50. Сказка о пуговках Сашеньки и Машеньки

                Сказка о пуговках Сашеньки и Машеньки, и злобном пауке Бурдюке
                Глава 1
Жили-были как-то однажды две пуговицы близняшки. Да-да, именно пуговицы, хотя скорее не пуговицы, а пуговички, или вернее будет сказать пуговки. А близняшками их называли потому, что они были очень похожи друг на дружку. Ну, прямо один в один, тютелька в тютельку, вот как похожи. Впрочем, разница меж ними всё же была, их по-разному звали, одну Сашенька, а другую Машенька.

      И, разумеется, их можно было легко перепутать, ведь обе они были одинаково маленькие, красивенькие, и даже цвета они были одного. Обе розовые с малиновым ободком и перламутровой юбочкой. Ну, то есть как с юбочкой, это они так её называли. На самом же деле просто одна часть пуговок, нижняя, была украшена перламутрово-малиновыми блёстками и походила на юбочку. Кстати, пуговки и выглядели, как ягодки малины, но только очень маленькие.

     И такое строение пуговок являлось не случайным, ведь они предназначались для красочного, бального платья, какое в свою очередь было сшито из розового велюра с малиновым отливом. И принадлежало это платье маленькой, прелестной девочке с чудесным именем Даша. Ей же его заказали для будущего маскарадного карнавала, который всегда устраивался в это время года, иначе говоря, новогоднее торжество.
 
     А надо отметить, что торжество это длилось не день и не два, а целых полторы недели, такой уж это был праздник. И вот по такому случаю Дашеньке сшили это замечательное платье, да и пуговки к нему подобрали подстать. Только вот пришиты они были не рядом, а в разных местах. Одну, ту, что звали Машенька, пришили на крохотный клапан небольшого кармашка, который находился на левой стороне прямо над сердечком, и предназначался для лёгкого шёлкового платочка или скромного цветочка. А вторая пуговка, Сашенька, была пришита сразу под горлышком на отвороте воротничка и нужна была, чтоб скреплять две половинки ажурной горловинки.

     В общем, пуговки были на очень ответственных и важных местах, и обе они находились на самом виду. Вот потому-то и были они подобраны с такой тщательностью и таким прилежанием. Но что ещё немаловажно, обе они были пришиты на приличной высоте. Правда, Сашенька чуть выше, чем Машенька. И вот из-за такой, казалось бы, пустяшной разницы у них постоянно возникали споры. Прямо с того самого момента как их только поместили на платье, так они и начали спорить не умолкая. Однако споров их никто кроме них самих не слышал, ведь они же маленькие пуговки и голоски у них тоненькие, негромкие. 
                Глава 2
Вот и сегодня пуговки тоже намеривались поспорить. Как раз платье только что достали из шкафа и вывесили на всеобщее обозрение перед завтрашним первым выходом Дашеньки на карнавал. Его прикрепили на вешалке к одной из створок трельяжа, что стоял у окна в гостиной. И теперь вся Дашина семья любовалась им.

     – Ох, и какое же оно у тебя красивое,… прямо как у принцессы!… - хлопнув от умиления в ладоши, нахваливала платье бабушка.

     – Ну, это очень достойный наряд для такого праздника… - серьёзно высказал своё мнение папа.

      – Лучшего цвета и фасона, и придумать нельзя,… ах, а как же гармонично на нём смотрятся пуговки,… вон как эффектно переливаются,… словно для этого платья и предназначены,… ах, мне бы такое, когда я была маленькой… - восхищённо проахала мама. И лишь Дашенька промолчала, она уже полностью была поглощена мыслями о завтрашнем карнавале. А меж тем пуговки, невзирая на все те похвалы, что сыпались в их адрес, опять принялись спорить.

      – Вот я выше тебя пришита, значит, я главней и красивей тебя!… и это они про меня говорят, потому что я заметней тебя!… - гордо выставив вперёд свой малиновый бочок, заявила Сашенька. Она всегда первой начинала их споры.
 
       – Ну и что, что я ниже тебя пришита,… я тоже не менее важна,… и без меня уже не было бы такого ансамбля,… а хвалили, кстати, нас обоих!… - отвечала ей Машенька.

      – Нет, ты не права!… я всё равно отличаюсь от тебя, иначе бы ты была на моём месте,… а так, получается, выбрали меня, значит я краше и особенней тебя!… - продолжала воображать Сашенька.

     – Ну что ты такое говоришь,… мы с тобой совершенно одинаковы,… да ты только посмотри в створку трельяжа напротив,… мы обе там отражаемся,… уж зеркало-то врать не будет,… вон ты на воротничке, а вон я пониже, на кармашке! Видишь, мы абсолютно неразличимы,… так что не задавайся!… - парировала Машенька, и они продолжили дальше спорить. И так до тех пор, пока не настал вечер, и не спустилась ночь. Ну а как полагается ночью все успокоились и легли спать. Заснули, конечно же, и пуговки, правда, так и не закончив свой вечный спор. Однако ночь не для всех время сна. В эту пору обычно из всевозможных щелей наружу выползают другие жители квартиры. Разные букашки, жучки и паучки. И поверьте мне, хоть их и не особо заметно, и водятся они не в каждом доме, но всё же они есть.

       Вот и в Дашиной квартире водился один такой неприметный житель. И жил он как раз в гостиной под трельяжем. У него там было гнездо. Впрочем, не под самим трельяжем, а чуть сбоку под чугунной батареей центрального отопления. Это было очень удобное место. Зимой в стужу там было сухо, тепло и даже иногда жарко. А летом, в пекло, прохладно и свежо. Была и ещё одна немаловажная деталь. Наверху в окне прямо над батареей имелась форточка, и в неё летом постоянно залетали разные комары, мушки и прочая жужжащая мелюзга. И вот она-то, эта мелюзга, была объектом охоты этого ночного таинственного жителя квартиры. А им являлся ни кто иной, как мрачный паук с громким и пузатым прозвищем Бурдюк.

       И прозвали его так, потому что от его крохотного тельца отходило жирное и огромное брюшко, напоминающее по форме мешок с требухой. И когда он бегал на всех своих восьми лапках, то оно волочилось за ним словно дорожная котомка утомлённого бродяги. Только у того она предназначалась для съестных припасов, а у паука Бурдюка для липкой и прочной паутины. И он не раз применял её, как для охоты на мелюзгу, так и для того, чтобы лазить, где ему вздумается. А уж лазить-то Бурдюк любил и делал это с удовольствием. Закинет, бывало, аркан из паутины на перекладину у батареи и по ней вверх карабкается. Потом на штору переберётся и так до самого потолка. А затем и по нему бегать принимается. А чтоб вниз не сорваться, да не упасть, паутиной страхуется. Одним словом любил он повсюду полазить.
                Глава 3
Вот и сейчас он тоже вышел на ночную прогулку полазить. Поразмяться, так сказать. Походить посмотреть, где что новенькое да интересненькое появилось. Уж очень любопытным был Бурдюк. Впрочем, все пауки такие. И он не был исключением. И только он выбрался из своего гнезда как ему на глаза, а у него их целых восемь, сразу попалось новое Дашино платье. Ну, ещё бы не попалось, ведь оно прямо над ним висело.   

     – Ого!… Вот это да,… ну, надо же какая красота… - задрав голову вверх, смачно просипел Бурдюк, – надо бы слазить на него да получше рассмотреть,… уж больно необычной расцветки платье!… Такого малинового цвета я давно не встречал… - деловито добавил он, и, перекинув паутину на трельяж, стал взбираться наверх. А надо сказать, что Бурдюк помимо того что был любопытным, был ещё и поклонником всего красочного и блестящего. А вот эта черта его характера была совершенно не присуща паукам. Хотя чего только в природе не случается.

       Обычно это вороны да галки, как увидят что-нибудь красивое да блестящее, так сразу и тянут к себе в гнездо. А тут паук обладал такими повадками. И у него за батареей в гнезде скопилось много всего подобного. Здесь были и золотинки от конфеток, и маленький осколок от чашки, которую когда-то разбила Даша, и кусочек бисера от наконечника старой булавки, и даже глянцевый обрывок от журнала мод, что выписывала мама. И как уж Бурдюк его оторвал и притащил к себе в гнездо никому неизвестно, просто загадка какая-то. И вот этакий любитель всего блестящего и красивого взбирался теперь по трельяжу на платье. Преодолев половину пути, Бурдюк остановился и стал пристально вглядываться в крохотный светлый блик поигрывающий наверху.

     – А это ещё что там такое в лунном свете поблёскивает?… Уж не брошка ли с дорогими каменьями!?… Ох, мне бы такую к себе в гнездо утащить… - мечтательно пропел он и ещё быстрей засеменил своими гнутыми ножками. Прошло каких-то пять минут, и он благополучно добрался до предмета своего вожделения. Но только это была не брошка с каменьями, а пуговка Сашенька. Это она поблёскивала своей перламутрово-малиновой юбочкой. Машенька же, как известно находилась чуть ниже, а потому не попала в луч лунного света исходящего от окна. Бурдюк прополз мимо неё и даже не заметил. Сашенька меж тем преспокойно спала и совсем не почувствовала как к ней подкрался паук. А он едва подполз, как сразу стал оглядывать её и изучать со всех сторон. 

      – Так,… очень даже красивая пуговка!… Да она просто вылитая ягодка малины,… а у меня такой в коллекции нет! Не попадалась мне ещё такая вещь с перламутровым отливом,… а уж аппетитная-то какая! Нет, такую надо обязательно к себе унести… - степенно рассуждал Бурдюк, внимательно присматриваясь к тому месту, где Сашенька была пришита к платью.

       – Ага,… вот значит, как она крепится,… если я перекушу нитки здесь и здесь,… то легко оторву её, и спокойно смогу утащить… - догадливо заключил Бурдюк, и уже было собрался перегрызть своими острыми жвалами нити, как Сашенька вдруг проснулась. А всё потому, что Бурдюк грубо дотронулся до неё зубцами своих щетинистых лап, а такое противное прикосновение разбудит кого угодно, не то что нежно спящую пуговку.

     – Ой, ты это кто?… - удивлённо залепетала Сашенька, – тебе чего от меня надо?… Не трогай меня негодяй своими мохнатыми лапищами!… Ах, кто-нибудь, помогите! - не выдержав его колючих прикосновений, закричала, запросила она.

     – Ты чего кричишь, надрываешься!?… Ты кто такая есть?… Простая, никчёмная пуговица!… Вот и помалкивай! Это моё дело, что с тобой делать!… Что захочу, то и сотворю! Я паук, и у меня паутины столько, что я тебя закручу, заверчу и к себе утащу,… и не смей ни охать, ни ахать!… Молчи и не мешайся! - грозно наорал на неё Бурдюк и опять бросился нити грызть, и даже впился в одну, но не тут-то было. Сашенька хоть и маленькая пуговка была, а ведь тоже с норовом. Как давай извиваться, брыкаться да колыхаться, и откуда у неё только сила такая взялась. Не ожидал Бурдюк столь яростного сопротивления, и отпрянул в сторону. 

     – Ты чего это противишься!?… А ну прекрати!… Уж коли я решил похитить тебя, так тому и быть!… - сердито заявил он и снова как кинется на Сашеньку. Схватил её всеми своими восемью лапами, прижал к платью, и давай нитки грызть. А жвалы-то у него так и ходят, так и режутся, аж жуть берёт. Но то ли нитки были прочные капроновые, то ли притомился Бурдюк, пока наверх карабкался, а только так и не смог он ничего перегрызть, лишь понадкусал немного. А Сашенька хоть и испугалась его жвал, но сопротивляться не перестала. Извивается, барахтается, кричит, и хоть не так громко как ей хотелось бы, уж больно сильно Бурдюк её зажал, однако и этого писка хватило, чтоб разбудить Машеньку. Проснулась она и видит, что наверху над ней что-то неладное твориться. Большой лохматый клубок напал на Сашеньку, и терзает её бедняжку.

       – Эй ты, негодяй!… А ну отпусти!… А то я сейчас как налечу!… Как закричу!… Всех соберу, всех разбужу!… Несдобровать тебе тогда, чудище лохматое!… - как можно зычней и яростней, стараясь, чтоб её голос звучал очень страшно закричала Машенька. И надо же такому быть, у неё это получилось. Из темной стороны, где она находилась, её голос и вправду прозвучал чересчур устрашающе. А главное в нём были такие нотки уверенности и грозности, поддерживаемые гулким многозвучным эхом, отчего Бурдюк вмиг прекратил свои нападки и испуганно замер.

      – Эй,… кто это там?… Не надо так сердиться,… не знаю, кто вы, но я ничего такого делаю,… ну, подумаешь, пуговку поправил,… и всего-то. Ладно уж, не буду более вас тревожить,… пойду, пожалуй… - шкодливо залебезил он, и торопливо обратившись к Сашеньке тихо шепнул, – ничего, я в другой раз до тебя доберусь, сегодня у тебя защитнички нашлись… - зло скривившись выдохнул Бурдюк, и тут же выпустив паутину молниеносно слетел по ней вниз на пол, словно его и не было. Уж, так он убоялся, что из темноты на него кто-нибудь выскочит. А оказавшись на полу, Бурдюк, стремглав умчался к себе в логово за батарею и больше оттуда уже не высовывался. Хоть и паук, но тоже трусишка. Меж тем Сашенька стала приходить в себя от столь наглого нападения.

       – Ой, ну надо же какой нахал!… - возмущённо ойкнула она, – а кто же это там так кричал!?…  Ох, я, кажется, поняла,… Машенька это же ты так напугала этого негодяя!… я знаю, это ты! Спасибо тебе большущие! Если б не ты, то утащил бы он меня к себе и не видать бы мне больше свете белого!… - охая и причитая, догадавшись, кто её истинный спаситель, поблагодарила она Машеньку.

     – Ничего милая,… главное, что всё обошлось!… сбежал противный лиходей,… теперь, небось, больше не сунется! Ну а нам с тобой пора опять отдыхать да засыпать,… завтра нас ждёт ответственный день,… так что настраивайся на сон да начинай дремать… - безмятежным, ласковым голоском, дабы быстрей успокоить Сашеньку, ответила ей Машенька нараспев. И это сработало, не прошло и десяти минут, как они уже обе сладко спали. Ну что поделать, ведь это же пуговки, а они подолгу горевать не привыкли.
                Глава 4
Утро наступило так быстро, что о ночных неприятностях, и вспоминать-то было некогда. Не успели оглянуться, как моментально рассвело и всё пришло в движение. За окнами запели птички, зашумела улица, солнышко стремительно вознеслось в зенит, и теперь расплывшись по небу бескрайним пылающим кругом, зазывала всех своими весёлыми лучами на праздник.
 
      Завтрак пролетел незаметно, и в доме все уже суетились, собирали Дашеньку на карнавал. Бабушка крутилась, как волчок возле платья и мягкой щёткой счищала с него последние пылинки. Мама заканчивала делать Даше прическу, а папа нервно шевеля усами, стоял в сторонке и держал наготове новые, блестящие, лаковые туфельки. Но вот подготовка была закончена. Платье не без помощи мамы и бабушки было надето. Туфельки старательно и с особой аккуратностью обуты. И сейчас Дашенька во всей своей красе стояла перед трельяжём и любовалась собой, оглядывая со всех сторон.

       – Вот я какая!… прямо как с картинки из моей любимой книжки со сказкой про малинку!… ну, кто скажет, что я не Ягодная принцесса!?… - довольная своим видом заключила она и, покрутившись перед зеркалом ещё с минуту отправилась в сопровождении мамы на праздничный карнавал. Благо он проходил поблизости. Недалеко от дома в прекрасном новом здании гимназии. Стоило им только перейти через дорогу, и они буквально сразу оказались на месте.

       А тем временем в гимназии уже собрался полный зал детворы. И все в разных красочных маскарадных костюмах и нарядах. Однако Дашенька выгодно выделялась среди прочих своим превосходным малиновым платьем из велюра. И несложно догадаться, что она сразу стала пользоваться большой популярностью. Каждый мальчик считал за честь пригласить её на танец. А потому Дашенька очень много танцевала, радовалась, веселилась и притом даже не замечала, что всё это время пуговки на её платье оживлённо переговаривались меж собой.

        – Ах, какой красивый вид отсюда открывается!… с высоты я вижу всех ребятишек,… особенно когда Дашенька кружиться! А как они все потрясающе одеты!… А какая чудесная музыка здесь звучит!… - вновь хвастливо бравировала Сашенька. Она уже и забыла о тех неприятностях, что случились ночью, и опять начала задаваться.
 
       – А мне и здесь всё прекрасно слышно и видно!… Правда, не всегда, а лишь когда мальчики, танцующие с Дашей, не перекрывают мне вид!… Но это ничего, мне всё равно весело!… - отвечала ей Машенька, нисколечко на неё не обижаясь. А Сашенька всё никак не унималась.

      – Ага!… Вот я же говорила, я главнее тебя!… Вон, мне-то ничего не перекрывают,… у меня всё на виду!… - снова хвасталась она и задавалась ещё больше. Но самое неприятное случилось, когда один из мальчиков заметил у Дашеньки на воротнике Сашеньку и лестно о ней отозвался.

      – Ух, какая у тебя необыкновенная пуговка на горлышке,… словно настоящая ягодка малины!… Да и блестит-то она как красиво,… переливается будто звёздочка на небе! - восхищённо воскликнул мальчуган и сам того не понял, что этим натворил. Он-то хотел всего лишь чуток польстить Даше, а получилось, что сверх меры расхвалил Сашеньку. И уж она теперь начала так зазнаваться, что даже Машеньке стало за неё неудобно. 

       – Вот я какая, неотразимая, неповторимая!… Меня даже мальчишки замечают!… Да этот мальчик больше на меня смотрел, чем на Дашу!… Вот я какая! - затараторила Сашенька без умолку. На что Машенька ничего не ответила, и весь остаток карнавала провела молча. Чего нельзя сказать про Сашеньку. Она так хвасталась, воображала и вертелась, показывая всем свой перламутровый наряд, что совсем не обратила внимания на то, как нитки, крепящие её к платью, стали потихоньку расползаться. Видимо Бурдюк всё-таки достаточно сильно понадкусал их, и теперь они начали лопаться и рваться. 

      И вот уже одна из нитей окончательно порвалась. А вот и вторая рассеклась. Оставалось совсем чуть-чуть, чтобы и все прочие нитки ослабли и развязались. Но тут объявили последний танец, благо он оказался медленным и спокойным. А ещё через пятнадцать минут карнавал и вовсе закончился. Однако это лишь на сегодня, на завтра было назначено продолжение. Вскоре все ребята и их родители, быстро меж собой попрощавшись, разошлись по домам отдыхать. Дашенька с мамой одни из первых покинули зал, и уже спустя несколько минут были дома в окружении родных. Даша моментально переоделась, и её великолепное платье вновь повесили на трельяж. Бабушка тут же начала его чистить и готовить к завтрашнему дню. Взяла щётку и принялась тщательно, сантиметр за сантиметром, приводить платье в порядок.
 
      И то ли бабушка слегка отвлеклась, или же не так очки надела, но только она абсолютно не обратила внимания на расхлябавшуюся пуговку на воротнике, которая к тому времени держалась буквально на одной ниточке. Впрочем, бабушку трудно в чём-либо обвинить, ведь она так же, как и все бабушки была немного рассеяна. Что уж теперь поделать, бабушка допустила оплошность, но зато она была очень довольна радостным рассказом Дашеньки о сегодняшнем празднике. Ну а для бабушки это главное, а потому на ночь платье осталось висеть с едва держащейся на привязи пуговкой Сашенькой. Правда это совершенно не помешало ей вспоминать похвалы мальчика и продолжать веселиться.

       – Ах, как он про меня красиво говорил!… Какой же он замечательный!… Да и я была просто неотразима!… Тут на высоте, я как повелительница мира!… - бесконечно тараторила Сашенька, легкомысленно раскачиваясь на последней ниточке. Она даже и не осознавала, насколько это может быть для неё опасным.
                Глава 5
А меж тем наступил вечер и стремительно стемнело. В доме вновь воцарилась тишина,  пришла ночь. Сашенька же, как ни в чём не бывало, продолжала веселиться, при этом залихватски крутясь на той единственной ниточке, что хоть как-то соединяла её с платьем. Но в какой-то момент нитка просто не выдержала столь лихих выкрутасов и с треском лопнула. Сашенька оборвалась и с молящим писком «Ой, падаю,… Машенька помоги!», рухнула на пол. И тут же подскакивая на своих гранях, она невольно подкатилась к батарее, прямо к логову Бурдюка. Конечно же, шум от её падения и отскоков был настолько звонким, что чуткий слух Бурдюка вмиг уловил его. Старый охотник, почуяв вибрации добычи, мгновенно выскочил наружу.

      – Так-так!… Что это тут у нас?… Кажется, я слышал звук упавшей пуговицы,… только она может так катиться по полу! Ну-ка, ну-ка,… где она тут… - ехидно запыхтел Бурдюк и тут же стал рыскать по полу. Но не прошло и пяти секунд, как он наткнулся на Сашеньку.

     – Ага!… Вот ты моя вчерашняя красавица,… какая негаданная встреча,… какой подарочек… - издевательским тоном просипел он, – ну что милочка, попалась,… а я ведь тебя предупреждал, что мы ещё встретимся! Теперь-то ты полностью в моей власти,… а ну-ка идём в гнёздышко,… станешь в моей коллекции главной ягодкой!… ха-ха… - саркастично гаркнул Бурдюк, злобно рассмеялся, и уже было вознамерился накинуть на Сашеньку лассо из паутины, дабы утянуть её за собой, как вдруг откуда-то сверху раздался мягкий манящий оклик и остановил его.

      – Погоди… не торопись,… не трогай пуговку… - звучным мелодичным эхом разлетелся оклик, – ведь здесь тебя ждёт ещё один такой подарок,… и он лучше первого… поднимись, забери его… - соблазнительно предложил нежный голосок. И не трудно догадаться, что этот голосок принадлежал Машеньке. Разумеется, она видела, как Сашенька оборвалась и слетела вниз. И ладно если бы Сашенька осталась лежать прямо на полу, у всех на виду. Тогда бы утром её наверняка заметили либо мама, либо бабушка и пришили бы обратно на место. А сейчас, мерзкий паук Бурдюк напал на неё и собирался навсегда утащить к себе в логово.    

      Конечно же, Машенька сверху, сквозь полумрак, наблюдала за той ужасной картиной творящейся внизу. И она не могла допустить, чтобы Сашеньку похитил злобный паук. Ведь тогда бы её уже никто и никогда не нашёл. А об этом Машеньке даже и подумать было страшно. Потому-то она сразу сообразила, что ей надо делать, и пошла на хитрость. Машенька прекрасно знала, что пауки народ жадный, и никогда не отступятся от лишней поживы. Вот она и позвала Бурдюка к себе наверх сладким влекущим голоском. А проще говоря, заманила, посулив подарок. И он тут же попался на эту уловку, навострил ушки и спрашивает. 

      – Эй, голос,… что это ты там такое говоришь!?… - откликнулся он, – какой такой подарок,… я вчера уже был там, наверху, и ничего такого, кроме этой пуговки, не видел,… что-то ты не договариваешь!… Ну-ка поясни получше!?… - на мгновенье засомневавшись, поинтересовался Бурдюк.   
 
      – Долго рассказывать, ночь пройдёт,… лучше ты полезай сюда да сам посмотри,… уверяю,… тебе очень понравиться… - опять манящим интригующим тоном позвала его Машенька. Ну, тут Бурдюка совсем любопытство разобрало. И он, не дожидаясь дополнительного приглашения, ловко набросив аркан на трельяж, стал карабкаться на платье. Но в отличие от вчерашнего дня, делал это гораздо быстрее. Уж так ему не терпелось посмотреть, что там наверху. А Машенька всё так его и манит, так и зазывает.

      –  Сюда,… сюда,… скорей,… подарок ждёт тебя… - протяжно напевает она. И только когда уже стало слышно шипящие дыхание Бурдюка, она замолчала. Тут и он следом показался.

       – Ба,… да здесь ещё одна малинка прячется,…  вот уж действительно подарочек!… - довольный такой находкой воскликнул он, – фьють!… ух, ты какая вся блестящая,… прям загляденье,… ну а теперь пошли в мою коллекцию на почётное место… - присвистнув, добавил Бурдюк и сходу принялся перегрызать нитки, которыми Машенька была пришита. Кстати, она и не сопротивлялась, а наоборот, дала Бурдюку возможность скорей закончить своё дело.

       И тут надо пояснить ещё одну тонкость, оказывается пуговки, когда они не пришиты, вовсе не так безобидны, как это кажется на первый взгляд. При желании они запросто могут оказать такое сопротивление, что мало не покажется, даже самому большому пауку. Ведь их ободки, опять-таки при желании, легко превращаются в сильные ножки и ручки. А уж про гибкость и пластичность пуговок и говорить не приходится, она всем известна.

        Вот и Машенька с Сашенькой обладали такими способностями. Но только Сашенька сейчас находилась под воздействием своих растревоженных мыслей, и напрочь позабыла, как это делается. Зато Машенька всё отчётливо помнила. И решила немедленно этим воспользоваться, чтоб вызволить Сашеньку из беды. И это невзирая на то, что Сашенька вела себя сегодня так ужасно. Сильно задавалась и невыносимо воображала. Машенька прекрасно понимала, что какой бы задавакой и воображалой ни была Сашенька, её всё равно надо выручать. Ведь на то и существует дружба, чтоб в радости и горе быть вместе.
                Глава 6
А меж тем Бурдюк перегрыз все нитки и, обхватив Машеньку своими цепкими, лохматыми лапками, стал быстро спускаться вниз. Однако он ещё не знал, какая изрядная трёпка там его ждёт. Едва они спустились и коснулись пола, как Бурдюк сразу выпустил Машеньку и моментально ринулся проверить Сашеньку, не укатилась ли она куда-нибудь дальше, пока он лазил. Но нет, Сашенька была на месте, она по-прежнему лежала на полу, и вздыхала, всё ещё не осознавая, что с ней случилось. Ну не зря же она никак не отреагировала на крики Бурдюка, когда попала к нему в лапы. Бедняжка до сих пор не понимала, что Машенька вновь пришла к ней на выручку и вызвала, как говорят в таких случаях, огонь на себя.

      Однако Сашеньку можно оправдать, ведь она упала с такой головокружительной высоты, что теперь у неё всё просто смешалось в голове. И поход на карнавал, и похвалы мальчишки, и нападение Бурдюка, и собственное падение вниз, всё это теперь крутилось единой кутерьмой в её сознании. Бурдюк же проверив, как она там, уже было собрался вернуться к Машеньке и первой её утащить к себе в логово, но не тут-то было. Он и представить себе не мог, что сейчас с ним будет. Только он развернулся, как тут же получил хлёсткую затрещину прямо в верхний ряд своих восьми глаз.

       – Ой, что это за такое!… - зажмурившись от боли, взвыл он. И не успел он ещё до конца очухаться, как тут же получил очередную оплеуху. Но только теперь уже по жвалам. И надо же такому быть, этот удар оказался настолько сильным и хлёстким, что жвалы у него перекосило и заклинило. Это постаралась Машенька. У неё теперь появилось пару крепких ножек и пару сильных ручек, и это она устроила Бурдюку такую внезапную взбучку.

       – Вот тебе негодяй!… Это тебе за то, что ты посмел на нас напасть!… На меня и Сашеньку! А сейчас я тебя ещё добавлю!… - звонко воскликнула она и со всей силы дала Бурдюку такого пинка, что тот, скукожившись, отлетел на целый метр в сторону. Вот какой сильной вдруг сделалась Машенька, заступаясь за Сашеньку. А то, что у неё появилась столь невероятная сила, так в этом сомневаться не приходилось. Впрочем, Бурдюк уже успел в этом убедиться. И едва он отлетел в сторону, как Машенька начала быстро приводить Сашеньку в чувства.
 
       – Очнись, приди в себя,… встряхнись, вспомни, ты упала сверху и ударилась,… а ещё вспомни, что ты, так же как и я можешь выпустить ножки и ручки,… сделай это и скорей пошли отсюда,… здесь опасно… - пытаясь приподнять её, приговаривала Машенька. И ведь в какой-то момент у неё стало это получаться, она даже поставила Сашеньку на ребро, и уже было собралась откатить её подальше, но тут очухался Бурдюк. Он быстро вправил на место свои заклинившие жвалы, протёр все ряды своих восемь глаз и ринулся в атаку.

       – Ах ты, пуговка шмуговка,… ну я тебе сейчас покажу!… - взревел он и со всего маха набросился на Машеньку. Сшиб её с ног и, прижав своими лапищами к полу, вознамерился спеленать паутиной. И даже уже выпустил маленький кусочек. Однако внезапно какая-то неведомая сила приподняла его и откинула прочь. И этой сила была Сашенька, на этот раз она отбросила негодяя.

      Оказалось, когда Бурдюк сбил Машеньку, то он сшиб и Сашеньку, ведь она в этот момент стояла на ребре и от толчка упала. И вот от такого, казалось бы, незначительного потрясения Сашенька вмиг очнулась, и в голове у неё всё разом встало на свои места. Она мгновенно вспомнила, что ей надо делать. Моментально выпустила свои ручки и ножки, да тут же сбросила Бурдюка с Машеньки. А он злодей всё никак не угомонится, и опять напасть грозиться.

       – Ах, так!… Как я погляжу, и вторая оклемалась!… Вон, как свои ручонки расправила,… ну ничего, я с вами и такими разделаюсь! - злобно взревел он и, выпустив длинный кусок паутины в виде гибкого пастушьего хлыста, ринулся в бой. Хитрец рассчитывал, что хлестанёт одну пуговку, так вторая сразу испугается и сдастся, тогда-то он их обоих и скрутит. Но Бурдюк просчитался, всё вышло с точностью до наоборот. Сашенька быстро помогла Машеньке подняться, и теперь их стало двое храбрых, сильных духом, боевых подруг. Отныне никто и ничто не могло их сломить, все их действия были теперь подчинены одной цели – победить.

       И едва Бурдюк наскочил на них, как Машенька, молниеносным движеньем перехватив его лапу с хлыстом, вырвала у него этот начальный кусок паутины. Сашенька же, в этот миг, так ловко подставила Бурдюку подножку, что тот, полетев кубарем до самого трельяжа, только там смог остановиться. Притом абсолютно весь запутался в своей же собственной паутине, начало которой надёжно держала в руках Машенька.

       – Ну что негодяй, теперь-то ты точно попался!… Вон валяешься тут клубком, словно игрушка для котёнка!… Уж сейчас ты в наших руках,… и стоит мне только смешать вот этот начальный кусок твоей паутины с остальным клубком, как ты навсегда застрянешь и уже никогда не сможешь распутаться! А завтра утром тебя просто выметут из дома вместе с другим ненужным мусором,… вот так-то!… - помахивая перед носом Бурдюка его хлыстом из паутины, строго пригрозила ему Машенька.

       – Нет-нет, что вы девочки,… не надо, не оставляйте меня тут таким,… ведь я не совсем ещё плохой,… я больше не буду к вам приставать и нападать на вас. Отдайте мне только, пожалуйста, начало моей паутины,… а я уж сам как-нибудь распутаюсь,… и сразу же уползу к себе в гнездо,… вы меня больше никогда не увидите… - весь скрученный свёрнутый, жалобно заскулил Бурдюк.
 
        – Э, нет,… мы тебе не верим,… ты враль и обманщик,… и нет от тебя никакой пользы!… - категорично заявила Машенька, и уже было хотела наказать Бурдюка, но Сашенька вдруг остановила её.

        – Подожди, ну зачем ты так говоришь,… ведь польза-то от него всё-таки есть,… он же истребляет всякий вредный гнус, всю эту кусачую мошкару, комаров, и даже мух, которые залетают в форточку и так досаждают Дашеньке и её родным! Ну не можем же мы допустить, чтобы они страдали из-за нас… - совершенно справедливо возразила она.

       – Вот тут ты права, в этом он действительно полезен!… Ну и что же нам тогда с ним делать!?… - согласившись, спросила Машенька.

      – А вот что!… Пусть-ка он нам поможет взобраться на трельяжную полку,… утром нас на ней увидят и пришьют на место!… - быстро предложила Сашенька.

      – Ну, хорошо,… отличная идея!… - поддержала её Машенька и тут же обратилась к Бурдюку, – слышал, что тебе надо сделать?… И смотри не вздумай опять на нас нападать! Иначе в другой раз не пожалеем, и так тебя запутаем, так в клубок закатаем, что уж больше никогда не видать тебе своего логова!… - сурово предупредила она и протянула Бурдюку начальный кусок его паутины.

       – Вот спасибо!… Век не забуду вашу доброту!… Всё для вас сделаю!… - радостно залепетал он, взял из рук Машеньки паутинку и стал быстро распутываться. Благо он умел ловко это делать, ведь паучья жизнь тоже сложна, и в ней надо многое уметь. А как только он распутался, так сразу же помог пуговкам взобраться на трельяжную полку. Выполнил всё точно, как ему и было велено. Сдержал своё слово, да тут же и убрался к себе в гнездо. Забился там в уголок, и больше уж пуговкам на глаза не показывался. Хотя охотиться не перестал, и по-прежнему спасал всё Дашино семейство от вредного кусачего гнуса и назойливой мошкары.
                Глава 7
Ну а Сашенька с Машенькой, приятно расположившись на трельяжной полке, спокойно дождались утра. И дальше всё вышло именно так, как они и полагали. Едва Дашенька проснулась и подошла к зеркалу, чтоб причесаться, как тут же обнаружила на полке пуговки. 
 
     – Ой, мама!… Бабушка!… Смотрите-ка, что я нашла!… Оказывается, я вчера так натанцевалась, что за ночь пуговки не выдержали и оборвались,… вон они лежат!… - очень удивившись, позвала она родных. Конечно же, сразу прибежали мама с бабушкой. Поахали, поохали, и начали быстрей пришивать пуговки на место. Да только второпях-то перепутали пуговки, ведь они абсолютно одинаковы, и пришили их не на свои места, одним словом – поменяли. Ну что поделать, уж как пришили, так пришили. И Дашенька на этот раз пошла на карнавал с Сашенькой на клапане кармашка, а Машенькой на воротничке. И надо же такому быть, все прежние пересуды и неугомонные споры пуговок мгновенно прекратились.   

      – Да Машенька, ты права,… отсюда всё также прекрасно видно и слышно,… и я теперь точно знаю, что абсолютно неважно кто из нас главнее,… важно другое,… важно, что мы всегда с тобой рядом, и всегда придём друг другу на выручку! Ведь мы не только схожи меж собой как сёстры близняшки, но мы ещё и самые настоящие подруги,… а это дороже всего на свете! - осознав всю никчёмность их былых разногласий, вдохновенно заявила Сашенька.

      – Ну, вот и замечательно, что ты это поняла,… а я тебе как раз об этом и говорила,… и я с тобой полностью согласна, мы самые настоящие подруги!… И я очень рада, что это навсегда! - тут же поддержала её Машенька. И спору нет, они обе правы, ведь важно не то, в каком месте ты находишься, а важно то, кто с тобой рядом в этот момент. И если с тобой настоящий друг, то вам не страшны никакие невзгоды, никакие злодеи, никакие пауки, и вообще никто, главное это дружба и взаимовыручка…
                Конец
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.