5. кукольный волшебник

Пятая часть

— Какая ослепительно-прозрачная голубизна высокого неба над Москвой, — с несвойственной ему нежной интонацией произнёс Карабас-Барабас.
— В последние годы подобная небесная картина не часто жалует столицу, — вздохнул Литератор. — Не то, что в любезной вашему сердцу Италии.
— А что за уютный особняк по левую руку?
— Когда-то этот дворец принадлежал воспитателю юного Петра II, будущего императора России, графу Остерману Андрею Ивановичу. А сейчас в здании расположился музей декоративно прикладного искусства. Чего это вы так сморщились, мой дорогой доктор. Не волнуйтесь. Мы его минуем. С экскурсиями по музеям покончено. Нас ждут иные дела.
— Вовсе я не морщился, — обидчиво произнёс Карабас-Барабас. — И против московских музеев я ничего не имею. Любуюсь себе уютным сквериком, окружающим особняк, наслаждаюсь доносящимся оттуда ароматом цветущей сирени.
 Мельком бросив взгляд на часы, Литератор заметил:
— Вот-вот полдень пробьёт. Прибавим-ка шагу.
— Ба! — Воскликнул доктор кукольных наук. — Вы только гляньте! Гляньте, сколько пап, мам, ребятни всех возрастов, задрав головы вверх, смотрят на волшебный циферблат, водружённый на белоснежном фасаде театра кукол. Как сверкают на солнце золотые стрелки и цифры, как светятся двенадцать железных домиков вокруг!
 Литератор внезапно захохотал, прикрывая ладонью рот.
— Что это с вами? — обидчиво спросил Карабас-Барабас. — Я вроде не сказал ничего смешного. Или вас развеселил мой щенячий восторг?
— Вовсе нет, мой обидчивый друг. — Взгляните лучше на этот троллейбус. Вернее, не на троллейбус, а на водителя, сидящего за рулём.
— И что в нем такого развесёлого? Парень как парень.
— Неужели вы не видите?
— Ровным счётом ничего, заслуживающего внимания. Вы только отвлекаете меня от открывшегося моим глазам завлекательного зрелища.
— Он же явно не торопится уезжать с остановки, а мастерски делает вид, что с управлением возникла проблема. А  сам то…
— Вижу. Он улыбается, глядя в окно. Странно, что пассажиры не ропщут.
 — Ничего странного. Они сами прильнули к стёклам.
— Для чего?
— Слышите, петушок захлопал крыльями.
— Слышу, чёрт побери, слышу! Ух, ты… трижды прокукарекал петух во всю мощь своих петушиных сил. Часы пробили двенадцать раз. Открываются дверцы домиков. Ах, какая интересная постановка. Нигде в мире нет ничего подобного.
— То ли ещё будет. — В тон ему подхватил Литератор. — Парад-алле!
Один за другим начали появляться сказочные персонажи в уморительных костюмах.
— Медведь! — радостно воскликнул Карабас-Барабас и стал самозабвенно загибать пальцы. — Козёл, сова, ворона, заяц, лиса, обезьяна, кот, баран, поросёнок, коза, волк. Уф… целый зоопарк. А что это за незнакомая мне мелодия  зазвучала?
— Русская народная песня «Во саду ли, в огороде». Сейчас куклы запляшут.
Неожиданно для себя, и стар и млад, начали невольно пританцовывать на месте. Но вот мелодия закончилась, куклы исчезли, зрители зааплодировали. Троллейбус торопливо тронулся с места.
— Такой спектакль можно смотреть ежедневно, — с лёгкой завистью произнёс Карабас-Барабас. — Попробую завести на это дело наших часовых дел мастеров.
— На него приходят целыми семьями по многу раз. А нам я предлагаю войти в волшебный мир, именуемый театром.
С лёгким волнением они перешагнули заветный порог.
— Осмотримся, мой друг. Если мне не изменяет память, существует крылатое выражение: «Театр начинается с вешалки». Придраться не к чему. С этим здесь всё в порядке. Вон сколько пуфиков, чтобы зрителю, а особенно совсем маленькому, можно было удобно раздеться.
В фойе наших путешественников доброй улыбкой поприветствовал подсвеченный изнутри огромный китайский дракон, висящий под потолком. А следом за ним потрясающей красоты металлическая кукла-фонтан.
— Она движется, сияет, в мой бы театр такое чудо, — восторженно развёл руками Карабас-Барабас. — Честное слово, не могу глаз от неё оторвать.
— А вы поглядите на лестницу, ведущую на второй этаж.
— Да… как уютно устроились Солдат и Принцесса. Куклы в буфете, куклы на витринах второго этажа…
—Глаза разбегаются, — подхватил Литератор, — голова идёт кругом от такого изобилия чудес…
— А вот и Музей Театральных Кукол. Каждое из трёх слов, если бы я мог, произносил бы с большой буквы потому что, по сути, весь театр является Музеем. — И, в предвкушении встречи с давно ожидаемыми старыми знакомыми, доктор кукольных наук азартно потёр руки. — Я сам готов превратиться в куклу и поселиться здесь навек.
— И вы бы нисколько не пожалели об этом, — заявил возникший на пороге Заведующий Музеем — Добрый день, дорогие и желанные гости.
Наши друзья поклонились ему в ответ.
— Рад, что одна из глав вашей будущей книги будет посвящена театру имени Образцова. А сейчас я с удовольствием покажу вам наши приобретения. Смотрите, эти необычные куклы собраны со всего мира. Античность, Средневековье, Современность. А вот персонажи из самых разных спектаклей театра, находящиеся на заслуженном отдыхе уже в качестве экспонатов
— Забота о пенсионерах, — восхитился Карабас-Барабас. — Как это мудро. Надо будет перенять ваш опыт.
— Как говорят моряки, — улыбнулся Заведующий, — «семь футов под килем» в таком благом начинании. Наши ветераны будут рады встрече с вами и с удовольствием продемонстрируют своим внешним видом, что представляет из себя удивительный жанр, именуемый Кукольным театром, которому они служили не один десяток лет.
Для начала поделюсь версией, которая гласит, что французский президент Пуанкаре подарил российскому царскому двору ширму фирмы Гиньоль и несколько кукол.
В них самозабвенно играл царевич Алексей и его сёстры. Самое интересное, что куклы очень похожи на членов царской семьи и её окружение. Кукла Капрал – на Николая II, кукла Невеста – на его жену Александру Фёдоровну, кукла Арлекин – на Распутина.
— Я имел честь наблюдать за этим высокопоставленным семейством непосредственно, — скромно заявил Карабас-Барабас, — и могу подтвердить безо всяких версий – сходство абсолютное.
При этом он бросил быстрый взгляд на собеседников. Не вызвало ли его заявление недоверчивые улыбки. Но на лицах собеседников не появилось и тени сомнения в его правдивости. Доктор кукольных наук вздохнул с облегчением и довольным жестом подкрутил усы.
В такт ему за стеклянной витриной, задорно подкручивая усы, на него с насмешкой глянули неунывающие мушкетёры и герцог Бекингем.
Адам с Евой, держась за руки, посиживали себе на облаке, не замечая никого вокруг. Заведующий укоризненно погрозил им пальцем и пробормотал еле слышно:
— Негостеприимно-то как. Для гостей могли бы оторваться друг от друга.
Кузнец Вакула, Чёрт и невозмутимый Гурвинек приветливо кивнули нашим экскурсантам.
— Хотите узнать, из чего сделаны именно эти куклы? – поинтересовался Заведующий.
— Мне, как профессионалу с огромным стажем, это было бы интересно, как никому из вас, — заверил его Карабас-Барабас.
— Они сделаны из папье-маше, мыльниц, банок из-под овощей, поролона, латекса и даже… из пары старых туфель!
— Перед великими мастерами прошлых лет склоняю поседевшую, от долгого служения театру, голову, — торжественно произнёс Карабас-Барабас.
— Как вы догадываетесь, над созданием сегодняшних кукол трудятся, не побоюсь этого слова, — вдохновенно произнёс Заведующий, — наши первоклассные специалисты, перенявшие лучшее из  того, что сегодня называют технологическим процессом  древних мастеров.
— А что собой представляет современный технологический процесс сегодня? – поинтересовался Литератор. – Хотелось бы немного узнать о тех, кого зрители никогда не увидят на сцене. Думаю, что без их мастерства и умения жизнь в театре просто бы замерла. Не так ли?
— Бесспорно. А выглядит это так. Художник создаёт эскизы и передаёт их в мастерские. Внешний вид куклы: лицо, костюмы – забота женских рук. Сложнейшей механикой, позволяющей кукле зажить жизнью человека, животного, любого предмета, занимаются мастера-мужчины. А вот на сцене… здесь я умолкаю, потому что наш Главный режиссёр лучше меня расскажет, что происходит с куклой, когда она попадает в руки актёра-кукольника.  Сейчас я отведу вас в его кабинет… не сюда, направо… теперь к лифту… подъём… вот его кабинет.
— Он предупреждён и ждёт вас. К сожалению, много времени Режиссёр не сможет уделить. Новый спектакль на выпуске. Но о главном непременно расскажет. Всего доброго.
Наши путешественники со всей теплотой, на какую были способны, пожелали ему доброго дня, вошли в начальственный кабинет и скромно сели на предложенные места.
— Попробую рассказать вам, господа, о самой, на мой взгляд, интересной профессии актёра кукольного театра. — Начал свой рассказ Главный режиссёр. — Но сперва позвольте вам дать небольшую историческую справку. В 1915 году Евгений Вахтангов задумался о постановке кукольного спектакля. В своих записных тетрадях он сделал наброски пьесы для театра марионеток в стиле итальянской комедии масок. Однако задумка так и осталась задумкой.
Мечтал о постановке кукольного спектакля сам Станиславский. Он в 1916 году даже попросил Алексея Толстого написать пьесу в духе "Петрушки". Однако его голубая мечта так и не стала реальностью.
— Позвольте узнать, отчего? – поинтересовался Карабас-Барабас.
— Сочинять тексты для кукол гораздо сложнее, нежели для драматических артистов. В нашей работе актёр отталкивается исключительно от куклы, её внешности, пластики. А не от своих, богом данных ему способностей. Их он проявит позже. Много позже. Ведь всего одну куклу, господа, могут водить четыре-пять человек. При этом кукла должна дышать, у неё должно биться сердце, она должна смотреть на зрителей своими глазами, а не глазами нескольких артистов, которые её ведут. Один начнёт проявлять талант, играя кукольной рукой, другой – ногой, третий – головой. Бедлам начнётся. Актёры должны быть единым целым. Они – продолжение куклы. Это, как игра на старинном и дорогом музыкальном инструменте. С куклой нужно обращаться так же бережно.
— Теперь понятно, почему у великих корифеев ничего не вышло. — Ни к кому не обращаясь, произнёс Литератор.
 — Вы же видели в Музее одну из наших старейших кукол по имени Тяпа. На кого она похожа, как вам показалось? — спросил Главный режиссёр.
— Тут и гадать нечего, — усмехнулся Карабас-Барабас. — На Сергея Владимировича Образцова!
— Верно. Из папье-маше он сделал головку кукле и сшил ей белую рубашку. Получилась перчаточная кукла-ребёнок. Для работы с ней дюжина актёров не нужна. Образцов, не прячась за ширму, один выходил с Тяпой на эстраду, баюкал своё дитя, пел ей колыбельную, давал пустышку, играл с ней. Это представление имело у зрителей неослабевающий успех, как в нашей стране, так и за рубежом. Кстати, Тяпе далеко за семьдесят. Он участвовал в бесчисленном количестве концертов.
— Но вот что удивительно, — поднялся с места Литератор. — Ей ни за что не дашь её возраста.
— Этому уже много лет не перестают удивляться поколения театральных работников. До сих пор «ребёнок» Сергея Владимировича не нуждается в реставрационных работах. Лицо Тяпы такое же, как и много лет назад. В чём тут секрет? Может быть, уважаемые гости сумеют его разгадать.
— Я думаю, секрет заключается в следующем.— Самоуверенно заявил Карабас-Барабас. — Всё дело в виртуозных руках Великого Кукольника. О них даже в нашей заграничной среде ходили легенды. Он  умел выразить и этой и любой другой куклой, всё, что угодно. Радость, смущение, нежность, обиду, иронию, боль. И Тяпе передались все его ощущения, мысли, чувства. Она их будет помнить всю свою кукольную жизнь. Именно это помогает ей сохранять себя в первозданном виде.
— Мне нравится ваша горячность, рассмеялся Главный режиссёр.—
— Что же заставило актёра второго Московского Художественного театра Сергея Образцова в своё время сменить прославленную сцену на ширму кукольника? Что заставило его колесить сначала на телеге, запряжённой мерином Катером, потом в фургоне по всей России? – спросил Литератор.
Главный режиссёр на какое-то время задумался…
— Это, как мне помнится, происходило следующим образом. В 1922 году Сергей Образцов выдержал творческий конкурс и стал актёром Музыкальной студии Художественного театра. Вскоре ему дали серьёзную роль – церемониймейстера Терапота при дворе вице-короля в спектакле «Перикола». Работа над ролью не складывалась. Тогда Ксения Котлубай, которая была режиссёром спектакля и видела, как однажды он принёс в театр сделанную им куклу, и, сидя в буфете, надевал её на руку и смешил актёров, предложила Образцову придумать куклу Терапота –сухого, горбатого и злого старичка, и попробовать с ним репетировать будущую роль. Актёр сделал несколько кукол. Остановились на третьей. Она смешила всех. А текст персонажа произносила лучше самого исполнителя. Кукла помогла начинающему актёру. Это вдохновило Сергея Владимировича. Молодой артист МХАТа начал появляться на концертах с маленькой портативной ширмой, из-за которой забавные куклы в его искусных руках проделывали настоящие чудеса. Аудитория буквально стонала от хохота, когда  куклы исполняли старинные романсы, оперные арии, всевозможные пародии и интермедии. Это было смешно, остроумно, талантливо.
А когда в 1931 году Дом Художественного Воспитания Детей выступил с инициативой – создать в Москве Академический Центральный Театр кукол, то возглавить его предложили Сергею Владимировичу Образцову. Его коллектив всего из двенадцати человек сразу начал выпускать по две, три постановки в год. За несколько лет театр стал до того популярным, что в 1937 году правительство предоставило ему помещение на площади Маяковского.
— В годы войны, как известно, театру пришлось исколесить немало фронтовых дорог, — вспомнив о чём-то своём, со вздохом произнёс Карабас-Барабас.
— Актёры вспоминали после войны, как театру дали маленький речной трамвай «Комсомолец». На реке Оке трамвай стал нагонять баржи с эвакуированными детьми.
— Вы хотите сказать, что в таких непростых условиях они давали для детворы представления? — изумился Литератор.
—На каждой барже игрался спектакль под названием «Гусёнок». Актриса, играющая Алёнушку, выходила из-за ширмы с хворостинкой задорно здоровалась с детьми и начинала петь: «Ветер свищет, свищет звонко. И шумит зелёный лес. Я пасу, пасу Гусёнка, чтоб в болото не залез!». На ширме появлялся Гусёнок. Актриса начинала вступать в диалог с ребятишками.
— Думаю, не так-то просто было разговорить ребятишек, познавших горечь войны, покинувших дом, оставшихся без родных и близких, — вздохнул Литератор
— Но ей это удавалось. Ведь «Гусёнок» – спектакль-игра. Дети начинали втягиваться и в разговор и игру. На то они и дети. Приём безотказный. По ходу спектакля Алёнке надо было уснуть. Каждый раз она просила детей хорошенько сторожить Гусёнка. На случай, если появятся волк или лиса, криком предупредить её о беде. Игра настолько вовлекала ребятишек, что они хоть на какое-то время забывали о барже, о том, что они оторваны от своего привычного мира, а вокруг идёт война.
А в самом театре ставились агитационные спектакли: «Сон Гитлера», «Над крышами Берлина» и многие другие. Актёры выступали в госпиталях. Сергей Владимирович принялся создавать фронтовые агитационные бригады с антифашистскими кукольными программами. Пришлось подключать даже солдат, актёров не хватало. Обучать их вождению кукол, говорить и петь за них. Потом эти бригады разъезжались по всему западному фронту.
А в 1970-м году театр получил новое здание на Садовом кольце, архитектурный комплекс которого по сей день является эталоном стационарных кукольных театров мира. Это действительно мировой центр с двумя зданиями на Садовом кольце, тремя сценами. В нём самая полная, единственная в России библиотека, где собрана вся известная литература о куклах…
Неожиданно полилась мелодия. Главный режиссер достал мобильник, приложил к уху и коротко произнёс:
— Иду. Я на репетицию, — обратился он к друзьям, — А вам пора в зрительный зал на встречу со сказкой: «Аленький цветочек». После просмотра, если у вас возникнут вопросы, смогу уделить вам ещё немного времени.
По пути в зал Литератор поделился с Карабасом-Барабасом:
— В детстве я обмирал от страха, читая эту сказку. Помните её сюжет? Не думала, не гадала младшая дочь купца – Настенька, чем обернётся просьба привезти ей в подарок Аленький цветочек. Привёз батюшка цветочек, краше которого не было на свете. Но какой страшной ценой он ему достался. Пришлось купцу дать Чудищу честное слово, что пришлёт вместо себя одну из своих дочерей. А не захотят они – сам воротится на расправу к злодею лютому за то, что без его ведома цветок сорвал. Отказались старшие дочери выручать отца, только младшая, любимая, согласилась.
Последнюю фразу он произнёс, когда они уселись на свои места.
Тут погас свет, зазвучала музыка, и раздался голос:
— Не забудьте отключить свои мобильные телефоны.
Началось волшебное действие…
Но, когда занавес закрылся и стал зажигаться свет, Литератор радостно произнёс:
— Наконец мои детские страхи улетучились.
— Это объяснимо — пожал плечам Карабас-Барабас — У постановщика Чудище предстаёт перед Настенькой добрым и ласковым существом. Зритель видит, что девушка его полюбила. Мнимый злодей печален, одинок и обаятелен одновременно. Маленькому зрителю он нравится. Ребёнок не боится его, жалеет его, симпатизирует ему. Интуиция мне подсказала, что сначала режиссёр с художником хотели сделать Чудище огромным и вездесущим, то тут, то там должны были появляться только его глаза и когтистые лапы. Но потом решили сделать основной акцент на его прекрасные и печальные глаза.
— Интересный поворот, — согласился Литератор.— И вообще, когда я смотрел спектакль, мне показалось, что заглянул в «калейдоскоп» и стал потихоньку вращать его. Оторваться было невозможно. В калейдоскопе рисунки не повторялись. То же самое происходило на сцене. Актёры и куклы звонят в колокола, поют и играют на старинных музыкальных инструментах. Плывут по синему морю купеческие суда. В волшебном мире заколдованного сада порхают стаи разноцветных бабочек, к заброшенному фонтану приходит напиться семья оленей. Срывает купец цветок, гремит гром, неистовствует буря, полыхает молния…
— И я сидел, вжавшись в кресло, задыхаясь от восторга, волнения, счастья. Радовался встрече с добром, нежностью, красотой. С любовью, наконец, которой подвластно всё на свете — смущённо признался Карабас-Барабас.
— Знаете, чем мне хочется завершить наш совместный поход?
— Чем же?
— Может быть, неловко отнимать время у столь занятого человека, но очень хочется услышать рассказ непосредственно от создателя «Бэби-театра», о котором много читал.
— Вы имеете в виду Главного режиссёра? Так он сам предложил задать возникшие вопросы. Грех не воспользоваться такой возможностью. Пойдёмте в кабинет. Вдруг застанем его на месте.
— А если не застанем?
—А на нет, как известно, и суда нет.
Друзьям повезло. Главный режиссёр выслушал Литератора и рассказал об идее создания «Бэби-театра», которую он с успехом воплощает в жизнь уже несколько лет.
— Это театр для зрителей от нуля до трёх лет.
— Но разве младенец в состоянии усидеть на месте долгое время? — усомнился Карабас-Барабас. — Поймёт ли он вообще что-нибудь?
— Верно. Но Бэби-театр создают для того, что бы тот развивал у детей потребность к позитивному познанию и восприятию мира. Он должен стать для детей клубом по интересам.
— Надо же, не успеют на свет появиться, и на тебе. Получайте клуб по интересам. — Шутливо произнёс Литератор.
— Родители видят, как дети ведут себя в непривычной обстановке, в незнакомом окружении. Театр придуман для свободного общения во время спектакля. Хотят – смотрят на сцену, не хотят – не надо. Они могут вообще из увиденного ничего не запомнить. Главное, что бы они потянулись друг к другу. — Поднялся из-за стола Главный режиссёр
 — Проверьте-ка, это на деле. Уговорите своих маленьких родственников сходить с вами на постановку «Гулял по улице щенок», которая просто создана для подобного общения. А вечером, — он протянул им пригласительные билеты, — посетите знаменитый спектакль «Божественная комедия» поставленный Сергеем Владимировичем Образцовым.
Уже на выходе к Карабасу-Барабасу подошёл администратор и протянул огромный букет алых роз. Литератор обидчиво взглянул на доктора кукольных наук, хотел что-то сказать, но, пожевав губами, не произнёс ни слова.
— Ах, вот в чём дело, — рассмеялся его друг и распахнул входную дверь. — Прошу.
Литератор молча вышел на улицу.
— Этот букет предназначен не для меня, — успокаивающе  произнёс его верный попутчик. — А…
— А для кого? — не дал ему закончить фразу детский автор.
Вместо ответа доктор кукольных наук взял друга за руку, подвёл Литератора к памятнику Сергея Владимировича Образцова и бережно положил цветы на постамент.
— Для него.
— Простите меня великодушно, — покраснел Литератор. — Не знаю, что на меня нашло.
 — Пустое, — улыбнулся Карабас-Барабас. — В бытность мою актёром сам скрежетал зубами, когда меня обносили букетом.
— До зубов  у меня дело не дошло, — облегчённо вздохнул детский автор. — Предлагаю обсудить наше путешествие в Саратов. Как-никак сто летний юбилей старейшего Театра Юного Зрителя. Будущая глава об этом в книжку так и просится.
Доктор кукольных наук обнял друга за плечи и предложил:
— Пройдёмся немного.
Некоторое время они шли, погружённые в свои размышления. Наконец Карабас-Барабас прервал затянувшееся молчание.
— На этот раз путешествие вам придётся совершить одному. Буратино повелел предстать пред его светлыми очами. В театре возникла проблема, разрешить которую могу только я.
—— Мне будет вас не хватать, — дрогнувшим голосом произнёс Литератор.
— Полно, мой друг, полно. Добрая половина книги у вас уже в кармане. А вторую вам помогут завершить…
— Кто?!
— В аэропорту вас встретят.
— А я предполагал ехать поездом
— Это слишком утомительно. Держите, — и доктор кукольных наук протянул ему билет на самолёт. — Долетите с ветерком. А там, повторяю, у вас будут прекрасный помощник… только не задавайте мне вопросов. На месте всё узнаете.
— Тогда прошу пожаловать ко мне на чашечку чая.
Долететь с ветерком у Литератора не получилось. Рейс постоянно откладывали. Так что в саратовском аэропорту борт приземлился далеко за полночь. Проклиная себя за то, что не поехал поездом, он вышел из здания в надежде взять такси, добраться до ближайшей гостиницы и завалиться в кровать.
Как вдруг на противоположной стороне площади он увидел Олега Павловича Табакова, который призывно махал ему рукой.
Вместо того, что бы пробормотать про себя «Чур меня, чур меня…», детский автор поспешно кинулся ему навстречу.

(Продолжение следует)