Невежество против благочестия

18 февраль. **09 года, почтовое отделение Новой республики, Мавфилия. Адресату Сергею С., в Сентшир.
Юный мой друг. Пишу тебе, как и обещал написать, сразу же по приезде в Мавфилию. Как и ожидалось,  город принял меня довольно радушно: моей любимой осенью, хмуроватым  живописным небом с редкими проблесками солнца. Чего не скажешь  о местных постояльца. Спросишь меня, почему постояльцев, наверно скажешь, что я оговорился и хотел сказать о местных жителях. Нет, друг мой, представь себе, местных обитателей я еще ни разу не встретил. Все местные, как комментируя мое недоумение, поведал некий неизвестный господин, с которым мы обедали за одним столиком в летнем кафе, согнаны куда-то глубоко на юг, к океанским побережьям. А я с надеждой вырваться из круга благовоспитанных джентльменов , посетить далекие уголки еще плохо освоенной земли, оказался в обществе имеющих ту же самую цель что и я джентльменов. И, надо сказать, наше общее недовольство друг другом и в особенности тем, что все мы являемся благовоспитанными джентльменами, всё же ни разу при этом не отошло от общепринятого этикета.  Долго можно рассуждать о том, каким должен здесь быть джентльмен, мой друг. Я много где побывал до этой поездки, как ты знаешь, и, представь себе, любой представитель иной нации может с уверенностью назвать себя джентльменом. Обходительность с женщинами, умение постоять за себя и отстоять собственную точку зрения- всё это не чуждо любому цивилизованному мужу. Может ли быть джентльмен жадным, черствым, празднословным-да, так же как и джигит, социал-демократ или какой-нибудь  иудей. Люди умеют давать разные названия чему-то красивому, помпезному и часто прибегают к набору одних и тех же предрассудков! Любой здешний пусть самый робкий и даже трусливый мужчина, готов охотно назвать себя сопричастным к нашему высшему свету. Да удивляться не приходится -знавал я и таких типов,  еще пребывая в нашей  благочестивой Арлии, которые со всевозможной шарогрудостью на одном только  вдохе будто молитву, или какое-то тайное заклинание могли произнести  десять мерцающих позолотой и брызжущей слюной доказательств того, какими они приходятся для нас хорошими друзьями, умелым и верными ревнителями честного отношениях к всяческим недопустимым вещам, а на ближайшем примрачнейшем углу на какой-нибудь шустрой улочке распространять морфин среди дам с опостылевшими мужьями, при этом не забывая сдабривать сделку целованием ручек и россказнями двусмысленных анекдотцев. Себя не могу с уверенностью назвать джентльменом; я и на письме-то могу в этом слове допустить ни одну ошибку. Да-да, орфография у меня не в пример моей говорливости тускловата. А если серьезно - действительно не могу назвать себя так с полной уверенностью, и это совершенно не напрашивание на комплименты или красивое философское самоотстранение. Доброй половины тех смелых качеств, которые я рисую в наиболее честном приемлемом образе джентльмена я не обладаю: я, замечу, обходителен и снисходителен к женщинам, хотя любуюсь ими от того ни чуть не меньше, и не уверен, уступлю ли, если моя точка зрения завязнет без шанса шествовать за спорной. А могу ли я постоять за себя? Ну, это пожалуй. И в такой весьма шаткой среде, на новых землях, не изведанных просторах это весьма может пригодиться. Тем не менее друг мой-свой револьвер и рапиру я случайно, но всё же этому несказанно счастлив, оставил в родном Сентшире.
25 Мая, **09 года. Великая Арлийская империя, почтовое отделение 17/201 . Адресату г-н В. в Мевфилию.
Уважаемый господин В., не без тревоги должен вас спросить, помятуя о вашей любви к путешествиям в разного рода дикие земли, и новые места, не собрались ли вы отправиться на юг от Мавфилии через пустыню. Зная о том, что вы очарованные своей страстью к исследованиям, в свое время занырнули в самую глубь Мекхерсткой пустыни, где искали так называемые овальные погребальные истуканы, смогли каким-то чудом в течении недели выжить без еды, воды и должного снаряжения, вынужден вас предостеречь о грозящих опасностях. Так же напомню вам, что из песков Мекхерии вы выбрались не самостоятельно, что ни сколько конечно же не умаляет вашего подвига, но тогда в соседнем с пустыней селением вас ожидала нанятая экспедиция плюс к тому ваши верные друзья, что при первой же весточке от следопытов о вашей пропажи ринулись искать вас, были готовы, как писал наш общий друг Джереми, отнять вас у самого чёрта. Теперь же сомневаюсь, что у так не любимых вами джентльменов, которые вас сейчас окружают и в том богом забытом месте, вы будите искать поддержку. Тем не менее если вы решитесь рисковать, найдите в себе сил предложить более-менее симпатичному вам и состоятельному человеку дружбу и расскажите о своих планах, что бы оный в том или ином опасном для вас развитии событий смог послать за вами вооруженный отряд. По слухам и из газет, которые я теперь, волнуясь за вас, поминутно читаю - тамошнии дикари, АСПИНАЙЦАМ,  приносят всё новые и новые неоправданные жертвы  нашим мальчикам, пытаяющимся зайти к ним, аспинцам, в тыл . Ни одно их аборигенное сожжено дотла селение не пострадало так как наши запасы, присланные Арлией на культурное освоение этих новых земель. Другое дело к западу от пустыни, - соседи АСПИНАЙЦЕВ ЭКХЕТЫ во всю уже окультуриваюца. Они носят белоснежные сорочки, которые конечно в оном состояние служат им не очень долго, пьют наш дорогой ром и как-то по мудрому что-ли, смерено улыбаются на реплики наших исследователей, хотя и не черта не знают по арлийски и даже вампанский, даром что ВАМПАНЦЫ уже не одну сотню лет там пытались всех окультурить, беря взамен какие-то крохи виде золота, еды и табака. Но заклинаю вас В. не смейте мыслить о поездки даже на запад от пустынь, ибо эти дикари и там умудряются поднимать восстания. Целое селение может сняться со своего места днем, а уже ночью ударить по нашим бедным мальчикам артилеристам, которые не напрасно не доедают и не досыпают у пушечек направленных в сторону границ соприкосновения ЭКХЕТОВ И АСПИНАЙЦЕВ.
Любезнейший, милейший мой В., молюсь за вас и ожидаю, что вы прекратите играться в своих письмах таким не приложным и таким милым моему сердцу, в том числе и сердцу всей Арлии, понятием как "джентльмен". Не обижайтесь пожалуйста, но меня возмущает, что через совершенно праздные сравнения вы сопоставляете нас с совершенно чуждыми и лукавыми, а порой даже срамными бескультурными и зачастую не мужественными, представителями других стран. Подумать только -вы сравниваете нас с пошлыми социалистами ровно лишь от того, что те как и мы любим женщин и готовы ругать несправедливость. Хотя представления о справедливости, я уж не говорю про женщин, у них весьма и весьма примитивные. Оказавшись в обществе этих боломутов и я сокрушался бы по поводу оставленного дома пистолета. Их нетерпимость и оскорбительная грубейшая обособленность пугает не меньше отравленной аспинской стрелы. И чем же спрашиваю я вас, вам не угодно то светское благовоспитанное общество, которое сейчас вас окружает? Вот сейчас я к примеру употребляю сеньдию и умудряюсь при этом флиртовать с Синди, извиняюсь за каламбур,а господин Мег буйно распространяется по поводу загрязненных каналов. По-моему то что нам позволяет мыслить и действовать при этом не забывая о нашей важной повседневности делает нас ближе к римским мужа чем даже каких-нибудь утомительных французов.
Рассчитываю на вашу практичность и дальновидность, желаю вам научных успехов, для достижения которых и вправду не потребуется шпаги и ружья, о чем конечно говорить трудно. Жду от вас подробных писем о вашей экспедиции.



9 июня. **09 года, почтовое отделение Новой республики, Мавфилия. Адресату Сергею С., в Сентшир.
Категорически приветствую вас, мой друг. Я сразу же скажу, что очень сетую на то какое долгое время идут наши с вами письма по адресатам. И приди ваша последняя весточка в первых числах июня, вы бы пожалуй успели отговорить меня. Как и было вами предсказано, я не воспользовался ни одним вашим запоздалым советом,- пожалуй только это и оправдывает мой опрометчивый шаг. Это моё долгое и томящее вашу душу вступление наверняка было бы вами прервано не находись мы по разные стороны океана, и вы давно бы уже попросили меня непременно перейти к сути разговора. Но видимо есть что-то в моей природе такое, что заставляет и вас и всех остальных моих близких и друзей понапрасну волноваться за меня и излишне торопить в объяснениях, что отсылает меня к моему предыдущим письму, точнее к той его части где рассуждаю на тему о джентльментстве. Особенно  там где я ставлю под сомнение свою принадлежность к этому великосветскому обществу. И в целом та ситуация, которая сложилась сейчас вокруг моей персоны плавно вытекает из моих суждений и самопретензий.
Я все же отправился в путешествие, от которого вы так хотели меня предостеречь. Но смею заверить что поехал не на самый юг и не встретил тех кровожадных АСПИНАЙЦЕВ, о которых уже все известно в Арлийских газетах, а здесь ни кто даже не сном не духом про приведенные вами в качестве примера их дияния.  Однако с ЭКХЕТАМИ вы вполне угадали. Я все же собрал небольшую экспедицию из верных мне господ, однако, как вы и предвидели ни кого не оставил в городе для того чтобы в случае моей пропажи пустился бы на мои поиски. Моими друзьями оказались полуграмотный ЭКХЕТ, который чють ли не слёзно упрашивал называть его в путешествиях Джоем и немой немец, который ввязывался буквально во все споры разгоравшиеся между мной и уважаемыми господами во время пребывания в Мавфилии. И, стоит сказать, поддержка последнего совсем не была излишней, особенно когда парочка умников решили в один и тот же день воззвать меня на дуэль.  Благодаря Зиберту, так зовут моего бесценного приятеля немца, один из моих оппонентов кормит птиц на просторах местных прерий, а другой похоже с первым пароходом отчалили к себе на родину.
Но все выше упомянутое конечно веселые истории. А после моего предложения наша маленькая компания стала бурно собираться и готовиться к экспедиции. И смею заверить вас, что я как профессионал по выживанию в пустыне вновь перед важной экспедицией обнаружил, что привёз с собой уйму лишних вещей, одни из которых пришлось продать, другие сдать на откуп местному блюстителю правосудия за ни как не прокомментированное мной исчезновение двух славных сограждан (речь конечно о горе-дуэлянтах).
Стоит ли говорить, что в связи с некоторыми возникшими между мной и Мавфилийским укладом разногласиями, нам в довольно спешном порядке пришлось отправиться в хорошо спланированною экспедицию. За первые четыре дня мы, двигаясь согласно солнцу (мой именной компас, поскольку он из золота, пришлось так же оставить у шерифа), вышли к северной горной гряде, что на западном направлении вынудила нас двигаться вдоль неё. Вы знаете, мой друг что я переходил Альпы самостоятельно и без снаряжения, однако в этот раз моими не опытными спутниками я рисковать не мог. Да и, ко всему прочему, Джой вызвался быть следопытом на этом направлении, поскольку, как я понял из его полупонятного наречия из смеси арлийского и его родного языка, мы двигались прямиком в ту местность где была его родная деревенька. Мне стало тут же интересно и с утра до вечера мы с Джоем говорили о его деревне в частности и народе с его культурой, обычаями в целом.
Ветер, дружище.. О ветре здешнем нужно говорить отдельно. Днём и ночью он прижимает нас к стенам бесконечных гор подобно паровому прессу. По сухости и колючести может сравниться со взглядом моей первой учительници матушки Фредорики, а по горячности с томным взглядом твоей любимой Синди. Когда нам посчастливилось спуститься ниже в силу местных неровностей и брести по подножиям огромного каньона, который вероятнее всего раньше был рекой, на нас снизошла таки божественное проведение ив виде тени. А еще что доказывает моё умозаключение на счёт реки дак это то, что мы нашли воду. Точнее следы воды . Это было большое пятно вдоль каньонной стены по какой-то причине в нескольких местах прерывающееся. Правда Джои на ломанном арлийском вперемешку с, как мне показалось по началу обрядовыми танцами их культуры, объяснил мне, что это следы от лошадиной мочи. Что мокрые пятна дескать появились от вставшего на постой в тень стада мустангов, либо же здесь проходил маленький отряд нашей западной армии. Меня несколько ошарашила его столь смелая гипотеза, и в самой твердой манере я  устыдил его и заставил отказаться от своих слов под угрозой дуэли. Вряд ли полоумный Джои понял значение слова дуэль, но моего категорического тона и сурового настроя хватило на то, чтобы стыдливо потупился и отошел в сторону. Однако настроение пробовать воду у меня окончательно пропало, мало ли там какая зараза..или насекомые... Да и запасы воды еще не перевелись к тому времени. Немец при нашем важном споре сидел в сторонке, смотрел в ту сторону, в которую мы продвигались и как-то совсем не хорошо ухмылялся. Мне эта его физиономия совсем не понравилась, мой добрый мастер дуэлей как-будто бы что-то предчувствовал. Служа в армии я часто видел похожую недобрую ухмылочку у нашего майора. Обычно такие его настроения с утра предрекали нам послеобеденные засады КАРТУЗИРОВ.
Опасения мои полностью оправдались, когда мы через день увидели вдалеке дым, поднявшийся чуть ли не на двести ярдов в небо. При виде его Джои, точно раненный койот, затопал ногами упал на землю и стал будто молиться каким-то своим богам: он то возводил руки к небу, то  аккуратно барабанил открытыми ладонями по земле, а потом внезапно вскакивал с земли хватался за меня и кричал на своем языке прямо мне в ухо слово "Кунго-кунге". На все мои попытки вынудить дать мне объяснение он мотал головой и вскрикивал всё те же "кунго-кунге", возиться с ним было бесполезно - в каком-то странном волнении и офепенении он напрочь забыл арлийский и продолжал бормотать свои тарабарские молитвы. Оставив бесполезного Джои и взглянул на немца. То , что я увидел понравилось мне еще меньше чем созерцание деградирующего на глазах полуграмотного аборигена. Немец  достал оба своих пистолета и оскалившись дико вращал своими глазами глядя в сторону дыма. Ничего не сказа он вскочил на гнедую и поскакал в сторону дыма, перед этим взмахнув рукой тем самым недвусмысленно дав мне понят, что я должен ехать за ним. Я наскоро привязал лошадку Джои к своему белому красавцу, силясь не ударить обезумевшему экхету в лицо в целях его успокоить, с трудом водрузил его в седло и помчался за немцем, пришпоривая что есть сил. 
Поскольку из-за не скорых сборов и взятого немцем темпа я безнадежно отстал от него, он в первые пять минут скрылся за первым дальним поворотом каньона. Мы стали пониматься выше и поэтому наша с Джои связка шла раза в полтора медленней лошадки немца. Пот и блещущее солнце застлали мой взор и я мог последние сотни метров видеть только, что уверенно приближаюсь к источнику дыма. Вдруг, не доехав до костра каких-то полусотен метров я услышал два выстрела а за тем как что-то гулко упало на камни с квакающим звуком ломающихся костей. Предсмертно заржала чья-то лошадь. Я хотел было повернуть своего жеребца и это мне почти удалось-умная конина понимал что впереди опасность и решил согласиться с хозяином повернув в заданном направлении. Но тупая кляча Джои вместо того чтобы так же послушаться общему движению от страха наоборот рванула вперед- видимо была старой и глухой. От мощных импульсов направленного в противоположные стороны движения меня буквально выкинуло из седла и я надолго забылся ударившись затылком. К счастью это было всего лишь сотрясения поскольку мне посчастливилось упасть в песок а не на камни.
Нас быстро окружил отряд пестро одетых и по-разному вооруженных людей. На некоторых была удобная одежда из кожи и шкур животных, которую до сих пор делают аборигены, на иных я не сразу смог распознать рваные смокинги и почерневшие от грязи и пота сорочки. На голове у нападавших было по четыре пера: по два с одного уха и два с другого, что меня несколько успокоило, поскольку так обычно описывали снявшихся со своих земель ЭКХЕТОВ, которые не обладали такой кровожадностью как у АСПИНАЙЦЕВ. Как правило недалекие кочевые ЭКХЕТЫ, просто запугивали пришельцев вроде меня, снимали с них все приглянувшиеся вещи, побрякушки, даже фальшивые. Могли побить и без коня, еды и воды отправить блуждать по пустыням и прериям, так ках их самым грозным внутриплеменным наказанием считалось изгнание из племени. Но зная свою живучесть и уже упомянутый опыт выживания, я обнадёжился. Мои чаяния подтвердились-нас как и немца, который как оказалось первым открыл пальбу, потерял коня от меткого броска копьём ЭКХЕТА и чудом остался не раненым при падении, раздели до панталон, связали и выставили на солнце. Джои, чтот-то отчаянно объяснявшему на родном языке главному нападавшему, сохранили свободу. Еще бы он с нападавшими был одного роду-племени, да и кто будет скручивать безобидного набожного тщедушного субтильного дурачка. Солнце на нашу с немцем радость стало клониться за край каньона, а моему  Джои даже отвели место за костром и дали поесть. Мне не понравилось маленькое предательство моего горе проводника. Однако успокоило меня то, что Джои наевшись начал тыкать в нас пальцем и бурно обсуждать, что-то видимо связанное с нами. Вождь а за тем и все остальные стали посматривать в нашу строну с улыбкой из лиц их потихоньку стало уходить напряжение при взгляде на нас. А к концу вечера выпив из до боли знакомых стеклянных бутылок какую-то дурно пахнущую жижу и покурив из больших трубок непонятной дурман-травы, стали активно тыкать в нас пальцами и ржать подобно бешеным лошадям. А эти восклицания и осмеивания я как можно дружелюбно улыбался и кивал в ответ, дабы еще больше сбавить градус конфликта. Немец мой при этом будто воспользовавшись ситуацией самым наглым образом засопел, а потом и запыхтел во сне.  Последнее вызвало у кочевников еще одну бурную волну смеха и несерьёзных обсуждений.
И только когда последние лучи солнца озаряли небосвод перед наступлением полуночи, я заметил, что лошадки ЭКХЕТОВ были привязаны возле скалы, а под ногами у них разливались лужи конских нечистот. Моя теория на счёт воды оказалась неверной. И возможно об этом Джои рассказал своим соплеменникам, что послужило темой для шуток всего вечера. Примитивное же у них чувство юмора надо сказать, друг мой.
А на утро меня развязали, оставив предусмотрительно при  этом связанным буйного немца, и позволили мне написать письмо. С письмом в обратную сторону отправят моего Джои , надеюсь этот лопух доедет до Мавфлина и сможет найти почту.