Рассказ С небес на землю, Цикл Навеяно Дождём

                "С небес на землю"

Тёплая июльская ночь, сквозь открытые настежь створки окна, словно крадучись проникает дуновение ветерка колыша лёгкий тюль.
Цикады, наслаждаясь мгновениями столь быстротечной жизни, упиваясь наслаждением - поют свою брачную песню. Чуть поодаль через лес, там, где дышат туманами прохладные воды озера – устроили концерт лягушки призывая дождь, что те шаманы. Глупые мотыльки, привлечённые светом лампы, с гулким стуком бьются о горячее стекло снова и снова, падая в изнеможении и взлетая вновь…
- Вот так и люди, - думала она, сидя на веранде, раскачиваясь в любимом кресле качалке, укутавшись в старый клетчатый плед, - всю жизнь бьются, летя на неверный свет кажущегося счастья, обжигаются и снова летят туда-же, хотя рядом открыта дверь, где полно тёплого света. Но нет, мы летим на жаркое пламя обещающее рай, преодолевая боль и сомнения, преграды и препятствия, пытаясь реализовать собственные иллюзии, и достигая – умираем от разочарования. Потому что иллюзии, увы, пусты, и там, за этой преградой нет ни света, ни тепла - лишь тонкая проволочка оставшейся надежды, что не может ни согреть, ни осветить.
Повертев в руках телефон, она отложила его на плетёный столик – некому звонить, и писать некому, о таком не рассказывают, если только психологу, чтобы порадовался новому клиенту. Ну, что же, хотела романтики, чистой и светлой любви? Получи с улыбкой и распишись. Как там у Фрейда – психологическое насилие? Или это не у Фрейда, да какая собственно, теперь разница, сама виновата, во всём и сама. Никому нельзя доверять, никому! Но так иногда хочется! Правда, последствия после такого доверия – врагу не пожелаешь. Рухнуть с небес на землю и без травм – такого не бывает никогда.
Теперь она здесь, в своём райском уголке – полузаброшенной деревне, где властвует природа и запустение, подальше от благ цивилизации и городского шума – тут можно побыть наедине с собой и зализать раны. Здесь, её любимый дом, о котором она мечтала с самого детства, именно такой, каким она его себе представляла, но и он не её. Дом её друзей, которые всегда с радостью привозят её сюда, для отдыха и снятия напряжения.
Цикады пели всё громче, шаловливый ветерок разбушевался и зашумел в кронах вековых сосен, с лёгким шуршанием пошёл дождь – мягкий и тихий, будто плакал вместо неё. Со стороны озера донеслось громкое кваканье, лягушки радовались вызванному ими дождю, плотное облако молочного тумана потянулось по земле, вползая окутывало деревья и спящий сад. Луна скрылась за облаками, лишь свет лампы с бьющимися о неё мотыльками составляли ей компанию.
Ночной покой разрушила трель звонка, на дисплее высветился неизвестный номер.
 - Он, это он! – царапнула усталое сознание острая мысль, сердце заколотилось, она едва могла дышать, не то что говорить. Уже было занеся руку над телефоном, чтобы ответить на звонок, она замерла. – А что дальше? Что скажет ей он, как объяснит случившееся, а что сможет ответить ему она? Да и надо-ли теперь это всё?
Телефон всё звонил и звонил, разрушая ночной покой, пока она колебалась между страхом и желанием схватить трубку. Собравшись с силами, она выдохнула и стараясь придать голосу спокойное безразличие, ответила:
 - Да, говорите. – В ответ ей была тишина, в трубке молчали, лишь что-то слегка щёлкало, и эту тишину нарушал бешеный стук её собственного сердца. – Говорите, пожалуйста – повторила она безмолвной трубке, - что-то ещё раз щёлкнуло и раздался сигнал отбоя. Она безучастно посмотрела на погасший дисплей, телефон выпал из ослабевших пальцев.
Шуршание дождя, лягушачий концерт под аккомпанемент пения цикад – нарушали ночную тишину. Всё то, что так радовало её раньше – сейчас раздражало. Ей нужно заново учиться жить и не ждать – никого и ничего.
Телефон зазвонил снова. Не глядя на номер, она судорожно схватила трубку и едва сдерживая волнение ответила: - Да!
 - О, привет! Ты что, ждала моего звонка?
 - Да, но не твоего! - разочарованно выдохнула она.
 - Отлично! – радостно ответил мужской голос. – И что у нас с голосом? Ревёшь, из-за чего?
 - Нет, не реву – спокойно ответила она.
 - Опа! А вот это уже тревожный симптомчик! Ты где?
 - Далеко.
 - Ясно, опять смылась зализывать раны в свою деревню?
 - Да.
 - Весьма многословно и информативно. Спишь?
 - Нет, раз с тобой разговариваю.
 - Пьёшь?
 - Ты сейчас шутишь или издеваешься?
Уловив в её голосе нотки раздражения, он смягчил тон: - Ты это, не кисни там, всё нормально будет. Где наша не пропадала, а пропадала она везде…
 - Марк! Я тебя умоляю, оставь свои шуточки – мне сейчас не до них, и время – второй час ночи.
 - Понял! Усё понял, шеф!
Телефон отключился, она раздражённо отбросила трубку на плед. Ей ничего и никого не хотелось - ни видеть, ни слышать, ни говорить. Одно желание билось в её сознании – скорее бы весь этот кошмар закончился: никому ненужные переживания, злость на саму себя за глупость, слабость и излишнюю доверчивость. И ведь знала, прекрасно знала, чем закончится эта виртуальная любовь, но нет, захотела поверить в сказку – вот и поверила на свою голову. Только забыла, что сказки с хорошим концом – крайне редко случаются даже в сказках, не говоря о её жизни. Она со стоном откинулась на спинку кресла, и оно послушно начало раскачиваться, словно убаюкивая.
Ночная влага разлилась по лесу увлажнив кору, от чего в воздухе появился горько-пряный аромат смолы – такой свежий, пьянящий. Лёгкий дождик усилил ночную прохладу. На улице стало зябко.
Поплотнее укутавшись в плед, она устало закрыла глаза в ожидании милости Морфея, что подарит ей спокойный сон, избавив от тупой, иссушающей боли обиды и тоски. Эту ночь она проведёт в кресле, на веранде - сил нет даже на то, чтобы просто зайти в дом. Плавные движения раскачивающегося кресла успокаивали душу, измученную одним вопросом: «-Как ты мог?». Она забылась сном.
Шум подъезжающего автомобиля и прыгающий свет фар вырвали её из объятий сна. Машина остановилась около ворот её дома, освещая фарами лужайку. Хлопнула дверь, раздался звук шагов и закрывшегося багажника, в ворота постучали, затем ещё раз – более требовательно.
 - Варька, открывай скорее, я тебя вижу! – раздался бодрый голос Марка.
Медленно, едва ступая, она подошла к воротам.
 - Не ори ты так, всех разбудишь! – недовольно прошипела она.
 - Да кого тут будить-то, леших если только! Забралась, блин, в самую глушь, а я ищи её. Я же не Иванушка – дурачок в конце концов, да и ты не лягуха. Хотя… - он на секунду задумался, разглядывая её лицо, - немножечко похожа, такая-же зелёненькая – он рассмеялся собственной шутке.
 - Офигеть, комплимент! – ответила Варя, ей тут же были протянуты две увесистые сумки.
 - Держи, там ещё два пакета и сумка, я ж не с пустыми руками приехал! Отойди, я машину загоню во двор. А ты чего бледная такая, заболела? – стараясь скрыть беспокойство спросил Марк.
 - Всё в порядке. – дежурно ответила она и поставила тяжеленные пакеты на землю.
 - Варь, ну ты чего, мне не рада? Я тут гнал как сумасшедший полтора часа, чтобы услышать очередную душераздирающую историю про несчастную любовь, выполнить миссию заслуженной жилетки России, а тут – привидение отца Гамлета, и не разговаривает!
 - Марк, прекрати! – едва стоя на ногах ответила она. – Не будет никаких историй, и я не ждала тебя, от слова – совсем! Я спала вообще-то, и хочу побыть одна.
 - А вот тут - ты не угадала, радость моя! Я не доставлю тебе такого удовольствия. Выдумала она «побыть одна», то же мне, великая и трагическая - фигушки, я что, зря столько еды набрал – почти весь магазин скупил, и мчался с риском для жизни, хотя, тебя это, судя по всему - мало интересует. И потом, – он сменил тон с шутливого на серьёзный, - у нас с тобой уговор – я всегда рядом, что бы не случилось, помнишь, да?
 - Да, - обречённо сказала она, не зная радоваться его компании или злиться, и поплелась с сумками в дом.
Поставив машину, закрыв ворота и захватив оставшиеся пакеты, Марк вошёл в дом.
Мягкий свет ночника едва освещал холл, на кухне и комнатах света не было. Неразобранные пакеты стояли на обеденном столе. Марк зашёл в кухню - она сидела на подоконнике, подобрав ноги под себя, обхватив колени руками и безучастно смотрела в тёмное окно.
 - Та-а-ак, - протянул Марк, - всё ясно, всё гораздо хуже, чем я предполагал. Ну, и кто этот Чиполлино, что довёл мою девочку до слёз? Я ему сейчас все перья повыдергаю, и до последней луковки раздену!
 - Я не плачу. - сухо ответила она.
 - Варьк, прекрати! Все мужики козлы и скоты бесчувственные, но встречаются исключения – это я о себе! – попытался развеселить её он.  – Я – один на миллион, - он подошёл к ней и прижал к своей груди. – Варь, что случилось, не держи в себе – расскажи мне, ты же знаешь - я всё равно не отстану. А давай, я сейчас быстренько закусь сооружу, и вискарика плесну в хрустальный бок бокала, а ты в это время умоешься, включишь свет и музыку, а то как в могиле, чесс слово, и активно будешь изображать из себя радушную хозяйку, обрадовавшуюся внезапному ночному визиту дорогого гостя, идёт?
 - Марк, а тебе никто не говорил, что тебя бывает слишком много?
 - Много? Я тебя умоляю! Девочки всегда стонут, что им слишком мало Марка, и требуют продолжения и…
 - Это не комплимент, Марк! Хватит!
 - Ну, что ты хочешь? – он сел возле неё на колени, обняв руками её лодыжки. Ну хочешь, я найду этого, с позволения сказать, - тут он поймал её строгий взгляд и не найдя ничего лучше продолжил – Чиполлино, и подарю ему кресло с колёсиками, хочешь? И каждый раз, когда он будет пить таблетки – он будет вспоминать о тебе! Ты только скажи, я всё сделаю! – закончил он, преданно заглядывая ей в глаза.
 - Ма-а-рк! Остановись! Тебе книги писать надо, или на радио работать – болтаешь без умолку, ты можешь просто помолчать? Мне право, не до смеха, мне тяжело, я хотела побыть одна!
 - Хотела, да не смогла! Потому что у тебя есть чудесная команда спасателей «Чип и Дейл, которые спешат на помощь» - два в одном, в моём лице. Ну же, улыбнись, ты же любила этот мультик в детстве, помнишь? И ты не можешь, совершенно никак не можешь устоять перед моим природным обаянием и чертовским очарованием, потому что я – душка и просто супермен.
Она пыталась что-то ему возразить, но лишь уронила голову на колени и отвернулась к оконному стеклу.
 - Ладно, - тяжко вздыхая сказал он, - я сам, опять всё сам – накрою стол, налью выпивку, а я так мечтал утонуть в потоках слёз и виски, а тут – даже закусь самому придётся сооружать.
Он включил свет, и кухню озарило тёплое сияние. Разобрав пакеты с продуктами, и по-хозяйски разложив их в холодильник, он, с задумчивым видом покрутил бутылку виски в руках, достал с полки квадратные бокалы и плеснул немного янтарной жидкости на самое донышко. Закрыв глаза, он с наслаждением вдохнул маслянистый аромат напитка.
 - Ммм – чудесный, манящий аромат, вызывающий восторг и будущее наслаждение, я прямо-таки захлёбываюсь в предвкушении вкушения! Вот! Родился новый каламбурчик! Варька, мать твою! Хватит вселенской скорби – смотреть на тебя не могу. Ты вообще, когда последний раз ела? Ты себя в зеркало видела? Одни глаза остались и шнобель! Марш в душ, пока я сам тебя туда не отнёс, а я могу – ты знаешь! И буду поливать тебя холодной водой пока в себя не придёшь!
 - Я уже там была, и вообще-то я уже спала, и никого не ждала.
 - Ничего, потерпишь! Я приехал, – огрызнулся он, - ты так и будешь сидеть на этом подоконнике, как воробей на жёрдочке? Слезай, немедля! Давай-ка, достань лёд и лайм из холодильника, и нарежь лайм тоненькими долечками.
С этими словами, он деловито засновал по кухне, раскладывая нарезку по тарелкам, кинув овощи для салата в мойку.
Варя нехотя слезла с подоконника и занялась салатом.
 - Стоп! Я что сказал? – обняв её за плечи и разворачивая в сторону холодильника, сказал он. - С тебя лайм и лёд! Не женское это дело – закуска. Музыку включи и лицо умой холодной водой, и свечи зажги! Будем устраивать романтический ужин!
Девушка послушно подчинилась, добавив лёд и лайм в бокалы, она включила музыку, из радиоприёмника донеслась нежная мелодия.
Марк мастерски шинковал салат, она, стоя к нему спиной зажигала свечи: смотря на догорающую спичку, неожиданно для самой себя она сказала:
 - Я встретила человека – робко начала она.
 - Слава те Хосподи, - картинно заломив руки ответил он, - а я думал – енота, ты же у меня любишь енотиков, да?
 - Марк!
 - Умолкаю. Итак?
 - Я встретила мужчину…
 - Кайф! Лучше бы ты встретила лешего, честное слово! Было бы страшно и смешно, и мне не пришлось бы мчаться сломя голову по ночному лесу сто километров! – Поймав её недоумённый взгляд, он продолжил – и чем же он успел отличиться от всех остальных тобой встреченных мужчин? А! Подожди! Дай угадаю! Наверное, у него невероятно тонкая душевная организация, чуткая и утончённая натура – он непризнанный гений, художник и поэт про заек, про каких нафиг заек, да?
 - Почти угадал, он - психолог.
 - У-у-у, милая! Ты попала в психологическую зависимость, с чем я тебя и поздравляю! Психолог – первый псих, только ему пойти не к кому, потому как его собратья психологи – заканчивали с ним одну шарашку. И что, ты опять решила стать матерью Терезой, пожалеть сирых и убогих, обогреть, а потом полюбить?
 - Марк! – устало вздохнула она, - зачем ты так?
 - А как? Ну как ещё? Я что, не вижу в каком ты состоянии, ты думаешь, что я полный придурок типа твоего психа, а он, где он? Почему здесь я, а не он? Он что, тебя не видел, не понимал какая ты?
Она отрицательно покачала головой: - Нет, не видел.
 - В смысле? – он резко развернулся к ней, в его глазах мелькнул страх. - Вот с этого места – поподробней, в каком смысле не видел?
 - Мы не встречались.
 - Что??? – его голос сорвался на крик. -Ты что, окончательно сбрендила, ты познакомилась с ним на сайте знакомств? Варя, ты вообще вменяемая?
Он схватил её за плечи и развернул лицом к себе, стараясь заглянуть в её глаза. Под полуопущенными ресницами прятались слёзы. Он усадил её на стул и дал платок.
 - Варь, да ты с ума сошла! И ты что, поверила какому-то незнакомцу с сайта? Прекрасно зная все эти душещипательные истории про бесконечных генералов-вдовцов с двумя детьми, остро нуждающимися в новой любящей маме, про разорившихся мультимиллиардеров, которым для возвращения состояния нужно всего-навсего тысячу евро, про горе-бизнесменов и остальных обделённо-обиженных, что выискивают наивных дурочек, обирая их до нитки, обещая им райские кущи и сады с верблюдами, после того как?! Варя, ты же аналитик и логик, так какого чёрта?! Ты что, не знаешь, что половина зоны сидит на этих сайтах в поисках утех, и ты туда сунулась? Почему ты ему поверила, как ты вообще могла?
 - Это не сайт знакомств, просто сеть.
 - Час от часу не легче! Так, я хочу знать, во что мы попали, и на что нас развели, на деньги, кредиты, квартиру, на что?
 - Ты закончил? – выслушав его тираду устало ответила она.
 - Твою мать, да! Я закончил! Теперь я готов выслушать твою версию с лирическим вступлением, но сначала, я должен выпить! – с этими словами он плеснул себе в бокал виски, и залпом осушил его. Ну, - наливая себе очередную порцию, раздражённо велел он - повествуй.
 - Расслабься, никакого развода не было. Нас, как ты изволил выразиться, развели на чувства, на любовь, веру и надежду, и одним грубым взмахом руки - всё это превратили в ничто. Всё, собственно, рассказывать больше нечего.
 - Кхм – поперхнулся он. – Коротенечко и со вкусом! Ты что, серьёзно? А с чего тогда такая трагедия? Варяяяя – протяжно сказал он и схватился за голову. – Ну сколько можно тебе повторять – никому верить нельзя, никому, даже себе! Родная моя, я знаю тебя двадцать грёбаных лет, мы прошли с тобой огонь и воду, и медные трубы, и так и не поженились, о чём ты вообще сейчас говоришь? Ты поверила какому-то виртуалу? А если он был не один, если их там была целая толпа? Да ты рехнулась, мать! Ты вообще видишь мир вокруг? Ты явно угодила в мастерски сплетённую паутину пройдохи-паука. Чем он тебя так зацепил? Тебя! Чем? Ты же мужиков отшиваешь одним взглядом, тебя даже наши жулики боятся до коликов!
Варя выслушивала гневную тираду Марка, и не могла ему возразить ни слова. Он был прав, и он был зол. Она сама себя ругала не меньше. Ей стало совсем тоскливо, и пытаясь немного смягчить напряжение, она сказала:
 - Может, дело в том, что он меня не видел? Увидел, такого-бы не случилось… Марк, тебе не понять, я почувствовала в нём, что-то родное и такое любимое. Мне нравилось, как он общается со мной, без опаски и лишней лести. Всего за несколько месяцев он стал мне роднее и ближе, чем…
 - Чем я? Нет, ты продолжай, ближе чем я за двадцать лет?
 - Нет, ближе, чем мой собственный муж.
 - Не ври, с мужем ты развелась, и я, кстати, был рядом, и до него и после, и буду всегда!
 - Марк! – устало прошептала она. – Ты знаешь, я ценю тебя, и люблю как брата. Ты у меня самый лучший, самый умный, знающий и просто золотой юрист, но мы слишком долго вместе, чтобы стать кем-то больше, кто мы есть. Я ведь знаю о всех твоих похождениях и романах, и…
 - И знаешь, что я таким и останусь, но для тебя - я буду лучшим в мире мужем, любящим и заботливым, я брошу сердце к твоим ногам. А ты, ценя это, будешь прощать мне мои маленькие шалости и лёгкий адюльтер, потому что не сможешь устоять перед моим обаянием, колоритом и импозантностью. И всё равно будешь любить меня, потому что я – душка, да? – захохотал он.
 - Да, лет через тридцать! Когда ты будешь седой, без зубов и с палочкой! Я буду варить тебе овсяную кашку и целовать в лысинку. – вторила ему она.
 - Ну, вот! Чего сразу кашка, лысинка, палочка… А, может, я буду ещё ничего? И даже очень ещё ничего, а? И если меня прижать в тёмном месте к тёплой стенке, я ещё ого-го! Смотри, я ведь ещё та рукодельница, то есть – рукодел, то есть… Ну, ты поняла - я запутался в словах, но стол накрыл!
Они долго смеялись. Воспользовавшись моментом, Марк ловко сунул ей в руки бутерброд и чашку с чаем, себе налил виски. Тревога отступила, но что-то его беспокоило.
 - Ты должна мне сказать, как ему удалось тебя охмурить, а потом ещё и всё разрушить, вынудив тебя сбежать в леса?
 - Это уже не важно. Я справлюсь, ты знаешь. Да и не на него я злюсь, а на себя, хотя это и было ужасно. На собственную глупость и доверчивость. Он преподнёс мне жестокий урок. Просто, я была к такому не готова, мне хотелось ему верить…
Марк внимательно слушал и пристально смотрел на неё.
 - Скажи мне, – враз охрипшим голосом спросил он, - неужели ты не могла сразу позвонить мне? Неужели, нужно было устраивать весь этот кордебалет с поездкой в Тмутаракань, исчезать из поля зрения, прекрасно зная, что я за тебя переживаю?
 - Я не знаю – она печально опустила глаза. Для меня – всё это в новинку, я отвыкла, понимаешь?
 - Ты всё ещё ждёшь его?
 - Я… я не знаю.
 - Значит ждёшь.
На кухне воцарилась звенящая тишина.
 - А знаешь, пойдём-ка спать. Утро вечера мудрёнее, завтра разберёмся, тем более, что я забыл свою любимую слёзно-рёвную спасательную жилетку, чтобы выплывать из озера слёз. Стели постель, я тут уберу, и выпью ещё целебного бальзама под названием виски.
Варя расстелила большой диван и погасила свет. Уютно угнездившись на краешке дивана, она свернулась в комочек притянув ноги к груди и задумалась о несправедливости жизни. Сколько она себя помнила, Марк всегда оказывался рядом в самую сложную минуту, всегда! И никогда не бросал, не обижал её, наоборот, был готов защитить от всего мира, но… Никогда она не чувствовала к нему и доли того, что испытывала сейчас к человеку, которого даже и не знала толком.
Марк долго возился на кухне, потом долго пыхтел, стягивая с себя одежду и рухнув на диван – потянул на себя одеяло.
 - Иди ко мне, я тебя обниму, и всё пройдёт.
 - Угу.
Он притянул её, и уложил себе на грудь как маленького ребёнка. Варя ещё долго сопела устраиваясь поудобнее, наконец угнездившись, положила голову ему на грудь и свернулась комочком, забросив на него ноги.
 - Прямо как в детстве – довольно пробормотал он. – Даже спишь всё также. – он обнял её одной рукой.
 - Привычки не меняются, с тобой всегда было уютно спать. – борясь со сном ответила она.
 - Угу, спать, – печально заметил он и погладил её по спине, - ты никогда не изменишься, так и останешься, моей маленькой девочкой.
Луна наконец прорвалась через плотную дымку облаков, отвоевав свободное пространство - протянула свой луч к подножию кровати мирно спящей пары.
        И лишь глупые мотыльки, привлечённые светом лампы, с гулким стуком бились о горячее стекло снова и снова, падая в изнеможении и взлетая вновь, хотя рядом открыто окно полное света…