Одиссея Потёмкина

Представляя легендарную жизнь Григория Александровича Потёмкина как Одиссею, автор, кроме желания выразить этому человеку своё глубокое уважение, исходил из исторических фактов. Во-первых, к сравнению краткого описания жизни князя с Одиссеей Гомера привлекает государственный масштаб деяний героя, так или иначе, но напрямую затронувших весь европейский мир. Они достойны словесного памятника. Получился ли он в полный рост, удался ли только бюст героя или перед нами всего карандашный набросок анфас хитроумного Улисса, судить читателю. Во-вторых, Потёмкин смолоду в совершенстве знал древнегреческий язык и литературу эллинов, её героев, их идеалы. Долгие годы занимаясь обустройством огромного Таврического края, Новороссии, он способствовал появлению на карте новых греческих названий городов. Думаю, что не стала исключением и возведённая после кончины князя, но в рамках его проекта уже учеником светлейшего, великим русским полководцем Суворовым, крепость-порт Одесса.

Оглавление

Глава 1. Об эпохе Екатерины
Глава 2. Баллада о любви во власти
Глава 3. От рейтера до генерала
Глава 4. Светлейший князь Таврический
Глава 5. Победоносная война
Глава 6. Потёмкинские города
Глава 7. Заключение о временах Очакова


Глава 1. Об эпохе Екатерины

Великая Екатерина –
Стройна, лицом неповторима,
Умна, воспитана, коварна
Коварством женским без злорадства,
Устроив быт и двор шикарно
В плену у крепостного барства,
Спасла страну от многих бед
В тиши интриг, под гром побед!
Отдав в удел мужчинам царство,
Под страхом потерять любовь,
Фавор меняя вновь и вновь,
Она построит государство,
В котором логикой мужской
Был гарантирован покой.

В эпохе Екатерины Великой наиболее замечательно то, что и она сама, и её герои состоялись именно как великие. Чтобы в этом убедиться, не нужно обширных исторических знаний, можно не читать уникальных документов того времени.  Достаточно сопоставить дела и результаты царствований и деяний Петра I и Екатерины II.
Дело не только в количестве основанных городов или взятых крепостей, в военном прорыве к морям, не только в успешной внешней политике, хозяйственных достижениях и социальных превращениях в обществе. Дело ещё и в том, что время Екатерины ознаменовалось поворотом от всеобщего западничества Петра I к русскому национализму Екатерины II. Именно такая стратегическая переориентация России обеспечила царству Екатерины возможность стать новой эпохой в истории Российской Империи и наметило дальнейшие перспективы развития русского общества.

Автор отмечает указанное обстоятельство возникновения русской национальной ориентации как самое важное. Просьба к читателю, принять концепцию приоритета русского национализма эпохи Екатерины как рабочую гипотезу, которую придётся проверить в ходе дальнейшего анализа исторических фактов, представленных в нашей хрестоматийной повести, написанной стихами и прозой. А пока, сопоставьте процессы становления двух личностей: страстное онемечивание Петра Алексеевича на Кукуе и неистребимое стремление молоденькой немецкой принцессы научиться думать по-русски.

Рассматривая в этой главе динамичный и опасный для Екатерины период её появления при дворе Елизаветы Петровны, автор использует охватные стансы в ямбе. В них внимание читателя обращается на некоторые ключевые моменты биографии Екатерины, в которых она переиграла своего недалёкого мужа Петра III по всем пунктам придворной жизни, симпатий царицы и политических реалий.
Нет смысла повторять то, что можно найти в обширной литературе разных жанров и эпох о её приходе к власти. Немного воображения, и предстанет приключенческий роман, похлещи «Трёх мушкетёров». Следует только отметить одну важную особенность хода событий и личной судьбы Екатерины. Появившись при дворе как агент Запада, она сразу сообразила, что в такой роли её ждёт прозябание марионетки. Отсюда её рывок к русским национальным корням во всех сферах жизни, культуры и государственной политики. Несомненно, такой выбор ей облегчил её супруг гольштинофил Пётр III, сыгравший в финале их схватки за власть незавидную роль злодея-западника на троне.

Если быть строго объективными, то надо отметить следующее. Прозападные силы общества всегда, несмотря на разного рода афронты, видели в Екатерине то, что хотели видеть, надеялись на немецкую природу царицы. Русская партия всё время получала авансы и стояла за неё горой. Такая комбинация амбиций и интересов придворного общества обеспечивала Екатерине широкую возможность для манёвра, позволяла быть при власти и обеспечивала ей, особенно в начальный период правления, личную безопасность.

Очевидно, что, в силу своего положения и опыта предыдущих цариц, для закрепления на троне она была обречена на русский национализм. Это сказалось и на её личной женской судьбе, на выборе мужем Григория Потёмкина из русской партии. Но название «русская партия» используется  нами условно, поскольку никакой организации или объединения такого рода в русском обществе ни тогда, ни позже не существовало. Этим понятием мы именуем те силы, которые в практике жизни выступали против засилья Запада в его различных проявлениях.
Вернёмся, однако, к главным обстоятельствам прихода на русский престол молодой второсортной немецкой принцессы, чьи права на власть были весьма сомнительны, но чья воля и благие цели обеспечили ей успех.

Власть по природе госпожа,
Она служанкой быть не может,
Желанье славы даму гложет,
Смиряет страх гордыни жар.
Вот так и власть Екатерины
И страх пред женскою судьбой,
Перед огромною страной
В истории неразделимы.
Страх может вызвать и сторонник
Бестужев-Рюмин1, канцлер, граф.
Хоть выучкой петровской прав
Он был большой интриг поклонник.

Пред Семилетнею войной
Врага определил он точно.
Но, чтоб держаться в кресле прочно,
Ответь, а кто союзник твой?

А что ответил граф на это?
Он был не просто англоман.
Оклад английский графу дан
Побольше, чем Елизаветой.
За это канцлер много лет
Считал Париж врагом России.
Считал. Жаль в Лувре не спросили
Перед войной его совет.
А Лондон щедро оплатил
Искусство Фридриха и порох2.
В дипломатических манёврах
Бестужев-Рюмин уступил.

Исчез союзник, граф в опале.
Безжалостен в интригах двор.
А мы, принцессе не в укор,
Её ошибку указали.

Она поставила на личность
И проиграла вместе с ней.
Ей новых выбирать друзей
Поможет гвардии наличность.
Когда был канцлер арестован,
Она уже сожгла бумаги,
Но все немилости зигзаги
Её судьбу ломали снова.
Царица высылкой грозила,
И смерти Третий Пётр желал,
А фаворитку привечал.
Но Катя всех перехитрила.

Своею выдержкой отменной,
Покорностью монаршей воли,
Игрой в обиженную ролью
Шла Катя к власти постепенно.

Она была своим доступна,
Всем обещала справедливость,
А если выйдет, власти милость,
Считая мужа роль преступной.
Ей Пётр грешный подыграл
Войну бездарно завершив,
Победы лавры упустив,
А православье оскорблял.
Петра никто не защитил,
Когда переворот случился.
Никто ничуть не удивился,
Что он от коликов почил.

Так началась её эпоха
Дворян над землепашцем власти
И просвещения, отчасти.
А что бескровно, то неплохо.

На русском троне вольтерьянка
Потом все бунты подавила,
«Колхозы» с барством учредила
На царстве первая дворянка.
С ней вышли русские общины
Дорогой торной в коммунизм,
В дворянский рай. А сталинизм
Стал копией с её картины,
Где вместо прежнего дворянства
Кормиться стал пролетариат,
В войне Гражданской бывший брат
Да комиссаров пришлых панство.

Но просвещённая царица
Надеялась не на идеи.
Я покажу вам, коль сумею,
«Орлов» Екатерины лица.

Но это позже, а сейчас
Я должен, не кривя душой,
Стихом воспеть «колхозный» строй:
Он Родину в ту пору спас.
Крестьянин лапотной деревни
Дворянство досыта кормил,
Нехилых рекрутов растил.
А Запад слал за жито деньги.
На них тотальную войну
Войска и флот зауважали.
Кормильцы, правда, бунтовали,
Шёл самозванец на Москву.

Поэтому совсем не странно,
Что петербургский гарнизон
Был до зубов вооружён,
Жил в караулах непрестанно.

Тут стоит сделать отступленье,
Поскольку гвардии солдаты
Всех больше были виноваты
В её на троне появлении.
А коли денег не хватало
У будущей императрицы,
Чтобы друзьям обогатится,
То рать гвардейцев не роптала.
Она платила им любовью,
Платила тем, кому могла.
И дружбу крепко берегла,
Не замарав мундиры кровью.

При ней гвардейские полки
Санкт-Петербург не покидали.
Они стабильность создавали
Всем бурям века, вопреки.

А что бы как гвардейский корпус
Царь Николай на фронт не слал,
Столицу сам не покидал?3
Не вышел бы февральский фокус.
Да, это лирика. Что спорить?
Анализ роли головы
Правителей. Увы, увы!
Истории не перестроить.
Хотя возможность есть, конечно,
На переделки в головах,
На реконструкцию в умах
У тех, кто глуп и слеп беспечно.

Тут есть возможности большие
Оценок новых старых дел.
На этом автор и хотел,
Чтоб рифмы тему завершили.

1 М.П. Бестужев-Рюмин (1693 – 1766), граф, с 1744 по 1758 г.г. – канцлер империи, попал в опалу в связи с дипломатическими просчётами в Семилетней войне и сослан в ссылку Елизаветой. С приходом к власти Екатерины II генерал-фельдмаршал, первоприсутствующий в Сенате.

2 Имеется в виду поддержка Великобританией Пруссии в Семилетней войне, которая позволила англичанам связать силы Франции в Европе, а самим захватить обширные заморские колонии Франции. Не вызывает сомнений, что выход России из её победоносной войны с Пруссией также был оплачен из Лондона. Кстати, новоявленная царица Екатерина II, переиначив многие начинания Петра III, продолжить войну с Пруссией не решилась.

3 Обсуждается грубая ошибка Николая II в ходе войны по отсутствию должной организации продовольственной и военной безопасности столицы, которая привела, в частности, к февральским событиям в Петрограде.

Глава 2. Баллада о любви во власти

Каждый, кто интересуется эпохой Екатерины Великой, продолжавшейся 34 года и ставшей самым конструктивным периодом строительства империи, обратит внимание на удивительный феномен общей судьбы и личных связей царицы и её сподвижника Григория Александровича Потёмкина. Длительность и продуктивность этой связи лучше всего прослеживается в их переписке. Она велась 20 лет до безвременной кончины Потёмкина в 1791 году, и, вместе с другими документами той эпохи (воспоминания, дневники, письма), раскрывает картину не просто сотрудничества, а глубокой взаимной любви, уважения и доверия этих двух поистине великих людей. Вместо бытовавшего образа дежурного фаворита Потёмкина перед нами встаёт трагический образ человека, который пожертвовал личным, скрыл свою любовь и супружеские права на императрицу во имя России.

Попытаемся разобраться в общей судьбе и глубокой любви Екатерины и Потёмкина как людей близких по духу и равноправных в управлении государством. Автор рискнул показать исток того безграничного доверия, которое определило успех всех их самых сложных начинаний, в исторической балладе, написанной катренами в четырёхстопном ямбе.
 
Любовь, тебя никто не может
Ни убедить, ни подкупить.
Страсть очень на тебя похожа,
И с ней ты можешь в дружбе жить.
Ты можешь бурной быть и нежной,
По-братски ровной можешь быть,
Во всепрощенье ты безбрежна,
Способна ревность победить.
Но, если страсть универсальна,
То избирательна любовь,
Неповторима изначально,
Хоть вожделеем вновь и вновь.

Тут наш расклад неочевиден.
Попробуй в душу загляни,
Пойми, кто лжец, а кто наивен,
Слов льстивых правду оцени.

Но тот, кто жизни путь прошёл,
Познал любовь и страсть изведал,
Сполна отличье их нашёл
От пораженья иль победы.
Любовь всегда одна от Бога,
Пусть сладок нам страстей обман
 
И наслаждения дорога,
И секса подленький дурман.
Я утверждаю здесь, что каждый
Лишь раз единый любит в жизни,
Не распишусь за счастья жажду
В глубинах и примитивизме.

А если кто примера хочет,
Пускай «Онегина» прочтёт,
И страсть к Татьяне среди прочих,
Как щедрость гения поймёт.

Любовью вымощена стёжка
По ширине как раз двоим,
А шире уже чуть немножко,
Судьбу печальную корим.
Несчастье – одному остаться,
Несчастье – третьим в упряжь стать.
Хотя по жизни, может статься,
Любви в душе не потерять.
Она останется навеки
Сопровождать твой бренный путь.
Ничто ей дел житейских реки,
Не страшен жар страстей ничуть.

Вот в этом смысле, кто отмечен
Любви подарком от судьбы,
Везучий в жизни человече,
Хотя от прошлого – лишь дым.
***
Екатерина и Потёмкин
Случайны оба с их судьбой.
В его геральдике – потёмки
С мелкопоместной голытьбой.
А ей в ангальт-гольштейн-готторпской
Судьбе княжон жить в нищете,
Когда б не в партии заморской
Ей выпал жребий в годы те.
Тогда наследников искала
Елизавета, дочь Петра,
От страха за престол устала
В веселье бурном до утра.

Катрин купили как принцессу,
Рожать наследнику детей.
Презренье, грубые эксцессы
Вполне знакомы стали ей.

А если вахмистр гвардейский
Своей карьерой озабочен,
Презренье к нищете плебейской
Он терпит, пусть начитан очень.
В кругу блистательных гвардейцев,
Вельмож и столбовых дворян,
Литовцев пришлых и остзейцев
Безродным сорт пониже дан.
Григорий и Екатерина
Ва-банк в своей борьбе пошли.
Им нипочём судьбы рутина,
Они друг друга в ней нашли.

Она была уже матрона,
Любовников сменила ряд.
Единовластную у трона
Взял в плен любви простой солдат.

Он взял её, как форт, на шпагу,
И сам навеки сдался ей.
Они не сделают ни шагу
В дальнейшем без любви своей.
И пусть безоблачное счастье
Им выпало на пару лет.
Она теперь с его участьем
К победам царство поведёт.
Пусть в списке длинном фавориты,
Завистники доносы шлют,
Чернят советники маститые,
Они друг другу не солгут.

Любовь спасёт их брак навечно,
На небесах соединит.
И пусть жизнь чувства скоротечна,
В душе былого свет горит.

Они романтиками были,
Хотели мыслью мир объять.
Веселье, смех они любили,
В них жажды славы не отнять.
Они долги не забывали,
Могли по-царски награждать,
Сполна друг другу доверяли,
Умели слабости прощать.
В игре бездушной дипломатов,
В хитросплетеньях тайных дел,
В интриг опасных поворотах
Их грех сомненья не задел.

Господь их создал друг для друга,
Расчёт холодный чувству дав,
Дав ей достойного супруга
Средь битв, предательств и забав.

Когда в любовный треугольник
Хотят историю вписать,
А выйдет, и многоугольник
Представить с видом на кровать,
Тогда мне контраргументы
Нет смысла с жаром приводить
И сплетен подлые моменты
На суд потомков выносить.
 
Что спорить, треугольник вечен.
Но тут Россия в нём углом.
Хоть спор за власть в нём бесконечен,
Мы в паре споров не найдём.

Так эта пара породила
Судьбу России на века,
Эпоху новую открыла,
Не позабытую пока…
***
Случилось так, что я три раза
Смог видеть Сталина живым.
В шеренге плотной, по приказу
Ему был я неразличим.
Брусчатку гладкую я помню,
Когда печатали мы шаг,
Ведя вперёд ребят колонну,
Над нами реял флотский флаг.
Понятно каждому, что я
Смотрел из строя на него,
Но лично не встречал вождя.
Был факт, и больше ничего.

Так и москвич-школяр попал
На смотр в Петербург, он знал
Язык Эллады. Увидал
Принцессу да навек пропал.

Влюбился он. Бывает так,
Что первый взгляд судьбу решает.
Не побороть любви никак.
В столицу, в полк он поспешает.
Пропал Григорий для науки,
В гвардейцы вундеркинд попал.
Сержант молоденький познал
В искусстве конном блеск и муки.
Расстался университет,
Где начал к знаньям он подъём,
С юнцом. И всё ж менталитет
Потёмкина сложился в нём.

Что за дела героя ждут?
Презревшего Москвы уют
В конюшне и в казарме труд
К мечте у трона поведут.
***
Когда немецкая принцесса
Подростком ласковым была,
Она уроки политеса
У местных знатоков брала.
Входящий в моду гуманизм
И европейская культура,
В крови сидящий практицизм
Слились в ней в цельную натуру.
Её готовили для трона,
Двором и мужем управлять,
Быть в высшей власти по закону,
Аристократов примирять.

Она в делах была успешной,
А русский выучила спешно,
Чтоб не остаться безутешной
В Московии чужой и грешной.

И был всего один прокол
В образовании придворном:
Никто потребность не учёл
В искусстве верховом проворном.
Достоинства езды верхом
Катюша сразу оценила.
Когда вдали постылый дом,
Седло свободу ей дарило.
В лесу и в поле нет шпионок,
Тут можно встретить без опаски,
Что будут сплетни компаньонок,
Друзей её грядущей сказки.

Наука конная сгодилась,
Когда её судьба сложилась,
Переворотом завершилась,
Когда скакать верхом случилось.

Выходит, странного в том нет,
Что вахмистр много лет влюблённый
Её внимание займёт
В седле, в походе за короной.
Она на юношу свой взгляд
Тогда впервые обратила,
Когда, как будто невпопад,
Его послушная кобыла
К коню Брильянту привязалась,
Как будто шпор не опасалась,
Как будто ловкий кавалер
Не смог принять к ней должных мер.

Чтоб жизнь связать с надёжным мужем,
Ей стал брильянт Потёмкин нужен,
Чтоб стать весомей всех и глубже,
Супругом стать в любви и в службе.
***
Да, ей попался самородок,
Один на много тонн отвала
Алмаз блистательной породы.
Она гранить тот камень стала.
Цепями синеоких чар
Связала Катя Гришу крепко,
Раздув в его груди пожар,
Взяв душу в плен надеждой цепко.
Она ему чины давала,
Двенадцать лет судьбу вела,
К живому делу приставляла,
А после руку отдала.

Когда с огнём играют дети,
Иль дамы страстью ловят в сети,
Они беспечней всех на свете,
За то, что будет, не в ответе.

Так он остался холостым,
Невест придворных избегая.
Царицы переписка с ним
Была как вход в преддверье рая.
Он срочно с фронта зван в столицу,
Настал его победы срок,
Чтоб первым быть, как говорится.
Но он стать мужем тайным смог.
Заставил он её писать,
Когда принять власть согласился,
Отчёт о всех романах дать.
И только после поженился.

Секретом стал царицы брак,
Без этой тайны нам никак
Не оценить такой пустяк,
Как стал всесильным холостяк.

Расчётом он любовь связал,
Которую зажечь сумел.
Он страстно целовал глаза,
В которых сам давно сгорел.
Давно сгорел вахмистр-мальчишка,
Который звал солдат восстать.
Страсть Гриши к власти – не страстишка,
Пришлось ей мужу присягать.
Ему любви осенней мало.
Диктатор он, а как иначе?
Она ему Россию сдала,
Политик он с её подачи.

Диктатор он её решений,
Верховной власти без сомнений,
В искусстве управленья – гений,
Творец блистательных решений.

Глава 3. От рейтера до генерала

Представляя главного героя эпохи Екатерины, светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина, автор попытался кратко и эскизно показать основные этапы становления этой незаурядной личности до той поры, когда молодой генерал утвердился у трона в качестве главной опоры императрицы. Читателю предлагается стихотворное эссе в виде терцет и катренов в ямбе, а также примечания, поясняющие стихи.
 
Записан в рейтеры мальчонка.
Теперь дворянского барчонка
Ждала в полку драбантском1 ломка,
На службу конница ждала.
Но привилегию дала
И стать филологом2 звала
Система обучать дворян.
Ей ход Петром Великим дан:
Пока учился мальчуган,
Ему шёл срок солдатской службы,
Не прерывая с книгой дружбы,
С законом не вступая в тяжбы.

Таким порядком господа
Наследников уму учили,
Своим потомкам навсегда
К образованью путь открыли.

Но если отрок был балбесом,
Не дорожил наук прогрессом,
Тогда, в пример другим повесам,
Его в казарму отправляли,
В тот полк, где недоучку ждали,
Где лавры службы ожидали.
А кто учёбу завершал,
Тот право выбрать получал
И полк законно покидал.
Он разной мог пойти стезёю.
Так мог монашек3 с бородою
Стать для Потёмкина судьбою.

Когда Григорий прибыл в полк,
Он был пожалован в сержанты.
Хоть знал в науках многих толк,
Стал в службе царской дебютантом.

Ученья, смотры и парады,
Аллюр и конные преграды,
Стрельба и рубка без пощады,
В такую школу он попал
И вахмистром по праву стал.
Но всё ж не этим заблистал
Студентик, став кавалеристом.
Он вник в хозяйство очень быстро
И говорил довольно чисто
На иностранных языках.
Поэтому не впопыхах
Стал он своим в полка верхах,

Стал командира адъютантом4.
Тот род Гольштинов представлял,
Порядка слыл большим педантом,
Жаль, только русского не знал.

Вот так-то вахмистр безвестный,
При дяде бывший повсеместно,
Стал нужен Кате. Интересно,
Что именно его Орловы
В свой круг принять были готовы,
Не требуя такой обновы,
Как офицерский шарф просторный.
Тут Гриша рослый и проворный
Стал заговорщиком придворным.
Боготворит императрицу
Её агент, как говорится,
Чтоб полк ей присягнул, стремится.

Друзья за подвиг попросили
Произвести его в корнеты.
Вахмистра Гришу одарили
Аж подпоручиком за это.

Здесь, перепрыгнув через чин,
Он заложил судьбы почин.
Оставив полк не без причин,
Он принят вскоре ко двору.
Через ступеньку, не совру,
Он прыгнул, словно кенгуру,
В секунд-ротмистры. Дальше – круче.
Повёл его в верха не случай,
Григорий свой в придворной гуще.
И очень скоро камергер,
Как раньше конный офицер,
Стал ставиться другим в пример.

В екатерининский парламент5
Потёмкин-депутат попал.
Он уложения регламент,
Блеснув своим умом, писал.
 

Но вот опять пришла война6,
Что Францией оплачена.
Свобода татарве дана
Султаном, чтоб начать набег.
Для стад, с добром колонн телег,
Для пленных путь на юг пролег.
Но в Крым добыча не дошла.
Не важны у татар дела,
Обозы армия взяла.
Бегут ногайцы, хан разгромлен.
Хоть враг силён и вероломен,
Напор султана будет сломлен.

Пусть миллионы ливров дарит
Стамбулу королевский двор,
Румянцев на Дунай ударит,
И турок ждёт в войне позор.

Вот тут-то рослый камергер
Вернётся в армию. Пример,
Когда придворный кавалер
Пошёл под пули воевать,
Не часто можем увидать7.
В походах славу добывать
Григорий в авангард попал,
Кавалеристом снова стал
И чином новым заблистал.
Потёмкин – генерал-майор
В атаках не жалеет шпор,
Бьёт турок прочим не в укор.

Он чин армейский получил,
Чтоб целый корпус возглавлять.
Под ним конь голову сложил8,
Он стал блестяще воевать.

Три года курс наук военных,
Потерь, успехов переменных,
Побед, доселе незабвенных,
Он на Дунае проходил9.
Но двор его не позабыл,
Ведь он корреспондентом слыл
Теперь самой Екатерины.
И здесь начало той былины,
Той героической картины,
Которую ждала Россия,
В которой скоро князь-мессия
Начнёт деяния большие.

Царице нужен был герой
Удачливый и просвещённый,
Чтоб за неё стоял горой,
Огромной властью облачённый.
1 При Петре I драбантами называли элитное подразделение конногвардейцев, позже упразднённое. В 1730 г. был основан полк конной гвардии, который получил название драбантский. Видимо, новорожденного мелкопоместного дворянина легче было записать в этот гвардейский полк, чем в известные пехотные полки гвардии.

2 Среди прочих способностей молодой Григорий выделялся способностями к языкам. Начав образование в частном пансионе Литке в Немецкой слободе, он овладел немецким. Закончив французский класс Благородной гимназии при Московском университете (прообраз будущего Царскосельского лицея), он изучил французский, латынь и древнегреческий (по собственной инициативе). В дальнейшем, на службе в Синоде в должности «быть беспрерывно присутствующим» с 1763 по 1767 г.г., он овладел старославянским, а в действующей армии с 1769 по 1773 г.г. ему пришлось изучить польский, на котором, наряду с русским, говорили и в Малороссии, не знавшей тогда украинской мовы.

3 Современники отмечали, что в юности Григорий собирался пойти духовной стезёй. Он увлечённо работал в монастырских библиотеках. Его духовным наставником и покровителем в молодости стал московский архиепископ Платон, один из вдохновителей русской партии. У него Григорий искал совета и поддержки на различных этапах своей карьеры. Возможно, что Платон наставил его в 1774 г. на тайный брак с императрицей. Ему Григорий писал в 1775 г. после взлёта на вершину власти: « … уповаю, что Он со мной и здесь, и впредь будет и даст мне силу служить Его Святой Церкви… Аще Бог по нас, кто на ны». Существуют две версии, почему Григорий бросил университет и отказался от дальнейшего образования. Формально он был отчислен за непосещение лекций, но есть воспоминание, что причиной отчисления стал стихотворный памфлет на немецкую профессуру. Однако фактом является то, что он покинул Москву сразу после  того, как в 1757 г. куратор университета граф И. Шувалов представлял в столице царице Елизавете лучших учащихся, а они повидали двор. Вероятнее всего, лучший будущий студент сам выбрал свой путь в Петербург. Автор предполагает, что его сильную натуру вели новые возможности и возникшее чувство к великолепной принцессе Екатерине.

4 Упомянут принц Бирг Гольштинский, дядя императора Петра III и командир полка конной гвардии. Потёмкин попал в «секрет» (заговор) Екатерины, поскольку был  адъютантом принца, знал обстановку и настроения офицеров, в момент переворота мог оказать влияние на солдат и офицеров. В день «Х» вместе с капитаном Фёдором Хитрово он и привёл солдат конной гвардии к казармам Измайловского полка для присяги царице.

5 В 1767 и 68 г.г. Потёмкин работал в числе 572 депутатов «Комиссии по составлению нового уложения (свода законов)», был попечителем по делам инородцев и лиц неправославного исповедания. Потёмкин за труды был пожалован действительным камергером, чин, равный чину генерал-майора, и отчислен от конной гвардии, став придворным вельможей. Фактически Комиссия стала парламентом, который разрабатывал в страе реформу законодательства. Из-за неготовности дворян к переменам, особенно в части крепостного права, Комиссия была распущена.

6 Упомянутая война 1768–1774 г.г. развязана Турцией после отказа России, вывести войска из Польши. Военные действия начаты внезапным набегом татар на южную границу России. Начало войны оплачено послом Людовика XV графом Верженом, который передал султану Мустафе III три миллиона ливров. Посол России А.М. Обрезков смог предложить султану за мир всего 70 тысяч рублей, и с началом войны был заключен под арест.

7 Действительный камергер Потёмкин в январе 1769 г. пошёл на войну простым волонтёром при квартире командира корпуса князя Прозоровского, но добился в июне 1769 г. зачисления в армию с чином генерал-майора. Он воевал в авангарде армии, получил в командование корпус, чья боевая деятельность во многом способствовала победе в этой войне.

8 2 июля 1769 г. при захвате укреплений под крепостью Хотин под Потёмкиным была убита лошадь. За боевые заслуги в войне он получил ордена Св. Анны и Св. Георгия III степени. Заслуги Потёмкина в боях с турками и его придворные связи высоко ценил главнокомандующий генерал-фельдмаршал Румянцев-Задунайский. На последнем этапе войны Потёмкин, хорошо зная обстановку на фронте, добился у царицы для него «полной мочи» для заключения мира с турками на выгодных условиях, используя для этого в полной мере достигнутые военные успехи.

9 Потёмкин был отозван царицей из действующей армии с Дуная в декабре 1773 г., где он руководил осадой турецкой крепости Силистрия. К этому царицу, помимо личных чувств, вынудила сложная обстановка при дворе, где она была вынуждена одна вести борьбу с Орловыми и с прусской партией, возглавляемой воспитателем наследника канцлером Н.И. Паниным, а также опасный ход крестьянской войны в Поволжье. Приезд Потёмкина в Петербург значительно укрепил её позиции. Уже с 1776 г. придворная группировка Потёмкина или «русская партия» взяла при дворе верх, начались изменения во всей политике государства с учётом русских интересов. Началось активное освоение Малороссии, строительство Черноморского флота и противостояние с Англией и Турцией в Закавказье.


Глава 4. Светлейший князь Таврический

Для понимания того, почему в глазах современников Потёмкин по праву стал князем Таврическим, уместно привести выдержку из небольшого документа, письма от мая 1787 г., которое написано императрицей в Бахчисарае, столице бывшего Крымского ханства, во время её поездки в Крым:

«Или не помнит кто нашествий их на Русь,
Как разоряли всё, как наводили трус?
Хвалю тебя, мой друг, занявшим здешний край,
Ты бдением своим всё вяще укрепляй».

К великому сожалению русское общество познакомилось с перепиской Екатерины II и Потёмкина только на рубеже ХХ века. О тенденциозном отношении лучших русских умов к Потёмкину говорится в современной монографии В.С. Лопатина «Письма, без которых история становится мифом»1.

Среди прочих обратил внимание на личность Потёмкина и В.Г. Белинский, который писал: «Потёмкин – это одна из тех титанических фигур, которых душа вечно пожирается ничем не удовлетворяемой жаждой деятельности…, которым завоевав землю, надо делать высадку на луну или умереть…». Жаль, что неистовый Виссарион не отметил, что завоёвывал-то Потёмкин землю для России, а фактически – для будущей незалежной Украины, которая без его деятельности вообще могла не состояться. Только постепенно трудами русских учёных-историков пришло понимание личности и дел светлейшего князя Потёмкина Таврического: «Подталкиваемый ежеминутно заботами о государственной пользе (желанием угодить Императрице, говорили современники) Потёмкин всю жизнь неутомимо трудился , и в этом отношении мог бы служить образцом не только современникам, но и потомству»2.

К тем многочисленным, обоснованным и всесторонним материалам, которые сегодня доступны читателям и раскрывают «всё вящее», что укреплял Потёмкин, автор рискнул добавить ещё одно стихотворное эссе в виде охватных катренов и дистихов в ямбе.
Из-под Силистрии дунайской
Потёмкин вызван ко Двору.
Вот по морозцу поутру,
По анфиладе комнат райской
Идёт вкусить он высшей власти,
Навстречу почестям и счастью.
Став генералом-адъютантом,
Он стал к Екатерине вхож.
Её он мужем3 стал. И всё ж
Ему блистать своим талантом
Не только при дворе пришлось,
Военных много дел нашлось.

Он для Румянцева добился
В войне и в мире «полной мочи».
Страна войну закончить хочет,
И с пораженьем враг смирился.

Он тех, кто мир не одобрял,
Заткнул за пояс своей хваткой.
Он войск и тыла недостатки
И цену всем победам знал.
Россия много не хотела,
Но с ханом Крымским преуспела.
Вернув все крепости османам,
Россия степи получила.
В них чернозёмов тучных сила,
Дар созиданья, Богом данный.
Заставив турок замириться,
Страна раздвинула границы.

Теперь конец войне гражданской,
В которой выплыл Пугачёв,
Что не потушена ещё,
В которой страшен бунт крестьянский.

Аристократы старой крови
С Екатериной враждовали,
С сыночком Павлом флиртовали.
Такой расклад интриг не внове.
Тут внове то, что бунт кровавый
Использован в борьбе без славы,
Чтоб власть прибрать, хотя б отчасти,
Введя режим черезвычайный.
Клан Паниных4, с надеждой тайной,
Для Павла требовать стал власти.
Но этот фокус не удался,
И здесь Потёмкин постарался.

Суворов вышел на арену,
Отпала в Паниных нужда,
А сам Потёмкин на года
Взял власть в Коллегии военной.

Вот так министром обороны
Стал тайный муж и лучший друг,
Чем вызвал зависть и испуг
У многого числа придворных
И тем, что армию крепил,
И тем, что фаворитом был.
Такого многим бы хватило
На весь остаток бренных лет,
Когда добру замены нет.
А в нём уже проснулась сила
Проблемы сложные решать
И планы трону намечать.

Но был один вопрос глобальный,
Масштабу дел Петра под стать:
Как степь без края распахать,
Край и безлюдный, и печальный?

В её просторах татарва
К набегам табуны растила.
Орды Ногайской злая сила
Свободной дикостью права.
Нужна защита для границы,
Нужны дороги, города,
Чтоб этот край степей огромный
Стал нивой тучной, плодородной
Не временно, а навсегда.
А пуще, нужен флот военный,
Чтоб стать у моря постепенно.

Победы мирной в Диком поле
На Западе никто не ждал,
И грянет форменный скандал
В Европе от успехов голи.

В двенадцать лет отпущен срок
Решать судьбу степей и Крыма.
И этот срок неумолимо
Как раз тогда войной истёк,
Когда Потёмкин предъявил
Царице Крым, когда возил
Французов, немцев и британцев
В обширной свите при царице,
Когда посольских из столицы
В степях хватало иностранцев.
Тогда-то новая война
России с Портой суждена.

«Друзья» России очень скоро
Своих похвал её лишат,
На драку шведов вдохновят5.
Россию ждёт с Европой ссора.

Когда светлейший предъявил
Французам, немцам и британцам
Обжитый край, то иностранцам
Страх восхищенье заменил.
Тогда и принято решенье
Назвать всё вымыслом. Сомненья
Идут как будто ниоткуда,
Как деревень фальшивых тень,
Вельможи барственная лень,
Чтоб ложь затмила дела чудо.
Быстрее, турки, поспешайте,
Потёмкинский мираж ломайте.

Стамбул реальности перечит,
Что хан отрёкся от престола,
И что народ по протоколу
России присягнул в мечетях.

Все те труды, что князь вложил,
Огромный край преображая,
В Херсоне верфи создавая,
Всё то, чем жил и дорожил,
За что светлейшим гордо звался,
Потёмкин должен защитить,
Страны ресурсы напрягая
На фронте без конца и края,
России статус подтвердить.
А Крым в войне – России часть,
Над ним главкома-князя власть.

Закрыт бандитский ареал,
Источник грабежей и рабства.
Трофей бескровный краем царства
Российского отныне стал.

Размышляя над биографией светлейшего (титул получен от австрийского императора Иосифа II), приходишь к выводу о том, что его враги не смогли простить ему двух вещей. Не простили ему этих прегрешений враги России, русофобы всех мастей и до сих пор. Во-первых, это то, что он фактически стал правителем России, который в силу своего инкогнито оказался вне сферы их влияния, вышел, так сказать, из-под контроля. Во-вторых, за его главный грех: поворот всей политики России от западничества Петра к явному и выгодному для страны славянофильству, которое, кстати говоря, не исключало усиления славянства путём привлечения на свою территорию, в причерноморские степи, колонистов всех наций.

Что касается его брака, то начнём с того, что ранее русское дворянство негативно оценивало возможность замужества царицы с тогдашним фаворитом Григорием Орловым словами её канцлера Никиты Панина: «Императрица всероссийская может делать всё, что ей угодно. Но госпожа Орлова не может быть императрицей». И это не была простая угроза. За участие в заговоре против Орловых к казни был приговорён (позже помилован тюрьмой) участник переворота и товарищ Потёмкина по полку Фёдор Хитрово. Вступая в брак, Екатерина приносила Потёмкину в жертву свою безопасность. Тайный брак таил угрозы для них обоих, наложил трагический отпечаток на всю жизнь Потёмкина, поскольку в нём две великие натуры не смогли найти счастья. Но счастье для России было в том, что супруги остались на всю их жизнь самыми близкими друзьями и соправителями. Узнав о смерти Потёмкина Екатерина в отчаянии воскликнет: «Теперь вся тяжесть правления лежит на мне одной!»

Относительно политических устремлений тайного мужа и явного правителя, организатора всех главных политических акций империи с 1781 по 1791 г.г., то здесь мы снова вспомним дела его предшественника у кормила внешней политики, канцлера Панина. После Семилетней войны канцлер начал реализацию внешнеполитического проекта «Северная система» с опорой на Пруссию, Англию, Данию, Швецию, Саксонию и Польшу против Бурбонов и Габсбургов. На практике она означала вовлечение России в европейские склоки в виде козырной карты и в ущерб своим интересам, поскольку заставлял её следовать по пути, предложенному союзниками.

Устремление России в новые причерноморские земли превращало её из козырной карты в самостоятельного политического игрока. Последствия такого поворота заключались в том, что, отказавшись от корыстных опекунов, страна приобретала в их лице тайных и явных недругов. Поэтому главной задачей Потёмкина стало недопущение новых военных конфликтов в Европе, которая почти вся высказала свою поддержку Турции и её претензиям на русское Причерноморье, Крым и Кавказ. Конечно, дело было не в симпатиях к туркам, а в страхе перед тем, что Россия перестанет быть второстепенной европейской державой, что и случилось в ходе реализации проекта Потёмкина.

1 Екатерина II и Г.А. Потёмкин. Личная переписка 1769 – 91. – М.: Наука, 1997.

2 Русский биографический словарь. – СПб.: «Ист. общество», т. 14, 1905, с. 649–668.

3 Екатерина тайно обвенчана с Григорием 8 июня 1774 г. (праздник Троицы) в Сампсониевском храме на Выборгской стороне в присутствии статс-дамы П.А. Брюс, камерюнгфер М.С. Перекусихиной, графа А.Н. Самойлова и камергера Е.А. Черткова.

4 Имеются в виду братья графы Панины Никита Иванович (1718–1783), воспитатель наследника Павла I и канцлер с 1863 по 1881 г.г., а также генерал-аншеф Пётр Иванович (1721–1789), руководивший подавлением бунта Пугачёва.

5 Упомянута попытка реванша Швеции за поражения, война 1788 – 1790 г.г.

Глава 5. Победоносная война

Русско-турецкую войну 1787–1791 г.г. можно рассматривать как одну из череды почти непрерывных и многочисленных оборонительных войн России против агрессивной и грабительской политики Порты на южных русских рубежах. Во всех войнах Крым выступал бастионом Турции и только впервые стал объектом военных вожделений врага. И в дальнейшем за него пролилось немало русской крови. Но исторический парадокс борьбы за Крым в том, что его присоединение к России было добровольным и бескровным. Вот что писал по этому поводу 29 июля 1783 г. организатор включения Крыма в состав России князь Потёмкин императрице: «Граница теперешняя обещает покой России, зависть Европы и страх Порте. Взойди на трофеи, не обагрённые кровью, и прикажи историкам заготовить побольше чернил и бумаги».

Первая оборонительная война за Крым, как и последующие, вызваны той самой завистью Европы, о которой писал Потёмкин, хотя проливали кровь подогреваемые страхом турки. В этой войне Россия защищала обширные присоединённые территории с их новыми городами, пашнями и переселённым мирным населением, для которого война была сущим бедствием. Потёмкин защищал в ней своё детище и успешно вёл её как ловкий политик, сумевший привлечь в союз Австрию и нейтрализовать враждебные устремления других великих европейских держав. В ней он был Главкомом на фронтах и на море. Можно считать, что это была самая успешная война из всех войн России против Турции. Считая эту войну по праву Потёмкинской, автор описал её в очередном стихотворном эссе в виде комбинированных охватных катренов в ямбе.
 
Десяток войн – считай, немало.
Лишь две Россия проиграла1
Европе и османской Порте,
Которой шведы помогали,
Когда с Россией воевали.
И вы, друзья, со мной не спорьте:
В Европе турок презирали,
Но против русских поддержали,
Поскольку русский исполин
Страшил её гораздо больше.
Тут от Британии до Польши
В политике расклад один.

На Западе такой расклад:
Пока самим не воевать,
Сколь можно туркам помогать,
Пускай, порой и невпопад.

А всё же был один союзник2,
Перед Стамбулом страха узник,
От войн с султаном бед вкусивший,
Под Веной пыл их охладив,
Париж от турок защитив,
И много крови в них проливший.
Австрийцы турок уважали,
И воевать не поспешали.
Однако в случае войны
На далях вёрст причерноморских,
На землях Турции заморских,
Им шансы новые даны.

Огромный русский фронт австрийцам
Не снился в самых страшных снах.
Избыт союза с Русью страх,
Страх пред Стамбулом испарился.

Сподручно биться на Дунае,
Роль победителей играя.
Пускай враги устанут драться,
Хоть русским драка не нужна,
Им дружба с турками важна,
Им надо в мире жить стараться.
Но тут старайся, не старайся,
Опасность есть – вооружайся.
А враг планирует десанты,
Чтоб Крым прибрать и сжечь Херсон.
Огромным флотом он силён,
А мы на море – дебютанты.

Война агрессору с руки,
Пока Россия не собралась,
Вполне морской не состоялась,
Разбросаны её полки.

Весь тяжкий груз войны свершений
Взвалил на плечи русский гений,
Светлейший князь. Фельдмаршал, вождь
Везде и всюду поспевал,
К Тавриде силы собирал
В палящий зной, в туман и дождь.
Теперь пойдёт его война.
Сперва, Россия в ней одна.
А пуще в ней опасность в том,
Что европейские державы
Начнут на Русь поход кровавый,
В три фронта подпалят наш дом.

Так началась за Крым война.
Её Потёмкинской назвать
И эту мысль обосновать
Мне привилегия дана.

Кинбурна крепость на косе
Десант отбила. Турки все,
Кто погостить с мечом пришёл,
Погибли или в плен попали.
Тут гости осторожней стали,
Запал пойти ва-банк прошёл.
А там, где враг не наступает,
Война себя не проявляет.
Уходит шанс атак внезапных,
Россия фору получает,
Большие силы собирает
И цвет своих вояк азартных.

Флотилия в лиман явилась,
Когда весна пришла на юг
И вскрылись Днепр, Ингул и Буг,
К стенам Очакова спустилась.

Решал три главные задачи
Главком Потёмкин. Как иначе?
Собрать все силы у границ,
Достроить флот, готовый к бою,
И, не вступая в спор с судьбою,
Не стать врагом других столиц.
Он турок не атаковал,
Бояться, повод не давал
За турок спонсорам богатым3.
А тут ещё такой скандал:
Шторм всю эскадру раскидал.
Не ждите русский флот, ребята.

Флот должен рифы брать умело,
В бакштаг колоннами ходить,
Просолен каждый должен быть.
На это даже года мало.

В лимане бит за пару дней
Отряд турецких кораблей.
Османы в море удалились.
Но князь Очаков не берёт,
В осаде мается народ.
Князь, чтоб «друзья» не суетились
Несчастных турок защищать,
До зимних стуж решился ждать.
Замёрз лиман, остыли страсти.
С утра Очаков штурмом взят,
Но в Лондоне не бьют в набат,
Зимой не ждать войны напасти.

У стен Очакова всё лето
Эскадра турок простояла.
Осада корабли связала,
Так князь спланировал всё это.

И вот настал викторий год.
Суворов счёт побед ведёт.
Сдались две крепости днестровских.
Сработал точный план Главкома.
Теперь в Молдавии, как дома,
Его полки. А в черноморских
Просторах русский флот – гарант,
Что в Крым не высадит десант
Флот турок, битый Ушаковым.
Из Понта враг в Босфор сбежал,
Когда пришёл войны финал,
Стал мир подарком князя новым.

Начав на Борисфене бой,
Его он кончил на Дунае,
В казачьем Прикубанском крае,
В Крыму став твёрдою ногой.

Нет смысла описывать ход победной войны на суше и на море, поскольку такие описания связаны с именами А.В. Суворова и Ф.Ф. Ушакова и их можно встретить и в обширной исторической, и в художественной литературе. Следует отметить то, что ускользает от взгляда авторов, описывающих грандиозную картину войны, которую вели Россия и Турция в Причерноморье. А ускользает то, как были обеспечены эти победы, как удалось России избежать в тот момент крупномасштабной европейской войны.

Не вызывает сомнений, главной причиной успешного решения военно-политических проблем явилось то, что во главе государства и армии оказался человек, который по опыту своей военной карьеры, государственной деятельности и внешнеполитического кругозора оказался на уровне тех сложнейших задач, которые стояли перед страной. Можно указать на записки, которые готовил Потёмкин императрице относительно позиции России по вопросам текущей внешней политики. Они были о Крыме – 1782 г.; об Осетии – 1787 г.; о Польше – 1788, 1790 и 1791 г.г.; о Швеции – 1789, 1791 г.г. Готовил князь и записку о Персии, и его «персидский проект» был реализован в 1796 г. Автор указанных документов выступает как политолог, способствовавший формированию внешней политики России. В них Потёмкин сторонник  выгодных для империи союзов и соответствующих дипломатических и военных акций.

Рассмотрим простой пример. Начало войны, английский премьер Пит младший обвиняет Россию в агрессивности и грозит войной. Потёмкин срочно выводит войска из Грузии и приказывает срыть крепость Владикавказ. Малая уступка действует как гарантия нейтрализации крупномасштабного столкновения на море с сильнейшим в мире флотом. Английский парламент не даёт санкции на войну, противник продемонстрировал мирные устремления, а купцам выгодно торговать с Россией. Одновременно удаётся избежать Закавказского фронта, поскольку турки не пошли в Грузию.

Для организации управления боевыми действиями на столь больших расстояниях Потёмкин создаёт ставку главного командования и руководит несколькими армиями по всей русской южной границе, используя метод директив. Директиву, как надо вести войну на море, которую блестяще реализует Ушаков, получает и флот. Это позволяет выполнять общий стратегический план войны, не связывая инициативу командиров на местах. В то же время Главком держит под контролем все вопросы финансирования, снабжения и пополнения войск, имея возможность концентрировать наличные силы на наиболее важных участках огромного фронта.

В заключение следует сказать, что странная безвременная смерть князя может вызывать подозрения о его возможном отравлении ядом длительного действия во время последнего пребывания светлейшего в Петербурге. Такая контроверза высказана в журнале «Русская старина», 1872, т. V собирателем документов и коллекционером П.Ф. Карабановым. Неоспоримая логика событий, однако, свидетельствует о том, что князь ушёл из жизни, завершив её главный подвиг. Никому не известно, что его ждало после завершения победоносной войны, но то, что его ждала война с армией завистников, недоброжелателей и врагов России, не вызывает никаких сомнений. Поэтому закончим наш рассказ словами митрополита Платона: «Опочи от всех дел своих; древо великое пало; был человек необыкновенный. Но кто постиже ум Господень!»

1 Прутский поход Петра I в ходе Северной войны и Крымская война.

2 Русско-Австрийский союзный договор о взаимопомощи в случае войны с Турцией и Швецией заключён в 1781 г. Австрия начала войну в 1788 г.

3 В сложной военно-политической обстановке 1788 г., когда Австрия вела себя пассивно, Швеция напала на Россию и была угроза начала войны Англией, Голландией и Пруссией, Потёмкин занял сугубо оборонительную позицию, намеренно не брал осаждённый им Очаков, демонстрируя боеспособность турок, и, одновременно, сковывал действия турецкого флота под его стенами. Настал момент в начале зимы, и Очаков был взят за полдня. К этому времени шведы были остановлены, а агрессивные намерения западных стран сильно уменьшились.

Глава 6. Потёмкинские города

Анализируя деятельность князя Потёмкина, историю земель, которые он завоевал и, обустроив, присоединил к России, пути успешной реализации его амбициозных политических проектов и их незавидную судьбу в свете нынешней катастрофы страны, возникает вопрос: а что сохранилось от его трудов? Что осталось потомкам, кроме памяти об его удивительном примере любви и бескорыстного служения России? И тут оказывается, что вся современная реальность Причерноморья полна результатов его дел. Пусть сегодня эти результаты никто не связывает с его именем, которое стало жупелом для новоявленных хозяев прекрасного мира, обретённого трудами князя. Такое хамское отношение к истории ничего в ней не изменяет. Итог достижений светлейшего, великий подвиг России, который воплотился в целом созвездии прекрасных южных городов, ничто и никто не в силах стереть из памяти. Об этом автор решил напомнить читателю ещё в одном стихотворном эссе, написанном катренами в разных комбинациях рифм в ямбе.

Когда бездарный пасквилянт,
Явив к стяжательству талант,
Потёмкин-дорфы представляет,
Обман Европе поставляет,
То он не просто русофоб.
Он имя славное берёт
И с умным видом нагло лжёт.
Так подлой клеветы микроб
Дела благие искажает;
Труд бескорыстный презирать
И подвиг жизни приглашает
Того, кто правду хочет знать.

Читатель, захотевший правды,
Забудь, мой друг, о деревнях.
Минутами пожертвуй, дабы
Узнать кой что о городах.

Они возникли неспроста
От Терека до вод Днестра.
В них верфи, крепости и школы,
И разных наций в них глаголы,
Конфессий разных храмы в них.
Всем им до наших дней стоять,
Край полудикий обживать.
О них теперь звучит мой стих,
Чтоб о Потёмкине напомнить.
Который их обосновал,
С размахом царским начал строить,
Людей, казны и сроки дал.

Мне, право, всех их не назвать,
Но я вам дам анализ краткий,
Чтобы себя не затруднять
И вам не задавать загадки.

Средь них, конечно, список портов.
Граница новая простёрта
На много вёрст у кромки моря.
В них есть турецкие, не спорю.
Татары торговали с Портой,
Грузили в них рабов-славян.
А как отбой гешефту дан,
Не нужны оказались порты.
Их поднял из руин светлейший.
Считал он Крыма оборону
Своей задачею главнейшей,
И чтоб торговля по закону.

Всем крымским гаваням-причалам
Торговых старых городов
Пора стать русскими настала,
И князь их оживить готов.

Но это присказка была.
Теперь Потёмкина дела
На пустырях градостроенья,
Причерноморья освоенья
Я конспективно изложу,
Разбив проект на три подгруппы,
Чтоб вам не показались глупы
Попытки провести межу
Меж дел и слов пустых наветов,
Которых князь не заслужил,
И чтобы автор сам за это
Ура наивным не прослыл.

Вторая группа городов
Была построена с листа.
Назвать всех их я не готов,
Но князь мной назван неспроста.

В них важно оценить причастность
К тому, что выглядит, как частность.
Понять, как власти имярек
На жизнь влияет. Что привлек
Трудов потёмкинских исход
В Причерноморье за собой?
 
За что России новый бой
И новый на Дунай поход?
Пришла возможность созидать.
Земля ждала переселенцев.
В них земледельцев русских рать,
Евреев, украинцев, немцев.

И новых городов немало
Вкусило княжеских хлопот.
Постройка их возможна стала,
Как результат его щедрот.

Погиб светлейший князь в заботах,
Не завершив своей работы.
Прекрасен дар Екатерины,
Одессы сказка и былина.
Вся третья группа городов
Возникла без его участья.
Не выпало Главкому счастья
Увидеть блеск своих трудов.
И только Севастополь-крепость
Осталась в планах навсегда.
За то его винить нелепо,
Но это грустно, господа.

Был план создать укрепрайон,
Создать на суше бастионы.
Чтоб порт был в крепость превращён,
В казне копили миллионы1.

Планировал Кронштадт создать,
Чтоб Гибралтаром новым стать,
Твердыней вечной стать на море
Врагам любым на страх и горе,
Фельдмаршал Крыма на ура.
Тот план, увы, не состоялся,
Со смертью князя затерялся
Среди пустых забот двора.
И только Крымская война
С союзом вражьим многогрешным
Всем показала, и сполна,
Что этот план мог стать успешным.

Смерть князя в самом цвете лет
Была с руки врагам России.
Её наследник ушлый ждёт,
Ждут в Петербурге фарисеи.

Есть два свидетельства надёжных.
В них контрверсию несложно
Причины смерти доказать,
Что яд был дан, обосновать!
Ведь князь ревизию готовил
Расхода средств у кабинета.
Возможно, тать его за это
Отравой тайно удостоил.
Ушёл в небытие святейший,
Оставив города потомкам,
Хотя в истории новейшей
Не назван ни один «Потёмкин».

Князь древнегреческий любил,
Использовал его в названьях.
Себя Элладой проявил
В своих великих начинаньях.

Рассматривая тему возникновения большого количества новых городов на южной границе России, следует заметить, что вся обширная территория Причерноморья, до реализации проекта Потёмкина, представляла из себя либо нераспаханные степи, в которых хозяйственная деятельность не велась, либо, в её северных районах, была сплошь сельской. Такой же была и Запорожская республика по берегам среднего течения Днепра. А сама столица республики Сечь представляла из себя укреплённый табор. По границам обширной степной территории Дикого поля в ту пору стояли редкие крепости. Среди них можно упомянуть австрийские (Львов), польские (Луцк, Ровно), турецкие (Бендеры, Очаков, Измаил) и русские (Полтава, Харьков, Таганрог) города.

Никаких остатков древнекиевской цивилизации на этой территории в XVIII веке не существовало, а новая сельская общность строила хижины, которые в случае набега потерять не жалко, а построить – быстро. Сошлёмся2 на слова посетившего Киев в 1788 г. в свите Екатерины посла Великобритании лорда Сент-Хеленс сэра Фитц-Герберта. Отвечая на вопрос царицы, как ему понравился город, тот ответил: «Если сказать правду, так это незавидное место, видишь только развалины да избушки». Так непрезентабельно выглядела тогда «мать городов русских», которая простояла в веках заброшенной после татарского разорения и гибели Киевской Руси.

Французский посол граф Луи-Филипп де Сегюр на тот же вопрос царицы ответил более дипломатично. Он сказал: «Киев представляет собой воспоминания и надежды великого города». Понятно, что надежды Киева реализовались Россией, он был поднят из руин как русский город посреди моря сельской Малороссии. Русскими городами, многие с греческими названиями, становились по мере их строительства и все прочие городские поселения вновь образованного Новороссийского края, но это уже другая проблема. К теме Крыма она относится, поскольку все крымские города также строились и возраждались русскими.

Потёмкин не смог воспользоваться плодами победы в войне в том смысле, чтобы сполна повлиять на дальнейшее развитие Новороссийского края. Однако тот задел, который оставил светлейший, был настолько серьёзен, что теперь уже никакие силы не могли остановить развитие этой обширной территории, освоение которой можно сравнить разве что с начавшимся в тот же период времени освоением североамериканских прерий.

Остаётся привести слова, которые были выведены на чёрной траурной доске во время церемонии похорон князя Потёмкина в городе Херсоне3:

«В Бозе почивающий светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический и проч. и проч., усерднейший сын отечества, присоединитель к Российской империи Крыма, Тамани, Кубани, основатель и соорудитель победоносных флотов на южных морях; победитель сил турецких на суше и на море, завоеватель Бессарабии, Очакова, Бендер, Аккермана, Килии, Измаила, Анапы, Сучук-Кале, Суннии, Тульчи, Исакчи, острова Березанского, Хаджибея и Паланки; прославивший оружие Российской империи в Европе и Азии, приведший в трепет столицу и потрясший сердце Оттоманской империи победами на морях и положивший основание к преславному миру с оной; основатель и соорудитель многих городов; покровитель наук, художеств и торговли; муж, украшенный всеми добродетелями общественными и благочестием. Скончал преславное течение жизни своей в княжестве Молдавском, в 34 верстах от столичного города Ясс, 1791 года октября в 5-й день, на 52 году от рождения, повергнув в бездну горести не только облагодетельствованных, но едва ведающих его».

К сожалению, эти исторические слова сохранились только по воспоминаниям очевидцев и не стали эпитафией на могиле князя. Сокрытие могилы Потёмкина по приказу Павла I стало его низкой попыткой изгнать всякую память о своём великом предшественнике. Разорение и осквернение этой могилы на самостийной Украине – это отдельная история уничтожения памяти об отце-основателе этой прекрасной страны её новоявленными хозяевами.
_______________________________________________________

1 На строительство Севастопольской базы флота при Потёмкине было израсходовано 6 миллионов рублей, но всего планировалось соорудить дополнительно береговых бастионов при общей сумме проекта в 20 миллионов рублей.

2 Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II (1785 – 1789 г.г.). – СПб., 1865.

3 Приводятся по воспоминаниям «Записок» Л.Н. Энгельгардта (1766 – 1836), который с 17 лет стал адъютантом Потёмкина и входил в его близкое окружение. См. М., 1997.

Глава 7. Заключение о временах Очакова

Итоги деятельности великой пары Екатерина – Потёмкин базировались на их новозаветном идеологическом принципе реализовать право помощи единоверцам и, при этом, не уничтожать на новых землях всё дышащее. Они понимали русскую экспансию, как экспансию молодого народа, только ещё намечающего свои границы, в которых пойдёт его развитие и судьба. Этим определялись их достижения и просчёты, которые в недалёком будущем породили внутренние противоречия и центробежные политические силы, работающие на развал империи. Автор говорит об этих недоработках не в укор своим героям, поскольку для них существовали обстоятельства выше имевшихся в ту пору возможностей. Он рассматривает просчёты эпохи в качестве наглядного примера для завтрашних читателей. Заключение сделано в привычной форме стихотворного эссе в хорее, в основном, в квазионегинских строфах.
 
Оценив итог эпохи бурной,
Можно ей пятёрку смело дать,
Но в боях и в благости гламурной
Выйдет и ошибки увидать,
Обвинив в невежестве крестьянство,
В жадности убогое мещанство,
В нежелании дворян служить
И в желании красиво жить,
Те ошибки можно оправдать.
Но не станет дёготь сладким мёдом,
Это мы заметим мимоходом
Перед тем, как дёготь описать.
Горечи сначала было мало,
Но две ложки в бочку перепало.

Старые дела горчат и нынче,
Хоть прошло уже немало лет,
И империи давно уж нет,
И неграмотных в стране поменьше.

У Петра со службой было строго:
Дворянин до старости служил.
Хоть земля крестьянину от Бога,
Он с неё служивых рать кормил.
А когда дворянам вышла воля,
Их кормить не перестало поле.
Можно было в службу не вступать,
А крестьян своим добром считать.
Крепостное право и земля,
У которой есть помещик-барин,
Ложкой дёгтя в бочке мёда стали,
Пугачёвщиной взойдя не зря.
Стала в одночасье мать-земля
Мачехой, прельщая и маня.

Стала большинству земля морковкой,
Средством для приманки мужичков.
С ней в террор затянут простачков,
С ней капкан насилья щёлкнет ловко.

У Петра с Европой было строго,
Он платил за знанья и дела.
Только к власти торная дорога
Никого из тех те привела,
Кто пришёл служить из-за кордона,
Поменяв и веру, и знамёна,
Кто приехал честно заработать
И привёз другой культуры квоту.
Умер Пётр, и правила сменились,
Немцы сразу управлять пошли
И поддержку в обществе нашли
Среди тех, кто в них не усомнились.
Дальше – больше. Сливки просвещенья
К квасу с хлебом выскажут презренье.

Если в отчем доме нет пророка,
От чужих пророков мало прока.
Коль пророк решает за других,
Он всегда учтёт гешефт своих.

А лихой налёт на гуманизм
Бомбардира крепости Плесбурхской1
Породил масонство и троцкизм,
Стал цивилизации нагрузкой.
Разделилось общество дворян,
Православных с виду христиан.
В русских душах Пётр провёл межу.
Понимал ли это? Не скажу.
Эту ложку дёгтя он оставил
Продолжателям великих дел.
Двор Екатерины преуспел
На две партии делиться. Стали
Европейским лобби господа,
В гуманизм играя иногда.

Этот социальный парадокс
Для России с той поры типичен.
Счёт потерян раундам, а бокс
Запада с Востоком в ней трагичен.

Время, когда Крым трофеем стал
Кровию ничьей не обагрённый,
Ольвия-Очаков перестал
Крепостью турецкой быть законной,
Русской партии принадлежало,
Новый путь России открывало
Травы чернозёма распахать
И Америкой могучей стать.
Этот путь проложен был светлейшим
В житницу Россию превратить,
Работящим людом заселить,
Сделать фермерскою Русь в дальнейшем.
Только не сложились эти планы.
Землю дать кормильцам было рано.

И была ошибка в просвещенье.
В сёлах не хватало детям школ,
Русский к ним за парты не пришёл,
А пришло на наш язык гоненье.

Русской партии была чужда
Радикальность взглядов на проблему.
А прозападные господа
Спекуляции вели на тему,
Бунтом счастие народу дать,
К топорам убогих призывать.
Много потрудились тут масоны,
Бесы ловко звали в рубиконы
Прыгать легковерных простаков.
Но всего опасней был настрой,
Чтобы европейской стать страной,
Не смущаясь западных оков.
Так пришла страна в двадцатый век,
От Петра к развалу путь пролег.

Много эмигрантов привечало
Западной терпимости начало.
Те, кто звал деревню к топорам,
Приняты в Европе на ура.

Так Европа ненавидит русских
От времён Очакова и Крыма.
Бед немецких, шведских и французских
Много не прошло России мимо.
И всегда Европа нападала,
Неразумных к благам приобщала.
А из всех сюжетов приобщенья
Всех успешней были те сраженья,
Где учителя, не зная броду,
Интеллект и гонор заявив,
Русь в своих мечтах поработив,
Русский плен вводили спешно в моду.
Если нужен посвежей пример,
Проще нет, припомним ГДР.

Впрочем здесь не стоит удивляться,
Европейцы уважают кнут,
И не чужд им подневольный труд.
Можно и на Третий рейх сослаться2.

Старый опыт многих поражений
Службу сослужил пришельцам новым,
А обман последних поколений
Заложил предательства основы.
Так прельщения и лжи потоки
Новых бурь определили сроки,
Бунтов и бездарных отступлений,
Подлых и коварных преступлений.
Вышло так, что победить в бою,
Силой победить в бою открытом,
Всех мастей захватчикам-бандитам
Не по силам Родину мою.
Чтобы мощь России обуздать,
Изнутри пришлось её взорвать.

Взорвана страна, и много наций
Оказались сами по себе.
Вместо общей дружбы – плен амбиций
В безразличной для других судьбе.

Итак, показано, что главной проблемой, с которой столкнулась блестящая эпоха Екатерины, её ахиллесовой пятой, стала проблема крепостного права на крестьян. Потомкам понадобилось ещё сто лет, чтобы подойти к её практическому решению. Но, по сути, полное раскрепощение крестьянства стало вялотекущим социальным процессом, отголоски которого слышны и в наше время. Понятно, что упрекать творцов екатерининских реформ за нерешительность в вопросе отмены крепостного права нелогично. Повторим также, что остроту этой проблеме придал манифест Петра III, в котором политический противник и конкурент Екатерины даровал свободу от варианта крепостного права для русского дворянства. Дворянство вкусило свободы от службы, но категорически не желало лишиться своей экономической базы. Затронуть интересы  ведущей социальной группы общества в обстановке войн, из которых одна стала гражданской, было для Екатерины равносильно самоубийству.

Добавим, что в 1812 г. Наполеон, решавший проблему военной победы над Россией, также не решился провозгласить отмену крепостного права, прекрасно понимая последствия этого шага в части ожесточения дворянства против его военного вторжения при пассивности остального большинства. А нерешительность и недальновидность Романовых в вопросе отмены крепостного права стала одной из главных причин краха империи.

Второй, не менее важной, но не столь очевидной и ещё нами не затронутой проблемой, которая была порождена уже самим созданием петровского государства, явилась тенденция сепаратизма вновь обретённых прибалтийских земель. Политика Петра на поддержку здесь немецкого анклава породила прецедент колонизации наизнанку и провоцировала чувство превосходства у аборигенов. В итоге, отец-основатель латышской национальной культуры в XIX веке повесил на двери своего кабинета в Дерптском университете табличку «Профессия – латыш». Так и хочется перечислить ряд других успешных национальных профи на арене общественной жизни многострадальной России. Но вернёмся к эпохе Екатерины, поскольку именно тогда империя резко расширила свои границы и свой национальный состав.

Отметим характерную национальную открытость постоянно и быстро расширяющейся русской общности, которая до поры играла позитивную роль, позволяя активно включать в общественную жизнь население окраин. И всё было бы хорошо, если бы при этом не консервировалось чувство местной самостийности, которое по мере экономической уверенности и безопасности племен и национальных групп в рамках империи, роста их численности, не перерастало бы в их сепаратизм. Творцов быстрой колонизации западных и южных окраин страны зародыши сепаратизма не беспокоили, но пришли они в XX век во всей их трагичности именно от «времён Очакова и покоренья Крыма», который являет в этом смысле очень характерный пример. Этим примером мы и закончим заключение.

По сути, оставшийся в 1774 г. без настоящего хозяина, потеряв вассальную зависимость от Порты, Крым лишился возможности разбоя и работорговли. Других источников доходов у паразитирующей знати не было. Понятно, население не голодало, но прежнего изобилия не стало. И тут из Петербурга в карманы знати и духовенства потёк золотой ручеёк подачек, которым ловко руководил светлейший. Дальше – больше. Рабов Россия выкупала, платила и за беглых. В дворянское сословие империи, после присоединения, записывали любого татарина, который мог сказать по-русски, пускай и с акцентом, что он дворянин. Не удивительно, что татары присягнули Екатерине в мечетях, а знать пошла на царскую службу.

Удивительно другое, как быстро татары сориентировались и, уже в декабре 1917, начали разоружать войска отколовшейся от России Украинской Рады, осуществив тем самым сепаратное действие в квадрате.

1 Упомянуто имя первой потешной крепости, которую строил, брал и оборонял молодой Пётр, откуда идёт мечта о новой столице и её имя.

2 История Второй мировой войны показывает, что порабощённая Гитлером Европа успешно трудилась над его хорошо оплаченными военными заказами.


Рецензии