Яблоко

Встреча
Перед Вами, мой читатель, книга рассказов, которые я собирала много-много лет. Поведали мне их реальные люди, каждого я знала лично, кто-то был моим попутчиком, кто-то знакомым, кто-то просто родным человеком. Есть рассказы о случившемся со мной лично. Эти случаи дали мне повод задуматься и расспросить о похожем у других. Так я начала собирать истории, которые потом превратила в рассказы и повести, чтобы поделиться с Вами. Они необычны тем, что суть их сводится к необъяснимому, ирреальному, непознанному, но это интересный пласт в нашей жизни, завораживающий, чарующий. Если кто-то выдумал и приукрасил произошедшее с ним событие, то я не стану осуждать своего собеседника, потому что в своей выдумке он был искренним, что я не заподозрила его в обмане. Поэтому я предлагаю Вам подумать вместе и сразу не ставить точку, а вспомнить свои жизненные события, расспросить у окружающих, и я уверена, что Вы найдёте подтверждение моим размышлениям. Ну что ж… читайте, мы будем вместе целую книгу: читатель и писатель, а ещё с нами будут герои рассказов.  Давайте думать вместе!

Яблоко
Мне было тогда чуть больше 12 лет, когда я услышала от своего деда эту историю. Жили мы с родителями в Средней Азии в г. Термезе, а летом я на школьных каникулах приезжала на родину в Тамбовскую глубинку к своим бабушкам и дедушкам. Оба деда фронтовика, прошли через все страхи военного времени, были отважными и бесстрашными. Я любила слушать их рассказы, буквально впитывала в себя каждое слово, а в душе удивлялась и гордилась ими. Бабушки нас внуков очень любили, баловали по силе возможности, многому научили, в общем делали для нас всё, что могли. Все были совершенно нормальными людьми советского времени. Им приходилось много работать, порой до изнурения. В колхозах платили копейки, а надо было как-то обустраивать свои дома, растить детей, обувать, одевать, давать образование, вот и наладились в наших сёлах бригадами ходить на сезонные заработки по окрестным областям шабашничать. Что говорить, мужчины у нас как на подбор, рослые, работящие, мастеровые. И вот один из моих дедов, Михаил, отправился в Пензенскую деревню, утопающую в лесах, на заработки. Бригада у них была серьёзная: четыре брата.  Никого они к себе не брали, то есть сработались по-семейному. Но в этот раз решил мой дед Михаил нарушить традицию, и взял он с собой племянника жены Кольку. Надо было дать возможность парню подзаработать. Он закончил восемь классов и хотел поехать учиться в город - вот и взяли мальчишку с собой.
Договорились о работе, подрядились отделывать только что выстроенный дом. Обрадовались, что дел будет много, деньги хозяева пообещали неплохие, и работа закипела. Большой просторный дом поставили для себя бездетные муж и жена. В этом селе они появились недавно, лет десять назад. Кто они и откуда никому не рассказывали, жили особняком, но все отмечали в них хозяйскую жилку. Всё всегда было ухоженным, добротным. Строителям выделили жильё – амбар в саду. Летом хорошо! Тепло, всё цветёт, растёт. Красотища! Около амбара стол соорудили, печку небольшую сложили, чтобы костерок безопасно развести. Ну там поесть что-то приготовить, чайку вскипятить, воды подогреть. Дед рассказывал: «Наработаешься, спится крепко, воздух свежий! Понравился нам этот сад. И чего только там не росло! Яблони разных сортов, груши, малина, смородина, крыжовник – всё как налитое. Только стали мы замечать, что нельзя нам ни яблока сорвать, ни ягоды пригоршню набрать. И ни то чтобы хозяева какие-то замечания делали или запрещали лакомиться, а было здесь что-то другое. Как будто кто-то за этим садом наблюдал. Вдруг залюбуешься наливным яблоком, протянешь к нему руку, чтобы сорвать, а и есть уже перехотелось. Махнёшь рукой и пойдёшь мимо».
Мой дед сам имел большой сад, умел за ним ухаживать, а летом в нём было столько всего, что просто не было возможности всё законсервировать и поесть. Поэтому многое просто раздавалось или скармливалось скотине. Ну столько ранних яблок, что даже гниют, опадая. Бабушка гнилые бока у них обрежет и скотине отдаст – витамины. «Хозяйство оно круговорот имеет», - любил приговаривать дед.
А тут вот совсем другой подход к садовому делу. Ни одного падальца  нет, а всё как на картинке. Сначала дед думал, что это только ему так кажется. Нет. Обратили на это внимание и его братья. Дальше – больше. Познакомились они с местными мужиками, с соседями стали общаться, и все на них как-то косо посматривают, как будто что-то не договаривают, словно скрывают что-то. Только когда работаешь с утра и до ночи некогда этими странностями заниматься, да и хочется быстрее домой – семья ждёт. Какая разница в каком доме деньги выпало заработать, у всех свои непонятности. Так что… смирились. А потом летом еды в избытке, мужики они открытые, добрые, отзывчивые. С кем пообщаются, тот всегда благодарен. Кто мёдом угостит, кто варенье на пробу принесёт, а кому и фруктов из сада, овощей из огорода не жалко. Все делятся. Они между делом и починят что-то, и совет дельный дадут. Короче – сплошной круговорот в делах настроился. Так бы всё и прошло, но случилось вдруг непредвиденное.
Колька, самый молодой из всех работников, старался изо всех сил. Мальчишка он был здоровый не по годам, а уж в стремлении настоять на своём ему равных не было. Да и что греха таить - мало кто из ребят пойдёт летом шабашничать. Им в этом возрасте клуб да танцы подавай. Все уже на девушек заглядываются. И Кольку сразу приметили, но он старался себя сдерживать, хотя мужики над ним подшучивали и настоятельно советовали: сходить на танцы.
- Колёк! Это тебе ли в такие вечера сидеть с нами! – смеясь говорил дядя Иван, каждый раз заводя эту песню на сон грядущий.
- Дак… мне с вами интересно! Вы столько всего знаете! – пытался возразить Колька.
- Да тебе не знать, а делать надо, а там и опыт придёт. Глядишь и про учёбу свою забудешь – продолжал подтрунивать дядя Иван.
Колька понимал куда он клонит. Не знал, как возразить, а просто опускал голову и пытался в такой момент заняться кухарскими делами. Мешал в печке ещё не остывшие угли, ставил чайник на самодельную конфорку. Один из братьев, Владимир, в таких случаях начинал Кольку защищать:
-Не слушай его, Колёк! Раз задумал учиться –учись, а девки они учёных ещё больше любят. Тут ты точно не опоздаешь. А так, для развлечения и чтобы не засохнуть, в клуб всё же сходить не мешает - и добавлял - но для развлечения.
Вот так вечерами Колька оказывался в центре внимания. К подтруниванию он привык, посмеивался, опустив голову и слушая колкости деда Ивана. И всё же молодость берёт своё. Не он заприметил, а заприметили его. Стали девчонки около сада вечерком прохаживаться, а Колька то на лавочку к саду выйдет посидеть, то за водой сбегает через дорогу, то в магазин его пошлют братья- плотники. Познакомился он с местными красавицами, а дальше и понравилась ему одна из них. Боевая такая девчонка, глаза, как угли, коса длиннющая. Соберутся около сада вечером, смеются, а Колька так незаметно стал вроде как «центром вселенной». До поздна засиживаться стал малый на лавочке с этой девчонкой.
И вот как-то раз сидят уже в потёмках мужики около амбара, устали после работы, ужин их разморил. А за ужином и по стопочке пропустили, тоже для аппетита полезно, да и для разговора хорошо.  А тут Колька – шмыг к яблоне. На ней яблоки, как нарисованные, – жёлто-красные. Протянул руку, чтобы сорвать. И вдруг остановился, отдёрнул, задумался. Братья притихли, смотрят, но остановить не пытаются. Понимают, что не для себя он хочет яблоко сорвать, а девчонке угодить. Тянется Колька за яблоком как будто через усилия невидимые, мужики про себя думают: что же это за чертовщина такая, но не останавливают Кольку.
Сорвал он яблоко, покрутил его, осмотрел, положил за пазуху и пошёл к калитке.
Было уже далеко за полночь. Братьев разбудил страшный крик. Все моментально вскочили и выбежали на улицу. Колька сидел на приклете  амбара. Глаза его блуждали, он издавал нечленораздельные звуки. Потом начались судороги. Все растерялись. Кольке было не просто плохо, он умирал страшно и непонятно. Он не в силах был объяснить своего состояния, что с ним творилось никто не мог понять. Все братья фронтовики, прошли через ад войны, видели смерть лицом к лицу, сами почти умирали от ранений. Но состояние Кольки повергло их в смятение. Побежали за врачом, и первое, что пришло в голову, – это разбудить соседскую девчонку, Колькину подругу. Машка ничего вразумительного ответить не смогла, смотрела выпучив глаза и не верила происходящему. Врач тоже не смог определить диагноз, был страшно удивлён и поражён. Сбежались соседи. Хозяева заняли позицию сторонних наблюдателей, но в этой ситуации на них никто не обращал внимания. К утру Колька успокоился то ли от лекарств, то ли от изнеможения.  Агония закончилась. Все понимали, что его часы сочтены. И тут дед Миша вспомнил про яблоко. Стали расспрашивать Машку. Девчонка в слезах подтвердила, что Колька принёс ей яблоко из хозяйского сада и стал угощать, а она отказалась взять, потому что все говорят, что есть в этом саду какая-то тайна. Тогда Колька посмеялся и съел это яблоко сам. А дальше к нам подошли ребята, и вскоре мы все разошлись по домам. Единственное, что было странным, то что Колька стал каким-то сразу злым, холодным и руки у него были мокрыми. Он ушёл даже ничего не сказав.
Кинулись за объяснением к хозяевам сада. Хозяйки не оказалось, было понятно, что она просто спряталась. Вызвали участкового. Молодой парень стал, соблюдая все формальности, подходить со знанием дела к сложившейся ситуации. Времени у Кольки не было совсем. Вызвали машину из лесхоза, чтобы переправить больного в район.
Пока эта волокита продолжалась, дед кинулся искать хозяйку сада – след простыл. Тогда пошли на крайние меры. Схватили хозяина. Скрутили. И для пущей верности занесли над ним топор, ибо он и под страхом смерти молчал как рыба. Просили по добру по здорову пояснить, что же случилось с Колькой и что за «молодильные» яблоки растут в этом саду. Самосуд вершился в присутствии всей деревни.  Хозяин молчал. Страсти накалялись. Наверно, в какую-то минуту все действительно подумали, что приговор всё же приведут в исполнение. И тут в саду появилась хозяйка дома. Не надо было никому и ничего объяснять – перед ними стояла колдунья. Она всё-таки вышла защитить своего мужчину, того, кто знал о ней больше всех остальных. Дальше события разворачивались удивительным образом. Колдунья вошла в амбар, наклонилась над Колькой, опустила обе руки на его голову и буквально через час Колька ожил.
Утром, не взяв ни одной копейки за работу, бригада мастеров покинула эту деревню. Колька так ничего и не вспомнил о происшедшем, ему обо всём просто рассказали. Прошло ещё несколько лет, и дед случайно встретился с мужиком-пасечником из той деревни, который угощал их мёдом. Он рассказал, что после случая с Колькой деревня вся находилась под таким потрясением, что никто сразу и не заметил, как семья колдунов просто исчезла. Они оставили недостроенный дом и ушли в неизвестном направлении. С тех пор сад вместе с заброшенным домом так и называют «Колдуньина усадьба». Все обходят его стороной - боятся этого места.