Смертельная любовь

    Я  снова    в  Анапе.  Не  была  здесь  три  года.  Иду  по  улице  и  вижу,  как  всё  изменилось  за  эти  годы.   Вся  улица  застроена.   Не  дома,  а    настоящие дворцы.     Правда,   современная  архитектура  не  совсем  вяжется    с   показной  роскошью,  а    кубы  из  стекла  и  бетона  по-моему  не  очень    располагают  к  тому,  что  подразумевает  семейный  очаг   или  родовое  поместье. Ворота,  как  будто  въезжаешь  в  замок    где-нибудь  под  Лондоном.    Миллионеры,  помещики  последней   российской    формации.
 И   вдруг  вижу  дом  в  стиле  дворянского  гнезда  из  19  столетия,  какие  описывал  Чехов.  Дом  с  мезонином.  Только  мезонина  два,  полуцилиндры,  с  одной  и  другой  стороны,  из  каждого  выход  на  балкончик,  ограждённый  белыми  резными  балясинами.  Деревья  и  розы  перевешиваются   через  низкий  забор.  Из  дома  раздаются  звуки  музыки,  не  электронной,  а  живой.  Кто-то  играет  на  рояли,  и  не гаммы, а  вполне  профессионально  вальс  Шопена. Волшебная  музыка.      В  памяти    всплыла,  не  помню  уж    чья  строчка: «  Всю ночь  звучит    мелодия   дождя».   
И  сразу  захотелось  узнать,  кто  же  там   обитает?  Конечно,  вспомнился  рассказ  Чехова,  который   заканчивался  такой  ностальгической  грустью,  такой   пронзительной  фразой,  обращённой  в  молчаливое    пространство:  «Мисюсь,   где  ты?»   
   Этот  рассказ,  если  вы   не помните,  о  несостоявшемся  счастье,    о  том,  как   две  сестры,   влюбленные  в    одного  человека,   строят   свои  отношения  с  ним. Старшая  считает ,  что  любви   художника,  от  лица  которого  ведётся  рассказ,   достойна  она,  но,  увидев,  что   герой   влюбляется  в младшую  сестру,  делает  всё,  чтобы  их  разлучить.    Она  такая  умная , деловая,  занятая   с  утра  до  ночи  общественными  делами  и  вдруг   оказывается,  что  симпатии    потенциального  жениха  направлены   не  на  неё,  а  на  её  сестру,    совсем  юную  глупышку.  И  этого  она  простить  художнику  не  может  и  делает  всё  возможное,  чтобы  разрушить  эти  отношения.  Такое  интеллигентное   изощрённое   коварство,   ревность   и  где  уж  там  считаться  с  чужой  судьбой,  даже   с   судьбой  родной  сестры.   Она готова  на  всё,  лишь  бы  отомстить   художнику  за  то,  что  его  выбор    пал  не  на  неё    и  всё     под      прикрытием   якобы заботы  о  судьбе  младшей  сестры.    Увозит  её  далеко  от  дома,  а  потом  чуть  ли  не  в  Европу.
    Чехов  удивительно  точно  чувствует   женскую  психологию.  Вот  и    классическая  пьеса  «  Три  сестры».  «В  глуши,  в  деревне»,-  как  писал    Пушкин,  вкладывая  это  в  уста  Татьяны,-  «всё  вам  скучно» .      Они   задыхаются  в  провинции  и    видят  единственный    путь    обретения   cчастья -  это  в  бегстве  в  Москву.   
  «В  Москву,  в  Москву»,-эту  спасительную  фразу,  кажется,  слышит  вся  Вселенная.  Но  надежда  на  счастье  постепенно   тает, сменяется полным  разочарованием,  грустью  и  тоской   о  несбывшихся   надеждах.            
     Чеховские  мотивы,  полные  пессимизма  и  тоски,    каждый  раз  возникали  в  моей  голове,  когда  я  проходила    мимо  этого   дома,    и   я  не  могла   отделаться    от  навязчивой   мысли  узнать,  кто      в  нём  живёт.   
Мой  интерес   подогревался  ещё  и  тем,  что  я   услышала    от  соседей,  что  дом  этот  построил   какой- то известный  художник  для  своих  дочек - близнецов,  которые  были  неразлучны   всю  жизнь      и    хотели  жить  рядом,  в  одном  доме  даже,  когда  заведут  свои  семьи.      Так  появился  этот  дом  с  двумя  мезонинами,    левая  и  правая  часть  которого  такие  одинаковые,  как   и   они  сами,  когда  даже  самые  близкие   родные   их  путали,   принимая  одну  за  другую,    и   надо  сказать они  этим  не  раз    пользовались..   
     В  отличие   от  большинства  близнецов  они  подчёркивали  свою  одинаковость  буквально  во  всём,  в  одежде,  в  пристрастиях,  занятиях  и  увлечениях. Они  смотрели  друг  на  друга  как  в  зеркало  и  были  довольны  своим  отражением. Поступили  в  одно  музыкальное  училище,  частенько  сдавали  экзамены    друг за  друга,  одна  готовила  один  предмет,  а  другая  следующий.   
Моя  знакомая,  которая   тоже  растила  двойняшек,  как -то  в  сердцах  сказала,  что   у  двойняшек   ум   пополам.  А  у   этих  девчонок  уж  точно  пополам  были  знания.  Они  любили  друг  друга,  вернее  не  могли  жить  друг  без  друга.  В  общем  сиамские  близнецы.  Между  ними  не  было  ни  ревности,  ни  зависти,  так  как  не  было  почвы  для   разрастания  этих  качеств.  Ну,  как  можно  завидовать  самому  себе,  своему  второму « Я».  Кстати,  у  двойняшек,    в  отличие  от  близнецов,  внешне  разных,  отношения  бывают  не  столь  безоблачны.    Там  соперничество    порой  просто   переходит    во  вражду.
Как-то   ко  мне  в  редакцию  пришёл    совсем  необычный  автор.  Я  тогда  выпускала  журнал  для  родителей.  Меня  удивило,  что рукопись  о  воспитании   девочек - двойняшек  написал  не  педагог,  а  дипломат. И,   конечно,  не  удержалась  и  спросила,    что  его  подвигло  на  написание    этой  статьи.
  ¬-Трудности  в  воспитании  двойняшек.  Хочу  поделиться  своим  опытом,  может  кому-то  поможет  преодолеть  те  проблемы,  с  которыми  столкнулся  я 
    И  он  стал  рассказывать  про  свою  семью.
    -Девочки  были  настолько  разные,  что  можно    только  удивляться,  как  так  несправедливо  могла  распорядиться  природа. Одна  красивая  умная,  всё  ей  давалось  легко,  в  спорте,    в  учёбе,  в  общении.  А  другая  слабенькая,  училась  с  трудом,  над  уроками  сидела  до  поздней  ночи  и  получала  отнюдь  не  пятёрки,    и  внешностью  в  отличие  от  сестры  не  блистала,  хотя  была  на  неё  очень  похожа.  Ну,  как  тут  не   озлобиться,  не  начать  завидовать,  не    ревновать. 
 К  примеру,  входят  в  автобус,    я  был  не  раз   тому свидетель,  и  все    только  про  одну говорят: « Какая  красивая  девочка».  А  другая,   очень  похожая  на  эту  красавицу,  не  удостаивается  никакого  внимания.  Серенький  мышонок.  И  так  во  всём.  Какого  мне   труда  стоило  вселить  в  мою  некрасивую  девочку  уверенность,  чувство  собственного  достоинства,  не  ревновать  и  не  завидовать  сестре.  И  вот  как  по -разному    сложились  их  судьбы.
   Некрасивая  вышла  замуж  за  хорошего  парня,  родила  троих  детей,  замечательных  внуков  мне  подарила,  работает  экскурсоводом  в  музее,    а  красавица  уже  два  раза  была  замужем,  теперь  воспитывает  ребёнка  одна,  с  работой  тоже  не  сложилось,  окончила  театральный  институт,  и в  театре  годами  ждёт  роли.  Не  научилась  по-настоящему  трудиться,  переживать  неудачи,  держать  удар  в   трудных  ситуациях.
 В  его  голосе  слышалась  печаль  и  тревога,   и  какое-то  затаённое   чувство  вины  перед  дочерью,  у  которой  так  трагично  складывается  судьба.  Мол,    занимался  одной,  а  другую  упустил.   Такая  поразительная  уверенность,  что  судьба  человека     целиком  зависит  от  воспитания.  И  никакой  фатальности  не  предполагал,  видел  прямую  зависимость    не   сложившейся    жизни  только  от  количества  вложенных  усилий  родителей. 
Это  было   созвучно    тем  идеям,  что  я  проповедовала  в  своём  журнале.  Журнал  ведь  был  обращён  к  родителям,  и  в  мою  задачу  входило   донести  до  читателя  мысль,  что    их  труд  не  напрасен.    Но  жизнь  опровергает  всякие  догмы  и  даже  такие  важные   для  человечества,   как    идея,  что   добро  побеждает  зло,  что  справедливость  всегда    торжествует  и  т.п.,   то, во  что  мы  безгранично    верили    ещё    до   недавнего  времени.
 Ах,  если  это  было  так.  В  том-то    и  загадка  человеческого  бытия, что  не  всё      зависит  от  нас,   потому  что  ребёнок  это  не  яблоня,  которую,  если  поливать,  удобрять,  обрезать,  вырастут  хорошие   плоды.
   Но  это  я  отвлеклась,  продолжим  рассказ  о  судьбе   близняшек  из  дома,  так  меня  заинтриговавшего.
  Как  я  уже  писала,  они  никогда  не  разлучались,  хотя  родители  делали  всё,  чтобы    эту  «компашку»  разъединить,  сделать  личностью  каждую,  а    не  дополнением  друг  к    другу  Все  с  тревогой  ждали,  когда  придёт  пора  влюбиться.  И  эта  пора      не  заставила  себя  долго  ждать               
    И  тут  случилась  оказия,  отцу  прислали  приглашение  на   биенале     в  Париж.  Это  было  не  деловое    приглашение,  а  гостевое,    так  что  ехать  мог  любой  член  семьи. Художник  воспользоваться  билетом    не  смог,  он  заканчивал  срочный заказ.  Тогда  решили  поездку  разыграть,  и   билет  достался    дочери  Алёне,  которая  была  старше  сестры  на  полтора  часа  и  поэтому  лидировала  в  группе.  Она  стала  отказываться: «Мол,  одна  я  не  поеду».  Но  на  домашнем  совете  решили,  что  пренебречь  такой  поездкой  глупо,  когда  всё  уже    оплачено,  и  билет,  и  гостиница,  и экскурсии,  и  тогда   Вика,  вторая  сестра,  стала  великодушно  уговаривать  сестру  ехать.  И  Алёна  впервые  отправилась  в  путешествие  одна  и  там  встретила  свою  судьбу.
         В   первые  дни  в  Париже  она  чувствовала  себя  страшно  одиноко.  Она    выходила  на  улицу,  и   толпа  несла  её  по  площадям  и  улочкам,  не  давая  опомниться,  увлекая  за  собой,  как  морская   волна  щепку.  Но  слиться  с  этой  праздничной  многоликой  толпой,  ощутить  себя  её  частью  не   удавалось.   В  душе  звучала  какая-то  своя  мелодия,  хотя  громкие  голоса  на  чужих  языках,  праздная  публика,  туристы  со  всего  света  могли    заглушить  любую  грусть.  Эти  соборы,   музеи,  особняки,  такие  знакомые  по  открыткам,  иллюстрациям,  путеводителям  казались  просто  мёртвыми  памятниками  гениальных   зодчих  прошлого.  Картины  и  фрески    в  соборах   в  её    воображении  не  оживали,  и  «золотой»  свет,  исходящий  от  розовых  крыш  соборов ,  подсвеченных  заходящим  солнцем,   не  трогал  её  душу  может   ещё  и     потому,  что  она  была  одна,  без  сестры,  с  которой  всегда  делилась  впечатлениями,  когда   два  сердца  бились  в  унисон, две  души  резонировали    навстречу  друг  другу  в   одной  тональности.   Было  ощущение,  что  ты  попал  на  карнавал ,    но   ты  посторонний  на  этом  празднике    жизни. 
  В  один  из   дней,  влекомая  толпой  туристов,  она  забрела   на  Монмартр  и,  подчиняясь  ритму  толпы,   медленно  шла   по  бульвару,   естественно     заглядывала  на  мольберты  художников,  которых  здесь  было  множество.
      Картина  была  знакомая,  подобное  она  видела  в  Москве  на  Арбате.  Те  же   патлатые  неухоженные  молодые  и  старые  художники  зазывали  проходящих  туристов  сделать  свой   портрет  на  память.  И  вдруг  она    увидела  знакомое  лицо.  Он  не   раз  бывал  у  них  дома,  приходил  к  отцу,  кажется,  даже  был  его  учеником  когда-то.   Отец   говорил,  что   он   подавал  большие  надежды,  но  судьба  его  по  слухам,  которые  доходили  до  них,  не  сложилась,  то  ли  запил,  то  ли  подсел  на  наркотики. Пропал,  выпал  из  общения  с  отцом,  больше  не  появлялся  у  них  в  доме.    Она  даже  отметила  про  себя  его    небезразличный     взгляд,  когда  он  смотрел    на  них  двоих. Но  в  глазах  было     не  удивление,  как  это  было  обычно,  когда  видели  их  вдвоём,  а  восхищение  таким  чудом  природы.
 Он  тоже  увидел     её,  на  минуту  оторвавшись    от  портрета   пожилой  женщины,  которая  сидела    перед    ним  и   вымучивала  на  своём  усталом  лице  выражение   мудрой  и  счастливой  старости.    Парень,   нисколько  не  поразившись   встрече   в  столь  экзотичном  месте,  буднично  ответил   без  всякого  смущения:
«Вот  теперь  подрабатываю      здесь».- «Но  ведь  это  почётно,  станет  фактом  вашей  биографии»,-  искренне  обрадовавшись  встрече,  без  капли  иронии,  сказала  она. -   « А   где   Вика  ,  она  здесь,  с  тобой?»-   задал   он   ожидаемый   для  неё  вопрос.-  «   Нет,  я  одна».-  «Тогда  приходи   сегодня  в  восемь  часов    сюда,  я  тебе   покажу  вечерний   Париж». И,  не  дождавшись    ответа, произнёс: «Ну,  тогда  до  вечера.  Буду  ждать»,-  и  продолжил  водить  сухой  кистью   по  незаконченному  рисунку.
Её  поразило  всё.  И   сама    встреча,     не  где-нибудь,  а  в  самом  Париже    на  Монмартре,  где    писали  свои  шедевры    Сезан,  Ренуар,  Ван  Гог,  а  теперь  он,  её  знакомый,  но  самое  интересное  ,  что  он  помнил  её  имя,  назвал  Алёной     и  не  спутал  с  Викой.   Потом  уже  вечером  она  даже   спросила  его,  как  это    он  их  различает  с  сестрой.  Ведь  обычно  все  путают.  А  он  на  это  то  ли  шутя,  то  ли  серьёзно,   но в  то  же  время.   как  ей  показалось  с  издёвкой,    ответил:  «Я   Алёну  никогда   ни  с   кем  не  спутаю.  Ты  такая  одна».  И  ей  захотелось  в  это  поверить.
    И  она    пришла,  и  всё  закрутилось   с   невиданной    скоростью.    Две  недели,  проведённые  в  Париже,  пролетели  стремительно,  она  забыла  обо  всём  и  даже  о своей  сестре -  половинке.   
Теперь  половинкой  стал  Константин,  с  которым  она  не  расставалась  ни днём,  ни  ночью.  Не  смотря  на  такое  тесное  общение    близких   отношений ,  я  имею  ввиду  интимных,  как  она  поведала  сестре,    у  них  не  было.     Повидимому,  он  берёг  дочку   своего  учителя.  Обещал  приехать  к  ней  через   месяц,  закончив  все  необходимые  дела  в  Париже.
    Но  не  приехал,  и  она   впала  в  тяжёлую  депрессию.      Целыми  днями   лежала   на  диване,  повернувшись  к  стене,  почти  ничего  не  ела,  не   хотела  разговаривать  даже  с  сестрой.  Такая  смертная  тоска  исходила  от  неё,  что   отец  решил  положить  её  в  больницу.   И  она  не  сопротивлялась.     Покорно  поехала   вроде  бы  на  приём  к  врачу  в   клинику,  и   там  её   решили    оставить.  Отец,  глядя  на  дочку,  страшно  переживал , проклиная  себя  за  то,  что  предложил   эту  злосчастную  поездку  в  Париж.
    Прошло  полгода,  но  состояние  дочери   не  улучшалось.  Она  страшно  похудела  и  была  какая-то  отрешённая.  Конечно,  под   действием  таблеток,  но  не  только.  Что-то  её  съедало  изнутри. Сестра   тяжело   переживала  случившееся.  Ездила  каждый  день  в  больницу,  утешала,  пыталась  разговорить,  старалась,  чтобы  сестра  раскрылась,  облегчила  душу  и  выплакала  своё  горе  на  её  плече.
    Между  тем  жизнь  не  стояла  на  месте,  продолжала  своё  существование  в  своём  обычном  ритме.   
     Алёна  так  и  не  могла  выйти  из  своего  болезненного  состояния,   а  Вика,  не  смотря  ни  на  что,  решила  побыстрее   выйти  замуж.      Страшилась,  что  её  тоже  может  согнуть  несчастная  любовь,    постигнет   та  же  участь,   боялась  повторить    судьбу  сестры,  ведь  она  её  вторая  половинка. Согласилась  выйти  замуж  за  своего  одноклассника,  он  давно  добивался  её  любви,   а  она  всё  ждала  принца,  который  где-то  застрял  на  пути  к  ней.    Свадьбу  сыграли  скромную,  были  только  близкие  родственники,  и  вот  уже  на  свет  появились  первые  малыши.  Ну,  конечно,  это  были  двойняшки.  Так  уж  у  них  было  на  роду  написано.
      А  что  Алёна.   По -прежнему  находилась  всё  в  том  же    болезненном  состоянии,   с  каждым  днём  всё  больше  худела,   отогревалась  только,  когда  играла  с  малышами,  своими  племянниками.  Работать  не  могла,  общаться  ни  с  кем  не  хотела,  кроме  сестры,  надолго  запиралась  в  комнате,  не  желая  никого  видеть.   Иногда    подходила  к  рояли,  пыталась  играть.    И,  когда  она      садилась    к  инструменту,  отец    несказанно  радовался  ,   надеялся,  что  она  в  музыке « выплачет»   свою  тоску.  Музыка  возродит  её  и  отогреет.
    В   один  из    летних  вечеров,  когда    аромат  и  мелодия  ночи  витали  вокруг,    отец  попросил  её  сыграть  его  любимого  Шопена.  Она  заиграла     вальс   Шопена  «Музыка   дождя».  Это    музыка  любви  и  надежд.   Красивая  успокаивающая    мелодия,    он  любил  этот  вальс  в  её  исполнении,  и  даже  однажды  нарисовал  под  впечатлением    этой  волшебной  музыки  картину « Осенний     лес».   Жёлтые  и  красные  деревья,    золотые  листья  на  мокрой      тропинке   и  парочка  пожилых  людей  под  одним  зонтом,  уходящая  вдаль.
       Ведь  хорошее  исполнение  творит  чудеса     не  только    со  слушателями,  но  и  с  исполнителем.  На  этот  раз    чудесная  музыка   Шопена  прозвучала  совсем  не  так,   звуки,  которые  рождались,    были  какие-то    потухшие,    унылые,  как  у  Пушкина  в  его   известном  стихотворении  «Туча» .   
-  Последняя  туча  рассеянной  бури.
Одна  ты несёшься  по  вечной  лазури.
Одна  ты  наводишь  унылую  тень. 
 Не  сумела  передать   то ,   что   испытывает  человек,  слушая   музыку  Шопена,  -   светлую  грусть,  мгновения  счастья  слитности  с  природой.    Была  какая-то  своя  интерпретация    -  обречённости  и  смертной  тоски. Будто  израненная  человеческая  душа  извлекала  из  звуков  стоны.   Красота  звучания    была  убита.  Это  была  не  живая    музыка, а   треск  и    удары,   звучащие  как  бы  из  мобильника.   
 Она  сама  это    почувствовала  и  расплакалась,   да  так  жалобно,  что  сердце  у  отца  готово  было  разорваться.    Не  закончив  этюд,  встала  и  ушла  к  себе  в  комнату.   
     И   как-то   в  минуту  отчаяния   сказала    сестре  : «Хочу  родить  ребёнка  без  мужа.  можно  взять  сперму  из  банка  данных. Я     узнавала». - «  Ты  что  с  ума  сошла», - вырвалось  от  неожиданности  у  Вики.   Сказала,    как  будто  ремнём  хлестнула.   И  тут  же  пожалела.  Тем  более,  что  это  было  недалеко  от  правды.  Алёна  зарыдала  и  ушла  к  себе  в  комнату.
 Вика  не  на  шутку  испугалась.  В  таком  состоянии  сестра  может  сотворить  любую  глупость.  Сперма  от  неизвестного  мужика.  Да  страшнее  ничего  не  придумаешь.    Но  сестра  упрямая,  тем  более  в  её  состоянии  может,  ничего  не  сказав,    реализовать  свою  идею,  пришедшую  в  её  больную  голову    в  тиши  своей  наглухо  закрытой  комнаты.   Она  не  знала,  что  делать,  как  отговорить  сестру  от  столь  глупой  затеи.      
      Посоветоваться   было  не  с  кем.  Мужу  сказать  она,  естественно,  не  хотела,  он  был  военный  и  в  подобных  тонкостях   душевных  переживаний   не  любил  копаться,  да  и  отношения  у  них  в  последнее  время  были  не  столь  доверительные.  Все  её  силы  и  нежность   отдавались  малышкам,  они  были  слабенькие,  недоношенные,  родились  с  маленьким  весом,  а  муж  работал    командиром   в  воинской  части  и  помогать  ей  не  мог,  был  занят  сутками,  и  тем  не  менее    всё  чаще  в  последнее  время   упрекал  её    в   холодности,  что  она  вечно  усталая,   замотанная,   а  ей,  действительно,  было   сейчас  не  до  любовных  утех.    Дети  отнимали  все  силы.
  Отца  она  жалела,  говорить  с  ним  про  сестру  не хотела,  видела,  как  он  переживает,    потому  что  бессилен,  не  знает,    как  ей  помочь,   а  мать,  они  просто  её  не  знали,  она  умерла  почти  сразу  после  родов.  Он  был  для  них  и  отцом  и  матерью,  не  женился,  потому  что   страшился   злобной   мачехи  в  доме.
 Кстати,  отца  в  городе  не  было,  он  уже  почти   два  месяца  жил  в  Париже.   Там,  в  музее  Помпиду,  открывалась  его  выставка.  К  ней  он  готовился  целую  зиму. Дело  было  страшно  хлопотное,  отбирало  много  сил.  Конечно,  приятно   повисеть    рядом  с  великими,  но  затраты  физические    и  психические  уже  не  по  возрасту  и  честолюбие  уже    как-то  приугасло.   Но  он   согласился    на  эту  выставку    больше  потому,  что    надеялся  там  встретиться  с  Константином. 
    В  первый  же  день  по  приезде    в  Париж  он  прошёлся  по  Монмартру,  но  его   там  не  было.  На  следующий  день  он  снова  был  там,  и  так  продолжалось  целую  неделю.  Наконец,  он  решился  и  подошёл  к  ребятам  и    на  плохом  французском  спросил,  не  знают  ли  они  такого-то.  Ребята  рассмеялись  и   уже   на  хорошем  русском,  они  были  все  родом  из  Питера,    сказали,  где     Константин  обитал  в  последнее  время.  Но  при  этом  добавили,  что  здесь  он  давно  не  появлялся.


-Может,  уехал  в  Москву    лечиться,-  предположил    один  из  них.
- А  что  с  ним?  От  чего  лечиться?-  спросил  уже  обеспокоенно  художник.  Потом  добавил:
 -  Мы  коллеги  и  учились  когда-то  в  одном  институте,  и  в  одном  городе  жили  и   одно  время  много  общались.  Может,  я  ему  мог  бы  чем-то  помочь.
 Ребята  помолчали,  а  потом  тот,  который  собирался  дать  адрес,  грустно  так  сказал:      «Да  чем  ему  теперь  поможешь.  У  него  запущенный  Спид..,» - и   добавил,-  не  было,  наверное,  страховки,  вот  и  запустил  болезнь.  А  может  боялся,  если  узнают  чем  болен,  вышлют  немедленно  из  страны.»    
    Отец  долго  не    мог  придти  в  себя  от  этой  информации,  вечером  позвонил  домой,  почти  час разговаривал  с  Викой,  но  так  и  не  смог  сообщить   ей эту  ужасающую  новость.
 Вика  что-то  почувствовала,    отец  был  как  бы  не  в  себе,  но объяснила    всё   это  для  себя  его  усталостью   и   стала  уговаривать    его   поскорее  вернуться.  Он  даже  ничего  не  спросил  про  внуков,  которых  безумно  любил,  расспрашивал  только  про  Алёну.  Просил    Вику  в  суете  домашних  дел  не  забывать  про  сестру.
-  Её  безумно  жалко,-   сказал  отец   дрожащим  голосом   и   повесил  трубку.         
       Дети  кричали,    звали  мать,    а  она долго   сидела,  как  вкопанная,  не  могла  сдвинуться  с  места,  чувствуя,  что  отец  что-то  не  досказал , интуиция  подсказывала-  это  касается  Алёны.  И  тогда  ей  в  голову  пришла  безумная  идея.
     А  что  если  уговорить  Вику  переспать  с  её  мужем.  Он  не  заметит  подмены,  а  у    сестры  будет    ребёнок  от  нормального  человека,  а  не  сперма  от  какого-нибудь  сексуального  маньяка,  который  продаёт   своё  божественную  возможность  продолжить  линию  жизни  за  деньги.  При  этом  ревности  она  никакой  не  испытывала.  Он  же будет    думать,  что  спит  с  ней.
    В  голове  обычного  человека  такая  идея  вызвала  бы  полное  отторжение.  Но  мы  не  должны  забывать,  что  имеем  дело  с  близнецами,  где  порой  бытуют    другие    нравы.  Это  своеобразная  жизнь  в  паре   диктует  свои  правила.  Здесь  больше  развита  взаимопомощь,  они  прочно  связаны  друг  с  другом,    здесь  нет  соперничества,  они  просто  две  половинки  одного  целого.   
     Ей   даже   в  голову   не   приходила   мысль,  что    проделать  такое     безнравственно  по  крайней  мере  прежде  всего  по  отношению  к  своему   мужу,  что  это  ложь,  подмена,  и   о  том, какие  могут  последствия  такого  безумного  поступка,  она  тоже  не  думала.  Теперь  главное,  она  считала,    уговорить  Алёну.   
      Жизнь   развивалась  по  своему  сценарию,  да  так   трагично, как  мог  придумать    только  изощрённый    ум  писателя  сюрреалиста.  А  тут  всё,  к  несчастью,    произошло    реально. 
      Алёна  сначала  возмутилась,  была  попросту    поражена,  как  в  голову  сестре  могла  придти  подобная  идея,  заплакала,  а  потом  попросила  у  сестры  денег  на  ЭКО.   Век  ведь    идёт  то  ХХ1,  и  достижения  науки  в   области   воспроизводства  человечества  доступны    уже  даже  детям,  хотя  наша  героиня  уже  давно  вышла  из  детского  возраста.   Но  Вика  приводила  всё  новые  и  новые  аргументы  в  пользу  своей  идеи.
- Неужели  ты  не  боишься,  что  Виктор  поймёт,  кто  с  ним  спит.  И  не  простит  тебе  этого  никогда.  Получается,  что  ты  его  не  любишь.  Тогда  зачем  ты  с  ним  живёшь?-  Алёна  впервые   за  последнее  время заговорила  как  нормальная  женщина.
  -  И  ты   не  боишься,   что  я  могу    после  ночи  с  ним  захотеть  это  повторить.  И  вытеснить  тебя  из  его  жизни. 
И   тут    неожиданно   Алёна   раскрыла  свою  душу  навстречу  столь  бескорыстному ,  скорее  безрассудному предложению  сестры.
Да,  у  неё  были  близкие  отношения  с  Константином.  Эти  дни  и  ночи,  проведённые  в  Париже,  она  никогда  не  забудет.   Хотя  он  говорил  о  своих  чувствах  очень  сдержанно,    но  был  с  ней  бесконечно  нежен,   любовь  проявлялась  в  каждом  жесте,  она  читала  это  в  его  глазах,  но  что  удивительно,  он    всячески  уклонялся  от  близких  отношений. 
  -Это  я  его  склонила,    ни  он,  ни  я  не  могли  остановиться  во  время.  Это  была  настоящая  любовь,  страсть,  которая  полностью  затмила  разум.  Но  глубинно  я  чувствовала  какую-то  затаённую  тоску,  какую-то  невысказанную  боль    в  те  мгновения,  когда  он   смотрел  на  меня,   считая,  что  я  сплю.   Он  обещал  быстро  закончить  все дела  и  приехать  ко  мне  навсегда.    Я  была  такая  счастливая,  ты  помнишь,   и  вдруг  звонок: 
«Я  не приеду  никогда.  Знай,  я  тебя  не  обманывал,  я  тебя  очень  люблю,  но  жениться  не  могу.  Я    болен.   Тяжело.  Прощай,  не  ищи  меня,  это  бесполезно,-  потом  молчал  минуту  и   тихо  добавил,-  Мне  осталось  совсем   мало.  Последние  анализы  подтвердили.   Поверь,  я    ничего  от   тебя  не  скрывал.   Не  лгал. Я  просто    до  вчерашнего   дня   надеялся,  что  всё  обойдётся».-потом  снова   замолчал ,   и   последние  слова  его  были: «Я  буду  любить  тебя  до  самой  смерти.  Ты  единственное   моё  счастье,  которое  было  в  моей  жизни». 
«Он,  такой  скупой  на  слова,  ироничный  и  даже  в  чём-то    циничный,   произнёс   эти  необычные  для  него   слова,  и  я  не  сомневаюсь  ни  на  одну  минуту  в  их  искренности.  Он    ощутил  дыхание  смерти,   и  в  этот  момент  был  настоящим»,-  сказала  она  и  залилась  горькими  слезами.
- А  как  он  выглядел?  Неужели  ни  в  чём  не  проявилось ,  что  он  смертельно  болен,-    спросила  Вика,  потрясённая  услышанным.
- Он  был  тощий  и  сильно  кашлял,  но  я  посчитала,  что  это  обычная  простуда,  незалеченный  какой-нибудь  бронхит,  а  оказалось  что-то  страшное.
  -Теперь  мне  никто  не  нужен,  я  только  хочу  ребёнка.  Что  взять  сперму  из  банка,  что  переспать  с  твоим  мужем,  мне   всё  равно.  Я   больше   никогда  никого    не  смогу   полюбить. 
    В   её  последних  словах  не  было  никакого   пафоса  или    истеричности,  а  слышалась   болезненная  обречённость,   тоска  по  несбывшимся  надеждам  на  счастье.  Незаживающая  рана,  которая    постоянно   кровоточила. 
«-И,   если  ты  считаешь,  что  Виктор  может  быть  хорошим  производителем  и  ничего  не  заподозрит,  пусть  будет  так.  Это  будет  наша  кровная  тайна,  которая  никогда  никому  ни  при  каких  обстоятельствах  мы  не  раскроем.   
 Но   народная  мудрость  напоминает  забывчивым,  что     всё   тайное  становится  явным.
     В  тот  же  вечер   она  вошла  в  спальню    Вики, потушила   свет,   тихонько  легла  на кровать.   Виктор,  усталый  после     ночного  дежурства,  дремал,  но  почувствовав,  что  жена  пришла,  уложив  спать  малышей,  подвинулся    и   по  привычке,  выработанной  в  последнее  время,  приобнял  её   и  хотел  уже  было  повернуться  на  другой  бок,  но  вдруг  ощутил  горячее  женское  тело,  прильнувшее   к  нему   всей  своей  женской  плотью.   И  тогда  всё,  что  надо,  случилось. 
    Виктор  был   приятно    удивлён  и  несказанно  благодарен,  проснувшейся  в  жене    страсти.  Теперь  он    нигде   не  задерживался,   спешил  вечером  домой,    старался  помочь    жене  во  всём  - укладывать  малышей  спать,  мыл  посуду  и  вообще  изменился  коренным  образом.   Вика  даже  сказала  сестре:  «Ты  там  с  ним  не  особенно  нежничай  и  не  имитируй  особые  страсти,  а  то  он,  не  дай  Бог  решит,   что   я  такой  должна  быть  всегда.  А  потом  что-нибудь    ещё  и  заподозрит».
    Поздно  вечером,  при   потушенном  свете,  Алёна  входила  в  спальню  к  Виктору,  а  через  два   часа  её  заменяла   сестра.   Итак,  продолжалось  целый  месяц.   Он  ничего   не  заподозрил.   Но  Алёна,  как   это   не    удивительно,  почувствовав  нежность,  ласку  и  силу,   предназначенную  не  ей,  а  сестре,   и пришла  в   ужас   от  содеянного ,  потому  что  теперь  её  неудержимо  тянуло  к  Виктору.     Ей  хотелось  продолжать  эти  отношения.
 Неужели   только   физическая  близость  с  чужим  по  сути  мужчиной,   могла  перевернуть  её  сознание.  Она    почувствовала,  что   может  влюбиться  в  мужа  своей  сестры.   Она  была  удивлена  проснувшимся  в  ней  чувствам.  Её  разум  был  возмущён  такому  быстрому  предательству  проснувшегося  тела,  её  представлениям  о  любви.  И  тут  она  по-настоящему  испугалась  за  себя,  за  сестру,  за  то,  что  они  так  не  осознанно  по  глупости  натворили. И    решила  немедленно  прекратить  эти  вечерние  свидания.
Действительно,  время  лечит.  И  то,   что  раньше  причиняло  невыносимую  боль,  со  временем    вспоминается  как  радость, которую    подарила    жизнь.   Конечно,  не  у  всех  инстинкт  жизни  побеждает ,  есть  и  другие,    которых  нам  подарила  литература.   Но  всё-таки  Ромео  и  Джульетта  в  наши  дни  встречаются  всё  реже.    Думаю,  единственное,  чего  нельзя  забыть  -  это  болезнь  и  смерть.  Так   что  не  будем  очень  сильно  осуждать  нашу  героиню  за  то,  что  в  ней  проснулась  женщина,  хотя  сам  поступок    сестёр,  как  я  уже  не  раз  говорила,  просто  не  укладывается  в  голове    нормальных  людей.
 Но  всё  же   она   сделала  тест  на  беременность,  и  он  подтвердил  её  подозрения.    Цель  была  достигнута.    И   Алёна  тут  же  переехала  жить  сначала   в  городскую  квартиру,  а  потом  собиралась  уехать  жить  в  Москву.  Надо  было  только  встать  на  учёт   по  беременности   в  консультации,    сделать УЗИ   и  сдать  анализы.  Она  всё  это  проделала,   и  вдруг  позвонили  из  консультации  и  попросили  срочно  придти  на  приём.   
-   Ваш   анализ     показал,  что    у  Вас    в   крови  есть    антитела,  которые  указывают  на    ВИЧ  инфекцию.  Надо  срочно  сдать   повторный  анализ  в  специализированной  клинике.    Пока     это  только  подозрение,  может  быть ,    всё  обойдётся,-    сказала  врач    и  стала  что-то  заносить  в  компьютер. « Если,  не  дай  Бог,     анализ   подтвердится,  необходимо   будет  обследовать  всех  окружающих.  Вы  замужем?-  спросила  врач  и,  не  получив  ответа,  спросила,  уже  оторвавшись  от  компьютера,  глядя  ей  в    глаза:     «Вы   хотя  бы знаете,  кто  отец  ребёнка?»      
         Она  застыла,     потрясённая   услышанным.    В  одну  минуту      вдруг   всё  стало ясно.  Константин  заразил  её,  а  она    всех   остальных.   Круг  замкнулся…
Мои  размышления  о  судьбе  двойняшек  прервала   надвигающаяся  гроза.  Поднялся  страшный  ветер,  послышались  раскаты  грома,  сверкнула  молния  и,  как  потом  рассказали  мне  соседи,  молния  ударила  в  дом  с  « мезонином»,  и  дом  загорелся.   На  балконе  сидел    художник  и  слушал  приёмник,  высоко  выдвинув  антенну.  Молния  ударила  в  художника,  и  в  одну  минуту  он  погиб. Такую  версию    гибели  художника  озвучили  соседи.
    Отпевали  художника  в  храме,  собралось  много  народа,  и  тут  я  впервые  увидела его  дочек.  Они   совсем  не  были  похожи.  Видимо,  старались  сделать  всё,  чтобы    теперь   их  больше  не  путали.  Одна  была  блондинка  с  длинными  волосами,  а  другая  чёрненькая  с  короткой  стрижкой.  Это  я  заметила,  когда  соскользнули  чёрные  платки  с  их  головы.   Я  случайно  поймала     их  взгляд,  они  смотрели    друг  на  друга  с  ненавистью,    как  бы  молча  обвиняя  друг  друга  в  случившейся  беде. 
     Всё    шло    своим  чередом.  Отпевание    заканчивалось.   И  вдруг     монотонное  пение   священника   в  белом  одеянии прервал    чей-то громкий    шёпот:    «  Какой    грех  взяли  на  себя  -  самоубийцу  отпевают».


\


.С
      
                -