Дело

                Дело.

     Александр Иванович Вадашев решил однажды затеять дело. Дело прекрасное, интересное, многообещающее. Он набрал огромное количество вишни и решил превратить её в вино каким-то особенным, чудодейственным образом. Сорок дней томительного ожидания не принесли ему желаемых результатов и тогда он вылил в содержимое вишенной патоки пять литров чистого спирта. И тогда у него всё получилось! И получилось на славу! Столько лет прошло, а мы это дело ещё помним!

     С Александрои Ивановичем мне выпала честь трудиться на стройке в те злополучные перестроечные времена, когда работы было - шаром покати. Трудно было найти работу, но у меня она была и он предложил мне свои услуги в качестве помощника. В те времена у меня ещё не было привычки отказываться от помощников и я с удовольствием взял его в напарники, таскать шпалы одному и собирать из них пристрой размером двенадцать на пять не очень-то вольготное дело. Вдвоём намного сподручнее.

     Александр Иванович оказался на редкость смышлёным помощником и главное, он был в силах подтаскивать шпалы в одиночку. Потом мы вдвоём укладывали шпалу на надлежащее место, выравнивали её по ниткам и я начинал сверлить отверстия для шкантов, а Александр Иванович в это время подтаскивал очередную шпалу. Подтащив шпалу, он по-быстрому приготавливал три шканта из дуба и начинал рубить солому, которую мы добавляли в глину, тщательно перемешивая рабочую смесь до нужной консистенции, чтобы в будущем она служила не только для выравнивания косых шпал, но и для утепления вместо пакли или мха, которыми в настоящее время уже крайне редко кто пользуется.

   - Пётр Григорьевич, - говорил мне Александр Иванович, - а в какое время Вы обедаете?

   - Александр Иванович, - отвечал я ему, - да как захотите пообедать, так и пообедаем.

   - А можно прямо сейчас?

   - Да! Да! Непременно! Я тоже что-то проголодался. Пойдём поедим. Дело у нас продвигается, спешить нам некуда, да и какая работа на голодный желудок?

     Мы заходили в пятистенный дом, к которому пристраивали четырёхстенный пристрой, так-как пятая стена была уже готова и располагались там за старинным деревенским обеденным столом, за которым можно было-бы сыграть любую свадьбу, доставали из сумок обеды, а потом я приносил из потайного местечка бутыль с чистым спиртом и предлагал Александру Ивановичу.

   - Александр Иванович, выпьете немного перед обедом? Для аппетита.

   - Что Вы!? Что Вы!? - восклицал Александр Иванович, - Я не пью!

   - Ну и молодец! - поощрял я напарника добрым словом, - в Вашем возрасте начинать пить рановато.

     Вот так и продвигалась наша стройка. Не спеша. Шпала за шпалой. Замес за замесом. Шкант за шкантом. Скоба за скобой. Александр Иванович никогда не выражался матерным словом и всегда обращался ко мне только на Вы и с огромным почтением. Мне было от этого несколько неудобно, но куда деваться? Он на Вы и мы на Вы. Он по имени-отчеству и мы по имени-отчеству. Всё было на равных. Вот только рюмочку я время от времени пропускал в одиночестве, но ведь без рюмочки какой из меня работник? Да никакой. Нет азарта к работе без рюмочки. И если-бы не вмешательство Владыки Небесного, то так-бы и было всё до окончания стройки. Но ведь так не бывает, чтобы вся стройка прошла без помощи Божией. Без неё не обойтись нигде. И только произошло это самое вмешательство, как всё встало сразу на свои места и дело пошло на равных.

     Случилось так, что внезапно началась дождливая погода, шпалы намокли и стали слегка осклизлыми. Да какое там слегка! Что это я скромничаю? Шпалы стали очень скользким. Трап, по которому мы поднимали шпалы, стал тоже скользким. Леса, на которых мы работали, укладывая шпалы на место, тоже стали скользкими. В общем - всё стало скользкое.

     И вот однажды, когда мы несли очередную шпалу, я впереди, а Александр Иванович сзади, шпала выскользнула из рук Александра Ивановича и конец её чувствительно ударил Александра Ивановича по пальцам правой ноги. Мне не забыть этого момента. Думаю, что Александр Иванович тоже его помнит.

     Позади меня раздался чистейший, отборный, изысканный Русский Мат! Я держал в руках конец шпалы и молча слушал пленительную речь о трёх каких-то господах, про которых я раньше и слыхом не слыхивал! Сердце моё трепетало от внезапности происшедшего и мне было также больно, как и моему напарнику! Наконец позади меня раздался спокойный голос: - "Дядя Петя, а спирт, который ты пьёшь, почём он?" "Это бесплатно! - мгновенно ответил я, - мой брат выдаёт спирт бесплатно в неограниченном количестве, для сугрева организма." "Дядь Петь, айда выпьем, невмоготу что-то." "Айда, айда, родимай! - тут-же воскликнул я, - только как-бы мне сбросить шпалу с рук, чтобы она никого не сгубила? Ты можешь отойти подальше?" "Я уже отошёл." - сказал мне Александр Иванович и я мгновенно освободился от злополучной шпалы.

     Вот так и началось наше совместное бражничество, которое продолжалось недели две. Происшествий на стройке больше не приключалось и вскоре мы ударили топорами по верхнему венцу пристроя, удовлетворительно осмотрели его со всех сторон и остались довольны своими трудами. Мой старший брат Александр, приехавший принимать работу, был нами доволен и без промедления произвёл расчёт, заявив при этом, что теперь пристрой нужно загнать под крышу, а потом уж постелить потолки с полами. Работы впереди было - непочатый край.

     Вдруг Александр Иванович заявил, что ему сделали предложение заняться другим делом, от которого плотницким духом и не пахло, а пахло только лишь торговлей и неописуемо крупными барышами. Отказаться от этого предложения у Александра Ивановича не повернулся язык и поэтому мы с ним распрощались подобру-поздорову, не преминув при этом крепко обмыть окончание стройки, наше знакомство и печальное расставание, которое в итоге чуть не дошло до слёз и крепких лобзаний.

     Я остался на стройке один и понимал, что мне тут биться придётся до победы. Это обстоятельство ничуть не смущало меня, так-как тогда я был абсолютно уверен, что мог-бы в одиночку построить Великую Китайскую Стену, просто на это у меня ушло бы очень много времени, а поэтому, пока я бы строил её, в ней отпала бы всяческая необходимость и меня в конце концов отправили бы на пенсию. Но большой пенсии мне всё равно было бы не видать, как своих ушей, так-как для получения большой пенсии любой человек должен иметь большие связи, а заводить связи во время строительства Великой Китайской Стены абсолютно некогда. Тут не до связей. Как говорится, тут не до жиру - быть-бы живу.

     Забравшись на чердак готового дома, у которого тыльный лобач из дюймовых досок мы с Александром Ивановичем разбирали при помощи всем известного господина лома и его сподручного маэстро гвоздодёра, я присмотрелся к окружающей меня обстановке и стал в уме составлять план подъёма подстропильных балок, а затем и самих стропильных пар. Должен признаться, что до этого момента я особо не задумывался над предстоящим процессом, а теперь, когда дело дошло до дела, я на всякий случай решил извлечь из кармана штанов складной металлический метр и замерить им длину стропилины. К моему удивлению, длина оказалась весьма и весьма огромной, а именно - восемь метров и шесть сантиметров.  Тут я почесал затылок и понял, нужно выпить.

     Я пил до тех пор, пока не приехал Александр Григорьевич и тут мы обсудили с ним животрепещущую тему.

   - Представляешь, - говорил я ему, - каждая стропилина длиной восемь метров и шесть сантиметров, чтобы поднять её наверх и установить на место помощник нужен, а я один, как перст.

   - Какие проблемы, - зычно отвечал брат, - давай позовём на помочь Анатолия Григорьевича, вот и все нелады.