И лето навсегда

   Я сидел дома и смотрел телек.
Вообще говоря, надо было уже быстрым шагом идти по улице в сторону рынка, или базара, как он тут у нас в нашем маленьком Звягинове называется. На базаре возле музыкальной палатки у нас состоится встреча с Артуриком. Надо кое-чего купить, а потом двинуть в сторону реки, где ждёт Джон и моторная лодка, такой план. И помчимся мы в ночёвку,  а к нам Дитер, Алёна и Лариска обещали нагрянуть. Будет весело, ага. Ну а  телек я смотрю, потому что там про затмение говорят. Сегодня днём состоится последнее солнечное затмение уходящего тысячелетия. Я перерыл  всю свою комнату, чтобы кусок фотоплёнки неиспользованной  найти, на фазы солнца через неё смотреть. Куча фотографий, письма, открытки, рисунки, ещё всякий хлам, а плёнки блин, нет. Вот нужна тебе какая-то мелочь позарез, валялась же вроде на виду, а хватишься - нету. Ну что за жизнь. И Артурик на месте уже небось..
" Уникальное солнечное затмение можно наблюдать и на территории России. Следующее полное затмение произойдёт в 2026 году." - вещает телевизор. Изображение на экране дергается, прыгает, звук уходит. Помехи. Давно пора этот древний телек на помойку отнести. Только новый не на что купить..
  Я подошёл к окну и посмотрел на улицу. Стояло солнечное августовское утро, не предвещающее никакого затмения. А лето тем временем кончалось, век кончался, тысячелетие тоже. И вообще что-то кончалось, какой-то жизненный период. Было такое ощущение. Из-за цифры, наверное - три девятки, обнуление, новое тысячелетие.. Где мы там, в этом футуристическом 2026? Кто мы там,  двадцать семь лет спустя? Мы те, кем хотели быть? Мне с тоской представилось, что под привычным течением каждодневной жизни незримо и неизбежно, как айсберг в фильме “Титаник”, вырастает рубеж, за которым всё окажется совсем по-другому. Совсем не так, как ты предполагал. Скажем, ты рассчитывал стать писателем или рок - звездой, писал роман или там сочинял и исполнял крутые песни, а потом вдруг обнаруживаешь, что ты вот уже как пару-тройку лет монтёр в городских электросетях, у тебя жена, спутниковая тарелка на миллион каналов и прописка в ближайшей пивнухе.
Зазвонил телефон.
Я вырубил телевизор, выскочил в прихожую и снял трубку:
   - Алё.
В трубке слышался нарастающий гул.
   - Алё?..
Гул в трубке не был привычным телефонным шумом, в котором ощущалось наполненное щелчками и потрескиванием пространство. Гул в трубке заполнял собой всё плотным и упругим потоком. Как будто из динамика в моё ухо мчался, приближаясь, сверхтехнологичный поезд из будущего. И не доезжая до меня пары сантиметров, исчез. Внезапно. Трубка молчала. Телефон не работал. Я пожал плечами, положил трубку на аппарат и помчался на встречу.

    - Ну где ты блин, лазишь? - напустился на меня обычно такой спокойный Артурик. Я и впрямь опоздал на пятнадцать  минут. Ну опоздал. Как будто мы упустим рейс на самолёт,  думал я, торопясь за худощавой и широкоплечей фигурой Артурика, целенаправленно скользящей через рыночную толчею. На базаре, несмотря на будний день, было людно и шумно. Неторопливые горожане подозрительно приценивались к овощам и фруктам, набивали целлофановые пакеты творогом, укладывали в хозяйственные сумки стеклянные банки с деревенский сметаной. Сельские бабули торговали яйцами и курятиной  прямо со своих телег рядом с шумно фыркающими, густо пахнущими лошадьми. Из деревянных ларей с рассолом крепко благоухала жирная сельдь, а на прилавке напротив замершими роботами громоздились красные раки, свесив безжизненные клешни. Мы миновали продуктовые ряды, оставили позади галерею серых и чёрных надгробий, увешанных кислотных расцветок венками из искусственных цветов, вырулили на ряды с тряпьём.
  Грудастая торговка Вика, старая знакомая, бойко продавала какой-то тётке пёстрый сарафан, не забывая обсуждать местные новости.
  - И у нас телевизор не показывает и телефон выключился, к соседке пошла, и у неё телефон не показывает, - трещала Вика, доставая все новые и новые разновидности своего товара. Если честно, я немного загляделся, как Вика нагибается и вынимает тряпки из сумки. Обернулся к Артурику, а его уже нету. Вперёд ушёл. Ищи его теперь тут. Я стремительно двинулся через толпу, по пути кивая знакомым. Кого тут только не было.. Вон слева важно прошёл Коля Шериф с женой и коляской. А там в отдалении промелькнул Санчес, недавно вернувшийся из командировки в Лондон. Эх, поболтать бы с ним про это, да времени в обрез. Вообще говоря, у нас тут на базаре отличное место для встреч всех со всеми - встреч случайных, деловых и просто потрепаться. Особенно просто потрепаться.. О, а вот и Артурик. Он шёл навстречу.
  - Нету здесь его железки, блин. Только время зря потеряли. - пробурчал он угрюмо. -Пошли отсюда.
В рыночной толпе показался местный сумасшедший Толя Капитан. Да и не сумасшедший даже, а так, с приветом. Вечно в одной и той же куртке, с какими-то сумками.. Капитаном его прозвали за молодые годы, проведённые на флоте и за трубку, которую Толя не выпускал изо рта. Толя посмотрел в нашу сторону и подмигнул. Из зарослей его бороды прорезалась щербатая желтозубая улыбка.
   - Кайтесь, твари православные, ибо грядет конец света и пришествие её!
Капитан опять подмигнул и так  захохотал, будто выдал офигенную шутку.
Но мы уже покидали рынок, быстрым шагом спускаясь по улице, ведущей к реке.

 ..Наш старинный городок одним своим краем подходит почти вплотную к реке. Некоторые частные дома стоят, можно сказать, на пляже. Пятиэтажный дом, в котором я живу, тоже от реки недалеко. Вышел из подъезда, зажёг сигарету и окурок выбрасываешь уже на берегу. Летом тут полно купальщиков, несмотря на то, что бывает, коровы с лугов забредают. А вверх по реке ещё один пляж и пирс, к которому свои  лодки, железные и деревянные, привязывают местные рыбаки да охотники. Туда-то мы с Артуриком и пришли. Лодка Джона уже была оснащена мотором, а сам он, высокий и коричневый от загара, стоял на берегу возле деревянного пирса в одних плавках и внимательнейшим образом изучал порез на пальце.
  - Не было там твоей блесны, на базаре! - издали крикнул Артурик. Джон медленно поднял голову и посмотрел на нас. Лицо у него всегда сумрачное, нахмуренное, хотя на самом деле наш товарищ тот ещё приколист. Неожиданно он по-детски ласково улыбнулся. Мы подошли к пирсу. Все так же улыбаясь, Джон смотрел куда-то поверх наших голов.
   - Как же офигенно она в этих брючках выглядит, боже ты мой..
Я и Артурик, как по команде, повернулись за взглядом Джона. По улице вдоль частных домов на высоких каблуках, упоительно покачивая бедрами в светло-кофейных брюках в обтяжку, проплывала Римка. Живёт тут такая.
За те несколько секунд, пока мы пялились на удаляющиеся брючки, Джон запрыгнул в лодку и уже гремел там снастями, гаечными ключами и баком с бензином. Страсть к реке, к рыбалке иногда перевешивала в нём тягу к женской красоте. Вообще, было в нём самом нечто рыбье. Что-то от динамичной, сильной щуки. Эдакий  щучий прищур, маленькие зубы в быстрой улыбке. Длинный, вытянутый торс, смонтированный на неожиданно мощных, от природы мускулистых ногах. Спортом Джон никогда не занимался, но и  алкоголем не злоупотреблял.
А не пил он с прошлогодней похмельной зимней рыбалки, когда увидел в проруби, на дне реки светящийся фонарик.
"Слышь, кореш. Ты зачем фонарик утопил?"
Кореш изумленно посмотрел на Джона.
"Да не брали мы фонарик никакой, братан. Нахер он нам днём?"
Джон прилег на снег возле лунки и вгляделся повнимательнее. Он отчётливо видел фонарик, лежащий в тёмной глубине. От фонарика исходил странный свет - он рассеивался как бы мерцающими ломаными ниточками, которые то переплетались между собой, образуя сноп сияния, то рассыпались в стороны дергающимися паучьими ножками.
Джон отслужил в армии, не боялся ни драк, ни загулов, но эти переливающиеся ломаные ниточки поселили в его сердце такой ужас, что он немедленно завязал с пьянкой.
   - Слышь, Акакий Мазафакич, Окунь Нафтизиныч! Бегом на борт!
Мы вскочили  в лодку, схватили вёсла и принялись выгребать на середину реки. Джон уселся на корму, приладил к мотору пусковой шнур, дернул раз, другой, мотор яростно заорал, застучал, сцепился шестернями, вспучил невидимым винтом воду, лодка вздрогнула, приподняла нос и помчалась вперёд, обдавая нас бриллиантово сверкающими брызгами.

  Артурик, красавец, раздобыл дома кусок фотоплёнки. Мы по очереди глядели на солнце, оценивая количество набежавшей на него тени. Вообще говоря, в наших краях затмение обещалось не полное, но и такое стоило посмотреть. Последнее в этом тысячелетии. Всё-таки жить на явном рубеже эпох, по-моему, в этом что-то есть. Вроде как обновление. Новая точка отсчёта, нулевой километр, синий дорожный знак с надписью "Будущее". Оно уже совсем рядом. Можно сказать, за поворотом.. Внезапно и пронзительно, всей своей внутренностью я ощутил этот миг - текущий, проносящийся сквозь меня, оставляющий на мне, как свет на фотоплёнке, неизгладимый отпечаток; тот миг, что только сейчас и никогда больше. И нет никакого компьютера для его сохранения, кроме моей тускнеющей памяти. Миг, в котором мы, весёлые и свободные, покидаем родной город, момент, в котором нам по двадцать два года и где мы навсегда впечатаны в вечное лето неизменной точкой перспективы уходящей к горизонту реки.
  Мы мчались вдоль порыжевших от зноя берегов, пролетали возле столетних ив, нависающих над водой, казалось, со времён хана Батыя. Оставляли маленьким пляжикам морскую волну от нашей лодки, на радость визжащим ребятишкам.
До места ночёвки была ещё добрая половина пути, но Джон вдруг резко повернул наш стремительный катер к берегу. Мы неслись прямо на пустынный песчаный пляж с порослью кустов. Я бросил взгляд на Джона. Лицо рулевого было мрачным и жёстким.
   - Джон, что такое? - проорал я через шум мотора. Он не ответил и сбросил газ. Двигатель заглох и лодка по инерции проплыла еще несколько метров, а потом с размаху уткнулась в берег. Мы дернулись, хватаясь за борта, с грохотом повалились алюминиевые весла. Одним громадным прыжком Джон выскочил на песок и что было духу помчал к кустам. А через пару секунд из-за них донёсся стон бесконечного облегчения. Вот оно как, значит..  Мы с Артуриком понимающе заржали  и тоже вылезли из лодки. Вокруг было безлюдно и жарко. Песчаный берег нашей внезапной остановки поднимался наверх крутыми склонами, с вершин которых стройно темнели в серебристо - синем небе редкие сосны. После грохота мотора тишина казалась какой-то инопланетной.
   - Ультима Туле*, - сказал Артурик что-то непонятное. Артурик у нас парень начитанный. Я, конечно, тоже много читаю, но не..
Страшный вопль разрезал жаркий полдень. Выскочив из-за кустов, Джон сломя голову бросился к реке, с тем же криком ринулся в волны, исчез на несколько мгновений из виду, вынырнул, извиваясь и лупя вокруг себя руками, снова скрылся под водой. Казалось, он борется с притаившимся на дне монстром, что мысленной силой затащил купальщика в реку, обвил холодными щупальцами и утаскивает в пучину. И речной Кракен похоже, победил. Над гладью реки показалась рука Джона, кисть которой, как прощальный привет, выбросила средний палец и ушла в глубину. А река так же катила свои волны, словно и не было никакой борьбы человека с чудовищем.. Течение покачивало лодку, в прозрачной прибрежной воде теребили хвостиками любопытные мальки. Мы с Артуриком ухмылялись. Джон мастер выкинуть как-нибудь дикий номер. Причём выкинуть внезапно. Прошло с полминуты и всплывающей башней подводной лодки показалась макушка головы, потом глаза, нос и наконец, довольная улыбка.
   - Слышь, пингвины. Давай купаться, ага.

  Накупались, нанырялись мы до рези в глазах и теперь валялись на пляже. Я вытащил из кармана штанов свой синий блокнот и ручку, которые всегда таскал с собой и быстро набросал рисунок - нас троих, мчащихся в лодке к центру вселенной. Художник из меня так себе. Я, честно говоря, писатель. Пишу фантастический роман про апокалиптическое будущее. Ну, антиутопия как бы. Никому не давал пока читать, да и не знает об этом никто..
   - Слышь, Окунь Нафтизиныч! Чего рисуешь там, покажь!
Я протянул Джону блокнот. Джон стал внимательно изучать рисунок, как вдруг из воды выскочила рыба, мимолётно сверкнула на солнце и с плеском ушла в волну. Всплеск показался оглушительно  громким. Джон мгновенно обернулся на звук, хищно вглядываясь в воды. Блокнот выпал из его руки.
   - Ты видал? - восхищенно спросил Джон у Артурика. - Голавль или жерех, зуб даю!
Артурик неопределённо кивнул, улыбаясь краем рта.
Мы лежали на тёплом - тёплом песке, лениво смотря на реку, катившую волны, плещущую нам под ноги, настойчиво стукающуюся о борт лодки. Пахло речными водорослями, терпко пахло травой прибрежных кустов, пахло бензином и маслом лодочного мотора, пахло какой-то знойной горечью, разлитой в густом мареве дня. Небо подернулось зыбкой серебристой пеленой, словно дымным отголоском дальних пожарищ, вуалью, прикрывшей невыносимый лик Солнца. Тень затмения простёрлась больше, чем на четверть, и наше светило походило теперь на раздутый, ослепительный серп Луны.
Тут я  понял, почему рыба плеснула о воду так громко. Она всплеснула как обычно, только вокруг стало заметно потише. Птицы примолкли и оводы перестали доставать.. Как-то это было связано с затмением. Мне стало не по себе.
    - Как думаете, пацаны, какое будет будущее? Будет конец света? Ну не сейчас, а вообще. - решил я снять напряжение и наконец вырулить на тему апокалипсиса, представленного в моём неоконченном романе.
Артурик пристально вглядывался в деревья на том берегу. Джон сосредоточенно прислушивался, опустив голову.
   - Тихо. - сказал он.
   - Да я особо и не ору. - слегка обиделся я, решив, что Джону неинтересна моя тема, а значит и роман тоже.
Джон поднял голову и посмотрел на меня.
   - Вокруг тихо, слышишь? Совсем.
Так оно и было. Всё вокруг замолчало, словно и не было никогда никаких звуков.. Ни чириканья птиц, ни стрёкота насекомых, ни шума ветра, ни отдалённых голосов. Ничего. Даже река перестала плескать.
   - Вот тебе и конец света. Г- глядите! - сипло пробормотал Артурик.
  Мир вокруг нас остановился, замер. Точнее, превратился в очень реалистичную, объёмную иллюстрацию окружающего мира. А потом по этой картинке быстро побежали тонкие, ломаные, переливающиеся ниточки. Они как бы разрезали речной пейзаж на маленькие фрагменты, паззлы, которые, впрочем, сразу спаивались между собой, чтобы тут же снова оказаться разрезанными ломаными нитями. Со стороны это выглядело так, как если бы под фотографией загорелась тонкая, очень подвижная сетка, прожигающая фрагменты снимка в самых разных местах, склеивающая их, прожигающая снова и снова, пока переливающихся нитей не стало так много, что под ними исчезли река, берег, деревья, небо. Это напомнило мне дёргающиеся  помехи на экране телевизора, под которыми иногда можно угадать контуры изображения. Теперь же не было никаких контуров. Я находился в поле непрерывно двигающихся, мерцающих, переливающихся ниточек, сам стал частью этого бескрайнего поля помех. Я поднял руки и  не увидел их. Но руки были здесь, я почувствовал, понял это по изменившейся интенсивности свечения нитей, которые откликались на мои невидимые движения. Удивительно, но я не ощущал ни боли, ни страха, скорее какую-то лёгкость.. Кажется, даже засмеялся. Так вот ты какой, апокалипсис. Интересно, в кого превратились Артурик с Джоном?
   - Что.. Это.. Блин, такое?!..
  ..Джон смотрел перед собой диким взглядом, губы его  подёргивались.  Артурик тёр глаз с полуоткрытым ртом. Поле непрерывно двигающихся нитей исчезло. Мы сидели на песке посреди остановившегося мира.
   - Коллапс волновой системы. Собственно говоря, на самом деле так и выглядят процессы, происходящие во вселенной. Изменение природы элементарных частиц.  А наблюдение за ними приводит к тому, что в квантовой физике называется коллапсом волновой системы. - как гром небесный прозвучал в полной тиши звонкий девичий голос. Позади нас в двух - трех шагах стояла невысокая, скорее даже миниатюрная девушка с очень короткой стрижкой, одетая в простой и стильный серый комбинезон. На вид и не скажешь, сколько ей лет - можно дать и двадцать, и сорок..
 Волосы ее поразили меня ослепительной белизной - то ли так поседели, то ли мега - платиновая блондинка. Не разберёшь теперь, свои волосы у баб или крашеные.. А эта блондинка в общем симпатичная,  несмотря на седину и..
  И глаза. Радужки глаз, бледно голубые, вообще говоря, почти прозрачные, едва не сливались с белыми глазными яблоками, выделяясь только краями. В почти белом пространстве угольно чернели большие зрачки. Типа как у зомби или обезумевшего вампира. Незнакомка улыбнулась. Улыбка оказалась с ямочками на щёках, трогательная, застенчивая. Ужасно милая улыбка.  Особенно на контрасте со взглядом.
   - Здравствуйте, ребята! Меня зовут Кира Можайкина. Я сотрудник одного известного физико - математического института, который проводит в этом месте важный научный эксперимент.
  Я невольно огляделся. Физический институт, важный эксперимент? Здесь, на пустынном пляже, без оборудования, без группы учёных? Может, они засели в кустах, пока нас тут колбасило под этими помехами?
Кира заметила моё недоумение.
   - Прекрасно понимаю ваше удивление, друзья. Дело в том, что мы работаем.. дистанционно. Средства связи, которыми мы располагаем, позволяют нам транслировать на расстояние в десятки и сотни километров образ человека, или аватар, управляемый реальным прототипом.
   - Ух ниху.. ээ..ничего себе! - выдохнул я. - Это телепортация как бы?
   - Скорее, передача импульса, воздействующего на рецепторы принимающего обьекта и формирующего у него субъективное восприятие. - как-то мудрёно ответила Кира с лёгкой хрипотцой в голосе, тронув дужку тонких очков и  слегка поправляя ворот своего синего делового костюма. - Мой аватар говорит с каждым из вас непосредственно, поскольку вы втроём случайно оказались вблизи проведения научного эксперимента.
   - Ну.. Почему мы это увидели? Каким образом? - спросил Артурик с усилием.
   - Отрезок пространства, на котором мы сейчас находимся, включён в линию эксперимента по выявлению систематических прорех в пространстве. По нашим данным, вы должны были проехать мимо, до конечной точки вашего пути. Но вот кому-то совершенно неожиданно потребовалось остановиться именно здесь..
Джон почесал голову, все так же глядя куда-то перед собой.
   - Мы не могли останавливать исследование, поэтому вы оказались вовлечены в него и в определённом смысле повлияли на его исход, что является скорее позитивной стороной. Таким образом, оказавшись в прорехе в физическом мире, вы увидели его внутренние процессы и наблюдали так называемую перезагрузку  частиц в волны. Согласно теории, которую мы разрабатываем, видимая реальность суть фантом, отображение квантового мира, состоящего из элементарных частиц, несущих в себе функцию волны, на которые можно влиять, если говорить очень упрощённо. Став прямыми наблюдателями эксперимента, даже его частью, вы воздействовали на частицы, единомоментно изменившие свою природу на волновую. Произошла перезагрузка квантового мира в его отдельном фрагменте и как следствие обновление видимой реальности. Подобные перезагрузки происходят триллионы раз в доли миллисекунд, правда, без такого прямого, как это было в нашем случае внедрения наблюдателя в систематическую прореху. В сущности, наша видимая реальность является продуктом перезагрузок элементарных частиц, которые составляют своего рода постоянно обновляющийся процессор, генерирующий квантовую реальность. Процессор, обрабатывающий триллионы операций, создающий триллионы возможных сценариев. Вопрос в качестве и количестве наблюдателей, могущих влиять на работу этого процессора..
   - Значит, это был не конец света? - внимательно посмотрев на Киру, наконец спросил Джон.
Она сняла с головы светло - зелёный капюшон, белые пряди упали ей на плечи и оказалось, что ей не больше двадцати лет, она даже моложе нас.. Глаза Киры, их безмятежная, чистейшая синева июньского неба казалось, заполняла всё вокруг и  вопросы стремительно теряли смысл. Частичные элементы, или как их там, обновление мира или его конец уже не имели значения. Умный, нежный, чуть насмешливый взгляд Киры был ответом всему, точнее снимал необходимость самих вопросов. А  её негромкий, глуховатый голос звучал прямо в голове, расширяясь в бесконечность.
   "Нет конца света и нет предопределённой модели поведения, есть квантовая неопределённость**, в которой элемент одновременно содержит в себе значения да и нет, что увеличивает количество вероятных сценариев, отображаемых в реальной жизни. Просто повернуть в незапланированную сторону значит уже возможность создать иной сценарий. А возможность влиять собой на изменение природы элементов - значит возможность изменить само квантовое состояние. Другими словами, жить - значит влиять на Вселенную, а жить с пониманием того, что реальность лишь отображение ежесекундно изменяемых в том числе и вами процессов - значит создавать саму реальность. Вселенная меняется от вашего участия в её процессах, и в потоке собственного существования  вы это увидите.
Вы это обязательно увидите."

  И мы увидели.
Но это, вообще говоря, уже другая история.



*Ультима Туле - Ultima Thule (с лат. «весьма далёкая Фула», «крайняя Туле») — «очень далеко», «край света» или «крайний предел»

**Квантовая неопределённость, Принцип неопределённости — одно из наиболее известных следствий квантовой механики. Он задаёт теоретический предел точности одновременного измерения некоторых пар величин. Например, оказывается, невозможно одновременно точно измерить и координату, и импульс. Или и энергию, и время.