Сущность

Для меня уже вполне привычно то, что нас с ней двое. Во всяком случае из тех, кого я могу четко идентифицировать. Она по-прежнему курит. И, пока я снова в завязке отчаянно борюсь за чистоту легких, она даже ни разу не подумала бросить. Потому что она и есть вот эта самая реакция организма на сигаретный дым. Она и есть вот эти обожженные нервы и притупленные рефлексы. Она уже не чувствует этой боли, которую причиняет каждая затяжка. Она уже вообще не чувствует никакой боли.
Она носит свитер крупной вязки цвета хаки на два размера больше, треники и резиновые сапоги. У нее вечно холодные руки и грязные ногти. Грязные волосы закручены в безумный жгут где-то на макушке. У нее хриплый голос, потому что она очень мало говорит и много курит. А еще у нее слегка прищурен один глаз, потому что она часто прикрывает его, задумчиво уставившись вдаль.
У нее есть большая лохматая собака, которая бегает сама по себе. У нее есть маленький деревянный домик в лесу. В самой глуши. Кажется, где-то в Карелии.
У нее на книжной полке стоит всего несколько старых замусоленных книг, которые она перечитывает по кругу. Раньше ее полки ломались от книг, древесина трещала под их тяжестью и переламывалась. Но теперь она читает только эти несколько книг. Потому что она уже все прочла и все поняла, а эти - нет.
У нее в доме старый косой стол с выцветшей клеенкой, старая плита и железный чайник. Со свистком, иначе она бы спалила дом, потому что часто сидит за столом, глубоко уходя в свои размышления.
У нее в доме старая кровать с теплым толстым одеялом и мягкой подушкой. Здесь она проводит по 12-14 часов в сутки, закутавшись с головой, отвергая реальный мир, отторгая его из себя.
Она не пьет. Это единственное правило, которое она принесла из своей прошлой жизни. Жизни, где у нее было все.
Она ушла из нее сначала постепенно, а потом сразу. Все разваливалось медленно, день ото дня по крупице, а потом рухнуло в одночасье. Она копила не деньги, как это делают многие. Она копила любовь. Она копила тех, кто был ей дорог. Как дерево год от года она обрастала новыми кольцами любви и тепла. А потом что-то случилось...
Все разладилось. Одно за другим с нее стали срезать все ее накопления, ее кольца - слой за слоем. Ей было нестерпимо больно. Каждый раз она билась в агонии и думала, что умрет. Она теряла то единственное, что было для нее самого ценного - она теряла потраченные годы. И вместе с ощущением украденной жизни она чувствовала ужасное чувство вины - "не уберегла!"
В конце концов осталась только она одна. Когда процесс естественной энтропии был завершен она обнаружила себя в нелюбимом теле на нелюбимой работе с полным отсутствием смысла идти домой. С полным отсутствием иметь дом. Тогда она мобилизовала последние силы, провела инвентаризацию, составила четкий план действий и заработала много денег. Раньше она не копила деньги - теперь ей пришлось поменять стратегию. Она больше не копила и не искала любовь. Теперь она искала себя. И для этого ей были нужны деньги. Много денег.
И они у нее появились.
Покончив разом со всем, на заработанные деньги она купила свой домик в глуши, окруженный болотами и хвойным лесом. Прикормила собаку и разрешила ей иногда у себя ночевать. И вот так она стала жить. Голый нерв с атрофированными рефлексами. Ядро. Свобода? Покой?
Пустота.
В этой пустоте ничего нет. Но ей больше ничего и не надо. Именно потому что раньше у нее было все.
Я люблю ее. Она приходит ко мне, когда случается что-то плохое. Она приходит в своих грязных лохмотьях, громко топая в своих резиновых сапогах. Садится рядом со мной, курит и молчит. Так мы с ней и живем теперь вдвоем.