6ЖвК

... просто ласкового  теплого прибоя, тихого шороха листьев пальмы и приятного, слегка освежающего бриза... 
Отметило про себя его сознание, с совсем, почти угасшим напряжением как у едва мерцающего огонька, запитанного от полудохлой батарейки...
 ... Голова  покоилась на бархатной зелёной поверхности, прямо посреди идеальности и ухоженности английского газона...
Щёки были важно раздуты. Ботоксно-пухлые губы, плотно сжатые вместе, ваяли алый бантик барельефа, символизирующий Восьмёрку Бесконечности, которая одновременно служила соединительным мостом между раздутым величеством единства и борьбы правой и левой щеки.
 Широко раскрытые глаза на лупоглазом выкате, были сведены вместе стеклянным, упорным взглядом и как бы всматривались в маленький красноватый прыщик на кончике синенького носа. Туда, прямо к носу, со всех сторон Зелёной площади, по не зарастающим народным тропам, стекалось множество не пересыхающих ручейков народа-насекомо-массы, проникая во внутренний, таинственный сумрак Зиккурата, через широко распахнутые ворота его ноздрей.
Обратно на площадь, народомасса, семеняще вытекала двумя потоками, через уши-вареники, разделяясь внутри на правых и левых по каким-то, никому не ведомым мистическим законам. Особо приближённые к таинствам и непосредственно проводящие ритуалы, чёрные, важные, пузатые жучки-эндорфины гнездились прямо в коре головного мозга, а жрицы любви, мушки-дрозофилы, устраивали свои сакральные обряды соития на алтаре, этой бугристой и извилистой поверхности...
Переход из нави кошмара, обратно в конкретность собственной неказистой постели и равномерного тиканья старых, настенных часов, уже давно доживавших свой век без кукушки, произошёл незаметно...
Синенький ощутил себя, в той же позе, всё также лежащим на спине раскинув руки. Заоконная ночь, уже давно была беременна рассветом и готова была, вот-вот  разрешиться, серой пошлостью зимнего, тоскливого утра. Синенький лоб был покрыт обильным слоем холодной, липкой испарины...
- Твою маму...
Тихонечко прошептал Синенький, как будто боялся, поколебать зыбкость окружающего мира.
Продолжая лежать без движения и прислушиваясь к собственным внутренностям, он как будто шарил по карманам, пытаясь мысленно облапать, известные ему закоулки собственного сознания. Но если, при проверке карманов, люди справляются насчёт потери, то Синенький проверял на предмет, не было ли, чего прихвачено лишнего из нави потустороннего ужаса.
-Нам чужого не надо...
-Хрень, то какая...
- Культ, вождизм и сплошная адорация...
- А голова то моя была, как у Гудвина, не удивлюсь если девочка Элли прямо там в тронном зале под себя и сэмоционировала ... хотя американцы, ну судя хотя бы по Дженни Псаки  народ отважный... такой тупой, что аж отважный...    
 Судорожно проносились бессвязные мысли в синеньком сознании...
Наконец подуспокоившись, Синенький рискнул потрясти головой.
Головотряс не обнаружил ничего подозрительного. Зуд, шевеление и какие-либо другие признаки жизненной активности в глубине его головы отсутствовали напрочь...
- Сдох своло... почил в Бозе...
Испугавшись собственной прыти и по видимому ещё не совсем скинув с себя наваждение, прервал собственную дерзкую мысль Синенький.
- И что теперь...
- Теперь... таинственная пустотность моей гениальной головы, будет заполнена обыденной полнотой от продуктов гниения трупика неизвестного мне шестиногого Чучхе...
Эта незатейливая мысль, явилась спусковой скобой, нажатие на которую породило ряд живописных слайдов-образов. Они курлычущей, белоснежной стайкой, подобно журавликам, пронеслись на фоне синенького сознания...
Синенький вдруг окунулся в солнечное сопливое детство, вспомнив одну из своих бабушек и уже другую, настоящую, эпически-классическую коммунальную квартиру.
Бабушкина соседка, по той самой одесской коммуналке, Фира Адольфовна Лось-Швыдкая, была женщина весьма наружно-чистоплотная и войну с нашествиями прусаков вела по всем правилам воинского искусства, а так же с чувством, с толком, с расстановкой... под шухер её драматического сопрано с лёгкой, грудной хрипотцой попадали не только шестиногие обитатели внешнего, физического пространства, но и их  тараканьи родственники, из пространства виртуально-внутреннего, а именно, обитатели голов всех окружающих тётю Фиру, причём не только по их коммуналке, но и их соседи по лестничной площадке. В очередной раз, вернувшись домой к папе и маме, в родные пенаты, после очередной побывки у бабушки, сидя и обедая за столом, в ответ на вопрос:
- Как там бабушкины "какдела"..., Синенький не задумываясь выпалил...
- Опять жидовка русаков гоняла...
... что в общем то и было доминирующей реальностью всех тех, оставшихся навсегда в невозвратном советском прошлом, коммунальных событий...
- Видимо правду говорят, что свято место, пусто не бывает, а так как я, так и не сумел наполнить свою бренную, бестолковую голову гормонами счастья... не сумел, так сказать выработать свои собственные пептиды-эндорфины, то видимо Дедушка Бог решил подселить на пустующую жилплощадь моей коры, каких-нибудь жучков-энцефалитов, на трупики которых теперь,  будут слетаться губастые, лупоглазые дроздофильши...
Посетовал про себя Синенький, мысленно переместившись из бабушкиной коммуналки обратно в свою собственную.
- А вдруг у этого идиота куча родственников, ну этакая большая, дружная семья, как у каких-нибудь сицилийских итальянцев...
- Это, что же получается?  Мне совсем не спать чтоль?...
- Они же могут там, у меня в голове семейный склеп устроить!...
Синенький понял, что надо принимать волевое, командирское решение на эксгумацию тела вождя-таракана из собственной головы, а это значило, что  без похода к местному врачу-эскулапу, будет не обойтись.

Жми Дальше  http://www.proza.ru/2018/07/23/1027