Удивления Ялта-май 2018, четвертое, мимозное

4-я часть: «Про шторм, крымскую мимозу, нашего экскурсовода, его экскурсию и регистрацию на обратный рейс».
Из серии рассказов: «Случайные записки» или «Ну, как?»

     «Любите ли вы…» отпуск, «…как любим его мы».
     Конечно, вы его любите, кто ж не любит отпуск, но – знаете ли секрет? – тем ярче он проходит, чем короче он у нас!
     Итак, наша устойчивая туристическая группа, правда, в этот раз без Младшенькой – наша студентка ушла на сессию, не станем её отвлекать от учёбы – в пятый раз отправляется в Ялту на целых пять дней и четыре ночи.
     Кто сказал, что это безумно мало и глупо?
     Хотя, с первым – согласен, маловато, особенно это чувствуется, когда уже три дня и… две ночи пребывания на курорте позади. Но вот кто сказал, что это глупо? От быстротечности происходящего краски и впечатления многократно сжимаются, возрастают, становятся ярче.
     Попробуй!
          Весной-чудесницей встает
          на юге новый день,
          и всё вокруг цветет, поет,
          уходит быстро тень.
          Ай-Петри виден далеко,
          на небе синь, да гладь,
          идем на море вниз легко,
          хотя такая рань...
     Ну, рань ни рань, но, как и вчера, восьми ещё нет, как, впрочем, и народа вокруг, – спят! – а мы уже вновь, на скорую руку перекусив, в своих белоснежных махровых гостиничных халатах неспешно выдвигаемся к морю.
     А там, там…
          …вот – это да: волна три бала,
          на рейде встали корабли,
          куда-то спрятались бакланы,
          и катера за мол ушли,
          лишь утки черные морские
          во время шторма тут, как тут,
          на гребень лезут – о, какие! –
          ныряют, плещутся, зовут.
     Ну, и мы, естественно, глядя на них, не выдерживаем, хотя и видим запрещающие флаги на рейде, но пока не вышли «гонители-смотрители» на свои вышки, – они, кажется, работают с девяти, – мы всё-таки мчим навстречу развеселившейся не на шутку волне. И та, обрадовавшись, как наш любимец, рыжий кот Тихон Лаврович, тут же яростно набрасываются на нас, принимая в свои свежие бодрящие объятия, и тысячью взбаламученных камушек щекотно кусается нас за ноги. Приходится сходу, спешно проскочив первую линию взлохмаченного пенящегося удара, нырнуть во второй растущий гребень, чтобы там за ним, перевернувшись на спину, пасть и мирно задремать на его мягком отжимном склоне, где вполне покойно, уютно и тепло.
     Сегодня волна явно прижимная, опасности быть утащенным и в море, – нет!
     Но! – ошибиться с этим даже опытному туристу-купальщику очень даже просто. На глаз по береговому прибою это определить невозможно! Есть много других косвенных признаков: прежде всего, необходимо смотреть, куда бегут волны на свободной воде, в двух-трех кабельтовых от берега. Но и это ещё не всё! – нет никаких гарантий от скрытых подводных течений, о которых знают лишь местные жители. Как не крути, но лучше всё-таки следить за вывешенными предупреждающими флагами на рейде и не нарушать их.
     Накупавшись, бежим в номер, всё-таки, вымокнув, загорать рано утром на крепком прохладном ветру в мае неуютно, холодно. А раз так, то сегодня, пожалуй, есть смысл побывать в парке «Парадиз», бывшем излюбленном месте отдыха, – не считая, конечно, Евпатория, – самого известного русского художника-морениста Ивана Константиновича Айвазовского. Мы за все свои предыдущие приезды сюда, так ни разу не добрались до него, считая, что это безумно далеко от Ялты. Но, как выяснилось это всего-то в двадцати минутах езды от гостиницы, – сразу за Артеком и соответственно Аю-Дагом в сторону к Симферополю. К тому же, возвращаясь с утреннего купания в свой номер, мы краем глаза замечаем, что сегодня на своем излюбленном месте стоит старенький Мерседес нашего доброго знакомого – местного экскурсовода-водителя, писателя и мыслителя Юрия Андреевича Синеокого.
     О, как! – даже в рифму вышло.
     Чего только не услышишь в его бесконечных философских рассуждениях про Крым и не только? Чего только не узнаешь от умудренного жизнью военного пенсионера, ныне высококлассного лингвиста-экскурсовода, сумевшего выучить уже пять иностранных языков за последние полтора десятка лет самозанятости этим непростым ремеслом.
     Мы, кажется, познакомились с ним ещё в первый свой приезд, случайно подсев в его машину, когда собрались съездить на экскурсию в Ливадию. Теперь, видя нас, он всегда радуется, вот только не знаю чему больше: заработку или предстоящему интеллектуальному спору с нами? Мы в дороге всегда спорим, – взгляд на многие очевидные для нас вещи из Питера у него здесь, в Крыму  совершенно другой, нам многое интересно в этом, надеюсь – ему тоже. Кого он только – с его слов – не возил? Не стану перечислять, это его секреты, думаю на «Прозе», он сам рано или поздно проявится, мы советовали ему. Когда б не подошёл к его машине, он вечно что-то там пишет в свои блокнотики, говорит – статьи в газеты.
     Первое, что он выдает сегодня, видя нас, так это, нисколько не удивившись нашему появлению, спрашивает в лоб, мол, знаем ли мы о желтых цветочках везде и всюду цветущих теперь на высоких кустах по склонам гор вдоль дорог в пригороде Ялты. Ну, конечно же, мы… не знаем, но наугад предполагаем, что это мимоза, оказывается, – вовсе нет! – это  Метельник голопрутевидный, но вид у него издалека, как у мимозы на Кипре, да и запах похож… очень.
             Метельник – крымская мимоза
             цветёт и пахнет, и манит,
             как будто в Ялте супер роза,
             ну, словно б в парке есть магнит.
     Итак, мы едем на экскурсию!..
     Юрий Андреевич не умолкает ни на минуту, мы слушаем, смотрим, снова слушаем, иногда удивляемся, иногда соглашаемся. Он настоящий лингвист, его знание и умение использовать корни слов разных языков мира, делать при этом логические цепочки в их преобразовании, словообразовании, поражает и… умиляет, а глубокая привязанность и любовь его к этому краю – радует, кажется, что он знает здесь всё.
          Мудрец-водитель Синеокий
          отвез нас к парку Парадиз,
          был путь неблизкий, но недолгий,
          и он читал стихи. "Артист"
          провел дорогой "Хошимина"
          по козьей скрюченной тропе,
          там было страшно, но картина
          открылась там, – ну, как нигде!
     Как он рассказывал, его родители в далёкие пятидесятые переехали сюда вместе с ним по комсомольскому призыву строить дороги. Отец – архитектор проектировал здесь практически все мосты и переправы через многочисленные горные речушки при прокладке магистралей, некоторые из них  до сих пор не имеют аналогов в мире, к примеру, этот, по которому едем теперь в Парадиз с поворотом дорожного полотна на девяносто градусов.
     А парк, правильней сказать – о нём чуть ниже – вид из него, действительно хорош: набережная сада, развернутая прямо навстречу восточному ветру, с обеих сторон ограничена двумя высокими скалистыми обрывами. Волна, которая у нас в Массандре достигала вполне себе приличных трёх баллов, проникнув сюда в узкость меж гор с открытой акватории моря, откровенно беснуется, достигая всех пяти (всего их девять, у ветра, кажется двенадцать) штормовых единиц и даже более. Во всяком случае, неубранные вовремя деревянные настилы на бетонном подиуме на высоте около пяти метров над пляжем в десяти метрах от предполагаемого среза воды под их ударом разбиты напрочь, их ошметки давно катаются где-то там, у камней Аю-Дага. Вид волны сверху из этого весьма ухоженного сада – не стану сильно восхищаться новоделом девяностых-двухтысячных годов, несмотря на его поразительную ухоженность и продуманность, сад Никиты нам много дороже, – завораживает, но в 15.50 мы должны быть в гостинице, пришло время регистрироваться на обратный рейс.
     Мы спешим, едем обратно и болтаем с нашим экскурсоводом уже обо всем на свете. Жизнь здесь, как и везде, его волнуют цены на бензин, коммуналку, продукты, радует открытие моста, интересует завтрашняя погода, будут ли дожди – нужны для посадок, – приехали ли туристы, от которых здесь зависят практически все.
     Нас всех здесь всегда очень ждут!
     А раз так, то мы обязательно приедем ещё, а пока…
          Ну, вот и всё, зарегистрировал билеты,
          пора готовить к переезду чемодан,
          я положу в него всё ялтинское лето
          и в Питер увезу, но… никому не дам!
     …пока!

Автор выражает благодарность своему критику (ЕМЮ) за оказанную помощь в рифмовании случайных удивлений и мыслей, вызванных ими в пятидневном Пути к морю.