Птицы в зимнем лесу

Тихо в зимнем  лесу, морозно, уютно. Ёлки одна  другой  краше.
Песцовые  шубы  наброшены  поверх  ветвей. А  сосны, как в  горностаевые  меха  одели. Красота  вокруг чарующая!
Интересно  наблюдать  жизнь  наших  птиц в  зимнем  лесу.
Лесная  тишь изредка  нарушается шумливой  сойкой. Повсеместно
встречается в  зимнем лесу. Общая окраска сойки  красновато-бурая,
а на  крыльях яркие  пятна из чередующихся голубых, белых, чёрных полосок.
Осенью  сойка  лакомится  желудями, орехами. А зимой не  хуже  дятла
или  белки  шелушит созревшие  шишки.
Вот  по  коре  столетнего  дуба- старца, вертляво  передвигаясь вниз  и
вверх,  снуют  две  небольшие птички  в голубовато- серых  мундирах
с белыми  грудками.   Это- поползни.
Не  далеко   от просторной, обветренной  опушки в  лесной  тиши  раздаётся:
«Ци-фю, ци-фю».  На одной  из веток   вниз  головой  прицепилась  большая
синица с  чёрной  шапочкой  на  голове и  затянула свою удивительную
песенку: «Ти-ти –ти».
В  шумном базаре  жёлтогрудых  синичек, трутся крошечные жёлтоголовые
корольки.
Пожалуй,мало найдётся  среди обитателей  зимнего  леса таких, кто  не
охоч до  ягод рябины.  Первые  созревшие  ягоды  пробуют  дрозды-
рябинники. Привлекает к  себе это  кисло- сладкое угощение и их
собратьев-тетеревов, глухарей и рябчиков.  Матерью-кормилицей
становится  рябина свиристелям, щурам, клестам, снегирям.
Как  будто всё  замерло, оцепенело  в лесу, сплошная  тишина. И  только
красноголовый  дятел, прицепившись к сухому  стволу  сосны, отчаянно
долбит её с  раннего утра.
С возгласами: « Чив-чив-чив» довольно бойко перепархивают с ветки на
ветку берёзы  буро- серые  птички  чечётки. Единственное  украшение-
чёрное  пятно на  шее и красное на  темени.
Еду  дальше. Впереди, стайка  свиристелей,с ярко-малиновыми
лепесточками на крыльях и дымчатыми  чепцами-хохолками на  головках,
вольготно  угощались огнисто-алой калиной.  Заметив  меня, свиристели
снялись и  перелетели в другое  место….  Всего  одна  гроздь  калины,
помягчённая   морозами, досталась  и  мне. Ягоды  были  студёны,  но
несказанно  ароматны. 
Еду  просекой. Забылся, и  вдруг  сорока  застрекотала, подняла с  лёжки
зайца, переполошила  семейку  рябчиков, предостерегла  лисицу-огнёвку   
и полетела, как  вертолёт  в  болотную  крепь.
На  правой  стороне  поляны-  берёзы. На  эти  ветвистые   берёзы и любят
прилетать  тетерева. Самцы чёрные, как головешки, с  алой  изгибистой
бровью, далеко  видны. А самки  жёлто-пёстрые, сливаются с  веснушками
берёз, и  нужно  долго приглядываться, чтобы  открыть заветную  птицу.
Еду в сторону  берёз. Случайно глянул на  берёзу, стоящую на  отшибе  и
остановился в  изумлении. На  её  ветках пламенели снегири.  И где  они
сыскали  алую  зорьку  и выкрасили грудки  свои.?!  Снегири  лакомились
берёзовыми  почками. Я обьехал берёзу, чтобы не  тревожить  их.
Еду  краям  поляны, где  заросли целые  рябины или  рябиновый островок.
Где  рябина, там и  рябчики. И  пожалуй, рябину  они  обожают пуще  всех.
Под  рябинами большие  кровяные  пятна. Не столько склевали птицы  ягод,
 сколько на  снег насорили.  Но и здесь они впустую не  пропадут: их  подберут  лисицы, зайцы, тетерева, глухари.
А  на самом  краю  рябинового  островка  примостился  щур-один из  ярких
зимних постояльцев. Поклёвывает  морозные  ягоды  рябины и  выглядит
важным, неторопливым посетителем  дормовой  столовой, и к тому  же
распевающим негромкую  песенку: «влю-влю-влю», а то  вдруг  начнёт
вроде  бы  своё  имя  произносить: «щу-у-ур, щу-у-ур».
Еду  по  краю   малой   поляны, а  снег   поскрипывает, хрустит. И  вдруг
на  маковке  меднокорой  сосны увидел  лесного великана- глухаря.
Уселся  он  на  толстый  сук, хвост  веером  распустил, крылья  растопырил,
перья  на  шее взьерошил.  Вот-вот  начнётся  песня  глухаря. То в ней  слышится лёгкое пощёлкивание: « те-те-те», а потом словно ножик
точить начнёт: « шчи-ки-шчи-ки-шчи-ки». Певец так  увлечён, что  не
только  ничего  не слышит, но и ничего не  видит вокруг себя. Так
продолжалось две-три секунды, услышав  скрип  снега глухарь с
шумом взлетел с  сосны  и  улетел в  сторону  речки  Пекши.
На опушке  леса отчётливо  послышалась тихая  песенка  овсянки-самки:
«Зинь-зинь-зинь», а ей вторит самец: «Тинь-тинь- тинь».
Над  опушкой неторопливо  взмахивая  крыльями, пролетает птица с
блестяще-чёрным оперением. Ясно  слышны её  гортанные  крики:
«круг-круг», «клок-клок», издаваемые в  полёте. Ворон  всё  видит и
наблюдает  всё издалека.
 Еду к речке Пекше по  кромке  заснеженного оврага и, когда  остановился
передохнуть,  услышал сухонький  голосок.  Голосок   падал  сверху, с  ёлки.
Поднял голову, пригляделся. Что  за  птичка?  Птичка перелетела на  ветку
повыше  и  будто  приклеилась  к  ней, повиснув головой  вниз, да при этом
стала клевать  шишку.
Клест-еловик!  Вот,кто  наилучший зимний  певец. Клест добыл семечко и
перепорхнул на соседнею  ёлку. Там у него с подругой  гнездо, тёплое,
надёжное- из  пуха  да  перьев.
Раз  зимние  птицы  песенки  поют-  живётся  им  весело.