Августовский Гром - День 21

Нет того, что должно быть изначально. Всюду лишь отсветы и отзвуки… но нигде нет источника. Как нет и того, что могло бы им стать. Либо я просто его не замечаю? Подсознание противится нарушенному ходу вещей, и всё же разум не в состоянии увидеть всю картину целиком. И он сдаётся, каждую секунду пасует перед реальностью, не в силах сформулировать свои претензии к происходящему. Человек не только не получает ответов, он даже не может сформулировать свой вопрос.
Я слышу грохот артиллерии и треск автоматных очередей, вижу зарево над горизонтом и вспышки в ночном небе. Слышу крики раненых, обхожу воронки от взрывов, вдыхаю тяжёлый душный воздух, пропитанный пороховым дымом, вижу маски из грязи и крови на застывших лицах тех, кто уже не сможет подняться и снова пойти в бой. Но я не там, а они – не здесь. Моё поле битвы находится в другом месте, это не моя война. И что самое страшное и печальное – это и не их война тоже. Мы все – заложники идущей по кругу ситуации, навязанной извне, до тех пор, пока кто-нибудь не смахнёт пелену с наших глаз, пока не встанет и не скажет…

День 21.

«Перемен! Требуют наши сердца! Перемен! Требуют наши глаза…» Конрад уставился в потолок, слушая эхом отдающиеся в сознании и постепенно затухающие слова песни из своего прошлого. Он тихо вздохнул и сел в кровати. Осторожно, чтобы не скрипела, приоткрыл створку заколоченного окна – унылый пасмурный вечер, как обычно. “В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен – перемен! Мы ждём перемен!..”
Где-то на улице неподалёку разорвался снаряд. Стёкла в рамах зазвенели, но выдержали. Конрад прислушался. Далёкие автоматные очереди, взрывы, крики. Каждый день, чаще или реже, ближе или дальше, но постоянно. Коробку, в одном из домов которой он жил, по счастью, регулярно обходили стороной. Ближайшим местом, куда долетали снаряды был пустырь за недостроенной многоэтажкой, в двух кварталах на северо-восток от его дома. Да и там, было всего три крупных воронки, и с полдюжины помельче. В особенно беспокойных же районах их количество исчислялось десятками.
Конрад притворил самодельную створку и вновь закрыл её на замки – безопасность превыше всего, как говаривал старый друг. Кто ты такой, пока тихо и мирно спишь в своей постели, не заботясь о том, что происходит вокруг? Потенциальный и весьма вероятный труп. Не зря же говорят, “мой дом – моя крепость”. Если уж ты вынужден сидеть в четырёх стенах, то тогда будь добр превратить их если не в крепость, то хотя бы в форт. Но главное, о чём ты никогда не должен забывать – к любому замку рано или поздно будет найден свой ключ. Кибернетические системы защиты, бронежилеты, военные фортификации, пуленепробиваемые стёкла, всё это служит одной цели – предупредить тебя об опасности и на ничтожный срок изолировать от неё. А лучшего способа защиты, как такового, не существует, у каждого свои плюсы и уравновешивающие их минусы. Практически единственным же серьёзным способом защитить свою жизнь является знание. Знание того, как предотвратить опасность, как создать условия, чтобы эта самая опасность не могла быть воплощена в реальности. «Всё остальное, как мёртвому – припарки».
Захотелось чаю. Почти в полной темноте добравшись до кухни, он зажёг маленькую керосиновую плиту и поставил чайник на огонь. Сел за стол, посидел какое-то время, подперев голову рукой, потом достал из шкафа свечу, чиркнул спичкой. Пламя несколько секунд колебалось, успев поплясать по стенам причудливыми рыже-бурыми разводами, и успокоилось.
За окном полыхнуло. Над близлежащей деревней поднялся столп пламени. Конрад отхлебнул из кружки и задумался. «Вот уже и до нашей глухомани добрались. Такими темпами, они скоро весь город с землёй сравняют. Похоже, фронт переезжает ко мне… Или это я к нему поближе? Так или иначе, скоро я точно окажусь между молотом…»

* * *

- Стой! Не вздумай дёрнуться. Руки из карманов, медленно.
Голос был неприятный. Кем бы ни был незнакомец, судя по всему, он был вооружён. Конрад замер на месте.
- Я сказал, вытаскивай руки. Чтобы я их видел. Так, теперь так же медленно повернись. База, приём…
Первое, что бросилось Конраду в глаза – нацеленное на него дуло автомата Калашникова, и уже потом он увидел мужчину, державшего оружие. Около сорока лет, черноволосый с короткой густой щетиной, в военной форме, в каске и бронежилете.
- Ты один?
- Да.
- Где остальные?
- Какие ещё остальные?
- Где твоя группа?
- Не понимаю, о какой группе речь. Я же сказал, что один.
Вдруг мужчину что-то озадачило, он резко передвинулся на пару шагов влево, и встал точно напротив Конрада.
- Снимай капюшон. Живо! – незнакомец вскинул «Калашников» к плечу, целясь Конраду в грудь. Расстояние между ними было около пяти метров, и сокращать это расстояние он явно не спешил.
- Это плохая идея.
- Не заговаривай мне зубы. Капюшон!
Пришлось подчиниться. К жёсткому и сосредоточенному выражению лица мужчины добавились новые эмоции: удивление и страх.
- Место, где ты живёшь. Веди меня туда, – несколько нервно проговорил он и быстро огляделся, - База, это первый, приём…
- Зря ты это затеял.
- Да неужели? У тебя три секунды. База, при…
- Зато у тебя ни одной.
Когда мужчина понял свой промах, было уже поздно – воздух слева и справа от него на мгновение стал невероятно плотным, словно превратившись в невидимые стены. Конрад коротко, без размаха, хлопнул ладонями друг по другу, и всё было кончено.

* * *

«…и наковальней».
Чайник истерично засвистел. Конрад подождал пару секунд и затушил огонь. Заварки оставалось совсем мало, но он как-то умудрился оставить себе ещё на раз. Неосторожно отхлебнув лишнего, обжёг язык. Неприятно, конечно, но ничего страшного. Взяв кружку, Конрад двинулся на балкон.
С восьмого этажа открывался отличный вид на ночной город, насколько печальный из-за разрухи и запустения от многомесячной осады, настолько же и прекрасный – рыжее зарево над горизонтом, словно волнами перекатывающееся с востока на запад и обратно; языки пламени свежих пожаров, лижущие дома, машины, деревья, и подсвечиваемые ими столбы дыма причудливых форм. Пугающее, жуткое зрелище. Но вместе с тем, успокаивающее своей предопределённостью. Откуда-то он знал, что будет дальше. Не мог по часам и минутам расписать в голове дальнейший ход событий, или предвосхитить грядущее, но раньше нечёткое и размытое, на грани подсознания ощущение, при виде того, что сотворила с этим местом война, переросло в осознанную уверенность.

* * *

Классическая архитектура позднего периода: одинаковые "квадратные" школы и детские сады во дворах разномастных панельных и кирпичных домов ростом в пять, девять, а то и больше этажей, пыльные и буро-ржавые гаражные кооперативы, большие и малые дворцы культуры с облупившейся по периметру штукатуркой со стен, универмаги, манящие вывесками пива, соков и прочих вод - непередаваемый и неуловимый дух эпохи перемен, воплощённый в серых и ныне бездушных строениях навевал на Конрада необъяснимую ностальгию по временам, в которых он толком не успел пожить, и наводил на мысли о стране, переродившейся в нечто иное. Но в первую очередь, о Городе, где он родился. Ибо вокруг был его город, тот самый внешне, но глубоко изменившийся внутри, лишённый тех, кто делал когда-то его местом радости, боли, счастья и уныния, страданий и надежды. Лишённый прежних друзей и врагов. Лишённый всех и всего, кроме сладко-горького аромата ностальгии с солоноватым привкусом слёз, казалось, разлитого в воздухе.
"У тебя есть столько времени, сколько потребуется."
Его послали сюда с особой миссией, и это был, как ни странно, не приказ, а просьба. Сам Конрад причин выбора его кандидатуры не понимал, однако не стал и упираться, когда узнал, что за место ему предстоит посетить. Хотелось после стольких лет ощутить воздух во дворе своего старого дома, забравшись на крышу гаража, засмотреться на закат, окрашивающий мир необыкновенными охряными оттенками, дойти до "Галки" и, продравшись сквозь кусты, ополоснуть руки в знакомой речке… И если первое желание ему удалось реализовать без особых проблем сразу по прибытии в Город - Конрад первым делом добрался до квартиры, где жил раньше и вновь обосновался в ней, устроив там основную базу для вылазок - то всё остальное пришлось отложить до лучших времён.

© Евгений Горбунов, 2018