Выпрямление имен. Книга 3. Глава 21

«Да не проникнет никакая измена Православию в нашу среду».
Филарет.
               
 Владыка  Филарет, в миру Георгий Николаевич Вознесенский, родился в Курске 22 марта 1903 года. Мать его, Лидия Васильевна, скончалась, когда юноше было 18 лет, а отец, впоследствии принявший монашество с именем Дмитрия, был Хайларским епископом, в 1947 году скончался в СССР. Он вместе с некоторыми другими епископами — метрополитом Мелетием (Заборским), архиепископом Нестором (Анисимовым) и  другими священниками репатриировались в СССР.
Семья Георгия в 1909 году переехала в Благовещенск - на Амуре, где он  окончил восьмиклассную гимназию. Вот что сам Владыка рассказывал о своем детстве в слове при наречении во Епископа Брисбенского:

«В моей жизни, в ее детские и юные годы вряд ли есть что-либо особо заслуживающее внимания, кроме, быть может, того воспоминания из лет раннего детства, когда я малым ребенком шести-семи лет по-детски наивно любил “играть в службу” — делал себе подобие церковного облачения и “служил”. А когда родители стали мне это запрещать, то Владыка Евгений, епископ Благовещенский, наблюдавший дома эту мою “службу”, к их изумлению, твердо их остановил: “Оставьте, пусть мальчик «служит» по-своему. Хорошо, что он любит Божию службу”».
Из этого эпизода видно, что будущее высокое церковное служение Владыки как бы было проникновенно предсказано еще в его детстве. После окончания гимназии будущий Архипастырь переехал в Харбин, где закончил Политехнический институт и получил специальность инженера-электромеханика. Впоследствии, уже будучи первоиерархом РПЦЗ, он не забывал своих друзей по институту. По воспоминаниям всех знавших его, и в школе, и в институте он всегда был ласковым, добрым товарищем. Отличался большими способностями и всегда был готов помочь и много помогал своим соученикам, выручая каждого из возможной «беды», угрожавшей ему.

После института он занялся преподавательской деятельностью и был известен как хороший, знающий педагог; ученики любили и ценили его. Наставления же его для молодежи шли дальше границ школьной программы и проникали во все проявления человеческой жизни. Многие его бывшие ученики и коллеги после встречи с ним всю жизнь высоко ценили авторитет Владыки. Живя в семье священника и видя жизнь и труды отца, строгого и благоговейного пастыря Церкви, будущий Владыка, естественно, с ранних лет привык к храму и Богослужениям. Но, как он сам говорил впоследствии, это была поначалу лишь внешняя, самотеком создававшаяся привычка к атмосфере церковности, в которой не было «почти ничего глубокого, внутренне осознанного и сознательно принятого». Действительно, внутреннее осознание необходимости веры и жизни по вере очень важно для человека, поскольку без этого, воспринимая церковность только внешне, просто через атмосферу, в которой он живет, человек впоследствии, при изменившихся обстоятельствах, может вовсе утратить веру в Бога.

Но Господь умеет прикоснуться к человеческой душе! — вспоминал Владыка Филарет. — И такое прикосновение Его попечительной Отеческой десницы я с несомненностью вижу в том, как меня в студенческие годы еще в Харбине словно громовым ударом поразили слова святителя Игнатия Брянчанинова, прочитанные мною в его творениях: “Гроб мой! Отчего я забываю тебя? Ты ждешь меня, ждешь, и я наверно буду твоим жителем; отчего ж я тебя забываю и веду себя так, как бы гроб был жребием только других человеков, отнюдь не моим”.
Святитель принял пострижение в монашество в 1931 году. В это время он уже имел сан священника — был иереем Георгием.  В том же году он окончил Пастырско-Богословские курсы в Харбине. В монашестве получил имя Филарет — в честь св. праведного Филарета Милостивого.

В 1932 году о. Филарет вместе со скаутами харбинской дружины пошел пешком за 107 километров на станцию Маоэршань, где должен был быть устроен летний лагерь. Это расстояние было пройдено дружиной в три дня. В первый день было пройдено 40 километров, во второй - 35 и в третий предполагалось пройти 28 километров, так как из-за разницы верст и километров, скаутам было ошибочно указано, что от Харбина до Маоэршаня 103 километра, а не 107. И эти-то последние лишние 4 километра показались шедшим юношам и детям особенно тяжелыми. Стояла жаркая сухая летняя погода. Ни реки, ни источника по дороге давно уже не было. Вода во фляжках была вся выпита. Жажда мучила нестерпимо. Вдруг блеснула лужица - небольшое болотце.

- Отец Филарет, - раздались детские голоса, - благословите воду, мы тогда напьемся из лужи, и нам ничего не будет.
  Отец Филарет прочитал «Отче наш» и благословил «питие рабам Божиим».
  Скауты бросились к воде.
- Отец Филарет, а я головастика проглотил, - закричал какой-то мальчуган.
- Ничего, вода эта благословенная. «Аще и что смертное испиют, не вредит им» сказано в Писании, - глубокомысленно разъяснил скаут Семен, один из постоянных посетителей монастырских служб Дома Милосердия”.
Когда же на последних «добавочных» километрах пред станцией Маоэршань дети совершенно изнемогли, присаживались и не хотели вставать, вдруг раздалось сначала приглушенное пение соло отца Филарета: «Воду прошед яко сушу, и египетского зла избежав...». Священные слова были тотчас же подхвачены детьми, из которых почти половина пела в церковных хорах. Искорка бодрости пробежала по усталым детским лицам. Они подтянулись и с пением святых ирмосов подошли к станции Маоэршань, где были встречены другой трудовой командой, приехавшей поездом.

В лагере о. Филарет и его друг с помощью скаутов построили сплетенную из ветвей походную церковь, в которой ежедневно совершали монашеские службы полуночницы и повечерия, по субботам всенощную, а по воскресеньям св. Литургии.
Во время похода на гору Маоэршань скауты посетили старинный китайский буддийский монастырь и нашли пещеру, в которой обнаружили запечатлевшиеся в глине следы древнего саблезубого тигра – махайродуса. Недалеко от скаутского лагеря находился большой малиновый сад, принадлежавший китайскому купцу, приглашавшему в свой сад скаутов и пускавший их туда за 10 центов с человека. Дети могли при этом есть сколько угодно малины на месте, но не имели права уносить с собой.
Однажды с детьми в малиновый сад пошел и отец Филарет. Перед тем, как начать есть малину, о. Филарет перекрестился. Ребята последовали его примеру, и один из карапузов волчат заявил: «Вот как хорошо, что с нами батюшки, а то мы раньше лопали малину и не крестились». Видя, как некоторые дети жадно набрасываются на малину и начинают ссориться из-за нее, о. Филарет сказал:

- Мы сейчас безудержно наслаждаемся вкусными ягодами, а ведь древние святые отцы не так к этому относились. Одному святому отцу-пустыннику почитатели принесли в подарок большую кисть спелого сладкого винограда. Святой отец поблагодарил принесших, но не стал сам есть, а послал этот виноград соседнему отшельнику. Тот сделал то же самое. И все святые отцы пустыни поступали так же. В конце концов виноградная кисть вернулась к первому пустыннику, и он возрадовался тому, что все отшельники этой пустыни оказались такими воздержными.
- А что сталось с этой виноградной кистью? - спросил один скаут.
- Не знаю, но думаю, что первый отшельник выдавил из нее сок, и на этом соке, ставшем вином, отслужил обедню, - сказал о. Филарет.
- Что же, это значит, что нам нельзя есть малину? - разочарованно спросил другой мальчуган.

- Нет, дети, ешьте малину на здоровье. Но не отдавайтесь этому делу всей душой. Не порабощайтесь ни малине, и никакой другой еде. Ешьте ртом и желудком, а душу этому не уступайте. Я рассказал вам о древних пустынниках, великих богатырях духа, не для того, чтобы вам испортить аппетит к малине, а для того, чтобы напомнить вам, что нашими наставниками, образцами для жизни являются не те, кто порабощается телесными инстинктами, а те, кто умели владеть ими, те, кто не прикоснулись к вкусному винограду, хотя, конечно, хотели его съесть не меньше, чем мы малину, но умели подчинять свои хотения стремлению к подвигу и заботе о ближнем. Вот чему мы должны от них научиться.

То, что о. Филарет был воспитан в истинно-православном духе именно писаниями св. отцов, видно и из того, что впоследствии он почти всегда практически в одиночку вставал на защиту правды Божией и церковной истины. Святые научили его не бояться остаться одному в борьбе за истину, ибо «аще Бог по нас, кто на ны?» .
 Любовь о. Филарета к Слову Божию была такова, что он заучил наизусть все четыре Евангелия, и впоследствии во всю свою жизнь проповеди свои старался строить на истолковании тех или иных слов Господа, евангельских притч и историй. Святитель Филарет любил и жалел людей. Господь наделил его особым даром — найти верный подход к каждому. Он любил говорить: «Не унывай, душа христианская! Нет места унынию у верующего! Смотри вперед — там милость Божия!» Люди уходили от него успокоенные, подкрепленные его крепкой верой.

Один из коллег Владыки по институту вспоминал: "Большая церковная и пастырско-проповедническая деятельность была проведена о. архимандритом Филаретом. Молящиеся стремились в тот храм, где он служил. Его любили все слои православного населения Харбина. Имя архимандрита Филарета было широко известно и за пределами Харбинской епархии. Он был добрым, доступным для всех, кто к нему обращался. А обращавшихся к нему было очень много. Идя к нему, знали, что получат правильный совет, будут иметь утешение и помощь. Отец архимандрит Филарет был весьма строг к себе; он был известен как истинный аскет. А какой редкой памятью обладал наш добрый, сердечный владыка. При встрече с ним, он выявлял большой интерес ко всем сторонам нашей жизни; ему не нужно было напоминать о своих нуждах или затруднениях, он уже сам развивал с вами тему разговора, давал готовые ответы.

После занятия Манчжурии советскими войсками, в Харбине для церкви настали трудные дни. В это время о. Филарет был настоятелем Свято-Иверской церкви. К нему пришел сотрудник харбинской газеты и спросил его мнение о «милости» советского правительства, предложившего эмигрантам взять советские паспорта, — предполагая услышать и от о. Филарета слова благодарности и восхищения. «Но я ответил ему, — рассказывал Владыка Филарет, — что от взятия паспорта категорически отказываюсь, так как не знаю ни о каких “идейных” переменах в Советском Союзе и, в частности, не знаю, как протекает там церковная жизнь, зато много знаю о разрушении храмов и преследовании духовенства и верующих мирян”. Вопрошавший поспешил прервать беседу и уйти.

Архимандрит Филарет так до конца своего пребывания в Китае, а был он там до 1962 года, так и не принял советского гражданства, несмотря на всю связанную с такой позицией опасностью. Вместе с тем, в течение ряда лет архимандрит Филарет разными путями сносился с главой Русской Зарубежной Церкви, митрополитом Анастасием, пренебрегая опасностью, с которой это было связано.
Когда в СССР была объявлена известная кампания «освоения целины», бывшим эмигрантам было предложено выехать в Союз. К скорби о. Филарета, его собственный отец, Архиепископ Димитрий Хайларский, вместе с несколькими другими Преосвященными, репатриировался в СССР.

Но о. Филарет, по-прежнему в одиночку, в своих горячих проповедях неустанно твердил о лжи, насаждавшейся в МП и в целом в «стране советов». Не только в частных беседах, но и с амвона он разъяснял, что добровольная поездка на работу в страну, где строится коммунизм и преследуется религия, есть измена Богу и Церкви. Он наотрез отказался служить напутственные молебны отъезжавшим в СССР, поскольку в основе такого молебна лежит молитва о благословении благого намерения, а намерение ехать в Союз о. Филарет не считал благим и не мог лгать Богу и людям. Так он говорил и действовал во время всего своего пребывания в Китае.

«Стараясь оберегать свою паству от советской фальши и лжи, — рассказывал святитель, — сам я чувствовал себя иногда невыразимо тяжело — до того, что несколько раз подходил вплотную к решению вообще уйти — оставить служение. И останавливала меня только мысль о своей пастве: а как оставить малых сих? Уйду, оставлю служение — значит, им придется ходить на советскую “службу” и слышать молитвы о предтечах антихриста — “Господи, сохрани их на многая лета” и т. д. Это останавливало меня и заставляло нести свой долг до конца”.  За свое паствой о. Филарет выехал в Австралию. Но это будет только в 1961 году. Только к 1962 году Архиерейскому Синоду удалось добиться переезда архимандрита Филарета из Китая в Австралию, в Брисбен.