Клатч-2

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В комнату, пропахшую лекарством, заглянул солнечный луч, и разноцветные блики весело заплясали.
 — Ты обязательно поправишься! Всё будет хорошо! Дипломат и Шоппер арестованы и заперты на Свалке! — на одном дыхании выпалила Клатч, и сквозь многочисленные бинты и пластыри Балетки проступили градинки пота.
— А как же пакетики?! Обитание бок о бок с преступниками ни к чему хорошему не приведёт…
Авоська с укоризной взглянула на Клатч, и та прикусила язык — обещалась же ни словечком не упоминать о Свалке!.. Потускневшие блики так тоскливо задрожали на стенах, что притихший в сторонке Мессенджер не выдержал:
 — Но там пока ещё нет ни одного пакетика. В Бэггедже теперь бережно относятся к ним! Королева Фрамед лично следит за этим!
И Балетка снова вздохнула.
— Бедная Фрамед… Всё на её плечах… 
— Авось, всё наладится, — поспешно улыбнулась Авоська. — Тебе, Балетка, нужно набираться сил и думать только о хорошем. А Мессенджеру и Клатч пора учить уроки!
— До свидания, — попятился к выходу Мессенджер, пряча за спиной связку с ключами. Он так и не решился расспрашивать Балетку, от какого замка самый большой ключ — вдруг она ещё сильнее разволнуется.
— Милая Балеточка, выздоравливай побыстрее, — всхлипнула Клатч и поплелась следом за Авоськой.

В своей комнате она ворочалась на белых атласных подушечках, но никак не могла уснуть — перед глазами всё ещё стояли зловещие языки пламени.   
— Авосечка… Авосечка… Мне страшно. Можно я к маме пойду спать? Ма-ма, мамочка…
— Ну-ну, не капризничай.  Я — рядом. А у мамы — важные дела. Не маленькая, понимать должна.
— Какие ещё дела?! Пакетики теперь чистые, а Дипломат и Шоппер арестованы!
— Вот и спи спокойно. Авось, всё образумится…
Клатч, в знак протеста, усердно поёрзала на кровати, старательно похныкала и, наконец, затихла. Авоська поправила на ней атласное одеяльце и подошла к окну.
В Бэггедже было тихо. Одно за другим темнели в домах окна. И только в кабинете Фрамед не угасал тревожный свет.

 — Я защищаю Кейса (КЕЙС, -а; м. [англ. case] Плоский чемоданчик для ношения ценных документов, тетрадей, книг) не только потому, что он мой супруг и отец Клатч! Его высочество никогда не нарушал закона, и  остальные следуют его примеру! В Бэггедже даже тюрьмы нет! И вы, Цилиндр, прекрасно это знаете! — ходила Фрамед из угла в угол, громко стуча каблучками — А ваш Балаклава (Балакла;ва (англ. Balaclava от названия города Балаклавы), или лыжная маска — головной убор (вязаная шапка, шлем), закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица) со своей армией чёрных скихэтов (ski hat — в переводе с англ. — лыжная шапка) нагло ввязывается во всевозможные конфликты, навязывает свои порядки и вяжет невиновных! И никому дела нет до этого! 
 — Я предупреждал Кейса, что у нас в Хеджере (от англ. Headger — головной убор) неспокойно…  — развёл руками Цилиндр и упустил трость. —  Я сделал официальное заявление, что деньги, обнаруженные у Кейса, предназначались мне для очищения Свалки, а вовсе не для свержения Балаклавы. Но все финансовые документы находились у Дипломата. И мне, ваше высочество, очень удивительно, почему вы не допросили его!
— Но Дипломат доложил, что Кейс остался в Хеджере для заключения выгодных сделок! А потом пропала Клатч…
Каблучки Фрамед сбивчиво застучали, и Цилиндр снова взял трость в свои руки.
— Дипломат – единственный свидетель. А показания преступников тоже учитываются в суде. И вам, ваше высочество, хотите вы того или нет, придётся обратиться к нему за помощью.
— Арестованный Дипломат не станет мне помогать…
— Тогда вам придётся освободить его.
— Нет! Нет! И нет! Из-за него погибли Шур-Шур, Серый, Маечка!
Мы соберём достаточно подписей в защиту Кейса — и его оправдают!
— Пока вы их соберёте, Балаклава захватит Бэггедж! Он в два счёта превратит ваши наивные пакетики в шпионов и разбросает их по всему свету! И никакими «Танцами на Свалке» вы не удержите их!
Фрамед пошатнулась, но Цилиндр снисходительно поддержал её.
— В отличие от Балаклавы, нам, представительным головным уборам война с вами ни к чему! Мы сдвинм камень на входе в заброшенный тоннель, который когда-то соединял Хеджер и Бэггедж! Тоннель проходит какраз под тюрьмой, где вынужден находиться Кейс. Мы проберёмся туда и устроим ему побег.
 — Побег?!! Кейсу?!! Да вы с ума сошли! — отпрянула Фрамед, и её каблучки застучали ещё тревожнее. — Кейс ни в чём не виноват! Он никогда не согласится на побег! И я никогда не увижу своего дорогого мужа. А Клатч — отца…
Она остановилась у стены, на которой во весь рост изображён Кейс в позолоченном фраке, и расплакалась. Но Цилиндр взмахнул тростью, и её слёзы высохли.
— Тогда, ваше высочество, вам придётся набраться терпения, пока мы не свергнем Балаклаву! Пока он не вовлёк в свои грязные замыслы снующие без дела бейсболки (Кепка особого фасона с высокой тульей и большим козырьком (первоначально являвшаяся одним из элементов экипировки бейсболистов)! Для этого в Хеджере предостаточно патриотично настроенных офицерских фуражек и высокопоставленных шляп!               
 «Которые прошляпили Хеджер! – усмехнулась Фрамед, но вслух произнесла:
– А нельзя ли вам, Цилиндр, самому прийти к власти? С помощью магии, конечно.
— Увы, увы… Моей магии подвластны разве что ваши слёзы, прозрачные наивные пакетики да сложенные из старых газет пилотки. 
— Ну-ну, не прибедняйтесь. Вы же сумели незаметно пробраться к нам.
— Для этого понадобилась не магия, а некая сумма денег. Все фокусы в политике, как ни прискорбно, давно рассекречены. Поэтому моя кандидатура на трон отпадает.
— Тогда кто же?!
— Корона! (Корона — головной убор, являющийся символом монархической власти. Короны производились из различных драгоценных металлов (чаще из золота или из серебра) и украшались драгоценными и полудрагоценными камнями.) Символ верховной власти, символ победы, чести, достоинства! Короне, в отличие от Балаклавы, не нужна война. Он и так богат. Ему, в отличие от Балаклавы, нужен высший свет, высшее общество. И, если вы нам поможете, Кейс намного быстрее выйдет на свободу! У вас для этого предостаточно мусоровозов, противогазных сумок, чехлов для оружия, полевых планшетов!
— Но это противозаконно! Нет, нет, нет!
По щекам Фрамед безудержным потоком потекли слёзы, и она торопливо отвернулась к окну.
Всходило солнце.

Авоська раздвинула плотные шторы — и Клатч проснулась от собственных разноцветных бликов. Потом вдруг вскочила с кровати и опрометью бросилась к двери.
— Ты куда? — еле успела ухватить её за цепочку Авоська.
— Пусти! Мама растратила все свои бриллианты, и в её комнате нет такого сияния! А я поделюсь с нею своим светом!!! Вот услышишь, как она засмеётся!
— Авось, так-то оно и будет…

Клатч мышкой проскользнула в комнату Фрамед — и разноцветные блики рассыпались по стенам. Но Фрамед по-прежнему отрешённо смотрела в никуда.
— Мамочка, мамочка! — затеребила её Клатч. — Посмотри, посмотри, как красиво!
— Красиво, доченька, красиво…
— А хочешь, я спою тебе свою песенку?!
— Хочу…
Клатч закружилась в танце с солнечными лучами. Её голосок звенящим ручейком побежал далеко, далеко… 
«О, если бы Кейс был с нами, как бы он радовался! — тревожно застучали каблучки Фрамед. — И мне не приходилось бы увиливать от бесконечных расспросов о нём. Клатч ещё слишком маленькая, чтобы вникать в государственные дела… Бедная моя звёздочка!.. Бедный Кейс!..»
По щекам Фрамед безудержными ручьями потекли слёзы, и песня Клатч оборвалась на полуслове.

— Что стряслось? — всплеснула руками Авоська.
— Она не любит меня! Я так пела, танцевала, а она… а она вместо того, чтобы радоваться, расплакалась ещё больше…
 Авоська обняла Клатч и вдруг всполошилась.
— А очки-то твои где?!!
Клатч прищурилась. 
— На комоде как будто…
— Как будто! Очки не видит, а слезинки умудрилась заметить! Перед школой обязательно загляни к маме. Авось, убедишься, как она тебя любит!
Но Фрамед во дворце не было. Солнце спряталось за тучами, а печальный взгляд Клатч — за очками.


ГЛАВА ВТОРАЯ

— Клатч! Клатч! — несколько раз крикнул Мессенджер и забежал наперёд. — Я зову, зову тебя… Что-то случилось?
Клатч смахнула слезинку, и он растерялся:
— А… А Фрамед сегодня вечером будет дома? Мне нужно у неё кое-что выяснить… 
— А мне не нужно!
Лучики Клатч превратились в шипы, но это не остановило Мессенджера.
— Понимаешь, тут один ключ есть… Вот этот… Видишь?
— Да вижу, вижу! Не слепая!
— Понимаешь, я никак не могу найти замок от этого ключа. Ключ от этого замка…В общем, все открыл, а этот ключ оказался лишним. У меня, конечно, есть вариант! Хочешь узнать?
Камешки Клатч вспыхнули от любопытства, но подбежала Барсетка.
— Привет, Клатч! Привет, Мессенджер! О, какие у вас таинственные лица! Можно ли узнать, в чём причина?
— Конечно! — воскликнула Клатч. — Вот, смотри…
Но Мессенджер торопливо сунул ключи в карман и поспешил на урок. Перед самым началом занятий он успел шепнуть Клатч: «Ничего не рассказывай Барсетке». Но ему всего лишь доли секунды не хватило на «пожалуйста». 
 «Тоже мне, указчик нашёлся! И, вообще, это не только твои ключи! — вспылила Клатч — и разноцветные блики запрыгали по Барсетке.
Портфель исподлобья поглядывал на них, но продолжал водить ручкой по
журналу.
— Итак, к доске пойдёт… ммм... Мммесс... Хотя, нет! По-моему, Барсетка больше всех заслуживает нашего внимания! Не так ли, Клатч?
 — Конечно заслуживает! — искренне заулыбалась Клатч, но не знавшая урока Барсетка восприняла её радость по-своему.
«Ах, так! Подставила меня и нагло смеёшься?! – испепеляюще уставилась она на Клатч.
Но Портфель в мгновение ока перехватил взгляд Барсетки и строго застучал указкой по столу:
— Клатч, даже не смейте ей подсказывать!
— Н-но я и н-не собираюсь.
Разноцветные блики вздрогнули и сбились в кучу.
«Ах, так! — сжала кулаки Барсетка, терпеливо дождалась, когда Портфель выведет жирную двойку в её дневнике и вернулась на своё место.
— Барсеточка, не переживай, – искренне зашептала ей Клатч, но золотая цепочка соскользнула с дрогнувшего лучика и, как нарочно, раззвенелась на весь класс.
— Клатч!!! К доске!!!
Клатч испуганно вскочила, и золотая цепочка, намеренно прижатая башмаком Барсетки, оборвалась.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В первый день на Свалке Дипломат был уверен в безысходности Фрамед. «Она на коленях будет умолять меня, чтобы я защищал Кейса!». Но многоходовая комбинация дала сбой. Теперь, скрежеща замками, он перековыривал ржавым ломом залежи мусора.  А Шоппер, прислонясь к перекошенной двери чулана, тупо наблюдала за ним. Когда же Дипломат резко останавливался, она с недоумением восклицала:
— Шо-шо?! Шо-шо?!
И он ещё больше злился. Ведь не обладай она непредсказуемым поведением, он просто-напросто спросил бы: «Шоппер, а не припомните ли, где тут завалили хламом вход в тоннель, соединяющий Бэггедж и Хеджер?» И никакие трухлявые перекрытия не остановили бы его, Дипломата, чтобы выяснить у Балаклавы, когда же тот свергнет Фрамед и в обмен на  финансовые документы Кейса передаст Бэггедж в его руки?!   
О, как же не терпелось Дипломату блеснуть красноречием, как ему стало противно разгребать слежавшийся хлам!..
И он сдался.
— Шоппер, а не припомните ли вы, где тут вход в тоннель?
— Шо-шо? В тоннель?
— В тоннель, Шоппер, в тоннель.
— А зачем это вам? — прищурилась она.
— От дождя прятаться.
— Шо-шо? Так на небе ж ни облачка! Не, дождя не будет. 
— А я нутром чую, что будет!
— П-п-похоже — и правда… Вон как вас перекосило!
Но Дипломат вовремя взял себя в руки. Вход в тоннель, запертый на амбарный замок, находился на другом конце Свалки, и без подсказки Шоппер вряд ли удалось бы подобраться к нему. А времени было в обрез. Денёк-другой, и здесь появятся вездесущие пакетики. Их, конечно, можно будет без особого труда прессовать. Но, пока это получится, его замки и кодовое колёсико рассыплются от ржавчины. Это не старый амбарный замок! И цифровые комбинации тут не помогут!
Дипломат взялся за лом, как вдруг заметил Барсетку, просунувшую сквозь  поржавевшее ограждение свой дневник.
— О, какая неожиданность! – незамедлительно блеснули его защёлки. –  Самая красивая, самая способная ученица Беггеджа, несмотря на свою честность и порядочность, вынуждена прятать концы в воду!
Застигнутая врасплох Барсетка обмерла, и Дипломат принялся листать её дневник.
— Ах, какая жирная двойка! Такую уже ничем не выведешь! Да, не конфузьтесь, не конфузьтесь! Вы правильно поступили. Но! –  Он высоко поднял дневник над головой и размахнулся. – Нужно выбрасывать так, чтобы нельзя было найти…
— Нет, нет, нет! — закричала непонятно откуда появившаяся Клатч.
Но было поздно. Произведя тройное сальто, дневник шлёпнулся на Шоппер, и разноцветные блики задвоились в её глазах.
— Шо-шо?! Шо-шо?!
А Барсетка без промедления набросилась на Клатч.   
— Ах, так значит! Подставила меня на уроке, а теперь шпионить за мной вздумала?!
— Что ты, Б-б-барсеточка! Я, я… Я бежала за тобой, чтобы рассказать про ключ, а эта глупая цепочка путалась у меня под ногами. Не пойму, как она оборвалась…
 — Я тоже не пойму — ты мне про ключ собиралась рассказывать или про цепочку!
 — Ой, конечно же! — спохватилась Клатч, совершенно забыв про Дипломата и Шоппер. — Мессенджер обнаружил в связке непонятный ключ!
Но Барсетка сказала: «Фи!» — и разноцветные блики в одно мгновение потускнели.
Действительно — фи!!! Ведь больше Мессенджер ничего не рассказывал.
Зато навостривший уши Дипломат торжествующе лязгнул защёлками. 
— Браво! Браво! Браво! Вы, Барсетка, как всегда правы – фи!!! Да Шоппер с закрытыми глазами определит, от чего этот ключ! 
— А это не её ума дело, — вспыхнула Клатч, и кодовое колёсико Дипломата завертелось, как по маслу.
— Ах, ваше высочество, извините. Я же совсем запамятовал, где мы и что не имеем ни малейшего права рассказывать вам про… Кейса! Ой, проболтался!  Ой! Ой! Ой! 
— Ой! Ой! Ой! — заметив бегущего к Свалке Мессенджера, подхватила Шоппер.
Дипломат успел привычно покрутить пальцем у виска в её адрес и лишь потом разобрался что к чему.
— Мме-ме… ме-ме-мес?...
— Ммме-ммме-мммес… — охотно закивала головой Шоппер.
— Ббе…бе... бежим отсюда! — глядя на них, вскрикнула Барсетка. 
Но Клатч стояла как вкопанная.
«Я сто раз выспрашивала мамочку, когда папа вернётся из командировки? А она делала вид, как будто не слышит меня! И не любит! Ну и ладно! Без неё разберусь!»
— Клатч, Клатч! Я всё узнал! Мы должны немедленно пойти к Фрамед! – затеребил её запыхавшийся Мессенджер, потрясая ключами,
и защёлки Дипломата торжествующе лязгнули.
— Да, да, ваше высочество, пусть она объяснит, почему Кейс вынужден до сих пор находиться под стражей в Хеджере?!!
— Под стражей?!! Вы, вы… Вы лжёте! Лжёте!
— Клатч, пойдём к Фрамед! — настаивал Мессенджер. – Барсетка, ну скажи ей!
Но та и рта не могла открыть, глядя на угрожающую физиономию Дипломата.
— Да-да, ваше высочество, прильните к её замочку-поцелуйчику! Только за это время от позолоты Кейса и следа не останется!
 — Нет, нет! – испугалась Клатч. – Что я должна делать?!! Говорите! Немедленно!
От такого тона чьи-то металлические защёлки непременно бы заскрежетали. Но не каждому же суждено быть Дипломатом!
— Браво! Браво! Только с такой настойчивостью можно пройти опасный тоннель и попасть в Хеджер! А пока, попросите у Мессенджера ключ от огромного замка на этой малюсенькой дверце!
— Нет, Клатч! И не проси даже! – спрятал Мессенджер ключи за спину.
— А я и не буду просить! Я приказываю тебе отпереть Свалку! Не бойся, Барсеточка, пойдём!
— Браво, браво, бис! Добро пожаловать, дорогие гости! — кинулся им навстречу Дипломат, но Мессенджер сдвинул брови.
— Где вход в тоннель?!
И вскоре кромешная тьма  хлынула оттуда.
— А может, вы передумаете, ваше высочество?! — топтался Дипломат по дрожащим бликам, но Мессенджер шагнул к Клатч:
— Мы пойдём вместе! Я ни на шаг не отойду от тебя!
     Барсетка заметно сникла, но разноцветные блики Клатч тут же заплясали возле неё.
— Барсеточка, чего ты?! Ты тоже пойдёшь с нами!
— А кто же будет запирать Свалку? – хитро прищурился Дипломат. –
Мне, конечно, приятно, что вы доверяете мне! Но кто может поручиться за Шоппер?!! Вы и шагу не успеете сделать, как она рванёт на свободу!
— Шо-шо? Шо-шо?
— На свободу хотите?! — расплылся в улыбке Дипломат.
— Шо-шо? Ппппрямо сссейчас?
— Ага. Только быстро!
Дипломат сделал эффектный взмах рукой в сторону малюсенькой дверцы, но Шоппер бросилась к хламу. Всё и так валилось у неё из рук, из карманов, из-за пазухи, а тут ещё Дипломат стоял над душой: «Быстрее, Шоппер, быстрее»!
Оглядываясь на оставленное «добро», заколыхалась она к выходу.
— Барсеточка, выручай! — взмолилась Клатч.
— Хххорошо… — всхлипнула от радости Барсетка и выхватила у Мессенджера связку ключей.
 — Шо-шо?! Шо-шо?! Барсеточка, Барсеточка, подожди. Ну, пожалуйста… Не запирай! Ууу…
И Дипломат развёл руками:
— Опоздали, Шоппер! Как всегда — о-поз-да-ли! А я же понятным языком говорил — быстрее! Ну, ну! Ну, ну! Не плачьте. Подумаешь — свобода!
В конце концов, груда хлама с головой поглотила Шоппер, а дрожащие разноцветные блики — кромешная мгла тоннеля…

— Я ничего не вижу. Ма-ма, мамочка…
— Держись за меня. Главное — без паники. Темнота — это не самое страшное в жизни, – спокойно произнёс Мессенджер.
— Я знаю…
Клатч вспомнила тёмный чулан, трещину, в которую едва пробивался свет, Балетку, Авоську… Расплакаться не получалось, ведь рядом с нею был Мессенджер — гордость школы и её самый верный друг. И как будто светлее стало.
Где-то зазвенели капельки воды — и Клатч запела.
Мессенджер воспрянул духом и ускорил шаг.
Но впереди оказались ступени.
— Клатч, где ты?
— Тттут.
— Всё в порядке?
— Да. Идём!
Её очки потерялись в процессе падения. Но она промолчала — не хотелось тратить время на поиски того, от чего в кромешной темноте было бы меньше всего проку.


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Кобура подозрительно посмотрел на Дипломата и Шоппер, смирно сидящих на хламе, тщательно проверил огромный замок на малюсенькой дверце, прощупал до сантиметра проржавевшее ограждение Свалки и ни с чем вернулся во дворец.
— Авось, заигрались где-то. Всё образумится… — как могла, утешала Авоська Фрамед.
Но пришла Аптечка и вежливо выпроводила её к Балетке. 

Градинки пота просачивались сквозь бинты и пластыри Балетки, но Авоська упорно талдычила:
— Клатч учит уроки.
— А Фрамед?
— У неё — забот полон рот.
— А Аптечка куда подевалась?
— Авось, с Кобурой болтает. Дело-то молодое!
— Ну, а ты куда торопишься?!
— Так это… В му-музей на а-а-акцию…
— Какая ещё акция?
— Тьфу, ты — лекция! Авось, что-то полезное расскажут…
Авоська прикрыла за собой поплотнее двери, и Балетка тут же принялась разматывать на себе бинты.
— Давайте их мне! — предложил мусорный пакет по имени Синий.
— Что, на Свалку не терпится попасть?
— Ещё бы!
— Ты что, думаешь, там так хорошо?
— Ещё бы!
Балетка горько усмехнулась.
Но когда Синий снова воскликнул «ещё бы!», на едва затянувшихся ранах и швах Балетки выступила испарина. Перед глазами возникли Шур-Шур, Серый, Маечка и превратились в жгучие капельки.
— Ещё бы, говоришь?!!
— Ещё бы! — как ни в чём не бывало повторил Синий. — Одних бинтов маловато. Ещё бы мусора надо. Ну, не отправляться же на Свалку полупустым.
— Ещё бы!.. — смахнула слезу Балетка и открыла тумбочку — Вот старые рецепты, пустые флаконы! Забирай! Всё забирай!
Мусора хватило Синему под самую завязку.
— Ну, мне пора! — устремился он к распахнутому окну.
— Нам пора. — Обняла его Балетка. — Ты же хочешь научиться танцевать и участвовать в конкурсе «Танцы на Свалке»?
— Ещё бы!
— Только мне придётся выйти через двери. Не тот возраст… Но ты пообещай дождаться меня возле мусорных баков. Обещаешь?
— Ещё бы!

В слабоосвещённом коридоре Кобуры не было.
«Видать, и правда с Аптечкой любезничает», — заулыбалась Балетка и чуть не споткнулась через луч света, проникающий из двери Фрамед. Резкий запах лекарства ударил в нос, но мусоровозы фырчали всё громче и громче.
«Доверчивым пакетикам нельзя оставаться наедине с преступниками! Это ни к чему хорошему не приведёт! — пыталась Балетка отвлечься высокими побуждениями от нахлынувшего волнения. Но ничего не выходило.

— Шо-шо?! — ахнула Шоппер, увидев Балетку на Свалке, и суетливо загородила рассортированный хлам.
— Балетка?! Вас-то за что?! — изобразил улыбочку Дипломат.
И всё-таки его кодовое колёсико заклинило: «Слишком подозрительно быстро заявилась она сюда. Что же ей стало известно про Клатч? Может, Барсетка что выболтала?»
Но Балетка не обращала на них никакого внимания.
— Ну, что вы растерялись? — улыбалась она притихшим пакетикам. — Свалка большая, места всем хватит!
— Шо-шо? — подбоченилась Шоппер. — Сперва сдайте мне мусор!
— Балетка, а кто это? — зашуршали пакетики.
— Да я и сама теперь не пойму… Может, кладовщица, а может, фасовщица.
— А это должность важная?
— Да уж поважнее, чем ваша барелина буду! — опередила Балетку Шоппер. — Делом надо заниматься, а не танцами-шманцами! Ну, чего рты разинули? Вытряхивайтесь!
— Забирайте, забирайте! — протянул ей бинты Синий. — Может, пригодятся вам.
Но в других пакетах мусор оказался более стоящим, и Шоппер забыла обо всём на свете.
Только Дипломат, сдвинув брови, нервно ходил взад-вперёд и громко бряцал защёлками.
— Кто это? — оглядывались на него пакетики.
Но Балетка никак не могла подобрать Дипломату точное определение. Да и не хотела. С одной стороны, она радовалась, что пакетики не помнят его. А с другой стороны, боялась, что они и думать забыли про танцы. Но её опасения оказались напрасными. Самое яркое, самое высокое всегда остаётся нетленным. Хоть сто раз пропускай их Цилиндр через себя, хоть сто раз взмахивай тростью!
Лёгкие прозрачные пакетики закружились в воздухе. Да так слаженно, как будто всем им слышалась одна и та же музыка. Балетке захотелось побыстрее озвучить её. Она бросилась к двери чулана, двинула туда-сюда поржавевшим засовом, но без замка музыка не получилась. Пакетики приземлились и притихли.
— Пойдёмте отсюда, мои хорошие, — засуетилась Балетка, заметив Дипломата.
Но тот перегородил дорогу.
— Стоп, стоп, стоп, уважаемая! Вы можете сколько угодно обходить меня! Но обходить дипломатию не советую. И вообще, я не пойму: вы ищете участок под сцену или причину для развязывания войны?
— Сами догадайтесь!
— Уже! — торжествующе щёлкнул замками Дипломат. — Поэтому вам предлагается довольно большой участок рядом с малюсенькой дверцей. Ну, чтобы конкурсанты острее чувствовали близость свободы. Мы же обоснуемся на другом конце Свалки. Хлама и там не меряно, Шоппер! А они пусть пляшут себе на здоровье! Или вы тоже хотите участвовать в шоу?

Шоппер заметалась, боясь утратить любую мелочь, а Дипломат незамедлительно загородил от вездесущих пакетиков разомкнутый навесной замок на входе в тоннель. Ключа у него не было, а Барсетка как в воду канула.

Не показывалась она и в школе. А что ей там делать без дневника, без Мессенджера!.. 
Барсетка замкнулась в себе, на все ключи сразу. Внутри было ужасно тяжело и холодно. Просто невыносимо! Как в тоннеле.

— Ну, как она? — взирали разноцветные ранцы и сумочки на ранца Красного, распорожившегося на дереве напротив окна Барсетки.
— Очень переживает…
— Переживает?! — прыснули со смеху ранцы Зелёный и Жёлтый.
— Переживает! И мы должны помочь ей!
— В смысле — дать денег? — хихикнули маленькие сумочки.
— Дать шанс сознаться!
— Но как?
— Не знаю!
Красный подобрался ещё ближе к окну, ветка хрустнула и сумочки пронзительно завизжали.
Барсетка взглянула из любопытства и бросила своё любимое «фи!». Но хруст усилился. Визг — тоже.
— Ну, достал! — высунулась она по пояс из окна и ухватила Красного за лямки, чтобы надавать тумаков.
И ветка окончательно переломилась.
— Отпускай меня! — кричал Красный.
— Держись, дурак! — не сдавалась Барсетка.
Но ранцы вовремя вскарабкались друг на друга и опустили обоих на землю.
— Спасибо тебе... — засмущался Красный, переминаясь с ноги на ногу возле Барсетки.
Маленькие сумочки зажмурились в ожидании «Ты что, спятил?! При чём тут я?!», но она тихо пробормотала:
— Их благодари…
Зелёный и Жёлтый лишились дара речи, а изумлённые сумочки бросились к Барсетке:
— С тобой всё в порядке? Может, к Аптечке пойдём?
— Ннет… Лучше к Фрамед…


ГЛАВА ПЯТАЯ
   
В Хеджере было не протолкнуться из-за офицерских суконных фуражек Фуражка — головной убор с твердым козырьком и устойчивым околышем. Являлся форменным головным убором в вооружённых силах и ведомствах различных государств) с золотыми кокардами, непробиваемых металлических касок с пожёванными лямками (Каска — защитный шлем военнослужащих, а также средство защиты головы у категорий лиц, действующих в опасных условиях (шахтёры, строители) и сложенных из пожелтевших и свежих газет солнцезащитных шапочек. Балаклава с подозрением относился к последним, но те порой и сами толком не понимали, что на них написано. Разноцветные бейсболки сновали и тут и там. Но солдафонская муштра, беспардонное перекручивание задом наперёд стали им поперёк горла. Да что там бейсболки! Даже важные офицерские фуражки затосковали по былому этикету. Балаклава не сводил с них своих прорезей, примечал всё до малейшей детали и в ярости срывал с них кокарды. Такие никогда не помогут ему развязать войну с Бэггеджем! А связываться с Дипломатом было делом рискованным. Дай только власть этому чёрному чемоданчику с хитрыми кодовыми замками, так он и Хеджер захватит!

— Кивер, (Ки;вер — военный головной убор цилиндрической формы с плоским верхом, с козырьком, часто с украшением в виде султана. Был распространён во многих европейских армиях начала XIX века) прошу вас, будьте осторожнее. Не стоит жертвовать благополучием собственной семьи ради Короны! — Ходила из угла в угол широкополая шляпка Слауч (Слауч — так некогда называлась популярная женская шляпа из фетра с загнутыми вниз полями и округлой невысокой тульей), теребя концы синей атласной ленты, завязанной сзади на узел. Скандалить у неё не получалось. Слишком уж мягкая и светлая была она. И слишком элегантным и блистательным офицером был её муж Кивер. Чёрно-белый султан с оранжевой продольной линией посередине несгибаемо возвышался над ним. Плетёный из золотых нитей кутас искусно обрамлял золотую кокарду. Блестящий чёрный козырёк надёжно прикрывал от пустых прорезей Балаклавы не менее блестящие проекты Кивера. А позолоченный подбородный ремень-чешуя всегда был строго подтянут и никогда не бренчал без дела.            
— Без денежной поддержки Короны мы не сможем возродить высокую культуру и нравственность в Хеджере! — чеканил Кивер каждое слово. — Взять нынешние песни! Это же — полнейший абсурд! А танцы!!! За годы правления Балаклавы молодёжь совершенно перестала читать книги, ходить в театры! Ну, с кем прикажете общаться нашей любимой дочери Клош?! С неучами-бейсболками?
— Да уж лучше с ними, чем с вашими кружевными чепчиками! — с порога выкрикнула Клош — сиреневая фетровая шляпка в виде колокольчика.  (Клош — дамская шляпка в форме колокольчика, которая вошла в моду еще в 1920-х годах. Название произошло от французского слова cloche — колокольчик.)
Но Кивер демонстративно повернулся к Слауч:
— Вот вам и культура, дорогая! Не поздоровалась, бесцеремонно влезла в наш разговор, и я на сто процентов уверен, что никакого «извините» от неё мы с вами не дождёмся! Честь имею!
И он решительно направился к выходу.
— Куда вы? — растерялась Слауч.
— Заниматься с касками.
— Сказками?! Дочь совершенно отбилась от рук, а вы…
Но двери громко захлопнулись.
Слауч бессильно опустилась в кресло. Её широкие поля и так поникли, а
тут ещё Клош огорошила:
— Ма? Он что, серьёзно будет заниматься сказками?   
— Ты же сама всё слышала…  Бедный Кивер… Служба у Балаклавы никого до добра не доводит… 

Волна любопытства в одно мгновение вынесла Клош на шумную площадь Хеджера.
— Ладно бы петь, танцевать! Но заниматься сказками?!! — негодовала она, задевая слоняющиеся без дела кепки, панамки. — Да нет, этого не может быть!
И, тем не менее, Кивер остановился у входа в летний театр.
Дежурные суетливо стряхнули с себя лузгу от семечек и подтянулись.
Клош сходу вскарабкалась на дерево, растущее возле каменной ограды театра. О том, что отсюда хорошо просматривается сцена, она узнала совсем недавно, когда смотрела концерт группы «Сомбреро». Билет даже в самом последнем ряду оказался ей не по карману, и слёзы просто потекли ручьями. Но разноцветные бейсболки тут же окружили её:
— Не кисни!
— И кто только устанавливает такие цены?!
— А если мы бедные, так и на концерты не должны ходить?!
— Не дождутся!
— Нам и с дерева неплохо видно и слышно!
— Айда с нами!
Клош напрягла память. Одним и тем же голосом было произнесено «не кисни!» и «айда с нами!». Вот только кто это сказал: Чёрный или Хаки? Скорее всего Хаки…
Она была с ним на одной ветке… Но чёрные скихэты разогнали всех на середине концерта, угрожая спилить дерево.
На сегодня же никаких афиш не было. И Клош смело раздвинула ветки.
На сцене ничего не происходило. Бейсболок на площади тоже не было…
Лишь сложенная из свежей газеты Пилотка (Пилотка — головной убор в виде сплюснутой с боков лёгкой шапочки. Пилотка может быть элементом военной форменной одежды, различной униформы),  хорошо известная всему Хеаджеру, как самая правдивая журналистка, назойливо вертелась перед дежурившими у входа, и так и эдак демонстрируя свои заголовки.
Но те не умели читать.
А Клош умела.
«Балаклава готовит облаву», — хмыкнула она. — Офицеры сказками занимаются, а пресса какие-то скороговорки печатает… Неужели, и правда, всё так плохо в Хеджере?»
Клош попыталась найти на Пилотке что-то более серьёзное, но та заметила патруль чёрных скихэтов во главе со Шлемом (Шлем — средство защиты головы воина от повреждений, наносимых преимущественно холодным оружием, позднее — огнестрельным) и легко смешалась с толпой таких же газетных оригами.
— Что вы прочитали на ней? — привязались к дежурным
патрулирующие.
— Что-что?! — изумились те.
— Что было написано?!! — гаркнул Шлем.
— Как написано? 
— Буквами!
— Чем?!
Чёрные скихэты покрылись катышками, и Шлем изменил тему.
— Что делает в театре Кивер?!!
— Его превосходительство занимается с касками! — от греха подальше подтянулись дежурные.
— Что-что?!
— Занимается с касками!
— Сказками?!
— Так точно!
— Зачем?.. — нахмурился Шлем.
Чёрные скихэты то же нахохлились. Шлем, так и не поняв, зачем Киверу сказки, для порядка гаркнул и на них. Шумно разместившись на изгороди, они принялись обирать с себя катышки, время от времени комментируя, как Кивер выстраивает каски в колонну.
Наконец сюжет явно изменился и из летнего театра раздалось:
— Раз-два — взяли! Раз-два — взяли!
— Ну, и что там за сказка?!! — крикнул Шлем.
После продолжительной паузы кто-то из скихэтов неуверенно пробормотал:
— Похоже  «Репку» репкетируют…
— Репку?! — изумился Шлем.
— Репку?! — уставились на самого умного остальные скихэты.
— Ну, да… Каски что-то тянут-потянут, вытянуть не могут… 
 «Репку?! — удивилась Клош. — Да меня бейсболки засмеют! Ладно бы «Шапку-невидимку»! Ну, уж нет, любезный папочка! Всему бывает предел!»
И она спружинила с ветки прямо на сцену.
Но Киверу было не до неё.
— Балаклава готовит облаву! Шлем уже у ворот! — сжимал трость Цилиндр.
— Что же делать!!! — дрогнул чёрно-белый султан с продольной оранжевой линией.
— Объяви тревогу!
— Бесполезно. Каскам был дан приказ вытащить камень, и пока они не выполнят его — с места не сдвинутся!
— Кккамень?! — Заглянула Клош в оркестровую яму.
Огромный валун едва отрывался от земли и тут же грохался на прежнее место. 
— Ура, ура! — запрыгала от радости Клош и вдруг призадумалась, что это за сказка.
Но ничего в голову не приходило.
— Пап, ну пап, а какую сказку вы репетируете?
— Клош, что за бред ты несёшь?! При чём тут сказки?!! 
— Ты же сам сказал — пойду сказками заниматься! А скихэты сказали, что вы «Репку» репетируете.
— «Репку»? Так это же выход!!! Цилиндр, скажите Шлему, что мы репетируем «Репку»!
— Нет, только не «Репку»! Пожалуйста! — захныкала Клош от безысходности.
Вскоре на территорию летнего театра ворвался взбешённый Шлем. Но там уже всё шло своим чередом.
— Семьдесят девятый — готовсь! Шагом марш! Ать, два! — зычно скомандовал Кивер, а Цилиндр взмахнул тростью.
— Семьдесят девятый за семьдесят восьмого, семьдесят восьмой за семьдесят седьмого, семьдесят седьмой за семьдесят шестого…
Уже на тридцать третьем Шлем взмолился.
— Хватит!!! У вас что, другой сказки не нашлось?!!
— «Репка» — единственная сказка, которую знают каски! 
— Но, как мне помнится, в «Репке» меньше героев!
— В «Репке» — да! А в Хеджере — все каски герои! Они назубок выучили не только свой номер, но и номер впереди стоящего! — отчеканил Кивер.
— А почему вместо репки — камень?!!
— Для веса! Каски любой другой муляж вытянут в два счёта, не дожидаясь мышки!
— Хм, и кто же мышка? — прищурился Шлем.
— Я… — всхлипнула Клош и выглянула из-за спины Кивера. — Но мне ещё не скоро выходить на сцену, только после девяносто девятого… Вы дождётесь?    
— Я?!! Да кто вообще будет смотреть эту чушь!
— Ну, судя по вашему визиту — вы, Балаклава и многочисленная армия скихэтов! — потряс тростью Цилиндр.

Балаклава был в ярости. Изорванный на мелкие кусочки отчёт об облаве в летнем театре, закружился в воздухе. Шлем попятился к выходу, и неподвижные пустые прорези для глаз уставились на Кивера. 
— Ну что, будем и дальше тянуть репку?!!
— Так точно, вашество!
— А зачем каскам репка?!!
— Чтобы знать назубок свой номер и номер впереди стоящего!
— Армию чёрных скихэтов тоже не мешало бы пронумеровать! — деловито опёрся на трость Цилиндр. 
— Прикажете расклеить афиши, вашество?! — блеснул кокардой Кивер.
— Что ж, клейте, клейте... — прищурился Балаклава.
Он прекрасно знал, что за камнем скрывается вход в тоннель. А по нему можно внезапно и с одними скихэтами в два счёта захватить Бэггедж. Но только полку касок под силу сдвинуть камень с места. А вот для чего это нужно Киверу и Цилиндру?!!
 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Клош крикнула ещё с порога: 
— Мамочка, а папа и правда занимается сказками!
Слауч в сердцах хотела захлопнуть книгу, но передумала.
— Уж лучше сказками…
— А я выбрала роль мышки! — закружилась Клош. — Пи-пи-пи! Пи-пи-пи!
— Ну и мышка — уши заложило! Мышка должна быть тихой!
— А я буду — полезной!
— Посмотрим, посмотрим…
— Конечно, посмотришь! Балаклава разрешил расклеить афиши!
— Балаклава?
Слауч захлопнула книгу и принялась составлять список вопросов, которые она задаст Киверу.

Но Кивер увеличил до максимума время репетиции «Репки» и появиться дома мог только поздно вечером.
А Цилиндр, взмахнув тростью, уменьшил до минимума толпу скихэтов. Начался дождь, и они клубком покатились под крышу дежурного участка. Только каскам, твёрдо запомнившим как свой номер, так и номер впереди стоящего, дождь был ни по чём — сам Кивер стоял на сцене и не боялся запятнать честь своего мундира!
Наконец, камень сдвинулся с мёртвой точки. Трость взметнулась ввысь, вспыхнуло солнце и… разноцветные блики заиграли в оркестровой яме.
— Кл-кл-кл, Клатч?! — закашлялся Цилиндр, но было поздно.

Как ни приказывал Кивер каскам помалкивать, как ни взмывала над ними трость, нагоняя туман, весть о разноцветных бликах дошла до Балаклавы. В том, что кто-то из ручной клади не без фокусов Цилиндра пробрался в Хеджер, он не сомневался. В Бэггедже любят украшаться драгоценностями. Но кто бы это мог быть?! Кто мог опередить его!  И чёрные прорези сузились до предела: «Фрамед?! Неужели Дипломату хватило ума отдать ей документы финансовых сделок?! Если она их представит судейским шляпам, то мне придётся освободить Кейса! Нет, нет, только не это!».
 Но день близился к вечеру, а про документы никто не упоминал. И Кивер и Цилиндр, как ни в чём не бывало, продолжали репетировать «Репку».

Слауч, ожидая обыска у себя в доме, из последних сил старалась держаться спокойно. Но её чуть удар не хватил, когда Клош нацепила на себя все имеющиеся в доме украшения и намерилась появиться в таком виде на площади, дабы доказать, что это именно она сверкала.
— Сними сейчас же! Да я со стыда сгорю! – обмахивалась веером Слауч, – Извини, Клатч, но в Хеджере не принято облепливаться драгоценностями.
— Но Клатч — принцесса! — вмешался Мессенджер.
— А Клош — тихая серая мышка, — возразила Слауч.
— Я мышка, которая приносит пользу! Я — актриса! – воскликнула Клош.   — А может, у меня звёздная болезнь?!
— Кккакая?!! — переполошилась Клатч, но Слауч прижала её к себе.
— Это так образно говорится. И тебе это не грозит. Ты же такая скромная, милая…
«Ага, — усмехнулся про себя Мессенджер. — Видели бы вы её на Свалке!»
Но в данный момент Клатч, и правда, выглядела паинькой.
И чёрно-белый султан с продольной оранжевой линией дрогнул:
— Расхлёбывать за всё случившееся в Хеджере, должны головные уборы!
Кейс ни в чём не виноват, и мы освободим его!

Такого солнечного дня в Хеджере давно не было. Кивер гордо двигался рядом со сверкающей Клош. Ей, и правда, было наплевать на чьи бы то ни было реплики по поводу её наряда. И даже  когда разноцветные бейсболки при встрече с ней покатились со смеху, она не расплакалась.
Но Хаки решительно отделился от толпы и молча направился следом.
Потом его догнал Чёрный, а за ним все остальные.
И никакие драгоценные камни не могли сравниться с сияющими от счастья глазами Клош.
— Блеск! — не сдержали восторженных эмоций каски, искренне завидуя девяносто девятому.

Но сколько же можно двигать камень туда-сюда!
Это только Клатч, Мессенджер и Клош могли бессчётное количество раз взахлёб рассказывать друг другу про «Танцы на Свалке», про репетицию «Репки», про конкурс «Сумка года», про концерт рок-группы «Сомбреро».
Клош легко выучила песенку про маленькую звёздочку, но Кивер не согласился вставлять её в сценарий.
— Это не твоя песня. Как только всё уладится, мы устроим песенный фестиваль и Клатч сама споёт её. А ты — свою.
— Но у меня нет своей… Пи-пи-пи…
— Так давай сочиним! — запрыгали от радости разноцветные блики и уставились на Мессенджера.
— Ну, смотря про что…— растерялся тот.
— Конечно же, про маленькую мышку! Пи, пи, пи! Папочка, а можно я её спою завтра?
— Клош! Не говори ерунды! У тебя нет ни единой строчки!
— Но Клатч и Мессенджер пообещали помочь…
— Клатч и Мессенджер нужно срочно возвращаться, — смахнула
слезинку Слауч. — Они без спросу ушли из дома. Представляю, какая
паника сейчас в Бэггедже. 
— Зря мы не известили Фрамед. — нахмурился Мессенджер.
— Может быть, и не зря, — взметнулась золотая трость, и разноцветные блики вспыхнули с новой силой.
— Конечно же, не зря! Я уговорю папу бежать! У меня всё получится! Вот увидите… Ну, пожалуйста, отведите меня к нему... Па-па, па-поч-ка…
Без очков Клатч видела нечётко, а из-за нахлынувших слёз всё вокруг и вовсе утратило очертания. Как тут заметишь, что Цилиндр и Кивер только этого и ждут!
— Хорошо. Мы сейчас же отправимся в тоннель. – решительно произнёс Кивер.
— Спасибо!!! Мама никогда бы не разрешила мне! Мессенджер, ты что — не рад? Ну? Всё будет хорошо! Кстати, ты не потерял мою цепочку?
— Конечно, нет.
«Я берегу её как зеницу ока! Это самое ценное, что есть у меня!» — рвалось из его груди, но Клатч, ничего не услышав, воскликнула:
— Давай сюда! Клош, это тебе на память!
— Пи-пи-пи! Какая красота! Мамочка, а можно я подарю Клатч свою розовую ленту?
Слауч молча кивнула. Она еле сдерживала слёзы, зная наперёд, что сейчас скажет Кивер. А он произнёс:
— Клатч, Мессенджер! Независимо — с Кейсом или без Кейса, вы всё равно вернётесь в Бэггедж. Зря двигать камень с места на место мы не будем.
— А не проще ли поставить двери? — недоумевала Клатч.
— Двери ставятся на жилых сооружениях, а не на опасных тоннелях! Зам;к и без спросу можно открыть, а камень в одиночку не сдвинешь! — сухо произнёс Цилиндр. И пошёл дождь…

Камень подняли вверх и несколько касок во главе с Цилиндром скрылись в тоннеле.  Им не объясняли, зачем нужно делать подкоп, зато работать лопатами им было намного легче, чем вспоминать свой порядковый номер и номер впереди стоящего. Вскоре Цилиндр скомандовал «кругом марш!», и они беспрекословно поплелись репетировать.
Потом взметнулась золотая трость. Сначала рассеялась пелена над Клатч и Мессенджером. Позже в перекрытии образовалось небольшое отверстие. И из карцера, где надеялся на правосудие Кейс, пробился тусклый лучик света.   
— Кейс, это я, Цилиндр. Где надзиратели?
— На пересмене.
— Сейчас я просуну вам снотворный порошок. Подсыпьте его во все блюда, которые принесут вам на обед, и объявляйте голодовку. Надзиратели за милую душу съедят нетронутую вами королевскую еду. Каски увеличат отверстие, и можно будет бежать…
— Но я ни в чём не виноват!!! Я никогда не соглашусь на побег!
— Я знаю. Но как вы это объясните Клатч?!
— Кому-кому?!
— Вашей дочери! 
— Моей дочери?!
И Цилиндр вскипел от ярости.
— Если Балаклава запретил информировать вас о рождении вашей дочери, то на какое правосудие вы надеетесь?! Вы должны бежать!
— Папочка, папочка! Пожалуйста, соглашайся! Ты очень нужен мне…
— Но как могла Фрамед отпустить тебя?!!
— Она не отпускала… Дипломат сказал, что у меня нет времени на раздумье…
— Бедная Фрамед… Клатч, ты должна немедленно вернуться!
— А ты?!!
— Я не поступился своими принципами во славу Бэггеджа! Я не поступился своими принципами во имя королевы Фрамед! И, зная теперь, что у меня есть дочь, я трижды не поступлюсь ими! Наследница Бэггеджа должна уважать закон! Правда восторжествует! Клатч, ты всё поняла?
— Да, папочка. 
— Я горжусь тобой, доченька...
— Я люблю тебя, папочка…

Мёртвая тишина воцарилась в тоннеле. Цилиндр взмахнул тростью  — и луч света исчез. Камень водрузили на прежнее место.
— Мессенджер, а вдруг Барсетка отдала Дипломату ключ в обмен на дневник, и он запер выход из тоннеля? Ма-ма, мамочка…
— Раньше надо было думать! И хватит уже хныкать! Не маленькая! На Свалке наверняка появились пакетики. Они услышат нас и наделают шороха. Найти выход из тоннеля на обратном пути гораздо проще, чем твои очки!
— А зачем их искать?!  Я и без них прекрасно обходилась в Хеджере! 
— Тогда скажи, какого цвета продольная линия на султане Кивера?
— Ммм…
— А что изображено на его кокарде?
— Ммм…
— То-то же! Ищи очки!
Мессенджер понимал, что поиски очков в кромешной темноте не дадут
положительного результата. Зато Клатч отвлечётся от тревожных мыслей, от хныканья. И вообще, нужно посерьёзнее относиться к собственным вещам, словам, поступкам! Так ведь не только очки потерять можно!

  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
   

«Если Мессенджер и Клатч попали под обвал или наткнулись на Балаклаву, то в обоих случаях никогда не вернутся в Бэггедж! И Фрамед не вынесет потери дочери во второй раз! Если они уговорили Кейса бежать, я выйду со Свалки героем! Ведь это я направил к нему Клатч! И Фрамед ещё поплатится за своё бездействие! — и так, и эдак прокручивал Дипломат своё кодовое колёсико. — Ну, а если они вернутся ни с чем, я просто напросто не выпущу их, сколько бы ни пришлось мне подпирать дверь спиною!»      
Но неуёмный ветер назойливо листал запылённый дневник Барсетки, разносил пакетики по всей Свалке и взвинчивал Шоппер:
— Дипломат, а Дипломат! Ну, хватит уже притворяться спящим! Я прекрасно слышу, как вы скрипите своим шифром! Отсуньтесь от двери! Мне надо срочно переносить вещи в тоннель!
— А мне — не надо! И, вообще, хватит мне голову засорять своим хламом!
— Шо-шо? Да я и спрашивать не буду!
— Вот и ладненько!
И Дипломат демонстративно закрыл глаза. Разве мог он подумать, что какая-то Шоппер отшвырнёт его, как пустой коробок, а вездесущие пакетики сразу же бросятся к двери.   
  — Замок! Замок! Кладовщица, кладовщица, можно мы возьмём замок! Нам нужна музыка! 
— Шо-шо? Замок? Да забирайте. На что он мне без ключа! А поможете мне вещи перенести?
— Ещё бы!
Приземлившись недалеко от входа, Дипломат первым делом отыскал лом. Но было поздно. За поржавевшим ограждением Свалки замелькали фигуры Фрамед, Кобуры, Аптечки, Авоськи, а в распахнутом настежь тоннеле вспыхнули разноцветные блики.
Казалось бы, что никакая цифровая комбинация уже не поможет. Но в глаза Дипломату бросилась атласная розовая лента! Она развевалась на лучике не так от ветра, как от неудержимого порыва Клатч быстрее броситься в объятья Фрамед и прошептать: «Мамочка, прости меня, пожалуйста».
Дипломат хитро прищурился: «Значит, они побывали в Хеджере! Такие ленты носят только там…». Под наплывом блестящих идей и под шумок восторженной встречи он скрылся в  тоннеле. Откуда ему было знать, что выход завален камнем!..
— Ваше высочество! Дайте мне помощников, и мы обыщем тоннель! — обратился Кобура к Фрамед, но она решительно протянула Мессенджеру связку с ключами.
— Пожалуйста, запри тоннель. Не строить же из-за одного Дипломата тюрьму! Пусть посидит там до тех пор, пока его хитрый кодовый замок не рассыплется от ржавчины! 
— Но, ваше высочество! — не унимался Кобура. — А если он проберётся в Хеджер?
— Не беспокойтесь! Вход в Хеджер надёжно завален огромным камнем! И двигать его ради Дипломата никто не будет! — победоносно потряс ключами Мессенджер.
— Так ему и надо! — восторжествовала Шоппер. — Будет знать, как не пускать меня в тоннель!
Она уже готова была пуститься в пляс с Синим, как до неё вдруг дошло:
— Шо-шо? А как же мои вещи?!! Пппакетики, не отдавайте Мессенджеру замок!
Но пакетики и не собирались делать этого.
— Королева Фрамед, кладовщица нам отдала замок!  Мы не можем танцевать без музыки!
— Какая кладовщица?! Какая музыка?! Какие вещи?! У меня уже голова кругом идёт! — расстерялась Фрамед, и встревоженная Аптечка бросилась к ней с лекарством.
— Видишь до чего ты мать довела? — заворчала Авоська, промокая слёзы Клатч белым атласным платочком.
— Вижу…
— Видит она! И где это ты так ловко обманывать научилась?!
— Я не обманываю… Я, честно-пречестно, вижу!
— Без очков-то?! А ну-ка, одевай немедля!
— Но они в тоннеле потерялись…  Мамочка, прости меня, пожалуйста.
— Дома поговорим. – сухо отреагировала на хныканье Клатч Фрамед. –  Балетка еле на ногах держится… Пойдёмте, милая…
— Простите меня, Фрамед, но я останусь здесь, с пакетиками.
— А как же я? — ещё больше задрожали разноцветные блики.
— Авось, не маленькая! Из тоннеля выбраться сумела? И из любой другой ситуации выберешься!
— Если он тебе в капризах потакать не будет! — строго взглянула на Мессенджера Фрамед.
— Конечно, не буду! Честное слово!
— Ну-ну, ну-ну… — Прижала к себе Балетка не на шутку раскисшую Клатч. — Ведь мы же обещали заботиться о пакетиках. Не так ли?
И разноцветные блики радостно переметнулись к ним.
— А вы и вправду хотите научиться танцевать?
— Ещё бы! Ещё бы! Только Мессенджер отнял у нас замок …
— Но, королева Фрамед, вы же сами приказали мне запереть тоннель!
— Ты правильно поступил, Мессенджер… Главное, чтобы Дипломат не вырвался на свободу! А с музыкой мы что-нибудь решим...
Пакетики приуныли. Только почти у самого выхода, возле малюсенькой дверцы, Фрамед осенило:
— А от Свалки вам замок подойдёт?
— Ещё бы! Ещё бы!
— Но, ваше высочество! — всполошился Кобура. — Мне некогда сторожить пакетики! Мне и так хватает хлопот!
— А их и не нужно сторожить! Мы должны доверять им. Победители конкурса будут беспрепятственно возвращаться в Бэггедж! А остальным придётся ждать Цилиндра. Ведь он вас очищает… Вы согласны?
— Ещё бы! Ещё бы!
— И всё же их лучше запереть! А для музыки можно отдать от чулана замок, который зачем-то хранится в музее! — не унимался Кобура.
— В музее хранятся все ключевые моменты в истории Бэггеджа. Когда-нибудь и замок от Свалки станет музейным экспонатом. Но сначала ему нужно за-зву-чать!
Фрамед несколько раз ударила замком о засов, но особого перезвона не получилось. И она несколько смутилась.
— Извините, я только на рояле умею.
Но пакетики и так порхали от радости.
— А как же быть с Шоппер, ваше высочество?! — не сдавался Кобура.
— Пусть возвращается в гараж.
— Шо-шо?! В гараж?! Ну уж нет! Я ещё не сошла с ума, чтобы оставлять без присмотра столько добра!
— Вот вам и Шоппер! — обрадовалась Балетка. — Да, лучшей кладовщицы для Свалки нам не сыскать!
— Шо-шо? Какая же я кладовщица без кладовой?!
— Обломков разрушенного дома вполне хватит на строительство, — на ходу  приняла очередное решение Фрамед. — А пока вам всё же лучше вернуться в свой гараж. Надеюсь, вы не разучились управлять автомобилем? Заодно и Балетку будете подвозить на репетиции!
— Значит, ты вечерами будешь со мной! — обняла Балетку Клатч.
— Можно подумать, тебя удержишь дома, — вздохнула та, заметив за проржавевшим ограждением разноцветные ранцы, маленькие сумочки, Барсетку.
— Клатч, бежим к ним! — обрадовался Мессенджер.   
— Бежим!
— А правда, что через тоннель можно попасть в Хеджер? — окружили Мессенджера разноцветные ранцы.   
— Ой, а где твои очки? Ой, а где твоя цепочка? Ой, а что это за лента? — затеребили Клатч маленькие сумочки. 
И лишь Барсетка терпеливо дожидалась своей очереди.
— Клатч, Мессенджер, простите меня. Я исправлюсь.
— Она исправится, я ручаюсь. — стал рядом с ней ранец Красный.
— Только не иди у неё на поводу! — похлопал его по плечу Мессенджер.
Но Клатч уже взахлёб рассказывала Барсетке что-то своё, невероятно девчоночье, секретное.

А в королевском дворце Бэггеджа, в просторном светлом зале, на
экстренном совещании восседали представительные чемоданчики, портфели, сумочки.
— Балаклава арестовал Кейса, чтобы обезглавить королевство и напасть на нас. Кобура уже подготовил заслон от чёрных скихэтов. Мы не пропустим их и на шаг в Бэггедж! Но ночью они будут неуловимы! — тревожно застучали каблучки Фрамед. 
— Ах, ах, ах! — всхлипнули дамские сумочки.   
— Да, да, да, — почесал затылок Футляр от скрипки.
— Что делается! Что делается! — прошелестел Портмоне.
Портфель тоже хотел добавить что-то в этом плане, но Фрамед не стала дожидаться, пока он протрёт очки.
— Нужно срочно связаться с Цилиндром! Пусть Балаклава узнает, что тоннель действует. Во время представления, когда камень сдвинется с места, он не упустит шанса вместе со своими скихэтами ринуться туда и вероломно напасть на нас! Но ловушка захлопнется! Вот только кто отправится в Хеджер?
Все притихли. А Портмоне даже шелохнуться боялся.
Прослезившаяся Торба сунулась за платочком, но случайно вытащила отрывной полиэтиленовый пакетик.
Никакой паники не последовало, и пакетик прошелестел:
— А можно я отправлюсь в Хеджер?
— Ты? — протёр глаза Кобура.
— Ты? — хихикнули дамские сумочки.
— Что делается?! Что делается?! — вытер лоб Портмоне.
— А Мессенджер и Клатч тебе расскажут о Хеджере! — подбодрила пакетика Фрамед.
— Но только не на уроке! 
— Что вы, Портфель, всё пугаете его?! — не выдержал Портмоне. — Или вы сами хотите отправиться в Хеджер?!
— Да, да! — разошёлся Футляр от скрипки. — Пакетик — вполне подходящая кандидатура! И, в случае чего, Балаклава не сможет предъявить королевству ручной клади обвинение в шпионаже!  Пакетик же совершенно не похож на нас!

 Но тот не обиделся. Ведь главным его предназначением было – приносить пользу. И он с нетерпением поджидал Портфеля возле входа в школу. Всевозможные ранцы и сумочки весело шумели. Они не обращали на него ни малейшего внимания. Но пакетик всё равно был счастлив. Из-за облака вышло яркое солнце — и появились разноцветные блики.   
— Пакетик!? Что ты делаешь здесь?
— Я жду Портфеля!
— Ты будешь учиться с нами?
— Наверное…
— Тогда давай знакомиться! Я — Клатч. А как тебя зовут?
— Никак…
— А хочешь, я буду звать тебя Шур…, нет Шу-шу!
— Шу-шу! Шу-шу! — затрепетал пакетик.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дожди резко прекратились. Репетиции «Репки» тоже. Кейс не согласился на побег, а заниматься сказками Киверу особого удовольствия не доставляло. Но представление было уже проафишировано.
Чёрные скихэты изнывали от жары и громко зевали. Наконец, в небе появилось малюсенькое облачко. Оно на мгновение затмило солнце и поплыло дальше.
— Не улетай! — взмолились чёрные скихэты и покрылись катышками.
Шу-Шу стало невыносимо жаль их. Но ему нужно было срочно разыскивать Цилиндра. Он видел его давным-давно. На Свалке. Но тогда у него ещё не было имени. А у Цилиндра уже была трость. И не какая-нибудь простая, а самая что ни на есть — золотая! И он, Шу-Шу, непременно заметит её! По блеску!   
Но Цилиндр заметил Шу-Шу раньше. Тот и оглянуться не успел, как очутился в загородном дворце Короны, в большом просторном зале. Приблизительно в таком же, как и в Бэггедже. Только в этом среди бела дня все окна были зашторены. Горели свечи. Офицерские фуражки и конфедератки, парчовые митры и мурмолки, щегольские боливары и котелки, роскошные дамские шляпы и шали боялись шелохнуться, чтобы не загасить трепетное пламя. Пилотка, сложенная из свежей газеты, слилась с чьей-то внушительной тенью, стараясь держаться подальше от свечей.
Корона возвышался на троне.
В Хеджере все прекрасно знали о существовании этого трона, ещё более дорогостоящего, чем у Балаклавы. Да и сам Корона, как ни крути, был из чистого золота. Его бесчисленные бриллианты, рубины, сапфиры прочно держались в ювелирной оправе! Но разве можно при свечах достичь того блеска, как на солнце!
Корона просто сгорал от нетерпения выйти на свет!
— Ваше высочество, завтра будет представление, в ходе которого камень-«репку» поднимут. Балаклава со своими скихэтами не упустит шанс напасть на Бэггедж через тоннель! Тотчас же опустить за ними камень не составит каскам особого труда! И трон Хеджера ваш! — торжествующе взмахнул тростью Цилиндр, и на судейской шляпе раскачалась кисточка. 
 — И всё-таки разведка Бэггеджа переходит все границы! Где уверенность, что пакетики не будут безнаказанно появляться на территории Хеджера?!
— Да, да, пора бы допросить этого ммм… как его там…? — зашушукались роскошные дамские шляпы.
Двухкозырьковый детектив по имени Дистоке (англ. Deerstalker hat), также известная как Шляпа Шерлока Холмса — вид шляпы, которую обычно носили в сельских районах Англии, как правило, во время оленьей охоты) приподнял уши и уставился на Цилиндра. Но тот не счёл нужным представлять какого-то пакетика по имени высшему обществу.
И Дистоке не стал настаивать.
 — Ну, юноша, позвольте поинтересоваться: сколько вас?
Цилиндр беспечно подтолкнул Шу-Шу вперёд. Откуда же ему было знать, что тот целый день учился в школе и так уверенно заявит:
— Нас — миллиарды!
— Миллиарды?! — приподнялись в недоумении суконные офицерские фуражки.
И Цилиндр чуть трость не выронил.
— Да какие там миллиарды! Тттысячи две, не больше.  — попытался он замять информацию, напрямую касающуюся прибыли, полученной от очищения Свалки.
Но Корону так просто не проведёшь.
— Почему же вы, Цилиндр, не воспользовались такой многочисленной армией пакетиков для свержения Балаклавы, для освобождения Кейса?!
— Да, да! — оживились шляпы. — Надо было использовать их!
И только Цилиндр даже представить боялся картину, если бы лавина воодушевлённых пакетиков хлынула в Хеджер! Попробуй потом выдворить их! Это в Бэггедже они безропотно отправляются на Свалку! Это в Бэггедже они танцуют ради свободы… Это в Бэггедже всего лишь две-три пары становятся победителями! А что делать, когда все они станут героями?! У Фрамед не было иного выхода, поэтому Шу-Шу оказался здесь! И он не так уж прост, раз до миллиарда считать умеет! И не так легко его теперь выдворить из зала. А при нём лучше ничего не объяснять собравшимся.
Но Киверу было всё равно, что подумает Шу-Шу.   
— Фрамед отвечает за порядок в Бэггедже! А мы — в Хеджере! У нас есть каски! У нас есть кому совершать подвиги! У нас будут свои герои! Слава Хеджеру!
— И всё же, пусть этот… хм, как его там, сам отправляется к Балаклаве и заманивает его в ловушку! — замахали веерами роскошные дамские шляпы.
Несколько свечей тотчас же угасли, но Шу-Шу, ко всеобщему изумлению, решительно воскликнул:
— Я согласен!
И восторженная Пилотка незамедлительно отделилась от чьей-то тени. Ей ещё ни разу не приходилось воочию видеть такого самоотверженного героя.
     — Как вас зовут? — только и успела спросить она.
     — Шу-Шу...
Их взгляды встретились, но Цилиндр взмахнул тростью:
— Извините, Пилотка, у нас нет времени на интервью!
И свечи угасли.

В летнем театре вот-вот должно было начаться представление. Киверу и Цилиндру уже наскучило заниматься сказками. Но каски были начищены до блеска, а Клош успела сочинить себе песенку.
Зрительный зал был до отказа набит чёрными скихэтами, которые ёрзали от нетерпения быстрее ринуться за Балаклавой в тоннель! На Бэггедж!
И долгожданная сказка началась!
Каски блестяще выполняли все приказы Кивера, и никто из них не сбивался со счёта! Балаклава охотно ринулся бы с ними в тоннель, да разве смогут они оставаться там неслышимыми и невидимыми, как чёрные скихэты!
А каски скандировали всё громче и громче:
 — Рраз-два, взяли! Рраз-два, взяли!
 И Балаклава вдруг почувствовал раздражение. Но не потому, что у него под ухом шелестел Шу-Шу. Просто он никак не мог подсчитать, сколько ещё касок выйдет на сцену после того, как Кивер дал команду девяносто восьмому, а всего их сто.
Шу-Шу непременно бы ответил ему, спроси он у него. Но разве мог Балаклава предполагать, что какой-то отрывной пакетик целый день учился в школе, что теперь как заворожённый смотрит на обосновавшуюся на изгороди Пилотку, что радуется за чёрных скихэтов, которые не глядя уселись на разогретые жгучим солнцем жирно налакированные скамейки… И, хотя им придётся долго очищаться от клея, зато не придётся быть замурованными в тоннеле… Ведь там, в кромешном мраке, они уж точно никогда не смогут обобрать с себя свои катышки!
Наконец, дошла очередь до маленькой серенькой мышки с тоненьким голоском, с золотой цепочкой. Хаки сгорал от нетерпения быстрее вручить ей букетик фиалок. Они благоухали в его руках… И никому из бейсболок даже в голову не взбрело пошутить над ним.
А Клош так чувственно пела!

Стать пушистам  можно,
золотым, железным
Только очень сложно
сделаться полезным.
Пи-пи-пи, пи-пи-пи,
миг заветный не проспи.

Даже серой мышке
в норке не сидится.
И её умишко
может пригодиться.
Пи-пи-пи, пи-пи-пи,
миг заветный не проспи.

А пока, пока мы
собрались все вместе,
и огромный камень
можно  сдвинуть с места.
Пи-пи-пи, пи-пи-пи,
миг заветный не проспи!
 \               
И, казалось, камень сам вознёсся в воздух!
Открывшаяся за ним темнота тоннеля, была намного слабее кромешного мрака, который источали прорези Балаклавы.
 — Пора! — прошелестел Шу-Шу.
Белое облачко затрепетало на фоне кромешного мрака, и Балаклава уверенно ринулся туда.
— За мной! На Бэггедж! – скомандовал он и уверенно ринулся к тоннелю,  даже не  оглянувшись на скихэтов, не заметив во мраке чёрного Дипломата.
Дипломат даже не успел прокрутить кодовое колёсико, как огромный камень тут же опустился на прежнее место.
И чёрные вязаные скихэты вдруг поняли, что поднимать его никто не собирается, что их катышки крепко увязли в загустевшем лакированном покрытии, что отмыться им будет не так-то просто. В итоге они беспрекословно подчинились Киверу. Ведь Балаклава остался там, в тоннеле, а площадь Хеджера озарилась сиянием драгоценностей Короны.
Солидные головные уборы ринулись к нему на поклон, но бейсболки не спешили слезать с дерева. Им было намного интереснее наблюдать, как Хаки вручает фиалки Клош.
Пилотка тоже оставалась на месте. Перед её глазами стоял мрак тоннеля с камнем при входе, но камень на душе был куда как тяжелее. И никакие каски были не в силах сдвинуть его.
Но кто об этом думал сейчас? И вообще, кто кроме неё вспомнит трепещущее белое облачко!
Главное, что Корона пришёл к власти! Главное, что он освободил невиновного Кейса!
— Я глубоко признателен вам, ваше высочество! — неуверенно  сделал Кейс шаг вперёд, явно смущаясь потёртостей золочёного фрака. — Цилиндр и Кивер — настоящие герои!
— Слава Хеджеру! — раскатилось по площади.
Процессия отправилась в летний театр, и все молча склонились над оркестровой ямой.
«Надо срочно демобилизовать каски… Как бы они невзначай не сдвинули камень…  — покрылись испариной бриллианты Короны.
«Чем же заменить ненадёжные двери на входе в тоннель?.. Ведь они выходят на Свалку. Мало ли что надумают её обитатели… — осыпалась позолота с Кейса.
«Какое же количество пакетиков придётся указывать при очередном очищении Свалки?.. — нервно постукивал тростью Цилиндр.
«Надеюсь, мы не напрасно двигали камень … — глядя на них, дрогнул чёрно-белый султан Кивера
 А Пилотке казалось, что все высокопоставленные лица искренне скорбят о Шу-Шу, и с жаром подбирала самые яркие заголовки для своих новых статей.