Акт первый - Невежество

Мистер Фертон никогда не считал себя плохим человеком. Да, может быть его бизнес-планы и другие дела, которые он проворачивал, надо сказать, с неизменным успехом, не всегда были совсем легальными или даже здоровыми с точки зрения морали, но бизнес – есть бизнес, кто умеет крутится тот и в плюсе, выживает сильнейший и все такое. Мистер Фертон определенно не считал себя плохим человеком. Он считал себя человеком с экстраординарным умом и врожденной предпринимательской жилкой. Он считал себя человеком, который просто-напросто умет делать деньги. Вот и все. И еще, начиная с подросткового возраста, он пользовался своими «способностями».
В старших классах Фертона нельзя было отнести ни к отличникам, ни к спортсменам, в их офигенных куртках, которые уже спустя десять лет после школы были съедены молью в их заваленных спортивными наградами, пыльных шкафах. К задротам и неудачникам Фертон тоже никакого отношения не имел. Даже к простым парням, которые просто хорошие парни, какими их всегда показывают в типичных американских фильмах про подростков, он не относился. Он был с теми парнями, которые в перерывах между уроками курили за школой: кто спертые у отца сигареты, а кто-то даже купленную у сомнительного диллера дрянную травку. Единственным различием между Фертоном и этими парнями был тот факт, что пока одни из них сосались с обреченными стать стриптизершами или проститутками одноклассницами, а другие возбужденно обсуждали громадные буфера Стейси Миллер, он молча раздумывал о том, что если вдруг, внезапно, во время урока физкультуры кто-то, возможно директор или тренер, подговоренный училками, однажды застукавшими старшеклассников с сигаретами за углом школы, проверят все шкафчики и соберут все пачки по карманам, а эти неосмотрительные дурни действительно хранили сигареты в карманах, то было бы очень неплохо, если у него, Ника Фертона, как раз так удачно поблизости был бы припрятан целый блок, пусть и дерьмовых, но сигарет, которые он с радостью будет готов продать своим тупоголовым друзьям по очень выгодной для себя цене. И плевать ему хотелось на то, что у Дина Вулфски денег только на лекарства для его мелкой сестрички больной астмой, ведь это проблемы Дина Вулфски. Он же не заставляет его делать что-то ужасное. Просто, если у тебя нет лишних денег, то не кури, чувак, тем более, что у тебя тоже из-за этой дряни может развиться астма. Так Ник Фертон в своих глазах из подонка, подставившего своих друзей и кидающего их на деньги, преображался в личного ангела-хранителя Дина Вулфски. И это преображение не вызывало никаких вопросов. Конечно. Он же не плохой человек.
Так и сейчас, сорока восьми летний мистер Фертон – влиятельный бизнесмен, филантроп и просто отличный мужик, покупал убогую частную столовую металлургического комбината, принадлежавшего «Честерс корп» ради того, чтобы бедные работяги могли нормально пообедать в перерыве, во время своего тяжелого рабочего дня. Да, реорганизация – дело затратное, и цены повысятся в среднем в два с половиной раза, но зато пища будет отменной на вкус, а не похожей на коровье дерьмо. Да, кто-то не сможет позволить себе так питаться, но ведь домашняя еда – самая здоровая, а мистер Фертон лишь поддерживает здоровое питание. Чет Булли конечно не сможет принести с собой ничего, кроме вчерашней полупустой банки выдохшегося пива, поэтому он все-таки пойдет в новую столовую. И это тоже к лучшему. Возможно, он наконец бросит пить. Ну, а о дальнейших планах о выкупе комбината у «Честерс корп», а затем перепродажи им же того самого комбината по черной схеме втридорога, пока еще рано думать. Ведь главное – сытые работяги. А значит, мистер Фертон совсем не плохой человек.
Однако даже у неплохих людей бывают проблемы. Все эти благодетельные схемы, мысли о том, как же сделать жизнь людей, ну и немного себя самого и своей семьи, чуть лучше – крайне выматывают. В последнее время Ник Фертон стал сильно уставать на работе. Отсюда - стресс, недосып… Проблемы с памятью.  Но вот такой провал у него случался впервые. Были конечно отдельные моменты: он мог банально забыть ключи от машины, забыть позвонить страховщику на этой неделе, забыть про день рождения дочери - все это случается. Но о всем, что связано с работой, он не позволял себе забывать. Однако данный момент не был связан ни с работой, ни с семьей… С чем он вообще мог быть связан? Что это за чертова книга ли? Документ? Фертон этого решительно не помнил. И это пугало. Никогда раньше на его домашнем рабочем столе не лежало ни единого предмета, назначения которого он не знал, или же, хотя бы, не знал откуда он взялся. Сейчас же ровно сложенная стопка листов вызывающе лежала прямо посередине почти пустого стола. Фертон моргнул, пытаясь согнать сосредоточенно-яростное выражение со своего лица. Как говорила Вики, это выражение пугало окружающих, и в последнее время оно так часто омрачняло его прекрасное лицо с правильными чертами. Серьезность была Николасу к лицу, но вот это достаточно новое выражение… Было похоже на то, как будто его лицо перекосило от инсульта. Фертон встряхнул головой, еще раз с силой сжал и разжал веки, словно надеясь, что от этого стопка бумаги на столе пропадет. Но она не пропала. Громко затянув воздух через нос мистер Фертон сделал два шага к своему столу и, ткнув указательным пальцем в заглавие на верхнем листе, тихо вполголоса прочитал:
- Рукопись.

Фертон в очередной раз моргнул и отвел палец от бумаги. Затем дважды медленно обошел вокруг своего рабочего стола, как будто оценивая, как выглядит стопка бумаги под разными углами. Остановившись на том же месте, откуда он начал обход, Фертон задумчиво облизал указательный палец, которым недавно коснулся заголовка. «Рукопись». Ну, во-первых, никакая эта не рукопись в прямом смысле слова. Во всяком случае первая страница была точно напечатана на хорошем принтере. Во-вторых, какая рукопись? Или рукопись чего? Мистер Фертон, все еще не желая вновь касаться бумажной стопки, брезгливо взмахнул рукой, палец на которой только что облизывал, словно желая стряхнуть с себя грязь с той бумажки, а второй рукой потянулся в карман пиджака, из которого вытащил телефон. Быстрым движением набрав номер он прислонил телефон к уху.
- Вики. Да, привет дорогая. Ты случайно ничего не заносила в мой кабинет дома? Может какие-нибудь бумажки? Нет? Может кто-нибудь что-то передал, а ты положила на стол и запамятовала?
Хрипловатый голос Фертона был под стать его лицу. Лицо, с правильными прямоугольными чертами и выпирающими скулами, но уже слегка испещренное морщинами в силу возраста и нервов. Кожа на подбородке и под висками была сухой и шелушилась из-за частого бритья без увлажняющих лосьонов. От глаз и в уголках губ расходились тонкие линии мимических морщин, которые появились, хоть и совсем недавно, несмотря на то, что мистер Фертон не так часто улыбался. Николас скривил губы и хмыкнул, в ответ на услышанное из трубки:
- Хм… Ну нет, так нет, - затем он обернулся к зашторенному шикарными бархатными занавесками окну за спиной и продолжил, - Нет, нет, ничего. Просто не могу вспомнить что за документ лежит на столе. Ну раз его никто не заносил, значит я его там и оставил. Все в порядке, дорогая, целую, до вечера.
Фертон не сразу убрал телефон, предварительно кратко ответив на несколько сообщений и электронных писем. Затем, когда он с этим закончил, он снова обернулся к столу, потер ладони друг об друга, и подойдя сел в свое массивное черное кожаное кресло. Устроившись поудобней, он занес руку над бумажной стопкой, но в последний момент раздался звонок. Мистер Фертон облегченно вздохнул, как будто этого и ждал, и с легкостью вытащил другой телефон из второго кармана.
- Да Тим, я слушаю.
Николас крутанулся в кресле и быстро с него вскочил, вновь направившись к окну, чтобы его расшторить. Кабинет залил дневной свет. Он падал, отражаясь от всех блестящих лакированных поверхностей в кабинете, которых было немало. Вся мебель в кабинете, в основном состоящая из шкафов с книгами и полок с расставленными документами, да еще одним массивным рабочим столом, была лакированной и сделанной из одного дерева, а конкретней из дуба, причем, как уверял продавец, у которого мистер Фертон все это заказывал добрых двадцать лет назад, вся мебель была из одного дуба, в чем конечно Николас сильно сомневался, однако теперь по возможности козырял этим фактом, перед своими партнерами, которым доводилось попасть в его домашний кабинет.
- Я понял тебя. Я буду в три. Закажи мне столик, - Фертон вновь отвернулся от окна, и его взгляд слегка задел стопку бумаги с заголовком «Рукопись», на его рабочем столе, - О нет. Я не буду там есть, я же знаю из чего они готовят, это ведь мой ресторан. Все. Будь там раньше, а выезжаю.
Николас убрал телефон обратно в пиджак и быстрым шагом направился к двери. Уже собираясь ее закрыть с обратной стороны, он снова бросил беглый взгляд на «Рукопись» и облегченно, хоть и не хотел себе в этом признаваться, подумал: «Видимо не судьба». А затем хлопнул дверью, отчего стопка бумаги слегка вздрогнула и верхний лист отъехал чуть в сторону, открывая первое предложение на следующей странице: «Мистер Фертон никогда не считал себя плохим человеком».

***

Вернувшись того же дня поздно вечером в кабинет, мистер Фертон даже не обратил внимания на стопку листов, лежащих посередине стола. Предварительно включив настольную лампу и достав бутылку дорогого бурбона со стаканом из шкафчика рядом со столом, он небрежно отодвинул «Рукопись» на край, а на середину поставил бокал для виски с лежащими на дне охлаждающими камнями. Он налил немного бурбона, отставил бутылку в сторону и сделал два жадных глотка, после чего лицо его приняло блаженное выражение. Сегодня у Николаса был неплохой день: он заключил очередную удачную сделку, встретился с будущим зятем, наведя на него страха своими словами, для пущего эффекта, а теперь пил любимый бурбон после не такого уж и плохого для его возраста секса с Вики. Фертон поднял бокал и начал разглядывать его на свет, думая о Вики. Бывшая жена Фертона, от которой у него было двое детей: уже взрослые сын Джеймс и дочка Аманда, была той еще стервой. При разводе она отсудила у Николаса добрую половину его состояния и теперь, вероятно, жила припеваючи где-нибудь на Мальдивах. У Фертона же после развода начались серьезные проблемы, от которых его спасла только Вики. В ходе одного дела о банкротстве одной из своих фирм, он нанял ее в качестве адвоката. Тогда они выиграли дело, а кроме того, оказалось, что Вики очень страстная и горячая штучка. Для своих сорока пяти она выглядела очень даже неплохо для женщины, которая положила всю свою жизнь на карьеру. И с тех пор Николас в Вики обрел для себя двоих очень полезных людей: отличного адвоката и прекрасную любовницу.
Причмокнув губами, мистер Фертон, не опуская бокал, состроил неудовлетворенное выражение лица. Ему хотелось сделать этот вечер еще более прекрасным. Для таких целей у него в ящике стола был внутренний скрытый ящичек со всем необходимым. Набрав по памяти нужную комбинацию, Николас аккуратно достал из ящичка его содержимое и с помощью него сделал ровную дорожку порошка цвета муки на столе, а затем, скрутив стодолларовую банкноту, вставил ее себе в нос и прошелся по дорожке. Откинув голову назад, Фертон издал звук удовольствия, а затем мизинцем левой руки стер остатки порошка с верхней губы. Закончив с этим, Николас громко выдохнул, налил себе еще бурбона из бутылки и залпом выпил содержимое стакана, после чего откинулся в свое удобное кожаное кресло и провалился в бездну.