Не к добру рябина красная

               
   Куда ни кинь глазом, гроздья рябины даже среди осенней расцветки леса выделялись красным пожаром. Старые люди, глядя на это чудо, делали свои предположения, гадая, к чему же так раскраснелась эта лесная красавица. В результате неспешных размышлений все они приходили примерно к одному выводу: не к добру это.
                «Да, видно, не к добру, - подумал Григорий, - батька решил закончить мою холостяцкую жизнь». Отец у Гришки был крутым и своенравным человеком, но, повидав на своём веку всякое, почти всегда был прав. Свою правоту защищал не только словами, но иногда и здоровыми, ловкими кулаками.
         - Лоб здоровый, только и делает, что гуляет, как кобель.  Сколько парни бивали за своих девок, но всё ему не доходит. Женить, срочно женить, - очередное правое дело не давало покоя родителю. Вот вроде и девку присмотрели в соседнем   селе. Правда, говорят, в последнее время почему-то странно   задумчивой стала. Так это оттого, что замуж пора, - подытожил Арсений и, повернувшись к сыну, отрубил: «Свадьбу играть»!
          Семья девушки была бедной. Алёна росла единственным   ребёнком. Всегда весёлая и задиристая, была она на лицо красивой.
   Но, как подменили её недавно. Месяц-другой ходит, не   поднимая глаз, думает о чём-то своем.
  - Мать, ты хоть бы расспросила, что это с ней?
 - Молчит, говорит: всё нормально.  Просто скучно ей.
   По хозяйству дочь делала всё с ещё большим старанием, и грустное   её поведение со временем уже никто не замечал.
  Не хотел этой свадьбы Григорий. Ничего не имел он против Алёны, лет пять-шесть назад видел он её. Так, смазливая девчонка была. Другие мысли бурлили в сознании парня.
          Было это в начале июля. Григорий с отцом докашивали небольшую полянку. Сенокос заканчивался, оставалось дня два-три. Солёный пот застилал глаза. Солнце поднялось уже довольно высоко. Последний прокос. Ух, теперь можно и освежиться. Посмотрев, как отец грузно сел в тень деревьев и занялся содержимым сумки, Гришка неторопливо направился к ручью, что находился   метрах в ста от поляны.  Заросшее русло ручья   плавно переходило в болотную грязь. Непонятно было, то ли ручей вытекает из болота, то ли болото продолжается ручьем. Впереди, среди деревьев, показалась чья-то фигура. Григорий остановился.
            Присмотревшись, он увидел стройную девушку. Длинные волосы пушистыми волнами сбегали по плечам. Девушка спокойно   продвигалась по тропинке вдоль ручья. Под ногой парня хрустнула сухая ветка. Незнакомка резко обернулась. Луч солнца неожиданно ярко осветил её фигуру, но расстояние и ветки деревьев скрывали её лицо. Григорий непроизвольно ускорил шаг.  Почуяв преследование мужчины, девушка тоже ускорила движение, а потом побежала. Бежала она легко. Молодое, гибкое тело свободно ныряло под очередную ветку и   снова выпрямлялось, маня своей статью. Не соображая, для чего преследует эту дивную красавицу, Григорий бежал за девушкой, раздвигая ветки деревьев руками, а глаза застилало видение: золотая волна волос по хрупким плечам. Ветки больно хлестали по лицу, по груди, руки ныли от царапин Девушка рванулась на упавшее через ручей дерево. Почти пробежав по нему, она поскользнулась. Грязь чавкнула и огромными каплями брызнула в разные стороны. Подол платья намок. Как загнанный зверёк, она, спотыкаясь, с трудом продвигалась через ручей-болотце. Волосы мешали высматривать дорогу. Грязными руками беглянка непроизвольно откидывала это недавнее золото, и оно, неимоверной грубостью обращения, быстро превратилось в подобие болотной ряски. Твёрдая земля пригорка выручила её, придала уверенность в спасении. Победно обернувшись, девушка не увидела преследователя. Хруст веток с другой стороны пригорка   ошеломил её. Поняв свою ошибку, рванулась в сторону, но было поздно.
              Парень уронил ее, придавив своим могучим телом. Азарт преследования, хотя и добавил дрожи в руках, но умножил его силы.  Он смял девушку, как цветок у тропинки, несмотря на сильное сопротивление. Растрепавшиеся, грязные волосы закрывали лицо девушки.  Она плакала. Все ещё крепко держа красавицу в объятиях, Григорий потянулся нежно откинуть мокрую прядь, поцеловать её губы, успокоить её. И, если, до этой погони девушке очень хотелось обнять парня, сейчас неловкая попытка поцелуя привела её в ярость. Унизительность насилия придала сил. Изловчившись, она больно ударила Григория коленом, вырвавшись, вскочила, и побежала, не разбирая дороги. Нет, не такой встречи хотела она с этим давно полюбившимся парнем.
           Не обладание девушкой, не её сопротивление запомнилось Григорию. Силуэт в ярком солнечном луче постоянно грезился парню, запал в его душу. Но что самое ужасное в этих воспоминаниях – он не знал эту девушку. В окрестных сёлах не было, казалось, такой красавицы, и это сводило его с ума.
            Умылся тогда в ручье, неспешно вернулся к отцу. Арсений мирно посапывал, накрывшись пиджаком. Григорий разбудил его, и они сели обедать Отец достал из сумки продукты, разложил на полотенце.
 -Давай нож: хлеб нарезать надо, - буркнул он сыну, ещё не отойдя от усталости и дремоты.
  Гришка машинально хлопнул по ремню и привычным движением попытался вытащить нож из самодельных ножен. Ножа на месте не оказалось. То ли   от бешеной   скачки по корягам и грязи, то ли в горячности схватки – нож потерялся. Отец выругался.
             Вечером, уже вернувшись домой, Григорий вспоминал случившееся и сожалел, что всё произошло именно так. Он представлял, как мог бы познакомиться с красавицей, встречаться с ней тёплыми летними вечерами…Но получилось всё очень необузданно-дико и, может быть, совершенно бесчеловечно. И вот, заколдовала его лесная фея сильно, или красная рябина тому виной, но стал Гришка выпивать и вовсе распился.
              Решение отца женить его он принял спокойно и равнодушно. Невесту под венец повел в сильном подпитии, за что получил от отца несколько хороших тумаков. А дальше…Что дальше? Дни проплывали обыденной чередой, влечение к семейной жизни у Гришки не появилось. Он не интересовался своей женой, даже ни разу не   пробовал     заговорить с ней.     В компании друзей, пропустив   чарку-другую, Григорий заметно веселел, но это доброе настроение приходило и через очень короткое время разом исчезало.  Огненно-золотой образ лесной девушки постоянно виделся ему. Он разговаривал с этим недавним, но прошлым видением, каялся перед девушкой в содеянном. Алёна несколько раз, подслушав пьяные откровения мужа, пыталась заговорить с ним, но он резко закрывал перед ней дверь комнаты.
                И опять компания друзей, пьяный смех в разговорах и спиртное, спиртное, спиртное. Сегодня хмель не одолевал молодого мужчину, хотя засиделись с самого утра почти до обеда. Как-то совершенно незаметно подошёл ещё один приятель. Пьяная компания, обнаружив новичка не совсем сразу, оживилась его приходу. –Давайте, за его здоровье! – Подняли чарки. Парень выпил, выдохнул и поднял руку, призывая всех к вниманию. —Я предлагаю налить и выпить за здоровье нашего друга Григория! Сегодня,12 апреля у него утром родился сын, о чём он ещё не знает. Бабка –повитуха говорит, что младенец крепкий, 9 месяцев носила его твоя Алёна--- он ехидно усмехнулся и окинул взглядом всех присутствующих.
    Известие это Гришку привело в бешенство. Он не понимал, что делает.
 - Потаскуха, нагуляла где-то пацана, - закричал он, примчавшись домой, и в пьяном кураже начал все крушить. Жена на руках баюкала ребёнка в маленьком свёрточке. Обзывая ее обидными словами, Григорий схватил ковш и кинул его в угол.  Ковш, глухо брякая жестью, запрыгал по половицам. Скамейка, рухнув, осталась без одной ножки. Алёна, прижавшись к стене, в страхе наблюдала эту дикую сцену. За семь месяцев совместной жизни они так и не смогли понять друг друга. В остервенении Гришка схватил шкатулку, в которой хранились нитки, иголки и прочая мелочь. Хватил её так сильно, что содержимое брызнуло в разные стороны. Вторая шкатулка, чуть побольше, так же мгновенно оказалась в его руках. 
              Солнце заглянуло   в окно. Огненным светом наполнилась вся комната. Чем-то звякнув, шкатулка рассыпалась. Несколько раз подскочив по полу, успокоился в углу нож. Нож, его нож, который он потерял в тот день! Руки Григория застыли в воздухе. Дыхание перехватило.
   В недоумении он медленно выпрямился. Взгляд его освобождался от тумана. С удивлением, с какой-то настороженностью (не прогнать бы сон) Григорий поднял глаза на жену.
              Золото волос пушистыми волнами струилось по хрупким плечам, переливаясь в рыжем огне солнца. Хмель мигом исчез из головы. Он медленно подошёл к этой молодой, красивой женщине, неуверенно обнял ее, боясь придавить маленький свёрточек на ее руках. Наклонившись, нежно прижался к её лицу и виновато замер. Что-то солёное, как пот на том злополучном сенокосе, покатилось по его губам.