Пурга

      Как я уже писал, служить мне довелось на Байконуре. Климат там был весьма суровый. Зимой холода доходил до минус сорока, а летом жара, до плюс сорока. И это всё среди бескрайних песков и при полном отсутствии растительности.
     Однажды зимой, когда я находился на посту на проходной при входе на стартовую площадку, произошло нарушение графика смены дежурных по КПП. На посту мы находились по шесть часов. Потом приходил сменщик и я шёл в казарму, принимал пищу, и, если удавалось, мог отдохнуть после смены, то есть поспать.  Но в этот день в ритмичную службу вмешалась погода. Внезапно началась сильная пурга. Холод, ветер и пурга, всё сразу, небеса разверзлись, и природа показала, как она может злиться. Полностью замело дорогу всего за два часа. Движение транспорта прекратилось. Даже полноприводные Газоны и Зилы  не могли пробиться. Идти в такую погоду в казарму было очень опасно, да и командир запретил покидать пост до особого распоряжения. Пришлось сидеть на посту длительное время.  Так прошли сутки, а погода всё не унимается.
     Но так сидеть дальше было нельзя, и мне, несмотря на пургу, послали сменщика. Заранее, ещё до выхода  из казармы, меня предупредили, что ко мне придет сменщик.  И так звонили  каждые полчаса. 
     А как прекрасно степь бывает в мае и начале июня. Хотя травы у нас не было, но и перекатных песков тоже не было. От ветра пески не перемещались.  Верхний слой был очень прочный, по нему можно было ходить, не опасаясь провалиться. Но если кто-то вздумал бы заехать в пески на машине, то есть съехать с укатанной дороги, то практически гарантированно провалится в песок, стоило только один раз допустить пробуксовку колёс. И тогда песок из-под колёс просто исчезает, и выбраться самостоятельно на дорогу практически невозможно. Но находились и такие, которые пытались откапать машину и раздалбливали твердый слой под колесами, не понимая, что там практически сыпучий песок. И тогда машина просто тонула в песке и без посторонней помощи уже выбраться не получалось.
     Изредка на поверхности были видны кустики перекати-поле. Но это были только колючки, без каких-либо листочков. И вся поверхность песков была изрыта норами сурков, сусликов и тушканчиков. Кто там живёт, можно было определить по размеру норы.  В нору сурка можно было провалиться по колено, поэтому постоянно приходилось смотреть под ноги.
     Но все менялось весной, после того, когда сойдет снег, и пески напитаются влагой. И тогда вся степь преображается, всё кругом становится красным от цветов тюльпанов с зеленоватым оттенком от листьев. То есть луковицы тюльпанов были в песке повсюду и всегда. Они просто ждали благоприятного момента. И когда этот момент наступал, то всё начинало цвести.  Видно было только цветущие тюльпаны, да так плотно, что песков не видно.  Красных тюльпанов было великое множество, от горизонта до горизонта, а вот синих или чёрных было очень мало. Но они были, и мы их специально искали и засушивали на память о Байконуре.
В это время жизнь в песках буйствовала. И как много было в песках сурков и сусликов.  И, несмотря на зимнюю спячку, все они выглядели весьма упитанными. И становилось понятно, как они выживали в песках, ведь корма было много, но только он находился под поверхностью песков. Запасы сурки делают весьма солидные, трава и луковицы. Так что он не всё время спит под землёй. Стоит такой серый столбик, байбак, невдалеке от своей норы, плотный, упитанный и постоянно посвистывает. Но близко к себе не подпускает, только сделаешь пару шагов в его сторону, и он уже исчез в своём убежище.
     Но это бывает очень короткое время. Но животные приспособились к таким условиям жизни, и чувствуют себя весьма комфортно.
     Однажды нам на пост КПП привезли сбитого лисёнка. Этот молодой лис бежал по дороге и попал в поле зрения водителя грузовика Газ-66. Но лис не хотел встречаться с грузовиком и рванул в пески. Водитель, в азарте, забыл про коварные пески и свернул с дороги в погоне за лисенком. Лисенка то он сбил, вышел из машины и положил его в кузов как трофей. А вот тронуться на машине уже не смог. Коварные пески под весом машины провалились и машина села на мосты. И только благодаря солдатам её смогли вытолкать на наезженную дорогу. Лисенка привезли к нам на проходную, и мы стали за ним ухаживать. Удар был, конечно, сильный, но лис остался жив и через три дня уже начал вставать. Мы его кормили очень хорошо, так как мы были на отдалённом посту и нам привозили еду в термосе только на двоих. А как повар отмерял порции - своим черпаком. А это большой объём, не то, что половник у домохозяйки. Мы, вдвоём несли службу посменно через шесть часов. Шесть часов на посту, шесть – отдыхаешь. Самый хороший пост, контроля мало, командир далеко, еды было вдоволь. Мы выбирали мясо, а гречку или перловку, только на гарнир для оттенения вкуса мяса. Так что этим постом дорожили и покидать его не спешили, только по приказу. 
     Так что мяса хватало и нам и нашему зверю. Мы сделали для него большую клетку из досок, примерно метр на метр. Он к нам быстро привык и уже начал брать пищу из наших рук. Да и нам с ним было веселей. Ведь редко удаётся близко находиться с диким зверем, тем более его кормить. Как всегда, в таких случаях все проходящие через КПП задерживались, пытались погладить или угостить его чем ни будь вкусным, особенно женщины. Я после этого случая больше никогда так близко не был с диким зверем. Собака дома конечно, была, но впечатления не те, когда рядом лиса. И вот на объект приехал какой-то полковник на персональном автомобиле, видно был на большой должности, увидел лисенка и приказал офицерам привезти его в живой уголок в школе на центральной площадке. Приказ, есть приказ и лисенка у нас забрали. Как-то сразу стало грустно, ведь мы к нему уже привыкли.
     Но как много живности в песках летом. Находясь на посту, пришлось видеть шакалов, лис, сурков, тушканчиков, азиатских ежей, небольших варанов. Но самым страшным зверем в этих песках были огромные дикие собаки. Противостоять им никто не мог, как говорится, они были на вершине пищевой цепи. Стая таких собак могла догнать и разорвать любого зверя, какого увидят. Человека они не боялись, но и не нападали.
     Однажды такая стая приблизилась к моему посту и началась между ними драка, да такая, что я закрылся в своей будке и не выходил, пока они не удалились обратно в пески.  Поражала мощь и злость этих зверей, все были очень упитанные, с лоснящейся шерстью и с огромными клыками.  Они были больше чем кавказские овчарки, а по злости и сравнивать их не с кем. Драка была страшной и безжалостной. Как в фильмах ужасов. Драка закончилась также быстро, как и началась. Так что этот момент моей службы я запомнил на всю жизнь.
    Никогда не думал, что эта «безжизненная» степь, или пески, до сих пор так и не понял, что это, настолько полна жизни.  Проявления жизни днём были малозаметны, но зато ночью всё оживало. Но на территории части, среди казарм, это было практически незаметно. А вот на отдаленном посту полноту жизни можно было увидеть во всём многообразии. Над проходной постоянно светил прожектор, света было много и все ночные бабочки, мотыльки и жучки слетались в большом количестве.  А вслед за ними приходили азиатские длинноногие ежи с большими ушами, выползали из своих убежищ фаланги, скорпионы и каракурты. Да и ещё много разных членистоногих, которых я и не знал.  Вся летающая тварь летела на свет, ударялась о фонарь и падала на землю. Этого момента и ждали все гости из песков. Ежи собирали «урожай» с такой скорость, что только треск стоял. Но стоило только выйти из здания проходной, и все бросались наутёк. Но ежи были не так проворны, и мы их ловили и приносили в помещение. Сворачиваться, как европейские в клубок они не могли. Но бегали они намного быстрее.
    Я никогда не думал, что скорпионов такое множество видов. И зеленоватые, и желтые, и совсем черные, очень маленькие и длиной до пяти сантиметров. Их мы тоже ловили и сажали в банки, думали, что они будут жрать друг друга и останется сильнейший.  Проверяли, работает ли сказка, «как скорпионы в банке». Но время шло, а скорпионов меньше не становилось. Так что в очередной раз было опять разочарование или, вернее, наступало прозрение, что нельзя верить устоявшимся мнениям или поверьям.  Таких, например, как «голову в песок, как страус».  Но страус никогда не прячет голову в песок.  Это только нелепый вымысел, кем-то брошенный в народ. Но всем нравится и его повторяют при каждом случае.
     Но всё это многообразие жизни в степи можно было видеть только летом, а зимой снег, мороз и полное отсутствие видимой жизни. Снега бывало очень много, заметало всё, в том числе и плац. Но по армейским уставам плац должен быть очищен от снега до развода. И его приходилось чистить очень тщательно и каждый день. Так что по краям этого объекта нашей части высились очень высокие сугробы.  Но пурга бывает очень редко.  Я в неё попал только один раз, но мне этого случая хватило, как говорят, на всю оставшуюся жизнь и еще раз бы не хотелось в ней очутиться. Пурга началась сразу, без всяких предисловий. Поднялся сильный ветер и выросла стена из снега перед окном. Дорога сравнялась с сугробами за пять минут, и никаких видимых признаков уже нельзя было определить. Где она находится можно было определить только  по памяти. Ориентиром были ворота в два метра высотой, которые тоже засыпало снегом на целый метр. От них она и начиналась. А каких-то два часа назад по ней еще ездили машины. Добираться до части в такую погоду было опасно и поэтому по телефону мне приказали оставаться на посту до особого распоряжения.  Расчет был на то, что пурга через несколько часов утихнет и всё пойдет своим чередом. Сменщик ко мне добрать просто не мог. Пурга. Нужно было просто ждать.
    Вот так я просидел сутки на КПП. Пурга не унималась и сколько это продлится, никто сказать не мог.  И тогда меня, не смотря на пургу, решили сменить. Раздался телефонный звонок и мне приказали готовиться к возвращению в часть, сменщик уже вышел. И вот ко мне пришёл сменщик. Дошёл он без особых проблем. Одет он был в полном соответствии с ситуацией, кроме обычной форменной одежды был упакован в валенки, в тулуп с высоким воротником, шапку с опущенными ушами и поверх всего еще маску с прорезями для глаз. Завершали всё это меховые рукавицы. Доложили в казарму о приходе сменщика.  Я переоделся в его амуницию и пошёл в часть. Вышел за проходную и полностью ощутил всё мощь природы. Первое, что поразило, это то, что на улице было светло, несмотря жуткую снежную карусель и жестокие порывы ветра.  Было полной ощущение, что идёшь в облаке, или вернее в молоке.  Видимость была такой, что когда я вытянул руку, то не увидел пальцев, вернее конца меховой рукавицы. Поэтому факту, я определил, что видимость не больше метра. Но общее направление я знал и шёл по памяти. Вот только дорога, когда она ещё  была заметена, шла не по прямой, да и снега было очень много. К тому же снег был очень рыхлый.  Так что идти было очень тяжело. Я знал, что справа от меня должна быть железнодорожная насыпь по которой возили ракеты из МИКа на стартовый стол, а слева приличный, примерно до двух метров, откос в низ. Под ногами, примерно, можно было понять, что есть твердая поверхность. Так я и шёл, примерно по дороге, как друг дорога начала подниматься вверх.  Для меня стало понятно, что я сбился с дороги и начал подниматься на железнодорожную насыпь. Пришлось разворачиваться, пускаться с насыпи и возвращаться на дорогу. Самое сложное это было не потерять общее направление. После некоторого времени движения вперед я провалился уже по пояс в снег.  И понял, что опять сбился с пути, и нужно было вернуться на дорогу. Встал на четвереньки и начал выбираться на дорогу.  Самая большая опасность была не выйти на дорогу сразу, а уйти в пески. Вот тогда бы можно было вообще никуда не прийти, и остаться в этих песках, или вернее в бескрайнем снегу.   Конечно, подняли бы часть, были бы организованы поиски, но к этому времени вряд ли бы я остался в живых. Вот так я и шёл, трижды сбивался с пути, но постоянно возвращался. Самая большая опасность была на повороте, так как там дорога выходит на уровень железнодорожной насыпи, разделяется и уходит через насыпь на другую площадку. И если бы я перешёл через насыпь, то мог уйти куда угодно, куда и сам бы не знал. Но я прошёл это место в правильном направлении и через некоторое время я был уже в теплой казарме.