Треугольник. Гл 8. Руки хирурга

               

         В двадцать мужчина кажется себе
          очень опытным, пресыщенным и
          постаревшим; в тридцать – почти
          маразматиком; в сорок – « не так
          уж и старым», а в пятьдесят –
           «решительным молодцом»…

Фёдор где-то прочитал, что японцы говорят: « у каждого человека три лица: первое он показывает миру, второе близким  друзьям и семье. А вот третье он никогда не показывает никому. Вот оно и есть истинное отражение того, кто вы есть».
   Он был весёлым человеком с поэтической сентиментальной натурой, что совсем не подходило к его профессии, но став хирургом, когда от него часто зависела жизнь человека, всегда скрывал от людей эти свои качества, напуская строгость на лицо, а порой и безразличие к чужому горю.
 Хотя на деле всегда переживал, если не мог помочь человеку, особенно если это был ребёнок.
   В одном он был постоянным: боролся за пациента до последнего, умел рисковать, принимать неординарные решения, и чаще всего выигрывал.
  После встречи с Ларисой, своей школьной подругой и   первой любовью, и раз-говором с другом, Фёдор впервые стал задумываться о своей жизни.
  « А может, хватит тебе Федя быть холостяком, питаться одной яичницей    и жареной картошкой, да ещё пельменями из гипермаркета, а? Вон, сколько женщин красивых рядом работают, только помани.
   Может потом  и полюбишь, когда женишься, а то некоторые коллеги-мужчины, на тебя с подозрением смотрят, да и не только они, и некоторые женщины тоже, думая, что ты «голубой», потому что отвергаешь всякие ухаживания женского персонала клиники.
  Может хватить вспоминать Таджикистан, ту любовь  к Мавлюде, этой замечательной женщине, любовь тайную, воровскую, но очень, очень, настоящую…»
  Он сидел в ординаторской, после недавно проведённой операции, заполняя историю болезни, и думал  совсем не о больном, которого только что оперировал, удалив из черепной коробки гвоздь, случайно попавший ему в голову на стройке, где из строительного пистолета, пристреливали к бетонной стене, какую-то панель.
   Фёдор в первый раз думал о любви, сам не понимая почему…
  В эту мину в ординаторскую влетела возбуждённая медсестра приёмного отделения Верочка Хозина, и увидев Фёдора, громко произнесла:
  - Фёдор Геннадьевич, идёмте скорее, там мальчика привезли с отрубленной кистью. «Скорая помощь» привезла!
   Он хорошо знал Веру,  симпатичную, тридцатилетнюю женщину, мать двоих детей, всегда сдержанную и строгую с пациентами и с коллегами по работе и  всегда выделял её среди остальных медсестёр.
   Но если уж Вера в таком виде, значит, дела действительно плохи.
 Он быстро пошёл за ней следом, прямо в операционный блок, и через несколько минут увидел каталку с мальчиком, находившимся без сознания, прямо у двери операционного блока, возле которого суетились несколько человек в белых халатах.
   Увидев его, все тут же повернули голову в его сторону, и расступились, а молодой врач-хирург Герман Новиков, быстро приподнял простыню, и Фёдор увидел, что у мальчика нет левой кисти. И это привело его в ужас.
  - Что случилось, кто-нибудь знает? – спокойно спросил он, чтобы разрядить обстановку.
  - По словам матери мальчика, его зовут Саша, - тут же начал докладывать Гер-ман:
- Мальчишки играли возле гаражей, расположенных рядом с их домом. Дверь одного из гаражей оказалась открыта, видимо хозяин, куда-то на время отлучился. Там у него верстак, много разного инструмента, он что-то там  постоянно мастерил, строгал, пилил. Вот этот Саша из любопытства нажал какую-то кнопку и включил маленькую циркулярную пилу. Она резко заработала, он испуганно вскрикнул, и случайно его левая рука оказалась под пилой и тут же отрезала её.
  Пацан дико закричал, тут же упал на пол, а два мальчишки, которые были рядом, испугавшись, побежали домой к его матери, чтобы рассказать о случившемся.
  Крик услышал и хозяин гаража, оказалось, что он  находился поблизости, в одном из соседних гаражей, помогал соседу снимать двигатель с автомобиля.
   Он тут же рванулся к гаражу, увидел включённую циркулярную пилу, мальчишку лежащего на полу в луже крови, и тут же набрал номер скорой помощи и милиции.
   У него в гараже была хорошая аптечка, он вынул оттуда жгут, перетянул руку, чтобы остановить кровотечение и положил под голову мальчика, чехлы от сидений.
   Потом нашёл чистый полиэтиленовый пакет, осторожно положил туда отрезанную кисть, и крепко завязал пакет.
    Машина скорой помощи приехала очень быстро, а за ней  полиция,  начали разбираться и оказывать мальчику первую помощь.
  В это время в гараж прибежала обезумевшая мать и, увидев сына бледного, без сознания, да ещё и без кисти, тут же лишилась сознания. Пришлось врачам скорой помощи и её приводить в чувство.
  Сейчас она в приёмном отделении, ей сделали успокаивающий укол, и она по-стоянно плачет.
  - Так, я всё понял. Сколько времени прошло после случившегося?
 - Примерно час, может немного больше, - быстро ответил Герман.
  - Значит, у нас есть шанс, давайте его быстро в операционную! Кровь на анализ взяли?
  - Да, - быстро ответила Вера. – И рентгеновские снимки пострадавшей руки и отсечённой кисти тоже. Кровь уже в лаборатории, а отрезанная рука вот она, у Германа Александровича. – И она указала на пакет, в  руках молодого хирурга, где, словно  в кунсткамере просматривалась маленькая кисть мальчика.
 - Сколько ему лет?
 - Десять, самый любопытный возраст у мальчишек, у меня старший сын тоже такого же возраста, - быстро ответила Вера, идя следом за Фёдором в предоперационную комнату, где он должен был надеть специальную одежду для операции.
   А Фёдор уже был весь в  мыслях о предстоящей операции. Ему очень понравилось, что врач скорой помощи, наложил на культю мальчику манжету,  это давало возможность остановить кровотечение, если оно возобновилось бы, нагнетая воздух в манжету, пока его везли в больницу.
   Отрезанная культя, тоже была обёрнута марлевой тканью, пропитанной физиологи- ческим раствором, и перебинтована. Потом, они, ещё там, в гараже, на пострадавшую руку наложили повязку, удерживающую её в вертикальном положении.
  Этот же врач-умница, осторожно извлёк ампутированную часть руки и завернул её в пропитанную физиологическим раствором марлевую ткань. Затем снова положил её в полиэтиленовый пакет и обложил кусочками льда из холодильника хозяина гаража.
   Там же  мальчику сделали обезболивающий укол, а потом, быстро положив его на носилки и в машину, включив сирену, помчались в больницу.
  Когда Фёдор, одетый в зелёный халат, бахилы, с маской на лице и в перчатках, вошёл в операционную, там уже всё было готово к операции.
 Анализ крови показал, что у него 1-я группа крови, положительный резус-фактор, такая же, как и у самого Фёдора, и он сразу подумал о том, что возможно мальчику, потерявшему много крови, его кровь тоже может понадобиться. Он взглянул на мальчика, и почему-то сразу почувствовал уверенность в своих силах, словно собирался оперировать своего сына.
  Мальчик был без сознания, но мог проснуться, поэтому его верный друг ане-стезиолог Семён Касин, уже готовился к тому, чтобы дать ему наркоз, потому что операция предстояла долгая и сложная. А пока он внимательно следил за показаниями приборов подключённых к мальчику.
   Фёдор внимательно осмотрел культю, попросил наложить новую марлевую повязку, пропитанную вазелином и перебинтовать руку.
  Потом внимательно изучил рентгеновские снимки пострадавшей руки и отрезанной кисти.
   - Нина,  быстро выясните у матери, Саша правша или левша? – дал он команду второй операционной сестре Нине, присутствующей на операции.
  - Я сейчас, - Нина мгновенно выскочила из операционной и, вернувшись, спустя несколько минут, сказала:
- Саша, правша.
- Ну и отлично. Спасибо тебе. Посмотри Герман, - обратился он к молодому хи-рургу, ассистирующему ему. – Края разреза абсолютно ровные и чистые, нет разрывов кожи и ожогов. Пока не заметно разложение прилегающих тканей, сухожилий, артерий и нервов.
  Ну, а раз. Разрез, ровный, и общее состояние мальчишки удовлетворительное, постараемся сделать невозможное, пришить кисть на место.
   - Так ребята, - обратился он к своим помощникам. – Операция предстоит достаточно сложная, займёт много времени, нам обязательно понадобиться микроскоп, и если всё получится, как надо, то наш пациент в течение нескольких месяцев не сможет пользоваться этой рукой. Однако в случае с Сашей имеются хорошие шансы на восстановление кисти, и мы ими должны непременно воспользоваться.
  Всё, начинаем работать…
Во время операции, длившейся без перерыва, почти пять часов, кости запястья были зафиксированы, а повреждённые артерии, вены и нервы соединены между собой микрохирургическим способом. На кожу наложили швы. Поражённая конечность была зафиксирована в приподнятом положении с помощью шины.
  Пот лил с Фёдора градом, Нина едва успевала промокать салфеткой его лицо, но он чувствовал умом и сердцем, что кисть приживётся, хотя тонкие движения пальцев, будут навсегда утрачены.
   Закончив операцию, он вышел в комнату для переодевания, не снимая халата, снял маску, шапочку, перчатки, и сел на кушетку, чтобы дать отдых, гудевших от напряжения ногам.
  Следом за ним в комнату вошёл Герман, с восхищением посмотрел на своего учителя и сказал:
 - Ну, какие же мы молодцы, а!? Я такое раньше только в кино видел! Ура!
  - Ура, то ура, мой молодой друг, но всё станет ясно только через несколько дней, когда мы увидим, что кровоснабжение руки достаточное для поддержания жизнеспособности тканей. Вот тогда, мой дорогой коллега, мы сможем точно сказать, что операция прошла успешно.
   А теперь, я думаю, нужно его матери сообщить, что операция прошла, и шансы что рука его сохранится, очень большие…
   - Мне это сделать?  Нина сказала, что его мать до сих пор в приёмном отделе-нии находится.
  - Нет, Герман, пожалуй, я сам с ней поговорю, - и Фёдор, быстро сняв с себя халат и бахилы, вышел из операционного блока.
   О том, что эта черноволосая, сероглазая женщина с заплаканными глазами, с тревогой, встречающая каждого входящего в комнату ожиданий перед приёмным отделением, мать Саши, он понял сразу. Женщина была немного моложе его, на вид ей было лет тридцать пять, тридцать семь.
  - Здравствуйте, Вы мать Саши? - обратился он к ней.
  Женщина испуганно вскочила с места, вскинула на него свои серые глаза, и с мольбой посмотрела на Фёдора.
  - Да, скажите, как он?
  - Простите, как Вас, по имени и отче-ству?
  - Елена Васильевна Лебедева, - быстро ответила женщина, и Фёдор сразу отметил про себя, что у неё красивые пухлые губы и такой же красивый носик.
 - А меня зовут Фёдор Геннадьевич, фамилия Борисов, я хирург и сейчас сделал Вашему мальчику операцию, пришил отрезанную пилой кисть. Он сейчас в реанимации пока, отходит от наркоза.
   - Пришили кисть? – удивлённо переспросила женщина, при этом глаза её расширились, и стали ещё красивее. – И что она приживётся, и всё будет нор-мально?
   - Даже если приживётся, так как прежде уже не будет. Но будет действовать, разве что пальцы не смогут брать мелкие предметы типа пуговиц, иголок, драже…
  Но Вам теперь, нужно будет набраться терпения, потому что в школу ему пока ходить нельзя, он должен будет находиться под постоянным медицинским наблюдением, как минимум полгода, не меньше. Вот такие дела…
   - Ну, с учёбой ерунда, - уже повеселевшим голосом ответила женщина. – Я, когда-то работала в школе, правда в старших классах, преподавала английский язык, так что будем учиться сначала в палате, а потом дома. Самое главное, чтобы с ним всё было хорошо.
  - А, Вы сейчас, простите, где работаете, если не секрет? – Фёдора очень заин-тересовала эта милая женщина, с глазами, которых он раньше никогда не встречал.
   - Я работаю переводчиком в  краевой администрации. Переводчиком с китайского, японского и английского языков.
  - Ничего себе! – с восхищением вырвалось у него. – Ну, ладно английский, немецкий, там ещё. Но китайский и японский языки, это же уму непостижимо! Вы что, полиглот?
  Женщина в ответ мило улыбнулась и сказала:
  - Сама не знаю. Но мне языки с детства хорошо даются. Папа у меня военный, он сейчас с мамой и сестрой живёт в Новосибирске, но когда он служил в городе Мары – это Туркмения, я болтала по-туркменски, когда папу перевели на Украину, тут же выучила украинский язык. Потом мы приехали сюда, в Сарск, здесь я окончила школу, поступила в университет на факультет иностранных языков, где были английский и немецкий языки. Вышла замуж. Муж мой был бизнесменом, особенно его, интересовал Китай и Япония, мы с ним часто туда ездили за товаром, пока не родился Саша, и муж не погиб в автомобильной аварии недалеко от Манчжурии, это город на границе с Россией.
  Пришлось мне самой о себе заботиться. Тут в наш край стали приезжать китайские делегации, потом японцы, а переводчиков не было. Я решила серьёзно заняться этими языками, и через год уже свободно говорила и читала на этих двух языках…
  Кстати, Саша тоже имеет склонность к языкам, знает много стихов на английском языке,  но мечтал стать лётчиком, - и она тяжело вздохнула.
  - Господи, ну как же его угораздило в этот клятый гараж попасть? Я хорошо знаю хозяина этого гаража, он бывший инженер «Трансмаша», мастер на все руки, его зовут Егор Кузьмич. Он всегда помогает детскую площадку в порядок привести после зимы, к нему часто многие жильцы нашего дома по разным вопросам обращаются.
   Он очень переживал, когда увидел, что произошло с Сашей. Очень.
  - Конечно Елена Васильевна, вина это-го вашего мастера, очень большая. Но за одно его нужно поблагодарить, за то, что он быстро сориентировался, оказал мальчику первую помощь, а потом аккуратно положил отрезанную кисть в полиэтиленовый пакет, и обложил её льдом из своего холодильника, пока ехала карета скорой помощи.
   Благодаря этому, нам удалось её пришить. Так что он, своими последующими действиями, частично реабилитировал себя.
  - Спасибо Вам Фёдор Геннадьевич! Скажите, я могу его увидеть?
 - Ну, разве что через стекло. Пойдёмте со мной в наш кабинет, наденем, как по-лагается в больнице халаты, и поднимемся на третий этаж.
  Когда Елена Васильевна увидела через стекло бледное лицо сына, подключённого к аппаратуре, её сердце сжалось от боли, и она неожиданно для Фёдора заплакала, повернулась к нему и уткнулась ему в грудь.
  Фёдору стало очень жалко эту красивую женщину, перенесшую гибель мужа, а теперь ещё тяжёлую травму сына, и он, как мог, стал её утешать.
  Наверное, именно с этого момента, между ними и протянулась какая-то нить, сблизила их и потянула друг к другу.
   Он проводил  Елену к выходу, вернулся в реанимацию, спросил у медсестры, как самочувствие мальчика, и пошёл в ординаторскую, заполнять историю болезни Александра Лебедева, любопытного десятилетнего мальчишки, каким он сам был в его возрасте.
  А перед его глазами стояло лицо Елены и её серые, удивительно красивые глаза, в которые нельзя было не влюбиться.