Сабельная атака

Лето 1919-ого года.
Гражданская война.

    Все, кто был на войне, боялись погибнуть, но каждый особенно боялся чего-то одного.
    Одни безумно боялись артиллерийского обстрела, когда лежишь, вжавшись в землю, а над тобой со страшным воем проносятся снаряды, и тебе кажется, что каждый из них летит именно в твой окоп. Другие очень боялись аэропланов, когда смерть летит сверху, и нет от неё спасения. Третьи боялись только что появившихся танков, когда огромные металлическое чудовища едут прямо на тебя, вызывая внутри животный ужас.
    Но страшнее всего была сабельная атака. Лавина казаков неудержимо несётся на ваши окопы с пронзительным свистом, и ты, видя блеск сабель, понимаешь, что это приближается твоя смерть.
    Этим летним днём на широком поле возле небольшой речки сошлись в бешенной схватке сотня красноармейцев и сотня белоказаков. Отряд красных состоял в основном из рабочих, которые только с неделю назад сели на лошадей, в отличие от казаков, проводивших в седле большую часть своей жизни. Поэтому, хотя количество красных и белых было приблизительно одинаковое, силы были явно неравные.
    Казаки сразу опрокинули сотню вчерашних рабочих, и началась безумная рубка. Окровавленные тела валились в высокую траву, а их лошади с громким ржанием разбегались по полю. Всего за пять минут отряд красных кавалеристов был почти полностью уничтожен. Из боя удалось выйти только небольшой группе всадников количеством не более десяти человек, которые что есть духа поскакали к ближайшей балке, спасаясь от неминуемой смерти.
    Но белые их даже не преследовали. Казаки стали гоняться за лошадьми красных, доставшимся им в виде трофеев.
    Сотник Степан Баулин подъехал к берегу реки и слез с коня. Он оглянулся и увидел, что его казаки уже поймали всех разбежавшихся лошадей и неспешным шагом направляются в его сторону. Степан усмехнулся в густую бороду. Мало того, что в этом бою было только несколько раненых и никто не погиб, да ещё им достались лошади красных, которых можно было продать или оставить у себя в хозяйстве. Его люди должны были быть довольны.
    Вдруг Баулин посмотрел в другую сторону и сердито нахмурил брови. К нему медленно приближалась тачанка.
    - Ты где был, Аким? – со злостью в голосе спросил он казака, сидевшего в ней. – С красными, вишь, без тебя управились.
    - Ось погнул, Степан Парфёныч, - виновато ответил тот. – На пень налетел, будь он неладен.
    - Вечно с тобой одно горе, - проворчал сотник, но ругаться не хотелось. – Давай, правь. И чтобы мигом у меня!
    - Будьте спокойны, Степан Парфёныч, - Аким спрыгнул на землю. – Глазом моргнуть не успеете.
    Тем временем почти все казаки уже подъехали к ним. Они спешились и занялись своими трофеями. Послышались шутки и смех, и Баулин понял, что это надолго. Он махнул рукой и, развернувшись, в одиночестве побрёл к реке.
    Речка хоть и была маленькой, но берега у неё были довольно крутыми. Сотник с трудом спустился вниз по песчаному откосу, балансируя и хватаясь руками за кусты, чтобы не упасть. Наконец он подошёл к воде, снял фуражку, шашку и портупею, положил всё это на траву и зашёл в воду.
    Он стоял около самого берега, чтобы вода не залилась в сапоги, и с наслаждением умывался. Вдоволь наплескавшись, Баулин развернулся, вышел на берег и вдруг услышал шорох в ближайших кустах. Сотник резко повернулся и увидел маленький кружочек дула винтовки, смотревшего прямо на него.
    - Стой спокойно, если жить хочешь, - услышал он тихий голос, сразу показавшийся ему знакомым.
    Сотник медленно поднял руки, с тоской глядя на лежащую на траве портупею с кобурой. Потом поднял глаза и посмотрел на человека, целившегося в него из винтовки.
    - Ефим!? – удивлённо воскликнул он. - Не может быть.
    - Ну здравствуй, брат, - сказал человек в кустах. – Давно не виделись.
    И в это время Степан вдруг услышал сдавленный стон.
    - Ты что – ранен?
    - Ваши зацепили, - ответил Ефим. – Еле успел с обрыва сигануть, когда понял, что вы всех порубаете.
    - Война, брат, - проговорил сотник. – Как же тебя угораздило к красным попасть?
    - А куда мне было податься? – со злостью в голосе сказал красноармеец. – Ты ведь меня полностью разорил. Скотину за долги забрал, дом тоже собирался отнять. Даже невесту мою Галинку и ту увёл. А ведь у нас с ней любовь была.
    - Врёшь ты, братка, - Степан покачал головой. – Она меня любила. А жил я богаче тебя потому, что всю жизнь работал.
    - Это ты другим расскажи! – воскликнул Ефим. – Ты батракам своим гроши платил, ещё и обманывал. А Галинка к тебе ушла потому, что ты её отцу пригрозил, что и его по миру пустишь. Помнишь, я и сам у тебя одно время работал, так ты мне и копейки не дал. Сказал, что всё в счёт долга пойдёт. Так за кого мне воевать надо было? За вас, мироедов, что ли?
    Степан не знал, что ответить.
    - Так что? Шлёпну тебя, и дело с концом? – беззлобно спросил Ефим.
    - Наши выстрел услышат. Прибегут и порубают тебя в капусту.
    - Порубают, это точно, - согласился красноармеец.
    - Давай так, - вдруг сказал сотник. – Я схожу и принесу тебе бинтов, чтобы ты рану перевязал, и поесть чего-нибудь. Солнце скоро сядет, и ты незаметно уйдёшь.
    - Как же, поверил я тебе! – Ефим усмехнулся. – Ещё ни разу за всю свою жизнь правды от тебя не слышал.
    - Да ты погоди, - засуетился Степан. – Одно дело, когда мы из-за скотины спорили, а другое, когда надо жизнь тебе спасти. Братья мы с тобой, как-никак.
    - Не верю я тебе, - сказал красноармеец и передёрнул затвор винтовки. – Лучше пристрелю тебя и будь что будет.
    - Подумай, брат, - голос сотника предательски дрогнул. – Тебе всё равно не уйти. А я тебе помогу, клянусь. Поверь, ради Христа.
    - Ладно, - после недолгого раздумья произнёс Ефим, - поверю тебе в последний раз. Только быстро – одна нога здесь, другая там. И оружие своё здесь оставь.
    Степану два раза говорить было не надо, и он стремглав бросился вверх по склону. Пока бежал, спина так и чесалась. В любой момент он ожидал услышать звук выстрела, но так и не услышал.
    Добежав до верха, сотник остановился и перевёл дух. Он перекрестился несколько раз и затравленно огляделся. Аким швырнул на землю снятое с тачанки колесо и удивлённо уставился на своего командира.
    - Что с тобой, Степан Парфёныч? - испуганно спросил он. – Бледный какой. Никак, чёрта увидел?
    - Хуже, - прохрипел сотник, уже пришедший в себя. – Ну-ка, подсоби мне.
    - Что делать-то надо?
    - Хватай пулемёт!
    Вдвоём они стащили пулемёт с тачанки, и Степан быстро подкатил его к краю обрыва. Он лёг на землю, проверил затвор и дал длинную очередь по кустам, росшим около берега. Потом на секунду привстал, посмотрел вниз на берег и дал её одну очередь.
    Тут же подбежали все казаки, побросав свои дела. Они столпились вокруг, удивлённо переговариваясь и пожимая плечами.
    - Куда палишь-то, Степан Парфёныч? – спросил пожилой урядник Кущин.
    - А ну-ка, Аким, - вместо ответа сказал сотник, - сходи-ка проверь, что за зверь в тех кустах схоронился.
    Аким сразу всё понял. Он и ещё двое казаков схватили винтовки и бросились вниз по склону к реке. Они быстро достигли прибрежных зарослей и углубились в них, но буквально через минуту вышли из кустов и повесили винтовки себе за спину.
    - Никого! – крикнул Аким. – Должно, показалось тебе, Степан Парфёныч.
    - Ушёл, - зло прошептал сотник. – Значит, всё-таки не поверил.

                Конец.

                Изображение из открытых источников.