Ухо

-Эй, а зачем тебе человеческое ухо, плавающее в банке? 

–Оно женское. 

–И что? Это разве меняет суть? 

–Конечно, – после этой фразы мой собеседник присел на заляпанный диван, закинул ноги на газетный столик неподалёку и закурил дешёвую сигарету. 

Я медленно прошёл чуть глубже, вдыхая неприятный аромат табака вместе со странным запахом чего-то мокрого. Чуть позже я понял, что это очень похоже на грибки плесени и был прав, когда обнаружил их популяцию в уголке деревянного окна. 

–Ну так что, зачем всё-таки то ухо?, – я не унимался, но на предложение сесть ответил горизонтальным кивком головы. 

–Ну оно же женское. Я их ненавижу. 

–Женщин? 

–Да, с самого раннего детства они издеваются надо мной: сначала тебе что-то дарят, а потом располагают правом это отнять. Первой стервой оказалась моя мамаша, которая решила, что заботиться о сыне вовсе необязательно. Ещё она жутко раздражала внезапными приступами любвеобильности и своими скандалами из-за моего бардака в комнате. Я не люблю чистоту, а она не могла это понять. Мне, как жуку, комфортно в навозной куче, а не в стерильном помещении. Ты хоть понимаешь? 

–Не совсем. 

Я начал бегло осматриваться, пытаясь найти хоть какой-то ответ на мой вопрос, хотя обо всём уже успел догадаться. На книжных полках пылились книги, на самой верхней было чисто и там стоял бюст Ницше и несколько его произведений, по состоянию книг было заметно, что это его самые любимые. 

Я потянулся было к одной из них, но пристальный взгляд моего собеседника заставил меня передумать. Он явно был ненормальным и здешняя темнота меня чрезвычайно пугала. Я хотел выбежать отсюда, разреветься как маленький ребёнок, но чёртова работа заставила меня прийти сюда – сенсация! интрига! расследование! Самый богатый и странный человек, жестоко обращающийся с женщинами, как хорошо что я родился с другим половым органом и теперь могу воспользоваться случаем. 

Доставать микрофон не хотелось, я ещё не представился ему и как только это сделаю – сразу же вылечу из его дома. 

Спустя минуту я решил сесть и начать обычный разговор о повседневных вещах: 

–Где ты работаешь? 

–Это не важно, неужели у тебя подобное вызывает интерес? Я знаю, кто ты. Жалкий репортёришка, который подумал, что сможет стать кем-то больше, чем он есть на самом деле. Нужен сюжет? На, любуйся, – он как-будто швырнул что-то мне в руки и жутко улыбнулся, оголив беспощадный чёрный провал в своём рту из-за отсутствующего зуба. – Знаешь, кто его мне выбил? Мать. Она брыкалась. Страшно? Поверь, мне иногда тоже. Кажется, что она преследует меня даже после своей смерти. 

Мне стало не по себе, потому что предварительно я ознакомился с досье. В нём было сказано, что его мать жива. Внутри что-то забурлило. “Чёртов метеоризм”, – пронеслось у меня в голове. 

–Всё ещё не понимаешь? Знаешь, откуда все твои проблемы? Из-за твоей мамочки, которая носилась вокруг тебя и бесконечно рассказывала всем, какое ты умненькое чудо. Ты поступил в престижный университет, окончил с успехом факультет журналистики и теперь работаешь в издательстве. С твоим интеллектом нужно управлять им, а не работать на него. А всё потому, что тебе этого достаточно просто потому, что твоя мама считает тебя лучшим сыночком во Вселенной. А ты не добился даже малейшей установленной цели. Я могу плюнуть и растереть все твои мечты, как слюну своим ботинком, – он хотел было продемонстрировать, но я отказался от такой затеи и сделал вид, что прекрасно понимаю ход его рассуждений. Я незаметно достал микрофон и нажал на кнопку записи, он не заметил моих махинаций. 

Звук, скорее всего, будет отвратительным, поэтому в ближайшее время мне потребуется убрать одежду от чувствительных датчиков, чтобы он стал намного чище. В таком случае любая экспертиза покажет, что голос принадлежит именно этому человеку. 

–А если ты не прав, тогда что? Как может строится весь мир на ненависти, если ты никогда не любил? 

–Очень просто. Когда тебя любят – ты слеп, когда делают вид, что тебя любят – ты слеп. Такой риск заставляет игрока в покер проигрывать всё накопленное состояние. Одна мысль, что ты можешь стать ещё богаче делает тебя самым бедным, банкротом. Ловушка – хлоп, – он хлопнул в ладоши, – и захлопнулась, а внутри ты, голенький. 

–А себя ты относишься к успешным людям? 

–Конечно, – он ухмыльнулся и его брови стали похожими на какой-то странный домик с пробитой пополам крышей. – У меня есть возможность управлять этой страной, каждым человеком, хотя до президента добраться мне не удастся. Я могу возвысить тебя, могу убить при помощи услуг киллера, а могу испортить тебе всю жизнь таким способом, что ты и не заметишь. 

–Зачем столько власти? Ты хочешь управлять Вселенной, но способен контролировать только один жалкий город. Все давно говорят, что в скором времени вы станете банкротом. 

–Говорят – ключевое слово, знаешь, ты меня начинаешь утомлять. Попытайся воспользоваться тем, чему тебя учили на лекциях по философии – мыслить логически стройно и правильно. Если твой следующий вопрос не затронет меня до глубины души, ты вылетишь отсюда и сделаю всё, чтобы следующий день ты провёл на помойке. Сыграй со мной в карты, если сможешь. 

Пот струился по моему лицу, хотя я пытался это скрыть, но понимал, что ничего не выйдет. Моё волнение выдаёт меня с потрохами, потому что я не знаю чем можно тронуть этого человека. В эту секунду перед глазами всплыло досье, где мать числилась живой, а он недавно назвал её мёртвой. Я не знаю, что заставило меня сказать, но я быстро выпалил: 

–Где твоя мать? 

В следующую секунду я увидел дикий страх, панику, его зрачки начали метаться по всей комнате, но потом что-то произошло, и он снова стал прежним: 

–Наверху. Отдыхает. Теперь она может себе это позволить. Если тебе так важно, то я могу всё показать. 

Ответа он не ждал, схватил меня за руку и повёл за собой. Лестница противна скрипела, а свет наверху мерцал, в детстве я носил с собой ножик, чтобы обороняться от хулиганов, но теперь пожалел, что они так ни разу на меня не напали. Я почувствовал запах разложившегося тела, но до моего мозга информация не дошла из-за избытка адреналина. 

Он спокойно открыл дверь и пропихнул меня внутрь грубым толчком, после чего закрыл дверь на ключ. 

Внутри меня приветствовал приятный запах каких-то свечей, напоминающий ладан в церкви, тут было убрано. Справа от входа стоял незажжённый камин, в середине был шикарный турецкий ковёр с креслом-качалкой посередине. Чуть ниже лежало тело женщины. 

–Я убил её, как видишь. 

Страх мгновенно сковал меня, внутри зародилось чувство, что всё вокруг я вижу в последний раз. Если этот сумасшедший начнёт меня избивать, я вряд ли смогу сопротивляться. 

В эту секунду я заметил его взгляд и невольно сам посмотрел в то место, где была отчётливо видна головка микрофона. “Чёрт”, – пронеслось в голове. Мой оппонент быстро ринулся к камину, схватил кочергу и широким размахом ударил по моей руке. Я увидел, как палец выгнулся в другую сторону и ощутил дикую боль, желание кричать и лезть на стенку, что-то похожее на героиновую ломку. Голова закружилась. Я упал. 

–Поздравляю, тебе удалось на секунду взять ситуацию в свои руки. Твоя наблюдательность заслуживает уважения, но ты поступил очень низко, что не предупредил меня о микрофоне. Я не люблю, когда меня обманывают. 

Я посмотрел на его лицо, которое было чрезвычайно спокойно. Создавалось впечатление, что он пару часов назад не убил свою родную мать и в данный момент не пытался прикончить журналиста. Возможно ему казалось, что он находится на курорте, опалённый солнечными лучами. Мои размышления прервал удар кочергой по хребту, от которого моё тело выгнулось и отпружинилось, словно струна. Боль стала тупой, как будто постепенно отходила в сторону из-за прилива адреналина, но очередной удар привёл меня в чувство. 

В глазах поплыло, я почувствовал солоноватый привкус слёз. Жутко хочется домой, в тишину и спокойствие, поближе к близкому человеку, который мне дорог. Очертания комнаты стали плавно кружится, тело, лежащее неподалёку от меня пропало, как и отчаянный безумец, лупивший меня кочергой… 

Почему-то мне кажется, что я умер. Вокруг какая-то пустота, но отчётливо слышны звуки и какой-то до боли противный писк. Я открыл глаза и очутился на больничной койке, рядом стоял в вазе с водой букет дешёвых ромашек и первая страница газеты, в которой я работаю. Заголовок был: “Он так и не понял Ницше”. 

Твою мать, они забрали мою статью!