Малая синагога в Кременчуге. Утраченная красота

Синагога, на протяжении веков, всегда играла главную роль в жизни еврейской общины. Она является и домом молитвы, и местом изучения Торы. В ней собираются евреи для решения своих внутренних вопросов. До утверждения власти большевиков во всех городах и местечках Российской империи были синагоги.
Несмотря на проводимую царским правительством антиеврейскую политику, все-таки оно не позволило себе препятствовать отправлению культов не православных конфессий.
В 1844 году в Кременчуге, хасидами – приверженцами движения ХАБАД была основана иешива. Благодаря деятельности раввина Иосифа Тумаркина движение ХАБАД в городе получило большое влияние. По мере роста населения возрастало и число различных общин. Во время Первой Мировой войны в Кременчуг переехала и Слободская иешива, из-под Ковно, и хабадская из Любавичей. В городе были большие общины чернобыльских, браславских хасидов.   
Когда-то Кременчуге бушевало настоящее хасидское веселье и властвовала утонченность «миснагдим». Одни из известных хасидов ХАБАДа, промышленники Гурари – жили в Кременчуге. В соответствии с царским «Положением о евреях», изданным в 1804 году, раввины избирались общиной на три года, а затем утверждались губернским управлением. В 1854 году в Кременчуге, на деньги, собранные еврейской общиной, на улице Преображенской была построена Главная Хоральная синагога. В Российской империи организацией религиозной жизни и взаимодействием с государственными учреждениями занималась Раввинская Комиссия. 
В 1910 году в Санкт-Петербурге состоялся съезд раввинов. Участником этого съезда был и реб Ицхак Йоэль Рафалович, из Кременчуга. 
В 1926 году, в Коростене, с разрешения властей и под зорким наблюдением ОГПУ состоялась раввинская конференция, носившая всеукраинский, а отчасти и всесоюзный характер. Делегатом на этой конференции, среди прочих пятидесяти представителей, был кременчугский раввин и врач, глава общины чернобыльских хасидов — Моше Таращанский.  В своем рассказе «Сто один» Шолом-Алейхем написал: «Я знаю некоего Таращанского, живущего в Кременчуге, и некоего Кременчугского, живущего в Тараще. Казалось бы, чем плохо, если бы Черкасский, который, наверное, родом из Черкасс, жил в Черкассах, а Белоцерковский — в Белой Церкви, Таращанский — в Тараще, а Кременчугский — в Кременчуге? Но если бы каждый человек был привязан к своему городу, что бы тогда было со всем миром?». По окончании Коростеньской конференции, одного из инициаторов ее созыва — раввина Ш. Кипниса, из Овруча, арестовали‚ многих участников вызвали на допросы‚ а исполнительный комитет вскоре разогнали.
В процентном отношении, в 1910 году, религиозный состав населения Кременчуга был таким: православных – 61%, иудеев – 37,7%, католиков – 0,3%.
В марте 1994 года, в Кременчуге неизвестными было подожжено и сгорело единственное сохранившееся здание синагоги, в котором, в то время, располагалась бухгалтерская школа и туристический клуб «Вертикаль».  Город утратил уникальнейший, в историческом и архитектурном плане, исторический памятник. В 1997 году развалины подожгли снова, сгорела крыша со всеми конструкциями. Восстановлению синагога не подлежала и была снесена. По имеющимся сведениям, т.н. «Малая» синагога была построена на улице Преображенской в конце XIX столетия (согласно информации, имеющейся у сотрудников краеведческого музея — в 1912 году), рядом с Главной Хоральной.  Кирпичное здание синагоги было сооружено в нео-русском стиле, южный и северный фасады искусно подчёркивались пилястрами. Объём синагоги украшался арками, килеподобные оконные прорези придавали зданию оригинальность и неповторимость. В восточной части имелась ниша для Арон Кодеш, с псевдопортиком, увенчанным аттиком, с полукруглым оконцем. В центре зала располагалась бима. Главный вход в молитвенный зал находился на южном фасаде, рядом — еще один вход, который вел в женскую половину, к синагогальным помещениям и подвалам. Стены синагоги имели толщину 72 сантиметра. Крыша — четырехугольная, на деревянных конструкциях. Строение, как уже подчеркивалось, состояло из двух объемов, разделявшихся несущей стеной — собственно молитвенного зала и женской части, с подсобными помещениями. В 1922 году большевики начали изъятие религиозных ценностей из синагог и церквей. О ходе конфискации ценностей регулярно сообщали большевистские газеты «Известия» и «Правда». В этих газетах часто печатались репортажи-сводки из Кременчуга, в которых сообщалось о том, что местное духовенство сопротивляется и препятствует изъятию ценностей. Раввины заявляли, что «евреи готовы отдать всё имущество синагог на доброе дело – спасение голодающих». Но, партийные функционеры таким ответом не удовлетворились, и обратились к кременчугским рабочим, натравливая их на храмы и синагоги. Собрание работников электростанции приняло решение: «Мы даём строгий приказ нашим делегатам в городском Совете, чтобы немедленно было внедрено в жизнь решение ВЦИК об изъятии церковных ценностей!». 
Спасением синагогальных ценностей в Кременчуге и губернии, отправкой их в Петроград, во время Первой Мировой войны, занимались Бенцион Рубштейн и его сподвижник — Ю.Р. Леринман.
Рубштейн Бенцион Маркович родился в 1882 году в посаде Крюков, Кременчугского уезда, Полтавской губернии. Демограф, лингвист. С 1898 года — член сионистской организации, в 1905 – 1907 годах – член партии Бунд. В 1915 году уполномоченный ЕИЭО (Еврейское историко-этнографическое общество по эвакуации национальных реликвий). В 1918 – 1919 годах работал в статистико-экономическом отделе Еврейского комиссариата в Петрограде. В 1921 – 1923 годах жил в Вильно и Варшаве, затем несколько лет в Израиле. В 1926 году поселился в Одессе, где с 1927 года директор, а затем главный хранитель Музея еврейской пролетарской культуры. Бенцион Рубштейн писал из Кременчуга в Петроград: «Необходимо скорее приступить к розыску предметов общинного достояния, захваченных во время беженства отдельными беженцами или оставленными представителями общин по тем или иным причинам в одном из пунктов на пути их следования. Большей частью, как мне показал опыт, предметы эти были оставлены в синагогах не только безо всяких соответствующих расписок о передаче их на хранение, но, почти всегда, вопреки воле духовных правлений и, понятно, что последние не несут никакой ответственности за целость и сохранность оставленных у них предметов. Печальным следствием этого является то, что оставленные «беженские» свитки Торы съедаются мышами в подлинном смысле этого слова. …Нередки случаи, когда представители общин совершенно не помнят, где ими оставлено вверенное им общинное добро. Но еще хуже обстоит дело с предметами религиозного культа, которые были спасены и вывезены отдельными лицами по личной инициативе. Почти сплошь и рядом, за редкими исключениями, предъявляются права собственности на эти предметы со стороны тех, кто их вывез, на том, мол, основании, что все равно предметы эти погибли бы. Бывают также случаи самой грубой утайки и укрывательства предметов синагогальной утвари… Надеюсь, что Комитет согласится с моим мнением о необходимости заняться розыском… Я решил сейчас же в виде опыта приступить к этой работе…» Организовав в Кременчуге группу поиска, Рубштейн  отправился в Херсон. Деятельность Бенциона Рубштейна и его сподвижников условно можно разделить на два этапа. Первый закончился в августе 1916. За это время были спасены от уничтожения и эвакуированы сотни свитков Торы, синагогальная утварь, библиотеки иешив. Общий вес отправленного в Петроград груза, не считая книг, превысил 5 тонн. Инициатором второго этапа был сам Рубштейн, получивший на его выполнение согласие руководства. С августа 1916 года Б.М. Рубштейн и его помощник Ю.Р.Леринман опрашивали беженцев Северо-Западного края, осевших в Кременчуге, Полтаве и Херсоне. Цель опроса – разыскать предметы, вывезенные самими беженцами, и переправить их на хранение в Петроград, чтобы предотвратить случайную гибель, умышленное хищение и окончательное уничтожение. Деление этапов условно: оба включали как розыск предметов, так и их вывоз, но на первом этапе превалировал вывоз, а на втором – розыск. Он был прерван, фактически едва начавшись, из-за исчерпания финансовых ресурсов. Материальные итоги второго этапа невелики, хотя ценность собранных сведений довольно значительна. В 1934 году Б.М.Рубштейн был репрессирован и уничтожен НКВД (по другим сведениям — умер от болезни). Резолюции  были приняты рабочими табачной фабрики, другими организациями. После чего началось принудительное изъятие духовных ценностей из церквей и синагог, часто сопровождавшееся насилием и ужасным произволом. В газете «Правда» от 8 мая 1922 года сообщалось, что в Полтавский губернский финансовый отдел передано около 54 пудов серебра и других ценностей. «Известия» писали: « Из Кременчуга сообщают, что на протяжении трех дней из местных церквей и синагог извлечено более 25 пудов разных ценностей». Различные международные благотворительные организации пытались оказывать помощь бедствующим. Еврейская организация «Джойнт» присылала посылки с гуманитарной помощью в Кременчуг. В 20-х годах иешива ХАБАД в Кременчуге вынуждена была перейти на нелегальное положение, в 30-х годах она была ликвидирована большевиками. Многие раввины-преподаватели и учащиеся иешивы были репрессированы и сосланы в лагеря и тюрьмы. Силой, репрессиями, голодом, лицемерной идеологией большевики укрепили свою власть в Украине, и начали «борьбу с Богом».  В этих условиях религиозная жизнь евреев в Кременчуге замерла на долгие десятилетия. Органами советской власти были закрыты православные церкви и синагоги. Синагогу Рабиновича превратили в пионерский клуб, синагогу «Тимм» передали обществу «Помощь», в «Юровской» синагоге была устроена казарма, а затем склад, а в Главной Хоральной в 1936 году разместили краеведческий музей. О том, что в Главной Хоральной синагоге размещался до войны музей, подтвердил, в конце 1990-х годов, старожил Леонид Израилевич Резник: «Краеведческий музей размещался в здании Хоральной синагоги, на улице Квартальной. Она стояла на месте нынешнего стадиона школы № 20. Большая была, красивая. Я не раз ходил туда в довоенное время». Здание Главной Хоральной синагоги было разрушено во время штурма Красной Армией Кременчуга, в 1943 году. Как было сказано выше, осталась неповрежденной единственная, «в полтора этажа» т.н. «Малая» синагога, располагавшаяся рядом с Главной Хоральной, на той же улице.  Местные жители-старожилы рассказывали, что последний непокоренный иудейский бастион в нашем городе был именно в этой одноэтажной синагоге. Рассказывают, что в синагоге жил раввин с семьей. Во время оккупации города семья раввина пряталась в подвале синагоги, там их обнаружили нацисты и расстреляли на месте. После войны были обнаружены их останки. После Второй Мировой войны в единственном сохранившемся здании «Малой» синагоги размещалась суконная фабрика, позже – бухгалтерская школа, подвал здания занимал туристический клуб.  В марте 1994 года уникальное историческое и архитектурное здание синагоги сгорело при невыясненных обстоятельствах, восстановлению не подлежало, и после 1997 года было снесено. Рядом сохранилось здание Бейт-Мидраша, когда-то принадлежавшее еврейской общине, расположенное по ул. Квартальной/Залудяка/, 3. До недавнего времени в нем размещалось СМУ треста «Термоизоляция». Старожилы говорят, что после войны религиозные евреи собирались на молитвы. Леонид Резник свидетельствовал: «После войны евреи собирались в доме Вергуновских, на углу улиц Пушкинской и Свердлова, в полуподвале. Там же выпекали мацу. Потом синагогу закрыли парторганы». После закрытия синагоги евреи тайно собирались на молитвы в квартире реб Аврума Циперштейна, вплоть до начала 90-х годов. В праздники, часто, маленькая комнатушка не могла вместить всех присутствующих. Органы КГБ пытались осуществлять тотальный контроль над деятельностью иудейской общины, отслеживали получение посылок из-за рубежа, следили за молодежью, посещавшей общину, прослушивали телефонные разговоры. 13 сентября 1998 года состоялось официальное представление раввина Кременчугского региона Шломо Давида Саламона и его супруги — Нехамы-Дины. Из Израиля был доставлен свиток Торы, специально написанный для кременчугских евреев. В 1999 году, в арендованном помещении, по ул.Пролетарской,37/18, была устроена синагога. До приезда в наш город раввина общину посещало 1,5% евреев, а с приездом рава количество посещающих синагогу заметно увеличилось. В 2002 году, на месте сгоревшей «Малой» синагоги, по ул.Квартальной, было построено здание новой большой и просторной синагоги «Ор Авнер ХАБАД», которая сегодня является духовным центром кременчугских евреев.