Виноватое море

1. ЛЁГКАЯ ПОСТУПЬ МАМОНЫ

Блуждая по галереям пустых этажей, ощущая плавность блестящих эскалаторов, вдыхая чувственные запахи парфюмерных бутиков и ароматы жаровен и специй шумных фудкортов, так хочется понять всю суть происходящего: эту подспудную страстишку к деньгам,  эти тонкие веяния моды на тряпочки и побрякушки, этот блеф кошельков, эти фейерверки придуманных праздников...

«И всё-таки, какое потребляйство!» - говорит доцент Снежков, отворачиваясь от витрины торгового центра.

«Консьюмеризм...» - поправляет его доцент Тишкова, разглядывая стенд с купальниками-верёвочками.

«Как Вы считаете – розовый взять или синий?» - набравшись смелости, спрашивает она, легко касаясь его тонких пальцев.

В голове у Тишковой медленная музыка,  что-то вроде менуэта, сопровождающая  яркие, но расплывчатые картины – какие-то диковинные острова,  их лагуны, кокосы...

Фотообои такие у нас на кухне висели лет десять назад - вспоминает она.

Интересно, а у него – там, в черепе – тоже такая же лирика?  Вот как-то перед восьмым марта, на корпоративе, он даже несколько раз повторил при всех: мы созвучны друг другу!  Как мы созвучны!  Пришлось даже слегка учтонить: созвучие по-латыни есть «гармония»... Ну, в крайнем случае, «унисон»... Впрочем, он скорее не лиричен, а парадоксален – рассуждает она про себя, чуть сильнее сжимая его пальцы.

«Пожалуй, синий поинтереснее...» - всё-таки решает откликнуться Снежков, очевидно, чувствуя и это её касание.

Чего ещё ожидать от мужчины?  Но гармония-то должна быть в приоритете: синий так синий, хоть и стоит он треть зарплаты...

На первом этаже, недалеко от выхода, на рекламном щите - мускулистые белозубые парни и грудастые полуголые девицы – ПУТЕШЕСТВУЙТЕ С НАМИ!
«Зайдём, приценимся...» - почти умоляет Тишкова.

«А вот тут - беспорядочные половые связи!» - изрекает Снежков, стараясь отвернуться от этого плакатного срама.

«Промискуитет...» - машинально поправляет она, отпуская его пальцы.
В это время в агентстве народу немного, и туристическая барышня буквально заваливает их каталогами: выбирайте!

«Во! Карфаген должен быть посмотрен...» - на сей раз неуклюже каламбурит Снежков, рассматривая картинки из Туниса.
И она в первый раз не может найти подходящего слова... И подходящего тура...
А он всматривается в прайс-листы, и даже сквозь сильные очки эти ряды мелких, но отнюдь не маленьких по своей сути чисел почти не видны. И он смотрит на неё, а она на него. И он говорит:

«Мы... Будем думать... До свидания...»

И на улице снежно и тихо...

И автобуса теперь ждать не дождаться, и барышня из турагентства вздыхает негромко:

«Вот тормоза... Интеллигенция...»

И Тишкова ворочается во сне, то и дело задевая коленками коленки своего мужа, храпящего рядом. А Снежков долго сидит на кухне, допивая невкусный холодный чай...

МЫ ТОРГУЕМ БУДУЩИМ... Навязчивая реклама проникает в их некрепкие сны, давая шанс подумать, куда и когда им следует отправиться...

МОМЕНТЫ СЧАСТЬЯ... Слайды перемежаются, пестрят, превращаются в калейдоскоп...

тся: синий купальник уже куплен, жеребцы на картинке скалят свои белоснежные зубы...

«Утомляете страстью...» - как-то безвольно реагирует на ситуацию Снежков, тем не менее, толкая уже знакомую  дверь турагентства.

Денег у него так мало, что он рассчитывает на самые дешёвые, самые популярные, пусть даже известные всем, две звезды... Как у астронома - Сириус и Регул... Или как у младшего лейтенанта – на правом погончике и на левом...

Тишкова вспоминает про Карфаген и роется в каталоге весьма целенаправленно.

«А на ближайшие дни есть варианты?» - скромно интересуется она, словно пытаясь сглазить...

«Тунис только в апреле. На Хургаду на первое февраля можно посмотреть, на четвёртое...» - бесстрастно реагирует на это агентесса, делая мучительные для Тишковой паузы в словах.

Интрига затягивается, пока Тишковой не попадается на глаза факсовый аппарат, из которого мелденно выползает  написанное огромным жирным курсивом слово СПЕЦПРЕДЛОЖЕНИЕ.

«А можно и нам – спецпредложение?» - спрашивает она.
«Да, конечно...»

Агентесса изучает пришедшее сообщение:

«Завтра заезд, вылет из Домодедова в семь сорок, в Хургаду, семь ночей, отель по системе ФОРТУНА, всё включено... За всё про всё – триста сорок долларов... Поедете???»

Снежков преображается:

«Карфаген подождёт, едем по ФОРТУНЕ! Кстати, а что это такое?»
«Ну это когда туроператор вам гарантирует только категорию гостиницы, а в какую конкретно вас отправить – решает на месте. Поэтому и скидки...»

«Едем?» - робко спрашивает его Тишкова.

«Конечно, каникулы-то кончаются...»

Договор, приходный ордер и прочие полученные бумаги они изучают в соседнем кафе:

«Не обманут?» - сомневается Снежков, а Тишкова наоборот – старается продумать, как теперь обмануть своего мужа.

Скажу, что везу студентов на практику – думает она, ужасаясь собственному  дефициту фантазии. Наконец, она вспоминает чей-то афоризм, что чем ложь примитивнее, тем она правдоподобнее. Геббельс, кажется... Докатилась...

«Если завтра в семь сорок вылет, то в аэропорту надо быть в четыре-пять, значит, ехать на ночь... У нас времени – в обрез! Бежим по домам собираться, часов в восемь вечера, не позднее – выезжаем в Москву!»

А ведёт-то он  себя не как пылкий влюблённый, а как паникёр... – отмечает она, тем не менее, принимая справедливость сказанного.

Из их не самого захолустного Подмосковья до столицы всего-то час, но пока доберёшься до Домодедова – все три получится. А сейчас уже обеденное время, и офисные сотрудники уже потянулись в общепит, чтобы  откушать свои бизнес-ланчи.

А у меня-то надеть... Ну совершенно нечего... Она вздыхает перед шкафом, стараясь выбрать хоть что-то поприличнее. Кстати, куда я – для мужа-то - еду?  Скажу, что в Питер, к примеру. А он спросит:

«Это столько летних шмоток в феврале и в Питер?»

Была охота трепетать, что вошь на гребне... Ведь всё равно навяжется проводить хотя бы до вокзала, в может, ещё содержимое чемодана увидит... Что с этим делать-то? Кстати, ему бы сообщить надо...

Она нервничает, в уме считая длинные гудки:

«Лёва, я уезжаю... На практику... Со студентами... В Питер... Почему раньше ничего не сказала? Пришлось подменить тут одну заболевшую... Очень просили... Но это всего на неделю...»

Ух ты! Гора с плеч –  вроде, ничего не заподозрил, - радуется она, услышав его долгожданное «Пока!».

Между прочим, а тепло ли в этой Хургаде в феврале? Этот вопрос мучит её сейчас гораздо больше, чем душевное равновесие обманутого мужа. В полном смятении чувств она выбирает самый большой чемодан и запихивает в него всё, что попадается под руку: и тёплый свитер, и летний топ, и джинсы, и шорты... Сверху помещается видавший виды пуховик – для правдоподобности...

А Лёва даже рад, что жена уезжает: он честно дотаскивает тяжеленный чемодан до дверей вокзала:

«Ну, дальше сама... Видишь – турникеты...»

Они целуются, легко машут ладонями... Привет!!!

А на обратном пути домой он берёт в магазине пива и пачку замороженных котлет. В конце концов, и мужьям доценток тоже полагаются каникулы... Сыну уже пятнадцать, захочет – с друзьями потусуется, захочет – уроки сделает... Вечер длинный, диван продавленный, но широкий, кот дрыхнет с одного края, Лёва с другой – хорошо...

По телевизору – детективы, новости, реклама... Сон наваливается без предупреждения, сразу и повсюду: он летит на своих крыльях куда-то в сторону пустыни, и там нет ничего, ни кустика, ни колючки... И вдруг – аэродром... Взлётно-посадочная полоса – это грязный и не слишком ровный бетон, но лёвины крылья огибают её и планируют на маленькую ровную площадку между рулёжками...
 
«Наш самолёт произвёл посадку в аэропорту Хургады...» - вещает какая-то непонятная стюардесса, и Лёва почему-то аккуратно складывает свои крылья и, сунув их под мышку, послушно движется пешком в сторону терминала...

Трёхсотместный ИЛ-86  приземляется рядом, его четыре трапа выползают из объёмного брюха, и туристы, из которых больше половины вкусили прелестей московского алкогольного дьюти-фри, вываливаются, словно семечки из перезрелого арбуза...
Тишкова и Снежков оказываются в толпе, заполняющей первый подошедший автобус – что время терять? Агрегат медленно тащится по полю, иногда притормаживая перед заправщиками и перевозкой багажа...

«Слава богу, долетели...» - говорит Снежков, явно преувеличивая  важность момента: рейс вылетел и прилетел вовремя, никаких приключений не было.

«Не каркай...» - откликается Тишкова, даже удивлённая лёгкостью всего происходящего.

«Ого, мы теперь так просто на ты...» - констатирует Снежков, явно радуясь достигнутому.

«Ну а как ещё???» - восклицает она,  оценивая окрестности:  жара и ветер, автобусы и гиды, море вдалеке и финики на пальмах...

«И всё-таки, пить надо меньше...» - вздыхает Лёва, очухавшись от навязчивого сна. На часах почему-то семь сорок, и секундная стрелка стоит на месте: наверное, села батарейка.

Он заставляет себя встать с дивана и лениво перемещается на кухню попить воды. Дверь в комнату сына приоткрыта, он спит, плотно укрывшись одеялом. На улице под тридцать, а в их деревянных рамах – щель на щели, даром что они их затыкали осенью ватой и заклеивали полосками бумаги. Теперь они струпьями свисают с окна, а мороз проникает в помещение, несмотря на жалкие барьеры.

Придётся утепляться – решает Лёва, отводя на это ближайшую субботу.

Кстати, когда ОНА приезжает??? Для пьяного мозга этот вопрос неразрешим... Он старается что-то высчитать, вспомнить, но загадка остаётся загадкой...

«Куда же нас всё-таки запихнут – вот загадка!» - нервничает Снежков, пока они стоят в очередь на погранконтроле.

«А что сразу – запихнут? Как объект исследования назовёшь, таким он и будет. Скажи: куда поселят, как разместят, какой номер предложат...»
«Казуистика...» - отмахивается он.

Ему почему-то хочется обратно домой, в холод и метель, к голым деревьям и метровым сугробам... А тут сплошное солнце и странная женщина, которая постоянно от него чего-то хочет...

«ДИР-ТУР!!! Подходи сюда!!!» - кричит египтянин в униформе, размахивая табличкой.

«О, это нас!!!» - радуется Тишкова, словно устремляясь к чему-то доброму и долгожданному.

Что это с ней? Всего-то на всего пригласили в автобус – не может понять Снежков, но послушно следует за Тишковой к выходу из аэропорта.

Мельком глянув на предъявленный ваучер, египтянин в униформе направляет их в сторону самого дальнего паркинга:

«Васаманадцаты...» - пытается выговорить он русское слово, явно чуждое для него.
Волоча огромный чемодан спутницы и свою командировочную сумочку, Снежков исходит липким потом, который, как ни странно, сразу подсыхает из-за тёплого, но очень сильного ветра, дующего вдоль здания.

«Странная погода тут  у них...» - говорит он и сразу получает в ответ:
«Фу, злюка ворчливая... Шикарная... Шикарная погода... Ещё бы в море залезть – и будет полная нирвана!»

Нирвана после чемодана...

Дурацкая рифма появляется в его голове спонтанно, но запоминается надолго, пока они запихивают свою поклажу в люк автобуса, пока ждут остальных попутчиков, пока едут по курортным дорогам...

Наконец, автобус тормозит перед воротами с надписью SAND BEACH, а трансфермен командует:

«По ФОРТУНЕ два человека – на выход!»

Довольно бесцеремонно. Но Снежков оглядывает салон автобуса: кроме них в нём всего трое - мама с парой двухлетних близнецов... Стало быть, «на выход» касается именно их с Тишковой. Чемодан ставится на колёсики, и они послушно шествуют в сторону стойки администратора.

«WELCOME!!!» - расплывается тот в дежурной улыбке.

«HERE WE ARE...» - напрягает свой словарный запас доцент Снежков.

Ну дай номерок получше! Видишь, я с барышней... – почти молится он, мечтая поскорее расслабиться после этого путешествия. Кстати, и пожрать уже пора... И попить  было бы неплохо...

«По ФОРТУНЕ только первый этаж...» - заявляет администратор, кодируя и выдавая магнитную карточку, а мелкий пацан лет десяти ловко подхватывает их поклажу и тащит в конец коридора.

«WELCOME!!!» - тоже улыбается он, ставя багаж в углу прихожей  и заглядывая Снежкову в глаза.

«По-моему, он чаевых просит...» - догадывается Тишкова.

В кошельке у Снежкова четыре стодолларовых купюры и одна русская тысяча – на всякий случай, добраться из аэропорта домой. И больше ничего... Какие тут чаевые... И он вынужден развести руками и сказать «фр-р-р-р-р...», чем очень расстраивает шустрого мальчика. Тот молча убегает обратно, явно замышляя что-то нехорошее...

«А с балкона тут ничего не видно – только кусты какие-то...» - огорчается Тишкова, осмотрев номер.

«Там целуются в уста возле каждого куста!» - неожиданно находит фразу Снежков, пытаясь обнять её за талию...

«Да это какой-то сексодром!» - кричит она, падая спиной на широченную кровать...

«Нет, это космодром!» - кричит он, - «сегодня нас вместе запустили в космос!!!»

А Лев Леонидович уже посмотрел футбол. И собирается в палатку за пивом. А ещё у него порвался носок, и палец торчит, словно напоминая:  жены нет.

Нет и не надо!  Вот, как-то узнав, что папино имя Леонид означает «львёнок», она пыталась его называть Львом Львёнковичем. Обидно! До сих пор – обидно...  Хотя она и шептала сладко на ухо:

«Лёва Львёнкович...»

А потом целовала в губы, в шею,
в щёки и в нос... Ужас... В нос...

Он откупоривает бутылку: бурда какая...
 
Но холостяцкие выходные – дело святое!  Тем более, что мороз не унимается и на улице по такому случаю делать нечего.

А что теперь-то? Дел никаких нет... Разве что пожрать... – пытается найти себе занятие Снежков, только что вернувшийся из космоса.
 
Он уже познал эту женщину. Она была хороша. Она будет принадлежать ему все семь ночей, прописанных в их ваучере... А потом она вернётся к мужу и будет принадлежать ему очень долго и безо всякого ваучера...

Так рассуждает пылкий любовник, глядя в потолок... Грязь какая... И паутина на люстре... Вот ФОРТУНА хренова!

«Не хочу СЭНД БИЧ, хочу СЭНД-ВИЧ!!!» - пытается крикнуть он, но тут же чувствует её губы:

«Я сейчас... Оденусь и пойдём искать тебе сэндвич... Заслужил вроде...»

«Вроде??? Да я никогда... Вернее, очень уже давно... Ничего подобного с женщинами не делал!!!»

«Оно и видно... Тренируйтесь, тов
арищ Снежков!» - только и может сказать она, в целом довольная произошедшим:
«Мясо, пикантные соусы, вино, экскурсии, плавание и много секса – наши ближайшие ориентиры... Снежков...  А ведь хорошо всё получается!»

И  Тишкова надевает свой новый синий купальник:

«Как?» 

«Обалдеть... Наброситься... Порвать... В клочья...»

«Ну иди ко мне, мой хищник...»

И, совершенно забыв про сэндвич, Снежков бросает её на смятую кровать:
«Я здесь!!!»

Так продолжается долго... До самого вечера, когда морская прохлада начинает проникать в комнату, охлаждая их страстные тела...

«Жрать хочу! Где мой ОЛЛ ИНКЛЮЗИВ???» - орёт Снежков, натягивая футболку и шорты.

«Самец... Примитив...» - почему-то вспоминает свой прежний стиль Тишкова, в целом довольная развитием событий. 

«Ну самец... Мама меня мальчиком родила. И что тут  странного? Фифти – фифти…» - пытается возразить Снежков.

А она ничего... Увлекательна... Или привлекательна?  И задор такой...
 
Он даже и не ожидал подобного...

А какого ожидал?  Купил дешёвенький тур, взял содержаночку и вперёд??? Ну у нас же не девятнадцатый век, а всё-таки двадцать первый!!!

У входа в ресторан молодой египтянин приветливо кланяется каждому:
«Пажаласата...»

«Эх, еда моя, еда!!!» - предвкушает Снежков, беря из стопки большую чистую тарелку.

Помидорчик, огурчик, листик салатика, ложечку риса, оливочку... Лучше две... А мясо где?
«Мясо не видишь?» - с
прашивает он Тишкову, уже заподозрив неладное.
В самом углу прилавка под крышкой лежат три небольшие котлетки, и Снежков с удовольствием перемещает их к себе на тарелку.

«Эй, мужик! По котлете на рыло! Верни одну!» - тут же реагирует очередь.
Он оборачивается, пытаясь возразить, но увидев это «рыло» на бычьей шее и мощные бицепсы, покрытые загорелой кожей, решается-таки на  позорный ход. Он кладёт одну из котлет на тарелку Тишковой, а одну возвращает на блюдо.

«Ну...» - доносится сзади, - «И больше не балуй...»

Прокатились за кордон... Настроение у Снежкова резко падает, а Тишкова вполне довольна меню: фрукты, овощи, свежие лепёшки – курортная идиллия...

«Ну что ты загрустил, мой друг?» - пытается как-то подбодрить его она:

«Сходи лучше винца притащи...»

И он послушно приносит два бокала красного и два белого, для пробы.

«Ну что ж, за начало отдыха!» - скороговоркой выпаливает он и залпом выпивает своё белое, зажёвывая несчастной единственной котлетой.

«Но на этой траве я долго не протяну!»

«Недельку – потерпишь... А если будешь хорошим... Большим мальчиком... Я отведу тебя в настоящий ресторан!!!»

Так это не она содержаночка, это я альфонсик... Докатился – мясо придётся отрабатывать! Настроение у Снежкова теперь совсем никуда:

«Пойдём что ли по городу прошвырнёмся?»

«По городу – завтра... Мы же ещё моря не видели!»

Действительно, не видели... Лунная полоска на воде хорошо различима со ступенек ресторана, а ночной ветер прохладен и дерзок...

Она бежит, смеясь на ходу..

«Ну что ты такой вялый!!! Быстро купаться!!!»

Вот, тепепрь уже командовать начинает! – сокрушается Снежков, однако, ускоряя шаг в сторону пляжа.

Там всего десятка два лежаков, плетёные зонтики, пустая барная стойка.
«Да, тесновато будет для высокого сезона!» - констатирует Тишкова, развешивая свою одежду на спинке шезлонга. Настаёт очередь синего купальника, и она лёгким движением скидывает его верхнюю часть:

«Ты что, товарищ Снежков???»

«Красиво...» - бормочет он то ли про её грудь, то ли про море и огромные звёзды вокруг.

«Иди сюда, эстет!»

Он медленно ступает по крупному песку, ощущая ранимыми городскими пятками каждый камушек. А всё-таки здорово: Красное море, чужая жена в постели… Вот только с котлетами  как-то неправильно получается…

Этот вопрос мучает Снежкова всю ночь, когда Тишкова  опять донимает его поцелуями, и они многократно сливаются воедино на легко поскрипывающей койке. Когда же ЗАВТРАК?

Он просыпается рано, часов в шесть, и долго сидит на террасе, на пластмассовом шезлонге, наблюдая утреннюю курортную жизнь: садовника, разматывающего поливальные шланги, курильщиков на соседнем балконе…

Тишкова обнимает его сзади:

«Устал, котяра февральская???»

«Это что значит – до мартовского в чём-то не дотягиваю?»

«Нет, просто на календарь посмотри…»

А у Лёвы вот нет календаря, не то что у Снежкова. Вернее, он не знает, где календарь… И где часы тоже… Ему мерещится, что он плывёт на катере по незнакомому и очень тёплому морю. Берега скалистые, вокруг никого… В воде кораллы, водоросли, дельфины, странные длинные рыбины, похожие на змей…
Он правит к причалу и замечает купающихся людей. Все мужчины загорелы, атлетичны и бодры, все дамы – топлесс… Матросик наматывает конец на кнехт, и Лёва идёт по ржавому настилу вразвалочку. Вот бы пива холодного выпить… Где?
«А где же пиво?» - спрашивает у официанта Снежков.
«Пиво с десяти часов в баре на пляже. И за обедом.» - бесстрастно отвечает тот, привыкший к такому вопросу и к такому ответу.
«Вот тебе и инклюзив!» - пытается возмутиться Снежков.
«Ничего, алкоголик, до десяти потерпишь!» - гасит его Тишкова.
«Да, кстати, я видела объявление – нас приглашают на инфо-коктейль… А что это – я не знаю…» - продолжает она, наблюдая за его реакцией. Пьющий любовник – очевидный нонсенс…
«Я тоже не знаю…» - скромно отвечает он, хотя слово «коктейль» его немного вдохновляет, - «Пойдём сходим?»
У входа в конференц-зал действительно стоит небольшой столик с бокалами, наполненными какой-то шипучей жидкостью.
«Вот тебе шампанское, мой друг! Утоли свои измученные нервы!»
Он берёт сразу четыре, еле удерживая их в руках…
«Амброзия…» - пыхтит Снежков, опустошая один за другим.
«Господа туристы! Мы начинаем!» - громко объявляет очередной египтянин в униформе.
Он высок ростом и не столь смугл, как все остальные.
«Меня зовут Рустам. Я ваш гид. Я расскажу вам о курорте Хургада, а потом и об экскурсиях, которые предлагает наш туроператор...»
Снежков откидывается в мягком кресле, наслаждаясь кондиционером и полученной дозой алкоголя. И когда он открывает глаза, Рустам уже вещает про пирамиды, Луксор и прогулки на коралловые острова…
«К Хеопсу смотаемся???» - спрашивает он у Тишковой.
«С добрым утром! Смотаемся…» - отвечает она, надеясь, что утреннее возлияние закончено.
На ваучере у них написано: ВЫЕЗД В 23:00. НЕ ОПАЗДЫВАТЬ!
«Вот как раз в обещанный ресторан меня и сводишь…» - не то просит, не то требует Снежков, заглядывая ей в глаза.
«Ладно…» - легко соглашается она, и они долго блуждают по пыльным закоулкам Старого города, разглядывая сувениры и разные безделушки.
Вот так куплю чего-нибудь на память, а мужу что скажу? – думает Тишкова. Я же для него – в Питер уехала… Кстати, а как насчёт загара? Полученного в феврале на знойных берегах Финского залива… И она приглядывает в одной из лавок лёгкий пляжный платок, который хозяин называет модным словом «парео».
«Как?» - спрашивает она Снежкова.
«Сойдёт…» - отвечает он, не слишком понимая происходящее.
Его привлекают кальяны, в особенности – вопрос о том, что именно через них курят. Египтянин всё бубнит:
«Спайс… Спайс…»
А что это за спайс такой? Наконец, он достаёт несколько упаковок зелья, на ощупь напоминающих обычный чай.
«Подсунут ещё отраву какую-нибудь…» - сомневается Тишкова, - «Надо  бы изучить вопрос… А парео берём!»
И она надевает его, вспомнив, что будет весьма полезным купить ещё и крем от загара. И вообще, как бы сделать эту питерскую ложь правдоподобной?
  «Рыбы хочешь?» - спрашивает она Снежкова, увидев вывеску с огромной рыбиной, насаженной на вилку.
«Ясное дело – хочу…» - отзывается он, уже начав вырабатывать порцию желудочного сока.
В заведении пахнет какими-то незнакомыми приправами, а в меню – названия разных морских обитателей, неизвестных рядовому русскому туристу. Для особо бестолковых рядом с ценой имеется маленькая картинка: выбирайте правильно…
«Хочу вот этого!!!» - сразу выбирает Снежков, уподобляясь маленькому мальчику, пришедшему с мамой в магазин игрушек.
Это большая, смахивающая на камбалу, серо-чёрная рыбина с крупноглазой башкой и маленьким хвостиком.
«А она – жареная?» - спрашивает Тишкова подошедшего официанта.
«Бибикью» - лопочет он, показывая жестами размеры рыбины.
«О! Две порции! Тащи!»
За те полчаса, пока рыба жарится  на углях, Снежков смакует холодную минералку, смотрит то в потолок, то на Тишкову, то на дверь, за которой находится кухня, то на улицу, где идёт своя обычная жизнь.
Плоховато живут – думает он. Нищета везде, пыль… Зато рожи у всех почему-то весёлые. Вон наш подавальщик – работа дурацкая, наверняка только на чаевых отрывается, а рот до ушей…
«Ёр фиш!» - торжественно объявляет официант, открывая блестящую металлическую крышку.
«Точно – камбала… Пятьдесят шесть копеек за кило – в детстве, помнишь?» - слегка удивляется Тишкова, тыкая плавник вилкой.
«Прилетели из зимы в лето, камбалой закусывать!» - ворчит Снежков.
«Сам выбирал…»
«Сам и съем…»
«А я???»
«Не переживай! И тебе спинку оставлю…»
«Не, я крылышки люблю!» - смеётся она, словно вспоминая своё ночное настроение.
А у Лёвы проблема:  завтра на работу… Надо бы заканчивать с пьянкой, помыться, побриться, привести себя в божеский вид…
«Ну что – дай бог не последняя…» - говорит он себе, наполняя гранёный стакан по самые уши…
«А если последняя – не дай бог…» - говорит сын, только что пришедший домой: «Хорош насасываться…»
И вот Лев гладко выбрит, в голове очень лёгкий туманчик, волосы зачёсаны назад, на нём бежевые летние штаны и просторная зелёная рубаха с короткими рукавами, на пальце – брелок с ключами от машины. Это шикарный красный кабриолет неизвестной ему модели…
Двигатель заводится с полтычка, магнитола радует ритмами от Элвиса Пресли, дорога узка, но пустынна. Вокруг голые скалы, солнце только что взошло справа, там где иногда виднеется море, и прохладный ветер с той же стороны ласкает его щёку…
Иногда на дороге ему попадаются какие-то автобусы, которые он обгоняет легко, даже не  включая поворотники: сзади всё равно никого нет. Подрезает жёстко, ускоряясь ещё и не смотря на спидометр… Хорошо…
Но Пресли уже надоел, дорога монотонна и тянет ко сну…
«Вставай! Маму по НТВ показывают!» - слышит он откуда-то извне.
Сын пытается его растолкать, но явь наступает не сразу:
«Ты чё?  Где показывают?»
«Уже всё… Показывали катастрофу в Египте… Автобус разбился… А она там… Вроде сама не пострадала… Но это точно она…»
«А Питер… Как думаешь – ещё покажут?»
«Это новости были. Наверное, повторят в следующем выпуске…»   
В девять утра, заняв своё рабочее место, он то и дело поглядывает на часы – в одиннадцать должны быть новости, а минут за пять он, не говоря никому, проникает в переговорную комнату, где есть  большой телевизор, и включает НТВ…
Сначала идёт разная политика: НАТО, террористы, Буш, Ирак… Но вот в конце:
«Новое ДТП с участием российских туристов в Египте: опять местный водитель заснул за рулём. Водитель погиб, туристы все живы, у некоторых травмы...»
Репортёрша суёт свой микрофон одной из пострадавших:
«Расскажите, как всё произошло?»
«Ну как… Мы все спали, очнулись от удара…»
И это точно – ОНА! В полоборота, какая-то странная, но ОНА… И почему в Египте?
Значит так: ты, Лёвушка – скорее всего, рогоносец. Ну или как минимум – тебя просто обманывают. Никакого Питера, никаких студентов… Мысли хлёскти, отрывисты, безжалостны… Что теперь делать-то?
Итак, я знаю, вернее - предполагаю, что моя жена мне изменяет. При этом она сама не знает, что я об этом знаю…
Вернуться она должна только в субботу… Время пока есть… Моя задача: уличить её во лжи, а дальше посмотрим…
Что – посмотрим? Убить? Развод? Навалять любовничку по полной??? Кстати, его ещё надо выявить… А вдруг она просто сбежала отдохнуть? Чушь какая… Неужели со мной так плохо, что надо вот так?
Есть  кобелёк, есть… А с другой стороны – сучка не всхочет… Стало быть – её за дверь, ему по яйцам…
Интересно, а как узнать, где она сейчас?
Вот скоро, совсем скоро будут у всех мобильники… Можно будет про каждого узнать, где он… Ну и чего хорошего? Это только для Шерлока Холмса полезно, а для простого смертного одно мучение – не убежишь, не спрячешься… Вся радость - только неверную жену легче разыскивать…
«Слышь, Санёк! Как бы нам найти её…» - спрашивает он вечером у сына, едва утихомирив свой шок.
«Там на НТВ телефон горячей линии показывают – можно позвонить…»
«Найдёшь, а…»
«Найду…» - соглашается сын, пытаясь представить себя на его месте.
Получается не очень, но мужская солидарность у него уже имеется, да и разгадка реальной родительской тайны увлекает его не меньше, чем жажда мести – отца.
Через пару часов бумажка с номером телефона ложится на стол рядом со спящим Лёвой, принявшим очередной стакан по поводу измены жены… Ну уж по такому-то случаю - сам бог велел…
А Тишкова не отрываясь смотрит на мёртвое тело водителя, маленького худого человека в синей окровавленной рубашке. Оно распластано на обочине, огорожено полосатой ленточкой, над ним склонились какие-то люди с блокнотами и фотоаппаратами… Лицо его спокойно и совсем не похоже на мертвеца… Может, потому, что он не по-европейски  смугл, или просто  не ожидал такого удара…
Она  больше не хочет в Каир, легко согласившись сесть во встречный автобус:
«Не судьба, получается…» - заявляет она, увлекая за собой Снежкова.
«Покатаемся лучше на подводной лодке!» - слабо поддерживает  он  её наигранный оптимизм.
«И благополучно пойдем с ней ко дну…» - грустно шутит она, стараясь не переборщить с юмором…
Они молча сидят сзади, держась за руки. Она пытается заснуть, словно надеясь, что кошмар закончится, и они проснутся вчера или завтра… Он просто смотрит в окно – на душе как-то пусто и тревожно. А, может, это знак свыше?
Но за стеклом уже проплывает странная и яркая Эль-Гуна, потом какие-то заболоченные пустоши вдоль морских берегов, потом – пыльные пригороды… И вот они снова в своём трёхзвёздочном комфорте на первом этаже – он и она…
Лёвина рука немного подрагивает, держа трубку:
«Это горячая линия? Моя жена попала в автокатастрофу в Египте… Можно узнать, что с ней?»
На том конце провода длинная пауза…
«Как её зовут?»
«Тишкова… Наталья… Сергеевна…»
«Да, такая есть в списках. Ушибы незначительные, от госпитализации отказалась…»
«А могу я как-то с ней связаться?»
«Через нас – нет, мы только собираем информацию.»
«И что теперь делать?»
«Обратитесь к туроператору… ДИР-ТУР, телефон для частных лиц я не знаю – ищите в справочнике…»
Ну, уже что-то: никакого Питера нет, обещала она вернуться в субботу утром – подождём, не гордые…
Лёвин мозг судорожно выбирает варианты. Можно просто её дождаться, найти улики лжи и измены, устроить разнос…
Но для этого хорошо бы вычислить кобелька, что бы уж потом не тратить время на выяснение подробностей…
А можно и самому туда слетать и посмотреть, что происходит… Только где деньги взять?
«Ну, ради такого-то наскребём… А, Саня???»
«С работы-то тебя отпустят?»
«Слава богу, всё начальство мужского пола… Поймут – не один, так другой…»
«Ну, тогда поезжай в Москву…»
«Вот с утра позвоню сперва -  и поеду!»
Зло должно быть наказано, наглая ложь в лицо – тоже…
И чего ей только не хватало???
2. ТУРОПЕРЕЙТИНГ
Лина Посадская любит короткие стрижки. А ещё – марципаны с орехами, которые продают в кулинарии на углу.  В отличие от многих, она не склонна к полноте… Деловые костюмы, подчёркивающие талию и открывающие стройные ноги – её фирменный стиль.
А ещё у неё есть диплом инженера-физика, красный, с отличием…
И недавно ей стукнуло сорок. И все говорили: это чёрный юбилей, его не празднуют… А она закатила для всего офиса такой корпоратив, что многие помнят до сих пор своё не совсем трезвое поведение с лёгким чувством стыда. А она сказала тост за бабий век и сделала жест рукой:
«Угощайтесь, коллеги!!!»
Коллеги и угостились… Метрдотель всё цокал языком, а под конец опустился в кресло – делайте, что хотите…
Была очень весёлая пятница… А в субботу она с сожалением окинула взором свой отдел продаж – кто бледен и помят, кто дышит перегаром и глотает сухой комок в горле:
«Ну что, дохлятина молодая? Не орлы…»
Она была строга как всегда, хороша как всегда, умна как всегда…
«Привет, Линуля!» - здороваюсь я, подходя к лифту.
«Привет, Кисуля!» - отвечает она, соблюдая вольный корпоративный стиль общения, принятый у нас в ДИР-ТУРе.
Я начальник отдела маркетинга и рекламы, мы с Линой – на одной планке.
На стойке, именуемой по-модному «ресепшеном», мы расписываемся в амбарной книге: приход восемь пятьдесят пять. Опоздания у нас в офисе  отнюдь не приветствуются…
«Давай, увидимся…» - говорит Лина, открывая свою дверь.
«Давай…» - отвечаю я, продолжая свой путь по коридору…
Вообще наш офис – это старая барская квартира, в которой угадывается бывшая кухня, помещение для челяди, гостиная, спальня, разные кладовки, а также два чёрных хода и два парадных, что, несомненно, хорошо при необходимости убегать куда-нибудь в экстренном случае. И от такого случая никто не застрахован, поскольку живём мы в нашей родной стране…
И, как и все, мы соблюдаем далеко не все законы, в особенности, касающиеся налогов и валютных операций… А иначе в нашей стране и в нашем туризме не выжить, по крайней мере, на данном историческом этапе…   
Икрам появляется всегда внезапно: то с первого подъезда, то со второго, иногда даже с чёрного хода. Его карие глазки внимательно вглядываются в происходящее:  хозяин есть хозяин…
Его кабинет, естественно, посреди офиса: все нити управления должны вести именно туда.
Войдя, он сразу включает телевизор. Жизнь научила Икрама необходимости знать новости. Ведь нет на свете ничего более бесполезного, чем несвежие новости…
Но сегодня новости ни о чём, блёклая политика, сплошная бытовуха… Надо бы посмотреть ход продаж, как-то поумнее спланировать сезон, подумать, как работать с агентствами, проконтролировать, как мы готовы к выставке… Короче, дел выше крыши…
МАСТЕР-ТУР грузится долго… Надо бы сказать ребяткам: программа в общем-то хорошая, но тупит иногда. А денежек они требуют немало… Техническая поддержка, то да сё, вон Лёха-сисадмин своих бойцов жестоко строит – пока вроде всё работает...
Опять чартер на Шарм пустой почти на четверг – придётся скидывать. Слава богу, хоть март потихоньку продаётся, есть надежды на нормальный сезон…
Кстати, а почему Хургада продаётся лучше, чем Шарм-эль-Шейх? Надо рекламу подкорректировать. А ещё лучше – придумать что-нибудь совсем оригинальное…
Его рука машинально тянется к телефону:
«Киса, зайди ко мне!»
Указание начальника – закон для подчинённого. Я обречённо встаю из-за стола и выхожу в шумный коридор. Спонтанные идейки Икрама для моего супер-креативного отдела не представляют из себя ничего хорошего: то ему колер логотипа не нравится, и мы начинаем перемазывать всё голубым поверх синего, то верстаем целый горнолыжный каталог за одну летнюю субботу – без природного оптимизма тут не выжить...
На ресепшене какой-то громкий скандал: секретарша Вика пытается не пустить в офис одетого в грязное пальто туриста, а он орёт как резаный:
«Где моя жена? Я хочу знать, где моя жена...»
Приходится разбираться, раз уж я прохожу мимо – это опять-таки корпоративный стиль: если ты даже маленький руководитель, постарайся решить вопрос на месте от имени компании.
«Что случилось?»
Я пытаюсь быть удивительно тактичным, но мужичок не унимается. Из его бессвязного бреда удаётся узнать, что жена его – как он сам считает – сейчас должна находиться в Египте. С любовником. А может и без...
«Информация о туристах конфиденциальна и может быть предоставлена либо представителям правоохранительных органов, либо по решению суда...»
Казённая фраза повисает в воздухе. Мужик как-то съёживается и медленно опускается на диван:
«А как же... мне...»
«А вам, уважаемый, надо написать официальное заявление. Мы его передадим нашему юристу и он, возможно, поможет найти вашу супругу. Вот бумага, ручка, присаживайтесь за стол...» - Вика своё дело знает туго, умелая девушка.
А я продолжаю свой путь в сторону Икрама.
«Тебя, маркетолог хренов, только за смертью посылать...» - демонстрирует он безупречное знание русского фольклора. Однако, акцент заметен, и Икрам иногда подсознательно пытается копировать манеру речи своих сотрудников.
«Я весь – внимание!» - иронизирую я, всерьёз готовясь выслушать очередную руководящую сентенцию.
«Про Марса-Алам слыхал чего-нибудь?»
«Так... На карте видал. Это от Сафаги дальше в сторону суданской границы?»
«Да. Смотри сюда...»
Он разворачивает на столе план какого-то земельного участка:
«Я тут, Киса, отельчик решил построить. Для себя, для детишек...»
«Скромную дачку в трёх тысячах километров от МКАДа?»
«Не... Скромную ты себе построишь... А у меня - о! Пятьсот восемнадцать номеров, девятьсот метров пляжной территории!»
Проект грандиозен – одних деревьев в пустыне придётся насажать больше сотни, одних бедуинов согнать на стройку целую тысячу...
Он поглаживает картинки ладонью, и его чёрные глаза зажигаются искрами. Собственник... A Man of Property... Сага об Икраме, мать твою... Интересно, почём дачка-то? Впрочем, задавать такие вопросы хозяину – табу, нарушение которого чревато самыми неприятными последствиями.
«Ну ладно, теперь по сути...» - прерывает поглаживания он.
Хорошего понемножку, имидж хозяина подтверждён, можно переходить к делу.
«Думаю, Марса-Алам надо быстро запускать в продажу, пока ЗЕТ-ТРЭВЕЛ не чухнулся. Кредит возьмём. Аэропорт там есть, правда – маленький, но чартер поставим к Новому году. А пока пойдёт раскрутка... Ваше слово, товарищ Маузер! Запрягай своих бездельников, вставляй всю эту хрень в каталоги, на сайт. Короче, знаешь, что делать...»
И он кивает в сторону кресла, на котором свалены в кучу десятки буклетов разномастных гостиниц, каталоги конкурентов, информационные листки, визитки и прочая печатная продукция.
«Вот, на выставке набрал, систематизация за тобой. Неделя тебе сроку... И к Буркову зайди, пусть он тебе про чартер что-нибудь конкретное расскажет...»
Ну вот и поговорили. Опять в коридор, на сей раз в нём тихо... Это хорошо, когда на работе тихо... Впрочем, расслабляет до потери нюха...
Владислав Бурков – начальник транспортного отдела. Он вечно небрит, одет кое-как в несвежие джинсы, потный свитер и драные кроссовки. Ему всё равно, и на все острые вопросы дресс-кода он отвечает:
«У меня – вечный CASUAL, мне можно...»
Зато в острые предсезонные моменты Влад достаёт из шкафа свой единственный костюм и с трудом повязывает свой единственный синий галстук и отправляется в дорогой ресторан, где в одном из кабинетов собираются его коллеги-конкуренты и шустрые ребятки из авиакомпаний, и все они, попивая крутой коньяк, решают – кто с кем и когда будет летать, куда и за какие деньги. Бурков в этом обществе свой, и одно это заставляет Икрама держать его на солидном окладе и не обращать внимания на штаны и причёски...   
«Транспортному цеху привет!»
«Что, Кисенция,  про Марса-Алам пришёл пронюхать?»
«Зришь в корень...»
«Да, Икрам меня сегодня всё утро имел – сможем полететь или не сможем...»
«Ну и?»
«Сможем, конечно. Но авиаторы люди жадные. И почём будет кресло, пока не ясно...»
«Так ты санкционируешь рекламную кампанию?»
«Я?? За санкциями – это в кабинет напротив. А я могу только ласково посоветовать не торопиться, всё обмозговать... Ну – ты знаешь...»
Он и правда не любит спешить, во всяком случае постоянно об этом напоминает.
«Креативщиков запрягать? А то понавыдумывают они у меня всякого разного, а ты потом ручками разведёшь.»
«Не сцыте, друзья... Мы полетим... Ох, как мы полетим! Не из Москвы, так из Уфы... Не из Уфы, так из Казани... Еропортов у нас хватит... И еропланов тоже...»
«Оптимист, а ты слыхал, что Икрам хочет взять какой-то офигенный кредит и полностью его потратить на раскрутку?»
«Хозяин-барин. Как бы на закрутку потом хватило...»
И тут он прав: цыпляток всё же считают в октябре, а итог может быть совсем не радостным. Такое уже бывало – задержки по зарплате, сокращения и прочие прелести рыночной экономики. Но пока мы полны надежд...
«Влад, завтрашний Ил-86 на Шарм – загрузка тринадцать кресел!» - в кабинет вбегает Сергуня, двадцатилетний бурковский практикант, как и положено практиканту, используемый шефом на побегушках.
«Вот те штырь – зима у них в Египте... Как я тут триста тридцать семь мест-то продам?»
«Давай, Серж, обзвони всех – по сто зелёных тугриков за кресло, раунд-трип на семь ночей... Быстро!»
Серж беспрекословно садится за телефон и начинает тыкать кнопочки.
«Ладно, Киса, заходи попозже – видишь, аврал намечается!»
В коридоре опять тихо. Не к добру это всё – затишье перед бурей.  Навстречу попадается только юрисконсульт нашего заведения Амирбек Султанов, ожидающий аудиенции у шефа. Амирбек – единственный из земляков, которого Икрам допустил до работы в офисе, остальные, по его мнению, способны лишь продавать кабачки на базаре, ну, в крайнем случае, встречать туристов в аэропорту. Зато Амирбек закончил МГИМО и вообще он умный и взрослый мальчик, ленивый, правда, но кто из нас без греха?
«Здорово, Амирище! Как поживаешь?»
«Да вот, турист один шибко вонючий попался. Не турист даже, муж туристки. Хочет знать, рогоносец он или пока ещё не рогоносец...»
«А, этого я видел. Ну ты ему указал направление?»
«Указал, так не понимает. Говорит,  директора требую! А Икрам занят чем-то...»
«Ну а сам – как думаешь: рогоносец?»
«Ясен пень, я же сразу отель запросил. Действительно, с мужчиной в одном номере она проживает. Но этому - ничего не скажу... А то он тут всё у нас разнесёт...»
По коридору стучат линины каблучки:
«За работу, дармоеды! У нас рейс пустой! Ты – придумывай отмазки на случай отмены, а ты – считай скидки, двоечник!»
Двоечник – это в мой адрес, я от неё и не такого наслушался, а ведь хороша - и обидеться-то не смогу...
Мои креативщики сидят в нашей творческой мастерской тихо, словно предчувствуя что-то неладное. Дизайнер Шура ваяет турецкий каталог – через неделю он должен уйти в печать, сроки жёсткие, за любой ляп и он, и я будут умерщвлены Икрамом как клопы...
Верстальщик Юра корпит над банерами для выставки, сроки тоже поджимают. Менеджер Мурад пытается с помощью телефона уломать курскую типографию скинуть цену на печать каталога, намекает на бесплатную доставку, короче – творческий процесс в самом разгаре...
«Ребята, у нас тут рейс на завтра завис, поэтому после шести не расходимся до особого указания...»
Новость не самая радостная, так – рабочий момент. Мы должны быть готовы к любому повороту событий: а вдруг понадобится какую-нибудь рассылку организовать, а то ещё и пресс-релиз сварганить... Всё это наша епархия, вот мы и ждём, сподобится ли наше божество загрузить нас очередной работёнкой...
Мурад сразу же начинает звонить жене:
«К ужину не ждите...»
Остальные холостяки, им это параллельно – поужинают, когда и где придётся.
Икрам звонит по внутреннему, как и предполагалось:
«Совещание. Срочно.»
В его кабинете – все начальники отделов и наш главный охранник Вова Морозов, который ежедневно возит по Москве чемоданчик, полностью набитый наличными стодолларовыми купюрами – то за чартер в авиакомпанию, то в банк, то ещё куда, подробности ведомы только самому Икраму. Насколько мы все понимаем, вопрос не о том, сколько Вове сегодня везти – ясное дело, рейс должен быть проплачен полностью – а о том, как компенсировать дырку... И ещё не ясен размер самой дырки...
«Лина, твоё слово первое...»
Икрам серьёзен, как никогда: такими темпами дачку за три тысячи километров от МКАДа не построишь. Но что-то делать надо...
«Ставим спецпредложение – турпакет «фортуна» три звезды всё включено, сто девяносто девять за стандартный номер семь ночей. Так и  сбагрим...»
Лина как всегда права: сбагрим... Но времени совсем нет – сейчас уже двенадцать прокуковали, а вылет завтра в семь тридцать утра... Не успеть, точно не успеть... И я констатирую:
«Правильно, ставим 199, если продажи пойдут вяло, через три часа ставим 99...»
«А если по 99 вяло пойдут?»
Икрам даже не решается загадывать дальше. Тут не до жиру – хоть что-нибудь бы отвоевать...
«Тогда – 79... 69... Да хоть 39... Борт должен быть забит, иначе нас никто из авиаторов всерьёз больше воспринимать не станет...»
Бурков резок, но справедлив: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Икрам расстроен – его кровные деньги утекают сквозь пальцы:
«Придётся на Турцию на первые рейсы в марте ставить инфотуры. Лина, готовь своих девчонок, пусть поработают с агентствами. По двести пятьдесят... Надо же как-то это сегодняшнее безобразие компенсировать...»
«А если по триста, но восемь ночей?»
«Гениальная идея! Только у нас - восемь... Принимается – с субботы по воскресенье... Киса, готовь рекламу инфотуров, тотально!»
И мы расходимся по рабочим местам, озадаченные новыми задачами и озарённые новыми зорями светлого будущего нашей компании.
Девяносто девять срабатывает плохо, семьдесят девять чуть получше, зато по тридцать девять к шести вечера мы забиваем все триста пятьдесят кресел в Ил-86. Пиррова победа – Вова везёт чемодан с валютным налом, Икрам подсчитывает сезонные убытки, а я говорю своим бойцам:
«Шухер отменяется. Все по домам!»
Гаснут мониторы, замолкают телефоны, топот каблуков заполняет коридор...
Только сегодняшний недовольный муж туристки движется против потока, то и дело спрашивая на ходу:
«Где транспортный отдел?»
«Пойдёмте, покажу...»
Мне и самому интересно, зачем этому субъекту понадобился Бурков.
«Вот, Владик, по твою душу...»
«А... Это вы Тишков?» - спрашивает Влад, давая клиенту понять, что времени у него в обрез: рабочий день-то закончился...
«Я. Вот  триста долларов, выписывайте билет!»
Бурков молча вставляет бланк билета в принтер, а я интересуюсь:
«А отель, страховку, трансфер оформлять не будете? И как вы там её искать собираетесь?»
«Мужики, да я по такому случаю голый пешком в эту вашу Хургаду пойду! Но денег шиш... И не дай вам бог такого... Кстати, помогите, мужики. Ну скажите, где она живёт и с кем?»
Мы с Бурковым переглядываемся:
«Поможем товарищу?»
«Валяй – отель скажем, остальное сам найдёшь... СЭНД БИЧ он называется, в Старом Городе находится... Вот тебе билет, в шесть сорок завтра вылетишь, через два дня вернёшься. Счастливого пути...»
Тишков делает киношный жест рукой, мол я сделал это! Но радоваться пока нечему: обман со стороны жены подтверждён, осталось ещё найти любовника и примерно наказать их обоих. Он звонит сыну:
«Лечу в Египет, вернусь в четверг. Всё, пока...»
Говорить ему сейчас ни с кем не хочется, в медленной электричке в сторону Домодедова он уговаривает мерзавчик коньяку, купленный у вокзала, и зажёвывает фисташками, по-свински роняя их шелуху на пол. Ему кажется, что в данной ситуации ему позволено всё, но когда в вагон входит милицейский наряд, он машинально запихивает скорлупки ногой под сиденье и отворачивается к окну – авось не заметят. Они проходят мимо, даже не посмотрев в его сторону, а он продолжает вглядываться в темноту, перемежаемую станционными огнями и фарами встречных поездов.
А аэропорт живёт своей обычной жизнью, в международном секторе на стойке нашего ДИР-ТУРа уже появились Вугар и Азиз с чемоданом, полным конвертами для туристов: билеты, ваучеры, страховки, памятки... Как бы тут чего не перепутать... Полгода назад в дежурство Азиза он куда-то дел целый турпакет для многодетного семейства из Ярославля. Искал, искал, не нашёл... Оказалось, что он остался нетронутым в центральном офисе... Почему – до сих пор загадка. В итоге туристы провели сутки в аэропорту, а разъярённый Икрам заставил Азиза оплатить за них три номера в гостинице, вкусный обед в ресторане, да ещё и оштрафовал на сумму месячного оклада.
Сердобольный Вугар, хорошо понимая, что такое могло приключиться и с ним, весь сентябрь кормил напарника, заправлял их машину, заплатил за съёмную жилплощадь, где их общего скарба – две кастрюли да электрический чайник со сломанной ручкой. 
Теперь они тщательно проверяют каждый конверт и при этом шепчут себе под нос что-то восточное... Возможно, молитвы...
Сейчас ещё рано, регистрация наших ночных рейсов ещё не объявлена, и Лёва занимает кресло в зале ожидания, пытаясь покемарить пару часиков и отойти от стресса. По соседству щебечут две крашенные в блондинок дамочки, но сон поглощает его,  неся по волнам и облакам, по дорогам и открытым пространствам, напоминающим луга или степи... Он лётчик. Ястребок... Нет, он ястреб, не знающий пощады. Размах его крыльев огромен... Когти и клюв остры и безжалостны...
«Представляешь, я за тур вчера заплатила всего семьдесят девять долларов!»
Голос незнакомой пассажирки не сразу проникает в его киномир.
«А мы – тридцать девять!» - радуются щебечущие соседки.
А я??? Целых триста только за один билет! Вот это Бурков! Вот это разводка! Лёва садится прямо, открывает глаза... Хочется чего-нибудь заглотнуть, одними фисташками сыт не будешь...
Регистрацию на рейс уже объявили, и первые пассажиры нехотя выстраиваются в очередь.
«А у вас что – багажа совсем нет???» - строго спрашивает у Лёвы худенький юноша в униформе, навешивающий на ручки сумок и чемоданов картонные ярлыки: DME-HRG.
А правда – спрашивает себя Тишков – у меня совсем ничего нет? Или потерял? Оставил в электричке, в офисе у Буркова, ещё где? А что там было? Но ответа нет, остаётся только махнуть рукой:
«Совсем нет...»
Вот ведь ревность – чудеса  делает... Даже не знаешь, есть у тебя лишние трусы или нет. Впрочем, кобелька удавить и без запасных трусов сподручно... Но... Всё-таки на курорт лечу, вдруг искупаться захочется, а у меня и не в чем...
Дурацкую тему о трусах он пытается закончить, переключившись на витрину дьюти-фри, изобилующую разными красивыми бутылками с непонятными  этикетками на иностранных языках и ценниками в американской валюте.
«Что вас интересует?» - спрашивает продавщица.
«Мне на четыре часа лёту что-нибудь попроще...» - отвечает Лёва, пока ещё трезво оценивая содержимое своего кошелька.
«Виски, джин?»
Вот несчастье-то: то голимая спиртяга на ржи, то вообще шмурдяк из можжевельника.
«Давайте виски...»
Взяв у бармена пластмассовый стаканчик, Тишков устраивается за дальним столиком соседнего кафе и понемногу наливает в него чайного цвета пахучую жидкость. Удовольствия никакого, зато мозг становится привычно размягчённым, контуры колонн в фойе серыми и размытыми, а к моменту посадки на борт Лёва почти не ощущает свои ноги, ступающие по гранитному полу в сторону трапа.
Заняв первое попавшееся место где-то в хвосте, он снова ощущает себя парящим ястребом, высматривающим свою добычу на пустынных просторах неведомой скудной земли.
Лёвин самолёт берёт курс на Хургаду, щебечущие соседки через час направляются в Шарм-Эль-Шейх, и Азиз тяжело вздыхает: слава Аллаху, на сегодня  обошлось, все улетели...
Он не спеша собирает свои бумаги, а Вугар идёт прогревать их бежевую «четвёрку» - двигатель стал совсем плох, то дёргается, то дымит. А Икрам всё требует и требует. Скоро летний сезон, а это значит, что спать им вообще не придётся. А в родной Марсале уже зацвёл гранат и девушки ходят такие красивые...
«Вот денег заработаю, домой вернусь, женюсь...» - пытается мечтать вслух Азиз, пока машина петляет по стоянке у Домодедова.
«И чем жену кормить станешь – работы-то там нет?»
Вугар постарше и поопытней, он уже давно решил остаться в Москве, а ещё лучше попросить Икрама отправить его гидом куда-нибудь в Анталью. Та же нервотрёпка, но хотя бы под пальмами...
Вот сейчас прошлогодний инцидент с билетами забудется, можно будет поговорить. Икрам – земляк, он должен войти в положение.
На рынке возле «Красногвардейской» Вугар тормозит, и они идут в знакомую палатку, где узбеки пекут пышные лепёшки, а рядом торгуют разной зеленью, сырами и колбасами. Денег у них хватает только на выпечку, раз в неделю – на куриный окорочок, в случаях напряжённого рабочего ритма – на лапшу типа «доширака».
Рынок только открылся, покупателей мало, и приходится подождать, пока испекутся первые лаваши. Вугар и Азиз слоняются по базару, праздно разглядывая китайские куртки, спортивные костюмы, мороженую рыбу, восточные сладости...
«Курага хочу...» - говорит Азиз, как будто просит у отца лишнюю конфетку.
Вугар достаёт кошелёк, долго перебирает мелкие купюры, наконец, достаёт две сотенные:
«На, деточка...»
По марсалинской традиции на чае и чайных принадлежностях принято не экономить, вот и не может он отказать товарищу. Приедут они домой, нальют хлорки из водопровода, вскипятят, заварят дешёвым «липтоном», разольют в стеклянные «ормуды», привезённые из дома, и станут кайфовать. Молча, без радио и телевизора.
Посасывая сушёный абрикос, купленный на окраинном рынке... 
Над Москвой встаёт солнце! Оно неожиданно яркое, и даже кажется, что весна, до которой по календарю всего-то три недели, придёт уже скоро с блинами и масленицей, с мимозой в девичьих руках и с  ручьями на троруарах...
И у Икрама сегодня хорошее настроение: будем считать, что убытки – дело вчерашнее, хотя придётся о них проинформировать компаньонов. Поймут ли? Эти захребетники поди и не знают, с каким трудом, с каким скрипом всё это работает. Но ведь работает! Это я сделал, а не они! Это для меня бедуины скоро построят отель! Гордость распирает, пока его BMW долго торчит в пробке на Большой Дмитровке, и Икрам наблюдает из окна, как его сотрудники спешат на работу. 
Забегали, насекомые...










3. ПТИЦА ДОЛЖНА БЫТЬ ВКУСНОЙ

Жанне уже надоел этот авиационный дискомфорт: справа сопит какой-то мутный алкаш, слева её кресло подпирает одутловатая Люся Алексеевна из Подольского турагентства, сзади тычется коленками малолетний переросток, спереди постоянно вздыхают неразлучные подружки-пенсионерки, жалующиеся друг другу то на  гипертонию, то на аритмию...
А ведь когда-то она мечтала стать стюардессой, рассекать по салону в форменной мини-юбочке и улыбаться пассажирам, разливая соки и воды.  Как-то всё не срослось это, а почему – теперь уже и не вспомнить: два замужества позади, что впереди непонятно, зато мы плавно летим в Хургаду во главе группы участников рекламного тура. Работа есть работа, и хорошо, что её ценят и уважают в ДИР-ТУРЕ, и даже сама Лина Посадская считает её своей правой рукой.
«Чё киснешь, Жужелица?» - спросила она тут пару дней назад.
«Да так... Рутина...»
«Давай свою картину-рутину в чемодан и марш в тёплые края, пока февраль на дворе!!!»
Сказано-сделано... И что, действительно, не прошвырнуться на курорт за дядин счёт на недельку? Отельчики посмотрим, вкусняшки всякой поедим – красота... А потом Икрамчику и доложим:
«К организации сезонных продаж готовы!»
Короче, пионерия какая-то...
А сосед справа начинает подавать признаки жизни – сперва негромко мычит, потом широко открывает глаза, потом пытается сказать что-то вслух. Получается не очень – горло пересохло, вот вам и виски из дьюти-фри.
А стюардесса в форменной мини-юбочке, прямо как несбывшаяся жаннина фея, уже спешит к этому дешёвому синяку с бутылкой минералки... Не,  лучше уж по хургадам турагентов в рекламники возить...
«Спасительница!» - шепелявит он, спотыкаясь на звонкой Ц и сползая обратно в кресло.
Спать Тишкову больше не хочется, остаётся только разглядывать потолок, багажные полки, линии светильников и – украдкой - лица пассажиров.
«Девушка, а вы кто???»
Вопрос повисает в воздухе. Он даже пытается заглянуть ей в глаза, но Жанна человек опытный:
«Заместитель начальника отдела продаж...»
Пока  нетрезвый мозг переваривает принятую информацию, она отворачивается: разговор окончен, спал бы дальше...
За окнами уже Красное море, яркое солнце, и жить хочется даже рогоносцам, отправившимся на курорт совершенно без багажа.
«Вот, возьмите визитку...» - говорит ему Жанна, привыкшая раздавать свои служебные координаты максимально возможному кругу клиентов. Зря что ли Посадская постоянно твердит им про фирменный стиль, работу с таргет-группами и активные технологии продаж?
Клиент вроде доволен: он запихивает маленькую карточку в нагрудный карман тёплой кофты и тут же с ужасом вспоминает, что под ней у него только несвежая майка и, похоже, придётся шататься по этим тропикам, истекая потом... Шасси самолёта уже касаются полосы. Публика рвётся к выходу, а Лёва даже не в курсе, что ему дальше делать.
«А, ладно! На интуиции вылезем!»
Он долго ходит неприкаянным по туристскому паркингу, между автобусами и такси, приценивается:
«До Старого города почём?»
«Двадцать фунтов...»
Много это или мало – ему пока не ведомо, да и спешить некуда. Курортный день в самом разгаре, надо заселиться в какую-нибудь лачужку на берегу и вплотную заняться этой шлюхой. В Питер она, понимаешь, поехала... Со студентами...
Кстати, а сколько эта лачужка на берегу может стоить? И пожрать бы не мешало...
Он долго роется в карманах куртки, с трудом находит свой паспорт, билет на самолёт, но денег ... нет. Он пытается вспомнить, когда держал их в руках или хотя бы видел в последний раз. На погранконтроле египтяне брали пошлину и вклеивали марку на пустую страницу паспорта. Вроде бы он тогда отсчитал пятнадцать долларов – три по пять, а остальное засунул обратно в карман. Но сейчас ни гроша там не осталось...
Как ни странно, эти печальные новости не слишком трогают его. Поначалу он пытается вернуться в здание аэропорта, но, увидев полицейский кордон на входе, машет рукой: да ну вас на хер... Что упало, то пропало...
Паспорт с билетом он перекладывает по внутренний нагрудный карман, застёгивает на молнию и начинает потихоньку рассуждать, как всё-таки добраться до отеля, где его жену имеет какой-то, пока что не известный ему,  мужчина.
Пустынное солнце становится всё горячее, куцые пальмы трепещут от сильного ветра, а таксист всё ещё надеется:
«Эй, русский! Пятнадцать фунтов!»
Вот только где их взять-то теперь... И пожрать хочется, сил нет...
Лёва повязывает свою тёплую московскую куртку за рукава вокруг пояса и медленно стартует в сторону курорта. Дорога пылит, начинается то ли похмельная, то ли тропическая жажда, мимо пролетают разнообразные автобусы со счастливыми туристами, настроение хуже некуда...
Где-то через час такого променада он выходит к огромному рекламному щиту ALF LEILA WA LEILA. Что это за Лейла такая – ему не ведомо, но за глухим забором просматриваются какие-то невысокие строения в арабском стиле и доносится заунывная музыка.  Большой зелёный автобус перегородил узкую аллейку перед воротами,  возле него собираются люди с чемоданами. И руководит всем этим та самая фифа из самолёта...
Как там её? Жанна!
Он долго мусолит в руках визитку, словно обдумывает дальнейший план действий. На самом деле ему очень хочется жрать, а ещё пора уже всё-таки добраться до Наташки и покарать наконец эту шлюху,  и ужасно жалко потерянных денег.
Смешавшись с группой, он почти по инерции тащится вдоль расписных корпусов в арабском стиле, едва не наступая на пятки здоровенной тётке, противно потеющей от дневного зноя.
«Мы рады приветствовать коллег из России.  Наш отель, как вы, наверное, видите, построен в сказочном стиле тысячи одной ночи и является единственным некурортным отелем в Хургаде. Зато для всех наших постояльцев посещение всех шоу, презентаций и других мероприятий бесплатно!»
Баритон экскурсовода почти убаюкивает и Лёва уже начинает подыскивать свободный диванчик в фойе, но тут звучит заключительная фраза:
«А теперь – приветственный коктейль…»
И пятеро официантов выносят подносы с бокалами холодного игристого вина… Все «коллеги» в полном составе устремляются к ним и через секунду всё пространство вокруг превращается в ненавязчивую тусовку с лёгким алкоголем…
«А вы, мужчина, разве с нами? Вы из какого региона?»
Жанна привыкла считать туристов по головам, организовывать их передвижение и контролировать возможные шаги в сторону.
«Из Московской области…» - машинально отвечает Тишков, допивая вино. Но ведь это -  правда...
«Жанночка, Жанночка!  Лидии Олеговне плохо!»
Участники инфотура не на шутку перепуганы, а сама Лидия Олеговна лежит на полу, тяжело дыша…
«Что с вами? Что болит?» - пытается выяснить Жанна.
А Олеговна пытается что-то сказать, широко раскрывая рот,  но ничего не получается.
«Сердце вроде…»
Из собравшейся толпы выходит невысокого роста мужичок с куцей рыжей бородкой.
«Вы врач?» - спрашивает Жанна.
«Нет. Но я служил в госпитале санитаром… Я Витя. Из Владимира…»
Он довольно легко поднимает тело и перемещает его с пола на диван.
«Спасибо…» - находит в себе силы прошептать Олеговна.
«Что теперь делать-то? Скорую вызовем? Как вы себя чувствуете?» - пытается расспросить её Жанна.
«Скорую не надо. Это у меня бывает… Так… Сердце шалит… Не обращайте внимания…»
Она пытаетися встать, но на ногах стоит плохо.
«Мужчины! Помогите даме дойти до автобуса! И вот – пусть шапочку от солнца  наденет…» - командует Жанна, вспомнив, кто тут главный.
В Авиагородке, где прошло её детство, половина мужчин – командиры да вторые пилоты, а половина женщин – отставные стюардессы. Вот и тренируй нервы, рыбка моя,  в таком аквариуме. Тут со средней школы постановку голоса вырабатываешь...
Повинуясь, Витя и Тишков подхватывают пострадавшую под руки и выходят на улицу.
«Держитесь, девушка! Держитесь!»
«Да ладно, и всего только восемьдесят кило…» - шепчет та, пытаясь попасть в ритм мужских шагов.
В автобусе душно, водитель сидит на корточках с теневой стороны, рядом местный садовник поливает чахлые кустики – красота!  Но Лидия Олеговна предпочитает плюхнуться на сиденье и расслабиться, закрыв глаза. 
«Как дела, египтяне?» - Витя из Владимира тем временем пытается установить контакт с представителями иной цивилизации.
  Но водила и садовник переглядываются…
«Диля... Как саша билля…» - говорят они почти хором.
Дальнейшее общение сразу становится проблематичным, и целый час, пока группа изучает отель  ALF LEILA WA LEILA, Витя с Лёвой тупо слоняются вокруг автобуса, по ближайшим дорожкам газона, вдоль забора, вдоль корпусов. 
«А ты в турагентстве работаешь?» - спрашивает Тишков, скорее из вежливости, чем из интереса.
«Ага… Нафиков называется…»
«Почему – нафиг???»
«Индивидуальный предприниматель – Нафиков Руслан. Кто это, правда, никто у нас на рынке не знает…»
«А почему на рынке?»
«Так у нас офис у входа на Цетральный рынок – заходи, не заблудишься…»
«Я вон ДИР-ТУРУ предлагал: зовите нас хоть горшком! А они – в договоре вы у нас юридически Нафиков, вот и будете Нафиковым…»
«Да, грустная история…»
Лёва без удовольствия глотает сигаретный дым и представляет себе ситуацию:  он с утра до вечера отвечает на телефонные звонки клиентов – вас слушает Нафиков, Нафиков, Нафиков….
А, может, и эту шлюху Наташку безо всякого суда и следствия – нафиг, нафиг, нафиг…. Чего ж тут ждать? Лев ты в конце концов или нет?
«А вам, гражданин, в нашем автобусе делать нечего!»
Жанна, похоже, совсем не намерена шутить: чужой человек в группе недопустим – посмотрите любые инструкции.
А Льву представляется, что он лев, выходящий на арену колизея под рёв азартной толпы... Измена должна быть наказана...
«Жанночка, ну что вам жалко? Давайте подвезём товарища до города... Они мне так помогли... Спасибо, ребята... А вам куда??? Может, в тот же отель, что и нам???»
«Мне в... СЭНД БИЧ...» - Тишков еле припоминает примитивное английское название.
«Ладно, до Старого города дотянем и сразу – на выход!»
А всё-таки хорошо, когда у тебя в руках микрофон и ты наслаждаешься властью даже над небольшой группкой: ты сюда, ты туда, быстро, быстро...
«Едем в ЭМПАЙР...» - говорит водителю Жанна, а солнце уже лениво склоняется к закату.
Придорожные пальмы трепещут от сильного ветра, где-то над морем заходит на посадку самолёт. Вот сейчас укокошу любовничков – и купаться... Мерное покачивание,  мягкое сиденье...
«Всё, приехали!» 
Витя из Владимира трясёт его за плечо:
«Удачи тебе, братан… Помощь не нужна?»
«Сам справлюсь…»
А Лидия Олеговна говорит тихо:
«Мне почему-то кажется, что вас что-то мучает. Правда?»
«Есть немного…»
Но Жанна непреклонна:
«Вон ваш СЭНД БИЧ – слева по ходу. Счастливовго пути…»
И он выходит настречу неведомому.  А вдруг я зря на неё? А она и впрямь в Питере со студентами? Да ну, глупость какая-то. Сказали же в ДИР-ТУРЕ, даже вон отель указали.
У ворот маячит коренастый египтянин в чёрной униформе.
«Рашен???» - спрашивает он Льва, внимательно разглядывая его небритую физиономию, грязные джинсы, шерстяной свитер домашней вязки и повязанную за рукава утеплённую куртку.
«Рашен…» - максимально нейтрально отвечает Тишков, стараясь не вызывать излишних подозрений.
Но охранник настроен вполне дружелюбно, и лёвины кроссовки уже шлёпают по аллее из финиковых пальм в сторону пляжа, на котором, по его разумению, должны находиться и неверная жена, и дерзкий любовник. А чего им ещё делать? На курорт приехали… Койка да пляж…
Заодно и сам, наконец, занырну. Сколько можно эту куртку дурацкую на себе таскать? Вон – публика вся в плавочках…
Нагое женское тело внезапно появляется на террасе первого этажа, скрытой с улицы суховатым плющом.  Она не собирается разглядывать пейзаж вокруг, она просто снимает высохший синий купальник с натянутой верёвки и быстро удаляется в комнату.
Наташка!!!
Лев машинально соскакивает с дорожки к стене корпуса, откуда его почти  не видно. Что теперь делать-то? Развязка близится… По крайней мере, теперь он знает, где их логово, где они занимаются бесстыдным развратом, постоянно и грубо унижая его…
На несколько минут он застывает в позе «замри», пытаясь обдумать, что же делать дальше.  Запрыгнуть на балкон, спугнуть их? А если этого кобелька вообще нет дома? Придётся что-то лепетать в ответ на её удивлённые вопросы и наглый смех. Нет, надо застать их вдвоём, желательно – в койке. Вот тогда это будет хоть на что-то похоже...
Адюльтер так адюльтер... А без него – комедия какая-то... Фарс... Цирк...
Он выбирает себе место для наблюдения – в паре метров сбоку от балкона, но так, чтобы не быть замеченным с первого взгляда за наполовину закрытыми створками жалюзи.
Жрать только хочется... А так – будем считать, что я снайпер, получивший приказ на поражение... Наше дело правое!
Вдоль аллейки то и дело движутся разные полуодетые люди, слышится то немецкая, то русская речь, а иногда даже украинская мова. Издалека доносится какой-то невнятный рэп, детские голоса, шум ветра...
И часто взгляды туристов упираются в странного, одетого в тёплую куртку небритого мужчину, почему-то затаившегося в кустах  рядом с открытым окном.
Как бы за ворюгу какого не приняли, объясняй им потом... – опасается Лев, пытаясь сгруппирогваться всем телом поближе к земле.
« В каком номере вы проживаете???» - голос охранника громок и строг.
«Почему вы лежите не земле? Нужна медицинская помощь?»
Одни вопросы, и все без ответов... Приходится встать и медленно, ничего не говоря, направиться к выходу. Аттракцион с залезанием на балкон временно потерпел фиаско, придётся покинуть территорию разврата. Секьюрити исполнен собственной важности, он сопровождает Тишкова до ворот и долго смотрит ему вслед, пока тот удаляется по удивительно широкой и отвратительно пыльной улице.
А Снежков тем временем выходит из душа. Он уже привык к ежедневному ритму: много перца и много секса на фоне палящего солнца и спокойной солёной воды. Но посещение ресторана – дело святое, и он абсолютно уверен в том, что постельные подвиги должны возмещаться обильной едой и напитками, пусть даже и в недорогих египетских забегаловках.
«Натали, ты меня утоли...» - изрекает он на распев, пародируя входящего в моду Лепса.
«И что мой котик желает на сей раз? Котику, как всегда, мало гостиничного обедика из кабачочков и травки? Может быть, птичку?»
«Да... Но птичка должна быть вкусной...»
Тишкова уже давно поняла, что возражать ему по поводу еды бесполезно. Она надевает лёгкое платьице, смотрит в зеркало:
«Сойдёт для сельской местности... Куда пойдём? Ресторан АИДА, ресторан ХАЛЕД, клуб СССР, кафе без названия...»
«Мне кажется, сегодня лучше в ХАЛЕД...» - почему-то говорит Снежков. Какая разница... А до ХАЛЕДА всё-таки идти ближе...
«Короче, ты тут чисти перья, а я пойду закажу нашу ням-няму.»
Ему совсем не хочется шутить, на душе почему-то тревожно, но он по инерции выдаёт не очень уместную иронию – порцию за порцией. И вообще ему уже давно хочется домой, в эти дурацкие снега с метелями. Закончить весь этот многоактный водевиль и жить себе как раньше, на доцентскую зарплатку, из дома на работу, с работы в дом... Чудо...
Вдоль улицы тянутся бесконечные сувенирные лавки с плохо обработанными нефритовыми скарабеями, кальянами, папирусами, пачками сухого каркаде.
«Мусисина! Захады!» - упражняется в русском черномазый подросток.
«Да ну тебя...» - отмахивается от него Снежков. Вот народишко – лишь бы впарить всякую хренотень.
А вот и ХАЛЕД. В пластмассовое кресло уличной кафешки Снежков плюхается, словно пробежал олимпийскую стометровку. Устал я что-то за эти дни – невесело констатирует он, не в восторге от своей физической формы. Вот ведь дыра бездонная...
«Чего желаете?» - негромко спрашивает официант в несвежем форменном фартучке.
«Курочку бы... Побольше... В смысле потолще... Да и поподжаристей... И перца в неё... Перца...»
«Пива?»
«Обязательно! Начнём с двух, потом продолжим... Кстати, как зовут тебя?»
«Ясир.. Хлеба?»
«Лепёшечку... Свеженькую... Прям щас...»
«Заказ принят! Мистер Халед всегда рад русским друзьям...»
Да, похоже неплохо ваш Халед на нас наживается, эксплуататор хренов... Снежкову почему-то сегодня хочется мировой справедливости, всеобщего равенства, доступной для всех вкусной еды и море, море холодного пива...
Официант карябает что-то в своём блокнотике и уже поворачивается, чтобы уйти, но вдруг вспоминает:
«А у меня сегодня сын родился!!!»
«Вот здорово. И как назвали?»
«Рамзес!!!»
И счастливый папа скрывается за полупрозрачной сетчатой занавеской кухни.
Рамзес Ясирович... Действительно, и как ещё назвать младенца-египтянина??? Только Рамзес, никак иначе...
Через пару минут тёплая хрустящая лепёшка занимает своё место на краешке стола, а кружка пива на другом, центр же освобождается для главного блюда.
«За час зажарим...»
Долго, конечно, но куда тут денешься? Закусим хлебушком, задобрим хмелюшком... У Снежкова уже началось обильное слюноотделение, пальцы потянулись к пшеничной корочке, а губы почувствовали прохладу стоячей пены...
«Простите пожалуйста... Пожалуйста...»
Перед ним появляется мужчина где-то  за сорок, в вонючей потной футболке, перевязанной на поясе зимней курткой. Узел из её грязных рукавов почти касается снежковской тарелки с лепёшкой.
«Вы кто?» - не находит, что сказать, Снежков.
«Кто-кто... Человек... Не могли бы вы мне дать кусочек хлеба... Я деньги потерял...»
Ну что делать – со всяким может случиться. Не гнать же его метлой... И руки Снежкова тянутся к лепёшке, а мозг всё-таки сопротивляется: не делай этого – самому мало!
«Вот, держите...»
Незнакомец почти вырывает кусок, запихивает целиком в рот, долго жуёт, противно сглатывая, опускаясь до судорожной икоты.
«Где ты, мой птенчик?»
Тишкова возникает внезапно, излучая неподдельный курортный оптимизм.
Но тут же останавливается, словно запнувшись за край стола:
«Лёва???»
Сухая лепёшка мешает ему крикнуть в полный голос, так, чтобы все в этом вонючем шалмане услышали:
«Да, сучка, это Я!!!»
Выходит какой-то сдавленный хрип, перебиваемый вопросом Снежкова:
«Наташа, кто это?»
«А, благодетель, так это ты её тут пользуешь?» - лёвин голос становится всё громче, а сердце стучит всё чаще:
«Готовь хлебало, ща пластическую операцию тебе делать будем...»
Он замахивается изо всей силы, но удар получается так себе – куда-то в плечо... Снежков крепко стоит на ногах, зато на шум сбегаются посетители местных кафешек и даже проходящие мимо туристы. Среди них Лёва узнаёт почему-то улыбающуюся рожу Витька из Владимира:
«Помощь нужна?»
«Пока сам попробую...»
Снежков явно выше ростом, жилистый. Но Лёва не за тем сюда приехал, чтобы всякие казановы так просто уходили от ответственности. Второй удар получается уже лучше, обидчик падает на пол, но быстро встаёт и бьёт неумолимо...
Лев откидывается на спину, сильно ударяется об кафель, рукой хватаясь за скатёрку. Тарелка с лепёшкой и кружка падают на него, лицо залито пивом, боль сковывает мозг...
«Ты что его – убил???» - орёт Тишкова, опускаясь на колени и пытаясь прослушать сердце.
«Да нет...» - растерянно озирается Снежков.
А все зеваки щёлкают своими фотоаппаратами и телефонами, лица их безразличны, движения размеренны.
Прибежавший с кухни Ясир набирает номер туристической полиции:
«Салам, это ресторан господина Халеда... У нас тут драка... Русские...»
Раздолбанный джип полицейского появляется через десять минут. А Тишкова всё стоит на коленях перед телом мужа, причитая то и дело:
«Лёвушка... Лёва...»
А Снежков сидит в ресторанном кресле, наблюдая за происходящим. Во попал! Мало того, что связался с какой-то шлюхой, дал ей себя захомутать, так ещё и рогоносец заявился... И чё теперь – сидеть за этого мудилу?
Он спокойно даёт себя обыскать:  а что там – шорты да майка. Он спокойно садится в полицейский джип. Он даёт им свои документы. Он складывает руки за спиной и идёт по длинному коридору...  Неужели я его убил?  Ну нет, вряд ли... А вдруг? И что тогда – к высшей мере социальной защиты??? Ему почему-то представляется, что обратно по этому коридору водят только на расстрел, не иначе... Шаг за шагом в сторону смерти? Шаги его гулки, лампочки ярки, голос конвоира громок:
«Стоп!!!»
  В камере вполне приличная койка со свежим бельём, стол, стул, пустой холодильник, относительно чистый унитаз и отвратительно яркие жёлтые стены, привыкнуть к которым поначалу просто невозможно...
А Лёву тем временем везут в клинику. Это клиника доктора Абдель Хаима – другой приличной клиники в радиусе двухсот километров здесь нет. Но фельдшер, сидящий на переднем сиденье,  то и дело спрашивет Тишкову:
«Сатараховку давайте...»
А она выворачивает наизнанку все лёвины карманы: паспорт – есть, билет на самолёт – есть, денег – совсем нет, полиса – тоже нет!!! Господи, что тут делать-то??? Так выкинут на улицу, как мусор, и формально будут правы. А лечение у них, как говорят, на сотни долларов тянет... Вот и съездили с любовничком на курорт... В Питер прокатились со студентами... И этот ещё – убивец... Ну кто его просил?
«Полиса у нас нет...» - сообщает она фельдшеру.
«Го аут» - отвечает тот, командуя водителю остановиться.
«Ну довезите хотя бы обратно в отель...» - просит она растерянно.
«Но... Но такси...»
Он неумолим, он бесстрастен... Как достали уже все эти иностранцы – то полиса у них нет, то  болезни какие-то несерьёзные. Вот, например, у половины из них  - аллергия... Да у меня на всех на вас аллергия, да и у всей моей страны тоже...  Рыгнуть иногда хочется...
Санитары  бережно укладывают тело Тишкова на скамейку автобусной остановки, фельдшер препровождает туда же Тишкову:
«Wait here!»
Она смотрит на него: рожа небритая, грязная... Одежонка мятая, как из задницы... Так это же  я его и довела. Мужик как мужик был – не хуже других. А теперь – пришёл жену неверную кончить, любовника... И поделом, что тут скажешь...
Так и живут они на самейке вечер этого дня, всю ночь и утро следующего: он иногда ворочается, мычит, стонет. А она смотрит на него: Лёвушка мой... И даже полицейский, отправленный установить, в каком состоянии находится потерпевший, удивлён: она гладит его по небритой щеке:
«Дурачок...»
Ну что тут скажешь...
Тут и Снежкова отпускают за отсутсвием состава, и он ходит по этому Старому городу как неприкаянный. Заглядывает в их номер, но он пуст... Исследует все закоулки этой дурацкой Хургады, но там только пыль...  И совсем не сразу он находит  эту скамейку, рядом с которой сидит его женщина, которая оплакивает не его, а своего обманутого ими же мужа...
«А вот и я... Как он – жив?»
«Жив...»
«Помощь нужна?»
«Какая уж тут помощь – смотри, что ты с ним сделал, урод...»
«Предлагаю пощупать – может перелом?»
«Откуда перелом – ты что  Ван Дамм?»
«Всё равно – пощупаем...»
Они переворачивают лёвино тело, запускают свои пальцы в его пазухи и складки, стаскивают вонючую одежду:
«Да всё у него нормально...» - не без удовольствия говорит Снежков. Убийца из него пока не получается...
«Что с ним теперь делать-то?» - не понимает Тишкова.
Из внутреннего кармана лёвиной куртки выпадает какой-то смятый комок бумаги. Снежков поднимает его, разворачивает, вздыхает с облегчением:
«Смотри, билет у него до Москвы... На сегодня... Вылет в 17:10...»
«О! А сейчас сколько?»
«Двенадцать с чем-то...»
«Ну как раз – пару часиков привести его в порядок, посадить в такси и пусть летит. Вот только как его в чувство привести?»
«Алкаш же... Пиво, или чего покрепче...»
«Ой, да сам ты алкаш... Ничем не лучше... Вон магазин – сходи бутылку купи. Может правда поможет...»
Смочив лёвины губы, они пытаются трясти его, тормошить, даже щипать и бормотать какие-то слова в стиле заклинания, а Тишкова набирает жидкости в рот и с силой выплёвывает ему в лицо...
Он открывает глаза и долго смотрит прямо на солнце, пока не начинает щуриться и поворачивает голову в сторону Снежкова:
«А... Это ты, кобелёныш...»
А тому и возразить-то нечего:
«Я... Ты как – двигаться сможешь?»
Лёве только  и хочется, что дать ему в рожу. Он пытается встать, но ноги слушаются плоховато и приходится держаться за какую-то железяку – столб не столб...
«Расступитесь, твари... Дайте шаг сделать...»
«Лёвушка, осторожней... А может у тебя сотрясение... Мы нашли у тебя билет... Тебе надо в аэроопрт...» - щебечет Тишкова, стараясь хоть как-то сгладить ситуацию.
«Ага, сбагрить меня решила, дырка дешёвая!»
У него кружится голова, а собственные слова отдаются в ушах как эхо, но он выпрямляется, нетвёрдо встаёт на ноги и делает несколько шагов в сторону.
«Билет верни!»
«Да вот он, мне зачем? Как ты себя чувствуешь?»
«Хреново я себя чувствую, вот что...»
А Снежков предлагает:
«Давайте так: пойдём на пляж, искупаемся, смоем всякую грязь... Всё лучше будет...»
«А что – пойдём... Зря я что ли сюда припёрся, за тридевять-то  земель...»
И они идут к морю втроём, и солнце сегодня палит ещё сильнее, и Тишкова всё пытается сгладить все острые углы, по-бабьи многословно, ведь она виновата, ну что тут теперь поделаешь, жить как-то надо...
«Лёвушка, давай тебе хоть футболку новую купим... В этой и ходить-то стыдно...»
«Стыдно???  Тебе с этим хером спать в одной послели не стыдно, а у меня и майка не та??? Пошла в задницу!»
Но пляж – заведение оптимистическое, и все они кайфуют от тёплой солёной воды, от ленивых волн...
«Слышь, Лев» - решается на диалог Снежков, подплывая поближе, - «Ты прости меня, что я тебя так приложил, зла не держи...»
«Бог тебя простит, кобелина! Если захочет...»
Лёва шутить не намерен. Он очевидно жалок - так и не смог отомстить этому любовничку, фактически, по-нашему -  обделался... Ну вот как теперь жить с этим? Что Сашке рассказать? Приехал, папаша долбаный,  на курорт, нашёл обидчика, дал  ему  по морде, но сам получил сдачи и вырубился... Молодец, мужик...
Но в этой внезапной морской неге проходят минуты, и время принятия решения близится: и остаться тут вроде невозможно – не бомжевать же бессрочно на этом пляже, но и просто улететь было бы глупо – вот они помашут ему ручкой, посмеются и опять нырнут в свою потную курортную коечку...
«Лев, твой рейс через три часа... Пока до аэропорта доберёшься...»
Голос Тишковой намеренно бесстрастен, ей очень хочется быстро выпроводить его в сторону Москвы и дальше делать вид, что ничего не случилось...
Кстати, а что случилось? Заявился обманутый муж, попытался навалять любовнику... Это же вокруг меня, меня одной все эти мавританские страсти...
Ей так хочется быть в центре внимания, словно пятикласснице, начитавшейся модных сказочек в стиле фэнтези.
Принцесса... Сороковник почти, а всё принцесса...
«Намёк понял...» - шепчет Лев. Голос опять куда-то делся, собственный язык сух и противен.
Если пораскинуть мозгами, то делать ему в этой дурацкой Хургаде  тепеть уже и вправду нечего: факт измены подтверждён, любовник выявлен, дальнейшие выводы остаются за Львом. Ну там – развод, девичья фамилия и прочее и прочее...
Да, что тут поделаешь, кобелёк оказался попроворнее, нанёс телесные повреждения... Будем зализывать раны, куда теперь деваться-то? Зато как здорово, что всё теперь так ясно. Это просто кристалл какой-то...
А Снежков вальяжно распластался в шезлонге, спокойно наблюдая за Тишковыми. Ну и что она в этом алканоиде нашла? Ни рожи, ни кожи, да и с мозгами как-то напряжённо. Ну и пускай себе милуются, голубки... Мужичка вонючего сейчас спихнём на чартере, пущай себе летит. А этой многомужнице я сегодня снова вставлю, не отвяжется, будет у меня, у меня вертеться... И он закрывает глаза, наслаждаясь моментом.
И  через три часа полупустой борт берёт курс на Домодедово, и Лёва забывается глубоким сном, лишь вспомнив, что со вчерашнего утра так ничего и не съел, но было явно не до этого. Желудок просыпается и начинает недобро урчать, требуя пищи.
«А кормить нас будут?» - не надеясь ни на что, спрашивает он у стюардессы и очень удивляется, услышав:
«Вам будет предложен лёгкий ужин!»
Вот это слетали – с женой теперь всё ясно, денег вообще нет, зато разговеемся в самолётике лёгким ужином...
А внизу какие-то горы – Кавказ, наверное... И широченная река – Дон?
И чего летал? Поверил бы в её брехню насчёт Питера – жил бы себе спокойненько, пивко бы на диванчике посасывал... Но всё-таки хорошо, что теперь есть полная ясность: зло должно быть наказано...
И он уже видит, как соберёт – прямо сегодня – её чемоданы с барахлом, выставит их в коридор, а как только она припрётся, плюнет смачно в пол и всё... Как с таким дальше жить-то? Только разбегаться. Вот только квартиру поделить придётся, да ладно – Сашка уже взрослый почти, глядишь с такой мамочкой и не останется. А мне и комнаты в коммуналке хватит...
Ему почему-то представляется душный воздух общей кухни, ободранные обои на стенах, его маленькая персональная конфорочка на газовой плите, сковородка со вдавленным дном, пара вонючих котлет из соседней «кулинарии», чай в треснутом фаянсовом бокале...
Лайнер долго кружит над аэродромом, внизу метель, и эти томительные минуты тянутся долго-долго. Он то закрывает глаза, стараясь хоть на немного продлить дремоту, то наоборот выходит из полусна.
И кто во всём этом виноват??? Неверная жена? Конечно... Любовник? А этому только подмигни... А может,  я сам не ласкал, подарками не баловал? Да... Но не рога же из-за такого городить...
Просто все у нас толпами прутся к морю. Оно во всём и виновато...
Тепла захотели, зяблики...














4. КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКЕТИНГ
Сегодня на улицах настоящий март, и на зелёных стенах икрамовского кабинета пляшут маленькие солнечные зайчики. А он стоит у окна и вот уже полчаса наблюдает, как таджикские гастарбайтеры вяжут проволокой арматуру на стройке соседнего дома. Один из таджиков явно халтурит, ряды прутьев у него получаются кривые и некрасивые...
А ещё трое уселись на корточках и просто ничего не делают. Во работа!
Сегодня утром Икрам заметил, что у него начинает дёргаться правый глаз. Докатились... Надо что-то делать – сезон под угрозой, нужны деньги для оборота. Где их взять?
«Бурков, на чём в мае полетим?»
Собственный голос кажется Икраму слишком тихим, и он пытается напрячься.
«На том, кто захочет с нами дружить...» - безразлично замечает Бурков.
«Когда там ваша контрактная кампания начинается?»
«Сядем в «Метропольчике» через недельку, обсосём...»
Тишина снова повисает в воздухе, словно затаившись от циничных слов и нервного тона...
«А ты?» - кивает Икрам в мою сторону, - «готов пиар крутить? На новом уровне?»
«Готов... И рекламу тоже...»
По окну ползёт пробудившаяся толстенная муха, по подоконнику мерно ударяет капель. Икраму почему-то грустно и нехорошо на душе. В Египет летят полупустые борта, продажи на летнюю Турцию только начинаются. Вот сейчас бы выгнать всех этих бездельников в поля – пускай промоушен обеспечат, каждому агентству по бонусу, каждому агенту по рюмочке, каждой агентессе по розочке... Скоро восьмое марта. Авось и сработает... И ещё...
«Влад, а на Хургаду и Шарм мы можем поставить не Ил-86, а что-то поменьше?»
«Не вопрос... Вон ихний национальный перевозчик к нам свои ручонки тянет.»
«И что у них за техника?»
«Аэробусы, 319 или 320...»
«Не приценивался?»
«Пока нет, но могу, если надо.»
«Хорошо, выясни там всё, а то с этими Ильюшиными мы в дымоход с тобой  вылетим...»
«Угу... Уже летим...» - сопит себе под нос Бурков, энтузиазм и у него почему-то сегодня так себе.
Может, всё-таки взять кредит на сезон? Икрам уже начал мечтать, хотя знает и сам, что мечты его, как правило, до добра не доводят. Это сколько же процентов теперь сдерут? И какую сумму просить? Мозг его то переходит в режим калькулятора, то пытается философствовать на тему «не хлебом единым...» Ох, не наша это поговорка, не бакинская какая-то...
Да и у кого брать-то? Или диаспору напрячь, или официально...
Эту мысль он сразу гонит подальше: ну какие официальности могут быть, когда тут сплошь и рядом чёрный нал, да ещё и бандитские понятия вместо гражданского права...
«Идите работайте!» - неожиданно жёстко для нас говорит он, и мы с Бурковым убираемся восвояси:  он - прицениваться по поводу чартерных программ, а я - проконтролировать, как идёт подготовка к выставке, до которой всего месяц, а у нас кое-где ещё конь не валялся...
Мои архаровцы сидят тихо, обстановка в целом рабочая, но такое ощущение, что что-то не так, и это предчувствие не покидает меня до конца рабочего дня и даже в метро, куда я попадаю часов в девять вечера, спихнув все намеченные на день дела и распустив по домам всех своих подчинённых. В усталом офисе остаётся только охрана, дежурный айтишник, да ещё Азиз, внимательно вычитывающий авиабилеты, распечатанные на послезавтра.
А икрамовский «бумер» уже давно стоит припаркованным у входа в ресторан «Апшерон», где с самого начала дня так вкусно готовят пити и бозбаш, а ближе к вечеру – долму с мятой и истекающий настоящей деревенской сметаной хингал... Но сейчас его тарелка пуста, да и разговор пока что-то не клеится...
«Я знал, Икрам, что ты придёшь ко мне просить. И это правильно: серьёзный бизнес без серьёзных долгов не бывает...»
Собеседник делает паузу, сохраняя нервное напряжение разговора.
Дорогой костюм ему немного маловат, и он чувствует дискомфорт по этому поводу:  подраспустился немножко, надо бы к качкам наведаться – пусть поправят. И он без удовольствия пытается припомнить свои предыдущие посещения спортзала. Опять кости будут править...
«Вагит, а о какой сумме вообще можно говорить?» - сбивает его с мысли Икрам, спешащий поскорее получить решение и закончить эту миссию попрошайки.
«О любой...»
Вагит поднимает глаза от стола и начинает без всякого стеснения наблюдать за икрамовой реакцией. Вот он очевидно занервничал, вот его пальцы начинают отбивать лёгкую дрожь, а на шее пульсирует вена...
«Хорошо, не буду тебя дальше мучить. Пять миллионов хватит?»
В мозгу Икрама уже куда-то спрятались цифры, которые он рассчитывал, готовясь к разговору, а язык онемел и шевелится еле-еле...
«Х-хватит...»
«Когда отдашь???»
Теперь череп совсем пуст, и даже обычные календарные месяцы перепутаны в нём окончательно:
«В... декабре... К новому году!»
«Значит так: срок твой - первое ноября. Завтра примешь моего банкира, все подробности у него...»
И Икрам начинает понимать, что только что он принял, возможно, самое роковое для себя решение. Но обратного пути у него уже нет, так что остаётся только расслабиться...
«Ты тут закажи себе что-нибудь. У них готовят - вкусно...»
Вагит встаёт, натужно улыбается, вполне по-барски подаёт визави свю узкую ладошку и удаляется по восточному ковру, только его и видели...
Вот теперь у нас промоушен неизбежен, Хургадой клянусь...
А назавтра ровно в девять утра на стойку офиса подходит невзрачный человечек и суёт секретарше визитку:
«Лищук... Андрей Станиславович... Банкир...»
Ему явно нравится это слово: не начальник кредитного отдела, как написано на карточке, и даже не заместитель управляющего, как ему хотелось бы, а именно банкир – солидно и просто.
«Генеральный директор скоро будет» - бесстрастным тоном говорит секретарша,- «Подождите немного, пожалуйста...»
Одни понты кругом - генеральный директор. Всякий «ПУПКИН-ТУР» тут мнит себя «ТОМАСОМ КУКОМ», а всякий ленкоранский феллах – тоже Томасом Куком, только уже без кавычек.
Но сегодня Лищук  доволен своей эрудицией, доволен весной, доволен каким-то делом, хоть это и обычная разводка шарашкиной конторы на относительно крупные суммы бабла...
Икрам появляется внезапно, резко открывая входную дверь:
«Доброе утро! Какие у нас дела?»
«Доброе утро... Всё в порядке...»
Секретарская улыбка вполне искренна. Просто девушка молодая и глобальная усталость ещё не коснулась её плеч, мозга и языка. Но всё впереди...
«Да, к вам посетитель... Вот...»
Лищук быстро поднимается во весь свой небольшой рост и протягивает руку:
«Я пришёл к вам по поручению Вагита Джафаровича... Нам надо обсудить кое-какие подробности...»
А у него прыщ на носу... Мерзость какая... Икрам и брезглив, и напуган, и уверен, что тут уже ничего не поделаешь – сделал шаг по этому коридору, топай дальше.
Они устраиваются в переговорной комнате за большим овальным столом, распорядившись насчёт кофе и не глядя друг другу в глаза. Почему-то не получается...
«Насколько я понял просьбу Вагита Джафаровича, вас интересует короткий кредит размером в пять миллионов долларов сроком на восемь месяцев. Поэтому я должен задать вам несколько уточняющих вопросов...»
«Я вас слушаю...»
«Может ли быть использован какой-либо залог?»
«Нет...»
Залог ему... Тут по триста кресел в сутки на убытки списываешь, а этому упырю ещё залоги подавай...
«В этом случае ставка кредита будет увеличена. Вы к этому готовы?»
Готов, куда же мне деваться. И так уже с протянутой рукой тут выступаю – поможите, люди добреньки...
«А не могли бы вы озвучить предлагаемый процент?»
«Тринадцать...»
«Годовых?»
«Нет, на весь срок кредита.»
«А поменьше если...»
«Ну походите по виртуальному рынку, авось сторгуетесь с кем-нибудь... А я к вам сам пришёл, да ещё и с гарантией от уважаемого лица...»
Ловко окучивает... Икрам инстинктивно съёживается в мягком кресле. Мама, помоги мне... Но мама далеко и сыновние дела ей не понятны, да и сын я так себе – раз в пять лет навещу, в щёчку поцелую и ладно...
Принесённый секретаршей кофе лишь немного расслабляет его. Эх! Ну какая тебе, дервиш, разница: десять процентов или тринадцать? Ты и десять-то не факт что отработаешь... А что остаётся?
  «Я согласен...»
Коготок увяз, всему страусу прямая дорога на стейки... Он пытается улыбнуться, но лицевой нерв выдаёт какую-то противную гримасу.
«О-кей!» - произносит банкир – «документы наши я подготовлю и привезу, а транш будет ориентировочно в конце недели...»
Ну вот и поговорили...
Секретарша начинает убирать чашки на поднос...
«Срочно! Собираем всех начальников отделов!» - Икрам почти кричит, начиная понимать, что каждый жень, каждая его минута теперь свёрнута в дурацкие зелёные бумажки.
Через десять минут все уже рассажены за столом, и сам он начинает ходить по кабинету, ощущая что-то похожее на чувство верховного главнокомандующего перед битвой. А что? Усы и у меня уже есть... А китель пошьём, если надо...
Образ слизняка банкира и дата первого ноября отходит куда-то в сторону, а пять миллионов сияют восходящим солнцем, способным на эти несколько месяцев перенести всех присутствующих в хорошо им известный курортный Эдем...
«Срочно пакуем чемоданы и организуем хождение в народ!»
Икраму почему-то хочется говорить быстрее, чтобы все всё сразу поняли и разлетелись по петрозаводскам и магаданам зарабатывать деньги. Его деньги... Может, и «дачку» в Египте всё-таки достроим. Вот и хвост пучком!
И сидим мы с Линой допоздна у неё в отделе продаж и верстаем график мероприятий: кто из нас куда едет, кто кому какие подарки везёт, сколько экземпляров каталогов нужно впихнуть в дополнительный тираж, сколько агентств надо охватить своим вниманием, сколько их работничков отправить в бесплатный инфотур и кто из нас его повезёт по бессчётным аланьям, бодрумам и мармарисам...
А уже в середине следующего дня на пороге икрамова кабинета вновь появляется лысый Лищук с аккуратной кожаной папочкой в руках и протягивает ему несколько страничек, испещрённых убористым шрифтом.
«Вот... Передайте своим юристам, если будут замечания – свяжитесь со мной... Но, я думаю, всё должно быть нормально. Договор по сути типовой...»
«Хорошо, а когда реально будут деньги?»
«После подписания – через два-три дня, не больше...»
Три дня! Ну что там изучать в этой бумажке?
Мысль о деньгах уже пристёгивает к спине Икрама небольшие крылышки, а Лищук бесстрастно разворачивается и уходит: ну и чего этот азер так нервничает за пять миллионов всего?
А Амирбек получает в руки эту красивую папочку с требованием:
«Хоть убейся, а до конца рабочего дня чтобы всё просмотрел, до запятой!!!»
Он всё понимает, но работать ему лень, тем более до конца рабочего дня, тем более до запятой. Поэтому он всё это поручает своим сотрудницам Насте и Тане, которых в своё время подбирал по принципу длинноногости и частично – личной преданности.
«Девочки, проявите свой потенциал...» - только и может сказать он, любуясь татьяниной талией... «Эх!»
А Бурков уже бронирует билеты в соответствии с нашим графиком: кому в Тюмень, кому – в Анадырь.
А Лина думает – кого бы оставить вместо себя, когда придётся ехать по провинциям.  Придумали тоже... Врочем, надо развеяться – засиделись мы что-то в Москве, воздух нужен... Но Жанка может не справиться, остальные – тем более...
А я в очередной раз проверяю готовность своих орлов к выставке. На этот раз у нас всё по-серьёзному: каталоги тиражом в тридцать тысяч, двухэтажный стенд с балкончиком для деловых переговоров, везде фирменный стиль и даже флаги с логотипами по всем углам.
«Мурад, останешься на хозяйстве, пока меня не будет...»
Он вряд ли рад, но виду старается не показывать. А то как потом процесс карьерного роста развивать?  Скажешь, что замещал, помогал, выполнял ответственные поручения – глядишь и зарплатку повысят, а рано или поздно и должностишку какую-нибудь подыщут...
Он справится. Ну куда он денется? А для себя запланировал Красноярск... Новосибирск... Омск... Где в каждом по сотне агентств и недорогие и вкусные рестораны с местной живой музыкой...
Впрочем, начнём с Иркутска. Получив икрамовы командировочные и представительские, упаковав баул с печатной продукцией, в воскресенье вечером я стартую в направлении Домодедова. Жена не скрывает эмоций:
«Много не пей, к тёткам не приставай!!!»
Ну это уж - как получится, Сибирь всё-таки...
За тридцать килограммов перевеса приходится платить, волочь эту макулатуру на тележке, да ещё и намотать дополнительный слой скотча, чтобы она не развалилась на транспортёре.
Как ни странно, в аэропорту не так уж и много пассажиров и можно спокойно прогуляться перед посадкой.  На табло в самом низу уже появились наши египетские чартеры на семь и семь сорок утра. Именно на завтра Икрам уже распорядился забить все борта участниками инфо-туров, и обычные туристы будут весьма удивлены таким столпотворением. Всё это вызывает некий трудовой энтузиазм – а вдруг у нас всё-таки получится? Бурков загрузит все авиакресла, Лина продаст все пакетные туры, я утомлю весь туристический рынок научным анкетированием, Вугар раздаст все билеты туристам, и только ленивый Амирбек будет бездельничать вместе со своими пичужками потому, что недовольных клиентов просто не останется...
С таким настроением я усаживаюсь на своё место возле окна и сразу после взлёта засыпаю, отдавая своё тело на пять часов богу Морфею и экипажу русских лётчиков, ведущих свою тяжёлую машину сквозь тернии... Ну пока не к звёздам, но всё равно – далеко...
Мощный вираж над иркутским аэропортом заставляет меня открыть глаза. Пять часов прошли словно один миг, тело вполне в тонусе, голова пуста, но готова к работе. Посадка кажется жестковатой, но бывало и хуже. За бортом – минус тридцать. Кто бы мог подумать...
Ладно, в городе не замёрзнешь – короткимим перебежками между турагентствами и точками общепита... Зато надо всем этим сияет потрясающе яркое солнце и на заднем сиденье такси тепло и комфортно. И до Москвы с её нервной суетой по делу и без – аж пять тысяч километров...
Зато сидишь весь вечер в гостинице, словно в норке. Позваниваешь иркутским коллегам, составляешь список гостей намечаемого банкета, а затем заказываешь на всю эту команду скромненький стол, исходя из полулитра горячительных напитков на каждую персону и при этом не жалея средств на разносолы.  Всего каких-то тридцать шесть кувертов и Иркутск наш! Но перед этим придётся всё-таки пробежаться по морозцу и нанести визит каждому хозяину местного турбизнеса.
Они все соглашаются посетить мероприятие, улыбаются и говорят вежливые слова, а к вечеру надевают вечерние платья и строгие костюмы, садятся в свои японские машины с правым рулём и движутся в моём направлении.
Ну и что этот московский клоун может нам рассказать?  Разве он – профи? Вот мы тут ишачим, каждый клиент на счету, каждый менеджер, а эти столичные... Пыли в глаза напустят, а назавтра чемоданы соберут, только их и видели до следующего сезона...
Но зал ресторана оформлен в целом по-деловому, разве что в уголке мерцает диджейский пульт и под потолком светит проектор: разные пейзажи, отели, пляжи. Никаких закусок, никаких рюмок... Как же так?
Они стоят, ждут в недоумении.
И вот я выхожу с микрофоном. Впрочем, можно и вживую – для тесноты первичного контакта.
«Уважаемые коллеги!»
Чаще всего это прокатывает без срывов. Менее предпочтительны дамы и господа, товарищи, гости и так далее.
Иркутские оказываются вполне лояльны к «коллегам», так их и придётся называть весь вечер.  Всё-таки тяга к интеллигентности весьма жива в наших провинциях... Только вот как мне в Новосибирске надо будет себя вести с его претензиями на научную и вообще на сибирскую столицу?
Впрочем, пока не будем о грустном... Туда ещё добраться надо...
«Рад приветствовать вас от имени компании «ДИР-ТУР», одного из ведущих туроператоров нашей страны!»
А вот это, похоже, зря сказал – кто их разберёт, может у них тут какая-нибудь Балькайльская республика на слуху и ещё чего похлеще??? От такого потом не отмоешься, придётся всю водяру выпить и к Икраму на ковёр - объяснять, почему упущен такой важный регион и за чей счёт гасить его кровные убытки...
Но, кажется, пронесло – съели, голубчики. А дамочка в первом ряду, в бордовом – ничего себе будет... Только краски на фейсе многовато, а так... И переминается что-то с ноги на ногу – туфли, что ли жмут? Впрочем, на таких каблучищах стоять – всё равно, что по канату под куполом цирка...
«Представляю вашему вниманию краткую презентацию наших летних программ...»
Ну это минут на двадцать... И под конец этого срока становится видно, что ребятишки подустали, а слюноотделение у них уже произошло, поскольку из-за кухонной занавески потянуло запахами жареного мяса и ещё всего ресторанного...
Поэтому плавно переходим к первой подаче блюд. Официанты открывают сервированный зал, а диджей Митя занимает своё законное место.
Этому балбесу я два часа втолковывал, что музыка должна быть ненавязчивой – у нас деловая встреча, от которой зависит наш коммерческий успех, а он всё норовит впихнуть свой дурацкий рэп, да ещё и на повышенной громкости.
«Выгоню... Без гонорара...» - грожу я ему издалека.
Это слово действует как палочка-выручалочка, и музыка вмиг становится плавной. Вот уж действительно, интеллигенция...
Публика растекается вдоль банкетного стола, потихоньку занимает места, хватается за бутылки:
«Можно приступать?»
Можно, можно... Только постарайтесь не упустить розыгрыши призов, ну и личное общение с гуру, то е сть со мной... Впрочем, себя не похвалишь – кто ещё отметится?
И процесс проникновения алкоголя в измученные сибирскими морозами тела набирает обороты. Минут через двадцать ко мне начинают подходить лица мужского и женского пола в наполненными рюмками и задавать типовые вопросы:
«А сколько у вас будут стоить самые недорогие туры?»
Вот тут уж есть что сказать, вспоминая нашу недавнюю авантюру с Шарм-эль-Шейхом:
«Дешевле, чем у всех остальных! От тридцати девяти условных единиц на семь ночей...»
Это их поначалу впечатляет, но с третьей-четвёртой рюмки дамы, а затем и кавалеры обретают склонность к нытью, жалуясь на низкий спрос, жуткий уровень конкуренции, провинциальные манеры рэкета и непосильные налоги.
А агентесса в бордовом интересуется:
«А вот вы так по всей Сибири путешествуете? А вы кто вообще?»
И хлопает ресницами... Похоже, искусственными, но я в этом слабо разбираюсь...
По всему поэтому приходится опять брать в руки микрофон и начинать второй этап мероприятия.
«Я начальник отдела маркетинга и рекламы. Путешествую по всей Сибири, но и не только. Работайте с нами!»
Из дальних рядов собравшихся доносится слабенький неумелый свист. Мальчишка еле стоит на ногах, придерживаясь за угол стола. Приходится намекнуть:
«Сообщите, пожалуйста, адрес вашей компании – завтра я лично нанесу вам визит и расскажу обо всём подробнее.»
«Это мой...» - стыдливо говорит мадам в бордовом, слегка блеснув неподдельным румянцем. «Коля, веди себя прилично!!!»
Коля прикладывает палец к губам – мол, замолкаю и больше не буду, и тяжело опускает своё тело на стул.
Похоже, такими темпами они здорово наберутся уже через пару часов и нам, возможно, предстоит оргия... Поэтому делаю знак диджею и мы переходим к следующему этапу.
Музыка приобретает отчётливый ритм, и я объявляю викторину:
«Третий приз – полный пакет рекламных материалов в течение предстоящего сезона; второй приз – два бесплатных места в инфо-туре; первый приз – двенадцать процентов комиссии на любой тур до конца календарного года...»
Тот, кто услышал, подходит ближе к подиуму, остальные продолжают банкет на своих местах. Эти меня больше не интересуют...
Целый час я пытаюсь вытянуть из этих иркутских деятелей турбизнеса хоть какие-то знания отельной базы, турецких и египетских курортов, достопримечательностей Туниса и прочих нужных в профессии вещей. Итог слабоват, но ничего удивительного в этом нет. Во всяком случае мы с Линой заранее договорились, что все призы должны быть реализованы.
Те, кто выигрывают в конкурсе, выстраиваются на подиуме и произносят благодарственные речи. Действительно, как за халяву не сказать спасибо – с выездом на место доставили, в клювик положили.
Первое место занимает местный «Магазин горящих путёвок», и его директор, грузный дядя в кожаном пиджаке говорит ёмко и кратко:
«Процент хороший, будем работать...»
Мы пожимаем руки и начинаем очередной этап мероприятия – культурную программу с танцами и караоке. Процент у всех внутри уже действительно хороший, и попытки самодеятельного вокала уже слышны из разных уголков зала. Пьяный Коленька первым добирается до микрофона и начинает гнусавить «Мусорный ветер» от «Крематория»:
«...ты умна, а я идиот...»
«Вот это правильно!» -  кричат его коллеги-конкуренты, подливая масла в огонь.
Они давно уже стащили с себя пиджаки и галстуки, расстегнули три верхних пуговицы и готовы кто к песням, кто к пляскам, а кто и к кулачным боям – в зависимости от индивидуальных особенностей.
Голос Коляна сбивается, хрипит, слышны вопли:
«Про Владимирский централ давай!»
И он пытается, но тут же на подиуме появляется пацан покрупнее и буквально спихивает его вниз. Коленька падает, и несколько женщин подбегают к нему, пытаются узнать, не ушибся ли, и делают попытку усадить нетрезвое тело за стол.
Приходится разруливать ситуацию в свою пользу:
«Уважаемые иркутяне! У меня к вам предложение...»
При слове «иркутяне» многие морщатся, но приходится продолжать дальше.
«Давайте, те, кто устал, тихо соберётся и пойдёт домой. А для тех, кто в тонусе, мы начинаем медленные – пока! – танцы...»
Женская часть вроде «за», а мужчины возвращаются к своим стопкам. Несколько пар кружат по паркету, диджей спокойно сидит за пультом, зеркальный шар вращается под потолком. А я почему-то вспоминаю, что сегодня весь день ничего не ел. Да и выпить бы не помешало...
Однако, «Байкальский оливье» вместе с «Русской» не дают мне расслабиться – атмосфера накалена и чувствуется, что вот-вот начнутся какие-то местные разборки, участие в которых для меня явно нежелательно.
«А ты помнишь, сучонок, как вы меня с чартером на Бангкок кинули?» - непонятно кого, но на пределе корректности спрашивает худосочный дядечка в круглых очочках, похожий на Антона Чехова в Ялте
Двое других уже готовы что-то возразить, но тут поднимается двухметровый гражданин в строгом чёрном костюме и хватает «Чехова» за лацканы.
«Ты кого сучонком назвал, дрищ???»
Чуя неладное, опытный диджей шепчет мне на ухо:
«Мусоров позвать?»
«Зови – куда деваться?»
Но местная милиция оперативностью явно не блещет, поэтому прибывает минут через сорок в составе лейтенанта и двух сержантов.
«Кто нас вызывал?» - тихим уставшим голосом спрашивает лейтенант.
«Мы...»
«Зачем?»
К этому времени удар «Чехову» в челюсть уже нанесён, сам он сидит на полу не в силах поднять голову. Верзила спокойно закусывает  в компании коллег, его довольное чавканье разносится по всему залу.
«А чё танцульки прекратили?» - вопрошает он, явно обращаясь к диджею.
«Граждане, предъявите ваши паспорта!»
Лейтенант наигранно строг и серьёзен.
«С ложным вызовом будем разбираться в отделении, не здесь... И попрошу проехать с нами...»
Публика молча взирает на происходящее. А мне ничего не остаётся, как проследовать за лейтенантом.
«Господа турагенты, наша презентация закончена. Ждём вас и ваших туристов на наших маршрутах!»
А вот это крах... Завтра кто-нибудь из этих весёлых «иркутян» позвонит Икраму и опишет всё в цвете. Реноме ДИР-ТУРА сразу опустится на пол-шестого, а меня, естественно, ожидает увольнение. Возможно, даже по статье...
По какой? Да не посмеют... Утрата доверия, неисполнение служебных обязанностей... Да, Киса, из тебя юрист как из жвачки пуля... Вот Амирбек бы не комплексовал, он бы послал этого лейтенантишку подальше и всё...
Докатились! Ленивого азера записали в идеалы... Но как в реальности надо себя вести с этими представителями власти?
Лейтенант открывает передо мной заднюю дверь милицейского уазика, сам садится рядом. Его тон почему-то становится ласковым, взгляд  дружелюбным...
«А вы действительно путёвки продаёте?»
«Продаём. Хотите купить?»
Его смешок сдавлен и невыразителен:
«С нашей-то зарплаткой???»
Ну, теперь всё становится понятным – начнёт вытягивать халяву, а мне придётся её предоставить. Впрочем, мне это сделать несложно – вписать его данные в список группы инфо-тура, и вся недолга... Ладно, рассосалось. Предложим этому крысёнышу недельку в Анталии, и хватит...
«Могу отправить вас бесплатно в Турцию, в конце апреля. Только никакого ложного вызова!»
«Идёт...»
Возвращаться в банкетный зал не хочется, но надо. А то осадочек останется, хрен потом отскребёшь...
Мадам в бордовом уже натягивает на свои плечи соболью шубу, Коленька ждёт её в гардеробе.
«До свиданья, всё было очень интересно...» - улыбается она.
Эх, жалко... Не срослось сегодня ничего.
«А что же вы призов не выиграли?»
«Да как-то у нас подготовочка не очень...»
Ну и ладно. У нас сегодня подготовочка тоже так себе...
А диджей подсаживается ко мне за столик, когда все участники банкета уже разошлись, ставит ополовиненную плошку с салатом, бокал и говорит наше народное:
«Накатим!»
Ясное дело – накатим...
Водка уже стала до противного тёплой, с этим приходится мириться.
«Пей, Митя... Пей...» - говорю я своему собеседнику.
Мы чокаемся и заглатываем горьковатую жидкость.
«И часто у вас тут такое бывает?»
«Да каждый день.. Рабочие моменты...»
У нас, конечно, тоже рабочие моменты случаются, но без мордобоя.
«А ты не в курсе – они всегда такие агрессивные?»
«Турагенты?»
«Ну да. Насколько я знаю, в некоторых городах живут они себе мирно, друг друга не раздражают. А у вас прямо гражданская война...»
«Это у нас исторические традиции. Колчак вон тоже только до Иркутска доехал... Дальше – фр-р-р-р-р...»
И он разводит руками, словно берёт адмирала за горло. Что-то у них тут у всех агрессия зашкаливает...
«Кстати, а куда ты теперь?» - спрашивает он.
«Куда-куда?» - стараюсь я вспомнить, - «В Красноярск...»
А вот это хороший вопрос. Надо бы уточнить, когда именно организовать перемещение тела в соседний субъект Федерации.
То, как я оказываюсь в своей гостиничной постели, выпадает из памяти безвозвратно, но когда сон уходит и  мои глаза открываются, над городом уже встаёт ленивое мартовское солнце.
На тумбочке лежит железнодорожный билет: поезд Чита-Челябинск, вагон тридцать один, место два, отправление в четырнадцать ноль ноль. Это хорошо. Можно ещё покемарить с лёгкого бодуна, разжиться каким-нибудь завтраком, привести себя в порядок...
Кстати, а откуда может взяться тридцать первый вагон? Опять Бурков в своём репертуаре... Вот притащусь я как полный дебил на вокзал со своим барахлом и тележкой, гружённой каталогами..
«Тётенька, а где тридцать первый вагон???»
А тётеньки в ответ – «хаха-хаха» и пльцами в меня тычут...
Ладно, не будем о грустном...
В комнате звонит телефон. Это Икрам:
«Дрыхнешь, бездельник? Докладывай обстановку.»
«Готовлюсь к выезду в сторону Красноярска. Вчера всё прошло нормально.»
«Нормально – это как?»
Настучали уже ему, что ли? Интересно, и кто этот герой...
«Ну, публика тут непростая, в руководстве агентств много весьма амбициозных мужчин...»
«С крепкими мускулами?»
«И железными нервами...»
«Значит, так. Ещё раз услышу, что на нашем мероприятии происходят какие-то конфликты, по любому поводу, башку тебе откручу...»
И я представляю, как Икрам любуется собой и наверняка вспоминает про дачку в трёх тысячах километров от Москвы. Мы вступаем в эпоху глобализации: от Египта до озера Байкал простираются щупальца этого монстра, которому я служу исключительно в поисках куска хлеба...
«Следом за тобой В Иркутск направляется целая бригада таких же клоунов от ЗЕТ-ТРЭВЕЛА. И что эти местные теперь – тебя будут вспоминать или их слушать? Пока!»
Короткие гудки в телефоне возвращают меня на землю.  За окнами опять минус тридцать, прогулка по улицам вряд ли доставит удовольствие. А посему вызываю такси и опять пакую скотчем немного похудевщую кипу каталогов.
А тридцать первый вагон действительно существует!
Состав буквально вползает на станцию: первый, второй, третий – все, как и положено по статусу, зелёные, императорский третий класс. А дальше... Десятый, одиннадцатый, двенадцатый на шесть купе с буфетом, тринадцатый...
И всё???
Публика мечется, осаждая проводницу тринадцатого:
«А где двадцать восьмой? Тридцатый?»
Она слегка кивает в сторону соседнего пути – мол, вон он, ваш тридцатый. И правда – минут через пять маневровый подталкивает к жвосту поезда ещё пять вагонов, на последнем из которых красуется «31».
Ну, слава богу, хоть поедем, и то ладно.
Всего в вагоне пять пассажиров, все растекаются по пустым купе и предвкушают шикарную поездку в одиночестве. А внутри тепло и в титане кипяток – чайку попьём.
Но как только я усаживаюсь на нижнюю полку, сон одолевает меня: вся эта иркутская шпана проходит чередой, задирая друг друга и качая кулаки. А Икрам выставляет меня за дверь... Ну и не очень-то и хотелось... В «ЗЕТ» переметнусь... Авось зачтут мой богатый опыт общения с азерской диаспорой. А сами-то они кто?
А и правда – кто они?  Знаю там Каратаева – татарин? А Свентоцкий – неужели поляк? Ну Кац, ясное дело – еврей... Короче, получается сборная солянка. В конце концов, какая мне  разница...
И под стук стальных колёс на красноярском вокзале, где идёт мощная реконструкция и чёрт ногу сломит от всяких деревянных лестниц и сетчатых загородок на стенах, я попадаю в руки странной женщины лет сорока, которая почему-то встречает меня с букетом гвоздик...
«А вы, товарищ из Москвы, к нам прибыли?» - спрашивает она, словно у меня на лбу свежая наклейка «Я ИЗ МОСКВЫ»...
«Наверное, к вам. Если вы имеете отношение к турбизнесу...»
«Имею!!!» - почему-то подмигивает она мне. «Я – Галя. Пономарёва.»
«А цветы зачем? Я же не барышня...»
«Не барышня!»
Она оглядывает меня с головы до ног.
«Зато – редкий гость...» - пытается как-то выкрутиться она. «На самом деле я не знала – мужчина вы или женщина, поэтому подстраховалась. А цветочки не пропадут. Едем в гостиницу?»
А она ещё и на машине. Сама за рулём. И хоть это всего лишь драная «девятка», времени мы сэкономим порядочно. По колдобинам старого моста мы пробираемся к немного обшарпанному многоэтажному параллелепипеду, на крыше которого красуются огромные буквы «Т РИСТ».
«У» завалилась на крышу и бригада рабочих пытается её приладить на место.
«О, гляди! Никак она тут не держится!»
По-моему Пономарёва даже рада, что у них в городе не всё в порядке.
«Зато агентства у нас – орлы! Как на подбор...» - плавно переходит она к теме.
«А вы что – вот так нас прямо в ресторан и поведёте???»
«Нет. Я надеюсь, придёте вы сами, зато всё остальное – за счёт фирмы...»
«Вот это полёт...» - пытается присвистнуть она, но получается как-то шепеляво и негромко: «Ой...»
«А вы, Галя, в роли организатора выступите?»
«Да кто ж, как не я? У нас тут все такие робкие, ну просто ласковые пупсики, их всё время подгонять приходится. Короче, ко мне – по всем вопросам...»
«Так мне ещё надо по всем агентствам пройтись, всех пригласить, лично познакомиться. Это такое у нас правило, фирменный стиль...»
«Вот завтра вместе и пройдёмся. А ещё лучше проедемся!»
И она пытается улыбнуться, но, как ни странно, улыбка ей совсем не идёт. Странное явление, но факт...
Из моего гостиничного окна открывается панорама Енисея, внизу – шумный проспект с трамваями и маршрутками, и, сделав своей новой знакомой ручкой, я смакую эти виды вместе с местным пивом весьма недурного качества...
Утро выглядит ленивым, как и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь грязное стекло... Уже десять, и недалеко от моего правого уха на тумбочке начинает противно звонить телефон.
«Аллё...»
«Ну у вас и голос сегодня!»
Это опять она...
Я ловлю себя на мысли, что неплохо бы иметь такую большую пластмассовую мухобойку – как у нас на даче – и, прицелившись... Шлёп!
Не сразу доходит, что она сейчас всего лишь в телефоне, а трубка сама по себе ни в чём не виновата. Да и кто мне покажет всех этих красноярских турагентов, без кворума которых вся моя миссия невыполнима?
Штаны напяливаются с трудом, ворот рубашки стягивает шею – растолстел, что ли, за сутки? В Иркутске вроде таких проблем не наблюдалось... Или это Красноярское пиво???
Глупые мысли приходится гнать прочь и настраиваться на позитивную волну. А Пономарёва уже в дверях. У неё ключ что ли есть от номера, я же ей не открывал?
«Как ты сюда попала?»
«Было открыто... Щёлочка... Я пальчик просунула, она и открылась... И хорошо, что мы теперь на «ты»...»
Просунула она...
«Короче, куда едем?»
«На завтрак.»
«Какой на хрен завтрак, я с мини-бодуна, мне бы воды холодной заглотнуть...»
«Ну рассолу не обещаю, но холодные напитки – в изобилии...»
«Тогда погнали!»
Опять её драная машина, опять старый мост, но на этот раз мы паркуемся в районе главной площади и, переваливаясь среди сугробов, медленно движемся по перерытому тротуару.
«Тут у нас метро строят... Лет десять уже как...»
И всё-таки почему она так рада, что у них в городе не всё в порядке?
Тропа заканчивается солидными гранитными ступеньками и вывеской «БИЗНЕС-ЦЕНТР».
«О! А у вас тут цивилизация...»
«Не боись, москвичок, пуп земли – он ведь в Красноярском крае находится! Если ты не в курсе...»
«В курсе, в курсе...»
И возразить - то нечего. Тут у них даже лифт с лифтёром в униформе. Точно пуп...
В конце тёмного, но широкого коридора сияем красным неоновая вывеска «ТУРАГЕНТСТВО ЭММА».
«Нам туда?» - спрашиваю я Пономарёву.
Но Эмма опережает её, выходя из своей двери с подносом и делая что-то вроде артистического поклона:
«Добро пожаловать!»
Она, наверное, долго готовилась к мероприятию, безжалостно осветляя волосы и делая ярко-синий маникюр. Но голос её звонок, манеры учтивы... И фигура...
Бархатная юбка немного маловата, но в остальном...
«Эх, мужики... Все вы...» - затевает что-то Пономарёва, но её уже никто не слушает: мы в офисе у Эммы...
А в офисе у Эммы большой стол переговоров накрыт на завтрак: электрический самовар, посуда под Хохлому, сырники, пироги и прочая домашняя снедь.
«Я пришёл к вам, чтобы вручить приглашение на ужин...»
«Ну это так естественно! Когда же ещё приглашать даму на ужин – только за завтраком...»
Ну что ж – начало складывается интересно. Если так у каждой агентессы взять по паре пирожков, то ужин в ресторане теряет всякий гастрономический смысл...
Эта странная догадка с течением времени обретает реальный смысл: после Эммы мы с Пономарёвой перемещаемся на третий этаж к Люсе,  которая любит не пироги, а кулебяки. Затем мы посещаем Сергея Петровича, жена которого работает у него главным бухгалтером и печёт удивительно вкусные расстегаи. Затем смакуем плюшки в исполнении Алевтины Александровны, чуть позже – хворост Анны Михайловны и её дочери Марины…
Марина весьма юна и любознательна:
«Ну и как вам наша дыра?» - продолжает она пономарёвускую традицию хаять всё местное.
«Нормально. Мне нравится.»
«Везде встречают хлебом-солью?»
«Ну, соли я пока не видел. А хлеба уже сейчас в избытке…»
И она демонстрирует всем свой глуповатый смех, впрочем, не вызывающий у публики никакого отторжения.
«На тот берег поедем?» - спрашивает меня Пономарёва, поркру3чивая на пальце ключи от машины.
«В Америке научилась понтоваться?»
«А чё? Кинцо ихнее - уважаю.»
«Лучше Краноярск свой начни уважать. Что вы все его чуть не матом кроете?»
«Ты птица московская, не поймёшь…»
«Ладно, птица енисейская, заводи свою драндулетину. У нас времени совсем мало осталось…»
Проспект имени газеты «Красноярский рабочий» тянется вдоль правого берега реки на много километров, и на каждом из них можно найти туристское агентство. Где-то это комнатёнка в крупном чужом офисе, где-то нечто посолиднее, но в каждом из них нам предлагают чай с домашней выпечкой и задают один и тот же вопрос:
«Ну как там Москва?»
«Стоит…»
Что тут можно ответить?
В конце концов вся эта ласковая публика собирается в ресторане «Три кота», порекомендованного мне Пономарёвой. Тут тоже есть диджейский пульт, пространство для медленных и быстрых танцев, тут тоже меню и мясом по-французски и салатом а ля оливье. Но, похоже, что иркутский вариант здесь имеет мало шансов…
Буквально с первых минут они благодарно слушают, в зале полная тишина. Они все внимательно смотрят слайды с турецкими и египетскими отелями, иногда даже аплодируют.  Всего-то семьсот километров, а какая разница.
А потом я беру рюмку и передвигаюсь между столами, провозглашая разные тосты за развитие туризма, а под конец целую каждую из местных дам в щёчку, а кто из них поедет в инфо-тур, они решают с помощью жребия. Как мило…
«Галка, а тебе отдельный бонус за настойчивость…» - говорю я Пономарёвой, имея в виду бесплатный тур. Всё-таки водка сближает…
Но она понимает это по-своему, и пока мы едем вдвоём в гостиничном лифте, старается заглянуть мне в глаза и даже сжать мою ладонь. Но очутившись в номере, я не раздеваясь падаю на кровать, а она зачем-то остаётся охранять мой пьяный сон, возможно, надеясь на что-то посерьёзнее…
«Вставай, алкаш…»
В девять утра голова пуста, тело как каменное, а её губы  сладки от яркой красной помады…
Сон улетучивается не сразу, а она ждёт, смотря из окна на Енисей и город, который она не слишком уважает…
«Ничего у нас с тобой не получится, Галка…»
Я даже не выбираю слова, кто-то с небес вкладывает их в мой рот.
«Пол-шестого???» - предполагает она.
«Не угадала. Я жену люблю…»
Она встаёт и медленно выходит из комнаты, не говоря ни слова.  И что тут сделаешь, если я и вправду женат, и жену – люблю?
Естественно, добираться до вокзала мне приходится самостоятельно, троллейбус проморожен и изнутри, и снаружи, и узоры на стёклах не дают увидеть город, где живут ласковые турагенты, пекущие домашние пирожки…
Но теперь впереди Новосибирск, а в нём, скорее всего, на кулебяки рассчитывать не приходится. Столица…
Тут вам сразу по прибытии напоминание – столбик «3333 км от Москвы», а как выйдешь в город - Вокзальная магистраль в сторону центра, забитая разношёрстным транспортом под завязку.  Вот автобус 1064 маршрута, а вот – 1204. Сильно...
Но мне нужна хорошо знакомая гостиница «Сибирь», где шикарные завтраки на шведском столе... Впрочем, возможно, что они уже не так шикарны – с гостиницами такое случается...
Несмотря на до сих пор тяжеленный багаж, мне почему-то не хочется брать такси или тем более влезать в автобус с четырёхзначным номером. День по-сибирски морозный, но отчаянно жарит мартовское солнце – идиллия...
В «Сибири» я быстро получаю ключ от своего любимого номера на пятом этаже с видом на железнодорожный мост и с перспективой на противоположный берег Оби. Индустриальный пейзаж доступен для понимания только профессионального туриста...
Ужасно не хочется сегодня заниматься этими дурацкими агентствами. Так, сделаю пару важных звонков и хватит. Пошатаюсь по городу, покатаюсь на метро, поваляюсь в номере, посмотрю какую-нибудь муть по телевизору...
Вот Кисяра ленивая!
Нет чтобы выбрать ресторан, всё проверить, посмотреть. А завтра со свежими силами объехать весь этот мегаполис, чтобы к вечеру вещать в микрофон в рамках утверждённой программы...
На самом деле всё это можно совместить, если выбор ресторана будет произведён быстро, и он будет оптимальным... Попробуем...
Вот, к примеру, в переулке заведение, стилизованное под какой-то военный объект. И действительно у входа небольшая вывеска «милитари-кафе БУНКЕР». Интересно, если разослать нашей публике приглашения в милитари-кафе, то это будет фурор или фиаско??? Будем надеяться на первый вариант...
Ступеньки ведут куда-то вниз, стены затянуты маскировочной сетью, слышится маршевая музыка, кроме неё – звон тарелок на кухне. Моветон... Забегаловка... Впрочем, на бизнес-ланчи данное заведение не разменивается – на двери строгая табличка: «работаем с 18:00 до последнего клиента».
Метрдотель не слишком любезен, зато в униформе цвета хаки с фантазийными бутафорскими погончиками на плечах:
«Майор?»
«Генерал-майор!»
«А кто же тогда директор по званию?»
«Генерал-полковник...»
«Ну, со скромностью у вас всё ясно. Перейдём к изучению меню. Будьте любезны.»
Блюда в меню есть офицерские, солдатские и генеральские. И цены соответствующие.
«А можно понемногу из разных категорий...»
«Микс не допускается, выбирайте заранее.»
Он предельно строг, и это ему самому очень нравится.
«Тогда идём в офицерском направлении... Кстати, а как у вас с музыкой?»
«Музыка военная, в записи - до двадцати трёх ноль-ноль, дальше караоке. Если нужен микрофон для тамады – обеспечим.»
«Ну и чудненько. На завтра можно организовать мероприятие человек на пятьдесят?»
«Можно. Только детали обсудим с шефом.»
Генерал-полковник лыс и кругл со всех сторон. Он выкатывается из-за кухонной двери:
«Какой счастливый сегодня день!!!» - выдаёт он дрожащим тенором, -«Было единственное в месяц окно, и вдруг – пятьдесят бойцов на довольствие...»
Уж не заигрались ли они в своём подвале? С головой всё нормально?
«А не могу ли я сейчас у вас пообедать. В плане дегустации, что ли...»
«Легко!»
Он садится за ближайший столик, делает жест «добро пожаловать!» и пытается закинуть свою коротенькую и толстенькую ножку на колено.
«Настоятельно рекомендую – салат гусарский, щи, ростбиф «Ротмистр». Естественно, полковые сто грамм. На закуску – букет солений.»
«Годится. В процессе поглощения обсудим детали завтрашнего банкета?»
«На том стоим...»
Грибы в их салате – размороженные китайские опята. «Ротмистр» хорош, толстенный и с кровью. Вот только дамочкам нашим понравится такое? Щи они и в Африке щи... Но вот сто полковых да под хрустящий огуречик выворачивают весь пессимизм наизнанку:
«О!!!»
Лысенький смотрит на всё это с лёгкой иронией – мол, и так у нас каждый день, да ещё и в массовых количествах. А когда я заканчиваю трапезу, он выдерживает разумный интервал и говорит:
«Пойдём!»
Я послушно следую за ним в противоположный угол зала, где расположена небрежно покрашенная масляной краской чёрная дверь. Он открывает её и делает интригующую паузу, ожидая моей реакции.
И это – тир!
Пневматические винтовочки, зайчики и рыбки, движущиеся при попадании мягких пулек. Бумажные мишени и даже куклы натовских вояк в полный рост.
«Оттопыримся по полной...» - только и могу сказать я, представляя, как бы порадовались такой возможности иркутские турагентишки.
Но Новосибирск – вещь в себе, и кто знает, как поведут себя местные, очутившись в этом заведении. И я беру два десятка пневматических пулек и луплю без устали по рычажкам, заставляющим зайцев плясать, а колокольчики вздрагивать.
Это - просто кайф! А ведь выпил-то всего ничего...
И дело сделано – БУНКЕР на завтрашний вечер наш, остаётся только обрадовать этим околотуристскую публику.
Под гостиничными окнами покачиваются на стрелках поезда, а яркая полная луна немного мешает спать, но в своём полусне я попадаю в какой-то бесконечный тоннель, полный мишенями, как в компьютерной стрелялке. Ну нельзя же быть таким впечатлительным всего от ста граммов какого-то там палёного шмурдяка...
Список новосибирских агентств, которые постоянно работают с нашим ДИР-ТУРОМ, не столь уж многочислен, причём тут явно присутствуют сетевые точки, которые можно и не обходить пешком, ограничившись посещением руководства. Всего получается около тридцати адресов, и, учитывая иркутский опыт, я выхожу из номера около одиннадцати, направляясь в ближайший цветочный магазин.
Поскольку Икрам распределил полученный кредит на все наши направления, то в пересчёте на одно агентство получается по одному цветочку, одному шашлычочку и олдной бутылочке... Из этого и приходится исходить, заказывая услуги.
Эх, по гвоздичке на агентство - это круто...
Особенно неоригинальные красные и по двадцать рублей, да и подмороженные они какие-то. 
«В Сибири-то поди не растут, из Голландии самолётами гоняете?» - спрашиваю я цветочницу.
«Я не знаю...» - говорит она, - «У хозяина спросите.»
«Шучу. Дайте традцать пять. Только попушистее, пожалуйста!»
«У вас свадьба???»
Она поднимает свои серые глаза. Симпатично...
«Деловая встреча с коллегами...»
«А-а-а-а...»
Она долго копается с упаковкой: на улице под тридцать – лучше завернуть всё в крафт, в целлофан, спеленать ленточками...
«Вот, держите. Коллеги будут довольны... С вас восемьсот рублей со скидкой. И вот ещё – бесплатно – веточка буксуса...»
И она просовывает сквозь свёрток какой-то ствол, похожий на  папоротник.
Итак, первый шаг сделан, движемся дальше: Красный проспект, 28. Именно там расположено  бывшее бюро путешествий, при капитализме переименовавшееся в «ООО СИБТУР».
«Александра Аркадьевна» - повторяю я на ходу, стараясь не забыть имя директрисы. Александра Аркадьевна...
Проникнуть в офис СИБТУРА совсем не сложно: на первом этаже продовольственный магазин с разными деликатесами, на втором турагентство, на третьем – клиника стоматолога. Съел колбаски, отдохнул, поставил пломбу...
Мой букет не представляет для охранника интереса, он мирно дремлет в своей будочке возле лестницы.
Работа в СИБТУРЕ кипит: туристов пара десятков, да ещё трое-четверо топчутся перед входом. Все менеджеры заняты, в холле работает телевизор с рекламными клипами для ожидающих своей очереди. Секретарша отвечает на звонки, окованная железом дверь кассы то и дело открывается, впуская и выпуская клиентов. Надо всем этим царит навязчивый, но вполне приятный запах кофе, который разливается по чашкам и пьётся во всех уголках помещения...
«Александра Аркадьевна! Можно ли засвидетельствовать вам своё почтение?» - почти кричу я, учитывая общий уровень шума.
«Здравствуйте, московский гость. Какими судьбами в наших провинциях?»
«Да вот имею намерение пригласить вас на романтический ужин...»
И я протягиваю ей пять лучших гвоздик и карточку-приглашение.
«Спасибо, ну заходите. Поболтаем немножко...»
Кресло для гостей в её кабинете почти что засасывает моё тело, располагая к долгим разговорам и откровенности.
«Ну что ж. Пока вы первый...»
Она улыбчива, но как-то по-коммерсантски, по-шаблонному...
«А кто ещё ожидается?»
«А все... Ну куда вам без нас...»
«Да туристов у вас много. Вон в Красноярске только ждут, когда первые из них соберутся хотя бы позвонить.»
«Ох, да не сравнивайте с нами все эти медвежьи углы.  Томск, к примеру, от нас по сибирским меркам рукой подать, так спят ещё, только через месяц зачешутся...»
В это время из-за двери слышится какой-то странный шум, издалека похожий на аплодисменты в театре. Посреди офиса на столе едва умещается огромный букет нежнейших розовых роз, все сотрудницы стоят вокруг как заворожённые, а туристки проявляют живой интерес к событию, удивлённо пошёптывая:
«А кто это???»
«Здравствуйте! Я Булат Каратаев. Заместитель генерального директора компании ЗЕТ-ТРЭВЕЛ.»
До чего же у этого подлеца здоровые зубы – все тридцать два. И лыбится, скотина, не закрывая пасти...
«А... И ты уже здесь...» - нехотя кивает он в мою сторону.
А Александра уже распахнула свои двери и словно плывёт по паркету:
«Как мило с вашей стороны не забыть нашу скромную конторку...»
«В знак уважения приглашаю завтра всех ваших сотрудников в оперу. «Аида», надеюсь, устроит?»
«Это с намёком на рост потока в Египет?»
«Я всегда ценил вашу уникальную смекалку...»
Он явно доволен моим конфузом. Он брезгливо смотрит на мою замотанную крафт-бумагой охапку чахлых гвоздик...
И имеет наглость запихнуть мне билетик в карман пиджака...
«Встретимся в театре!»
Такого фиаско я не ожидал. Что теперь Икраму докладывать – что мы обкакались по полной в столице Западной Сибири?
Но Александра медленно подходит ко мне, кладёт руку на моё плечо и ласково шепчет:
«Не переживайте, мой друг. Я даже готова для вас оказать одну услугу. Давайте мои курьеры развезут по городу ваши приглашения. Тунеядцев и у нас много. Ну и вечером расслабимся... Постреляем по мишенькам...»
Прямо не опера, а оперетта какая-то:  ах, мой друг, вы отбились от рук...
«Спасибо!» - шепчу я в ответ и пытаюсь покинуть это заведение, где меня так болезненно размазали по стенке...
«До свидания...» - слышу я в ответ нестройный хор голосов.
Действительно, до свидания... Впрочем, сам виноват. Надо было как-то по-другому всё организовать. Или, как минимум, вычислить этого пронырливого татарина. Ну что мешало узнать, когда он собирается в Новосибирск, чтобы избежать  вот такого конфуза.
Ладно, что сделано, то сделано...
Звонок Икрама, как и всегда, настойчив:
«Ну что ты - опять обгадился???»
Вот это да! Не прошло и получаса, а он уже в курсе...
«Ну почему же... Приглашения разосланы, вечером мероприятие состоится...»
«Бинокль в театр не забудь захватить. С твоей галёрки плохо видно!»
«Да, с театром Булат нас обскакал.»
«Аксакал... Учись, маркетолог хренов...»
По тону разговора становится понятно, что порох у него заканчивается, а скорее всего – не я один такой лузер. Интересно, как там Лина, Бурков?
«Вон Бурков в Краснодаре двести человек наприглашал, а пришло сорок четыре...»
Ничего хорошего, но для меня – просто бальзам на раны...
«В Омске не обосрись! Там у ЗЕТа позиции никакие пока, а нас вроде знают. И сними кабак нормальный, а не этот твой дзот на помойке! »
Ну что тут скажешь?
«Будет сделано!»
«И пива много не пей – пузо вырастет...»
И – короткие гудки...
Так он даже шутить способен. Значит, не всё так уныло, как кажется. Пошатаемся по городу, а потом и вправду – постреляем...
И действительно – без пяти семь у входа в «помойный дзот» уже кучкуется практически весь новосибирский туристический бомонд. Слышатся разговоры:
«А вы знаете, говорят – у них кухня в стиле ФЬЮЖЕН...»
«А вы слышали, говорят – тут тангцуют под военную музыку... очень прикольно!»
И когда я появляюсь около двери, они почему-то встречают меня аплодисментами. Странная какая-то столица у них...
И всё проходит здорово: конкурсы и призы, полковые стопки и кровавые «ротмистры». А когда под «Марш славянки» генерал-полковник приглашает всех в тир, начинает казаться, что радости этих людей нет предела...
Редкие пацифисты остаются за столом дегустировать нюансы стиля фьюжен, а Александра Аркадьевна, когда попадает в цель, кричит, заглушая другие выстрелы...
И я вот думаю: остаться ли мне на завтрашнюю «АИДУ» или укатить дальше в сторону Омска, и пусть они тут все сами разбираются со своими предпочтениями.
Вот как на караоке: заказал, чего хочешь, оно и играет...
А я вот даже никого из них как зовут – и то не знаю: агентства не обошёл, поленился.  При встрече за аплодисменты лживые спрятался. И правильно Икрам недоволен – ну кто я после этого? Сеанс самоуничижения набирает обороты...
Нет. Всё-таки лучше в Омск...
И видавший виды Ту-134 через несколько часов уносит меня над бесконечной заснеженной степью в направлении на запад. Всё ближе к дому...
А когда я получаю багаж, ко мне подходит небольшого роста человек в рыжей лисьей шапке и представляется:
«Антон. Я от Свирского...»
«Интересно. А вы не ошиблись?»
Но шутить он явно не намерен:
«Нет. Не ошибся...»
В моей памяти начинается процесс сканирования: кто это – Свирский? И как его зовут? Ну, хотя бы, из какой оперы...
А Антон уже хватает с конвейера мою кипу каталогов, чемодан, сумку с ноутбуком и тащит всё к выходу. Приходится повиноваться...
На улице всё те же минус тридцать, словно март ещё не начинался и не говорил со страниц календаря о начинающейся весне.
«Вот и наша машинка...» - кивает Антон на тёмно-зелёную «Волгу», припаркованную прямо у входа.
На борту – логотип ОМИ-ТУР. Ну теперь хотя бы многое становится ясным. Такое название я уже видел, просматривая списки местных агентств. Стало быть, этот Свирский у них там главный...
«Ну, поехали!»
Как на странно, дорога абсолютно пуста, но моё удивление наталкивается на иронию Антона:
«Вот сейчас у моста как встанем на часок...»
И действительно, мост узок, завален сугробами по обочинам, забит под завязку автобусами и маршрутками.
«Каждый день так?» - спрашиваю я скорее для поддержания разговора.
Но он склонен к почтиглобальным выводам:
«Пора уже валить отсюда...»
«И куда – валить?»
«Да хоть к вам, в Москву...»
«А чем в Омске плохо? Пробки? В Москве их тоже хватает...»
«Морально мне здесь как-то хреново...»
«А у тебя тут какая должность – водитель?»
«Да нету у меня никакой должности. Я РАБОТАЮ НА СВИРСКОГО. И это – всё...»
Интересно живут ребята...
Дальнейший разговор не получается, но минут через десять мы подъезжаем к кромке моста и попадаем на оживлённый проспект, невдалеке от которого, прямо на набережной Иртыша стоит вполне приличная гостиница, из которой, как говорит Антон, выходить на мороз мне не захочется.
И на самом деле номер хорош, с видом на реку, с тёплыми верблюжьими одеялами и удобными креслами.
Как только я располагаюсь в одном из них, Антон аккуратно ставит поклажу в коридоре и протягивает визитку:
«Вот.  Заходите в ОМИ-ТУР, там мы все наши вопросы порешаем...»
И он уходит, оставляя повод для небольшого беспокойства: какие именно вопросы этот «человек Свирского» имеет в виду?
Лишь часа через два я нахожу в себе силы вылезти из кресла, умыться и выйти подышать на балкон. Этот город бесконечен, лишь на противоположном берегу видны какие-то дикие заросли да ржавый остов бесформенного полузатопленного парохода...
В комнате звонит телефон:
«С вами будет разговаривать Владимир Игнатьевич Лёвочкин» - сообщает мужской голос.
А это ещё кто?  Тоже турагент? Однако самооценка у него, как у президента, не меньше...
«Алё!»
Его бас и манера разговора явно не терпят возражений:
«Разместился? Отдохнул? Пора за дело... Через минутку в тебе подскочит мой человечек, отвезёт к нам в офис. Бумажки свои захвати, какие надо...»
Приплыли: с одного боку человек Свирского, с другого человечек Лёвочкина. И как они тут живут-то?
И действительно через минутку в дверях появляется небольшого роста мужичок и протягивает потную ладошку:
«Антон...»
Ещё один Антон! Теперь у нас есть Антон Свирского и Антон Лёвочкина. Не перепутать бы...
Быстро собрав папку с документами и прочими причиндалами, я следую за ним до машины. Это такая же «Волга», как у Свирского, только чёрная и с логотипом ОМСКТУРИСТ.
«Ныряй!» - командует Антон и мы отправляемся в офис его шефа.
В довольно большом помещении плотно усажены три десятка сотрудников, некоторые – по двое за одним столом. Немногочисленные туристы топчутся на площадке возле стойки.
«Уважаемые клиенты! Просим прощения за объективные неудобства! В самое ближайшее время наши менеджеры займутся вами...» - скороговоркой выдаёт маленькая серетарша.
Из дальнего угла зала ко мне движется двухметровый грузный мужчина, к лацкану пиджака которого приколот лаконичный бэдж:
«ИВАН. ХОЗЯИН ОФИСА»
Рука его огромна и мягка, глаза пытаются заглянуть в душу всякий раз, когда оказываются на одном уровне с моими.
«Ну пойдём, перетрём...»
Я так понимаю, у этого хозяина офиса нет даже отдельного кабинета. Мы располагаемся за столом согнав при этом послушного молодого менеджера с бэджем «ИВАН. БУХГАЛТЕР».
Сплошные ваньки...
Но хозяин шутить не намерен:
«Наш шеф просил передать тебе, что ты можешь выбрать один из трёх вариантов. Первое – ты проводишь свой банкет где и когда захочешь, но только для наших людей и спокойно отбываешь в свою Москву. Второе – ты ложишься под Свирского и проводишь банкет для его людей. В этом случае мы со своей стороны ничего тебе обещать не сможем...»
И он смотрит, пытаясь уловить мою реакцию. А мне становится как-то не по себе. Только ещё не хватало в разборках участвовать...
«А третье?»
«Вот... А третье – это если проводишь банкет для всех сразу. Но в этом случае мы ничего не пообещаем ни тебе, ни Свирскому... Выбирай...»
«Третье...»
Возможно, надо было подумать, взвесить все за и против, но почему-то мне кажется оптимальным именно последний вариант.
«Ну что ж... Сам захотел...»
Из его уст это звучит примерно так:
«Дурак ты дурак. И куда ввязываешься?»
«А сколько у вас человек смогут участвовать?»
«Минимум двадцать. Но могу пригнать и побольше...»
И он окидывает жестом весь свой офис. Мол, если надо, мы все тут построимся и строевым шагом придём тебя послушать и закусить.
«Кабак получше не порекомендуешь?»
«Сам выберешь...» - неласково отвечает он, давая понять, что на сегодня разговор окончен.
В коридоре у окна Антоша вертит на пальце ключи от машины и даже не смотрит в мою сторону. Дескать, проваливай!
Ну и что мы тут имеем? Раскол, раздрай, конфронтация налицо.  Придётся как-то подстраиваться под ситуацию...
Но самим паханам я вряд ли интересен, я интересен их бизнесу, который в омских условиях почему-то имеет отчётливо  криминальный облик.
На данный момент я нужен и людям Лёвочкина, и людям Свирского. Кстати, пора нанести им визит. Для симметрии...
В офис ОМИ-ТУРА надо подняться на пятый этаж, а лифт на ремонте. Зато это целый отсек здания, с десятком комнат и длинным коридором.
Здесь невозможна должность «ХОЗЯИН ОФИСА». Здесь надо всем властвует «УПРАВЛЯЮЩИЙ».
Он одет в стильную униформу – чёрный классический костюм, рубашку со стоячим воротом без галстука и сложенный вдвое ярко-жёлтый платок, торчащий из нагрудного кармана.
«Меня зовут Свирский Степан. Сын...»
Его улыбка почти искренна, манера разговора располагает к откровенности. Получается, что если всесильный папа поручил своему сыну турагентство, то он считает данное направление важным для себя и своей... структуры? Остаётся только теряться в догадках и задавать наивные вопросы:
«А как вы считаете, можно ли устроить общую презентацию для всех турагентов города?»
Степан слегка морщится, но отвечает чётко:
«Это возможно. Правда, эффективность данного мероприятия под вопросом.»
«Почему?»
«Потому, что лёвочкины мальчишки давно не стреляли... Ждут...»
«Вы хотите сказать, что есть риск реального конфликта?»
«Да. Процентов девяносто...»
А может лучше провести два мероприятия – для вас, например, завтра, а для них – на следующий день?»
«Нежелательно. Они любят быть первыми... Мы тоже...»
«Что же делать?»
«Думать...»
«А почему такое жёсткое противостояние именно в туристической сфере? Я нигде больше такого не видел...»
«Видите ли... Под Лёвочкиным ходит ОМСК-АВИА. Под нами аэропорт. Думаете, зря именно наш Антоша вас вёз в гостиницу?»
«И что они – чартеры сами поднимают?»
«Они, конечно, пытаются. Вот на Новый год в Бангкок летали... Но! Все агентства им подчинить себе слабо. Это ж бандиты... А у нас агентессы интеллигентные, все сплошь бывшие учителя или даже учёные... Не хотят под них ложиться, и всё...»
«Но, я так понимаю, вы тоже иногда стреляете?»
«А что нам делать? Приходится...»
Его лицо без особых примет, гладко выбрито, спокойно...
«Похоже, мне надо действительно подумать...»
«Хорошо, жду вашего решения в самое ближайшее время.»
В Москве уже вечер, и не факт, что Икрам на месте. Придётся его искать, дело важное.
Но, как ни странно, он берёт трубку чуть ли не с первого гудка:
«Докладывай, тунеядец...»
Докладывать приходится долго и подробно, вдаваясь в мелкие детали. Наконец, информация передана, идёт процесс решения.
«Варианта два, выбери сам. Либо общий банкет... С непредсказуемыми последствиями. Мне это нравится больше...»
«Или?»
«Или пакуй чемоданы, садись в троллейбус и на вокзал, когда никто не видит. Они не обидятся...»
«Как-то стыдно это выглядит...»
«Шкура-то твоя тебе дорога???»
На этом разговор спонтанно прерывается и воздухе повисает тривиальный вопрос:
«Что делать?»
Действительно, а что? Ну, например, надо поднять задницу и пойти поужинать, пока все местные заведения не закрылись. Вот хотя бы в гостиничный ресторан. Взять меню, пролистать его, остановиться на блюдах поэкзотичнее и, возможно, подороже...
«А вот – царские пельмени... Это вкусно?»
«Вос-хи-ти-тель-но...» - почти поёт официант. «В них присутствует красная икра. Чудесная!»
«А, тащи...» - мне почему-то хочется сейчас больше походить на братка от Лёвочкина, чем на интеллигента от Свирского.
«И водочки попрохладнее!»
В довольно большом зале совсем мало посетителей, работает телевизор. Его звук почти не слышен, но понятно, что передают местные новости. На красной строке снизу пробегает сообщение: СЛОЖНАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ОБСТАНОВКА В РАЙОНЕ ЧЕРНОЛУЧЬЕ...
Во! Примерно так завтра будут комментировать нашу околотуристическую разборку.
Я ловлю себя на мысли, что мне почему-то хочется, чтобы она непременно состоялась.
«Икрам, я решил провести мероприятие. Но давай послезавтра. Надо подготовиться...»
«Броник себе купи, самоубийца... Хотя... Я бы в такой ситуации рискнул бы тоже. Давай! Удачи тебе...»
Ну вот. Процесс пошёл, как говорил Иуда-Горбачёв в самом начале своей незабываемой безалкогольной перестройки...
За это – стопочку!!!
А царские пельмени очень даже ничего. Специфический смак...
Вот ими завтра и будем закусывать. Здесь же.
В десять утра отзваниваюсь с приглашениями и Ивану-хозяину, и Свирскому-сыну. Оба одинаково любезны, отвечают с неподдельным оптимизмом:
«Спасибо. Мы обязательно будем. В полном составе...»
Интересно – в полном составе – это на сколько персон банкет заказывать? Но вспомнив икрамову установку на экономию, я решаю ограничиться пятью десятками. Хватит с них...
В нервных раздумьях проходят почти полтора дня, которые я провожу, бесцельно шатаясь по городу и ожидая развязки. Но время неумолимо, и в девятнадцать ноль-ноль в гардеробе ресторана уже висят разномастные пальто и куртки, теснящие друг друга.
За столиками большей частью коротко стриженные молодые мужчины. Диджей на сегодня не запланирован, начинаю обязательную программу презентации. Когда дело доходит до викторин, я подробно разъясняю, что для победителей поездки в инфо-туры организуются бесплатно, но всё равно придётся пройти полностью программу осмотра гостиничной базы...
Вопрос с места поначалу ставит меня в тупик:
«Я курьер. Можно ли мне принять участие...»
В воздухе повисает тишина, способная взорваться в любой момент...
«Можно...» - робко отвечаю я, нарушая икрамовы установки, но стараясь не злить этих любопытных людей.
«Тогда давай! Задавай свои вопросы!»
Со всех сторон оживление, крики, свист. Похоже и вправду ребятишкам просто скучно, давно не стреляли.
Как ни странно, конкурс проходит идеально гладко. Третье место – Иван-хозяин. Второе место – миниатюрная сорокалетняя дамочка, явно от Свирского. Первое место – молодой человек, назвавшийся курьером.
Узнав о победе, он молча наливает себе гранёный стакан белой и засаживает его залпом на глазах у почтенной публики.
«Эх! Прокатимся! Правда, Вань?»
Грузный Иван реагирует не сразу. Он поначалу просто смотрит на собеседника, а потом резко бьёт его по носу, да так, что тот летит на пол вместе со стулом:
«Прокатимся...»
Неделю назад в Иркутске это было бы просто началом драки. В Новосибирске – поводом посетить стрелковый тир. В Красноярке такого вообще быть не могло.
Зато в Омске всё мгновенно возвращается на свои места. Курьер легко встаёт на ноги, трогает челюсть – всё нормально! – и усаживается за стол рядом с обидчиком...
Микрофон караоке постоянно переходит из рук в руки, бутылки опорожняются с невиданной скоростью, кульминация приближается...
«Господа!» - пытаюсь я начать следующую часть презентации.
«А что? Мы – господа!» - это на мгновение просыпается Иван-хозяин, скромно притулившийся в углу. Доза-то уже нехилая... Вот и курьер заснул рялдом. Похоже, им будет хорошо вдвоём в предстоящем инфо-туре: поселятся в одном дабле, оторвутся по ол-инклюзиву, в Омск вернутся друзьями...
И Иван идёт нетвёрдой походкой к сцене, хватает микрофон и начинает свою фирменную:
«Братва, не стреляйте друг в друга...»
При этом все, кто может встать, встают. Но таких немного. В массе своей публика уже находится в объятиях Морфея. Похоже, перестрелка отменяется.
А интеллигентные дамочки сгрудились в углу зала, обсуждают специфику омского туризма:
«Мне стыдно за них!» - говорит Инесса Петровна.
«Деграданты...» - по-учительски констатирует Людмила Никитична.
Приходится наливать рюмку, усаживаться радом с ними за стол, закусывать царским пельменем каждый тост за российский туризм...
«Ждём от вас сотни, тысячи туристов!»
«Видите ли, юноша...» - просыпается семидесятипятилетняя Эльвира Владимировна, - «У нас и туристы – бандиты, и турагенты – тоже бандиты. Денег-то у честных людей нет. Ну какие тут курорты, когда людям зарплату не платят? Только лёвочкины и спасают... Они к нам приходят, а потом и мы к ним...»
«Неужели всё так серьёзно?»
«Более чем... И вообще я рекомендую вам, пока они не проснулись, катапультироваться...»
«Куда – катапультироваться?»
«К себе в Москву... Впрочем, направление не так уж и важно...»
Чемодан. Вокзал. Столица. Вот вам и практический маркетинг в отдельно взятом сибирском регионе. Но, с другой стороны, а что тут ещё ловить-то? Пусть допивают беленькую, дожирают свою красную икру, а там – хоть стреляют сами, хоть вспоминают уже застреленных братков...
Теперь задача – сделать манёвр максимально скрытым от чужих глаз. Свет в номере можно не включать: в окно светит луна и яркий неоновый свет рекламы. Фойе ресторана обходим стороной, общение с администратором проводим на малой громкости, на улице стараемся путать следы в переулках, при выходе на проспект сразу находим остановку городского транспорта и садимся в первый попавшийся барбухай, на трафарете которого имеется слово «ВОКЗАЛ», дальше – по обстановке...
Ну и чего ты боишься?
Никто из этих милых людей тебе не угрожал, убивать не собирался. Они просто показали, как они живут, и намекнули, что к чужим они относятся насторожённо. Имеют право...
«Вам на «РОССИЮ» или на кемеровский?» - спрашивает кассирша.
«А что лучше?»
Она давно привыкла к дурацким вопросам. Ведь поезд из Владивостока пойдёт через Екатеринбург, Пермь, Нижний. А кемеровский – через Челябинск, Самару, Рязань. Но она не знает, что я катапультируюсь:
«А что раньше?»
«РОССИЯ, но есть только купе с услугами...».
«Пусть будет «РОССИЯ»...»
Вагон пуст, услугами в нём и не пахнет. Проводница указывает мне на двадцать пятое место: устроит?»
«Устроит...»
Чемодан находит своё место на полу, ноутбук – на столе. Поедем, понаблюдаем, что-нибудь запишем. Попользуемся услугами: свежей прессой, завтраками, обедами и ужинами, которые приносит из вагона-ресторана и сервирует на столике немолодая официантка...
Две тысячи триста километров. Ни одного попутчика. Степи, горы, тайга...
Маркетинг в действии...


5. АНАЛИЗ КОНКУРЕНТНОЙ СРЕДЫ
Икрам сегодня не склонен шутить: ему кажется, что все наши усилия по продвижению на провинциальные рынки, мягко говоря, не имеют успеха. У меня то драка в Иркутске, то бандитсякие разборки в Омске. У Буркова, как выясняется, полный провал в Екатеринбурге и Перми, которые уже фактически легли под ЗЕТ-ТРЭВЕЛ. Они, понимаете ли, собираются ставить прямые рейсы на Анталью. А это значит, что местные авиаторы, по крайней мере, в этом сезоне уже работают не с нами...
Но сейчас докладывает Лина. Она, как и всегда, по-деловому лаконична, строга и непреклонна:
«Борт из Питера надо запускать обязательно. Только тогда наш филиал сможет заработать в полную силу. Плюс Псков, Новгород, Петрозаводск и Вологда – там тоже народишка наел жирку, с нашим-то демпингом потянет...»
Но Икрам почему-то не спешит принимать решение. Он ходит по кабинету медленно, как киношный генералиссимус, и так и кажется, что у него теперь появится грузинский, а не азербайджанский  акцент.
«Так. Тайм-аут...» - говорит он.
«Киса – осталось три дня от выставки. Ещё сможешь там кого-то полезного захомутать. Заодно посмотришь на усилия конкурентов...»
«Понял...» - отвечаю я, уже зная, что Мурад не очень-то справился с задачей. Фура с каталогами из Курска застряла на подступах к кольцевой дороге и до сих пор не разгружена.
«Владислав – ищи перевозку из любого города, иначе они нас попросту задавят... Твари...»
«Я согласен. Но по сути остаётся только Дальний Восток. А оттуда только в Таиланд летать. Ну во Вьетнам... Поищу, конечно, и поближе захудалые аэропортики. Вряд ли зэтовцы уже все окучили...»
«Лина – мобилизуй агентства. Вы тут все неплохо поработали. Инфотуры надо сделать на высшем уровне и как можно скорее.  Проведи семинар для московских агентств. Ну, короче, учить тебя не буду – сама сориентируешься...»
«Хорошо... Я тогда пойду – дел выше крыши...»
А всё-таки что-то в ней есть такое... Фатально очаровательное. И даже не только глаза, проникающие на глубину трепетной мужской души, но и юбка в шотландскую клетку, словно  униформа у школьницы...
«Впрочем, переходим к следующему вопросу...» - Икрам уже заигрывается с имиджем - «Амирбек, доложи!»
Глядя поверх очков, тот начинает скучный доклад о юридическом сопровождении сделок, о том, что ему нужна программа типа «Консультант плюс», но шеф прерывает его на полуслове:
«Ты мне лучше скажи – сколько у нас рекламаций и что ты с ними делать собираешься?»
«Рекламаций пятьсот восемьдесят...»
«Ни хрена себе... И насколько все серьёзные?»
«Серьёзных около сорока, по остальным удовлетворятся отписками... По крайней мере, мы так считаем.»
«Мы – это ты со своим кордебалетом? Давай по существу – самые сложные, самые срочные!»
«Есть судебные иски: несколько по низкому качеству обслуживания в отелях, есть – про задержки авиарейсов, есть – жалобы на конкретных наших сотрудников. Есть недовольные ценовой политикой...»
«Что??? По тридцать девять за дабл на семь ночей – есть недовольные???»
«Нет, с прошлого лета...»
«И чё ты? С прошлого лета им ещё не ответил?»
«Там немного сложнее – у них в гостинице чемодан отобрали. За неоплату услуг. А точнее – питания. Нажрали они ужинов на двести долларов, расплатиться не смогли. И не нашли ничего умнее...»
«Как свалить всё на туроператора...»
Икрам произносит это медленно, безо всякого акцента. Его одолевает внезапная тоска, желание выгнать этого нерадивого халтурщика прочь, но он вовремя вспоминает про взятый кредит, про необходимый прорыв, про слаженную команду и говорит почти ласково:
«Все иски подготовить для суда, на все рекламации ответить письменно. Срок  тебе – неделя...»
«Всего?»
«Всего. И в качестве наказания – на все судебные заседания будешь выезжать лично...»
После этого Амирбек становится похожим на побитую собаку, таящую обиду на хозяина.
«Представляешь»,- говорит мне он в курилке после совещания. – «Сухозадрищевский районный суд – слушается дело по иску туриста Пупкина... И так пятьсот восемьдесят раз... Вот это тоска. Жизненная...»
«Да ладно тебе, это даже интересно – покатаешься по стране, посмотришь, как люди живут...»
«А как они живут?»
«По-разному. Кому щи не жирны, а кому жемчуг мелок...»
«А... Кстати, Киса, и на тебя тут пришло четыре «тележки».»
«Ну... От кого?»
«Галина Пономарёва, Красноярск... О чём-то говорит?»
«Да, но...»
«Чем-то ты девушке насолил... Вот ещё: Николай Ганечкин, Иркутск...»
«Тоже понятно. Засранец...»
«Да, и требует тебя... Вплоть до увольнения... Теперь Антон Кац из Омска...»
«Кац??? Вот уж кто бы мог подумать... А ещё кто?»
«Илья Шишмарёв, Новосибирск, директор турагентства.»
«А это ещё кто? И чем он недоволен?»
«Утверджает, что семинар был проведён непрофессионально, викторина с заказными призами, водки мало...»
«Водки – мало???»
Ну настолько зажраться – это надо было уметь. Самое интересное – совершенно не помню этого новосибирского деятеля в лицо.
«Икрам всё это видел?»
«Пока нет. Но скрыть, сам понимаешь, не получится. Так что готовься выйти на ковёр.»
«А на остальных таких кляуз не поступало?»
«Поступало, но твои вне конкуренции – ну самые интересные...»
Настроение как-то сразу падает. Появляется желание как-то сформулировать возможные объяснения перед Икрамом. По сути тот факт, что он станет орать, беситься и дрыгать ножками, а в итоге свалит все свои текущие беды на меня – не вызывает сомнения.
Впрочем, на сегодня у нас есть и более сложная задача: доставка каталогов из застрявшей фуры на выставку.
Водила уже названивает нам с интервалом в двадцать минут, требует от нас скорого решения.  Дальше МКАДа его не пускают гаишники: сначала он тупо пытался прорваться со стороны Симферопольского шоссе, потом – по совету Мурада – через Тёплый Стан, последний раз – по Рябиновой, где поста ГАИ нет вообще. Однако, и там его остановил какой-то хрен с полосатой палкой и заставил припарковаться на обочине невдалеке от железной дороги...
Для скорейшего решения вопроса я уже выпросил у Икрама его BMW и пятьдесят тысяч рублей наличными. Мурад – водитель тот ещё, но мне хочется расслабиться на заднем сиденье за тонироваными стёклами, включив на полную кондиционер...  Впрочем, путь не долог, и через какие-то полчаса мы уже наблюдаем силуэт фуры с логотипом курской типографии.
«Ну наконец-то!» - восклицает курский шофёр, надеясь на скорейшее разрешение проблемы.
А милицейский капитан медленно надевает фуражку и интересуется:
«Граждане, это ваш груз?»
«Наш...»
Мурад инстинктивно ожидает агрессивного напора, перемежающегося бесконечной бумажной волокитой и наглым выпрашиванием денег. Однако, в этот самый момент начинает квакать зуммер полицейской рации, и наш капитан вытягивается в струнку:
«Есть, товарищ подполковник...»
Он резко садится к себе за руль и бросает нам на ходу:
«Въезд фуры в пределы МКАД запрещаю!»
Ну ладно, одного кровососа удалось спонтанно нейтрализовать...
«Что делать будем?» - спрашивает меня Мурад.
«Ну что? Ищи два грузовика поменьше и грузчиков. Будем перегружать...»
На икрамовом BMW он объезжает все соседние склады, предприятия и торговые точки, в результате два лужковских «бычка» разворачиваются бортами к нашей фуре под погрузку. Курский водила несказанно доволен, он залезает к себе в кабину и врубает на полную какой-то ритмический блатняк...
«А кто таскать-то будет???»
«Вон, смотри – узбеки, киргизы...»
Небольшая толпа невысокого роста молодых людей в грязных куртках  становится полукругом:
«Начальник, что делать???»
«Залезаем в фуру и макисально быстро перегружаем всё, что там есть, в два борта...»
«Киргизы направо, узбеки налево...» - зачем-то уточняет Мурад.
«Тебе не всё равно?»
«Э, нет... С таким я уже сталкивался. Вместе они ничего не наработают...»
«Ладно, следи за процессом...»
Через час «узбекский бычок» можно отправлять, а в «киргизском» ещё конь не валялся...
«Ну давайте, мать вашу, ночь уже почти...»
«Дёсево получаесса...»
«А что – раньше нельзя было об этом сказать?»
«Ууу...» - начинают они мычать одновременно, словно стадо, потерявшее вожака.
«По сотке на брата накину. Вас сколько?»
Они не сразу понимают сущность вопроса, но постепенно из тёмных уголков фуры появляются все:
«Тринадцать... Четырнадцать...» - считает их Мурад.
«Это четырнадцать человек за два часа машину не смогли разгрузить???»
«Ууу...»
Ладно, держите по сотке, бараны:
«Полчаса на окончание работ!!! Иначе выгоню всех и не заплачу вообще...»
«Ууу...»
Тем не менее, минут через сорок мы уже можем стартовать в сторону Красной Пресни. Мурад опять рулит, а я пытаюсь немного вздремнуть на роскошном заднем сидении.
Трое узбеков, грузивших первую машину, захотели продолжить свои трудовые подвиги на  выставке, киргизов пришлось гнать поганой метлой, как только был произведён расчёт.
Как ни странно, с объёмом в несколько десяток тысяч каталогов и рекламной продукции узбеки справляются за час, и как раз к закрытию погрузочных ворот выставки мы успеваем отпустить наши «бычки».
«Наконец-то...» - шепчет Мурад...
«Может, пойдём расслабимся?» - предлагаю я, в целом не надеясь на его положительный ответ.
«Очень хочется, но есть два вопроса: куда девать икрамову машину и как быть с кораном...»
«С кораном проще всего: Магомед запрещал мусульманам пить вино, а про водку он ничего не говорил...»
Ну эту хохму знает любой поклонник ислама, хоть немного поживший в каком-нибудь советском общежитии...
«А BMW?»
«А мобильники нам на что?» - продолжаю я, набирая икрамов номер...
«Киса... что? Что-то случилось?»
«Извини, ты уже спишь?»
«Ну да...»
Это даже хорошо... Спросонья в мелкие подробности он не врубится, а про основное поймёт, как надо.
«Машина твоя у нас, на выставке, на территории... Под охраной...»
«Не успели до закрытия?»
«Ну да...»
«Ладно, перегоните завтра утром её к офису...»
И я чувствую, как его голос слабеет, а глаза наливаются сном:
«Спокойной ночи....»
Спокойной ночи! А она может стать для нас сегодня интересной, эта ночь перед выставкой. Но сначала нужно выполнить некоторые ритуальные действия.
В моём кармане ещё звенит какая-то сдача от процесса погрузки-выгрузки, она и пойдёт в дело.
«Мурадище, видишь палатку на углу?»
«Всё понял, шеф! Что взять?»
«Я думаю, коньячок на сегодня сгодится. Только выбери поприличнее на вид...!»
«А сколько?»
«Ну три... Четыре...»
Через несколько минут мы уже осваиваем пространство нашего выставочного стенда. Здесь два этажа, удобная подсобка, комнаты для переговоров и обширная рабочая зона со стойкой ресепшена. Вся конструкция проникнута навязчивым фирменным стилем в сине-голубых оттенках. Это прихоть Икрама, которого мне так и не удалось переубедить в процессе разработки и утверждения макета, впрочем, сейчас мне это уже не кажется избыточным, как раньше. Даже пять огромных одинаковых флагов с надписью «ДИР-ТУР» не производят шока, а мирно развеваются над входом.
«Врубай щиток!» - командую я, и Мурад послушно дёргает рубильник.
Подстветка производит впечатление сказки в стиле «Снежной королевы» - холодный свет струится по стенам, а углы словно пропитаны укромной темнотой...
«Здорово...» - шепчет он,- «а на макетах этого и не разобрать...»
«Вот... Теперь берём пару свежих буклетиков, фирменную сумку, кладём в неё бухло и медленно отправляемся в гости...»
«К кому?»
«А ко всем...»
Идеально чистый новый ковролин тихо скрипит у нас под ногами. Прямо по курсу огромный стенд ЗЕТ-ТРЭВЕЛА. Вот с них-то и начнём...
«Киса!!! Давно не виделись!» - это вездесущий Булат Каратаев, словно лукавый Карлсон, только что прилетевший прямо из Новосибирска.
Его улыбка кажется вполне искренней, рукопожатие крепким...
«Смотри, у нас тут весь бомонд кучкуется...»
Действительно, здесь уже сидят в расслабленных позах принявшие свой градус маркетологи и рекламщики: кто покрупнее, кто поопытней, кто пошустрее и помоложе... Здесь и вездесущий пан Франек, секретарь чешского посольства:
«Кис, по кружечке??? И парня своего веди!!!»
Отказывать дипломатам вообще дело неблагодарное, а уж Франеку – себе дороже выйдет. А так отхлебнёшь пражского или пльзеньского, скажешь пару ласковых – и уже завсегдатай. На любой выставке Франек наливает, Франек убеждает, Франек улыбается...
«Эх, хорош напиток...»
«А это с вашего офиса такой  синий свет течёт?» - спрашивает чех.
«Заметил уже? С нашего...»
«Посмотреть схожу?»
«Конечно...»
А это шанс! Если ему понравится, этот разболтает всем, и они начнут пялиться на нашу фирменную голубизну... А маркетинг – это когда о тебе говорят... Попробуем.
Франек приходит потрясённый:
«Ребята, все идём смотреть, что ДИР построил!»
И они, как заведённые, берут с собой стаканы и бутылки и перемещаются на наш стенд, безо всяких комплексов располагаясь на втором этаже с видом на всю выставку.
«Музон давай, кино!» - орёт Каратаев, и Мурад, немного покопавшись в аппаратуре, выводит на все наши динамики рок-н-ролл, а на экраны фирменную заставку про турецкие красоты.
Ночь чудес начата, и она проходит на нашей площадке!
И на этой площадке постепенно появляются новые действующие лица: вот турок Алы, маркетолог из «ПАРУСА», вот Людмила Аникеева из «АТОЛЛА», вот гости из солнечного Египта – Абдель Салам и Абдель Дауд, похожие, словно двое близнецов, но на самом деле познакомившиеся друг с другом на прошлой московской выставке.
И Людмила поднимает бокал, как ни странно, за новые технологии продаж. Она обводит взором всю нашу тусовку и почти шёпотом сообщает:
«А у нас… Теперь на сайте будет онлайн-бронирование…»
«И у нас…» - говорит Алы.
«И у нас…» - грустно вздыхает Каратаев.
«Так выпьем же за высокие технологии!!!» - находит правильные слова  Мурад, язык которого с непривычки начинает немного заплетаться.
«Ты учти, юнга, тут спать негде…» - предупреждаю я его, получая в ответ жест из двух растопыренных пальцев. Виктори…
Ну что ж, посмотрим…
В итоге Мурад оказывается в обществе Аникеевой, нейтрализуя её напор и желание быть первой в высоких технологиях. Его голос слышится издалека:
«Наша цель – единое информационое пространство…»
Кто бы сомневался…
А мы с Алы и Каратаевым обособляемся в нашей комнате переговоров, смакуя шмурдяк, купленный Мурадом в местной палатке…
«Ну что, мальчики… Констатирую некий паритет наших компаний в данном сезоне…»
Голос Каратаева громок и резок.
«Что будем делать?»
Алы, как и всегда, пытается подобраться к теме сбоку, размазать всё по поверхности…
«Бороться мы с вами будем, вот что…»
А как ещё мне  ответить? Сегодня мы коньячок попиваем, завтра – считаем убытки…
«Ну ты, Киса, прав, естественно… Но… Мы же с вами профессионалы… Коллеги…»
Булат сегодня явно не намерен идти на конфликт:
«Так выпьем же за российский туризм, источник нашей жизни и заработка…»
«Выпьем…»
Стопки осушаются с солидной скоростью, и уже через час я ощущаю себя одиноким и вывернутым наизнанку.
«А твот скажи мне, Булат, сможет ли твой ЗЕТ-ТРЭВЕЛ нас переиграть…»
Язык ворочается с трудом, но ухо ждёт адекватного ответа…
«Сможет.»
Он чёток, строг и напорист.
«А как – скажи? Ведь мы не хуже…»
«Вы – хуже. Вы – тупее. Вы – не технологичны. Вы – лохи…»
«Сам ты лох…»
«Да ты не обижайся…» - говорит он, - «просто тут задействованы такие силы…»
При этом Каратаев погружается в какую-то нирвану, не позволяющую ему открывать рот.
«Силы перечисли…»
«Банки. В перспективе – гостиничные сети. У  вас же этого нет. Ваш Икрам – он кто вообще? Рядовой гражданин Азербайджана?»
«Да нет, у него русский паспорт есть. Сам видел…»
«Сути не меняет… Откуда инвестиции?»
«Я таких тонкостей не знаю…»
«Кис, пойми… И я таких тонкостей не знаю… Но просто предупреждаю – работай там, где надёжно… Ведь ты же профи, чё ты тут толчёшься???»
«К себе возьмёшь?»
«Обсуждаемо…»
«Короче, оставим этот вопрос до икрамового заговенья. Войну надо заканчивать капитуляцией…»
И чтобы закончить этот разговор, он подзывает вездесущего Алы, только что наполнившего очередную стопку:
«Друг мой, садись рядом с нами! Давно не общались…»
А ведь действительно – несколько месяцев не виделись. С тех пор, как по ночной Самаре передвигались от кабака до кабака после региональной выставки.
Тогда Алы всем рассказывал, как он служил в турецкой армии, как после дембеля долго не мог найти работу, как решил перебраться из своего черноморского рыбацкого посёлка в сытый Стамбул, как устроился гидом в какую-то мелкую фирмёшку и как познакомился с Рамазаном, таким же гидом, как он.
«Рамазан – башкан!» - кричал он, приняв солидную дозу.
А никто с ним  и не спорил… Башкан…
Вот только в последние полгода Рамазан почему-то вернулся в Турцию, бросив своё уже насиженное гнездо в Москве, и даже его многочисленное семейство перебралось на родину.
«Алы, где твой шеф?» - спрашиваем мы почти хором.
«В Анталье. Решает вопросы.»
Он говорит сухо, как-то заученно, словно озвучивает официальную версию, а правду ему говорить запретили.
Ладно, это ваши турецкие дела…
«Ну что, слабо миллион туристов в год обслужить?» - внезапно спрашивает его Каратаев, опять переводя стрелки на другую тему.
«Слабо…»
Алы, хоть и турецкий, но всё же реалист. Он-то знает, что ЗЕТ уже близок к миллиону, а ПАРУС и мы -  всё топчемся в районе шестисот тысяч. Хотя и это огромный показатель, совершенно фантастический для девяносто четвёртого года, когда создавались все наши заведения.
«Цены лупите, сволочи…» - шепчет он, явно в мой адрес.
Ну да, наш демпинг был весьма резонансным – по тридцать девять на семь ночей это вам вряд ли по зубам будет.
«Конечно, Икрам – авантюрист, а наше руководство – осторожничает…»
«Ну что ж… Каждый выбирает сам…»
А Каратаев уже хорош… Он грузно откидывается на спинку офисного кресла, смачно  крякая и складывая руки на животе:
«Хорошо сидим…»
Тут и пан Франек оказывается поблизости, сопровождаемый атолловский Людмилой. И подходят какие-то незнакомые люди – то ли французы, то ли голландцы с новыми бутылками вина. А египтяне раздают всем маленькие папирусы и наливают из чайника кислый каркаде:
«Коньяк – вредно…»
Но их никто не слушает, а тусовка набирает обороты…
Мурад находит музычку потише, и сразу на нашем первом этаже сам собой образуется танцпол. И логика подсказывает, что этой ночью нам не обойтись и без адюльтера…
Впрочем, мужчин на нашем рауте заметно больше, чем женщин…
«А может в покерок???» - внезапно предлагает Каратаев, доставая из кармана нераспечатанную колоду.
Как ни странно, охотники находятся, и наш второй этаж тут же превращается в небольшое казино.
 На часах уже четыре, но спать почему-то не хочется.
«А что, может прогуляемся по выставке?» - предлагает Алы,- «А то мы этим картёжникам только мешать будем…»
«Не велики птицы…» - парирует Людмила, впрочем, тут же берущая Алы под ручку:
«Пойдём!»
В этом году размах выставки просто поражает. Ещё недавно для всего этого туристического действа хватало одного павильона, сейчас их уже пять. И обойти это пространство удаётся только часа за три, а по возвращении приходится констатировать, что почти вся наша публика расползлась по своим норам, а может даже и разъехалась по домам.
Только грустный Абдель Салам сидит за столом с рюмкой коньяка, качая головой.
«Проиграл???»
«Ах…» - машет он рукой…
«А выиграл кто?»
«Кто? Булат…»
Не садись играть с ЗЕТ-ТРЕВЕЛОМ – себе дороже встанет. Впрочем, египтянину это объяснить трудновато.
«Ты где живёшь?» - спрашиваю я у него.
«В «Украине»…»
«А что, не пройтись ли нам в том направлении? В качестве утренней зарядки?»
Он явно не понимает…
«У вас в Египте зарядку по утрам делают?»
«Нет…» - качает он головой.
«Ладно, ты будешь первым…»
И мы идём с ним вдоль набережной, где уже рассвет, но ночные фонари ещё не погашены. И он всё цокает языком, любуясь архитектурой…
«Вот тебе, египтянин, задача. Что выше – наш Белый дом или пирамида Хеопса?»
Он впадает в ступор, и до дверей гостиницы молчит, как партизан в гестапо.
Только к концу следующего дня раздаётся звонок телефона с неизвестным нездешним номером:
«Пирамида – сто сорок шесть метров, а ваш Белый дом – всего  сто девятнадцать!»
Кто бы мог подумать… Фараоны – они и теперь всех круче…

6. ХРОНИКИ КОМПАНЬОНОВ
Икрам вызывает!
Сегодня с утра какая-то суета, стрессы и колебания воздуха: то Лина у него просидела целый час и вышла со стойким желаниям устроить разнос своим нерадивым девицам, и только  железные нервы инженера-физика спасают их от экзекуции.
То сисадмин Алексей метался туда-сюда с какими-то распечатками. То Амирбек собрал документы в кожаную папочку и также растворился в проёме начальствекнной двери.
Прям звёздные врата какие-то. Вот только у нас всего сто девятнадцать метров, не дотягиваем мы…
Но вот и моя очередь:
«Зайди на пять минут…»
У всех присутствующих лица неулыбчивые, строгие.
А Икрам продолжает свои затянувшиеся игры в генералиссимуса, мерно расхаживая вдоль кабинета:
«Алексей, озвучь статистику посещений сайта. За неделю, за месяц…»
«Семьсот-восемьсот человек в день… Соответственно в месяц тысяч двадцать…» «А Лина утверждает, что сейчас мы продаём где-то по две тысячи туров в сутки. Но из твоих восьмисот сколько просто посмотрят и уйдут? Большинство…»
Он оглядывает всех и продолжает:
«Киса, как туристы в интернете оценивают наши услуги?»
«Если честно…»
«И никак иначе!»
«Скромненько оценивают. В большинстве рейтингов у нас места в конце списка.»
«А в начале у кого? У ЗЕТа?»
«Да…»
«ПАРУС? АТОЛЛ?»
«Тоже не в лучших, но чаще всего повыше нашего…»
«А ты задумывался – почему?»
«Конечно… У нас ведь и впрямь качество страдает… Все знают…»
«Но цены-то ниже!!! Тогда по соотношению мы должны быть посередине…»
«Хочешь сказать, что конкуренты перешли к активным наступательным действуиям?»
«Да, а мы пока занимаемся жеванием соплей!»
«И что же нам теперь – липовые отзывы писать?»
«Не просто писать, а завалить их этими отзывами! Я про ЗЕТ, остальные, насколько я знаю, тоже пока не чухнулись. У этих же явно несколько таких «писателей» уже работают.»
«Серьёзная задача…»
«Да, серьёзная. Даю тебе карт-бланш. И месяц сроку… Подробности – после совещания…»
На этом все расходятся, а я остаюсь в кабинете, словно Штирлиц у Мюллера.
«Ну так… Всю свою текучку – сдаёшь Мураду. А сам – с помощью Лины, если будет нужна какая-нибудь свежая информация, и с помощью Алексея, если будет надо либо самому спрятаться, либо вскрыть ухищрения врага…»
«Кто враг?»
«Ты чё – не понял??? ЗЕТ, и только ЗЕТ… Про остальных пока можешь забыть.»
«Ясно…»
«Так вот: с помощью коллег формируешь наш имидж и ИХ имидж. Секретность при этом – высочайшая. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО!!! За всё это отвечаешь головой…»
«Сроки?»
«До майских праздников, не больше. Поздно чухаемся…»
«Короче, разворачиваем пиар.»
«Да, и с условием не прекращать его теперь никогда…»
«С чего начнём?»
«Зайди сейчас к Лёхе, он тебе расскажет. Всё, иди…»
Лёха занят какой-то вирусной проблемой, сейчас ему не до меня. Он молча кивает на стенную полку, заваленную всякой всячиной. Здесь скручены какие-то провода, разбросаны разнокалиберные запчасти, книги и коробочки с клеммами, винтами и гайками. Посреди полки красуется пачка тысячных купюр и перетянутая резинкой колода пластиковых карточек.
«IP-адреса привязывать к постоянным никам, для непостоянных – менять. Обязательно!» - отстранённо кивает он, не оборачиваясь.
Ну что ж, приступим к нашей игре…
Для начала вспомним отельную базу. Зря что ли я двенадцать лет всеми этими агентскими делами занимался? Да и по икрамовому ведомству покатался по турциям да египтам, собирая сведения для разных каталогов…
Единственная проблема – что все эти мои многочисленные впечатления малость устарели, но попытаемся их обновить, изучая отзывы реальных туристов…
Вопрос – то, что мы читаем на разных сайтах – это отзывы реальных туристов, или поделки конторы старика Каратаева? Как его вычислить?
Вот, к примеру, рейтинг ОТЗЫВ.РУ.  На нём ЗЕТ на первом месте, ПАРУС на шестом, а мы с Икрамом – аж на двадцать втором. А по Египту – вообще на сорок седьмом…
При этом про ЗЕТ почти сотня отзывов, и если даже я напишу про них десятки негативов, это слабо повлияет на общий результат. А про ДИР висит три пасквиля каких-то недовольных лиц, возможно, даже и несуществующих. Если я начну писать про себя в положительном ключе – у Каратаева есть возможность быстро заткнуть меня, даже попросту обратив внимание посетителей сайта на нашу подозрительную активность. Здесь татарская кавалерия сильнее.
Ну, хорошо… Попробуем накатать липовый отзыв. Регистрируемся под именем… Например, Эльмира Исхакова из Уфы. Пробный шар – коротко описываем обычное путешествие туристки. Пусть будет Аланья, море через дорогу, так себе пляж, но сносный сервис. Допустим, у туристки есть ребёнок, и ему всё понравилось. Особенно горки и детская анимация. И, естественно, нарисуем оценочку: пять с минусом, мы люди не гордые.
Неожиданно вспоминается лёхино предостережение – для непостоянного ника по одному IP-адресу. То есть придётся вести какой-то кондуит, записывая все свои шаги: ошибки здесь крайне нежелательны.
О, гляди! На этот эльмирин опус уже пришли комменты, целых два. В одном утверждается, что всё написанное – брехня, при чём в резких выражениях. В другом предлагаеся выбирать отели тщательнее и обратить внимание на сеть АКВАМАРИН.
А сеть АКВАМАРИН – это и есть создаваемая ЗЕТом система гостиниц, на которую намекал коллега Булат…
Из всего этого вывод: они сидят в онлайне и отслеживают всё, что публикуется. Возможно, даже пытаются не пропустить нежелательный отзыв, набросившись на его автора, как волки из стаи.
Будем считать, что боевое крещение пройдено. А для особо острых ощущений напишем от имени Эльмиры из Уфы решительный ответ по поводу брехни в стиле «сам дурак!»…
Получается, что я теперь вынужден всё время реагировать на все эти комментарии «туристов», причём я на данный момент один, а их целый департамиент пиар-технологий…
Стоп… А ведь многие юзеры торчат в интернете по ночам, а каратаевская шарашка должна по окончании рабочего дня расползаться по домам. Поэтому можно попытаться их прощупать так: отобрать отзывы, написанные в течение рабочего дня и в будни. Возможно, сработает. Если, конечно, они ещё не догадались ввести дежурства и не кропают свою халтуру денно и нощно…
В полночь я стираю монетой защитную полоску на карточке и набираю для модема указанный телефонный номер. В данном случае IP, как и просил Лёха, будет одноразовым, можно придумать ещё один ник. Какого-нибудь Бориса Андреевича из Тулы, после своей поездки временно залюбившего шикарную компанию ДИР-ТУР.
Литературы тут немного, главное – застолбиться в форуме. К примеру, возьмём Египетский клуб. На нём много интересного про Египет, много посетителей, интересные фотки...
Итак, сообщение Бориса Андреевича вывешено в ноль-тридцать семь, ждём-с...
Это почти молниеносно: в ноль-сорок появляется первый сеанс тявканья. Типа не читайте эти враки, это пиарщики, а не туристы...
Минут через пятнадцать вся ветка форума уже облеплена негативом так, что изначальная тема даже не различима...
Ну что же, можно сделать кое-какие выводы: они не спят, их много, они весьма агрессивны и, к сожалению, победить их будет очень и очень сложно.
Значит, мне нужны сообщники. Из сотрудников ДИР-ТУРА на эту роль годится разве что сама Лина, но сейчас раскрутка нового сезона, и на масштабное её отвлечение от процесса рассчитывать не стоит. Тем более, что никто из лининых подопечных ничего знать не должен. Данный вариант отставляю как запасной...
Придётся львиную долю этой дурацкой игры вести в одиночку. Хотя можно попытаться привлечь и старых друзей-компаньонов. В своё время расставание с ними напоминало бракоразводный процесс, но с тех пор многие углы пообтесались, языки позатупились, обиды позабылись...
Короче, пора прощупать этих индивидуальных предпринимателей, скрывающих налоги и сидящих по норам и подвалам кто в центре города, кто рядом с узловыми станциями метро.
Вот, к примеру, друг Кирюха...
За десять лет в этой хрущобе в районе «Профсоюзной» ничего не изменилось: такой же мышиный цвет стен, такие же стёртые ступеньки, такой же загаженный собачниками двор. Зато два шага от станции, и это привлекает многих.
А уж если один раз съездишь, и всё понравится, станешь у Кирюхи постоянным клиентом, будешь иногда приглашён на посиделки, получишь поздравления с днём рожденья, а в исключительных случаях и скидочку со стоимости тура.
Хотя как раз скидочек Кирюха и не любит – прижимист, как выяснилось в процессе нашего совместного партнёрства...
Крашенная коричневой масляной краской металлическая входная дверь облеплена разными объявлениями в стиле «СНИМУ КОМНАТУ. НЕ ВЬЕТНАМ. НЕ КАВКАЗ». Среди них с трудом можно отыскать выцветшую табличку ТУРАГЕНТСТВО и рядом с ней – кнопку звонка.
Кирюха выходит на сигнал не сразу – три коротких и один длинный это наш код десятилетней давности, который он, возможно, успел забыть, как и мою физиономию...
«О!» - только и может воскликнуть он, открыв свою дверь.
«Ого!» - отвечаю я, не сдерживая улыбку.
Всё-таки, друзей надо заводить в детстве, во дворе, в армии, в школе или в студенчестве.
Только тогда они – настоящие. Ну разве можно тут всего не вспомнить...
«Заходи, Кисенция. Сто лет не виделись...»
И мы обнимаемся, прямо как два Леонида Ильича – взасос, крепко сжимая плечи. Три раза, а может и четыре – какая разница...
«Соскучился, али надо чего?»
А всё-таки, он язва... Старая...
«На девяносто девять процентов соскучился. А надо мне настолько мало, что тут даже есть повод для лёгкого смеха.»
«Ну?»
«Десять минут поработать на твоём компе и послушать свежие впечатления от поездок по разным направлениям массового туризма...»
«Валяй, не жалко...»
А у него, я смотрю, даже монитор сохранился тот, наш, почти десятилетней давности.
«Какой-то ты, Кирюха, ни фига не прогрессивный... Где твои высокие технологии?»
«В жопе мои высокие технологии! Хорош подкалывать... Ну не зарабатываем мы на приличную технику... Да мы и на приличные обои-то не зарабатываем!»
«Всё настолько серьёзно?»
«Серьёзнее некуда!»
«Не хочу тебя пугать, но – чисто объективно – тебя ждёт небольшой окончательный коллапс...»
«Все туристы разорятся? Как в девяносто восьмом?»
«Хуже: все туристы начнут бронировать не у тебя, а прямо у туроператора на сайте...»
«Песец подкрался незаметно.»
«На сорока шести ногах... Конечно, ещё какое-то время ты подёргаешься со своей постоянной клиентурой. Но общая теденция – сам понимаешь...»
«Ну ты хоть стакан-то нальёшь, отец родной? А то запугал до дрожи в коленках...»
«Легко. Где стакан?»
Вот и очередной ник для «туриста»: Стакан. Эдакий алкаш-путешественник. Сдаёт доставшуюся по наследству квартиру в Москве, а сам разъезжает по европам и азиям, постоянно прикладываясь к разнообразному стеклу.
«Кирюх, в интернет зайди! Тут кое-что написать надо. Напишу и от тебя отстану...»
Он смотрит на меня, как на дурачка:
«А у нас интернету – нету...»
Ну что же, этот исход я предусмотрел заранее:
«Тогда вытаскивай шнур из телефона...»
Он послушно лезет куда-то под стол и весь в пыли встаёт, отряхиваясь.
«Вот, держи...»
«А вот это, Кирюшенька, называется модем...» -   говорю я, доставая из сумки небольшую блестящую коробочку.
«Ух, ты...»
Это какой-то скомороший концерт. На тему внедрения компьютерной техники.
«А ты, получается, всё по факсу заявки строчишь?»
«Ну да... Чё тут выдумывать-то?»
«Ты не поверишь... Нас теперь окружает единое информационное пространство... За него и выпьем...»
Смачно вдохнув глоток воздуха через свой восхитительно просторный и удивительно грязный свитер, он плюхается в кресло:
«Объясни...»
«Ну вот как ты сейчас ищешь туры? Вот есть реальный турист, он тебе сказал, что хочет условно вот это. А ты чего при этом делаешь?»
«Смотрю факсовые рассылки, стоп-сейлы, а если надо – звоню туроператору и уточняю наличие мест, цены...»
«Отлично, Кира. Это двадцатый век...»
«А двадцать первый?»
«А двадцать первый прошёл у тебя мимо... Вот что ты слышал про систему «ФОРОС»?»
«Ничего. Наливай...»
Дело нехитрое. Буль-буль-буль... Что в прошлом веке, что в новом...
«Так вот – гляди...»
На экране появляется нехитрая таблица поисковой системы:
«Ищи, бронируй... И никакого телефона с факсом...»
«Почём дерут за такую крутизну?»
«Если станешь абонентом – пятьдесят долларов в месяц.»
«Ну-у-у... Отстань, Кисяра, со своими нашлёпками. Я же говорил – мы даже на обои не зарабатываем...»
«Короче, с сегодняшнего вечера твой ник – Стакан. Дарю... Вместе с модемом. Хотя нет – с модемом даю поиграться. Месяц, два...»
«Чё делать-то?»
Нет, ну он что – правда не понимает?
«Карточку мы сейчас уже распечатали. Комп , если ты будешь пытаться войти в браузер, станет выдавать автоматически набор телефонного номера. Вот этого. Видишь?»
«Ну???»
«Лапти гну... Когда дозвонится и модем запищит – ты в интернете. Можешь заходить на разные сайты, общаться со всякими уродами...»
«А с хорошими людьми можно?»
«Можно. Так вот – за это общение с разными людьми я хочу, чтобы ты иногда, желательно ежедневно, заходил вот на этот форум и вёл себя легко и непринуждённо, отстаивая при этом исключительно интересы ДИР-ТУРА. А интересы ЗЕТ-ТРЭВЕЛА опускал пониже плинтуса... Андерстенд?»
«Ну, чай не пальцем сделан был...»
«Верю. Только, Кир, помни: это очень тонкая игра. Но удивительно интересная...»
«Фигнёй страдаете, господа...»
«Ты начни, втянешься...»
«Давай по новой!»
«Ну куда же без неё???»
Грязный свитер используется им повторно, мне же перепадает небольшой огрызок чёрного хлеба, скромно устроившийся у края тарелки.
«Ты мне лучше расскажи, ты в курсе – как там Птенцов? Как Орлик и прочие???»
«Ты не поверишь – у них полнейший ажур.»
«Да? А он как-то пару лет назад мне звонил, плакался...»
«Это он любит – плакаться... Но фирма ВИКТОРИЯ-ЕВРОТРЭВЕЛ до сих пор жива. Туроператор по Испании. Правда, мелкий, но всё же...»
«И Жужик наш там главный?»
«Главнее не бывает... Да чё трепаться? Пойдём к ним сами прогуляемся...»
«А что – соседи?»
«Вот дом – НИИ океанологии – видишь?»
«Вижу. Они там обретаются?»
«Аж на семнадцатом этаже. Охрана - лютая...»

«А Людмила с ним?»
«Будет вам Людмила... Будет и свисток... Одевайся...»
«А не поздно будет – восьмой час уже? Все нормальные люди по домам расползаются.»
«В самый раз будет. Эти – не расползаются!»
И по тающей дворовой дорожке, обходя мелкие сугробы, обильно сдобренные собачьими фекалиями, мы направляемся в гости к старым друзьям и компаньонам...
Но Жужик нам не просто рад. Он воодушевлён:
«Какого хера я тебя столько лет не слышал, не видел. Всё-таки ты какой-то кондом, Киса...»
«От кондома слышу. Грубый ты какой-то...»
«Да ладно. Живём мы тут своим мирком. Вот разве что Кирюху иногда лицезреем. А тут такая глыба...»
А разлюбезная Орлик выходит из-за двери, кидает почти влюблённый взгляд, делает воздушный поцелуй – чмок!!! И приглашает к столу в комнате переговоров...
Это вам не кирюхино логово. У них хотя бы на обои до сих пор денежных средств хватает. И на сушки... И даже на водку «Финляндия»... И на выделенный канал интернета...
Благодетели!
Жужа станет у нас носить псевдоним... Ну, например, Шарташ... А что?  Весьма близко к народу. Эдакий уральский правдоруб, побывавший в разных там тунисах и испаниях...
А Людке пора вспомнить её возлюбленную Украину и начать рассказывать, насколько хреново относится к туристам из «незалежной» туристический монстр в лице ЗЕТ-ТРЭВЕЛА...
А они всё-таки отличные ребята – после восьмой это становится совершенно очевидным.  И это, будем надеяться, именно мои бойцы. Ну какой стимул им врать-то???? Что, к Каратаеву перебегут, все мои ники озвучат, пароли сдадут???
Кстати, а если вдруг сдадут? Что тогда делать? И захочешь - не отмоешься... И будет бедный Икрам после этого прецедента вечно сосать свою волосатую лапу, вспоминая недобрым словом Кису-маркетолога...
«Жек, тебе ЗЕТ сколько комиссии даёт?»
«Как и всем, десять на старте. А на большее мы у них за сезон и не нарабатываем...»
«Своё продаёте?»
«Пытаемся. Если честно – пыжимся с Людкой из последних сил... Три группы в месяц – предел...»
«А оно того надо?»
«Надо. Так я чувствую себя значительно лучше...»
И он вливает в себя очередные сто, демонстрируя всем собравшимся волю и статус:
«Гадить с вонью я хотел на всех на них. Что ЗЕТ, что ваша шарашкина контора... Сплошной пиар. А вы давайте честно!»
«Пытаемся... Не выходит... Мешают же...»
«Во, точно... Не выходит... Труба засорилась... А я в Дахаб махну, на сёрф встану – красота! И шли бы вы с вашим маркетингом!!!»
«Если ты не в курсе – он просто жопой подсел на эту доску, ветер, море...» - пытается пояснить Орлик, но Птенцов неутомим:
«Давай, Кис, на Красное слетаем. Курить – бросим. Пить – всё пиво в помойку! Только мы, солёная вода и солнце...»
«Здорово нарисоввал... Сам понимаешь, вряд ли осуществимо...»
«Не хочешь – не надо! Одному даже кайфовее. Что бы вы все понимали...»
А что – может быть его пыл как-то использовать в мирных целях?
«Жень,  так опиши это своё удовольствие в блоге...»
«Не поверишь, давно собираюсь.»
«И что мешает? Техническую поддержку я готов тебе обеспечить. Только фоток побольше накачай...»
«Будет сделано!»
«Но! Крошка моя, как ты уже догадался, я выступаю от имени своей шарашкиной конторы. Именно её сторону ты и должен в данном случае занять. В конце концов, ребята, давайте надерём задницу этому дурацкому ЗЕТу!»
«Как игра – принимается!»
«Каков твой ник?»
«Как всегда - Жабохват...»
«А… Получше не найдёшь? Почему – жаба? Царевну-лягушку имеешь в виду?»
«Нет. Это я! Сам! Принимай без разговоров...»
А Орлик кивает, мол что с дурака взять...
«Да ладно, ладно...»
Получается, что Жужик не склонен делать глобальные выводы: сегодня они, завтра мы. И прав на все сто. И всё это – тактика... Белые... Чёрные... Красные...
А я даже и не заметил, как перешёл на военные термины. Но теперь будет так. И даже вполне симпатичная морда мачо Каратаева теперь в моих глазах постепенно становится пластмассовым манекеном... Или даже он – маска, мишень, таков теперешний расклад. Десятка... Молоко... Пли!
Прости, Булат, ты хороший парень, но стреляешь ты в нас и из чужого окопа...
Скажи, а насколько всё это серьёзно? Вроде бы невинные игры взрослых мальчиков. Но за этими мальчиками стоят смелые парнишки покруче, дяденьки посолиднее и деловые люди без особых комплексов...
Только и приходится, что находить свои ниши, где можно спрятаться от разнообразных пацанов, то и дело разминающих свои мышцы, и часто не только  в целях тренировки.
Но да здравствует игра!
Хоть она и не покер, и не преферанс, и даже не пляжный подкидной дурачок – мы уже назначили козырей и даже примерно представляем, кому из игроков сданы  какие карты...
И вечером, после неплохой дозы, меня так и тянет к компьютеру, регистрировать новых участников нашего действа, вкладывать в их руки по золотому перу и направлять на битву с виртуальным злом. А всё-таки,  эта конкуренция вещь удивительно противная, иногда даже совесть оголяет свои провода: мол зачем ты врёшь-то? Смертный грех ведь – лжесвидетельство… Ну кто тебя об этом просит? Какая-то нехристь по имени Икрам???
Вот и получается, что мало что получается. А у Каратаева никаких комплексов нету: фас! И всё тут. Интересно, как он своих  бойцов строит? Задания им выдеёт – письменные, в начале рабочего дня? А сам сидит и контролирует, чего они там наваяли… Даёт указания, ленивых лишает премии, усердных поощряет…
А нам как всё это организовать? Я ведь пока только прошу, по дружески: напишите на форум, блог состряпайте, пожалуйста. А надо им это?
Но к исходу следующего дня у нас уже двенадцать активных участников всяческих форумов, да ещё два десятка эпизодических виртуальных жалобщиков, ругающих противный ЗЕТ-ТРЕВЕЛ на чём свет стоит…
Поначалу кажется, что ЗЕТ пребывает в небольшом шоке: иногда они просто не успевают отвечать на наши нападки, склонны к грубости и отсутствию реальных аргументов. Ну понятно, здесь должны работать супер-специалисты,  а что у меня, что у Булата таких раз-два и обчёлся…
Постепенно устанавливается условный паритет: война, но очень и очень холодная. Позиционные успехи, вяло текущая, нервная словесная перестрелка… Явно требуется концентрация сил и молниеносное наступление – времени до начала массового сезона что у них, что у нас, остаётся совсем немного…
Итак, друзей – турагентов мы уже задействовали. Пора выпускать одноклассников, однокурсников, родственников… По первым прикидкам таких может насчитываться не менее ста. Даже если треть из них согласится, у нас есть реальные шансы.
Причём, заметьте, задачи убить Каратаева у меня нет. Просто мы покажем ему своё место и по праву займём своё… Примерно так я объясняю правила игры неофитам, словно повторяю им тексты загадочных молитв на непонятной для них латыни…
Друг Миха в туризме соображает слабо, приходится писать ему на бумажке основные идеи и правила. Но результат вполне сносный: свои три ника на египетском форуме он, правда, с моей помощью, поддерживает ежедневно.
Друг Яра как бывший челнок и дока в сфере продаж подходит к вопросу творчески: он ведёт между своими марионетками захватывающий диалог, иногда встревая в него как совеременный Карабас-Барабас. Получается пока здорово, но есть риск проколоться из-за незнания некоторых туристических и гостиничных тонкостей. Каратаев не дремлет…
Для себя я придумываю супер-ник, используемый только в самых крайних случаях, когда есть необходимость вмешаться в активный спор и поддержать своих бойцов, попавших в каратаевское окружение или находящихся на грани провала.
Звучит просто: Старый Персик. Многим нравится…
Икраму – нет!
Когда на газоне за окном офиса начинает пробиваться чахлая молодая зелень, а солнце светит вовсю, он вызывает меня на ковёр с докладом.
«Да… Поглядел я все эти портальчики. Не сказать, что очень впечатлён, но в целом обрадован…»
«Кое-где и в пятёрку входим…Я старался…»
«Старался, персик старый. Теперь все тебя так звать будут…»
«Ты считаешь, нам надо разоблачиться?»
«Нет-нет, если и сливаться, то крайне постепенно… Места в рейтингах нам нужны в течение всего сезона. Массированные атаки прекращаем, но постоянный мониторинг устанавливаем…»
Сейчас будет ставить новые задачи… И чует моё сердце – опять что-то диковинное…
«Бегишево… Это тебе о чём-то говорит?»
Перелопачиваю всю свою несчастную память, оба полушария – не знаю. И что это за Бегишево такое?
«Бурков тут в Екатеринбурге малость прокололся. ЗЕТ там всё уже под себя подмял, причём в сообществе с АТОЛЛом. Планируют борта на Анталью, почти каждый день по Ту-154. Все агентства уже за них, нашего писку не слуушают…»
«Разделить бы с ними сферы влияния…»
«Не хотят они, силу свою чувствуют…»
«То есть война?»
«Война. Давно уже понять пора. Война…»
«И что делать?»
«Предлагаю изыскивать новые рынки сбыта. Вот, к примеру, Ижевск – город закрытый, международного аэропорта нет. Но…»
«Всё, я понял, вспомнил. Бегишево  - это Нефтекамск?»
«Плюс Набережные Челны на пятьсот тысяч жителей. Более того, КАМАЗ работает, деньги у населения есть…»
«Хватаем???»
«В прыжке: берёшь Буркова и вперёд. Он, правда, скептик какой-то стал после своего Е-бурга. Пузырёк с ним раздавите – всё встанет на своё место…»
«И в Бегишево?»
«А потом в Ижевск. Агентства недоенные, город не бедный, скорее – богатый…»
«В Турцию летим?»
«Да. И в данном случае я даже готов предложить Даламан. Заодно с отельерами тамошними все вопросы порешаем.»
«Пиар-сопровождение???»
«Вот ты как, Кисяра заговорил… Конечно, куда без этого? Недовольные жители Нефтекамска требуют прямых чартеров на Средиземное море…»
«А сейчас они через Казань, через ЗЕТ летают?»
«Хорошо хоть это знаешь…»
«Да я круче, чем ты думаешь, Икрам…»
Редкий начальник позволит так разговаривать с собой. Но, как ни странно, с Икрамом такое проходит. Я уже не один раз делал попытки его ласково ущипнуть, подвергнуть конструктивной критике – он всё это воспринимает адекватно и даже часто делает выводы. Выводы в пользу общего дела…
Вот и сейчас - 
«Завышенная самооценка – путь к деградации…»
А что? Прав, как всегда, прав…
«Когда до Ижевска доберётесь, пришлю на пару дней Лину, пусть она реально оценит обстановку…»
Здорово!
Но Бурков в своём кабинете сидит какой-то мрачный, или, как говорят в народе, смурной:
«Когда едем?»
«Когда? Завтра и едем… Будь оно неладно…»
«Ты про Бегишево?»
«Да жопа, Кис, несусветная. Международный, представьте себе, аэропорт. И принимает только Ту-134, яки и прочую хрень…»
«А Икрам полон надежд…»
«Ну… Икрам… Этот всегда полон…"
«Ладно, не грусти, мой друг…»
«Вот тебе билет, встретимся на регистрации…»
Чем-чем, а билетами он всегда руководил отлично. Вот, помнится, в прошлом году летал я в Стамбул, а обратного билета не было. Так Влад и говорит:
«Подойдёшь к стойке и скажешь, что ты от Буркова.»
«И чё?»
«И получишь посадочный талон…»
Я тогда долго мандражировал: а ну как придётся бомжевать на берегу Борсфора: деньги уже кончились, даже позвонить в Москву Икраму не на что.
Тем не менее, всё срослось. Сначала эти турецкие бойцы на регистрации сочли меня идиотом. Но когда я повторил раза четыре фамилию Бурков, они сменили гнев на милость и выдали мне посадочный, да ещё и бизнес-класса. Вот это мастерство…
Як-42, на котором мы летим в Бегишево, грязноват и раздолбан.
«Да ладно пыхтеть, и всего-то семьдесят восьмого года выпуска…» - машет рукой Влад, стараясь заснуть, прислонившись к стенке.
Пассажиров всего человек тридцать, и тормознутые стюардессы медленно перемещаются с подносами, предлагая минералку и яблочный сок. Два часа потерпим, летали и похуже…
В аэропорту на рулёжках стоят два неживых яка, а один – под посадкой на московский рейс. Всё…
«Говорил тебе – жопа…» - зевает Бурков.
«Куда нам теперь?»
«Нанесём визит вежливости хозяевам аэродрома, посмотрим чем они тут дышат.»
«А как ты думаешь, ЗЕТ тут уже присутствует?»
«Уныние тут присутствует…»
И он кивает на витрину местного киоска, где в широком ассортименте представлено местное пиво с красочным брендом «ЗАЙКА МОЯ». Роль героини в данном случае исполняет трясущаяся в неизвестном танце грудастая девица в мини-юбке.
«Вот гляди, какие у них тут зайки…»
«Интересно, какие тогда у них зайцы. Даже представить страшно…»
Мы выходим на улицу. Обычный провинциальный пейзаж. Несколько таксистов скучают в ожидании пассажиров, чахлые кусты обрамляют огромные бетонные буквы: СЧАСТЛИВОГО ПУТИ. Восклицательный знак не выдержал испытания временем и валяется рядом, похожий на обычный дорожный столб.
«Вон гостиница, кинем кости…» - кивает Влад на трёхэтажное кирпичное здание.
«Стиль «ранний Брежнев»…» - констатирую я.
«Зуб даю – у них нет горячей воды, а в буфете дают сметану в гранёных стаканах.»
Очень может быть…
«Номер можете выбирать любой. Гостиница пустая.»
Администраторша не в восторге от нашего присутствия. Проще всё-таки дремать за стойкой, чем обслуживать каких-то двух странных субчиков, да ещё и с московской пропиской.
«Цель приезда укажите!» - бесстрастно говорит она и наблдюдает за тем, что мы выдумаем.
«Пиши «командировка», Киса. Ну не турист же ты, в конце концов!»
«Да я уже пять остановок, как не турист…»
Как ни странно, она вспоминает этот старый анекдот про автобус, и слабая тень улыбки касается её губ.
«Номер двести два, мальчики!» 
«Лучший???»
«Оцените!»
Рядом с двести вторым действительно расположен маленький буфет, за его стеклянным прилавком и впрямь виднеются три стакана, наполненные сметаной.
А из крана течёт только холодная рыжая вода.
«О! Неожиданности не случилось…» - бормочет Бурков, разглядывая стены, окленные обоями в диковинных листьях фиолетового цвета.
«Да. Брежнев. Ранний. У нас в родительской квартире такие обои были, когда я в третий класс ходил…»
«Ладно, большой крокодил, сразу к сильным мира сего отправимся или паузу сделаем?»
«Конечно сразу: сделал дело - запей смело… Только запомни – это не они сильные, это мы сильные. Так… Установка для переговоров…»
«А телевизор тут только первый канал показывает, да и то рябь сплошная.»
«Да брось ты его! Пошли…»
За дверью с заурядной неряшливой надписью ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН скрывается длинный слепой коридор с холодными моргающими трубками. Линолем протёрт до дыр, из-за массивной коричневой двери слышится начальственный голос:
«Дашка, набери мне Какулина! Где этот хрен целый деходит?»
Мы с Бурковым переглядываемся и стучим в дверь…
Дашка молода и очаровательна, а сам начальник низкоросл, лыс и уже обзавёлся пивным животом, обтянутым форменной рубахой голубого оттенка.
«Рябченко. Эдуард Эльдарович. Чем могу???»
«Мы представляем руководство одного из крупнейших российских туроператоров…»
«ЗЕТ-ТРЭВЕЛ?»
«Нет, ДИР-ТУР… Начальник отдела чартерных перевозок и начальник отдела маркетинга…»
Вот это у ребят темпы, вот это охват. И здесь уже успели наследить. Опять придётся за ними пыль глотать. Многостаночники хреновы…
«Имеем намерение обсудить с вами вопрос возможного дальнейшего сотрудничества.»
«Легко. Только Какулина разыщем… Дашка!»
Она машет рукой, мол, ничего нового…
«Дочь моя… Стажирую…»
«А Какулин – кто?»
«Зам мой. Вот это спец по всяким там чартерам…»
«Хорошо, если спец – договоримся быстро…»
«А зетовцы от наших услуг отказались. Сказали – не сможем обеспечить необходимый уровень качества…»
«Если не возражаете – мы пока посмотрим, оценим наши совместные возможности.»
«Да ради бога. Вот только с Какулиным было бы лучше… Дашка!»
«Батя, не ори, вроде дозвонилась… Иосиф Сергеевич, зайдите к Рябченко. Срочно!»
«Ну вот, десять минут подождём. Может, чайку, кофейку или ещё чего покрепче?»
«Чайку, пожалуйста…»
Дашка начинет возиться с чайником, резать лимон, ставить на поднос блюдца и чашки, находит в шкафу несколько шоколадных конфет.
«Угощайтесь…»
В это время за дверью слышатся торопливые шаги, она распахивается и в неё еле протискивается двухметровое небритое тело, одетое в видавший виды аэрофлотовский плащ.
«Вот, Ёська, по твою душу тут с Москвы опять… Другие, правда…»
Мы жмём друг другу руки, размещаемся вокруг стола, отхлёбываем горячего чаю и начинаем деловые переговоры:
«Сколь положите???» - сразу в лоб задаёт вопрос Какулин.
«Сколь наши конкуренты плюс один ма-а-а-ленький процентик…» - находит нужные слова Бурков.
«Э, товарищ! Так дела не пойдут. Думаете – провинция, так и развести в самый раз?»
«Ну смотри, Ёся, сюда. Вот Ижевск. Там много туристов и много агентств, предпочитающих работать с нами. Международный статус аэропорта для них – только у вас. Трансферы мы организуем сами. Если хотите, можете принять в этом участие.»
«Хотим…»
«Челны и Нефтекамск  тоже заинтересованы в беспересадочных чартерах. Всё лучше, чем через Казань.»
«Лучше…»
«Всё остальное для вас просто далеко. Что Уфа, что Ульяновск, Самара и так далее…»
«Так на чём сойдёмся???»
«Три процента. Без торга. Иначе из Бегишева вашего в будущем сезоне не полетит никто!»
«Ну ты чё так жёстко? Посидели бы, поговорили…»
«А в щёчку поцеловать тебя не надо?»
«Не-а…»
«Тогда готовим договор о намерениях?»
«Готовь, Лев Толстой. Только шрифт сделай покрупнее. А тот у нас здесь очки нормальные в дефиците…»
На этом первую часть задания можно считать выполненной. На сегодня все рейсы из Бегишева уже улетели, пассажиров почти нет, разве что у кассы стоит маленькая очередь страждущих воспользоваться шикарными услугами Эдика, Ёси и их подопечных.
«Ну что, попробуем ЗАЙКУ?»
«Да, и ещё какое-нибудь кинцо возьмём. Для фона…»
В итоге весь скромный ассортимент гостиничного буфета, несколько больших пузырей ЗАЙКИ МОЕЙ, а также самопальный диск с прошлогодним хитом «Троя» оказываются у нас на столе.  Бред Питт начинает свои битвы, а мы с Владом откидываемся на спинки неудобных стульев. Ранний Брежнев, что с него взять?
«Договор конда кропать будем. Сейчас или завтра с бодуна?»
«Завтра! И завтра же в Ижевск.»
  «Кстати, как нам туда добраться?»
«Вот Ёсю и озадачим, проверим голубчика на вшивость…»
«Кстати, а кто летать отсюда будет – ТАТАРСТАН?»
«ТАТАРСТАН. Или ОРЕНБУРГ. Найдём. В этом сезоне воздуху много, земли мало. Авиаторы как шёлковые ходят…»
ЗАЙКА оказывается приторной бурдой на карамельном солоде, Ахилл, Гектор и Парис со своей американской «Илиадой» уже осточертели. И в это время у меня звонит телефон. Икрам, кому же ещё…
«Киса, как дела?»
Я давно научился докладывать Икраму. Его нужно в самом начале заинтриговать какой-то интересной новостью, а про остальное он и не вспомнит.
«Мы вели переговоры с Ёсей Какулиным. Завтра подпишем предварительный договорчик.»
«Требует три процента!» - кричит в трубку Бурков.
«Скажи Владу, пусть насчёт процентов всё посчитает… И завтра пемещайтесь в Ижевск, там дел много…»
«Уже строим маршруты…»
«Я вам тут сюрприз один приготовил.»
«Что-то ужасное?»
«Наоборот – красивое. Но пока не скажу… Ладно, на сегодня - отдыхайте…»
«Наливай. Начальство велело отдыхать…»
А наутро Какулин легко подмахивает предложенный нами текст договора и отправляет нас с Бурковым в Ижевск на  грузовом Ан-26, то и дело попадающем в воздушные ямы и очаги турбулентности. После часа мучений в грузовом отсеке мы попадаем в удмуртскую столицу, сложенную из безликиго серого кирпича с небольшими вкраплениями дореволюционной архитектуры.
Попав в город, мы с Бурковым с ходу заселяемся в старую советскую гостиницу «Турист», тем не менее считающуюся лучшей в Ижевске.
Кинув шмотки на пол, мы в изнеможении валимся на кровати:
«Нет, то, на чём мы сюда прилетели – это сильный агрегат…» - только и может сказать Влад.
«А мы им теперь: дорогие туристы, вы полетите в Анталью из шикарного аэропорта Бегишево в комфортабельном Як-42…»
«Як за кордон не пустят, наш случай - только Ту-134…»
  «Не принципиально… Давай так: тихий час, а потом пойдём прошвырнёмся. Я тут вообще в первый раз. Интересно…»
Мочание Буркова говорит само за себя. Мы проваливаемся в сон, а около пяти в дверь кто-то начинает стучать. Да так, что не открыть просто невозможно…
Я лениво ворочаю ключом и вижу на пороге комнаты Жанну, одетую в свой любимый тёмно-зелёный деловой костюм…
«Мальчики, вы мне не рады???»
Влад с трудом врубается в происходящее:
«Ущипните меня…»
А она легко трогает его за плечо:
«Щипать – это как-то грубо. Выбирай: поцелуй или щелчок по носу.»
И, не дожидаясь ответа, дотрагивается ногтем до кончика…
«Меня Икрам прислал… Хотел Лину прислать, но потом передумал. А вы мне рады???»
«Ещё как! Пойдём гулять по городу?»
«Собирайтесь, двоечники! Встрачаемся в лобби через пятнадцать минут!»
Через пять кварталов от отеля я пытаюсь разглядеть неоновую вывеску красного цвета:
«Ребята! Возможно, я сошёл с ума, но это – МУЛЕН РУЖ…»
«Сильно!»
Действительно, красная мельница становится всё отчётливее по мере приближения.
«Неужто кабаре посмотрим?» - облизывается Бурков, всё сильнее сжимая жаннину руку.
«Коты мартовские…» - только и может вымолвить она.
Дверь в МУЛЕН РУЖ открывается с трудом, в холле полутёмный гардероб, огромное зеркало во всю стену и навязчиво пахнущий цветочным мылом туалет. Рядом – курилка, где кучкуются несколько мужчин в костюмах и галстуках.
«О! Цивилизация,,,» - шепчет Влад, предвкушая не очень трезвый вечер…
В зале действительно имеет место довольно большая сцена с софитами и музыкальными колонками, микрофонами и прочей техникой. Жанна свободно занимает один из столиков поближе и начинает командовать:
«Меню, будите любезны…»
«У нас действует система самозаказа.» - предупреждает её худосочный дяденька со значком МЕТРДОТЕЛЬ.
«Да… Как интересно… И что нам надо делать?»
«Подойдите к барной стойке и закажите всё, что вам понравится… Вон туда…»
Я встаю, предварительно поинтересовавшись:
«Что пьём, что едим???»
Жанна отвечает:
«Коктейльчик какой-нибудь, покрепче…»
«А мне антрекотище потолще… И водочки попрохладнее…»
Именно так я формулирую свой запрос бармену, скучающему за стойкой.
«Напитки я сейчас сервирую и принесу. А вторые блюда… Вот, видите дверь справа от сцены? Идите туда…»
Я заинтригован. Я иду туда, словно ожидая увидеть что-то в стиле пещеры неожиданностей в провинциальном парке культуры.
Реальность превосходит все ожидания: за дверью – хорошо знакомая с детства обычная столовская раздача, за которой хорошо просматриваются огромные кастрюли на плите, поварихи в нечистых белых передниках и необъятных размеров кассирша в конце прилавка…
Мой рот открывается как-то сам собой:
«О…»
«Многие так говорят…» - вздыхает повариха – «Мясо тушёное, плов, минтай жареный…»
«Мясо тушёное. Шесть порций,» - заказываю я, изучив в меню выход блюд и цены.
В итоге я удивляю Жанну и Влада не только видом столовского подноса и алюминиевыми вилками, но и ценами этих роскошных блюд – по двадцать три рубля за порцию…
«А коктейль вполне сносен…»
«Да и водка ничего…»
Метрдотель опять подходит к нам:
«В девятнадцать часов начинается шоу, сервироваться будут только напитки из бара. Если вы остаётесь – с вас по двести рублей…»
«Скажите, а  кто придумал эту схему организации?»
«Все претензии просим в письменном виде направлять нашему руководству. Юридический адрес – Ижевск, улица Орджоникидзе, дом один. Столовая номер пять…»
«Судя по всему, у вас часто такое спрашивают…»
«Да…» - констатирует он и медленно перемещается к соседнему столику.
Как ни странно, представление нам кажется вполне интересным. А публики… Яблоку не упасть.
Именно в такое время, как правило, должны случаться звонки от Икрама, и он не нарушает традицию:
«Я смотрю, веселитесь…» - недовольно цедит он в трубку.
«Да, рабочий день окончен…»
«Вот что, орлы… Сутки вам на решение всех вопросов. Послезавтра утром жду в Москве… Ясно?»
«Ясно… А что случилось»
«Пока не случилось, но может…»
Он явно зол и не собирается этого скрывать. Короткие гудки тревожно звучат в трубке... 
«Что это с ним?» - задаю я риторический вопрос коллегам.
«Какая-то там хрень против нас затевается. Думаете, зачем он меня в Ижевск сослал? На вас, красавцев, полюбоваться?»
«А ну, Жанка, колись. Что знаешь?»
«Вызывает он меня к себе.  Там уже сидит Амир. Весь красный. Икрам его спрашивает, мол, не дошло ли ещё дело до суда?»
«А какое дело-то?»
«Я так поняла, кто-то из туристов слил нас журналистам, а Икрам боится, как бы не дошло до разбирательств...»
«Ну вспоминай, чем за последнее время замазалась!»
«Да не знаю я... Разве что из рекламника кто-то недоволен...»
«Так. И дальше что было?»
«Лину вызвал. Пошептались они вдвоём, решили меня...»
«Послать подальше?»
«Типа того...»
«Короче, граждане!» - пытается резюмировать Бурков – «Пока поводов для пессимизма я не вижу. Однако, будьте осторожны...»
Но что-то весь наш вечерний задор резко сдувается, коктейльчик перестаёт быть вкусным, а небольшая доза горячительного неприятно давит на мозг.
Трепетная ночь отменяется. Влад врубает какой-то скучный футбол, я тихо валяюсь на койке, не в силах заснуть. Утром он берёт нам три билета на поезд, мы обходим пешком с десяток ижевских турагентств и отправляемся в Москву.
«Эх, а как бы по местным кабакам погудели...» - вздыхает Жанна, наблюдая из окна купе удаляющийся вокзал.
В вагоне душновато и грязно.
«Прибываем в десять тридцать...» - говорит Влад – «Придётся сразу в офис переться...»
Так и происходит. Двадцать минут на метро, пять минут пешком, несколько секунд на лифте, и мы у хорошо знакомых дверей ДИР-ТУРА. Мы открываем, пропуская нашу девушку внутрь, и слышим резкий окрик:
«Все сумки, чемоданы в сторону. Сами руки за голову и на пол!!! Лицом вниз!!!»
«О! Маски-шоу...» - только и может сказать Бурков.
«Лицом вниз, сказал!!!»
Этот в камуфляже и маске, судя по всему, шутить не намерен. Сколько их тут и кто они? Похоже, Икрам позавчера знал, что затевается какая-то катавасия, но вряд ли, что такая.
«Давно тут лежите?» - спрашиваю я у оказавшегося рядом Вугара.
«Часа полтора... У меня рейс в Домодедове, не успеваю билеты привезти. Что делать???»
Он пытается поднять голову и что-то объяснить, но захватчики неумолимы:
«Вести себя тихо! На допрос – по одному!»
Во как! Тут ещё и допрос предполагается.
«Вот ты... С билетами... Встал, руки за голову... И в кабинет – шагом марш!»
Ноги Вугара держат плохо, руки затекли.
«Давай, немочь бледная!!! Шевели батонами...» - хором подгоняют его автоматчики.
Интересно, кто это? Менты? Вряд ли. Разве что ОМОН. Но чего бы вдруг мирный офис Икрама подвергся атаке ОМОНА? Он же не террорист...
А вдруг кто-то навёл, настучал – гнездо терроризма, готовят взрывы,  а ещё лучше – финансируют бандформирования...
А может это...
В это время в помещение холла входит какой-то высший чин в начищенных до блеска чёрных ботинках на солидном каблуке и в форменных штанах серо-зелёного цвета.
О! Лампасов нет...
Ясное дело. Не генерала же к Икраму пришлют. Так... Майоришка какой-нибудь. Ну подполковник...
«Подполковник Толстиков!» - собирается он докладывать по телефону.
Толстиков... Вот и познакомились. А фамилия, как ни странно, какая-то позитивная...
«Курьера отпускаем!» - начинает командовать Толстиков, - «Пусть везёт свои билеты. Туристы не виноваты...»
Благодетель... Может, у нас не всё так плохо???
«Следующего заводи...»
И моего виска касается дуло «Калашникова»:
«Встаём...»
Судя по всему, все наши сотрудники уложены в холлах и коридорах, а эти оккупанты, числом не более десятка, перешагивают лежащие тела, как у себя на курорте. Один из них, то и дело тыча в спину, доводит меня до комнаты отдела продаж, где расположились люди в штатском. Их одинаковые костюмы и однотипные галстуки настораживают и одновременно нагнетают тоску.
«Паспорт...» - тихо говорит один из них, как только я усаживаюсь на стул.
«Пожалуйста...»
«Достаньте ваш телефон, отключите звонок и положите вот сюда на стол!»
«Вернёте?»
Он, не отвечая, достаёт из портфеля пустой бланк протокола и предупреждает:
«Дача ложных показаний преследуется по закону...»
Возможно, гражданин, ваша дача и состоит из ложных показаний. Или из соответствующих дивидендов... С вас станется... А вот моя дача – точно честная, досталась в наследство от родителей, используется по прямому назначению – для скромного летнего отдыха...
«Ваша должность?»
Он, как бы нехотя, отрывается от писанины и пытается смотреть мне в глаза. Вроде бы обычный человек. В чём-то даже симпатичный. Но почему-то решивший, что он может определять, виновен другой или нет. Повышать на него голос, тыкать стволом автомата, держать лежащим на грязном полу, вести на него протокол...
Интересно, а каким он был в детстве? Паинькой, шпаной или ябедой? И что повлияло на выбор  его профессии? Желание давить, унижать? Или мама посоветовала?  Или он такой идейный: встанет, однако, во весь рост, да как скажет:
«Руководство вашей компании подозревается в сокрытии налоговых платежей в особо крупных размерах!»
А вот здесь, дяденька, вам и не подфартило:
«Я начальник отдела маркетинга и рекламы...»
Крыть-то нечем... С рекламы только шерсти клок. А что такое маркетинг, этот деятель вообще вряд ли соображает... Мильоны вас...
А Толстиков?
Тот сидит с умным видом, демонстрируя всем гримасу: да ну его, давай следующего.
Человек в маске выходит в коридор, препроводив меня в соседнюю комнату и цыкнув:
«Из помещения не выходить, сидеть тихо!»
Кто же следующий? Наверное, Бурков – улеглись-то вместе...
Действительно, Влада запихивают в мою комнату всего минут через двадцать.
«Ну чё, сильно давили?»
«Детские шалости...»
«А как ты думаешь - кто это?»
«Насколько я понял, налоговая полиция... Но дилетанты те ещё... Ни фига в туризме не шарят. Наши чартеры – узловой элемент экономический, а они сидят, носами кивают... Вот отпустили меня почти что сразу... Тормоза...»
«Ну и радуйся!»
«Радуюсь, что цел... Но работы мы, Киса, похоже, лишились...»
«Думаешь?»
«К бабке не ходи! Даже если сейчас Икрам как-то сможет выкрутиться, к концу сезона они его... Нас... Придавят...»
«Эти???»
«Да не эти. Эти – инструмент... Это всё ЗЕТ... Явно их подстава...»
«Ну что они – прям в виде бумаги донос написали?»
«Зря сомневаешься, так оно и было. И теперь они этот донос попытаются нашему Икраму продать за максимально возможные денежки...»
«А цену вопроса ты представляешь?»
«Пока нет. Там – посмотрим...»
Он абсолютно серьёзен:
«И первое, что тут попадает под раздачу – это наши чартерные программы...»
«То есть тебе вольют звездюлей???»
«Не радуйтесь, это всем нам их вольют. Ты думаешь, турецкие отельеры в интернете не тусуются, газет не читают???»
«Читают... Но если сезонная программа проплачивается в срок, то проблем быть не должно...»
«Хорошо. Наши коммитменты заполняются?»
«Ну, это только Лина тебе точно скажет...»
«Сказала... Три дня назад... Полный швах...»
А вот это – серьёзная фишка: если кредитный депозит, положенный Икрамом на счета гостиниц, не работает, если продажи меньше расчётного уровня, всё – мы в полной жопе. И других слов тут не подобрать. Лучше собирать... Чемоданы, саквояжи, полиэтиленовые пакеты – кому что...
«Бурыч, чё делать???»
«Господа офицеры в дворники... А дамы – на панель... Что тут скажешь???»
«Ну вот представь себе: самый заурядный журналюга не пройдёт мимо информации про наши «маски-шоу». Сварганит писульку, придумает комментарий... В котором именно мы с тобой и  будем выглядеть вурдалаками.
«Хорошо, понятно. Ты хочешь сказать, что после этого ни один турист больше не воспользуется нашими услугами?»
«Ну да, что-то в этом смысле... Хотя идиотов на свете  много...»
«Интеллигенция... Самокритика, суицидальные синдромы...»
«А ты  в чём этот свой икрамовский патриотизм черпаешь? Просто игры взрослых мальчиков???»
А ведь он прав: почему я должен болеть за какого-то капиталиста, эксплуататора, упыря, сосущего из меня жизненные соки в целях индивидуального обогащения??? Вот и получается, что игры...
«На разведку надо сходить. А то сидим тут взаперти...»
«И как сходить?»
«В сортир попросимся, может сжалятся...»
И Влад начинает стучать кулаком в дверь.
Через минуту в её проёме появляется двухметровый боец в бронежилете:
«Кто стучал? Чего хочешь?»
«В туалет хотим...»
Он реагирует не сразу, но всё-таки снисходит до доброты:
«По одному! Три минуты на все дела. Не вернёшься – мало не покажется...»
Я иду первым. Коридор офиса до сих пор завален лежащими телами, икрамовский кабинет открыт, сам он сидит на своём месте в окружении десятка «гостей». На столе кипы бумаг, папки, изъятые компьютеры.
Серверная распахнута, все шкафы в ней выпотрошены. Лёху допрашивает какой-то маленький человечек в погонах старшего лейтенанта.
При возвращении мне встречается Амирбек в сопровождении двух конвоиров, толкающих его к выходу.
«Арест???» - пытаюсь шёпотом спросить я его, но один из бойцов резко обрывает:
«Не разговаривать!!!»
Чуть позже Буркову попадается навстречу бухгалтерша Земфира, которая произносит одно короткое, но ёмкое слово:
«Хана...»
Он возвращается, повторяя его то и дело, даже смакуя и распевая на разные лады.
«Эй, Кисуля, не кисни! Давай лучше построим пару прогнозов, что нас ждёт дальше.»
«Ну давай... Вся эта байда продолжится сегодня до конца рабочего дня...»
«Скорее, чуть дольше. Но начальство уедет уже совсем скоро – главные дела сделаны.»
«А какие – главные дела?»
«Эта мерзость у них называется «выемка». Её они уже закончили. Сейчас погрузят и увезут. А допросы будут чинить ещё долго. Спешить им некуда...»
«Как думаешь – Амира арестовали?»
«Навряд ли. Он малый задиристый, мог ляпнуть чего не то, а им не понравилось. Попугают, помурыжат, отпустят...»
«Ну хорошо. А Икрам?»
«А Икраму в самое ближайшее время будет сделано интригующее предложение...»
«От которого тот не сможет отказаться?»
«В том-то и дело, что сможет. Дилемма...»
«Взятка?»
«Называй, как хочешь. Плата за услуги, откат...»
«А деньги у него есть?»
«Хороший вопрос. Может и осталось кое-что нерастраченное от кредита...»
«То есть про Ёсю Какулина нам придётся забыть?»
«Да. И всё население Ижевска вместо барной улицы Мармариса будет оттопыриваться в местном кабаре МУЛЕН РУЖ...»
Бурков прав: тупичок получается. Неужели придётся работу искать?  В наше время это дело хлопотное и длительное, не хотелось бы. А пока не найду – извозом опять заниматься, как на исходе двадцатого века?
С этими невесёлыми мыслями мы и расходимся по домам, когда автоматчики получают приказ заканчивать свою операцию. Их главный хриплым голосом вещает:
«Граждане сотрудники! Завтра на работу можете не выходить. Офис будет закрыт до особого распоряжения!»
С одной стороны, хорошо. Но на душе как-то пакостно…
«Представляешь, это у них служба такая – каждый день новых людей на пол мордами вниз укладывать, а потом водить на допросы…»
«Ладно, валим отсюда, пока они не обиделись…»
Ночь темна и не предвещает ничего хорошего, да и следующий день тоже…

7. ХРОНИКИ ЦЕНТРАЛЬНОГО ОФИСА

Икрам провёл несколько неприятных часов. Сначала его мучили неудобными вопросами десять бесцеремонных людей в униформе и без, тыкали в нос какими-то бумагами, даже пытались орать, стараясь вызвать в нём приступ животного страха…
Страха от перспективы оказаться за решёткой, получить удары кулаками и даже ногами во все части тела,  лишиться всех денег,  а самое главное – остаться до конца жизни без мечты…
Эх, отельчик ты мой маленький, бедуинами не достроенный, где ты теперь???
Ему чертовски хочется спать, но эти мордовороты всё сидят в своих креслах и даже не пытаются уходить. Наконец, около десяти часов в кабинет пружинистой походкой входит Толстиков и приказывает своим бойцам покинуть помещение.
Похоже,  дело близится к кульминации – заключает Икрам, пытаясь принять максимально бодрый вид. Кто знает, что от этого упыря ожидать?
«Курите?» - спрашивает Толстиков.
«Нет…»
«Но это не важно. Пойдём прогуляемся по скверику…»
По какому ещё скверику? Тут до ближайшего шагать да шагать…
Но прямо у выхода из офиса Толстиков достает из кармана пачку «КЭМЕЛА», ручку и пишет: 300.
«Увидел?»
«Увидел…»
«Срок – до конца пятницы. Пока…»
И он растворяется в толпе прохожих, словно его и не было с его наездами, бронежилетами, масками и автоматами…
Икрам остаётся один на однин с бедой, получающей зримые очертания в виде трёхсот тысяч в иностранной валюте, да ещё и через несколько дней. Что делать-то?
Так… Предположим, триста тысяч из кредита мы как-то изымем. Недоплатим за гостиницы, трансферы и ещё всякую мелочёвку. Но их ещё обналичить надо.  Как?
Придётся опять беспокоить Вагита… Нет, лучше этого… Как его? Лищука. Задача явно для его уровня. А Вагит – чем меньше знает, тем лучше…
Лишук долго не берёт трубку, но, наконец, отзывается.
«Андрей Станиславович?»
«Здравствуйте, Икрам. Есть проблемы?»
«Есть. Надо встретиться…»
«Давайте через полчаса. В скверике…»
И этому тоже в скверике??? Они что – сговорились?
А, может, и впрямь сговорились? Может, они вообще заодно. Может, они все мои шаги фиксируют, а потом ржут над тем, как я для них их же деньги обналичиваю?
Но делать нечего. Так же, как и при взятии кредита, так и при этом коррупционном наезде – попал в колею, не выберешься…
Через полчаса Лищук прибывает без опоздания. На лице его наигранная улыбочка:
«Добрый день… Добрый?»
Этот сучонок точно всё знает!
«Рабочий момент. Надо обналичить триста тысяч долларов.»
Лищук держит паузу, семеня коротенькими ножками по асфальту.
«Сумма немаленькая… Откат?»
«Типа того…»
«В данном случае я должен знать точно. Кому и за что будут направлены эти деньги.»
«Таково ваше условие?»
«Да, и не единственное…»
«А все сразу озвучить нельзя?»
Он ласково смотрит в глаза, вздыхает:
«А давай на ты…»
Можно и на ты,  ты тьлько дело говори, а то у меня уже пот по всему телу проступает. А это не к добру…
«Так вот, Икрам… Первое… Все условия кредита остаются прежними….»
«Хорошо…»
«Но второе… Мы озабочены возникшими проблемами и требуем дополнительного контроля.»
«Это как?»
«А проще некуда. Завтра, после того как ты рассчитаешься с налоговиками, ты подпишешь приказ о назначении твоим заместителем Лищука Андрея Андреевича. Это мой сын. Мне кажется, вы сработаетесь. Он мальчик грамотный, в Америке стажировался…»
«Это что же – кризисный управляющий???»
«Ну я же тебе сказал – зам. Зачем так грубо – кризисный…»
«А ещё чего?»
«А ещё… Поступай-ка ты учиться на юридический. Да хоть заочно. А то, как мне сказали, юрисконсульт  твой оказался не на высоте. Капитана на хер послал… Ну зачем?
Вроде приличные люди…»
«Так. Если у тебя всё, у меня есть одна просьба…»
«А вот твои просьбы будут рассмотрены после успешной встречи с господином Толстиковым. Понятно?»
«В общих чертах…»
«Да ты, Икрам, не переживай так. Со всяким такое может случиться…
Ага, гадёныш. А ты сделаешь так, чтобы побольнеее. И карман себе набить не забудешь…
«Ладно. Я всё понял. До пятницы…»
«Ну и ладушки!»
  Ладушки тебе. У бабушки… У таких жлобов вообще бабушки бывают?
А ловко они меня! Теперь ни пукнуть, ни вздохнуть. Ну на ближайшее время план игры понятен: триста косарей зелени попадают с помощью этого урода Толстикова и склизкой пиявки Лищука к ним в общак. И до ноября, скорее всего, они могут нам дать поработать.
Хотя… Уже есть несколько сот недовольных туристов… Несколько очень озабоченных отельеров. Репутация уже ниже разумных пределов и надо как-то успокоить журналюг.
Интересно, а какая-нибудь тварь это самое вчерашнее маски-шоу снимала? Да хоть скрытой камерой, это ещё захватывающе? Если снимала, то дела совсем плохи…
И этого сучонка Андрюшу придётся принять…
А ведь это рейдерский захват, как по нотам! Ну сейчас он помелькает в СМИ, меня они потом выкинут, а к новому сезону скажут, мол, антикризисные меры принесли положительный результат…
Фирма санирована – это у них так называется.
Тут ещё вопрос – что с Амирбеком делать?  Где-то его держат и никакой информации. А на этом парне многие наши дела завязаны. Выручить бы его, да сам сейчас в дерьме, никто и слушать не станет…
Попав, наконец, домой, он в одежде заваливается на диван и спит до следующего утра. Сердце болит… Ну ведь никогда такого не было, разве что голова с жестокого похмелья. А тут… Ушатали своими нервотрёпками. А ведь и сорока нет, скакал бы жеребцом по горным дорогам. Москву ему подавай…
Но он гонит эти неконструктивные идейки прочь, хватит уже нюни распускать – что сделано, то сделано.
И аптекарша долго предлагает ему разные таблетки, выслушивая как и что у него болит. А бабки из очереди шипят, словно змеи из серпентария: понаехали к нам с Кавказа, ладно бы здоровые, так они ж больные все… Нам это надо???
Приняв двойную дозу, он садится за руль своего BMW и рвёт на старте, словно Шумахер на своей формуле. Из магнитолы доносится какая-то не очень свежая пошлятина:
«Хали-гали… Паратрупер… Нам с тобою было супер…»
Интересно всё же, а как там компаньончики мои дорогие себя чувуствуют? Что-то давно не звонили. Многовато, видать, наших общих  денежек закрысили…
Кстати, по сути все эти наезды не только на меня, но и на них тоже. Пусть поучаствуют материально…
Около офиса все парковочные места уже заняты. С чего бы это? За ДИР-ТУРОМ изначально было закреплено целых пять мест, теперь на них стоят какие-то чужие машины. Ладно, не до таких разборок сейчас… Лифт работает, но дверь офиса закрыта и заклеена бумажкой со смазанной синей печатью.
А вот и хрен вам! – возмущается Икрам, отдирая её.
Телефоны выключены, всё обесточено…
Приходится принимать какие-то экстренные меры. К кому тут обращаться?
Ну, Толстиков ждёт нефиговую сумму, до её передачи с ним и разговаривать-то не о чем. Придётся опять беспокоить Лищука…
А здорово они всё разыграли. Ведь знали, что придётся у них в ногах валяться. Причём, выпрашивая по мелочи:  включите свет, включите сайт… Коррупционеры хреновы…
«Андрей, добрый день…»
«Привет! Электричества, наверное, захотел?»
Дать бы тебе по сопатке, скотина…
«И не только электричества. Присылай-ка ты своего антикризисного сына. Ведь это же его задача организовать нормальную работу компании даже в экстремальных условиях?»
«Ну что же, рассуждаешь правильно. Будет тебе мой сын, сегодня же. Только – ты понял?... Всё должно быть оформлено официально.»
«Понял я, понял…»
«Хорошо, до связи…»
Видал я в гробу такие связи. И вы****ка твоего тоже…
Ну вот теперь надо бы заняться персоналом: собрать всех в офисе, по возможности успокоить, надавать разных заданий. Представить этого антикризисного упыря. Короче, сделать вид, что не всё потеряно…
А вправду, оно ещё не всё потеряно???
В дверном проёме показывается улыбающаяся морда Амирбека:
«Шеф...Потеряли меня?»
«Извини, Амир, не было возможности тебя спасти, самого трясли – мама не горюй…»
«Чем всё кончилось-то?»
«Много хочешь, тут всё только начинается. Ты сначала расскажи, что с тобой было, а потом обсудим, что делать…»
«Ну что, эти налоговые передали меня местным ментам, те посадили меня в обезьянник, потом в КПЗ, начали шить дело о нецензурном оскорблении лица при исполнении служебных обязанностей…»
«И чё?»
«А этот капитанишка диктофон почему-то не включал, всё обвинение на его заявлении только и может держаться… Короче, писать он ничего не стал. Отмудохали меня с пристрастием да отпустили с миром…»
«Больно?»
«Ах… Умеют же, сволочи. В анатомии хорошо разбираются – ни одного синяка, смотрел…»
«Ладно. Ты мне скажи, у нас много таких недовольных туриков, от которых можно ожидать какой-нибудь реальной подлянки?»
«Ну смотри: семеро с исками про некачественное обслуживание – еда невкусная, номера грязные.
«Бытовуха… Но это не так страшно…»
«В принципе да. Но вот в последнее время стали поступать рекламации из инфо-туров. Вот это странно…»
«Да, вспомни – Жанну мы отослали подальше, пока не устаканится. А оно видишь как…»
«Сдаётся мне, что натиск теперь возможен со всех сторон...»
«И в любое время...»
Что сейчас обсуждать? Сегодня главное – расчёт с Толстиковым и встреча с этим слизняковым Андрюшей, будь он не ладен...
«Ладно, иди, Амир. Только далеко не убегай... На связи...»
«ОК, шеф!»
Настойчивый звонок не предвещает ничего хорошего. Действительно, это Лищук-старший:
«Ваши авуары, сэр!»
«Ты где?»
«Да вот он я!» - почти кричит он, распахивая икрамову дверь.
На стол для совещаний он плюхает стильный серый чемоданчик и ловким движением открывает его:
«Прошу!!!!»
Икрам смотрит на эти пачки с полнейшим безразличием: пришло и ушло. А в карман и не попало.
«Пересчитывать будешь?»
«Да ну...»
«Тогда подпиши. Вот здесь...»
Он рисует свою закорючку и отодвигает бумагу в сторону.
«Держи...»
«Что – и читать не будешь???»
«Не, Андрюша... Спасибо тебе...»
Лищук уже разворачивается, чтобы выйти, но вдруг напоминает:
«Не теряй нюх, Икрам!»
Ну вот, теперь пообщаться с этим взяточником, с этим оборотнем в офицерских погонах, всучить ему этот дурацкий кейс и можно возвращаться к прежнему ритму жизни...
А, как же... Прежнего ритма уже не будет.
НИКОГДА...
Толстиков не заставляет себя ждать, они договариваются о встрече, и через час чемодан переходит в его руки.
«У меня есть одно небольшое условие…» - робко говорит Икрам.
«Слушаю…»
«Хотелось бы увидеть донос… Кто? Когда?»
«Ах, да, конечно… Вот папочка, в ней всё и увидите…»
Икрам открывает её и видит заявление главного бухгалтера ООО ЗЕТ-ТРЕВЕЛ Алевтины Новиковой: ДИР-ТУР не платит налоги, ведёт незаконную деятельность…
Кто бы сомневался…
И Икрам берёт телефон:
«Лина! Свистать всех наверх! Завтра – рабочий день. Жду всех к девяти...»
И Бурков, и я, и Лёха, и, как в детской сказке, все-все-все получают приглашение на презентацию нового действующего лица, призванного разрулить сложившуюся ситуацию.
В девять Икрам свеж и даже бодр:
«Разрешите представить моего заместителя...»
Лина встревает с места:
«А в чём необходимость данной должности???»
«Мне было сложно уследить за всем и вся...»
«Короче говоря, не обеспечивалась необходимая результативность менеджмента...» - вклинивается Амирбек, удивляя формулировками всех, от секретарши до самого Икрама.
«Да, это так!»
Лищук-младший встаёт за трибуну и делает жест правой рукой: прекратите лишние дискуссии.
«Я!!!» - начинает он свою презентацию.
Пауза повисает в воздухе...
«Стажировался в Вашингтоне, работал в Лондоне и в Москве. И вот сейчас я у вас... И я считаю, что ДИР-ТУР болен, тяжело болен...»
«Чем?» - повисает анонимный вопрос из зала.
«Импотенцией.» - выдаёт Лищук, вызывая чуть ли не свист в задних рядах.
«Виагру предложите?»
«Что-то вроде того. И начнём с технологии продаж. Это вещь универсальная, относительно легко настраиваемая. И учебников про это написано достаточно...»
«А вы, мил человек, где  до нас  работали?» - спрашивает Лина.
«Я был кризисным управляющим Нарофоминского молочного завода...»
«И он – до сих пор жив???»
«Прошёл стандартную процедуру банкротства.»
«То есть – хана?» - спрашивает бухгалтерша Земфира.
«Ну... Да...»
«При этом вы считаете, что ТУРЫ и КЕФИР имеют схожую технологию продаж???»
Лина не намерена сдаваться, а Лищук принимает вызов:
«Да! И туры, и кефир продаются почти одинаково. Всё продаётся одинаково, надо только грамотно и вовремя составить план продаж. Почитайте литературу... Кстати, девушка, а вы кто по должности?»
«Я начальник здешнего отдела продаж. Прошу запомнить – Лина Посадская!»
А с него как с гуся вода:
«Очень приятно...»
Лине так и хочется сказать этому великовозрастному дилетанту:
«А мне – не очень...»
Хочется встать и уйти с этого дешёвого спектакля, с этой трагикомедии, в ходе которой рушится всё то, что она делала руками, придумывала, воспитывала, растила столько лет. Рушится уверенность в будущем этих по сути детей, которых она сделала реальными профессионалами.
Да и вообще он даже внешне гнусен: эдакий нагленький толстячок, без стыда, без мозгов и без совести...
Ей почему-то представляется, как мама моет этого гадкого бегемотика в ванне, намыливая мочалкой раздувшийся живот, распухшие ляжки, которые стягивают удивительно хиленькие, дряблые гениталии... И это у нас – мужской пол? Какая гадость!
«Предлагаю пари! У вас ничего не выйдет!»
Её голос звучит так, что все в этом зале начинают верить в то, что ещё не всё потеряно, что супостатам ещё можно показать не только дулю в кармане, но и настоящий огородный хрен с ботвой, повергающий в шок! Молодец, Линуля!
И даже Икрам, вроде бы отстранённо наблюдающий за происходящим, мечтает:
ну вставь ему эту морковку по самые гланды... Вставь, милая, вставь...
Недоросль долго думает, подстрекаемый залом. Но ведь Лондон и Вашингтон чего-то значат? В итоге из-за трибуны слышится негромкое:
«Ладно, согласен...»
Ну всё, дал слабину, получается... Но они же хитрожопые, скользкие, обуют – не уследишь... Давай, Лина,  обговори с ним все нюансы...
И она кладёт на стол небольшую папочку:
«Вот это – наш план продаж. Вот – видите – подпись, печать. Сможете достичь этих показателей в концу июня – я ухожу без разговоров. Нет – уходите вы...»
«Я – зам...» - пытается возразить он.
«Пока что вы человек, только что поставивший на кон свою карьеру. Если проиграете, я со своей стороны обещаю вам самые жёсткие последствия...»
«А персонал сохраняется?»
«Да. И обещаю, что они не будут заниматься саботажем.»
«А вы???»
«А я ухожу в отпуск... А? Икрам?»
Не самая глупая, но очень неожиданная идея. Ну пусть идёт, раз уж ей хочется. В прошлом году она вообще не отдыхала – имеет право!
«Иди, Лина. Только не пропадай...»
«Бог с тобой, Икрамушка... Я поеду на дачу... У меня коты... У меня георгины...»
«Договорились...»
«Юридически мы спор оформлять будем?» - интересуется Амирбек.
«Да ну его, так даже интереснее. Будет рыпаться – братков подключим...»
И Лина смотрит на реакцию Лищука, но, к сожалению, не видит в ней страха. Может, он и сам из братков? Тогда это совсем жёстко. Но дело сделано...
И тут проявляется Бурков, до того момента мирно дремавший возле окна:
«Это что же? Получается, мы на два месяца остаёмся без отдела продаж???»
«А ведь он прав...» - доходит до Икрама.
«А как же... А я?» - подаёт голос Лищук.
«А вы, молодой человек, эллотмент от коммитмента вообще отличаете? А Кирибати от Вануату?»
Бурков строг, как никогда.
«Нет, но у меня теперь несколько десятков человек в подчинении...»
«Ну, насчёт подчинения - посмотрим завтра. А так – в добрый путь.»
«Извините, а вы кто?»
«Я... Всего-то на всего начальник чартерного отдела. Чартер от регулярки отличаете? Или как Кирибати???»
Икрам в замешательстве: вот сейчас этот хлыщ расскажет всё отцу. А тот обидится, станет всякие финансовые проблемы чинить... На хрена теперь оно нам???
Правда, здорово ребята его разделали... Поделом. Но как теперь жить-то?
Как ни странно, папаша Лищук вполне добродушен:
«И не стесняйтесь! Учите! Воспитывайте! А что его заносит – так это по молодости...»
«Ты хочешь сказать, что и пари в рамках нашей... Работы?»
«Почему нет? Только если честное...»
Ну, про честное – это не тебе, сволочь, разглагольствовать. Впрочем, мы и сами... С усами...
А Амирбек решает серьёзные кадровые вопросы: все его сотрудницы написали заявления, приходится как-то убеждать  остаться. А они все хором:
«Уходим в ЗЕТ. Они нам дают зарплату  по ставке один и четыре. Сам-то не пошёл бы???»
Нет, не пошёл бы – сокрушается Амир. Да не в деньгах счастье, девочки!
  А с другой стороны – зачем мне такие? Выгоню, наберу новых. Это так… Технические работники, мильоны вас…
И у Лёхи те же проблемы: программисты в полном составе уходят, ребятки по железу пока думают. Что придумают? Те же один и четыре… Богатые твари, наглые… Как бы их подцепить по-грамотному? Хакер нужен, а где его теперь взять?
И у меня проблемы: Мурад то и дело посматривает на сторону, ноет, что зарплаты не хватает. Семья у него, понимаешь… Как будто, все вокруг такие холостые и свободные…
И дизайнера, похоже, придётся искать. Сашка в наглую прогуливает, толку от него никакого.
Со всеми этими вопросами мы приходим к Икраму, а он делает хитрое лицо и направляет:
«Обращайтесь теперь к господину Лищуку. Он уполномочен решать такие вопросы…»
Приплыли… К этому молодому человеку я лично соберусь зайти только по жизненно важной необходимости.
«Бурыч, чё делать?» - обращаюсь я к Владу, ища поддержки  и каких-нибудь конструктивных идей.
А он делает вид, что дремлет на рабочем месте, что не очень-то и в курсе, что это ему надоело:
«Не мельтеши, Киса… Тут пауза сформировалась…»
Во как! Пауза…
«Ну, ты будешь работать с этим?  Управляющим?»
«Буду. Я не могу закрыть чартеры до конца сезона. Пойми, тут всё сложнее, чем с твоей рекламой. И деньги другие. И понты тоже…»
«И что – на этого недоросля станешь пахать???»
«А ты в курсе, кто владелец ДИР-ТУРА?»
«В курсе – Икрам и его компаньоны…»
«Вот именно. Лищучок – так, попытка рейдерского захвата, не более. Потешится гнида и будет изгнана… Вон! Вот посмотришь…»
«Или даже Лина со своим пари его скинет?»
«А может и скинет, она может…»
«Короче, мы работаем в сокращённом составе…»
«Да. А ты как  думал?»
«Да так и думал. Только грустно это всё…»
«А мне кажется, мы довольно легко отделались. Контора работает, самолёты летают. Отели пока что наших туристов принимают…»
«Да, но…»
«Но есть проблемы с репутацией, с продажами, с имиджем… Но ведь это твои вопросы, Киса!»
Прав, сволочь, на все сто. И что я могу теперь сделать, когда всё в таком раздрае? А как было хорошо и даже интересно затевать эти пиар-игры с ЗЕТом, писать отзывы лже-туристов, хвалить себя, давить конкурента…
Вот мы и пожинаем плоды своих усилий…

8. ШОУ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
«Затеваем пресс-конференцию!»
Икрам вполне оптимистичен. Прошла всего лишь неделя с момента наезда. Страсти понемногу улеглись, бухгалтерша Земфира уволилась, хана отсрочена…
Приходится работать сокращённым составом. Но отдел продаж на плаву, младший Лищук очень старается…
Хотя Бурков остался один, Амирбек и я тоже.
Ладно, переживём. Персонал – дело наживное. Вот только как восстанавливать треснувшую по швам репутацию? Наше маски-шоу не просто показали по всем каналам, но сопроводили ехидными комментиариями. Мол, ещё одна фирма-однодневка потерпела финансовый крах и не пора ли ввести для таких случаев официальные гарантии.
Пятьсот туристов не улетели вовремя!!! Наблюдаются массовые случаи овербукинга!!! Слышим звон, да не знаем, где он…
Для этого пресс-конференция и предназначена.
Рассылаемые пачками релизы с разъяснением ситуации пока эффекта не дают, но будем работать…
«Давай зал какой-нибудь статусный арендуем. И журнализдов сотни две пригласи – придут всё равно не все…»
«РИА-НОВОСТИ?»
«О, годится… И главное – в обязательном порядке нашего антикризисного позови…»
«А вдруг не согласится?»
«На пари согласился, у него теперь другого хода нету… А если вдруг не согласится, так и скажем… В самом начале конференции…»
«А от нас кого возьмём?»
«Всех руководителей. Только Амирбека не бери, а то он опять пошлёт кого-нибудь…»
Есть, шеф!
Словно и не было этого позорного спектакля… Вот только идти сейчас кланяться к этому выскочке с вашингтонским дипломчиком ох как не хочется.
Дверь в огромную комнату отдела продаж открыта настежь, кондиционеры пашут вхолостую, но в целом обстановка рабочая…
Эх, Лина! На кого ты нас всех оставила???
«А, господин маркетолог…,» - встречает меня Лищук, будто мы с ним давние друзья…
«Да, это я. У меня к вам особое предложение. Принять участие в нашей пресс-конференции. Надо будет ответить на вопросы, а, возможно, и сказать краткое вступительное слово.»
«Отличная идея!»
Его губы и щёки разъезжаются в притворной улыбке. Наверное, так учат улыбаться в Вашингтоне и в Лондоне.
«Я рад, что вам нравится… Скорее всего, это состоится послезавтра, я вам сообщу…»
«Договорились!»
Интересно, стоит ли у него спрашивать – как идут дела, как у нас с продажами? Ведь мне это действительно нужно и для текущей работы, и для подготовки конференции…
«Как продажи? Мы хотя бы на минимально возможные показатели выходим?»
Он немного тормозит, но всё-таки решается спросить:
«А какие показатели в данном случае будут максимально возможными???»
«Позволяющие обеспечивать регулярный оборот денежных средств при оплате отелей, чартеров и всего прочего – без использования дополнительных заимствований…»
«Так глубоко я не вникал…»
Ясно, что не вникал. А ведь такой вопрос могут и задать. Впрямую… Что тогда ответим?
«Хорошо, я посчитаю сам… Удачи…»
А мальчишка-то слабоват будет. Могли бы и посолидней послать. У них, наверное, там голод… Кадровый…
И в назначенный день около сотни журналистов с микрофонами, блокнотами и видеокамерами забивают под завязку небольшой зал. На сцене Имран и Лищук, все остальные сотрудники ДИР-ТУРа занимают первый ряд.
Лищучонок надел костюмчик в бежевую клеточку и намотал на шею цветастый платок. Икрам оглядывает его с головы до ног, усмехается:
«Итак, рад приветствовать представителей российской и иностранной прессы. Разрешите начать нашу пресс-конференцию. Ввиду сложности ситуации, в которой оказалась наша компания, предлагаю ограничиться форматом ВОПРОС-ОТВЕТ. Вам готовы ответить наши сотрудники и мой заместитель Андрей Андреевич Лищук…»
В зале заметно оживление, слышится громкий шёпот:
«Сколько туристов пострадало от вашей преступной деятельности???»
«Говорите громче. И представьтесь, пожалуйста.»
Икрам старается быть бесстрастным.
«Виктор Назаров, журнал «ГОРЯЧАЯ ЛИНИЯ»… Так сколько туристов уже пострадало???»
«К сожалению, в работе нашей компании имел место вынужденный перерыв, возникший в результате следственных действия налоговой полиции. Сообщаю, что на данный момент руководство этой службы не нашло в нашей работе никаких нарушений и принесло нам свои извинения. Но наш центральный офис не работал в полную силу около двух суток, и пятьсот шестнадцать туристов не смогли вовремя воспользоваться чартарами и заселиться в отели в Турции. Сейчас возникшие проблемы почти полностью решены…»
«Почти?»
«Да, один из задержанных чартерных рейсов будет отправлен из Домодедова в течение ближайших двух часов.»
Руку тянет хрупкая барышня в мини:
«А как вы оцениваете финансовое положение своей компании?»
Икрам толкает Лищука в бок – твоя очередь…
Тот нехотя встаёт, оглядывает публику:
«Готов сообщить, что произведённый анализ наших экономических показателей показал относительную финансовую стабильность ДИР-ТУРа… Остальное – сугубо конфиденциальная информация…»
Слава богу, хоть в дурь пока не лезет… Да и что ему сказать-то, управленцу американскому?
И постепенно, шаг за шагом, нам удаётся погасить журналистский запал, и к исходу второго часа Икрам уже может подвести итог:
«Цыплят, как известно, считают по осени. Встретимся в ноябре. Спасибо за внимание…»
Они расходятся, задавая мелкие вопросы, пожимают нам руки, и создаётся впечатление, что всё у нас хорошо. Но неожиданно к Икраму подходит Жанна и говорит:
«А этот Виктор Назаров у меня в группе рекламника в Хургаду ездил, под турегента из Владимира косил…»
«Вот вам и Витя из Владимира…» - констатирует Бурков.
«Икрам, давай обсудим план дальнейших действий. То, что мы временно погасили пожар, не значит, что он опять не разгорится…»
И мы остаёмся в зале пресс-конференций, организовав мозговой штурм.
«Андрей, нужно усилить продажи. Оборотных средств не хватает, турки бунтуют, туристов не заселяют…»
«Может, скидки?» - робко спрашивает он.
Мы все переглядываемся:
«Да мы с января всех скидками кормим. Да такими, что им в Книгу рекордов Гиннесса пора…»
«Может, за раннее бронирование?»
«Было бы хорошо, но кто же в нашей ситуации станет за два месяца полный тур оплачивать?   
«Ну, тогда не знаю…» - мычит Лищук, - «Обратитесь к своим совладельцам…»
Устами младенца… А что? Возможно, он прав… Тряхануть этих двух бездельников, показать цифры, пускай отстегнут по паре-тройке лимонов, вопрос м закроем. Икрам хватается за соломинку:
«Киса, зайди ко мне сегодня часа в четыре…»
«Хорошо…»
«А ты, Влад, в пять…»
«А я – в шесть?» - пытается шутить Жанна.
Но Икрам предельно серьёзен:
«Умная, сама всё на лету схватываешь…»
А Лищук сперва хочет спросить:
«А что – мне в семь?»
Но потом вспоминает, что он хоть и кризисный, но управляющий, слегка надувает румяные щёчки, поправляет свой шейный платок, молча встаёт и выходит из зала.
«Ну как он?» - спрашивает нас всех Икрам.
«Пока безобиден, там посмотрим…»
«Как бы не учудил чего… Жанна, поручаю тебе профессиональный контроль за работой отдела и за этим деятелем особенно. А то он правда нас в Кирибати туристами отправит… И если ты этого Витю увидишь в СМИ, сразу докладывай мне, ты хоть в лицо его хорошо знаешь. В шесть часов можешь не заходить…»
Зато я захожу в четыре и получаю неожиданное задание:
«Наш офис в Анталье знаешь?»
«Да.»
«Вот тебе деньги, вот ключ от помещения, вот от гаража, в котором стоит «РЕНО», вот ключ от «РЕНО», вот фотоаппараты. У Бурыча возьми билет на ближайший чартер. Я точно не знаю, кто там сейчас есть, в этом офисе. Должен быть Танер. А этот раздолбай Озтюрк должен быть в Стамбуле. Повод с ними пообщаться – приехал разруливать недоплаты отельерам. Их действительно надо разруливать, вот распечатка наших депозитов, долгов, ещё всякая хрень. На самом деле твоя задача – посмотреть, как эти господа там живут, что у них есть за душой, в идеале – договориться с ними скинуться на общее дело, чтобы закрыть сезон без долгов…»
«Сложно…»
«Сложно! Но нужно…»

    9. КУРОРТНЫЕ ХРОНИКИ
Пассажиры ночного чартера немного напряжены. Не потому, что вылет у них в четыре тридцать и пришлось вместо общения с подушкой коротать время в аэропорту. А потому, что последние выпуски телевизионных новостей по всем основным каналам не обходятся без жареных фактов о ДИР-ТУРе.
«Куда летим?» - переживает среднестатистическая жена.
«А хрен его знает...» - уточняет среднестатистический муж.
А среднестатистический ребёнок просто смотрит в иллюминатор, впитывая вселенскую ночную темноту...
Но к концу рейса, перелетев через хаос скалистых гор и ледников, наш монструозный Ил начинает снижаться и разворачиваться над морем, весь мир наполняется рассветом...
Мы едем в отпуск!!! И все среднестатистические рисуют на лицах картинные смайлы, смотрят в окна и внимательно слушают слова стюардессы:
«Температура воздуха в Анталье... Двадцать шесть градусов!!!»
За одно это можно будет простить задержки на трансфере, хамоватого гида и даже потёки на потолке...
МОРЕ!!!
В воду, какую угодно! Мутную или прозрачнуюЮ с песком или с галькой!!!
Господи, я столько работал, во всём себе отказывал... Дай мне отдыха...
Семь ночей... А лучше – четырнадцать...
  И на регистрации прибывших трансфермены удивительно любезны:
«Будьте добры, пройдите на паркинг. Ваш автобус номер девятнадцать...»
А потом этот девятнадцатый привозит нескольких среднестатистических в выбранный ими отель, где опытный и бесстрастный администратор сообщает:
«Господа, ваш туроператор не оплатил услуги нашей гостиницы, поэтому принять вас мы не можем..»
И тут начинается...
Справедливости ради надо сказать, что не все отели, как правило, забиты под завязку и возможность разместить прибывших гостей всё-таки есть. Но эту возможность надо выискивать, договариваться с топ-менеджерами, платить какие-то деньги, общаться с недовольными туристами и гасить их справедливый гнев...
Этим должен у нас заниматься Танер Кара, компаньон Икрама, изначально пожелавший остаться в Анталье и решать данные вопросы.
Тем не менее, прокатившись на трансфере до Лары, я делаю вывод, что такая работа вообще не проводится и следов Танера не видно. Наш шикарный офис, который мы вместе выбирали, исходя их соображений престижа, в центре города на высоком морском берегу с потрясающим видом наморе, пустует. Судя по слою пыли на столах – очень давно...
Я открываю его икрамовым ключом, распахиваю окна, смахиваю шваброй удушливую грязь и решаю посвятить вечер розыску Танера, не забывая при этом и обычного эпикурейства...
Мне хорошо известны местные магазины и даже рынки. Пару лет назад мы с Икрамом кайфовали здесь тёплой средиземноморской  зимой, занимаясь сбором информации для нашего первого каталога по Турции. Каждый день мы летали на маленьких самолётиках с фотоаппаратами в руках и снимали территории отелей, а потом общались с их владельцами за скромными рюмками местного коньяка. А вечерами мы растапливали мангал и жарили на нём бесконечные кебабы, запивая бесконечными турецкими винами, купленными в соседнем супермаркете...
Дежа вю...
Господи, ну хоть на один вечер...
На дальнем рейде стоит какой-то сухогруз, на морском променаде, как всегда, сотни чаек и редкие прохожие машут руками, пытаясь отогнать их подальше, вдали, если прислушиваться, шумит водопад... Озвученный пленэр... Или как там – одиозная пастораль...
Я переворачиваю шиш-кебаб и набираю номер Танера.
Он отвечает не сразу, я уже отчаиваюсь выслушивать длинные гудки:
«А, Киса, здравствуй!»
«И тебе не хворать...»
«Ты в Анталье?»
«Да, в офисе...»
«Предупреждаю тебя, друг. Офис не оплачен, могут прийти хозяева и выгнать тебя оттуда. Так что не удивляйся.»
«А что делать? Мне бы надо с тобой встретиться...»
«Позвони завтра утром, договоримся...
И связь обрывается без надежды на дальнейшее взаимное доверие...
Да плевать мне, что офис не проплачен. Ну сожру я тут кило кебабов, ну нальюсь полусладким, ну даже посижу в турецкой кутузке – это весьма приколько, как сейчас говорят...
Но пока всё тихо, и утром я выгоняю из гаража наш корпоративный РЕНО-19, крашенный в общепринятый жёлтый цвет такси.
В своё время Икрам решил купить машину именно в такой комплектации, чтобы у местной полиции не возникало желания штрафовать за нарушение правил парковки и использование выделенных полос для общественного транспорта. Но турецкие полицаи оказались намного хитрее, и сколько Икрам ни косил под автобус, ничего у него не получалось. Пришлось шашечки заклеить логотипом ДИР-ТУРА, а фонарь с надписью ТАКСИ просто демонтировать с крыши. На этом чуде я и намереваюсь покататься с целью прояснения глобальной ситуации...
Бензин на нуле, приходится, немного разогнавшись, скатиться вниз до заправки на уже заглохшем двигателе. Но ничего – не те проблемы...
А вот с чего лучше начать: пообщаться с хозяевами гостиниц и вывести с их помощью Танера на чистую воду, или прямо ему в лоб – куда деньги девал, почему туристы страдают и что теперь можно сделать?
Так он тебе и скажет – куда деньги девал...
Съел... И кто ты такой, Киса, чтобы какой-то там болгарский турок с вороватыми наклонностями отчитывался перед тобой за свои денежные манипуляции???
Ан нет: звонок звенит и это даже интересно.
«Киса, ты уже позавтракал?»
«Нет ещё, я занимаюсь машиной...»
«Брось ты эту колымагу ко всем чертям, возьми такси и скажи таксисту – мне к дому господина Танера. Довезут, вот увидишь... Я жду тебя на обед, часа в четыре. А РЕНО оставь – выпьем, поговорим...»
Ну, в четыре -  это мы ещё успеем. А пока на этой колымаге попробуем прокатиться... Ну, например, в Кемер.... Кое-что и я могу...
Ледники сияют. Мышиные острова маячат возле берега, а Бельдиби, как и положено,  начинается постепенно после тоннеля. И на автобусной остановке написано DUR... Турция...
Вот он, СУЛТАН САРАЙ... Крутим налево, и галечный пляж серым камнем врывается под колёса...
Туристов уже много – почти высокий сезон, и найти место на парковке тоже сложно. Но я протискиваюсь между прокатными СУЗУКИ-САМУРАЯМИ в расчёте на то, что их арендаторы скоро куда-нибудь уедут...
«О! ДИР-ТУР к нам пожаловал!» - такие ехидные слова я могу услышать только от Гюльмана, местного донжуана, анекдотчика, теннисиста, рыболова, любителя рок-н-ролла и, по совместительству, директора данного заведения...
Таких эпитетов ему полагается ещё около сотни, и именно он, на мой взгляд, сможет мне рассказать о том, что нас ожидает в ближайшем будущем...
«Гюль, привет!»
Он морщится:
«Опять эти русские. Сколько раз вам говорил, что ГЮЛЬ – это РОЗА. А роза это женщина!»
«Извини, мужик! Не учёл...»
«Вот то-то же... Моё имя – Мустафа, Гюльман – фамилия!»
«Мустафа, стоя на коленях...»
«Шут! Достал! Что тебе надо???»
«Слушай, у тебя наши туристы есть?»
«А как же? Восемьдесят два номера...»
«Я помню, у нас коммитменты были. По квоте – пятнадцать...»
«Были. Но депозит исчерпан. Сейчас и дальше - только эллотмент. Но мы подтверждаем. Даже в кредит. В разумных объёмах, естественно...»
«Понятно...»
«Что-то у вас там херово, говорят...»
«Говорят, а ты не верь...»
«Почему? Вон у ЗЕТа – таких проблем нет, платят вовремя, гиды ихние нормально работают...»
«Вот они нас и  убивают...»
«Ну это уже не наши вопросы. Деритесь с ними сами...»
А мы и дерёмся... Икрам со своими жалкими кредитами с одной стороны и банковский капитал, проникший во все поры, с другой...
Так и живём...
А таксист действительно знает, где дом господина Танера, даже поправляет:
«Вилла господина Танера...»
Неплохо устроились, ребята!
Это вверх по горной дороге, к разлапистым кедрам с длинными иголками…. К журчащей речной воде, к водопадам и перекатам…
Таксист не может удержаться от наивного вопроса:
«В гости?»
«Да, в гости…»
И он цокает языком, дескать и ты, стало быть тоже крут, как хозяин…
Массивная калитка открывается сама, как только мои ноги касаются асфальта. Аллея ведёт прямо к дому. Это какой-то фантастический хай-тек, как в кино.
В просторном бассейне плещется голубая вода, дом окружают неизвестные мне красные и белые цветы. Они огромны, они растут на двухметровых кустах, так, что их стволы и листья скрыты в толщах лепестков…
«Здравствуй, друг!»
Физиономия господина Танера расплывается в улыбке.
«Пойдём, я покажу тебе что-то интересное…»
Мы обходим вокруг особняка и я убеждаюсь в том, что он намного больше, чем кажется со стороны ворот. В нём четыре этажа,  несколько террас, балконов, лестниц и даже небольшой лифтовый холл…
«Вот, смотри, кто у меня живёт!» - восклицает Танер, указывая на пруд, в котором с трудом умещается двухметровая рептилия.
«Крокодил??? Зачем он тебе?»
«Т-с-с-с… Только с уважением… Это – крокодилица, она всё понимает…»
«Ну, так им и положено…»
Моя шутка Танеру нравится, и вообще он в хорошем настроении. И чем больше мы углубляемся с ним в деловые подробности, тем больше я убеждаюсь, что за последнее время он был занят исключительно обустройством своей жилплощади.
«Представляешь, проект у итальянцев заказывал! Та же архитектурная мастерская, что ТОПКАПЫ ПАЛАС разрабатывала. Едва уговорил. На отелях они, конечно, больше зарабатывают…»
«И почём домик?»
«С землёй всего-то восемь лимонов…»
А он даже и не скрывается… Кинул корешей и ладно…
«А можно я тут у тебя пофоткаю…»
«Конечно. Представляешь, Киса, у нас в Пловдиве пацан не мог о таком и мечтать. А я…»
«Жизнь удалась?»
«В каком-то смысле…»
«Да, а как наш общий друг Озтюрк? Он иногда навещает тебя?»
«Иногда… Он больше любит море, в наших горах ему делать нечего…»
«И как теперь его найти?»
«А что его искать? Едешь в Кемер на пристань и среди сотни яхт находишь самую красивую…»
«И самую большую?»
«Естественно! Называется… СТЕЛЛА, кажется…»
На изумрудной лужайке танеровой виллы появляется официант, приглашающий хозяина и его гостя пожаловать к столу. В укромной тени мы смакуем экзотическое меню во французском стиле…
«Задолбала меня эта турецкая кулинария… Мясо одно! Жареное…»
«Зто какое вкусное…»
«Как только у меня появились деньги, мне всё меньше его хочется…»
И когда же они у тебя появились, вегетарианец? И каким способом?
«А у тебя в этом доме много людей работает?» - переключаюсь я на бытовые подробности, по сути мне всё с ним ясно.
«Пятеро. Семья: муж, жена, два сына и дочь. Все взрослые, всё умеют. Я ими пока доволен…»
Мы поглощаем французские вина семьдесят пятого года, семьдесят седьмого. Это утончённо и уникально. Ну когда ещё попьёшь вместе с миллионером?
И ночую я в шикарной гостевой комнате на верхнем этаже, предварительно посмотрев местные новости со сводкой погоды: температура воздуха +31, воды +26…
Ну, теперь время посетить водные аттракционы.
Я опять усаживаюсь за руль корпоративного РЕНО, переночевавшего у Гюльмана, и через полчаса оказываюсь в самом центре Кемера. Мелкие судёнышки меня не интересуют в принципе, по совету Танера я выбираю зверя покрупнее. Справа от меня хорошо заметна вывеска: ПРИЧАЛ ДЛЯ VIP-ПЕРСОН.
Похоже, именно туда мне и надо…
Самая большая и самая красивая яхта всего в ста метрах от меня. Она огромна, линии её бортов и мачт идеальны, на палубе загорелые людии… И я уже вижу её  название: это STELLA!  
Но не тут то было:  буквально в мнгновение матрос ловит швартовый конец и яхта со всем своим содержимым покидает пределы гавани.
«Что, опоздал???» - спрашивает меня матросик с соседнего судна.
«Да…»
«Господин Озтюрк уходит надолго, иногда неделями его нет…»
«А ты его хорошо знаешь?»
«Нет, раза три всего и видел… Кто он и кто я?»
«Слушай, а куда он уходит? В каком направлении?»
«Чаще всего в Фазелис. Или на острова. Или в Олимпос… Не знаю я…»
В Фазелис – это интересно. Прокатимся?
И пытаюсь отловить улизнувшего Озтюрка на бескрайных просторах Средиземного моря. Но турок, похоже, был прав. Припарковавшись у въезда в заповедник, я пробираюсь сквозь хвойные заросли и выхожу к маленькой площадке на скале, откуда идеально просматривается окрестности.
Несколько катеров заняты развлечением туристов: водные лыжи, банан, парашюты… Ещё пара бойцов лихо гарцуют на скутерах…
Да вот же она, «СТЕЛЛА»! Курсом прямо на нас…
Если пройдёт мимо, придётся сфотографировать с сильным зумом и на этом удовлетвориться. Не кататься же по всему берегу в поисках этого идиота…
Однако, очень многие делают остановку в Фазелисе. Так… Посмотреть живописный берег, искупаться в чистейшей воде. Короче, пауза, перекур…
И Озтюрк, оказывается, не исключение. СТЕЛЛА сбавляет ход и бросает якорь на дальнем экскурсионном рейде.
Теперь надо отловить владельца какого-нибудь плавсредства и попросить его забросить моё тело поближе к борту яхты. На удачу, один из скутеристов заканчивает свой сеанс и я спокойно арендую этот агрегат.
Такую технику я не водил никогда, поэтому поначалу мои манипуляции немного пугают владельца скутера, но потом я постепенно осваиваюсь и довольно ровно держу курс. Когда до цели остаётся совсем немного, я пытаюсь сбавить скорость, но получается это как-то коряво…
Заметив моё небезопасное приближение, рулевой СТЕЛЛЫ даёт три гудка и что-то кричит по-турецки. Тут же в воду прыгает матрос со спасательным кругом. Он подплывает ко мне, с силой выдёргивает ключ от двигателя, и скутер замирает на месте…
А вот и господин Озтюрк…
«Что случилось?» - спрашивает он у рулевого.
«Человек за бортом, шёл на скутере прямо на нас…»
Озтюрк кидает с борта беглый взгляд и не может скрыть своего удивления:
«Кис, ты???»
«Я…»
«И что ты тут делаешь???»
«Тебя догоняю…»
«Ну что ж. Пока выходит… Лезь на борт…»
Складной трапик свешивается в воду…
«Да ты мокрый весь! Снимай штаны, у нас тут все исключительно в купальных костюмах…»
Действительно, на борту СТЕЛЛЫ весьма приятная публика из нескольких восхитительно сложенных дам и стольких же обходительных кавалеров.
«Мы идём в Олимпос…» - сообщает Озтюрк, - «А тебя куда доставить?»
«Вообще-то я лично к тебе. Извини, что без приглашения.»
«Я понимаю. Тебя прислал Икрам. Так вот – расскажи ему всё как есть, сними панораму с моей СТЕЛЛОЙ. Можешь меня снять. Можешь мою команду, гостей… Короче, делай, что хочешь…»
«Идёт, я так и сделаю. А насчёт цели путешествия – пришвартуйся в Текирове у РИКСОСа, можешь?»
«Я могу всё…» - отвечает он, чётко выговаривая каждое слово.
«Кстати, мне надо вернуть скутер… И машина у меня припаркована в заповеднике…»
Озтюрк реагирует мгновенно, вызывая одного из своих людей:
«Ибраим, отгонишь скутер, на стоянке найдешь РЕНО… Раскрашенное как такси… Но с логотипом ДИР-ТУРа... Ключ возьмёшь, перегонишь к РИКСОСу, нас встретишь на причале… В семь часов.»
«Есть!»
Ибраим ловко седлает водного коня, как будто он всю жизнь с утра до вечера катался именно на таком.
«Вот местные мальчишки! У моря выросли, всё, черти, умеют…»
«Завидуешь?»
«Понемногу… Мне-то сорок уже, приходится навёрстывать…»
Значит, и у этого море виновато…
«Кстати, могу похвастаться: вот тебе журнал, покажи своему шефу. Он, конечно, не обрадуется. Но позавидует точно. А со стамбульской публикой я держу руку на пульсе. Вон ты думаешь кто у меня на палубе сейчас  отдыхает? Банкиры, бизнесмены... Прорвёмся, Кис...»
На глянцевой обложке местного таблоида сам Озтюрк за штурвалом только что построенной яхты и лаконичная подпись:
«МИЛЛИОНЕРЫ РАЗВЛЕКАЮТСЯ»…
А на двенадцатой странице написано, что господин Озтюрк вложил в постройку своего нового приобретения не менее двенадцати миллионов долларов. Для верности турецкий текст сопровождается выборочным английским переводом.
«Жить учись, мальчик!»
Так провожает меня этот свежеиспечённый миллионер, пришвартовавшись в Текирове.
Сам ты мальчик, ворьё мелкотравчатое…
Я не сразу дозваниваюсь до менеджера отеля Мехмеда, да мы с ним и еле знакомы, но минут через десять он уже встречает меня в лобби-баре.
«Какими судьбами? Мы уже не надеялись, что кто-то из ДИР-ТУРа почтит нас своим почтением…»
«Но вот же я…»
«Это хорошо. Кстати, ваше шикарное транспортное средство мы вынуждены взять в залог. Его стоимость хоть как-то покроет ваши долги…»
«А переночевать-то мне у вас можно?»
«Можно… Но машину пока оставьте у нас. Будет вам стимул не обижать гостиничный бизнес!»
Такой подлянки я от них не ожидал… Сетевой отель, за любое нарушение корпоративных правил его по головке не погладят. Впрочем, и нам поделом, платить надо было вовремя или не разевать варежку на крутые гостиницы…
«Вот карточка от номера, багаж туда сейчас доставят из машины, до двенедцати можете пользоваться всеми услугами…»
«Спасибо и на этом…»
«А сейчас вынужден попрощаться… Сами понимаете - сезон…»
И, улыбнувшись, он быстро удаляется в направлении холла, где толпятся ожидающие лифт туристы.
Ладно, Киса, дел у нас осталось три. Первое – передать Икраму картинки из жизни его компаньонов. Второе – хорошо выспаться. Третье – улететь в Москву.
Все три реальны, и начнём мы с первого…
Ноутбук уже доставлен в номер и даже размещён на рабочем столике перед балконом. Кабель интернета лежит на видном месте. Премиум-сервис... Для деловых людей и их спутников – вспоминается прошлогодний рекламный слоган.
Через десять минут настроек и ожиданий все картинки перемещаются в почту Икрама. Конечно, он будет звонить и задавать целое море вопросов, выяснять подробности и прочее и прочее.
Но, как ни странно, телефон молчит, и я решаю прогуляться по территории, оставаясь, тем не менее, на связи с шефом.
У бассейнов практически нет свободных мест. Неутомимые аниматоры организуют какую-то дурацкую игру, простое название которой никогда не задерживалось в моей голове. Боча, кажется...
Трое музыкантов, одетых в мексиканские костюмы с сомбреро и расписными плащами, репетируют зажигательный латинос на аллее, ведущей к пляжу.
Дети разных возрастов стоят в очередь за мороженым. Мороженщик ловко управляется со своими щипцами-ложками и каждому мальчику говорит просто «Гут!!!», а каждой девочке «Гут! Ах!!!»
На берегу полупустой бич-бар. Вот тут-то я и обоснуюсь...
Но как только я миную порог заведения, барменша подбегает ко мне:
«Вы – ДИР-ТУР?»
«Да...»
«Вас разыскивают по телефону. Из Москвы. Пожалуйста, присядьте вот за этот столик, я переключу звонок...»
Ну, тут всё ясно: Икрам почему-то не смог дозвониться по мобиле, вычислил, где я, и названивает.
«Алло...» - говорю я, рассчитывая услышать в ответ его голос.
Но трубка преподносит сюрпризы:
«Здравствуй, Киса. Это Алы из ПАРУСа... С трудом тебя нашёл...»
«Привет!»
«Бурков просил передать тебе, что завтра к часу дня тебе надо подойти на регистрацию нашего, парусовского рейса на Москву. Ваш не полетит...»
«А туристы?»
«Вот сам завтра и увидишь... В офис свой не звони, смотри русский телевизор...» И на этом разговор прерывается. С треском, с шуршанием, с коротенькими неритмичными гудками.
Вот это да. Похоже, что игра переходит в завершающую фазу...
Пробую сам дозвониться до своих. Бурков не отвечает, Икрам тоже...
Телевидение показывает страшные картины: толпа в курортных маечках и шортах штурмует вход в какое-то большое здание, похожее на отель. Голос за кадром:
«Вот уже несколько дней клиенты туроператора ДИР-ТУР не могут заселиться в забронированные ими отели... Фирма не платит за размещение туристов... Чартерные программы приостановлены...»
Затем идёт наплывающий видеоряд: сперва какая-то тётка с субтитром «Наталья Тишкова, председатель комитета обманутых туристов»... Затем младший Лищук, лепечущий:
«К сожалению, по вине прежнего руководства компании... Некачественное обслуживание... Но срочные меры будут приняты...»
Утром, рассчитавшись за гостиницу, я сажусь в автобус с логотипом ПАРУСа. Их туристы выглядят хорошо отдохнувшими и беззаботными, но то и дело в разговорах возникает тема нашего бесславного краха. Часто упоминается имя Икрама, достаётся и всем остальным. В аэропорту Антальи внешне всё спокойно, я быстро получаю посадочный талон, прохожу все стадии контроля и усаживаюсь у витринного окна, сквозь которое видна взлётная полоса, рулёжные дорожки, разномастные самолёты и... море.
Оно совершенно спокойно. Оно тянет снова и снова входить в него и выходить обратно, шурша песчаным или галечным дном. За одно такое ощущение не жалко и билеты втридорога покупать, и рисковать жизнью, паря на десятикилометровой высоте, и даже заселяться в убогие номера со сломанной мебелью и текущими унитазами вместо шикарных апартаментов на картинке...
Самолёт на Москву забит под завязку. Среди туристов есть небольшая группа пострадавших от нашего сервиса, которые пытаются гасить свою обиду крепкими напитками. Но в целом всё остаётся в рамках приличия.
Зато Домодедово бурлит!
На табло – отмена двух рейсов. Даламан не летит, Анталья тоже. Публика в трансе.  Но их протест явно зарегулирован. То тут, то там включаются лампы телекамер, а уже знакомая Наталья Тишкова, вооружившись микрофоном, призывыает обращаться в суды и наказывать мошенников с максимально возможной строгостью...
По углам толпы видны фигуры Буркова, Азиза, Вугара...
А вот и Амирбек:
«Киса, хорошо, что ты здесь... Помогай!»
Но пока сражение происходит на уровне словесной перепалки, до горячей фазы ещё далеко.
«Бурыч, разъясни нашу конечную цель!!!»
«Даламан на отмену. А Анталья полетит. Я на последние икрамовские  Як-42 зафрахтовал...»
«Неужто у Ёси Какулина???»
«Типа того – в ТАТАРСТАНе, через час они должны сесть в Домодедове, и начнём регистрацию...»
«Но в нём мест-то всего...»
«Да, сто двадцать. Но где я тебе за такие деньги что-нибудь стоящее возьму???»
«Ну ясно...»
«А цель... Отбрёхиваться, постепенно гася агрессию толпы...»
Этим мы и занимаемся до того момента, когда на табло не появляется яркая надпись РЕЙСЫ ОБЪЕДИНЕНЫ и ИДЁТ РЕГИСТРАЦИЯ, СТОЙКА 31.
«Вугар, Азиз – громоотвод. А мы... В офис, наверное...» - командует Бурков, уловив паузу.
И на ближайшей электричке мы направляемся в сторону Москвы, где нас всех не ждёт ничего хорошего...
«Кто может мне внятно рассказать, что именно сегодня происходит?» - пытаюсь прояснить я, но они сидят, словно под гипнозом, не реагируя на посторонние картины и звуки.
«Слушай, Кис, а не эту ли шлюху Тишкову муж разыскивал в Хургаде?»
«А мы ему ещё билет продали...»
«За три сотни зелени...»
«Так хорошо бы её на чистую воду...»
«А кому это теперь интересно?» - встревает Амирбек, - «Она им нужна как коза-провокатор...»
«Кому – им???»
«Всем, кто против нас.»
«Так они все против нас...»
«Про то и речь. Представляете, мне прислали фотки, как этот её ревнивый муж даёт любовнику по роже, а потом получает сам.. Ну и что? Куда это теперь пришьёшь?»
«Никуда. Брехня торжествует...»
«Я так понимаю, мы уже с вами остались без работы?»
«Правильно понимаешь. Икрам вчера получил твою фотогалерею, собрал бумаги из сейфа и со стола, а потом резко рванул к чёрному ходу...»
«Даже не попрощался?»
«Нет. А что тут прощаться?»
«Пузырь возьмём?»
Мы переглядываемся...
«Да ну его на фиг...»
И мы расходимся с Павелецкого, каждый в свою сторону, со своими мыслями, со своими обидами...
Начинается мелкий дождь. В метро душно и сыро, и хочется обратно к морю...

10. БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ
Из глубины гористой, безжизненной пустыни, где даже колючка может быть принята за серьёзное растение, идёт караван.
Это сорок верблюдов. Это сто погонщиков. Это бесчисленные тюки, навьюченные на лохматые спины...
Они медленно приближаются к берегу. Ветер трепещет ткани их дырявых шатров и свободных одежд, придуманных их прадедами...
У берега припаркован джип. В джипе на водительском сидении дремлет человек. Это прораб...
Бедуины становятся лагерем рядом, они тихо распаковывают поклажу, растягивают на высохших палках шатры и складывают из местных тяжёлых камней очаги, которые будут давать им пищу и согревать в редкие ненастные ночи...
И самый главный бедуин набирается смелости и приближается к джипу.
Он стучит в стекло:
«Господин Иса! Мы готовы...»
А Иса потягивается, словно кот, резко открывает дверь левой ногой и кричит:
«За работу!!!»
И некоторые из них вонзают лопаты в каменистую землю, а некоторые помогают Исе размечать рулеткой будущие фундаменты, стены, аллеи парков и ложе бассейнов...
Они уже строят... Они вкушают эти хилые барыши, которые станут получать от Исы в конце каждого месяца. Им хочется, им очень хочется, чтобы стройка тянулась долго, чтобы не кочевать впустую по пустыне, к которой они привязаны всю свою бедуинскую жизнь...
И рано или поздно вырастут кривоватые стены, а потом на них появятся кривоватые крыши. И никто из них не знает, что всё это у богатых людей называется «органическая архитектура» и что раздетые мужчины и женщины прилетят к ним для того, чтобы войти в эту тёплую, солёную, противную воду, которой и верблюда-то  напоить невозможно... И зачем она Аллаху нужна???
А кто хозяин всего этого – так то и сам Иса не знает.
Говорят, есть где-то далеко страна такая – Руссия, что ли?
А кто из этих русских хозяин – ну какая им разница?

2016-2018