Оставайся Неподвижен

“Тише-тише, будь неслышен,
Оставайся неподвижен...”
Строки из стихотворения “дышащих сквозь металлические трубки путешественников”. Эммолдарианский Архив Межпланетного Наследия. Анхеллон.

...Каждый день после захода солнца в небе загорается звезда. Эта звезда ярче всех мерцает в ночном небе, маня любопытных землян крошечным пальчиком-протуберанцем. Она называется Сириус, или Альфа Большого Пса.
Человеческие телескопы, пытаясь разглядеть Сириус поближе, видят лишь яркий блеск, как будто Сириус - это подсвеченное лампочкой зеркало, которым пользуется доктор, осматривая больного. Вот так, сквозь призму увеличительных стекол, мы видим Альфу Большого Пса.

Если бы у землян были управляемые летательные аппараты, способные хоть на чуть-чуть высунуть нос из солнечной системы и достичь скоростной межзвездной магистрали Айвенусдисто, которая, кстати, находится совсем рядом с Землей (нужно всего лишь найти прячущуюся за солнцем Планету-Шутника), то человеческий звездолет, разогнавшись до приемлемой для межзвездных перелетов скорости, в мгновение ока достиг бы Альфы Большого Пса.

 Космос притягивает. Он никого не оставляет равнодушным. Мудрые ученые пытаются разгадать его загадки при помощи науки, напыщеннные писатели-фантасты создают в своих головах удивительные миры, а любознательне студенты, влюбленные и простые обыватели наблюдают за звездами. Как старый рыбак, которого я знал однажды. Сидя на берегу реки, у костра, он, кряхтя, навешивая на крючок наживку, посмотрит бывало на усыпанное звездами небо, закурит и тихо скажет: “Яркая какая зведочка...” - А потом подбросит ветоши в догорающий костер...

  В этой истории мы начнем, а в остальных, постараемся с продолжить историю двух потерявших друг друга в межзвездном пространстве любящих сердец. Их имена нам известны из рассказов Гана Христиана Андерсена.
Кай и Герда. На самом деле героев рассказа датского писателя звали вовсе не Кай и не Герда. Мне будет очень сложно перевести их настоящие имена на человеческий язык. Кай и Герда жили в ледяном городе на одной из планет, вращающихся вокруг Сириуса.

  Подлетая ближе и беря курс на родной дом Кая и Герды, капитан земного звездолета не увидел бы на поверхности планеты-спутника привычной ему паутинки огней. Холодный, темно-синий замерзший снежок, освещенный голубым сиянием спящей звезды, покрыт сетью высоких строений, похожих на острые скалы. Они хорошо различимы даже с орбиты. На ледяном шаре никогда не было света. Как не было и тепла. Зато повсюду стояли, захлебнувшись в снегу, выточенные из черного блестящего камня высокие дома-дворцы, царпающие острыми верхушками башен вечно черное небо. И было таких дворцов на поверхности планете бесчисленное множество, а под ними и вокруг них, куда ни глянь, высились голубые горы. Снег на них отражал холодное сияние ледяного солнца, отчего казалось, что всегда, в любое время суток на планете-спутнике Альфы Большого Пса стоит полярная ночь.

  Опустив посадочную капсулу в суроб, космонавты переоделись в высокогерметичные скафандры с подогревом и пистолетами на низкой тяге подплавили примерзшую дверь. Створка с иллюминатором, хрустнув, поддалась и тепловые подстилки, почувствовав изменение температуры, впрыснули в кровь землян согревающий раствор.

  На заснеженной равнине, среди бескрайней пустоши и полярного сияния, окруженная далекими горами на горизонте, высилась башня. Лед вокруг нее мерцал и искрился зеленым, розовым и голубым. Капитан звездолета дал знак и команда путешественников по космосу потопала сквозь глубокий снег к чему-то похожему на вход.

  Каждый, кто заходил в темный грот исчезал с пронзительной вспышкой. Когда исчез первый космонавт, его товарищи растерялись. Они стали спорить друг с другом, взмахивать руками. Тонкие лучи света на встроенных в шлемы фонариках пронзили темноту углубления в башне. Она была пуста.
  “Кто-то должен зайти внутрь и проверить, жив ли Клеопатр”. - Отрезал командир корбля и его команда принала решение тянуть жребий. Выбор пал на самого молодого члена экспедиции. Вытянув два замерших кубика льда, вместо одного, он охнул и отступил назад. Командир снял с предохранителя пистолет.
  Оказавшись на самом верху башни, космонавт увидел Клеопатра. Тот сидел, на земле прислонившись к низкой стене и тяжело дышал. Он не был испуган, наоборот, он был счастлив.
  “Слышишь скрипку?” - Слабо улыбнулся Клеопатр. Волосы на его лице замерзли, превратившись в белые сосульки. Шлем лежал рядом, отброшенный в сторону за ненадобностью. Посланный в разведку капитаном корабля землянин покачал головой и сделал шаг назад:
  “Ты в своем уме, Клеопатр?” - Клеопатр ничего не ответил. Он медленно дотянулся рукой до шлема и включил микрофон внешней связи. И тогда молодой космонавт услышал. Услышал скрипку. И шелест ветра, а еще тихий скрежет. Помехи? Нет. Что-то теплое нежно прикоснулось к скафандру землянина. Юноша медленно повернул голову и увидел сверкающий льдинками шар. Странная форма жизни подлетела ближе, ткнувшись прозрачными щупальцами в толстое стекло шлема.
  “Они не опасны... - Прошептал Клеопатр. - Тебе нужно снять шлем и тогда...”
 Замки скафандра щелкнули. Шар, почувствовав тепло человеческого тела бросился на него со всей своей силой и согрел, согрел умирающего от недостатка кислорода космонавта. Медленно падая в снег, землянин смотрел на безумную улыбку Клеопатра, на черное небо, на стоящие внизу фигурки его товарищей. Но больше всего засыпающему навсегда человеку запомнились светящиеся голубым горы и бескрайняя ледяная пустошь...