14 ЖвК

Человек Какаду с холкой-шапочкой в красно-зелёную полоску, сидел прямо на каменных ступенях лестницы на полпути вниз к тротуару. Посетители поликлиники вынужденно огибая его с двух сторон, кто с безразличием, некоторые с явно выраженным недовольством на лицах, а кое-кто и с интересом, но все без исключения бросали взгляд на обхватившего голову руками, что-то неразборчиво бормочущего себе под нос и монотонно раскачивающегося взад-вперёд персонаж.
После секундного раздумья, приведя чувства в порядок глубокими глотками свежего воздуха, Синенький решил прогуляться в сторону новоиспечённой новогодней ёлки. Распогодилось. Тучи растащило и голубой небосвод, теперь был украшен светилом в соку собственного зенита, гордо отражавшим себя на блестящих боках ёлочных шаров, в продолговатостях сосулек и гранях звезды, только что водружённых на пушистую лесную красавицу.
Синенькому стало легко. Как только решение было принято, то и тучи на небосводе его сознания испарились оставив после себя такую же, как и снаружи  безупречную синеву и безмятежный покой.
- Черр-ваак !
Громко произнёс Синенький с явно выраженным акцентом, передразнивая малахольного ухогорлоноса и даже засмеялся...
Кавказец, сидевший спиной к нему на ступеньках, прямо по ходу, вдруг внезапно вскочил и резко развернувшись не удержал равновесия, оступившись и подскользнувшись, чуть ли не кубарем покатился вниз. Синенький не понимая, что происходит, непроизвольно отшатнулся в сторону, но успел заметить глаза чудаковатого человека...
Правильно было бы сказать, что не глаза увидел Синенький, так как спроси кто либо его о форме, цвете и других деталях, то ничего определённого он бы не ответил. Синенький не увидел, он почувствовал взгляд... как будто просто черпанув испил, как из отравленного колодца, пригорошню горечи, тоски и безнадёги...
Очутившись внизу, кавказец не замечая болезненных кульбитов о каменные ступеньки тут же подскочив на ноги бросился по лестнице вверх по направлению к Синенькому...
- Гдэ?
- Скажы дарагой... гдэ?
- У тэбя тожэ да... ааа... дарагой?
Возбуждённо, сорвав свой колпак с головы заголосил он...
- Эй... э... ты это... полегче, а то сейчас опять навернёшься...
- Что "где" и что "тоже"...
Произнёс Синенький, почувствовав в голове не ясный привкус связи происходившего сейчас с событиями минутной давности в кабинете врача...
- Пустота!?
- Он с табой тожэ гаврыт, да дарагой?
- Ты с этим Пустатой разгаварывал... да... ааа?
Бессвязно закудахтал человек-какаду...
- Я разговаривал с жирным пустым местом, завёрнутым в белый халат...
- Это факт, который трудно не признать...
Произнёс Синенький задумчиво, одновременно запустив процесс мышления, в попытке связать свои факты с запутанной логикой кавказца.
- Так ты ыго выдэть можешь дарагой...
- Я толко этот Пустата слюшать могу...
- А чэррвяк каторый жывёт там и слюшат нэ магу... страшно дарагой кагда у тэбя жывёт и грызёт, а ты нэ можешь дажэ слющать гдэ грызёт и много у тэбэ осталось или савсэм тэбэ внутры загрыз падла...
- А ты чэррвяк тоже можэшь смотрэть?...
- Еслы можэшь, то как дарагой... глаз вэдь можэт толко из галавы смотрэть, а в голову как можэт выдить... как в своэй галавэ дарагой выдэть чэрвяк... аа...да?
- У меня там жук.
Сказал Синенький и осторожно обойдя кавказца зашагал по направлении к ёлке.
Пазл в его голове окончательно сложился. Малахольный доктор оказался не столько малахольным, сколько нервным и с натёртым до припухлостей чувством собственного достоинства...
- К эндокринологу не мешало бы наведаться знахарю, а то чай совсем надпочечники подсадит себе бедолага.
Подумал про себя Синенький и поймал себя на том, что почувствовал лёгкое чувство злорадства...
- Не... так дело не пойдёт...
- Живёт себе доктор на белом свете, весь в белом с жёлтыми отливами в подмышках... вот и пусть живёт... и нам не хворать...
Бодро зашагал Синенький по площади, оставив позади мысли о докторе, вместе с последней ступенькой спуска.
Внезапно перед ним возник всё тот же кавказец...
 Синенький остановился.
- Вот жеж прыщ на жопе... пока не выдавишь, не засохнет...
Подумал про себя Синенький беззлобно, просто с лёгкой иронией. Из головы почему-то не выходил взгляд странного человека... Синенький уже спинным мозгом почувствовал как опять "куда-то" вступил...
- Что за день сегодня такой... жучки... врачки и червячки...
- И этот... треугольно-носатый... прямо как очередной клин на моей дороге...
Не успел додумать Синенький, как Какаду схватил его за рукав и начал торопливо щёлкать клювом...
- Дарагой!!!
- Падажди... прашу тэбя... мнэ тэбя вапрос спрасыт надо... очэн надо...
- Ты умный... я сразу выжу... такых как ты мало савсэм... и сэрдцэ твой добрый и балшой и сылны...
Кавказец не успел договорить, как его перебил Синенький...
- Эй друхх!
- Ты чё цыганка на базаре... на эмоции меня разводишь...
- Я на такие шняги не ведусь... сильный... добрый... умный...
- Зачэм так... слюшай...аа?
- Что я тэбэ плахого сдэлал...аа... на базарэ... на базарэ тожы люды жывой... да...
- Мнэ помаш нужна... понымаэш да... плохо мнэ... проблэм балшой вчэра ночью прышол... Пустата со своим чэрвяком... страшна мэнэ понымаэш... а нэмогу рассказать нэкому... нэкому нэмогу...
Синенький увидел, как на глаза кавказца навернулись слёзы. Тот стоял перед ним переминаясь с ноги на ногу, судорожно и не произвольно теребя свою шапку в натруженных руках...
- Ты это брат...
- Куришь чего... или грибы волшебные ешь какие?...
- Я тебе чем помогу-то... тебе может к врачу... что-ли?...
Неуверенно произнёс Синенький и сам почему-то почувствовал, что говорит не в масть...
- Дохтар мэня выгнал...
- Гаварыт, что мэнтов пазавёт и я сам как бэлый чэррвак буду ызвываться в рубашкэ смырытэльной какой... выгнал мэня...
- Нэт... я сам убэжал... мэнэ нэлзя к псыхам в рубашку... Тамарочка одын будэт... совсэм одын... из дэддома она у мэня...
- Мы малчыка хатым... нашего дарагого Бесо... я так назвать хачу... это значыт сын любымой жены... Тамарачка мой... одынокый совсэм она...
- А тэпэр как !!!
- Как я тэпэр... у мэна там чэррвак... этот чэррвак чэрэз другой чэррвак можэт к Тамарочкэ туда ... как гастарбайтар какой черэз граныцу пролэзть...
- Мы сына хотым... понэмаешь...да!
Человек говорил эмоционально, с напором и с какой-то особой пронзительной, глубинной горечью. Синенький был удивлён как в душе у незнакомца сочетается дремучая наивность суждений с живой искренностью чувств. Это цепляло...
Помолчав недолго, кавказец заговорил вновь. Уже спокойней, слегка отстранённый, с нотками принятия ситуации.
- Куру дарагой... гавно какойто куру... мой дэд Вахтанг толко Казбэк курыл... а сэйчас табак кыслый... гавно какой-то...
- А грыбы нэ эм... я ых прадаю дарагой... в банках... марынованые... Тамарачкамой крутыт, а я прадаю... а кюшать савсэм нэнравытся...
Человек замолчал и в воздухе зависла пауза...
- Тебя как зовут то?
- Меня Антон!
Спросил Синенький, нарушив молчание, а сам для себя уже прозвал незнакомца "Какаду" и "мы с Тамарой ходим парой"...
- Пойдём на лавочку... вон туда присядем...
- Торчим тут как тополя на плющихе...
Добавил Синенький оглядываясь вокруг, подмечая, что их тандем действительно привлекал внимание прохожих, что собственно было не удивительно учитывая пылкость речи и жестикуляцию горца...
- Мэня Гоча завут... или Буратыно эщо... всэ на рынкэ завут...
- Антон... дарагой... зачэм лавачка нужэн... нэнужэн лавачка савсэм...
- Ты жды дарагой... сэкунда жды... сэйчас машыну падганю... можно будэт ехат и гаварыт...
Протараторя скороговорку он бросился к стоянке на соседней улице.
Синенький опешив от такой прыти своего новоявленного друга, только успел выкрикнуть...
- Эй Буратино... куда... куда ехать... погоди...
Гоча на секунду приостановился и вполоборота на ходу прокричал...
- Антон... Дарагой... сэкунда... ты нэ уходы...

Жми Дальше  http://www.proza.ru/2018/07/23/1133