсу. Вы его изучите, если посчитаете необходимым что-то поправить – поправьте, дополнить – дополните. После этого мы его подпишем вместе. И начнём съёмки. Цена? Предварительная цена Вас устраивает? – поинтересовался второй мужчина.
- Вполне, - ответила довольная предложением киностудии издатель серии детективных романов и повторила: - Вполне.
- Стало быть, это восьмая книга. За Вами ещё две. Десять книг – десять серий. Поверьте, мы наняли лучших сценаристов для написания сценария. Подобрали «звёздных» актёров. Словом, машина запущена, обратной дороги нет. Планируем начать съёмки первых двух серий осенью. А к Новому году, думаю, по телевидению покажут первую. А чтобы наши сценаристы представляли себе полную картину о книгах, сюжете, пришлите нам распечатку восьмой книги. Когда она выйдет в свет?
- В конце года. Этого года, - уточнила Светлана Васильевна.
- Отлично!
Мужчины встали, попрощались и вышли.
- И вам всего хорошего, - сказала Светлана, закрывая за ними двери. Только она закрыла дверь, тут же переменила настроение.
- Клавдия! О чём ты думаешь? Два часа дня! Ты должна была приехать с рукописью в десять часов утра.
Она вздохнула, успокоилась и продолжила:
- Извини. Максим доволен своей новой книгой? Кстати, где он? Почему не позвонил мне?
- Не знаю.
Светлана Васильевна пропустила ответ Клавдии мимо ушей и стала читать концовку – финал книги. Читая, она то и дело произносила всего два слова: «хорошо», «отлично». Клавдия встала и подошла к окну. Она подумала: «Сейчас дочитает до шестьсот восьмидесятой страницы, тогда посмотрим, какие слова она произнесёт».
Прошло полчаса. Светлана дочитала концовку и воскликнула:
- Что?.. Как это понимать, Клавдия? Уму непостижимо! Он закончил серию?! Капитан… Капитан… - она бросила рукопись на стол. Достала из стола сигарету и закурила.
Клавдия, посмотрев на неё, с удивлением произнесла:
- Ты ведь бросила!
- Клавдия, ты знала о трагическом конце? Почему не сказала мне? Не предупредила. Ты ведь вычитывала её по частям, по главам?
- На этот раз всё было по-другому. Поверь мне, он не разрешал мне читать рукопись. Сказал: «Пока не закончу, не смей входить в кабинет». Я подчинилась. Закончила читать под утро…
- Не думаю. Ты дочитала её вчера, но не сообщила мне о том, что он решил прервать серию, убив главного героя. И надо же такому случиться! Капитан Крутов, гроза преступного мира, защитник слабых и обманутых граждан, тонет, словно простой смертный, в Чёрном море. Не при задержании опасного преступника, не защищая детей… Не от пули, как все герои, а тонет в море.
- Я ему это говорила. Об этом.
- Вот ты и раскрылась! Ты всё знала, - разочарованно произнесла Светлана. – Я чувствовала, что с ним что-то происходит. Но чтобы он прервал серию… У него ведь с издательством контракт ещё на две книги. Господи! Что я скажу киношникам? А мои планы? Здание издательства… Ты тоже хороша, Клавдия!
Клавдия подняла брови, хотела задать вопрос, но Светлана, вытянув предупредительно руку в её сторону, продолжила:
- Не можешь родить ему ребёнка? Неужели это так трудно? С такими-то деньгами… Ты могла бы нанять хорошую няньку, ей-богу. Неужели в тебе нет материнских чувств? Дети, они такие… С ними чувствуешь полноту жизни. Гармонию… Придёшь с работы усталой, сядешь на диван, они подбегут к тебе, обнимут, поцелуют и положат головы на коленки, как котята. Усталость как рукой снимет. Да что тебе объяснять, такое надо прочувствовать. К тому же, Клавдия, тебе уже тридцать пять… Не «ещё», а «уже». Улавливаешь разницу?
- Объявится, - тихо произнесла Клавдия.
- Дай-то Бог! – выйдя из-за стола, сказала директор издательства, удивлённая, не понимающая, почему автор, в которого она поверила и издала за счёт издательства семь его книг, в то время, когда ему отказали в публикации первого романа о капитане Крутове все ростовские издательства – как государственные, так и частные, мог поступить с ней таким предательским образом. И это тогда, когда с киностудией всё было уже обговорено. Она не могла этого понять. Поэтому и думала, что дело, главным образом, в Клавдии, не желавшей родить ему ребёнка, и была права.
- Нужно что-то делать, - произнесла она уверенно и громко. – И, само собой, срочно! Где он?
- Уехал.
- Куда?
- В сторону моря.
- Значит, всё-таки уехал. Убежал, дабы написать политический роман. Признаюсь, я не верила. Вижу – ошиблась.
Она села за стол и стала думать. Клавдия не мешала ей. Вдруг Светлана решительно сняла трубку с городского телефона и стала набирать номер.
- Кому ты звонишь? – поинтересовалась Клавдия.
- Сергею, - ответила та и сказала, глядя в глаза подруге: - В этой канители сто процентов – твоя вина. А мне расхлёбывать. Алло! Сергей?
- Светлана, какой сюрприз! Как дела в издательстве? Всё в порядке, надеюсь? Ты не забыла про мой юбилей? Будем отмечать в ресторане «Метрополитен», как всегда. Алёна разошлёт приглашения.
- Сергей, нужна твоя помощь. Срочно!
- Что случилось? – встревожено спросил Сергей.
- Максим пропал.
- Максим? Сколько прошло дней?
- Да нет. Он не совсем пропал. Как бы тебе объяснить… Уехал в сторону моря в неизвестном направлении. На мои звонки не отвечает. А он мне позарез нужен.
- Я тоже не дозвонился до него утром. Ну, думаю, спит. Всю ночь работал, писал…
- Писал, писал… и дописался…
- Да что произошло?
- Значит, так. Он написал новую книгу и…
- И?
- Утопил капитана в море, закончив, тем самым, серию. А у меня идут переговоры с киностудией на экранизацию его романов. Понимаешь, что стоит на кону?
- Это новость. Капитана Крутова полюбили читатели. Министр внутренних дел вручал Максиму грамоту… Персонаж, достойный подражания. Истинный образ честного полицейского. Книги о капитане изучают в полицейских школах, академиях. Поверить не могу, что он поступил таким жестоким образом с капитаном.
- Но это так, Сергей. Теперь всё зависит от тебя - и экранизация, и продолжение, и подражание, и полицейские школы… Словом – всё!
- Что делать? Приказывай.
- Найти его, разумеется.
- Где же он?.. Хотел спросить, куда он поехал? Клавдия у тебя?
- Передаю трубку.
- Клавдия, в какое время он уехал? – спросил подполковник ФСБ.
- Думаю, часов в шесть утра, Сергей. На своей машине. Куда конкретно, не сказал. Кажется, в сторону Чёрного моря. Сказал: отдохну от всех, и от капитана тоже… Уехал на всё лето. Собирается написать политический роман «Судьба поэта».
- Ясно! Передай трубку Светлане.
- Слушаю, Сергей.
- Значит, так… Он, по всей вероятности, в данный момент находится на трассе «М4-Дон». Направляется в сторону Чёрного моря, если не запутал вас, не сбил с толку – он ведь пишет детективы. В дороге уже восемь часов. Так как он, скажем прямо, средненький водитель, то едет, полагаю, со скоростью шестьдесят–восемьдесят километров в час. А это значит, что он сейчас либо подъезжает к Краснодару, либо уже проехал столицу Кубани. Так или иначе, я разыщу его. Будь спокойна.
- Поедешь за ним?
- Зачем? Позвоню нашим коллегам в Краснодар. Они его отследят. Словом – найдут. Теперь это моё дело. Что делать потом, после того, как я с ним поговорю?
- Здорово! Скажи, чтобы ответил на мой звонок. Мне необходимо поговорить с ним. Если он не захочет со мной говорить, убеди его… Словом, передай ему, чтобы переписал концовку. Воскресил капитана. У меня мысли путаются…
- Понял. Постараюсь убедить его. Ждите моего звонка.
Светлана положила трубку, посмотрела на Клавдию, достала сигарету и опять закурила.
- Дай и мне сигарету, Светлана.
- Вот мы и закурили, подруга. Я продержалась целых пять лет, - делая затяжку, призналась Светлана.
- А я, нет-нет, да потягивала. Позвони ещё раз Максиму.
Светлана так и сделала.
- Не берёт трубку. Не хочет со мной говорить, - сказала она и, прикуривая новую сигарету, добавила: - Зришь, как жизнь нас прижала? Закурили, голубушки. Поговорим о тебе…



                *  *  *



               Молодая девушка открыла калитку и вошла во двор, напевая любимую мелодию. Она прошла через весь двор и, подойдя к двери, взяла на руки чёрного кота. Открыла дверь и крикнула:
- Баба Вера, ты дома?
- Я в комнате, - ответила баба Вера.
Девушка прошла в комнату, поздоровалась с хозяйкой и, отпустив кота на пол, сказала:
- Вот ключи от моего дома. Так, на всякий случай.
Положив ключи на подоконник, девушка села рядом с хозяйкой, вязавшей на спицах свитер.
- На какой ещё «всякий случай»?
- На такой!
- Ты отключила свет, газ, воду? Не получится, как в прошлый раз: приедешь, а в доме воды по колено?
- Выключила, - заверила хозяйку девушка.
- Куда на этот раз?
- На море, - ответила она.
- К подруге?
- Ты же знаешь… Зачем спрашиваешь?
- На всякий случай, - улыбаясь, пояснила баба Вера. - Замуж тебе пора, милая.
- За кого?
- Познакомься по Интернету. Сейчас это модно.
- Любовь сама найдёт меня. Такая любовь, от которой и умереть не грех.
- Типун тебе на язык! Подай клубок. Нет… Синий. Спасибо.
- Но, по всей видимости, такая любовь бывает только в фильмах да в романтических трагедиях. Вот в нашем посёлке такой любви я не видела. Живут, детей наживают. Но, чтобы по улице кто-то из мужчин шёл с большим букетом цветов, предназначенных для любимой, таких я ещё не встречала.
- Если бы мужики знали, конечно, я говорю, по своим наблюдениям за жизнью, за теми, кто приезжает ко мне за помощью, разумеется, могу и ошибиться, что дети, которых они воспитывают и в которых души не чают, не их кровь, соответственно, не их и внуки, они бы с ума посходили.
- Так разве бывает? Что за вздор? – удивилась девушка и подняла брови.
- А вот и не вздор, милая. Вчера приезжал из Краснодара мужчина на дорогой машине, в чёрном костюме. Всё у него, судя по его виду, в жизни складывается удачным образом, а вот сомневается в том, что ребёнок от него. Привёз фотографию сына, которому двадцать пять лет. Мужчины обычно привозят с собой фотографии, чтобы я сравнила их и сделала…
- Заключение что ли?
Баба Вера вздохнула и продолжила:
- Сравнение… А этому сама жена сказала, что ребёнок не от него. Когда он сильно выпивал, она, как бы тебе это правильнее сказать?..
- Зачала ребёнка от другого мужчины, - уточнила девушка и покачала головой.
- Пусть будет так. Она боялась, что ребёнок родится от пьяницы больным или уродом. В своё время она намучилась с родной сестрой – инвалидом с рождения. Отец у них был алкоголиком и рано умер. Вот она и подстраховалась, на всякий случай, как ты говоришь.
- Изменила?
- Не суди… Но муж не поверил ей. Странно, да?
- Но ведь сейчас с этим нет проблем. Анализ ДНК всё покажет и расскажет, - пояснила   девушка.
- Так-то оно так. Но если в душе зародились зёрна сомнения, они начнут прорастать в ней каждый божий день. И, что ещё хуже, не дадут спокойно жить. Разумеется, все мужчины разные. Один начнёт расследование, другой - махнёт рукой. Но мужчина бросил пить и стал уважаемым человеком. Разбогател… Всё шло хорошо, пока жена ему не призналась во всём. Он не поверил. Анализ ДНК показал, что сын, равно, как и внуки, не родная кровь. Он не поверил и анализу. Но когда я ему сказала, сверив его фотографию и сына, что сын не от него, он пришёл в ярость. И тут же позвонил своему адвокату, чтобы тот переписал завещание на какую-то Алесю… Я не стала расспрашивать. Да и к чему? Но поняла, Алеся, видимо, его дочь.
- Почему же жена сказала ему об этом через двадцать пять лет? Ума не приложу. Она что – дура?
- Не суди… Она поймала его, или как вы там говорите, застукала в отеле с другой. Вероятно, кто-то ей сообщил об измене…
- Теперь всё ясно. Месть. С этого надо было и начинать. Но ведь смотри, баба Вера, мужчина-то не поверил ни жене, ни анализу ДНК. А вот тебе поверил. Каким образом он узнал о тебе? – поинтересовалась девушка.
- Он отдыхал в пансионате, на море. Познакомился с другим мужчиной… Тот ему и рассказал, где меня найти.
- О тебе уже в народе говорят, баба Вера? Но всё-таки интересно, да: тебе-то он поверил.
- Сейчас, я слышала по радио, бум какой-то начался: мужики хотят узнать всё о детях, которых воспитывают. Вот времена настали.
- Она изменила ему, он – ей. Квиты.
- Но он не знал, что воспитывает чужого ребёнка. Что она ему изменила двадцать пять лет назад. Предполагаю, и не сказала бы, не измени он ей.
- Не о подобной любви мечтаю я ночами звёздными. Не о такой… А если ты ошибаешься, вынося свой вердикт?
- Что вынося? – переспросила баба Вера.
- Своё решение. Как присяжные заседатели о виновности подсудимого. Понимаешь, какую ответственность ты берёшь на себя? Можешь судьбы людей искалечить, как говорят в народе.
- Не ошибаюсь. Поэтому и приезжают ко мне. Доверяют. Я людей чувствую. Что-то во мне в это время открывается… Начинает говорить внутри меня голос… Не описать словами. В Италии, к примеру, то ли художники, то ли гадалки - возможно, предсказатели в далёкие времена разработали метод сверки лиц по фотографиям.
- Тогда ещё, баба Вера, к твоему сведению, фотоиндустрии не было.
- Значит, по портретам или эскизам… Возможно, отцы приводили сыновей сами к ним, чтобы те, посмотрев на их лица, вынесли, как его там?..
- Вердикт, - рассмеялась девушка и повторила: - Вердикт.
- По всей видимости, и в те эпохи мужчин это тревожило. А возможно, сам Леонардо да Винчи разработал этот метод. Он ведь был художником, постигшим тайны живописи. Вот и писал, в основном, лица…
- Портреты.
- К тому же, он был учёным. Поэтому ошибиться не мог… Есть на лицах людей четыре фрагмента, по которым я делаю сверки.
- Как компьютер, делающий снимок картины, чтобы потом по этому фрагменту определить её подлинность. Так и ты, баба Вера, подводишь лица под свой шаблон. Так?
- Это не шаблон, милая, - твёрдо ответила баба Вера.
- Ещё какой шаблон!
- Меня воспитывала бабушка после гибели родителей, она мне и передала все тайны лица.
- А она, надо полагать… Вернее, ей передал лично Леонардо?
- Смейся, смейся. Мужчины-то потом говорят, что я права. Так-то, странная ты наша.
Девушка рассмеялась и спросила:
- И каким же таким гуманным образом они выбивают правду от своих жён после твоего безупречного заключения? Секут их розгами что ли? Как крепостных баб?
- Думаю, разными способами.
- Тебя называют по-разному: гадалкой, шаманкой, шарлатанкой, предсказательницей, снимающей порчу, сглаз, страхи… Словом, добавлю от себя: ты, баба Вера, - детектор лжи.
- Думай, что хочешь, милая.
- Вынуждена признать результат твоей работы. Своими глазами видела. Помнишь, мальчика привозили тебе зимой. Он стал заикаться и плохо говорить от пережитого страха. Его напугали в роще псы. Родители водили его целый год по врачам, но безрезультатно. А ты часок поколдовала – и он, к великой радости родителей, стал нормально говорить. Как тебе это удалось? Мальчик мне очень понравился. Люблю детей. А того мужика, припоминаешь, который с женой или подругой приезжал к тебе в начале весны? Ты гадала ему по тревожным линиям левой руки. Всё хотел узнать, кто ему портит жизнь? Он всё же разбогател. Цветы привёз, деньги… С девушки, хорошо помню, сняла сглаз, и она вышла наконец замуж. Ты, баба Вера, святая?
- Святая, не святая, а дар есть. С детства. Передать словами не могу. Вот твою тайну, милая, разгадать не могу, как ни стараюсь пробить её оболочку. Оберегают тебя силы небесные, ох, как оберегают. Кем ты была в той жизни? Королевой? Принцессой? Освободительницей? Может статься, что сожгли тебя на костре за правду-то? Или ты жизнь отдала  в расцвете молодости за любимого? Охраняют…
Девушка отвела взгляд от пристального взора бабы Веры. После чего встала и произнесла:
- Мне пора. Таксист, наверное, заждался. Приеду через месяц.
- Ты в нашем селе живёшь почти год. Не работаешь. Снимаешь старый дом в конце села. Не говоришь никому, откуда приехала. Ни от кого не получаешь писем. У тебя нет подруг, друзей. Что ты забыла в нашем посёлке? Какие духи привели тебя сюда? И за каким чертом? На чей зов ты прилетела, словно бабочка на пламя? Опасаюсь за тебя. Не сгорела бы ты в огне второй раз.
- Ты – моя подруга, баба Вера. На каком ещё огне? О чём ты?
- С тех пор, как ты появилась в нашем посёлке, я со страхом в душе ожидаю каких-то событий. Не может быть, чтобы такая умная, привлекательная девица, красавица просто так приехала в наше маленькое село. Живёшь одна. Чем занимаешься? Одному Богу известно. Или…
- Чёрту? – опередила девушка. – Я боготворю природу. Вот и приехала. Видишь, всё просто. Места у вас райские.
- Ничего не рассказываешь о своих родителях, о родственниках. Так, несколько слов о матери… Ни её фотографий, ни писем, ни почерка я не видела. Ведаешь, что говорят о тебе в посёлке?
- И знать не хочу! – чётко ответила девушка. – На мой счёт ты заблуждаешься. У меня нет никакой тайны.
- Молодость, милая, проходит быстро. А точнее, она просто пролетает. А ты…
- Жду святой любви.
- В нашем посёлке? – удивлённо спросила баба Вера. – Не смеши.
- Порой любовь приходит с опозданием, - пояснила девушка.
- Так-то оно так. Что тут оспоришь? Но у нас ты вряд ли с ней встретишься. Верь мне. Нет в посёлке такой души, которая бы стала твоей душе родной сестрой. Все души мне открыты. Я пробовала их на остренький зубок.
- Ну вот! Стихами ты заговорила. Возможно, духи указали мне на это место. Мол, жди – и явится Ромео. Поставим в этом месте точку, сигналит мне уже таксист. А это значит, что пора…
- Подожди! Ты ведь не занимаешься на море тем, о чём подумала я грешным делом?
- Торгую ли своим прекрасным телом? «Чем моложе – тем дороже». Так говорят? Сегодня откровенна ты со мной. Я уезжаю. А с тобой свою я тайну оставляю. Попробуй – разгадай!
- В одном я уверена: воспитана ты по всем законам этикета. Твои родители, скорее всего мать, над этим поработали усердно. Подай мне тот клубок… Спасибо. Ну, ступай. Говорить тебе, чтоб ты звонила, конечно, бесполезно.
- Вернусь я через месяц. Ты думаешь, продашь все эти свитера, носки и гольфы?
- Анечка придёт и заберёт их. Она торгует на трассе. Туристический сезон начался. К морю едут люди.
- Мы похожи. Я – одна, и ты – одна. Нет у тебя ни внуков, ни детей, ни братьев, ни сестёр. Кому же ты оставишь всё наследство? Была ли, баба Вера, в твоей жизни настоящая любовь?
- Ступай уже. Таксист снова сигналит.
Девушка поцеловала бабу Веру на прощанье и вышла за калитку. Села в машину и спросила:
- Что ты так рассигналился? Включен ведь счётчик.
- Да мне на свадьбу надо успеть. Племянник женится. Тебя отвезу и поеду в станицу Саратовскую на свадьбу.
- Езжай уже!
Таксист развернул машину и повёз девушку в сторону моря.
Баба Вера довязала свитер, встала, подошла к окну и произнесла:
- Новелла. Карты поведают мне всё, и тайны прошлого все до единой отворят…



                *  *  *



               Ольга вернулась в свою машину, и они продолжили разговор по душам. Они сидели на заднем сиденье, пили кофе с круасанами и говорили о жизни, о литературе и о многом другом, забыв о своих делах. О том, что с машиной Ольги нужно что-то делать: либо вызывать эвакуатор и везти её в ремонтную мастерскую, либо вызывать мастера по ремонту иномарок. Да и Максиму пора продолжить путь в сторону моря – искать убежище от всех. Уединиться и написать роман о поэте, борющемся за справедливость.
Их общение прервала патрульная машина ГИБДД. Машина с мигалками подъехала к автомобилю Ольги, остановилась и, сделав громкий сигнал, продолжила движение.
Проехав метров десять, водитель патрульной машины свернул на обочину и остановил её. Ольга посмотрела на Максима и произнесла следующие слова:
- Вот те на! Этого ещё не хватало! Мы ведь не нарушили правила? Да? На этом месте можно делать остановку?
- Думаю, можно, - ответил писатель. – Ты и аварийный знак выставила. Всё по правилам. Может, хотят проверить документы? Или помочь?
- Помочь? От них дождёшься помощи.
Она смотрела на патрульную машину и ждала, что будет дальше. Из машины, тем временем, вышли майор и лейтенант. Майор осмотрел машину Максима и направился к машине Ольги. За ним следовал молодой лейтенант.
Майор подошёл к двери и представился:
- Майор Безруков. Здравствуйте!
Случайные попутчики кивнули в ответ.
Майор задал вопрос:
- Это ваша машина, – обратился он к Максиму, - с ростовскими номерами?
- Моя, - ответил он.
- Вы писатель Максим Чиодаев? – продолжил задавать вопросы учтивый майор.
- Да. А в чём, собственно, дело? – удивился Максим.
- Тебя вычислили, вот в чём, - засмеялась Ольга.
- Минуточку, - ответил майор и отошёл в сторону.
Лейтенант ходил вокруг «Мерседеса» и рассматривал машину. Он, видимо, хотел понять, для чего они – водители «BMW» и «Мерседеса», выставили аварийный знак? Чтобы полюбезничать или вторая машина действительно требует ремонта?
Через минуту майор подошёл к Максиму, наклонился и протянул ему сотовый телефон:
- С Вами хочет поговорить подполковник Седых Сергей Тимурович. Прошу.
- О! А ты важная птица, если тебя нашли в два счёта, - хлопая по плечу «спасителя», шутливо произнесла Ольга. – Вот он, счастливый случай, о котором я говорила тебе. Я спасена!
- А Вас, гражданочка, попрошу выйти из машины.
- Это, - показывая на машину указательным пальцем, - моя машина, между прочим, - уточнила «гражданочка».
- Я знаю, знаю, - улыбнулся майор, протягивая руку Ольге. – Я Вам помогу. Осторожно.
- Спасибо! А почему «гражданочка»? А не…
- Ольга Петровна Красная? – уточнил майор.
- Да… Но… каким образом? Я ведь не показывала Вам свои документы.
Майор закрыл за ней дверь машины, чтобы подполковник мог поговорить с писателем спокойно и без свидетелей, после чего ответил на вопрос Ольги:
- Мы, Ольга Петровна, двадцать минут наблюдали за вами. Наблюдали и пробивали по компьютеру всё, что нам положено знать.
- Шпионили? – возмутилась Ольга Петровна.
- Хотели больше узнать о Вас.
- Именно обо  мне?
- О Вас. Не знаю, для чего понадобился подполковнику Максим Чиодаев, но если он с Вами, мы выяснили, кто Вы и…
- На всякий случай? Да, гражданин майор?
- Вы ведь отбывали срок и были освобождены.
- Совершенно верно, - ответила недовольным тоном Ольга, так как ей не нравилось, когда кто-то интересовался её судьбой, и добавила: - Освобождена досрочно, в связи…
- Знаю, знаю. Адвокаты, ваши адвокаты, всё-таки доказали Вашу невиновность. Молодцы. Только я не пойму, почему Вы не подали на бывшего мужа в суд за то, что он Вас…
- Скажу так: мы договорились. Он сделал мне очень выгодное предложение. Я – не Алиса в стране чудес, поэтому и приняла его.
- Ясно. Вернее, не совсем ясно про Алису, но… Извините. Что случилось с Вашей машиной?
Пока майор общался с Ольгой, а лейтенант осматривал двигатель Ольгиной машины, Максим разговаривал с другом детства:
- Привет, Сергей! Значит, они подключили к поискам тебя? Я так и думал.
- На федеральной трассе «М4-Дон» в летний период работают сотрудники ГИБДД. Не только  для того, чтобы бороться с нарушителями, но и помогать гражданам, у которых возникли проблемы с техникой. Таким, как Ольга Петровна.
- «Пробили» по компьютеру. Я заметил патрульных в зеркале заднего вида. Они остановились метрах в ста от нас.
- Максим… Светлана просит, чтобы ты изменил концовку последней книги.
- Ни за что! Я всё решил, поэтому… Мне надоело писать одни детективы. Хочу написать…
- Политическую чепуху, - опередил его друг детства. – Максим, сколько пишут этих политических эссе, статей, романов… Кому они нужны? А ты создал образ, образ полицейского, достойного подражанию. Не каждому подобное под силу. Светлана очень обеспокоена. Она ведёт переговоры с киностудией. Ты поставил её в неловкое положение. Она просит, чтобы ты позвонил ей. Чем быстрее – тем лучше. Сказала: можешь писать оставшиеся две книги по контракту или по договору с ней сколько хочешь – год, два. Только перепиши концовку. Верни нам капитана Крутова. Что тебе стоит? Если на то пошло, я прошу тебя лично. А взамен я предоставлю тебе новое дело. Я ведь открыл двери архивов перед тобой. Ты разбирал дела и, найдя нужный сюжет, писал книгу. Ты присутствовал незримо на допросах, на закрытых судах… Не могу долго говорить. Одно дело точно тебя заинтересует. Уверен. С него сняли гриф секретности год назад. Договорились? Дай слово, что вернёшь капитана читателям и позвонишь Светлане.
- Ну, ей-богу, не знаю. Я решил…
- Договорились? – продолжал давить на друга подполковник, решивший помочь Светлане, которая в своё время познакомила его с будущей женой. В результате чего получилась счастливая семья.
В кабинет подполковника ФСБ Седых, возглавляющего отдел по борьбе с терроризмом, вошёл человек в штатском. Подполковник указал ему на стул и продолжал говорить по телефону:
- Максим, прошу тебя.
Максим сделал глубокий вздох и, глядя на то, как мирно беседует Ольга с майором ГИБДД, ответил:
- Я подумаю. Но…
- Вот и отлично. Куда ты едешь? Где остановишься, чтобы переписать концовку?
- А этого я тебе не скажу. Не проси.
- Не стану настаивать. Похоже, ты не будешь присутствовать на моём юбилее. Ладно, я прощаю тебя.
- Ещё бы! Я только что сделал тебе ценнейший подарок к твоему юбилею!
- Отлично! Теперь я безмятежен. Подарок, полагаю, - это возвращение капитана к своим обязанностям. Желаю хорошего отдыха. Если возникнут проблемы – звони. К морю в это время разный люд едет – рецидивисты, террористы, карманники и прочие. Спасибо тебе. Передай трубку майору. Удачи!
Максим открыл дверь машины и, позвав майора, сказал ему, что с ним хотят поговорить.
Майор взял трубку, отошёл от Ольги и сказал:
- Слушаю, товарищ подполковник.
- Егор Степанович, выясните, куда направляется писатель?
- Сказал, в сторону моря, - ответил майор.
- А точнее?
- Не говорит. Что же мне делать? Каким образом узнать?
- Так… так… У него в машине есть навигатор. Уверен, он не может им пользоваться. Убедите его, что с навигатором ему будет легче доехать до нужного города или станицы. Он скажет Вам наименование пункта, и Вы тут же сообщите  мне.
- Хитро придумали, товарищ подполковник. Умно…
- Спасибо за всё, Егор Степанович. Если что, обращайтесь. Жду звонка. И помогите девушке, раз их свела судьба.
Майор выключил телефон, улыбнулся, погладил усы и сказал лейтенанту:
- Роман, помоги Ольге Петровне. Посмотри, что там с её машиной? У тебя вроде тоже «Мерседес».
- Товарищ майор, я уже понял, в чём дело.
- Так быстро? – удивился начальник. – И в чём же?
Ольга и Максим переглянулись и стали ждать, что же скажет лейтенант.
- Помните анекдот, который нам рассказал Дима? – обратился он к старшему.
- Напомни.
- Если «Мерседес» остановился, значит, закончился…
- Бензин! – засмеялся майор.
- Ольга Петровна, - позвал хозяйку машины Роман, - сядьте на место водителя.
Она села в машину. Лейтенант продолжил:
- Включите зажигание. Вот! Видите? Стрелка упала вниз. Горит красная лампочка. Закончился бензин. Компьютер Вас предупреждал, но Вы, вероятно, о чём-то думали, либо общались по телефону с подругой, нарушая правила.               
- О! Спасибо. И что теперь? Потереть крышку термоса, явится джин и зальёт в бак бензин?
- Вызовем эвакуатор, он довезёт Вас до ближайшей заправки.
- Отлично, товарищ Рома, - улыбаясь молодому лейтенанту, произнесла Ольга, довольная его предложением.
Пока лейтенант разговаривал с Ольгой, Максим подписывал книги майору.
- Спасибо. Теперь у меня есть книги автора детективных романов, им же подписанные.
Майор положил книги в машину, вернулся и спросил Максима:
- Почему Вы не пользуетесь навигатором?
- Кто Вам сказал?
Майор растерялся, посмотрел на Максима, на машину и ответил:
- Я так думаю. Он даже не включен.
- Не могу им пользоваться. Не научился. Да и…
-  Я научу Вас. Тем более, с навигатором GPS Вам легче будет доехать до нужного пункта назначения.
- До нужного пункта назначения? – переспросил писатель.
- Точно. Садитесь-ка в машину.
Они сели в машину, и майор начал обучение:
- Включите зажигание… Хорошо. Смотрите, вот я включил навигатор. Загорелась лампочка. Нажимаем на эту кнопку… Готово. Соединение со спутником есть. Задаём программу… Куда Вы едете? Выбрали город?
- Я… Пока… В Молдовановку, - неуверенно ответил Максим, не подозревая, что его тайна раскрыта. Наречём село Молдовановку тайной, его тайной.
Довольный ответом майор произнёс:
- Вот и всё! Навигатор укажет Вам путь. И ещё… Я бы посоветовал Вам отдохнуть до утра в гостинице. Через час Вы будете проезжать Краснодар по объездному кольцу. Вдоль шоссе находятся гостиницы. Выберите ту, которая Вам понравится, и отдохните. А утром поедете дальше.
Максим подумал и согласился. Они вышли из машины и направились к машине Ольги.
- Поедешь? – спросила она у Максима.
- Да. Что-то я устал. Давненько не садился за руль. Майор рекомендует отдых в отеле.
- Рада знакомству. Ну, давай обнимемся на прощание.
Максим улыбнулся и произнёс:
- Ты забавная, Ольга.
Они обнялись, попрощались, Максим сел в машину, включил левый поворотник и выехал на трассу.
Майор отошёл в сторонку и позвонил подполковнику:
- Слушаю, Егор Степанович.
- В Молдовановку, - сообщил майор.
Через двадцать минут машину Ольги погрузили на эвакуатор. А через полчаса она уже с полным баком бензина ехала по трассе и, слушая инструментальную музыку, думала: «Хм! Вот так встреча! Стоит выехать из дома – и мир становится совсем другим».
Сергей Тимурович позвонил Светлане и рассказал, о чём они говорили с Максимом.
- Спасибо, Сергей. Ты спас издательство. Я твоя должница. Камень с души снял. Кстати,  куда он направляется? – спросила Светлана, надеясь, что Сергей ей скажет, где можно разыскать Максима, если тот ей понадобится.
- Он не сказал…



                *  *  *



               - Итак, - потирая руки, начала Светлана, - я удовлетворена. Если бы не Сергей, поиски нашего писателя затянулись бы на неопределённое  время. Можно сказать, дело сделано! Если Максим обещал подумать, значит, он согласился. Вот только когда он напишет концовку? Хм! Где он хочет остановиться? Смотри, даже Сергею не сказал. С ним точно что-то происходит.
- Закурим на радостях? – предложила Клавдия.
- Нет! – резко ответила Светлана и объяснила:
- Я курю, точнее, позволяю себе выкурить пару сигарет только тогда, когда нервничаю. Выхожу из себя. Сигарета успокаивает меня. Вот так, моя дорогая.
- А  я закурю, - сказала Клавдия, доставая их сумочки пачку сигарет.
- Не начинай. Зачем тебе это?
Клавдия закурила. Светлана открыла окно и сказала:
- Пусть напишет свой роман, если уж ему так хочется, а мы почитаем. Может, и получится что-то неординарное. Знаешь, сколько политических романов сейчас строчат? Присылают, но я даже не читаю. Отписываемся - и дело с концом.
Светлана говорила, а Клавдия сидела и думала о своём.
- Клавдия! Ты слушаешь меня?
- Слушаю, - ответила та.
- Максим давно не садился за рояль?
- Играет иногда.
- Виртуоз, каких мало. Заслушаешься… И что ему взбрело в голову на пике славы бросить карьеру пианиста?
- Вот именно – «взбрело». «Взбрело» - его суть… Почему мы с тобой сидим в твоём кабинете и переживаем за судьбу капитана? Потому что ему – взбрело… Взбрело – и всё!
Светлана вышла из-за стола и решительно произнесла:
- Мне пора домой. Чем займёшься ты?
- Поеду к Мироновым.
- На тусовку? Клавдия, хватит уже тусоваться. Займись своей жизнью. Не то жизнь займётся тобой. Выходи. Я закрою офис.
Подруги вышли из здания, в котором находилось издательство. Попрощались, сели в свои машины и разъехались: Светлана, довольная тем, что концовка будет переписана, - домой, Клавдия в подавленном настроении – к Мироновым.



                *  *  *



               Светлана, приехав домой, рассказала обо всём мужу. Они поужинали, уложили детей спать, сели на диван и разговорились:
- Думаешь, они разойдутся? - спросил муж, переключая канал телевизора. – Жаль. После восьми лет супружеской жизни. Они – такая прекрасная пара. Максим высокий, стройный, с аристократическими манерами… Клавдия всегда одета по последней моде, привлекательная, остра на язык…
- Остра, остра. И смотрятся они исключительно. Ты прав. Но вот что-то происходит с ними. Наш аристократ считает себя неудачником.
- Максим? Какой же он неудачник? – засмеялся муж. - Если это так, то он – самый удачливый из всех неудачников.
- Антон, тебе этого не понять. Творческие люди, они, как бы выразиться точнее, всегда хотят быть выше других. Это их сверлит…
- Что «это»? – вновь переключая канал, спросил муж.
- Чтобы о них говорили, как о Шекспире, Байроне, Гюго…
- Хочешь сказать, все они тщеславные? – переспросил муж.
- Ах, Антон. Не доставай меня. Я так сегодня устала. Выдохлась.
- Иди ко мне. Вот так… Отдыхай.
- Если я засну, просто накинь на меня плед и не тревожь. Буду спать на диване.
- Хорошо, любовь моя. И всё-таки будет жаль, если они разойдутся.
- У них в запасе, три месяца. Пускай решают…




                *  *  *



               Клавдия вернулась домой в десять часов утра следующего дня. Приняла душ, уселась в кресло в большой комнате и закурила.
Она думала о будущем – о своём будущем. Возможно, в котором не было Максима. Уже не было. Клавдия относилась к той категории людей или к такому типу, которые решают проблемы в первом раунде. И большая часть из них потом жалеет за столь быстрые и наполовину обдуманные решения.
Она решила позвонить матери и обо всём ей рассказать, а именно - о своём решении переехать в свой дом и зажить личной жизнью. Она боялась, что услышанный Максимом  её разговор со Светланой о его книгах и о её непрофессиональной работе с текстами даёт Максиму повод прекратить их отношения первым. Для любой женщины это болезненный удар: быть брошенной, покинутой, оставленной. Станут судачить, говорить, прибавлять, сочинять, словом – обвинять её, Клавдию. Поэтому она и решила уйти от Максима первой.
Мать, услышав о её решении, возмутилась. Она полчаса убеждала дочь, единственную дочь, в том, чтобы она не принимала скоропалительных решений. Говорила, что без Максима она превратится из светской львицы в обычную дурнушку. Кто с ней после этого станет общаться, приглашать на вечеринки, на встречи, на приёмы, на презентации?
«Перед тобой захлопнутся все двери. Тебя принимают только потому, что ты без пяти минут жена известного писателя. У тебя впереди три месяца, дорогуша. Думай, пока его не захомутали. Когда вернётся, выходи за него замуж и роди ему детей. Ох, не по душе мне твоя затея. Останешься одна – будешь локти кусать, дорогуша. Вышли-ка мне тысяч двадцать…»
Клавдия разозлилась на мать, ибо она месяц назад переводила матери тридцать тысяч…



                *  *  *



               Максим, уставший от работы за последние месяцы, принявший болезненное решение – закончить серию детективных романов о капитане Крутове, решивший написать книгу в новом жанре, испытать свой талант и доказать всем, что он многожанровый писатель, уставший от ссор с Клавдией, раздосадованный тем, что она не делала свою работу как следует, отлично выспался в номере и встал в хорошем расположении духа.
Значимости к такому прекрасному расположению добавили вчерашние аплодисменты завсегдатаев бара, находившегося рядом с гостиницей, в которой он остановился по настоятельной просьбе майора, чтобы отдохнуть. В баре чудом оказалось пианино, на котором он исполнил три произведения Шопена и два – Бетховена. За что и сорвал аплодисменты и получил приглашение обаятельной брюнетки с чёрными глазами прийти к ней в номер, от которого он вежливо отказался.
Он закрыл дверь, спустился вниз и отдал ключи от номера семнадцать дежурному. Сел в машину, завёл двигатель, включил навигатор и поехал в сторону Чёрного моря.
 Проезжая Адыгею, точнее, город Адыгейск, он думал о будущей книге. О сюжете, о его развитии, о главном герое.
Телефонный звонок прервал его размышления. Он взял смартфон, посмотрел на номер и положил его на сиденье пассажира. Не стал отвечать. Снова звонила Клавдия.
Проезжая город Горячий Ключ, он увидел слева большой «Мерседес-центр». Максим тотчас вспомнил об Ольге и подумал: «Забавная особа Ольга. Едет, наверное, себе по трассе и напевает что-то из репертуара современных певиц. Она права: стоит выехать из дома, -  и мир становится другим…»
Он проехал Горячий Ключ, вслед за ним посёлок Мирный и ехал дальше в направлении Молдовановки. Максим быстро привык к приятному голосу навигатора, оценил его достоинства и решил всегда им пользоваться.
Через час навигатор сообщил водителю, что он подъезжает к посёлку Молдовановка. Максим сбросил газ, включил левый сигнал поворота и подъехал к кафе. Вышел из машины, закрыл её и направился в кафе.
Из кафе вышли два парня, судя по их речи, изрядно выпившие. Тот, что был поменьше ростом и махал руками, рассказывая о чём-то дружку, посмотрел на машину Максима и произнёс:
- Вот это тачка у Вас! Приятно на такой лететь по трассе, наверное?
- Оставь его в покое. Чиновник, видимо, какой-нибудь. Большая шишка. Или адвокат. А может, судья, - обратился к другу второй, в синей кепке, белой майке с надписью «Не на того нарвался». Максим взглянул на них, покачал головой и зашёл в кафе. Осмотрелся и, увидев свободный столик, сел за него.
Он сидел и ждал официантку, чтобы сделать заказ. За столиками сидели люди. Они ели и оживлённо вели беседы. В зале работали три официантки. Наконец одна из них, заметив нового посетителя, подошла к нему и равнодушно произнесла:
- Вот меню. Ознакомьтесь. Выберите, что душа пожелает. Я скоро подойду.
«Здороваться их, видимо, не научили», - подумал Максим и стал читать меню.
Выбрав блюда и напитки, он стал ждать официантку, рассматривая людей за столиками. Ему показалось, что его долго обслуживают. Возможно, о нём забыли вообще. Он начал искать глазами официантку, принесшую ему меню.
Увидев её, мирно беседующую с барменом, он поднял руку вверх. Девушка заметила знак и подошла к нему.
- Что Вы такой нетерпеливый-то, а?
- Нетерпеливый? – удивился посетитель. – Прошло двадцать минут.
- Прошли, прошли – строем мимо кафе, как солдаты. Итак, что Вы выбрали?
- Диетический суп… Гречневую кашу с котлетой и бутылку лимонада. Если можно – холодного.
- Это всё?
- Да.
Девушка записала заказ на листок и ушла. Через десять минут официантка принесла заказ.
- Наконец! Вы упустили из виду стакан, Галина.
Девушка поняла, что её имя посетитель прочитал на пейджике, улыбнулась и недовольно произнесла:
- Ладно. Пока ешьте это… Я принесу стакан. – Хм, «упустили из виду…» Кто ж так говорит?
Максим посмотрел ей вослед и, покачав головой, принялся за еду.
- Галина, что ты бегаешь туда-сюда? - обратился к официантке бармен.
- Стакан забыла. Мужик за десятым столиком сидит, весь из себя…
- Ты это… повежливее с клиентами, повежливее. Слышишь меня?
- Слышу.
Она вошла в кухню, увидела сестру и завела с ней разговор, продлившийся десять минут. Вспомнив, что её ожидает нетерпеливый клиент, она взяла стакан с полки и пошла в зал.
- Вот стакан, - сказала она и хотела уйти, но увидев, что клиент демонстративно отодвинул от себя поднос с едой, грубо спросила:
- Опять что-то не так?
Максим вздохнул, посмотрел официантке в глаза и ответил:
- Всё не так… Что это за суп такой?
- Диетический, - недовольным тоном отрапортовала Галина.
- Диетический? Смешно! В тарелке плавают три кусочка свиного сала. Диетический суп из свинины? Вы видели такой?
- Вы что же – мусульманин или иудей?
- Причём тут моя национальная принадлежность?.. Не бывает диетических блюд из свинины. Один жир… Холестерин!
- Может быть, на кухне перепутали? – пожала она плечами.
- Перепутали? Гарнир из гречки пахнет плесенью. Это значит, гречка прошлогоднего урожая. А в котлетах…
- Мухи? – съязвила официантка.
- Жилы… Словом, рога и копыта.
- Вам не угодишь. Вы, москвичи, такие привередливые.
- Я не москвич, - уточнил Максим.
- Ничего не знаю. Платите. Поели – платите.
- За что? Лимонад тёплый, еда невкусная, обслуживание отвратительное… Что скажете?
- Вы артист?
- С чего Вы взяли? – удивился посетитель, явно раздражённый всем и вся.
- Красивый… И манеры у Вас интеллектуальные. И говорите Вы прилично.
- Манеры «интеллектуальные», - повторил Максим и рассмеялся.
Девушка покраснела, поняв, что сказала что-то не так. Она насупилась и грубо повторила:
- Платите.
- Сколько же стоит эта бурда? – открывая барсетку, спросил Максим. 
- Четыреста рублей, - ответила та. – И это не бурда.
- Четыреста? Что это за расценки такие?
- Какие есть.
- Смотрите, таракан…
Девушка стряхнула полотенцем таракана со стола и стала ждать, когда расплатится клиент, превратившийся из нетерпеливого в недовольного.
- Не боитесь? Вы его не убили.
- Кого мне бояться? Таракана?
- А если он очухается и приведёт полчища вооружённых дружков, чтобы свести с Вами счёты?
- Таракан-то? Очень смешно. Оплатите заказ. Четыреста рублей, как Вам это?
- Как грабёж! – ответил Максим, желавший отведать вкусной еды и запить её прохладным лимонадом.
- Платите, - стояла на своём официантка.
Максим вынул четыреста рублей и положил их на стол.  Официантка протянула за ними руку, в это время Максим прижал деньги пальцами к столу.
- Ну что ещё? – раздражённо спросила официантка.
- Галина, если уж мы познакомились, хочу спросить Вас: не знаете ли Вы, кто в Молдовановке  сдаёт комнаты? На месяц, на два, на три…
- Вы чокнутый? Кто же в Молдовановке будет сдавать комнаты? Хотите угробить свой отпуск? Езжайте на море. Устройтесь в приличный отель и наслаждайтесь жизнью.
- Стало быть, Вы не знаете, - он убрал пальцы с денег. Девушка взяла их, пересчитала и произнесла:
- А чаевые? Что Вы такой жадный?
- Это уже слишком! – засмеялся Максим.
- Чего Вы смеётесь? – удивилась Галина. Немного подумав, она сказала:
- Спросите про комнаты у Анзора, бармена. Он всё знает. Он хозяин круглосуточного кафе.
- Вот Вам пятьдесят рублей, не на чай, а за информацию. Информация стоит дорого.
- Мне пора работать.
- А спасибо?
 Девушка махнула рукой и, собрав со стола посуду, ушла в кухню.
Максим подошёл к бармену и спросил:
- Вы Анзор?
- Да, - вытирая фужер полотенцем, ответил тот. – Пиво? Водочки? Коньячка?
- Нет, нет… Я вот о чём хотел бы узнать. В посёлке…
- Извините, извините, - перебил бармен Максима. – Санёк, - обратился он к парню, сидевшему за стойкой, - обрати внимание на четвёртый столик. Похоже, у этих придурков начинаются разборки. Выведи их на улицу, пусть там выясняют отношения. Я наблюдал за вашим столиком. Извините Галину. Она из неблагополучной семьи. Отец пьёт, мать не работает, сидит с малышом. Она и попросила меня взять дочь на работу. Но Галина старается…
- Я это заметил. Из неё, думаю, лет через двадцать получится настоящая…
- Я тоже люблю пошутить. Так что Вы собирались узнать?
- В Молдовановке сдаёт кто-нибудь из жителей комнаты?
- В Молдовановке? Что Вы! Кто к нам приедет на отдых? До моря рукой подать, - ответил удивлённый вопросом незнакомца бармен.
- Понятно, - задумчиво произнёс Максим, подумав, что его затея устроиться на всё лето в маленьком посёлке начала таять, как весенний снег.
Анзор, немного поразмыслив, неуверенно проговорил:
- Знаете что… Баба Вера, помню, сдавала комнаты. Поговорите с ней. Она может и посоветовать что-нибудь.
- Баба Вера? Она живёт одна? – поинтересовался Максим.
- Одна. Если не она, вряд ли кто пустит. Она проживает на центральной улице. Забыл, правда, номер её дома. Да! У неё во дворе, за калиткой, растёт большая сосна. Не ошибётесь.
- Спасибо, Анзор. Поеду искать бабу Веру. Может быть, что-то и получится.
- Если останетесь в Молдовановке, столовайтесь в кафе «Альбатрос». Оно находится в трёх километрах от нашего, в сторону моря. У них профессиональные повара, всегда чисто, уютно, но дорого. Полагаю, Вам оно по карману…
- Последую Вашему совету, если найду жильё. До свидания!
- Всего хорошего! Удачи!
Максим вышел из кафе и направился к машине. Сел в неё и стал размышлять, что делать дальше.
Зазвонил телефон. Звонила Светлана. Он не ответил. Завёл машину и поехал искать бабу Веру – единственного человека, как казалось ему тогда, от которого зависело одно – останется он в Молдовановке, в посёлке, к названию которого он уже привык, или начнутся бесконечные поиски нового места. Он ехал по центральной улице, периодически попадая в ямки и большие лужи (накануне в посёлке прошёл дождь).
«Да, - подумал он. – По ТВ говорят и говорят, что на ремонт дорог выделяют большие деньги из бюджета. Но до посёлков они, видимо, не доходят».
Наконец он увидел большую сосну. Он не стал останавливаться, поехал дальше. Хотел проехать весь посёлок.
«Господи! Каким же образом они ездят по этой, так называемой, главной улице? В Интернете я насчитал восемь улиц. Это значит, главная… Вот и всё…»
Он остановил машину, вышел из неё, посмотрел на кузов и недовольно произнёс:
«Теперь её нужно отмывать. А мойки, судя по всему, здесь нет».
Вернувшись к дому бабы Веры, он вышел из машины и постучал в дверь. На стук никто не вышел. Он постучал ещё раз, уже сильнее. Снова никто не вышел. Он толкнул тихонько дверь, она открылась. «Посёлок… Живут дружной семьёй, вот и не запирают двери и калитки», - подумал Максим и вошёл во двор.
Окинув двор взглядом и не увидев собак, которых он не любил, путешественник направился к дому. Пройдя половину дорожки, остановился и посмотрел на чёрного кота, внимательно разглядывавшего незнакомца. Максим улыбнулся и не стал плевать через левое плечо и говорить «Чур, не я». Он вообще не верил ни в чёрта, ни в дьявола, ни в духов, ни в потусторонние силы, голоса, знаки… и прочую чушь, как он называл всё перечисленное выше.
Максим вошёл в комнату и увидел бабушку в синем халате, вязавшую то ли свитер, то ли пуловер. Он осмотрелся и спросил:
- Вы баба Вера?
- Я. Минуточку. Уже заканчиваю. А Вы, мил человек, садитесь. Хотите в кресло, желаете на диван, можете на стул.
Максим сел в кресло. Оно показалось ему очень удобным после многочасовой езды в машине. И он расслабился.
Пока хозяйка, от которой зависело – останется ли он в посёлке, заканчивала своё вязание, он осматривал комнату. На стенах не было ни картин, ни икон, ни зеркал. Рядом с креслом стоял стул ручной работы. Напротив дивана стол – большой, красивый и очень дорогой. Похожий на стол, за которым играют в покер. Вокруг стола стояли четыре стула.
«Может, и вправду за этим столом собираются игроки в карты?» - продолжал он размышлять. В правом углу от стола стояла тумбочка. На ней лежали какие-то книги. Рядом с тумбочкой стояла швейная машина «Зингер» 1882 года. Вот и всё. Ни телевизора, ни приёмника.
Тем временем, хозяйка закончила вязать, положила вязание на колени и поинтересовалась:
- Что Вы хотите? Чтобы я погадала Вам? Узнала, изменяет ли Вам жена? Есть ли у неё любовник? Или вызвала дух умершего ребёнка?
После услышанного у Максима само собой отпало предположение о игре в покер.
- Я… Возможно, я не туда попал, - вставая, сказал ей Максим.
- Вам люди про меня сказали? Так ведь?
- В кафе. Парень. Бармен, - ответил незнакомец.
- Анзор, - баба Вера отложила вязание на стол, посмотрела на мужчину и сказала: - Садитесь рядом со мной. Дайте мне Вашу левую руку.
Максим удивлённо спросил:
- Зачем? Вы же не собираетесь мне гадать?
- Почему? Странный Вы, мил человек. Зачем же  Вы пришли ко мне?
- Мне сказал Анзор, что Вы сдаёте или сдавали раньше комнаты. Мне нужно жильё. На всё лето. Или я обратился не по адресу?
- Ах, вот оно что! Давненько не сдавала. Если честно, некому было. Кто же в наш посёлок приедет отдыхать, да ещё на всё лето. До моря-то рукой подать. Что Вы задумали?
После этих слов баба Вера вдруг о чём-то задумалась. Ей показалось, что она кому-то говорила что-то подобное. Что она ждёт каких-то событий, которые должны произойти в посёлке. Страшных или ужасных событий. Но не могла вспомнить, кому она говорила о них.
- Задумал? – ответил Максим, прервав её мысли, и подумал: «Бабушка явно не в себе».
Баба Вера вернулась в настоящее время и, посмотрев на незнакомца, проговорила:
- Странный Вы. На всё лето… Ох, что же мне с Вами делать-то? Теперь мне всё ясно. Ладно. Представьтесь.
- Фамилия моя Чиодаев, зовут Максимом, - ответил незнакомец.
- Паспорт при Вас?
Максим расстегнул барсетку, вынул паспорт и протянул хозяйке. Та внимательно полистала документ и сделала вывод:
- Судя по паспорту, человек Вы порядочный. Судимости не имеете. Вам сорок пять лет. Это странно…
- Если Вы говорите, что я странный человек, значит, у странного человека должны, как минимум, быть странности. Что же на этот раз?
- Вам сорок пять лет, а Вы неженаты, и у Вас нет детей. Это и странно.
- Не вижу ничего необычного.
- Проживаете в Ростове с подругой, полагаю. На бабника не похожи. Стало быть, живёте с женщиной. И проживаете вместе, по моим расчётам, лет семь-восемь.
Максим удивился и поправил бабу Веру:
- Восемь.
- С этим разобрались. Кем Вы работаете?
- Я – слесарь, - ответил Максим и удивился своему ответу.
- Ну, скажу я Вам, мил человек, на слесаря Вы не похожи.
- Каким же образом Вы определяете профессию незнакомого человека?
- Я на своём веку поработала-то немало. Работала штукатуром, швеёй, - она закрыла паспорт и протянула его владельцу. – На заводе имени Седина, в Краснодаре, когда он, как говорят сейчас, гудел вовсю, работала контролёром в сборочном цехе. И слесаря от… - она сделала паузу и посмотрела на руки Максима, что не осталось незамеченным от его глаз. Максим, решив, что баба Вера снова предалась анализу, который неизвестно когда закончится, задал вопрос:
- От?..
- Человека умственного труда отличить смогу, - закончила она свою мысль. - Возможно, Вы – бухгалтер. Или какой чиновник.  Мне без разницы. Слесарь! Только не в таком костюме, не с таким выражением лица и не с такими нежными ладонями, которые не знают, что такое трудовые мозоли. И руками, не державшими в жизни ни топора, ни лопаты. Я уже не о слесаре, в общем.
Максим покачал головой. Анализ произвёл на него впечатление.
Баба Вера продолжала:
- Если Вы слесарь, почините мне все краны, из которых капает вода. Зима была холодной, вот они и текут.
- Из них течёт вода…
- И речь у Вас верная.
- Я – бухгалтер, - чётко произнес Максим.
- Я к чему, - вставая, произнесла хозяйка, - мне нужно знать, кто Вы, откуда, чем занимаетесь? Для поселкового участкового, который придёт наводить о Вас справки, как только узнает, что Вы остановились у меня на всё лето. И бухгалтер Вы или кто-то ещё, меня не беспокоит. Главное, что я выяснила для себя, - Вы не отбывали срок. Значит, у нас с Вами не будет проблем. Идёмте, я покажу Вам комнату.
Они вышли из дома, и  баба Вера повела постояльца в другой дом, находящийся за её домом.
- Это прихожая, - пояснила хозяйка. – Там небольшая кухня. Проходите… Это первая комната, можете в ней принимать гостей. А там, идите за мной, - спальная комната. Вот и всё.
Увидев кота на кровати, Максим спросил:
- Как его зовут?
- Сатурн, - ответила хозяйка и крикнула: - Брысь! С сегодняшнего дня дремать будешь в большом доме, со мной.
Сатурн нехотя спрыгнул с кровати, потянулся и лёг на коврик.
- Странное имя для кота, - удивился Максим.
- Сатурн – большая планета. И действует на судьбы человеческие больше Луны.
- Ах, вот как? – выразил удивление постоялец. – Может, значительнее?
- Больше… Об оплате мы договоримся. Восемь тысяч рублей в месяц. Согласны?
- Согласен.
- В кухне есть электроплитка. Судя по…
- Готовить я не умею.
- Ну, тогда можете сварить или пожарить картошку. Сварить яйцо. Берите их в курятнике, не стесняйтесь. Разберётесь. В трех километрах от посёлка, в сторону моря…
- Есть хорошее кафе. Рекомендация Анзора.
- Располагайтесь. Чистое постельное бельё в шкафу. Надеюсь, в нём не появятся скелеты?
- В шкафу? Неплохо сказано.
- О чём Вы?
- Про скелеты. Баба Вера… Может быть, мне называть Вас по имени и отчеству?   
- Зовите, как все, - баба Вера.
- Интернет у вас ловится? Извините, неправильно выразился. Вай-фай есть?
Хозяйка прищурила глаза и сказала:
- Это Вы мне и скажете. Теперь ясно. Вы приехали к нам работать, в тишине. Чтобы девушка, с которой Вы хотите расстаться, не мешала Вам.
Максим от удивления поднял брови. Но, вспомнив о первых минутах знакомства и вопросах, заданных ему хозяйкой, предположил, что она – гадалка или предсказательница, а значит, и удивляться не стоит.
«Занимательные у меня будут три месяца, судя по началу», - рассудил он.
- Располагайтесь. Заносите вещи и отдыхайте. Отсыпайтесь. Уже семь часов вечера, - уточнила хозяйка дома и направилась к двери. За ней, мурлыкая и оглядываясь, важно проследовал кот Сатурн. Максим взглянул на кота и усмехнулся.
- Кстати, Вы обедали сегодня? – пропуская кота вперёд, спросила баба Вера.
- Как Вам сказать?
- Не понравилась еда в кафе? Понимаю. Часов в восемь Аграфена принесёт Вам овсяную кашу.
- Аграфена?
- Подруга детства. Она часто приходит ко мне. Сидим и лепечем о разном.
- Овсянку…
- Пальчики оближете. Она работала двадцать пять лет в ресторане, в Сочи. Мастер своего дела. Хлеб, конфеты, печенье тоже принесёт.
- Стоит ли беспокоиться? Утром поеду в кафе, позавтракаю, заеду в магазин и…
- Завтра, будет завтра, - промолвила баба Вера и вышла из дома, закрыв за собой дверь.



                *  *  *



               Максим осмотрел комнаты, открыл окно в спальне, окинул взором кухню, набрал в чайник воды и поставил его на электроплиту.
Затем сел в кресло в большой комнате и стал её рассматривать. Стол, два стула, маленький диван, часы на стене, бог знает когда остановившиеся, тумбочка, торшер и зеркало рядом с окном.
«То, что надо, – проговорил Максим. – Всё скромно. Эта комната будет кабинетом».
Он встал и пошёл за вещами.
(Да, в комнате, на столе, стояла японская ваза. Чуть не забыл. На которой не было ни яблок, ни груш, ни мандаринов, ни конфет. Стояла пустая, готовая в любой момент принять дары природы.)
Максим завёл машину и сдал назад. Он припарковал её так, чтобы  она никому не мешала. Открыв багажник, он достал из него две кожаные сумки и отнёс их в комнату, ставшую его кабинетом.
Вернувшись к машине, он достал из салона ноутбук и небольшой ксерокс. Он отнёс их в комнату. Пододвинув стол к окну, для удобства, он положил их на стол.
«Здесь я буду трудиться. Этот стол будет рабочим», - произнёс он.
Раздался стук в дверь. Максим крикнул: «Входите! Открыто!»
В комнату вошла пожилая женщина – худощавая, с большими глазами и родинкой на левой щеке. В руках она держала небольшую кастрюльку, на которой в хлебнице лежали нарезанные ломтики хлеба. Она поставила кастрюльку на стол и представилась:
- Можете звать меня Аграфеной Алексеевной. А Вы – Максим из Ростова-на-Дону?
Максим утвердительно кивнул. Женщина продолжила:
- Угощайтесь. Давненько к нам не заезжали гости из столиц. Точнее, никогда, - улыбнулась она.
- Ростов – не столица, - уточнил Максим и поблагодарил за ужин.
- Как же, как же! Столица юга России.
- Ах, так… Вообще-то, я поужинал.
Женщина посмотрела на стол, на шоколад и произнесла:
- Шоколадом? Кто же ужинает шоколадом?
- Вы принесли овсянку?
- Попробуйте.
- Овсянка… На ночь? Я ведь не англичанин.
- О! Шерлок Холмс…
- Шерлок Холмс! – удивился Максим. – Шерлок… Как Вы догадались, что я…
- Шерлок Холмс любил овсянку. И доктор Ватсон. Я сейчас читаю рассказы о Шерлоке Холмсе. «Собаку Баскервилей», - она присела на диван, сняла очки и продолжила:
- Люблю детективы. Лейтенанта Коломбо, комиссара Мегре, Агату Кристи, капитана Крутова…
Услышав фамилию главного героя, которого он сам выдумал, Максим вздрогнул. Он посмотрел на Аграфену Алексеевну и спросил:
- Вы читали книги о капитане Крутове?
- Все. Не всегда запоминаю, правда, фамилии авторов, но книги их люблю. Даже муж мой, царство ему небесное, Виталий, говорил, что мне нужно было работать опером, а не поварихой, - она засмеялась. – Наверное, писатель пишет новый роман о капитане. Он ведь, Крутов, должен и дальше выводить на чистую воду этих бандитов и коррупционеров. Буду ожидать продолжение. Полагаю, скоро должна появиться новая книга. Ладно, - произнесла она, вставая с дивана, - заговорила я Вас. Ешьте, не то остынет. Спокойной ночи!
Постоялец проводил женщину до двери, попрощался с ней и, закрыв дверь, восторженно произнёс: «Надо же! Прямо как в кино. Приезжает писатель в провинциальный городок, чтобы вдали от всех написать роман или повесть, и встречает своего фаната. Я в это не верил. Думал, натяжки сценаристов. И не поверил бы, если бы такое не случилось со мной… Приятно. Нужно переписать концовку, - вдохновлённый случаем, назовём это так, подумал он. – Необходимо воскресить капитана. Если читатель ждёт продолжения, надо переписать концовку. Возможно, за неделю управлюсь» - открывая крышку кастрюльки, размышлял писатель.
После ужина он начал разбирать сумки. Одежду – в шкаф, книги – на подоконник, бритву – в тумбочку, две упаковки бумаги – на стол, ручки – в ящик стола, спортивный костюм – на спинку стула в спальной комнате. Разложив вещи по своим местам, Максим открыл ноутбук, подключил его к розетке и включил.
Пока компьютер выполнял перезагрузку, чему Максим удивился, он ждал и думал: «Может, позвонить Светлане и сообщить ей о своём намерении переписать концовку? Он вставил модем в гнездо компьютера и, убедившись, что подключение к Интернету произошло, воскликнул: - Отлично! Можно работать. Так… посмотрим, что происходит на моём сайте. Вот! Тридцать пять писем! Когда же мне отвечать на них? Оставим письма в покое. А это что?.. Письмо из интернет-магазина «Ozon»: «Перечислили на ваш счёт тридцать тысяч рублей…» Ясно. За скачанные электронные книги. Надо спросить у Светланы, за какие именно?»
Просидев за компьютером три часа, Максим почувствовал усталость. Выключил компьютер и пошёл в спальную комнату. Достал из шкафа чистое постельное бельё, набросил на одеяло простынь, надел на подушку наволочку, переоделся в пижаму, выключил свет, лёг в постель и заснул, так и не позвонив Светлане.



                *  *  *



               Утром, поднявшись с постели в десять часов, Максим умылся, побрился, одел белую рубашку и джинсы и вышел во двор. Он постоял на крыльце, подышал свежим воздухом, посмотрел на самолёт, пролетающий над посёлком, оставляя за собой белый след, и пошёл к хозяйке. Постучал в дверь и тихо вошёл в прихожую.
- Баба Вера! Вы дома?
- Дома, дома, - ответила она. – Проходите.
Максим вошёл в комнату хозяйки и спросил:
- Куда поставить кастрюлю и хлебницу?
- Отнесите в кухню, - сказала баба Вера и вышла из спальной комнаты. – Понравилась  еда от Аграфены?
- Очень вкусно. Благодарю.
- Не обещаем Вам вкусной еды на каждый день, но баловать народной кухней мы Вас раза три в неделю будем.
- Аграфена Алексеевна много читает.
- Она такая. Любит, как ни странно, детективы и страшилки. Как-то сбила её машина на трассе, когда она переходила дорогу, чтобы пойти в лес за грибами. Места там не особо людные. Лес, речка в том месте широкая…
Баба Вера задумалась, словно о чём-то вспомнила. Максим, поняв, что пауза затянулась, решил напомнить ей тему разговора:
- Её сбила машина. И?..
- Да, да… Жалко девочку… - покачав головой, сказала баба Вера.
Максим хотел спросить о девочке, но хозяйка опередила его:
- Так вот. Лежала она в Джубге, в больнице, в гипсе. Словом, читать не могла. Так внучка Юля принесла ей маленький магнитофончик что ли… И такой маленький квадратик…
- Флешку… - уточнил Максим.
- Может быть… Удивляюсь современной технике. Вот на этой…
- Флешке.
- Будь она неладна. Записаны книги. Она и слушала их, вся переломанная… Выспались? – неожиданно сменила тему хозяйка. - Хорошо спали на новом месте?
- Проспал до десяти часов, что бывает редко.
- В кафе решили съездить?
- Заодно закуплю продукты.
Максим положил на стол восемь тысяч рублей и сказал:
- За июнь.
Он обратил внимание на фотографию в рамке, на которой были запечатлены две девочки лет десяти-двенадцати, в белых пышных платьях, с большими бантами. Он так внимательно рассматривал их, что не заметил, как подошёл к тумбочке и взял рамку с фотографией в руки.
- Близняшки, - глядя на Максима, уточнила баба Вера.
- Красивые, - отметил Максим и поставил рамку на место.
«О Боже! Как же они похожи на девочек... Сходство – поразительное! Внучки, наверное», - предположил он.
Максим не стал уточнять, кем приходятся девочки хозяйке. Если фото стоит на видном месте – значит, внучки или, скорее всего, правнучки…
 
               

                ***



Максиму понравилось кафе. Еда, обслуживание и царящая в нём атмосфера пришлись ему по вкусу. Да и люди в этом кафе, сидевшие за столиками, представляли из себя солидную публику.
Он сделал покупки в продовольственном магазине, положил пакеты в багажник и сел в машину.
Раздался телефонный звонок.
- Светлана… Рад слышать твой голос, - ответил писатель.
- Нет, это я рада. Как ты устроился? И где ты вообще-то находишься? Ладно. Так и быть, последний вопрос снимаю.
- Устроился у одной бабушки в посёлке. Она то ли гадалка, то ли предсказательница… Что-то в этом роде. Но ведь ты звонишь не для того, чтобы узнать, где и как я устроился?
Светлана промолчала. Максим продолжил:
- Что касается концовки… Я перепишу её.
- Отлично! Именно это я и хотела услышать.
- Не поверишь, но я встретил пожилую женщину, Аграфену Алексеевну, прочитавшую все мои книги. Она страстная поклонница детективов.
- Да? Значит, тебя уже разоблачили? Так быстро?
- Нет. Я не сказал ей, что я автор серии детективов о капитане Крутове.
- Отшельничество продолжается. Когда перепишешь концовку?
- Думаю, за неделю управлюсь.
- Выпиши её как следует. И знаешь, пусть капитан поймает педофила или серийного убийцу. СМИ снова запестрели этой темой. То в одном городе поймают, то в другом… Даже самосуд устраивают. Но ты доведи дело до суда, чтобы было всё по закону. Вот тебе и заказ. Предполагаю, придётся дописать листов двадцать-тридцать. Ты справишься. Отправь концовку по электронной почте. Я прочитала новую книгу. Лучшая из всех написанных тобою. Издатель, то есть я, довольна.
- Автор тоже… Чем занимается Клавдия? Где она живёт?
- Уехала к подругам в Москву. Полагаю, за советом.
- Скорее всего, начинать новую жизнь. Если не выгорит, вернётся обратно. У неё в распоряжении три месяца. Кстати, Светлана, ты там позванивай иногда домработнице. Скажи, что дом остаётся на ней. Не забудь про сигнализацию сказать, про псов…
- Поняла. Если что-то произойдёт в доме – сообщу. Хотя ты и сам можешь звонить ей. Мне кажется, ты разговариваешь со мной, а думаешь о другом. Надеюсь, о концовке.
- Последнее время мне стал сниться странный сон…
- Клавдия мне говорила о нём. И что?
- Ты не поверишь… Сегодня на тумбочке у хозяйки я увидел фотографию. На фото сёстры-близняшки лет десяти-двенадцати, - так сказала баба Вера. Поразительное сходство с теми, которые мне снятся.
- Что тут особенного? В этом возрасте все дети похожи. Хочешь начать расследование? А может, напишешь детектив вместо политической ерунды? У тебя со мной контракт ещё на две книги. Ты слушаешь меня? Или о девочках думаешь? Не бери в голову. В политический роман они не вписываются. А вот в детектив – да. Мне пора, Максим. Жду концовку.
- Сегодня же начну. Утром пришла идея… Но, возможно, твой совет о педофилах и маньяках пригодится.  Подумаю, что можно сделать. То есть, всё логически связать.
- Вот и хорошо. Да, чуть не забыла: ко мне в офис приходила твоя поклонница. Эта девочка… Интересовалась, где ты остановился? Может, скажешь? Она тебя любит. И уж точно родит тебе близняшек.
- Перестань. Ей всего восемнадцать лет. Передавай привет супругу…



                *  *  *


                Отель «Кубань»



               Девушка вышла из такси, расплатилась с водителем и вошла в фойе отеля. Поднялась на лифте на четвёртый этаж, прошла в конец коридора и постучала в номер сто один.
Через минуту дверь открылась, и девушка, в белом махровом халате, восторженно произнесла:
- Слава Богу! Входи, входи.
Девушка вошла, закрыв за собой двери.
 С минуту они молчали, словно вспоминали какие-то события – возможно, время, проведённое вместе. Наконец они обнялись, и та, которая приехала на такси, сказала:
- Как же я рада видеть тебя, дорогая. Мне кажется, мы не виделись вечность. Ты изменилась в лучшую сторону. И причёска тебе к лицу.
- Я тоже рада нашей встрече. Скучала.
Девушки сели на диван.
- Шикарный номер! На двоих… Что подумают работники отеля?
- Что мы лесбиянки. Что ещё они могут подумать?
- Ах, как я рада, если бы ты знала!
- Устроим по такому поводу вечеринку? Что скажешь?
- Возражений нет.
Девушка в белом халате позвонила по внутреннему телефону. Ей ответили:
- Принесите, пожалуйста, ужин в сто первый номер. На двоих. И шампанское тоже. Всё, всё несите – и фрукты, и конфеты, и лимонад, и рыбу…
Мужчина, принявший заказ, положил трубку и  улыбнулся. Он записал заказ и протянул его женщине:
- В сто первом номере, по-моему, намечается вечеринка. Обслужите их по высшему разряду. И… добавьте красную розу от меня. Надо быть на высоте.
Женщина взяла заказ и пошла в кухню.
- Рассказывай, дорогая, как ты там живёшь, в этом… Ты была в нём?..
- Три раза.
- И что же? – поинтересовалась девушка в белом халате. – Всё как прежде?
- Не нашла. Вот  была бы карта или схема.
- В архиве я ничего не отыскала.
- Я тут подумала: может, кто-то опередил нас?
- Что тебя наводит на такую мысль? Ты что-то увидела или почувствовала? Там кто-то  уже побывал? – справилась девушка, сделавшая заказ.
- Не думаю. Следов нет. 
- Тогда успокойся. Оставим это дело. Прими душ  - и устроим вечеринку.
- А ты? Как жизнь в столице? 
- Кипит. Много туристов. Преподаю русский язык и литературу.
- Пальцы разминаешь?
- Временами.
- А мне негде. Пойду в душ.
- Иди, дорогая. Халат на вешалке в ванной комнате. Я пока разберу твои вещи.
Следующие двадцать минут  та, которая приехала на такси, принимала душ. Приняв душ, она накинула халат и вышла из ванной комнаты с мокрыми волосами. Девушка, проживающая в отеле, встала с дивана и подошла к ней.
- Принцесса! – воскликнула она. – И белый халат тебе идёт больше, чем мне.
Они обнялись. В это время постучали в дверь.
- Входите, - произнесли они разом и тут же рассмеялись.
Дверь открыл официант. Закатил тележку с праздничным ужином в номер, закрыл за собой дверь, повернулся и, увидев обнимающихся девушек в белых халатах, от удивления открыл рот.
- Рот можете закрыть, - поцеловав в щёку девушку, которой белый халат подходил больше, чем ей, - произнесла сделавшая заказ.
- Этим меня уже не удивишь, - намекая на любовные отношения между девушками, проговорил официант и добавил: - Рот я открыл от того, что мне показалось, будто у меня в глазах раздвоилось…
- Не совсем поняла, но спасибо за ужин. И откройте, пожалуйста, шампанское… - попросила девушка с мокрыми волосами.
Официант открыл бутылку шампанского, пожелал девушкам славно провести время и вышел из номера. Через двадцать минут персонал отеля уже был в курсе, что в сто первом номере - вечеринка. Кое-кто из работников сделал предположение, что у девушек неземная любовь.



                Конец первой части