Золотой запас. глава 5

5.
     Наталья Викторовна, оставив свой роскошный «Мерседес» у ворот коттеджа, извлекла из гаража пылящийся «Туарег» мужа с помятым боком. Виктор Иванович, пользуясь услугами водителя или жены, совершенно не умел управлять автомобилем. Подаренный супругой в честь юбилея автомобиль в тот же день «приложил» к дереву, неудачно росшему на повороте к загородному дому. Машину починили, в следующую поездку незадачливый водитель, маневрируя у магазина, налетел задом на ограждение, сильно повредив подвеску. После ремонта, имея несколько положительных опытов эксплуатации своего автомобиля, Виктор Иванович, в очередной раз, загоняя «Туарег» в гараж, забыл зафиксировать створки ворот. Подхваченная ветром массивная воротина ударила в борт и оставила глубокий след по всему правому боку въезжавшего автомобиля. Наталья Викторовна, на тот момент уже посвященная в истинные потребности супружеского автомобиля ремонтировать его не стала. Брошенное, несчастное авто было предано забвению в гараже коттеджа.

     Трезво рассудив, что визит на «топовом» авто затруднит процедуру торга, Сомская, сама уселась за руль помятого Фольксвагена. Таким образом соблюдая условности для минимизации затрат в достижении цели своего визита, супружеская чета к десяти утра подкатила на ободранном «Туареге» к дому на Кедровой.

     При свете дня дом выглядел уныло. Разросшийся бурьян палисадника, сдерживаемый поредевшим облупившимся штакетником, частью скрывал закрытые ставнями окна. В окнах мансарды, нарушая стиль деревянного зодчества, нелепо белели новомодные пластиковые окна, установленные новыми хозяевами. Потемневшие дубовые ворота с врезной дверью, давно некрашеная стена мастерской отца, совмещенная с гаражом, лужа перед воротами радости в общую картину не добавляли.

     Целеустремленная супруга припарковала автомобиль так, что Виктор Иванович, зачарованный видом отчего дома с начинкой, вышел в лужу, забрызгав мутной водой «адидасовские» штаны спортивного костюма. Замер на мгновение толи от оплошности, толи зачарованный знакомыми с детства звуками близлежащей железнодорожной станции.

     Звонок не работал, постучав по воротам приготовленным для такого случая куском кирпича, чета услышала женский голос;

     - Кто там? – Хлопнула дверь, громыхнула цепь. Из-под ворот донесся густой рык, пару раз гавкнувшего, явно для порядка, в оправдание своей принадлежности пса. - Щас иду.

     В приоткрытой двери появилось лицо с волосами, перехваченными платком на украинский манер. Всмотревшись в лица визитеров, хозяйка узнала прежних владельцев дома. Выпростав свое дородное, облаченное в домашний халат тело на улицу, захлопнула дверь перед носом здоровенного пса, с интересом рассматривающего нарушителей своего покоя.

     - Здравствуйте, - сказала Наталья Викторовна, мучительно вспоминая имя хозяйки.
     - Ой, Наталья Викторовна, шо это вы к нам пожаловали? – Хозяйка с интересом разглядывала Виктора Ивановича, виденного ею ранее мельком.
     - А ваш муж дома? – Решив не затягивать решение вопроса, Наталья Викторовна решила сразу перейти к делу. – У нас к вам предложение.
     - Семен-то, да откуда, ишо вчерась вечером укатил с дружками на рыбалку. Ну скажите на милость, какая ноне рыбалка, знамо дело водку жрать поехали. Я, как они умотали, кинулась проверить, как сердце чуяло, точно, трехлитровую банку первача упер, зараза. Как завод прикрыли, так совсем удержу не стало! Дружков алкашей завел, раньше все в дом, а теперь все из дома норовит, ну вернется пакостник, я ужо ему устрою...
     - Татьяна мы к вам вот по какому делу, - прервав излияния, перешла к делу Сомская, припомнив, как казалось имя хозяйки.
     - Тая, меня зовут, – поправила, насторожившись, хозяйка.
     - Извините, Таисия, у Виктора Ивановича умер отец. - Стрельнув взглядом на открывшего было рот мужа, Сомская продолжила, -Умирая, последней волей приказал восстановить, так сказать, родовое гнездо…
     - Ой! Царствие небесное! – Колыхнув грудью, хозяйка богобоязненно перекрестилась. - Да что ж я вас на пороге-то держу, ужо погодьте, я собаку уберу, погодьте.

     Во дворе, перечеркнутом по диагонали толстой проволокой, по которой скользила цепь, ограничивая передвижения запертого в будке пса, на Виктора Ивановича накатились ностальгические воспоминания беззаботного детства. Повинуясь импульсу, он подошел к двери сарая и открыл ее. Перед дверью в гараж у стены четко отпечатался след рельса, о котором говорил отец. Рельса не было.

     - А где рельс?
     - Так это, с утра ишо, восьми не было, старуха какая-то малохольная пристала, говорит, ей кусок рельса позарез нужон. Откуда прознала, бог ее ведает, вцепилась, как пиявка, так и пришлось отдать.

     Перед глазами наследника возникла сгорбленная спина вероломной старухи с торчащими лопатками. Голова ее медленно повернулась к нему белым пятном, перечеркнутым седой прядью волос… Он к своему ужасу осознал, что совершенно ее не рассмотрел и не помнит лица. Преодолевая оцепенение, с трудом повернувшись на ватных ногах, запинаясь, выговорил, теряя самообладание от нахлынувших чувств:

     - И вы ей отдали?…
     - А шо? – перешла в наступление хозяйка. - За него и пятьсот рублей не выручишь, а мы с ней на тысячу семьсот сторговались.
     - Да, как же? … - Лишенный наследства, не находя ответа в безмятежном лице хозяйки, вперился взглядом в Наталью Викторовну, ища оценки человеческого безрассудства у подошедшей супруги. - Как можно?…
     - А шо? Семка приволок, когда подвал копать собирался. Да как с работы поперли, все хотел на металлолом сдать, да я не позволила, один черт, прожрал бы. А эта старуха, нет, вы представляете, в чем только душа держится, доволокла его до своей машины одна. Я хотела кого из соседей кликнуть в помощь, чтоб помогли на машину погрузить, так она сама конец на багажник положила. Я ей только слегка помогла его на багажник задвинуть. Вона, как тащила, весь двор поцарапала. – Таисия указала на свежую царапину, от ворот тянущуюся мимо них к внешней стене сарая.

     Сомские, следуя указанию хозяйки, проследили путь исчезнувшего сокровища. От собачьей будки у входа с блестевшими в щели любопытными глазами пса до стены сарая. Уперлись взглядом в длинный более двух метров след, оставленный долго лежавшим предметом на бетонной отмостке сарая.

     - Какой рельс? … – Бледный наследник непонимающе смотрел на след у стены сарая. Наталья Викторовна, опасаясь за рассудок супруга, подвинулась ближе. – Какой рельс?
     - Как, какой? Я ж говорю, Семка приволок, ишо неделю опосля спиной маялся…
     - Такой длинный?
     - Ну да, вона след остался, почитай два с половиной метра был...

     Саенко Тая, родилась в небольшом хуторе богом забытой глубинки необъятной страны в многодетной семье шестым ребенком. С детства познала нелегкий колхозный труд и цену хлеба. В школу из-за удаленности от хутора ее определили в девять лет. По окончании восьмилетней школы, до которой приходилось топать более четырех километров по проселочной дороге в соседний поселок, родители отвезли ее в областной центр. Отец, оформил ее в училище на швею-мотористку, полагая, что с такой профессией дочь непременно будет работать на фабрике в большом городе. Согласная мать, про себя думала, что имея от природы ядреные формы, дочь, прекрасно устроится в городе, избавившись от нелегкой хуторской жизни.
 
     На самом деле, недостатка в ухажерах у фигуристой, пышущей здоровьем Таи не было, но, помятуя о строгом наказе матери, она отгоняла, не особенно церемонясь, их от себя, как мух.
 
     На втором году обучения она познакомилась с парнем. Появившийся под новый год в их общежитии с гитарой в «дембельской» форме, расшитой галунами, украшенной аксельбантом и кучей красивых значков. Семен, так звали демобилизовавшегося повесу, захвативший собою внимание всех девчонок. Дембель сразу положил глаз на Таю и, толи из гордости быть избранною, толи - просто пришло время …, Тая уступила. К весне она поведала своему жениху о своей беременности и желании упрочить отношения. Жених повел себя странно, не ответив ничего вразумительного, стал реже появляться у нее, потом и вовсе пропал на неделю. Вечером проходя мимо парка, Тая, услышав знакомый голос, поющий под аккомпанемент гитары. Пошла на звук, найдя своего ухажера в летней беседке с двумя знакомыми подружками из их общежития, одна из которых нагло положила свою голову на плечо тенора, приобняв его рукою. Зимняя шапка спасла Семена от серьезных травм, он отделался надрезанным гитарной струной ухом и выбитым зубом. Подружки разлетелись, сопровождаемые тумаками, получив хороший урок. Впредь желающих слушать серенады Таиного избранника не стало. Побитого суженого она привела к себе в комнату, умыла, объяснила принципы морали. Через некоторое время по достижении совершеннолетия Таи они скромно расписались в местном ЗАГСе.

     Получив диплом, Тая по распределению перебралась в Эменск, прихватив с собою дочь и мужа. На фабрике быстро выхлопотала для своего семейства комнату, а затем приватизировала и всю двухкомнатную квартиру малосемейки. Выросшую дочь устроила на обучение в столичный ВУЗ, где та, имея хорошие задатки от мамы, быстро устроилась. Обзаведясь много старше себя мужем, с деньгами и жильем. Захлестнутая суетой столичной жизни, она изредка навещала своих родителей, никогда долго не задерживаясь.
 
     Пристроив дочь, Тая решила пожить для себя и начала откладывать деньги. Разок съездила с мужем на море, разок в санаторий. Нестабильность сбережений, может ностальгические воспоминания детства побудили ее к приобретению частного дома, коим стал запущенный дом на Кедровой.

     - Какие два метра? Он же… - Виктор Иванович, развел руки, демонстрируя маленькую длину рельса, указал на след в мастерской у двери в гараж. - … тут стоял.
     - А-а этот огрызок? Дак его Семка на якорь с собой на рыбалку взял. Говорил дырки в ем удобные резинку цеплять, шоб, значит, судака смыкать, – смекнув что-то Таисья спросила, – а шо это вы так о нем интересуетесь?
     - Виктор Иванович немного не в себе, - вмешалась Наталья Викторовна, - вы понимаете - смерть любимого родителя, он, так сказать, от смертного одра. Хлопоты … сами понимаете.
     - Понимаю, – подтвердила хозяйка, подозрительно окинув взглядом пару.
     - Может, в дом пройдем, - чтоб отвлечь мужа и разрядить обстановку, предложила Сомская, – обсудим наш вопрос.
     - Мы, как взяли дом, так сразу евроремонт затеяли. Окна пластиковые вставили, - рассказывала Таисия провожая гостей в дом, - старые двери все поменяли, наверху уж часть гипсокартоном обшили и ламинат поклали…
     - А старые куда дели? – Перебил Виктор Иванович.
     - На дрова Семка разобрал, на кой ляд они нужны, никто брать не захотел. Ручки посымал, думали, чего у металлистов выручить, дык даже тысячи не дали…

     Наследник впал в прострацию, ощущая себя героем романа Стивенсона на краю опустошенной ямы острова сокровищ. Будто издалека доносился треп болтливой хозяйки. Виктор Иванович ощутил непреодолимое желание придушить ее, и только неожиданно острый позыв в низу живота от нестерпимого желания писать отвлекло его от скорой расправы.

     - В туалет можно? – Спросил глухо.
     - В доме не работает, там, в огороде на задах, да вы, небось, помните, где и был, – отвлекшись от монолога, Таисия махнула рукой и вновь завладела вниманием Натальи Викторовны.

     Закрыв за собой калитку в огород, Виктор Иванович сразу повернул к колодцу у дома. Старый сруб выполнял более декоративные функции, сохранился. Приоткрыв крышку, он заглянул внутрь, далеко внизу на свинцово-темном зеркале воды отразился светлый квадрат с его силуэтом.

     Удовлеворенный направился к летнему сортиру, проходя мимо дровяного сарая, заглянув в него, среди других дров рассмотрел буковые обломки дверей дома. Подойдя к нужнику, замер. Дверь сортира украшала массивная, потерявшая позолоту, потемневшая ручка-кноб со львом, прикрученная взамен деревянной новыми хозяевами.

     Ручка была только с внешней стороны, воровато оглянувшись Виктор Иванович вывернул ее с предательским треском выдираемых с мясом шурупов, и юркнул в нужник прикрыв за собой дверь.

     Спортивная куртка сразу обвисла под тяжестью сокровища. Переложенная в карман штанов, затянутых на опустившейся под брюшком до бедер талии шнурком, выперла предательским бугром на ляжке. Не найдя другого способа, воришка вытащил шнурок из пояса штанов, обвязал талию, оставив длинный конец, к которому привязал ручку и сунул ее в штаны. Ручка неприятно холодила низ живота, смирившись с некоторым неудобством, Сомский направился в дом. По дороге познакомился с другим неудобством, не смотря на то, что он придерживал сокровище, сунув руку в карман, оно стукало и царапало интимное место.

     В его отсутствие Наталья Викторовна все вызнала и уговорила хозяйку. Таисия войдя в их положение, уступила, пообещав прицениться для дальнейших переговоров и определения стоимости дома, в который, с ее слов, они с мужем вложили немыслимое количество средств.

     Отказавшись от чая и горькой, для скрепления договоренности Сомские направились на выход, провожаемые подозрительным взглядом терпящего временное затворничество пса.

     На выходе хозяйка, видимо предчувствуя хорошую сделку, тараторила без умолку, нахваливая произведенные улучшения дома, не позволяя с собой расстаться. Наталья Викторовна внимательно слушала, иногда вставляя слово. Наследник, страдая от неудобной ноши, терпеливо ждал окончания диалога, рассматривая ранее оставленную вниманием царапину от волочимого рельса, частью скрытую лужей до дороги, спросил.

     - А на чем старуха приезжала?
     - Так, на шастерке, - быстро переключившись, Таисия, пересказав встречу со старухой. Даже описала ее, собственно не добавив новых сведений к ее облику, кроме ситцевого платья в синий горошек да желтого цвета ВАЗ-овской шестерки.

     Распрощавшись, Виктор Иванович, игнорируя желание супруги отогнать машину на сухое место, форсировал лужу. Забравшись в машину, прикрыл дверь, с облегчением широко расставил ноги.

     Отъехав от дома, супруга глянув на мученическое лицо мужа, участливо спросила о причине. Наследник боязливо оглянувшись на исчезающий дом, извлек из штанов к изумлению супруги теплую ручку-кноб со львом.