О крестном ходе на реку Великая. Вятка

КАК МУРАВЕЙ В КРЕСТНЫЙ ХОД ХОДИЛ
«Если люди умолкнут – камни возопиют…», «Всякое дыхание да хвалит Господа…»

Жил на свете один непутёвый мальчишка. Почему «непутёвый»?  Да попадало ему часто от бабушки то за грязные штаны, которые он умудрялся разодрать буквально через час после того, как бабушка с любовью нагладит их. То влезет на дерево и опять же за них – за штаны - то – и повиснет почти вниз головой… А  то и подерётся с мальчишками, ну, прямо ни из - за - чего! Из-за девчушки, которую за косички дёрнет наилучший друг его Ванька... Из-за девчонки! Да с лучшим другом? Ну и «непутёвый же»! Однако Лёшка на это слово не обижался. Ухмыльнётся, взъерошит свои рыжие волосёнки, шмыгнет носом и убежит опять в лес. Любит Лёшка бывать в лесу. Думается ему, что в каком – то необычном Царстве – Государстве находится, где певчий звон раздаётся, кузнечики стрекочут, муравьи снуют туда – сюда да ветер шумит в верхушках сосен да лохматых елей. Ляжет Лёшка на густую траву – мураву, закинет руки за голову и часами может смотреть в высокое голубое небо, угадывать фигуры животных в плывущих облаках и различать голоса птиц. А то повернётся на живот и начнёт наблюдать за жизнью муравьёв. Уж очень загадочной она ему казалась. Вот и сегодня приплёлся он на облюбованное местечко у высоченного муравейника после очередной бабушкиной взбучки за пролитое молоко, которое она приготовила для больной соседки бабы Маши.  С горечью вспоминал он, как бабушка отхлестала его кухонным полотенцем, ещё и ещё раз выговаривая ему и за то, что он непутёвый, и что пропадает невесть где, и что штанов на него не напасёшься… Понуро лежал Лёшка на животе, даже на своих любимых муравьёв не смотрел и вдруг услышал писк из множества голосов:
- Вернулся! Вернулся! Чивчик вернулся! Где ты пропадал?
Подумал, было Лёшка, что всё это грезится ему… Нет – всё взаправду: окружили одного муравья друзей 50, а он в центре стоит, лапами в разные стороны разводит:
-Да я и сам не знаю, как рассказать вам обо всём, что со мной случилось.
-Расскажи, расскажи,- загалдел теперь уже весь муравейник.
Муравей – путешественник поведал, что дней 5 назад сновал он, как и они, туда – сюда, пока не наткнулся на что- то светлое да сладкое. Это была пустая бутылка из - под лимонада. Влез он вовнутрь да вдруг замер от страха: поднялась бутылка куда- то высоко вверх и муравей Чивчик вместе с ней оказался в кармане огромного рюкзака. Понял он, что бутылку взяли, чтобы воду набирать из источников. А ему-то - что делать? Крышка закрылась - не выбраться… Делать нечего… Притих Чивчик и оглянулся вокруг: вот это да! Такого количества людей он никогда не видел! В сто – в тысячу раз больше, чем его сородичей в муравейнике! Что- то пели эти люди, идя  друг за другом… Присмотревшись, Чивчик увидел, что люди шли за иконой в красивом резном окладе, украшенном венком из ярких полевых цветов. Они так бережно несли икону, с таким благоговением, что догадался  Чивчик: « Этот святой столько полезного совершил на земле, что и по его смерти люди  помнят его и обращаются к нему за помощью».
- Стал я ещё внимательнее вглядываться да вслушиваться,- продолжил свой рассказ Чивчик и понял  удивительную вещь: весь народ, а людей временами было свыше 30.000, вышел на молитвенный подвиг, словно вся Русь поднялась. Силища – необыкновенная,- восторженно заключил рассказчик так, что муравьи поняли: никогда в жизни ни одному муравейнику не совершить такого дела в едином духе, как совершали молитвенное делание эти люди. Со всех сторон только и слышалось: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя».
- А иногда тишина наступала,- продолжил своё повествование невольник - путешественник. – Сосредоточенная…, и понимаешь тогда: каждый человек пришёл сюда со своей бедой, мыслями, со своей единственной просьбой: «Ты только помоги! Помоги, Святителю Николае, Мирликийский Чудотворец».
- Погоди, погоди, - перебил один из слушателей, муравей по имени Мельчик, (до того он был маленьким, что его с детства все так называли). - Это что:  ты в Великорецкий крестный ход попал?
- Как - в Великорецкий?- заволновались другие. - Мы ведь ещё от прадедов слышали о нём. Будто с конца 14века народ Вятский пообещал Святителю каждый год приносить его икону на место её явления. И ни разу не пропустили.
-Ну да – «не пропустили», - съязвил один старый муравей, молчавший до этой минуты.
- Что: не сдержали обещания? - возмущённо ахнул весь муравейник.
- Да уж: случилась такая беда с хлыновцами: то ли  поленились, то ли ещё что, только не пошли и всё. Что тут сталось!- старый муравей заинтригованно замолчал, нагнетая и без того напряженную обстановку. В муравейнике поднялся самый настоящий галдёж: «…не сдержали обещание…, не понесли икону...,  поленились…».  Когда эмоции недоумения понемногу стихли, старый муравей поведал всем, что в тот год в июне месяце выпало столько снега -  домов почти было не видать!
- Вот с тех пор  ни разу не пропускали, - утвердительно закончил муравей.
В муравейнике на время наступила относительная тишина, среди которой вдруг раздался восторженный тоненький голосок:
- Так это – правда? Все это – правда? Вы не врете? Я-то думал, что это выдуманная история  и про икону, и про крестный ход, и про снег, и про чудеса, когда мне бабушка перед сном рассказывала. Я так и думал, что это – небылица, легенда…
- Нашел легенду! Да я собственными глазами видел: жара под 30. Пылюга – столбом, дышать нечем…, а они …идут. Сердце хозяина моего рюкзака так стучало, что мой карман в ритм ему дрожал, - вновь вступил в разговор Чивчик.
- Да ты ж говорил, что в бутылке сидел! – ехидно уточнил Мельчик.
- Это я сначала сидел, а когда хозяин отвинтил крышку, я мигом на дне кармана рюкзака спрятался. Там еще такие дырочки были, я через них все и видел.
- А что ты еще видел, Чивчик? – спросил муравей по имени Мудрый, (ему такое имя за мудрость и рассудительность дали).
- Самое главное, что меня поразило, - это любовь людей: нет бы - отдохнуть на привале..., а  они к иконе тянутся, приложиться хотят, просьбу свою выложить. Да оно того стоит: икона эта Великорецкая святителя Николая Мирликийского - чудотворная!
Все обитатели муравейника замерли в ожидании: о каких - таких исцелениях он расскажет? Выждав паузу, Чивчик важно продолжил:
-Это уже в Великорецком было. Перед выходом служился молебен святителю Николаю, народ сосредоточенно молился… И вдруг среди этой тишины раздался звериный крик: нечеловеческим голосом женщина кричала. Я от ужаса в самый угол кармана вжался – как бы от страха из кармана  не выпасть.
-А люди? Что стали делать люди?- с присущей ему рассудительностью спросил муравей Мудрый.
- Люди? – задумчиво переспросил Чивчик.- Люди как молились, так и продолжали молиться. Только кто-то громко стал читать «Да воскреснет Бог» да отчетливее стало слышно «Господи, помилуй». В едином духе - единая молитва. Силища, еще раз повторил это слово Чивчик.
- Чивчик, Чивчик, а люди-то хоть ели? Спали? Или все время шли и молились?- удивленно спросил опять Мельчик.
- Ты знаешь, Мельчик, эти люди редко теряли молитву. Они и когда ели, и когда отдыхали, и когда шли - молились. Рядом с нами сидела одна крестоходица, так вот она шепнула своей собеседнице, что в один из ходов она в течение 5 дней не ела и не пила.
- И зачем это им надо? – с недоумением опять произнес Мельчик.
-Мельчик, Бог сотворил Небо, Землю, Луну и Солнце, Звезды…На шестой день Он сотворил человека по образу и подобию Своему. Вот и нужно каждому человеку за время жизни на земле стяжать Дух Святой и уподобиться Богу в Любви и Смирении. Для этого он берет такие труды, чтобы воспитать себя. А еще люди совершают покаянные крестные ходы…
Муравей Мудрый вдруг спросил:
- Скажи, друг, от таких трудов люди, наверно, мало улыбаются? Тяжело ведь…
- Напротив, - весело ответил Чивчик. – Видел бы ты глаза этих людей! В них столько надежды, любви, желания помочь! Отдают последнюю одежду, еду… Набивают на ногах такие мозоли, что после привала встать не могут, а идут… Идут… Крестоходцы, одним словом…. За Крестом Христа идут.
-А дети…дети тоже улыбаются? Они же маленькие, им еще тяжелее.
- Детям – тяжелее? Да они за день в два раза больше наворачивают километров, - ответил Чивчик. И продолжил:
- Такую картину запомнил я, это уже когда по асфальту шли. Духота, шаг быстрый… Перед дождем дышать тяжело,, рюкзаки, казалось, в 2 раза тяжелее стали, ноги-то ведь стертые… А тут, не поверишь, справа от колонны  по щебенке, обнявшись, как обнимаются только самые закадачные друзья, шли двое мальчишек и о чем-то разговаривали. Шли они, как хозяева будущего – спокойно и уверенно, и  такое братство я ощутил, а им всего 5-6 лет… Им было так хорошо вдвоем, что они не замечали ни жары, ни скопления народа… Их было двое – двое в целом море солнца, неба, зелени леса и дороги.
- Да-а, чудеса, - чуть ли не про себя пробормотал Мельчик.-  Счастливый ты, Чивчик, что весь путь проделал и не потерялся…
- А домой-то ты как вернулся? – спросил муравей Мудрый, по-настоящему оценивая все опасности, которым подвергался Чивчик за 5 дней ста пятидесятикилометрового путешествия.
- Да вот это-то самое и удивительное! Вздремнул я от нервного напряжения, а очнулся – крики ваши услышал. Понял я, что без помощи святого Николая Угодника не обошлось. Разве так подумать, что хозяин рюкзака знал, что это именно мой муравейник? – уже шутливо добавил Чивчик. - Доставил меня по адресу, который я ему не говорил…. Теперь и я возношу хвалу угоднику Божьему:
           -Радуйся, Николае,
           Вели-и-и-и-икий Чудотворче!
   Пришло время удивиться и Лешке, услышав, как весь муравейник не один раз дружно и четко выпевал: «…вели-и-и-икий чудотворче…». Куда делись слезы, разлитое молоко, обидные слова бабушки и кухонное полотенце! Всего как будто и не бывало.  Лишь многие километры пути мелькали перед глазами Лешки;  леса, перелески, спуски, подъемы;  поля, засеянные рожью; луга, полные запаха трав и  цветов. И …лужи…, лужи – много луж в Медянском лесу! А еще – отец Иов, отец Андрей, отец Владимир с высо-о-окой, ровной и гладкой палкой.  А вот и лица владыки Марка, владыки Климента, Иоанна, Леонида… Может, и погода была такая снисходительно – удивительная, без дождя, что митрополиты приняли участие в Великорецком крестном ходу 2015 года? – размышлял Лешка, осмысливая услышанное. Все может быть…
   Одно наверняка знал Лешка: непутевым теперь уже никто не станет его называть, потому  что есть у него путь – единственный путь спасения – идти за Христом и стяжать дух смирения.
 Трудный путь наметил себе Лешка, тернистый и узкий. Но загорелось у него сердце пламенем горячей любви крестоходцев, спасающих своим молитвенным подвигом Святую Русь.

Два в одном. Пробуждение в новую жизнь.
   Жили – были Два – Сапога – Пара… Жили себе, не тужили. Особенно не затрудняли себя работой. Сходят туда – сюда и опять в уголке рядышком стоят. А то и на дальнюю полку хозяин их положит: «Авось, пригодятся…». И пригодились: вспомнил о них хозяин, когда стал в Великорецкий крестный ход собираться.
   Обрадовались  Два - Сапога – Пара:
 - Надоело лежать! Пора и дальние луга навестить, траву-мураву потоптать, по знакомым тропинкам походить, глинки медянской хлебнуть да дождевой водицей омыться.  Ведь не было почти ни одного раза, чтобы ливневый дождь на крестоходцев не обрушился. Часа полтора льет как из ведра. Все до нитки из одежды промокает… И деться от него некуда…
  Договорились  Два – Сапога – Пара: друг друга не подводить, в разные стороны не разъезжаться, на подъемах и спусках  не спотыкаться. Решить – то решили, да сего не предусмотришь: то корень петлей на пути попадется, то ветка из лужи вынырнет и так  хлестнет, что Два –Сапога – Пара в живых не думали остаться. Зато на привалах их время наступало: лежат себе рядышком, бока на солнце греют да истории разные слушают, к людям опять же присматриваются… А они разные, люди – то… Откуда только ни приехали! Даже из Италии, там, где святой Николай Угодник мощами почивает, Моника с большу-у-ущим фотоаппаратом приехала. Глянули Два – Сапога – Пара, а она женщину лет шестидесяти пяти  норовит сфотографировать. Снимок ложен был получиться необыкновенный: нежная зелень травы да стройных березок от росы поблескивает, солнышко ласковое на небе рождается, птички щебечут… Да и паломница эта странная: укрылась цветным пончо – на большой гриб - сморчок смахивает. Только нос к первым лучам тянется – озяб от  раннего,  холодного утренника. Читает… А Монику увидела и давай  уговаривать не фотографировать ее. Мол, и не фотогеничная она, и только время на нее тратить…  Рассердились Два – Сапога – Пара: ну, что она такое выдумывает! Пусть Моника фотографирует, и они в кадр попадут! Вон как носы блестят! Да еще пар из голенищ валит… Но Монику – итальяночку не проведешь. С характером оказалась. Вопросы задавать стала, отвлекает, значит. Приосанились Два – Сапога – Пара. Приготовились, в горделивой позе замерли. А Моника щелкает фотоаппаратом да ответ паломницы со вниманием слушает на вопрос, который сама же и задала. Мол, что это за день такой сегодня. А паломница словоохотливо поведала, что  в этот  день Церковь свой День  рождения празднует… Опять осерчали друзья: «Что это она снова придумала! Какой день рождения церкви?» Удивилась и Моника:
-  Какой – такой церкви?
- Да всей нашей Православной церкви! – убежденно отвечает паломница. – Пресвятая Троица во Всей Своей Полноте  в пятидесятый день явилась! А сегодня именно такой День – День Пятидесятницы. И человек как заново рождается – Благодать Духа Святого касается его сердца… И природа благоухает: каждой росинкой, травинкой, каждым листиком после зимы обновляется, напоминая человеку, что после сна пробуждение в новую жизнь наступает… Все – новое, рожденное для Жизни во Христе!
   Переглянулись Два – Сапога – Пара: не знали они, что такой день рождения бывает. Быстренько вскочили да дальше потопали. А хозяин тоже бежит – торопится, от чудотворной иконы святого Николая Угодника отстать боится…
   Скоро сказка сказывается да не скоро дело делается. Притащились Два - Сапога – Пара к месту явления  иконы святого Николая Чудотворца в село Великорецкое. Еле доползли... Грязные, исцарапанные… Но облегченно вздохнули: вымыл их хозяин да  на теплую печку поставил просушиться. Задремали Два – Сапога – Пара,   в глубокий сон провалились. А очнулись от того, что невмоготу  стало им стоять на печке: затопила юная хозяйка  ее и не посмотрела, что они там сушатся. Стоят теперь Два – Сапога – Пара, навеки склеенные боками. Расплавилась подошва, растеклась по всей плите и соединила два в одно. Будут они теперь жить в Великорецком и каждый год  5 июня с нетерпением  ждать, когда крестоходцы принесут  Великорецкий образ святого Николая к месту его явления.