Четвертый Дом. Глава 6. Оскуридад

ЗДРАВСТВУЙТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЛЯЙТЕ ВАШИ ОТЗЫВЫ! ЗАРАНЕЕ СПАСИБО.

Глава 6
ОСКУРИДАД

Больше всего это было похоже на метель, но вместо снега вокруг Рэндалла, больно хлеща по лицу, кружились искры.
 
Мальчик потерял ориентацию. Он попытался закричать, но огненная метель проглотила крик, пережевала и выплюнула его страшным эхом. Казалось, что это длится целую вечность, и что он больше никогда не увидит небо и солнечный свет, не услышит пение птиц. Но стоило ему так подумать, как метель в то же мгновение прекратилась.

Рэндалл стоял на безжизненном поле, а перед ним возвышался Оскуридад, тот самый замок из его сна.

Ничего подобного ему раньше не доводилось видеть. Громадный, не уступающий в размерах целому городу, замок напоминал хищного зверя, приготовившегося к атаке. Стройный, изящный, но вместе с тем мощный, со множеством башен, он таил в себе нечто зловещее, опасное и даже злое.

Посреди огромного поля Рэндалл был один. Ни Генри, ни Дойла не было видно. Он хотел их позвать и уже набрал в грудь воздух, но внезапный порыв ветра настойчиво подтолкнул его в спину, заставив сделать первый шаг. Не имея сил сопротивляться, он медленно пошёл по направлению к Оскуридаду.

Идти пришлось совсем не так долго, как ему показалось сначала. Как только он приблизился к замку, ворота, украшенные искусно вырезанным изображением распахнувшего крылья чёрного дракона, совсем такого же, как и на его кольце, без всякого усилия распахнулись, впуская его внутрь.

Он оказался в просторном вестибюле, освещённом светом висящих на стене факелов. Напротив него, прямой, словно доска, стоял высокий  и очень худой человек, одетый в старомодный тёмный камзол. Стоило Рэндаллу переступить порог, как он бросился к нему с такой скоростью, что мальчику на мгновение показалось, будто он хочет его убить. Но человек в тёмном камзоле, начав двигаться стремительно, так же стремительно остановился, замерев в нескольких шагах от Рэндалла.

– Мой Лорд! Вы вернулись!!! – возопил он высоким надтреснутым голосом. – Столько лет! Столько прожитых понапрасну лет!!! Я так рад снова видеть Сальватора!!!
Только теперь, когда он вышел из тени, Рэндалл сумел рассмотреть его лицо. А посмотреть было на что! Измождённое, вытянутое, словно слива, без единой кровинки, оно куда больше походило на лицо мертвеца, чем на лицо живого человека. В белках его глаз горели красные огоньки, которые Рэндалл посчитал игрой света и тени, а из-под верхней губы хищно торчали два белоснежных клыка.

– Эээ, здравствуйте! – смущённо ответил на приветствие мальчик, совершенно не представляя, что надлежит делать и говорить в подобных ситуациях. – Я тоже рад вас видеть…

Худой человек задрожал всем телом, и его бледные губы дёрнулись, вытягиваясь в тонкую ниточку. Это было так необычно, что Рэндалл не сразу понял, что так этот чудак улыбается.

– Мой Лорд, добрый, добрый Лорд … – тихонько запричитал он. – Господин вернулся в Оскуридад! Вернулся домой!!!

– Извините… – сказал Рэндалл, и «мертвец» замолчал, подобострастно глядя на мальчика. – Но вы кто?

– Простите, мой господин! – воскликнул незнакомец, заламывая руки. – Я так много времени провёл здесь в одиночестве, вдали от приличного общества, что начал забывать, что при знакомстве надлежит представиться! Меня зовут Артур Нортингтон, и вот уже много веков я верой и правдой служу Дому Сальватор в качестве дворецкого. Вы последний Сальватор, мой господин, и теперь я всецело принадлежу Вам. Можете делать со мной всё, что Вам угодно.

Рэндалл застыл от удивления. Почему-то ему даже в голову не приходило, что у него может быть дворецкий, тем более такой необычный! Он вообще не мог с уверенностью сказать, о чём думал и кого ожидал встретить, входя в замок…

– Как долго вы живёте в Оскуридаде? Здесь есть кто-нибудь ещё?

–  Я имею честь жить в Одиноком замке со времён Рагрока Отверженного, – охотно принялся отвечать Артур. – Я здесь один, но одиночество не сильно меня волнует. К тому же мне было чем заняться в Ваше отсутствие. Как и любая Обитель, Оскуридад требует к себе особого внимания, – дворецкий обвёл рукой вокруг себя, словно демонстрируя, как огромен замок, и как много в нём, должно быть, работы, которую всенепременно нужно выполнить. – И прошу Вас, не обращайтесь ко мне на «вы»! Я так жалок в сравнении с Вами, что не заслуживаю столь лестного обращения!

– Хорошо, – улыбнулся Рэндалл. – Но и ты должен мне кое-что пообещать… – Артур кивнул, готовый исполнить любое приказание. – Пожалуйста, не называй меня господином. И обращайся ко мне на «ты». Хорошо?

Плечи Артура поникли. Казалось, что он даже стал ниже ростом.

– К сожалению, этот приказ я не могу выполнить, мой господин. Данное обращение не соответствует этикету, а неуклонное следование правилам – одно из неотъемлемых условий моей службы.

– Тогда хотя бы попытайся, хорошо? – попросил Рэндалл.

– Конечно, – ответил Артур, снова выпрямляясь. – Какими будут Ваши следующие указания? Вы желаете осмотреть замок? Отведать свежеприготовленной дичи и испить вина? Или же предпочтёте сразу отправиться в Зал битвы и погрузиться в разработку плана страшной и кровавой мести?

– Какой ещё мести? – опешил Рэндалл.

– Страшной и кровавой мести Хэйрли, Рэйлинам и Виндэрфортам, сокрушившим Ваш славный род в подлом и противоестественном союзе, – не моргнув глазом, ответил Артур. – Или вы предпочтёте повременить с местью до утра?

– Эээ… – Рэндалл не знал что сказать. – Откровенно говоря, я вообще не собирался кому-либо мстить. Особенно страшно и кроваво…

Артур было впал в ступор, но быстро справился с собой.

– Не собирался мстить… – произнёс он медленно, будто пробуя эти слова на вкус. – Ваши предки никогда бы так не поступили. Они бы бросились в бой очертя голову, не ведая страха и усталости! Наверное, дело в том, что Вы ещё не освоились. Может быть утром, когда Вы отдохнёте…

– Наверное, дело в том, что я – не мои предки. И не думаю, что утром что-либо изменится, – ответил Рэндалл. – Я бы хотел, чтобы мои товарищи, вместе с которыми я вошёл во Врата, были сейчас рядом со мной. Ты случайно не знаешь, где они?
– Вы имеете в виду двух серых псов, старого и ещё совсем молодого? – Артур презрительно скривил губы.

– Да, именно их, – ответил Рэндалл, пытаясь не обращать внимания на грубость, с которой дворецкий говорил о Генри и Дойле. – Так где они? Мы должны были прийти сюда вместе.

– Я не пустил их, – сказал Артур, гордо выпячивая грудь. – Ещё ни разу за всю славную историю Дома Сальватор ни один презренный служитель Серого Ордена не переступал через порог Оскуридада!

Рэндалл недовольно посмотрел на Артура.

– Что значит не пустил?! Но я хочу, чтобы они были сейчас со мной!

– Вы хотите, чтобы они вошли в Оскуридад? – на лице Артура отразилось недоумение.

– Но зачем? Их кровь лишена благородства Великих Лордов, и они совсем Вам не ровня! Не мне Вас учить, мастер, но Великому Лорду не пристало иметь дело с представителями низших сословий…

– И всё же я хочу, чтобы они были здесь, – медленно произнёс Рэндалл, надеясь, что его голос достаточно твёрд и в полной мере соответствует его новому статусу.

– Как Вам будет угодно, – мрачно сказал Артур.

В звенящей тишине безмолвного замка раздался громкий скрип открываемых ворот, и в вестибюле появились растерянно озирающиеся Генри и Дойл.

– Что случилось?! Мы вместе вошли в портал, но ты исчез, а Врата захлопнулись, и мы с Генри остались торчать в кабинете Мэлори, словно два дурака. А потом Врата снова распахнулись, и нас в них прямо-таки засосало… – зачастил Дойл, бросаясь к Рэндаллу. Тут он заметил Артура и замолчал, изумлённо глядя на замершего в тени дворецкого, с презрением взиравшего на вошедших. – Ой… Здравствуйте!

Дворецкий не ответил на приветствие. Судя по его виду, сейчас он предпочёл бы оказаться где угодно, даже в помойной яме, только не в компании двух членов Серого Ордена.

– Знакомьтесь – это Артур. Он дворецкий, – представил его Рэндалл.

– Мой опыт общения с серыми псами свидетельствует о том, что ваш род постоянно допускает ошибки в моём имени. Так что попрошу запомнить, что ударение нужно делать на первый слог, – громко и чётко поспешил сообщить серым Артур.

Генри смотрел на него с очевидным любопытством.

–  Надо же, вампир! Мне казалось, что после Тёмной войны их почти не осталось. Хотя чего ещё можно ожидать от Проклятого Дома…

– Кто?! Вампир?!!! – Рэндалл даже подпрыгнул от удивления.

– А ты что, разве не понял? Бледная кожа, красные глаза, выпирающие клыки – все признаки на лицо! И он не просто вампир, а довольно-таки могущественный…

Рэндалл попытался вспомнить всё, что слышал о вампирах. В Эйленвуде о них говорили нечасто. Сильные, быстрые, жаждущие крови и почти бессмертные. Рассказы о них казались выдумками. Хотя за сегодняшний день уже не одна выдумка успела стать реальностью…

Вопреки легендам, Артур не выглядел злым и кровожадным вампиром. В его внешности, мягких движениях рук, голосе и идеальной осанке чувствовалось что-то благородное и располагающее. Он полностью соответствовал занимаемой должности: чопорный, лишённый эмоций, строго следующий этикету – ни дать ни взять настоящий дворецкий!

Равнодушно дождавшись, пока в обращённых на него взглядах угаснет любопытство, Артур бесстрастно обратился к Рэндаллу:

– Теперь, когда Ваши гости здесь, может быть Вы желаете осмотреть Ваши владения?
«Ваши владения»… Как странно и непривычно звучит эта фраза! Ещё совсем недавно у него не было ничего, а уже сегодня он хозяин громадного замка! И, конечно же, он желал осмотреть его во всех подробностях!

– Веди нас, – сказал мальчик Артуру, и вампир неслышно заскользил по паркету, увлекая их в тёмные недра замка.

Рэндалл и представить себе не мог, насколько на самом деле велик Оскуридад! Бастион не шёл с ним ни в какое сравнение. Казалось, что его комнатам, коридорам, лестницам, башням, оранжереям, переходам и подземельям нет конца. Мрачный и холодный, замок был на удивление чистым и ухоженным для места, в котором на протяжении трёхсот лет обитал всего один житель.
 
На стенах, вперемежку с различным оружием, висели картины, изображавшие события из жизни Четвёртого Дома. Так, на одной высокий мужчина пил из чаши в форме человеческого черепа подозрительную красную жидкость, с презрением глядя на скорчившихся перед ним на коленях людей, а на другой черноволосый мальчик, нисколько не боясь, играл с огромным псом с пастью столь свирепой, что смотреть на него без содрогания было невозможно.

– В Оскуридаде расположено 2238 комнат, 543 спальни, 124 комнаты отдыха, 97 залов различного размера, в том числе подземные, 243 лестницы, 4 бассейна, 5 тренировочных площадок, а также 24 башни: Башня одиночества, Башня скорби, Башня боли, Башня отчаяния, Центральная, Библиотечная… – монотонно бубнил себе под нос Артур, идя впереди.

– Ничего себе! – воскликнул Дойл. – А почему они так странно называются? Не подумайте ничего такого, но мне кажется, что это не самые лучшие названия…

– У каждого имени есть значение, – вкрадчиво произнёс Артур. – Центральная башня – самая большая в Оскуридаде, там находятся Багровая комната, Обеденный зал и опочивальни глав Дома. В Библиотечной башне, как не сложно догадаться, расположена библиотека, одна из самых больших в мире. Запомнить имена других башен ещё проще: в Башне боли оборудованы камеры для пыток, в Башне скорби покоятся останки Древних Лордов, в Башне отчаяния находятся комнаты для занятий Великих Лордов…

– Ааа, ну тогда всё понятно, – сказал Дойл, подмигивая Рэндаллу. – Уж с тем, что занятия и учёба полны отчаяния я точно соглашусь…

– Также на территории замка расположены подземные этажи, подвалы, кладовые и помещения, войти в которые могут только Сальваторы… – как ни в чем ни бывало продолжал Артур. – К тому же Оскуридад, как и все Обители Великих Домов, разумен и таит в себе множество секретов, многие из которых мне, увы, неизвестны.

– Разумен?! – от неожиданности Рэндалл едва не споткнулся. – Но как это возможно?! Это же замок! Здание! Он сделан из камней и цемента! Он не может быть разумным!

В ту же секунду прямо перед ними упал невесть откуда взявшийся кирпич.

– Думаю, так он пытается сказать, что может, – заметил Дойл, но Рэндалл понял это и без его помощи.

Двери комнат и залов, мимо которых они проходили, распахивались сами собой, стоило им подойти к ним на расстояние нескольких шагов. Когда вездесущий Дойл задал дворецкому вопрос, почему так происходит, то тот остановился и внимательно посмотрел на серого.

– Дело в том, молодой человек, что я, помимо выполнения обязанностей дворецкого, являюсь также Хранителем Великого Дома Сальватор, – с важным видом сказал Артур и, заметив вопросительный взгляд Рэндалла, пояснил: – У каждого Великого Дома есть свой Хранитель. Обычно им становится лицо, которому Великие Лорды готовы доверить не только фамильные тайны, но и жизни, свои и своих близких. Это большая честь, и удостаиваются её немногие. После смерти Хранителя титул и привилегии переходят к его потомкам, – произнося это, Артур выглядел настолько гордым, насколько это только было возможно. – Я связан с Оскуридадом особенными узами. Замок чувствует меня, подчиняется моей воле. Также Оскуридад должен слушаться и Вас, молодой господин, даже больше, чем меня. Он – часть Вас и полностью подвластен Вашей воле.

Рэндалл попытался силой мысли открыть дверь, мимо которой они проходили, но ничего не произошло.

– Ничего не получается… – протянул мальчик.

– Это не страшно. Пройдёт немного времени, и Оскуридад будет слушаться Вас ещё лучше, чем меня, – сказал Артур успокаивающе, но в глазах его было заметно лёгкое разочарование.

Пол и стены замка были опутаны незнакомым Рэндаллу растением с толстым зелёным стеблем, редкими листьями и длинными острыми шипами. Стоило их процессии приблизиться к какому-нибудь из бесконечных отростков, как он тут же отползал в сторону, освобождая путь.

– Что это за растение? – спросил дворецкого Рэндалл.

– Манглория, – ответил вампир, нежно поглаживая стебель, который, ко всеобщему удивлению, задрожал от его прикосновения, издав при этом звук, очень похожий на довольное кошачье урчание. – Она, как и многие другие растения, произрастает только в Оскуридаде. Её цветы обладают неисчислимым количеством поразительных свойств…

Дойл протянул руку, чтобы погладить манглорию, но строптивое растение увернулось и попыталось хлестнуть мальчика одним из отростков, словно плетью. Он едва успел отскочить, и отросток, разочарованно шипя, отполз в угол.

– Вам следует быть с ней осторожнее. Манглория достаточно агрессивна и предпочитает добывать себе пищу самостоятельно. Но если вы не будете первыми проявлять агрессию, то опасаться её не стоит, – сообщил Артур. – К тому же её шипы крайне ядовиты.

– Замечательно, – процедил сквозь зубы Генри, переступая через особенно дерзкий отросток, не пожелавший уползти с дороги. – Раньше меня пытались убить чудовища, а теперь попытаются убить и растения. Просто изумительное место…

Иногда в пустынных коридорах до слуха Рэндалла долетали отдалённые звуки отчаянных завываний и жалобных плачей. На его вопрос, что это такое, Артур совершенно спокойно и не замедляя шага пояснил, что это призраки погибших в Оскуридаде людей, чьи души после смерти не смогли обрести покой и остались здесь, обречённые на вечные страдания и муки. Увидев лицо Рэндалла, ошеломлённого новостью, что отныне ему придётся жить в замке, который кишмя кишит призраками, затаившими на него застарелую обиду, Артур поспешил заверить его, что они совсем не опасны, появляются крайне редко, и что вообще призраки – совсем не самое страшное, что скрывает в себе замок. Что же является самым страшным, Рэндалл спросить не рискнул, прекрасно понимая, что получит от Артура длинный и развёрнутый ответ, после которого наверняка не сможет заснуть.
Поразительным оказалось и то, что под Оскуридадом, намного ниже жилых этажей, текла самая настоящая река, притом не обычная, а, как её назвал Артур, река мёртвых, Стикс.

– Это великая река, она охватывает весь мир и даже выходит за его пределы, – благоговейным шёпотом сообщил дворецкий, указывая на идеально гладкую поверхность серебряных волн, из-под толщи которых раздавались истошные крики и мольбы о помощи. – И кстати, её вод лучше не касаться – каждая её капля подобна кислоте и в больших дозах может быть смертельна даже для Великого Лорда…

Несмотря на весь тот ужас, который Оскуридад должен был ему внушать, Рэндалл чувствовал, что ему здесь нравится. Было в этих старых стенах что-то родное. И чем глубже они погружались в глубины замка, тем сильнее это чувство становилось.
Они преодолели ещё несколько лестничных пролётов. Внезапно Рэндалл, идущий прямо за дворецким, понял, что не слышит шагов следовавших за ним Генри и Дойла. Обернувшись, он увидел, что последний дверной проём, через который они только что прошли, зарос непроницаемой каменной стеной, отделившей его от членов Ордена.

– Артур, что ты сделал?! Где Генри и Дойл?!

Дворецкий повернулся к Рэндаллу.

– Можете не волноваться, с ними всё в порядке, – сказал он. – Мне нужно показать Вам кое-что, что имеет право видеть только Сальватор. И никто больше.

Рэндалл начал было возражать, но быстро понял, что Артур не из тех людей (если так можно назвать вампира), которых легко переубедить.

– И что это такое? – недовольно спросил он.

– Самое любимое место всех Сальваторов, – ответил Хранитель. – Сокровищница.
Он протянул руку и коснулся статуи, изображавшей лысого и очень худого человека, застывшего над сундуком, полным золота. В стене тут же образовался проём, в который Артур и устремился, жестом предложив мальчику следовать за ним.

То, что открылось глазам Рэндалла, он не мог представить даже во сне. Перед ним расстилался зал, настолько большой, что он почти не видел его стен. И он был доверху наполнен сокровищами. Монеты в мешках, кошельках, сундуках, просто лежащие на мраморном полу; украшения золотые, серебряные, бронзовые, с драгоценными камнями и без; слитки золота, куски серебра, необработанные самородки… Сокровищ было так много, и они так ослепительно блестели в свете факелов, что у него даже защипало глаза.

– Это всё… моё? – недоверчиво спросил он.

– Да, мой господин, – ответил Артур. – Смею Вас заверить, что это не все Ваши богатства. Значительные средства находятся на счетах в надёжных банках по всему миру. За триста лет размер Ваших средств значительно увеличился и достиг воистину баснословных размеров. Если Вам угодно, более детально ознакомиться с состоянием Ваших счетов Вы можете в отчёте, составленном нотариальной конторой «Брэггинс и сыновья»…

И всё же сколь велики способности человека удивляться! Рэндалл был уверен, что после всех новостей сегодняшнего дня уже ничто не сможет его удивить, но с каждой минутой эта уверенность таяла, уступая перед тяжёлой поступью чудес. Оказывается, он ещё и богач! Да, к этой мысли будет совсем непросто привыкнуть…

Тут Рэндалл заметил нечто странное. Под слоем золота были видны едва различимые тёмные тени. Они двигались, и от их движений по поверхности золота расходились круги.

– Артур, кто это?! – воскликнул мальчик, делая шаг назад.

– Золотые драконы. Очень редкий вид. Их привлекает блеск золота и сияние драгоценных монет. Вечные спутники больших богатств. Они довольно полезны – сортируют драгоценности и монеты по кучкам, а также содержат их в идеальной чистоте, – спокойно ответил дворецкий таким тоном, будто говорил о метёлке для протирания пыли, а не о драконах.

Не успел Артур договорить, как из огромной кучи рубинов вынырнуло тонкое и худое существо с длинными тонкими лапами, узкой мордочкой и ловким извивающимся хвостом с пушистой кисточкой на конце. Больше всего существо напоминало большую ящерицу, но только с блестящей золотым блеском чешуёй.

Золотой дракон замер, принюхиваюсь, и вдруг стремительно бросился к Рэндаллу. Мальчик ничего не успел понять, а дракончик, тихонько урча, уже тёрся о его сапог. Через мгновение из кучи золота вынырнули ещё два точно таких же любителя драгоценностей, тут же присоединившихся к своему более расторопному товарищу.

–  Что… Что они делают?! – воскликнул Рэндалл. Нельзя сказать, что своеобразная ласка Золотых драконов была ему неприятна, но всё же это было очень и очень необычно…

– Они чувствуют, что Вы – хозяин всех этих несметных сокровищ и торопятся Вас поприветствовать. Так они выказывают Вам своё уважение, – гордо сообщил Артур.
В отличие от дворецкого, Рэндалл не чувствовал гордости. Он просто не мог поверить, что это происходит на самом деле…

– Пойдём отсюда, Артур, – слабым голосом попросил мальчик, не в силах больше смотреть на пленительное сияние монет и призывный блеск драгоценных камней.

– Как, так быстро? – Артур, кажется, подумал, что ослышался. – Вы даже не искупаетесь в золоте? Не наденете корону повелителя Осмирандии? Помню, Октавия Ненасытная в Ваши годы выходила отсюда только для того, чтобы поесть или поохотиться…

Рэндалл покачал головой.

– Но тогда возьмите хотя бы это… – Артур схватил кошелёк, валявшийся на куче бриллиантов, и, сопровождаемый подозрительными взглядами Золотых драконов, доверху наполнил его золотыми монетами. – Потратите на мелкие расходы.

Рэндалл взял кошелёк, пытаясь представить, что это за «мелкие» расходы, которые требуют такой громадной суммы (а в том, что сумма громадна, он даже не сомневался).

– Мой господин, есть ещё кое-что, что Вы должны увидеть. Кое-что очень важное…

– И что это? – спросил Рэндалл. – Очередные драгоценности? Золото и алмазы?

– Нет, – ответил дворецкий. Он был чрезвычайно серьёзен. – Но для меня это куда дороже всех сокровищ мира…

Стоящая неподалёку статуя отъехала в сторону, освобождая тайный ход. Рэндалл неуверенно последовал за вампиром. Они оказались в светлом и просторном зале. Его стены были от пола до потолка увешаны картинами. Поначалу Рэндалл решил, что на них изображены те же ужасы, что и на картинах, которые ему довелось увидеть ранее, но, приглядевшись, он понял, что ничего общего между ними нет.

Это были портреты. И какие портреты! Люди, изображённые на холстах при помощи кисти и красок, выглядели как живые. Каждая морщинка, неуловимая чёрточка, были запечатлены на их мрачных лицах. Старые, молодые, совсем юные, мужчины, женщины – портреты были разными, но что-то в них было общим. Чёрные как смоль волосы и глаза, острые крылья носа…

– Сальваторы… – выдохнул мальчик. Так вот как, оказывается, выглядели его предки!
Артур улыбнулся.

– Да, мой Лорд, Вы абсолютно правы! Это место называется Залом памяти, и здесь находятся портреты всех Сальваторов, когда-либо живших на свете!

– Но почему здесь нет подписей? Я бы хотел знать их имена!

– Потому что подписи не нужны.

Не успел Рэндалл спросить, что это значит, как он уже знал ответ.

– Этого человека звали Гофрат, но гораздо чаще его называли Лишённым сердца. Он был опасным и жестоким. Его убил на дуэли собственный брат, – сказал Рэндалл, указывая на портрет, изображавший мужчину с длинным носом и кустистыми бровями. – А это Леонора Неугомонная. Она была бы весьма неплохой женщиной, если бы так сильно не любила сажать  людей на кол, – мальчику показалось, что красивая женщина, изображённая на портрете, ему улыбнулась. – Артур, откуда я их всех знаю?!

– В каждом портрете заключена частичка души изображённого на нём Великого Лорда, – шёпотом, словно боясь потревожить погибших Сальваторов, сказал Артур. – Вы видите их жизни и характеры, можете слышать их голоса…

Внезапная мысль посетила Рэндалла.

– Здесь портреты всех Сальваторов? Вообще всех? – спросил он, стараясь совладать с охватившим его возбуждением.

– Сальваторов и их супругов, мой господин.

– Это значит…– Голос Рэндалла предательски задрожал. – Это значит, что портреты родителей, моих настоящих родителей, тоже здесь есть?

– Конечно, мой Лорд.

Вампир заскользил в глубь зала, и мальчик поспешил за ним. Сотни портретов проплыли мимо, пока они не остановились около двух последних.

– Рональд и Сара Сальваторы, – объявил Артур. – Сальватором по праву рождения является только Ваш отец, но супруги Лордов, даже если они не обладают знатным происхождением, всё равно получают место в Зале памяти.

Рональд и Сара… Сердце Рэндалла забилось, словно сумасшедшее. На него смотрели красивый темноволосый мужчина и миловидная женщина с доброй улыбкой.

Рэндалл вглядывался в лица своих родителей целую вечность. В отличие от предыдущих портретов, он почти не чувствовал их характеров, не видел их историй. Он был уверен только в одном – они были добрыми и хорошими людьми…

 Наконец он нашёл в себе силы оторваться от портретов.

– А почему здесь нет дяди Джеральда и тёти Мэри? – спросил он.

– Потому что они не Сальваторы, – ответил Артур, и на его лице промелькнула тень удивления. – Они были избраны ухаживать за Вами и защищать, но быть в Зале памяти они не достойны.

– Ты не прав, – возразил Рэндалл. – Они должны быть здесь. И если моё слово что-то значит для тебя, то ты повесишь их портреты рядом с портретами моих родителей. А теперь давай вернёмся к Генри и Дойлу, – сказал он тоном, не терпящим возражений. На душе у него было спокойно и светло. И немного грустно.

Когда они вернулись к ожидавшим их серым, Дойл тут же кинулся к Рэндаллу.

– Что случилось?! Где вы были?! – взволнованно спросил он.

– Изучали семейные ценности, – ответил Рэндалл, пряча глаза. Рассказывать о сокровищнице, а особенно о Зале памяти он не хотел. – Артур, мы уже всё посмотрели?

– Нет, мой господин, – ответил вампир, вытягиваясь в струнку. – Из общедоступных помещений непросмотренными остались: 1778 комнат, 343 спальни, 9 комнат отдыха, 16 башен, а также 22 комнаты пыток… – начал перечислять он, но Рэндалл его прервал.

– Да, я понял, но может досмотрим всё это как-нибудь в другой раз? За сегодняшний день столько всего произошло! Нам всем нужно отдохнуть. И поесть. В Оскуридаде ведь есть еда?

  – Конечно, мой повелитель! – громогласно отрапортовал Артур. – Ужин ожидает Вас в Обеденном зале.

Рэндалл, Генри и Дойл последовали за дворецким.

Обеденный зал оказался неимоверно большим и просторным. Через весь зал тянулся стол, заставленный невероятным количеством еды. Приготовленные всеми возможными способами дичь и рыба соседствовали с целой армадой кастрюль с самыми разными супами от мясного до морковного, тыквенного и даже лимонного, а бесчисленные миски с соусами сменялись шипящими без огня сковородами с ароматными пирогами. Венцом всего этого гастрономического великолепия был роскошный торт, парящий над столом на золотом блюде.

От взгляда на еду у Рэндалла потекли слюнки, а Дойл издал восторженный возглас.

– Ну и ну! У вас тут всегда такие ужины?

– Конечно же, нет. Лично я вообще не нуждаюсь в еде, – ответил Артур. – Но сегодня особенный день – возвращение мастера Рэндалла домой. Это праздник, достойный самого лучшего угощения. К тому же за последние три столетия я готовил очень редко, и так соскучился по этому занятию, что не смог удержаться…

– Артур… – Рэндалл поражённо посмотрел на дворецкого. – Ты хочешь сказать, что приготовил всё это сам? Но это же просто невозможно! Тут работы на несколько дней!

– На два дня и семь часов, если быть точным, – не моргнув глазом, ответил дворецкий. – Мне повезло, что мне не нужен сон. И, конечно же, я был не один. Тёмный народ помнит Вас, и когда они узнали о Вашем возвращении, то с радостью согласились помочь. Но Вы же понимаете, что в вопросах кулинарии они весьма и весьма неаккуратны, так что рассчитывать на их помощь в чём-то кроме очистки картошки не приходится…

Рэндалл посмотрел на дворецкого новыми глазами. Говоря о таких простых вещах, как приготовление пищи, он выглядел совсем не так, как в тёмных коридорах Оскуридада. Конечно, он не перестал быть странным. Но именно сейчас Рэндалл понял, что при всех его очевидных недостатках Артур – один из самых надёжных людей, которых он встречал в своей жизни. В конце концов, ведь неспроста его когда-то избрали Хранителем Дома, доверив ему жизни всех членов семьи…

Он уже хотел сесть за стол, но оставался ещё один вопрос, не задать который он просто не мог.

– Артур, ты сказал, что начал готовиться к моему возвращению за три дня. Но как ты узнал? Ведь всё это время я был в Бастионе, а ты не покидал Оскуридад!

– Я же Ваш Хранитель. Я чувствую Вас, и уж такое событие, как Ваше пробуждение, я точно не мог пропустить. – Сказал Артур, и его лицо расплылось в улыбке. – Сначала в замке появился тот нелепый мальчишка … Я был уверен, что Вы прислали его для принесения в жертву, но он так вопил и плакал, что я решил не осквернять имя Сальваторов таким недостойным существом и отправил его обратно…

– Ты имеешь в виду Дина?! Так он был здесь?!

– Не имею ни малейшего представления о его имени, – равнодушно пожал плечами Артур. – Полагаю, что Вы случайно применили Власть и переместили его сюда. Смею заметить, что такой способ перемещения в Оскуридад довольно опасен и, кроме того, может привести к значительному истощению…

Рэндалл кивнул, вспоминая, как ужасно себя чувствовал после исчезновения Дина.

– Но дело не только в нём. Была гроза. И её заметил бы даже слепой…

– Гроза? – не понял Рэндалл. – Какая гроза?

– Гроза, которая началась в Столице, стоило Вам надеть Атрибут. Рождение каждого Великого Лорда знаменуется природными явлениями. Наводнения, землетрясения, внезапный снегопад… Но можете мне поверить, такой грозы, как в день Вашего пробуждения, не было уже очень давно…

Рэндалл ничего не успел сказать в ответ, так как между ними возник Дойл с набитым едой ртом.

– Ну фто вы всё бофтаете, – сказал он, одновременно проглатывая огромный кусок торта и баранью ножку. – Пойдёмте к столу! Сегодня же, получается, праздник! Возвращение домой!

Рэндалл направился к столу, но его окликнул Артур.

– Мой господин! – дворецкий выглядел смущённым. – В честь Вашего возвращения я не удержался и… В общем, я решил сделать Вам маленький сюрприз…

Он хлопнул в ладоши, и в середине зала появился самый странный музыкальный ансамбль, который Рэндаллу доводилось видеть. На небольшой импровизированной сцене стояли существа с приплюснутыми недружелюбными лицами, большими ушами и непропорционально длинными стопами с острыми коготками.

– Гоблины! – изумлённо прошептал  Дойл. – Это же самые настоящие гоблины!

Все существа сжимали в хилых ручонках по диковинному струнному инструменту, а один гоблин, самый высокий и представительный, откашлявшись, запел чудным голосом, заподозрить который в столь необычном создании было просто невозможно.

Ужин был великолепен. Все тревоги и беды минувших дней забылись. Они набивали животы оказавшейся на удивление вкусной едой, много шутили, смеялись (даже Генри, пусть и нечасто) и слушали прекрасную музыку, которую мало кому из людей довелось услышать на своём веку.

Через несколько часов Рэндалл заснул прямо за столом, уткнувшись носом в тарелку с клюквенным пирогом, и Артур аккуратно, стараясь не разбудить, отнёс его в кровать.

Это был самый лучший день в его жизни.