Лысанка

Лысанка, корова умная и хозяйственная. По-бабьи жалостливая. Все в своем хозяйстве — просторном, ладно срубленном из кондового леса, хлеву, она старалась держать под контролем. Восемь куриц с драчливым петухом жили поначалу в отдельной загородке, узкой и длинной. Запиралась она на обычную деревянную завертушку. Между легкими прутьями было небольшое расстояние, так, чтобы курица не могла протиснуться.

Но у Лысанки свои порядки. В первую же неделю, как приняла хозяйство, она подцепила рогом древянную завертушку и выпустила кур из загородки. Хозяйка, молодая и неопытная женщина, пришла доить корову и обомлела: петух и восемь его подруг расхаживали по хлеву, склевывали остатки отрубей с жестяного бачка, куда наливали корове пойло, петух подбирал что-то у самых ее ног. Хозяйка загнала кур и петуха обратно в загородку и закрыла.

Однако, на следующий день все повторилось, тогда дверь в загородку была привязана на крепкий провод в пластиковой обертке. Принятые меры не возымели, впрочем, большого успеха — на следующееже утро тонкие деревянные прутья были просто выломаны, а квохчущая компания столовалась у самой коровьей морды. Петух же наблюдал за своим гаремом, сидя на теплой коровьей спине.

С тех пор все стали жить вместе. Особенно компаньонам Лысанки нравилось наблюдать, когда корову доили. Тогда курочки садились в кружок за спиной хозяйки и ждали.  По мере того, как подойник до краев наполнялся теплым пенистым молочком, их нетерпение нарастало. Наконец, взяв в одну руку полное ведро молока и, подхватив другой, скамью, выделанную из цельной коряги, оставшуюся от прежних хозяев, хозяйка шла к выходу. По пути она наливала полную плошку парного молока курочкам и все они становились в кружок и с насаждением поглощали молоко. Если в это время в хлев заходил поохотиться на крыс, донимавших поросенка, черно-белый кот Тоська,по паспорту Атос, то и он вставал в кружок и тоже с удовольствием лакал молоко. Кот хорошо знал технику безопасности и потому крепко зажмуривал глаза, прижимал уши, а на поклевывания обиженных соседок обращал мало внимания. Когда, однажды, хозяйка забывшись, прошла с подойником до двери и совсем уж собралась уходить — петух забежал вперед, встал перед ней на пороге и замахал крыльями, требуя отлить молочка подругам.

Но все же в этом идилическом хозяйстве Лысанки иногда тоже случались недоразумения. Она при всем своем уме, была довольно своенравной особой  и потому имела обыкновение набрав полные легкие воздуха, погружать морду до самого дна и разом выдувать всю воду, оставляя к употреблению только овощи и отруби. Пила она мало, а потому все попытки хозяйки дать ей побольше воды оставались тщетными.   Однажды, когда Лысанка, вернувшись с пастбища, ужинала, куры гуляли в огороде, петух зашел в хлев и стал склевывать прилипшие к бачку отруби. Отруби были вкусными и хозяин куриного гарема позволил себе забыться: подбирая клювом вкусную дорожку, он поднимался все выше, пока не оказался на уровне края бачка. На самом краешке лежало целое зернышко, петух размахнулся клювом и, промазав, тюкнул прямо между глаз коровы. Тюкнул и притих, онемел. Немного присел,опустив к земле крылья, замер на месте, видно, ноги отказали. Лысанка тоже обалдела от такой наглости: медленно подняла голову, набрала полную грудь воздуха и так фыркнула на наглеца, что тот кубарем откатился под кормушку с сеном — если. Дожидаться, что будет дальше, он не стал — выскочил на улицу и до позднего вечера не смел зайти в хлев. Курицы уже давно хотели и есть,  и спать, а хозяин что-то странно себя вел. Молоко вечернее пропустили. Назревал бунт. И случился бы, если бы хозяйка не загнала всех в хлев. Однако, петух скоро понял, что Лысанка на него совcем не сердится, но с тех пор стал более осмотрительным.