10 ЖвК

Про плохое Синенький старался не думать.
- Какой смысл думать про плохое... рассуждал он...
- Когда тебе хорошо, это просто глупо думать о чём то, что может испортить твоё настроение, а если уже хреново, то тем более надо думать о хорошем...
Прежде чем прийти к этой, не хитрой жизненной философии, Синенкому пришлось протопать тернистый, тридцатилетний путь проб, ошибок и клиньев.
Если пробы и ошибки были уделом всех без исключения, то клинья это-планида избранных.
Приблизительно так, утешал себя Синенький, потирая расквашенный нос, спотыкаясь об очередной клинышек вбитый Судьбой в его жизненный путь.
Если, для кого то поговорка,... "Свет клином сошёлся"..., просто фразеологическая идиома, то для Синенького, это являлось непрерывным, бесконечным, экзистенциальным переживанием.
Ему иногда казалось, что этот маленький острый треугольный предмет физически вбит между полушариями в его голове. Цинично разделяя цельность его мира на две половины, как кухонный нож яблоко.
Дуализм был размазан по булкам мозга щедрым, густым слоем... он, его мозг, там катался как сыр в масле, мозг катался, а Синенькому приходилось возить саночки.
К своему тридцатнику, наш герой был измочален единством и борьбой противоположностей... добра со злом... света с тьмой... души с телом, а правых с левыми.
Даосская монада, пустившая глубокие и толстые корни в Синеньком сознании, иссушала всю радость из окружающей почвы мироздания, до которой могла дотянуться.
Он никого не винил в существующем положении дел. Какой смысл копаться, не в твоём прошлом, а в истории болезни из родительских генетических изъянов и червоточинок, если это ни как не могло повлиять на твоё настоящее. Иногда, он со вздохом, говорил себе, что это его карма.
Он даже иногда представлял себе, как этот раскручивающийся, огромный маховик всех событий его маленькой жизни, мог быть запущен...
Как некая, гипотетическая Баба Дуся, работница советского роддома, медсестра-акушерка, с тяжёлой рукой и физией на доске почёта, останавливающей на скаку коней и шастающая по горящим избам, слегка переусердствовавши в новорождённом приветственном шлепке, конечно-же движимая порывом своих лучших чувств, оставила отпечаток своей натруженной пятерни, не только на нижних, нежненько-розовых, плодово ягодичных полушариях, но и до основания, всколыхнула синенький холодец из нейронов, в его верхних.
Поэтому Синенький брёл по своему жизненному пути по колено в ботве из сорняков из ошибок и собственного невежества, постоянно спотыкаясь о клинья, кем-то вбитые в делянку его жизненного пространства.
Он естественно опасался этих спотыканий и ушибов, пытаясь оставаться на стрёме и ожидая подвоха в любую минуту.
Слово "полиКЛИНика " звучало угрожающе. Оно вводило Синенького в настоящий ступор и ассоциировалось с этаким безжалостным, холоднокровным убийцей-инквизитором, бритоголовым моллюском, спрутом-монстром, обязательно в многочисленных, фиолетовых наколках. Этот бритоголовый, протягивал свои шевелящиеся, бесчисленные щупальца во все стороны, хватал зазевавшихся обывателей и разделывал их на кровавый фарш, острыми, многочисленными клинками и клиньями.
В тот день, в рационе монстра, преобладали пенсионеры с тросточками и в очках, а так же розовые пупсы в колясках с их мамашами. Бритоголовый головорез, в лице своего персонала, отдавал предпочтение аппетитным кентаврам... с головой от мамаш, а туловищем из коляско-младенцев, так-как от сухой, скупой костлявости очков и тросточек у него периодически першило в горле на входе в районе регистратуры, а от постоянного брюзжания и жалоб, покалывало и отходили газы из гардеробной на выходе.
К подобным и другим выводам, Синенький пришёл сидя на скромном дермантиновом стульчике, в длинной кишке коридора, уныло разглядывая облупившуюся краску на нужной ему двери, у которой, в конце-концов оказался, после многочисленных монотонных спазмов пищеварительного тракта моллюска-монстра. В очереди на приём, непосредственно перед Синеньким, обозначился щуплый кавказец, который был одет в потёртую турецкую кожаную куртку, уже видавшую виды, местами линялую, с большими накладными карманами и кучей застёжек.
На голове у посетителя был вязанный колпак-шапка, в яркую, чередующеюся красную и зелёную полоску, верхушку которой увенчивал помпон на короткой нитке. Шапка была натянута мужчине на самые глаза, а половина его худого лица состояла из огромного клюва попугая какаду... как будто специально, в дополнение к этому образу, кавказец, сидя на таком же дермантиновом стульчике, как у Синенького, покачивал своё тело взад-вперёд точь в точь, как попугай на жёрдочке.
Наконец то произошёл очередной пищеварительный спазм желудка моллюска и следующей жертвой, пропавшей за дверями оказался человек-какаду.
Синенький опять заскучал. На ум сначала пришли мысли из позднего детства...
... Он вспомнил, что уже достаточно давно заметил одну интересную особенность своего организма. Иногда, возвращаясь из школы ему вдруг начинало хотеться писать, и по мере приближения к дому желание писать становилось сильнее, что было логично и не вызывало возражений у юноши, так как проходило некоторое время, а желание росло во времени. Самое интересное было позже, когда Синенький осознал, что желание зависит не столько от времени, сколько от скорости перемещения и расстояния оставшемуся до финиша. Чем быстрее Синенький перемещался в пространстве, тем сильнее хотелось. Совсем невмоготу становилось на последних аккордах, когда дрожащие пальцы судорожно искали пуговицы на ширинке школьных брюк, а маленький краник еле сдерживал напор... Между прочим, именно тогда в детстве, Синенький понял, что слово Свобода, Жёлтого цвета.
Вечером лёжа в постеле, перед тем как отпустить себя в сказочную страну Навь, он размышлял, почему в школе заставляют учить глупые законы физики, обвешанные условностями и оговорками, как соседский тузик из семнадцатой квартиры блохами, а его, когда он вышел перед классом и объявил о новом законе "зависимой относительности", вызвали к завучю вместе с родителями.
Уже позже, Синенький подверг ревизии многие модели своего мировоззрения и окружающего мира. Сейчас ему было доподленно известно, что любое желание не находится ни в какой зависимости по отношению ко времени... скорости... расстоянию или любой другой координате внешнего физического мира. Желание зависит только от собственных размеров и тяжести... чем больше мыльный пузырь, тем быстрее он лопнет, разбившись о реальность...

Жми Дальше http://www.proza.ru/2018/07/23/1104