Ангел истребляющий. Продолжение. Фрагмент 6

     Кира торопилась домой. Не переодеваясь в домашнее, она устремилась к компьютеру. Щёлкнула кнопкой, на  мониторе замелькало изображение. Носитель точно вошел в гнездо. Так, посмотрим, что тут такое. Цифры, цифры, цифры. Ага, кажется, это номера каких-то счетов. А вот, видимо, тот самый исчезнувший кредит. Переправлен на незнакомые счета. А находятся эти счета не здесь. Где? С этим мне сейчас не разобраться. Надо отдать Кириллу. Странно, как эта флэшка оказалась на стуле? Кто-то обронил её на мягкое сиденье стула и не услышал этого. Она вполне могла стать причиной убийства Ткунова. Никому говорить о ней нельзя. Жаль, всё-таки, что у меня нет телефона. Тапочками домашними, видите ли, не хочет она быть! Вот и сиди со своей гордыней и выпендривайся дальше. Ругала себя Кира. Сейчас бы созвонилась с Кириллом. Он бы подъехал и всё прояснил. Взволнованно Кира ходила по квартире.

 Флэшка была зажата в руке. Куда её положить? Голову прожгла мысль: её же будут искать те, кто обронил. А кто наследует все финансовые дела предприятия? Дерников и она. Шефу нельзя ничего говорить. Надо за ним понаблюдать. Может, он и организовал всё это, а теперь овцой прикинулся. Преступники решат, что она должна быть в курсе дел Ткунова, и примутся за неё рано или поздно. Кире стало страшно. Куда? Куда деть эту флэшку? Кира водила взглядом по квартире, пытаясь найти ответ. Никаких идей не возникало. В квартире оставлять нельзя, могут украсть. С собой опасно. Спрятать вне квартиры. Тоже могут найти случайные люди. В ячейку банка? А почему бы и нет? Но это только завтра. Нет, завтра не получится, суббота. Придётся ждать до понедельника. Пока я её спрячу снова за подкладку сумочки, приколю булавкой ко шву изнутри. Снаружи флэшку не видно, даже если попробовать всё вытряхнуть из сумочки. Не зная, что она за подкладкой, трудно  догадаться заглянуть туда. Может, поехать на квартиру Сережки? Там спрятать?
 
     Кира около трёх лет не была на квартире мужа. Ей было тяжело туда наведываться.  Два года они с Сережкой были счастливы здесь. Но забыться в семейном счастье Кире не давало предчувствие большой беды. Оно, словно мрачный страж, стояло за их спинами, ожидая своего  страшного часа. И час этот наступил, когда пришла повестка из военкомата. Сережку призвали в армию.         
     Провожая его, Кира не сдерживала слёз. Она знала, что больше его не увидит никогда. Девушка не могла объяснить, откуда к ней пришла эта уверенность. А когда она стала получать его письма из пылающей войной Чечни, то совсем утвердилась в своих предчувствиях. Что делать с этим, она не знала. Кира пыталась молиться своими словами, как чувствовала, по-другому не умела, стоя перед иконами в церкви. Прослужил её Сережка водителем БТР чуть больше года. Выстрел из вражеского миномёта не оставил от их машины ничего. Хоронить было нечего. Просто пришло письмо от командования с документами о гибели мужа.

     В смерти Сережки Кира винила себя: я притянула беду, я тот, кто другим несет несчастье, я накаркала ему смерть. Оставаться одной в Сережкиной квартире сил не было, и Кира снова ушла к девчонкам в общежитие.

     В семейном гнёздышке всё напоминало их беззаботную счастливую жизнь. Со снимков на стене по-прежнему они продолжали улыбаться друг другу нежные, красивые и живые. При взгляде на эти снимки у Киры щемило сердце. И снять невозможно, и смотреть больно. Она, имея две квартиры в Москве, не могла жить ни в одной из них. Девушка бежала от бед, а они бежали за ней, наступая на пятки. Пытаясь от них убежать, а, главное, от самой себя, Кира сняла квартиру по соседству с Дерниковым. Его соседка вышла замуж за немца и уехала с ним в Европу. Киру этот вариант устроил полностью.

     Смена места жительства немного приглушила её боль. Но смерти продолжают её преследовать. За что? Как остановить  нескончаемость этой цепи? На это у Киры ответ был давно. Тот, кто виноват в исчезновении её семьи, должен получить своё. Он, ведь, так и не понес наказания. Кира была уверена, только после этого закончится её полоса несчастий. Она ещё к этому вернется, она это  додумает.

*

     Потянув на себя кованую, массивную дверь, Кирилл, словно шагнул из века настоящего в далекое прошлое – в рыцарскую Германию, с её обычаями и порядками. Тяжелая деревянная мебель, каменные своды, кованые, внушительные светильники, висящие на цепях, витражи и зеркальный мраморный пол – всё было по-немецки основательно и строго.

     Впереди, у центральной стены расположилась барная стойка с деревянными полками, уставленными старинной кухонной утварью, винными бутылками и разными фигурками. Над головой бармена на крючках висели литровые массивные пивные кружки, бокалы вверх ножками.  Над барной стойкой висел большой плоский экран телевизора для трансляций спортивных матчей.
 
     Высокие спинки диван-кабинетов, разделяющие столики, создавали ощущение уединённости, но совсем не мешали при желании присоединиться к общему веселью зала. Над каждым столиком кованым кружевом спускался фонарь.

     Кирилл остановился, оглядывая пространство. Затем, неторопясь, пошел по залу, выбирая удобное для работы место. Угловым зрением он заметил Маскова, сидевшего за перегородкой с рослым мужчиной восточной наружности. Не повернувшись в их сторону, Родин прошел мимо в соседний диван-кабинет. Сыщика вполне устраивала такая диспозиция: не видно, зато хорошо слышно. Народу в зале было немного. К соседям подошел официант-баварец в традиционной одежде тирольца и предложил меню. Но посетители, вероятно, хорошо зная кухню ресторана, не глядя в меню,  заказали «Бисмарк», салат «Гельмут», одно пиво «Шпатен», один витаминный коктейль. Дальше расслышать не дал такой же разряженный официант, подошедший к Кириллу. Родин взял меню. Долго, вдумчиво выбирая, он, тем временем, прислушивался к разговору соседей. Там пока молчали. Кирилл пробежал глазами меню и остановился на скворчащих колбасках  с капустой «Сауркрафт», тушеной на можжевеловых шишках, и на кружке темного пива «Шнайдер» и стал ждать заказ, слушая разговор соседей. Немного погодя, голос, видимо, принадлежавший Маскову, произнёс:

     - Таир, ты завтра должен быть в форме, мы утром выезжаем, обойдешься коктейлем.

     - Я знаю, шеф, - мягко с почти незаметным акцентом заговорил второй, рослый парень восточного вида, - утром, это во сколько?

     - В восемь. Учти, тебе нужно будет хорошо поработать, ты знаешь. Надо будет всё быстро успеть. Ты должен добраться раньше, чем я, навестить девчонку, пока она работе, и встретить меня. Постарайся, чтобы всё было не зря. На работе мы должны появиться с тобой вместе. Ты понял?

     - Я давно всё понял. Работу я делаю, но где деньги? – снова мягко, но с хорошо скрытым недовольством, спросил Таир.

     - О каких деньгах ты говоришь, ты не привёз мне главное! Где то, о чём я тебя просил? Пока у меня нет данных, путь к деньгам закрыт. Я с Вальтером говорил, он уезжает через три дня. Через два дня он будет в Москве. Это последний шанс с ним решить вопросы. Ты не сделал дело!

     - Но я рисковал!

     - Результат, мне нужен результат, а его нет! У тебя последний шанс. Разберешься с девчонкой, она не может не знать. Покопайся у неё дома в компьютере, пока она на работе. Она единственная, кто может хоть что-то знать. Другого пути не вижу.

     - Завтра не получится, суббота. Она будет дома.

     - У меня нет времени ждать. Может, и хорошо, что дома. Подошли ребят, пусть с ней поговорят, как следует.

     - Ребята без задатка работать не будут.

     - Хорошо, разберемся. Но помни, мы с тобой вместе должны вернуться в субботу на фирму. Мы были в дороге вместе, отсюда тоже уедем вместе. Понимаешь, надеюсь, что по-другому никак?

     - Да, шеф.

     - Ты с машиной не наследил? Отпечатков, небось, понаоставлял? – Раздраженно произнёс Масков.

     - Я уже говорил, моих отпечатков у ментов нет, сличить не смогут. А машину я бросил в лесочке на подъезде к городу, пусть холмсы роют. Им век не докопаться.

     Наконец, им принесли заказ, и парочка принялась за еду. Кирилл тем временем пошел вслед за официантом, только что обслуживавшим соседей. Зайдя за перегородку, он показал своё удостоверение сотрудника милиции.
Парень недоумённо спросил:

     - От меня-то вы чего хотите?

     - Самую малость. Позвольте снять отпечатки пальцев тех господ, которых вы только что обслужили. Когда уберете со стола, посуду не отдавайте сразу в мойку. Мы всё должны сделать тихо, без суеты. И никому об этом. Хорошо?

     Парень согласно кивнул.

     Возвращаясь, Родин отметил, что его заказ стоит уже на столе. Скворчащие колбаски с капустой были соблазнительно аппетитны. Кирилл принялся орудовать ножом и вилкой, не прекращая при этом слушать соседей. Те молча ели. Наконец, Таир вновь вернулся к разговору о деньгах:

     - Шеф, мне нужны деньги. Отдай половину из того, что обещал. Вторую после завершения дела.

     - Расплата будет тогда, когда я получу то, что должен был получить от тебя ещё пару дней назад. Сейчас у меня просто нет таких денег, ты знаешь,- резко ответил Масков.

     Кирилл достал записную книжку, нашел телефон Володи Пеплова, предусмотрительно данный ему Хлопком. Надо срочно звонить владимирским оперативникам. Без них не получится. Родин вышел. Зайдя в туалет, он предварительно просмотрел всё пространство, где можно было слышать его разговор, только после этого набрал номер:

     - Добрый день, Пеплова можно?

     - Слушаю.

     - Вам звонил Хлопков Сергей из Москвы, я Родин Кирилл.

     - Да, в курсе. Что случилось?

     - Помощь нужна. У вас был два дня назад угон автомашины. Какой не знаю, но знаю, что она находится в каком-то леске на подъезде к городу. Там бы
надо снять отпечатки с неё. Скорее всего, угонщик наш московский преступник. Он сейчас ужинает тут со мной в ресторане «Бавария», который в «Эрдангенском доме». Тут тоже нужно его пальчики снять. Подъезжайте тихо, я встречу вас в фойе.

     - Будем минут через десять.

      Кирилл вернулся на место. Ему не давала покоя фраза «разберешься с девчонкой, она не может не знать». Заместителем Ткунова была Кира. Речь шла о ней, это точно. Чего-то они от неё хотят. Ей угрожает опасность. О каком Вальтере говорил Масков? Он механически ел, продолжая слушать разговор за спинкой диван-кабинета, но соседи молчали. Подозвав официанта, расплатились и быстро покинули ресторан. Кирилла это очень устраивало. Не хотелось перед ними мельтешить. Он вновь прошел следом за официантом, уносившим посуду с соседнего стола. За перегородкой он взял у официанта поднос и отнёс его в кабинет администратора, затем вышел в фойе.

     Ни Маскова, ни его спутника уже не было. Родин вышел на крыльцо. Оперативники подъехали быстро. Плотный мужчина выше среднего роста с приятным усталым лицом в коричневой кожаной куртке, протянул ему руку:

     - Пеплов Владимир

     - Родин Кирилл. Спасибо за оперативность.
    
     - На то мы и оперативники, - отшутился Пеплов.
 
      Криминалисты занялись своей работой. Кирилл обратился к Пеплову:

     - Послушайте, я тут записал разговор. Может, вычислите, о какой машине идёт речь. Хорошо бы её посмотреть.

     - Послушать-то можно, но это гибэдэдэшники знают, тут не моя поляна. Я сейчас созвонюсь с ними. Может, чего подскажут. Разговор с ГИБДД принес некоторый результат. Выяснилось, что машина «четверка» цвета «тёмный баклажан», действительно, была найдена вчера в лесочке на подъезде к городу со стороны московского шоссе. Без повреждений. Хозяину пока не вернули. Можно подъехать, посмотреть.

     После обработки посуды, Родин вместе с оперативниками проехал во владимирское отделение ГИБДД, где осмотрел угнанную машину. Отпечатки были сняты. В угнанной машине обнаружилась интересная находка: в багажнике была найдена тяжелая хрустальная пепельница, завернутая в грязную замасленную тряпицу. Кирилл понял: скорее всего именно этим был убит Ткунов. Преступник дурак совсем что ли? Орудие убийства с собой прихватил, аж до Владимира довёз. Хотя, мог в состоянии возбуждения просто забыть от него избавиться. Тогда это просто нам всем большой подарок.

     - Когда можно будет получить результаты экспертизы? – нетерпеливо спросил Кирилл, на девяносто девять процентов уверенный, что отпечатки пальцев на машине, посуде и пепельнице совпадут.

     - Это к экспертам. Но, думаю, что не раньше завтрашнего вечера, - ответил Пеплов.
- А пораньше никак нельзя? – с мольбой в голосе спросил Родин.
- Я не могу экспертов заставить работать ночью. Отдыхать-то они должны.
- Хорошо. Могу я вот этот вещдок забрать с собой? Отпечатки вы уже сняли. – Вновь спросил Кирилл, указывая на пепельницу. – Всё остальное перешлете по факсу. Мы там сами сделаем экспертизу. Скорее всего, именно этой штукой убили человека. Чтоб потом специально не ехать за ней. Я рано утром должен возвращаться назад.

     Пеплов, потёр переносицу, вопросительно посмотрел на гибэдэдэшника в звании капитана, показывавшего машину. Капитан понял молчаливый вопрос:

     - Чего на меня смотришь? Звони начальнику. Я этих вопросов не решаю, знаешь, ведь! -  Кивнул он на телефон.

     Пеплов набрал номер. Разговор был нудный. Начальник всё выспрашивал и выспрашивал детали происходящего. Наконец, разрешение на вывоз вещдока было дано, при условии тщательного его оформления «как положено». 

     Несмотря на поздний час, Родин проехал с Пепловым в отделение, чтобы оформить «как положено» и забрать предполагаемое орудие убийства. Наконец, спустя полчаса, пепельница, по-прежнему завернутая в ту же грязную тряпицу, была у него. Её аккуратно положили в полиэтиленовый пакет, который Кирилл нес с большой осторожностью.

     В фойе Родин мельком бросил взгляд на стенд с ключами. На шестом номере было пусто. Значит, соседи в номере. Тут же Кирилл, будто, вспомнив о чём-то, вернулся в ресторан. Он купил бутылку вина, которую можно было открыть только с помощью штопора, и поднялся к себе в номер.

     Сняв куртку, Родин прошел в комнату, приложил ухо к стене, граничащей с номером Маскова. Спят уже или нет? За стеной не спали. И Кирилл решил рискнуть. Он встал, взял бутылку вина и вышел из номера.

     Родин, напустив на себя вид командированного, любящего выпить, прихватив бутылку только что купленного вина, постучал в двери соседнего номера «шесть».

     Дверь открыл, по всей вероятности, Таир. Это был восточный человек: внешность его выдавала. Он был высок, хорошо сложен, в нём угадывался спортсмен. Судя по походке, реакции, внешности парень занимался боксом. Он был одет в спортивные брюки и плотно облегающую футболку, под которой перекатывались упругие мышцы. Восточный человек высокомерно посмотрел на нахала, посмевшего его побеспокоить:

     - Чего надо?

     - Я ваш сосед из седьмого номера. Ты, извини, браток, у тебя штопора не найдётся, а то трубы горят, выпить охота? Может, давай вместе раздавим красненькую? Не люблю пить один, - показывая бутылку вина, чуть заплетающимся языком проговорил Родин.

     - Не пью. Спустись в ресторан, там откроют,- отрезал восточный парень

     - Тебе, что, жалко штопора? Ресторан закрыт уже. – Пьяно занудил Кирилл.

     - Жди, сейчас посмотрю, - брезгливо процедил парень и ушел вглубь номера, оставив щель, через которую можно было увидеть, что номер люкс на двоих имеет, действительно, выход на мансарду. В номере работал телевизор, слышались шаги. Значит, Масков тоже тут.

     Парень вышел из комнаты и протянул Родину перочинный нож, в котором, кроме ножа, ложки и вилки, был ещё и штопор.

     - О. с-спасибо, мил человек. Есть же запасливые люди! – восхищенно, с пьяненькой улыбкой поблагодарил парня сыщик. – Ща принесу.

     Со счастьем на лице Родин через пять минут вернул нож соседу. 

               
                *


     Ночь Кира спала беспокойно. Около семи утра её разбудил визг сигнализации чьей-то машины. Попробовала снова уснуть. В окно беспощадно хлестал холодный октябрьский дождь. Серое небо. Свернувшись калачиком, девушка подумала, почему-то именно в такую осеннюю непогодь человек ощущает себя особенно одиноким.

     Посмотрела за окно и подумала: никакой радости в природе не грозит сегодня. День начинается серо. Эх, не выходить бы никуда в такой день, залезть бы в кресло и читать чего-нибудь любимое весь день. Но что-то мешало именно так провести этот день. Она всё вспомнила и сразу вернулась в тревоги вчерашнего дня. Флэшка. Проблема вчерашнего дня перетекла в проблему сегодняшнего, будь она неладна. Попала же она именно мне в руки, а не кому-нибудь другому.
Наконец, поняв, что уснуть не удастся, Кира встала, босиком прошлёпала до ванны. После душа и кофе жизнь пошла бодрее. Натянув на себя тонкий теплый серый свитер и любимые удобные джинсы, девушка порылась в ящичке в прихожей в поисках ключей от Сережкиной квартиры. Нашла, сунула их в карман куртки. О, чуть сумочку с флэшкой не забыла. Уехала бы! Кажется, всё, можно ехать. Она по привычке окинула взглядом своё жилище, проверяя, выключены ли утюг, фен, газ. Взгляд, скользнувший по танцующей корове, вызвал у Киры улыбку.

     Еду в бывшее счастье, с грустью подумала Кира, садясь за руль. До Шоссе Энтузиастов предстояло ехать около часа. В субботу на дорогах было не так плотно, поэтому она добралась без приключений.

     Войдя в квартиру, Кира ощутила её нежилой дух. Не разуваясь, девушка прошла, в большую комнату, служившую когда-то гостиной. Со стен на неё смотрели фотографии замужней поры. Они тянули, возвращали её туда назад, где она была счастлива и беззаботна. Не было сил встречаться с ними взглядом. Кира сняла одну, за ней другую, потом третью и стала складывать их стопочкой на стол.
Осторожно, стараясь не пылить, она отвернула защитную пленку, и села на кресло, опустила голову и закрыла глаза.

     Девушка была похожа на маленького нахохлившегося воробышка в своём гнезде. Можно было подумать, она спит. Но Кира не спала, она думала. Куда спрятать флэшку? Ей казалось, что куда бы она ни спрятала эту вещь, найти её не составит труда. Все варианты ей казались слишком примитивными. Затем она встала и пошла в спальню. Когда-то это была веселенькая и даже озорная небольшая комнатка с необходимым набором мебели. Сейчас здесь тоже всё было укрыто от пыли. Всё здесь стало для Киры уже чужим.

     Она побрела на кухню, которую когда-то любила и называла «наша светлость». Кухонька была, действительно, вся светленькая, жизнерадостная, готовая преподнести своим хозяевам чего-нибудь вкусненькое вкупе с хорошим настроением.

     Но даже «наша светлость» сегодня её встретила отчуждённо. Кира, обойдя квартиру, так и не смогла найти потаённого местечка. Шпионка из меня не получается, подумала она о себе. Вдруг её взгляд скользнул по бабе на чайник –
забавной кукле, которой когда-то Кира накрывала заварочный чайничек с душистым чаем. Иногда, будучи в озорном настроении, Кира баловалась с этой куклой, засовывая  руку под её пышную юбку, нащупывая указательным пальцем отверстие, ведущее в грудную часть. Указательный палец приводил в движение куклу, и она превращалась в живое забавное существо, которое кланялось, вертелось и говорило Кириным голосом, веселившим Сережку.

     Сейчас розовощёкая купчиха с косынкой, завязанной по примеру сорочинской кумушки узлом надо лбом, весело смотрела на Киру, скрестив пышные руки на груди, словно бы хотела что-то важное сказать своей хозяйке. Кира взяла бабу в руки, стряхнула с неё пыль, любовно протерла ей лицо, привычно просунула указательный палец в знакомое отверстие и кукла зашевелилась в её руках.

     Девушка поняла. Она быстро достала из сумки злосчастную флэшку и вогнала её в знакомое отверстие в кукле. Отверстия не стало: флэшка полностью вошла в него, полностью спрятавшись в груди куклы. В кино и книжках про шпионов обычно что-нибудь важное прячут на виду, тогда точно никому в голову не придёт тут искать. Спрячем на виду. Кира водрузила куклу на небольшой самоварчик, провела пальцем по носику куклы: стереги, моя хорошая. Довольная найденным решением, девушка покинула квартиру.

     Из машины Кира быстро взглянула на окна оставленной ею квартиры, включила зажигание, прогрела двигатель. И только тут она поняла, что очень голодна. Поесть бы чего-нибудь. Ладно, по дороге заверну куда-нибудь. Совсем забыла: вчера была моя благословенная пятница! По пятницам она разрешала себе есть всё, что хотелось. Это был загрузочный день. Все остальные дни были разгрузочными, когда соблюдалось строгое ограничение в еде. Фигуру она берегла, поскольку считала, что лицо может быть обычным, его всегда можно с помощью макияжа изменить в лучшую сторону, а фигуру нет. Каким бы ни было красивым лицо, оно не сделает привлекательной женщину, если к нему не прилагается стройное и подтянутое тело. Но пропущенную загрузочную пятницу было жаль. Сделаем субботу в этот раз загрузочной. Хочу желудочного разврата, усмехнулась про себя девушка.

     Кира остановила автомобиль у ресторана «Макдоналдс» на Пушкинской. Еду в этом ресторане она не любила, но изредка бывала  тут. Ей была интересна атмосфера заведения. Вот и сейчас ей хотелось быть в толпе, в которой можно было быть одной, можно было сидеть долго-долго, никем не замеченной, где никому не было до тебя никакого дела, где можно было сесть в углу лицом к залу и украдкой разглядывать людей. Люди ей были интересны: они были смешными и красивыми, развращенными пресыщенностью и суетливыми, веселыми и стеснительными, одним словом, разными.  Большой удачей было встретить светлое лицо, это всегда поднимало ей настроение. Но таких встреч было всё меньше. К счастью, были дети. Днём в этом ресторане их было всегда много. Вот уж, действительно, святая простота: что внутри, то и на мордашках. Ещё не умеют прятать в себе то, что обычно прячут взрослые. Детишки завораживают, заставляют вспоминать. А вспоминать было больно, очень больно. Память высветила любимый образ зеленоглазого двухлетнего малыша с нимбом золотисто-рыжих кудряшек. Золотой ангелок. Кира тряхнула головой, освобождаясь от возникшего болезненного наваждения.

     Чуть впереди за столиком справа сидели трое: молодая симпатичная мамочка с двумя сыновьями. Старшему было на вид лет десять-одиннадцать, а младшему – пять. Они были абсолютно похожи друг на друга. «Как на ксероксе отпечатали»,- подумала Кира. Белые головки, модно подстриженные под горшок, почти черные глаза. Выразительные живые детские лица. Старший приделывал какую-то деталь к роботу-трансформеру, что-то бормоча себе под нос. Младший внимательно следил завороженным взглядом за братом, забыв о хорошенькой желтенькой машинке в правой ещё пухленькой ручке. Выражение его лица следовало за выражением лица старшего брата, он ловил каждое его слово, забыв о мороженом. Старший что-то шепнул матери, она кивнула, и он направился к выходу из зала. Младший с осторожностью и трепетом, оставив желтенький автомобильчик, взял игрушку брата. Играя трансформером брата, он в точности подражал ему в движениях, в мимике, в речи. Понятно, почему они даже подстрижены одинаково: младший даже в этом подражает старшему. Кира улыбнулась, наблюдая за пятилетним малышом.
Наверное, вот такие же симпатичные мальчишки могут быть у Кирилла, подумала вдруг она. Белоголовые, умные, дружные. Он был ей интересен. Ненавязчив, немногословен, у него хорошие серые умные глаза. Так и не дал о себе знать. Не появился. И снова грусть зашевелилась внутри.

     Домой Кира приехала около часа дня. Открыв дверь, она ощутила волну воздуха, накрывшую её. Волна пришла изнутри квартиры. Кира насторожилась. Её тонкое обоняние подсказало: кто-то побывал здесь без неё. Слишком явным был запах курящего человека. Вдруг этот кто-то всё ещё находится там. Она передумала заходить внутрь, быстро перед своим носом захлопнула дверь и повернула ключ, который ещё не успела вынуть из скважины. Сердце пульсировало где-то в горле. Так, что делать? Кажется, события начинают свершаться.