Криминальная повесть. Возмездие

                Человек – царь зверей.
                Дм. Мережковский


     Виктор Бергер  был очень азартным человеком, никогда не пропускал ни одного открытия охоты на пернатую дичь. С раннего детства отец приучил пацана к охоте, часто забирая с собой на несколько дней. Здесь он по-настоящему полюбил природу, с каждым годом все больше удивляясь ее первобытной красоте и гармонии. Лет двенадцать назад они с отцом построили в тайге зимовье недалеко от Охотского моря. В высоком обрыве, заросшем лиственницей и дальневосточным стлаником, выкопали что-то похожее на комнату. Стены укрепили стволами  тут же спиленных деревьев, а основную стенку собрали из досок, заранее привезенных отцом. Ни с какой стороны зимовье  не было видно, этого и добивался Витькин батя.
В последнее время в тайге стали пакостить случайные люди, отнюдь не рыбаки и охотники. Вот Михаил Степанович и решил подальше от людских глаз построить скрытое зимовье, где можно было хранить рыбу и мясо.
К сожалению, недолго пришлось ему порадоваться, в одиночестве приезжая пострелять уток. Вскоре сердечная болезнь свалила его.  Степаныч умер через два года, оставив в наследство сыну новое таежное жилье.
Виктор с шестнадцати лет навещал зимовье, никто так и не обнаружил это укрытие. Даже когда он пришел из армии, нога человека не ступала на земляной пол хижины, вырубленной в косогоре. Со временем пауки прочно обжились среди стен, и запах плесени стал более ощутимым. Единственное маленькое окошко он забил досками, чтобы не зашло зверье. С тех пор Виктор несколько раз в год приезжал сюда поохотиться и отдохнуть.
     Был месяц май, охота на весеннюю дичь открывалась через два дня. Виктор неторопливо собирал огромный рюкзак. Бросил несколько пачек патронов, крупы в мешочках, картошки и три булки хлеба, начал искать в шифоньере теплые носки - в это время на севере Сахалина еще часто шел снег. На глаза попались белые вязаные пуховые варежки его бывшей жены Насти.
     Год назад они расстались. В то время, пока Виктор был на вахте, она нашла себе нового ухажера. Поклонник ее оказался ментом, работал следователем в уголовном розыске.
Где они познакомились, Виктор не знал, скорее всего, на репетиции или концерте. У Насти был отличный слух и приятный тембр голоса, она участвовала почти в каждом предпраздничном концерте города. Была, как говорится, очень востребована, без нее не обходилось ни одно торжественное мероприятие.
     Чем обворожил ее милиционер, Виктор понять не мог. Небольшого роста, розовощекий лейтенант отнюдь не был красавцем, кроме тоненьких усиков были торчащие, словно локаторы, уши. Увидев его в первый раз, Виктор даже рассмеялся: «Ну, ты и выхватила красавца, совсем не Ален Делон».
     Ушла Настя, когда муж находился на вахте, собрала свои вещи и оставила коротенькую записку: «Витя, прости меня, но я полюбила другого. Не ищи, я не вернусь. Можешь подавать на развод».
     Квартира осталась Виктору от отца, так что делить было нечего. Все вещи Насти поместились в чемодане и спортивной сумке.
     За два года супружеской жизни они не завели детей, Настя не хотела. Работала она в то время во Дворце культуры методистом. Часто ездила по районам с концертами, здорово играла на гитаре и пела бардовские песни. Нередко приходила навеселе, оттого были в семье скандалы.
     Виктор, прочитав записку, не удивился,  он знал: где пьянка, там обязательно измена. Развелись без претензий друг к другу, молча разошлись в разные стороны. Он, конечно, любил Настю, но измены простить не мог.
     Через полгода милиционер Гена выгнал свою сожительницу из дома.  Настя ушла в общагу, стала чаще выпивать, в итоге потеряла работу и стала скитаться по городу.
     Как-то раз явилась к Виктору поздно вечером: «Витя, пусти меня.  Так получилось, что сегодня переночевать негде.  Рано утром уйду, вроде бы работу нашла».  Бывший муж сжалился и оставил ее на ночь, а рано утром она исчезла, опустошив его карманы.  Денег было немного, небольшая сумма осталась от зарплаты, половину заработка Виктор клал на сберкнижку.  Он расстроился. Настя перешла дозволенный рубеж, теперь окончательно бывшая жена вышла из доверия.
     Вскоре, осенью она пропала.   На здании ГОВД он увидел ее фотографию с надписью:  «Разыскивается без вести пропавшая….»  Виктор, прилетев с вахты, три дня пил водку, искренне переживал о случившемся.  Ходил по городу, расспрашивал знакомых о Насте, но никто ничего не знал.
     Один из бомжей, увидев ее фото, заявил: «Видел я эту бабу, ее увозили менты на УАЗе, больше ничего не знаю.  Помню, что-то кричала, кажется, имя - Гена».
Через два месяца после пропажи Насти, Виктора вызвали в отдел.  Участковый сообщил:
     - Нашли тело вашей бывшей супруги, к сожалению, она утонула. Если будете хоронить, забирайте.  Она находится в морге.  Можете отказаться, тогда ее похоронят как бездомную.
     Витька видел, как хоронят подобных людей без документов.  Роют экскаватором яму и кидают в нее завернутое в простыню тело, на могилу ставят деревянный крест с написанным краской номером.
     - Я буду ее хоронить - заявил участковому Виктор и вышел из здания.   Около крыльца нос к носу столкнулся с бывшим сожителем Насти. Лейтенант хотел обойти его стороной, но Виктор схватил его за рукав:
      - Сдается мне, что смерть Насти это твоих рук дело.
Геннадий побледнел и остановил идущего рядом с ним сержанта:
      -  Коля, отведи в мой кабинет этого гражданина.  Он обвиняет меня  в убийстве.
Сержант Коля цепко ухватил Виктора за запястье правой руки и загнул кисть, это был болевой прием для сопровождения преступников.  Лейтенант встал с левой стороны, и они с сержантом провели Виктора в один из кабинетов.  Здоровый  детина по имени Коля ловко пристегнул наручниками задержанного за железное кольцо, торчащее из бетонной  стены.
      - Это за то, чтобы ты не раскрывал свою пасть - резиновая дубинка с силой опустилась на шею Виктора. Затем посыпались удары по почкам и печени Виктора.  Полчаса сержант с лейтенантом избивали Виктора. Когда он хотел закричать, Гена брызнул ему в лицо дихлофосом. Струя ядовитой химии начисто отбила охоту раскрывать рот.
     - Ладно, на первый раз хватит, - распорядился лейтенант, - в следующий раз я тебя посажу за поклеп. Коля, выведи его из кабинета, он все хорошо понял.
Виктор на ватных ногах едва добрался до дома, болело все тело и очень хотелось в туалет. Он понял, что ему отбили почки. Наглотавшись обезболивающих, лег на диван. «Сегодня я уже не смогу забрать Настю и снять деньги. Ладно, если буду живой, то все сделаю завтра», - подумал он.
Утром, через силу поднявшись, он пошел на почту, снял со счета нужную сумму и направился в морг. Двери открыла пожилая женщина татарка, запах только что выпитого спирта сразу ударил в нос парня.
     - Что хотел, сынок, забрать кого-то из родных? - спросила она.
     - Да, жена моя бывшая у вас. Утонула недавно - ответил Виктор.
     - А, есть такая. Пойдем, покажу - женщина пошла вперед. Виктор с трудом узнал Настю. Белое, как стена, лицо совсем не было похоже на его прежнюю,  когда-то любимую девушку. Только по родинке на шее он понял - это она. Волос на голове не было, течение смыло их полностью.
     -  Извините, как вас зовут?- обратился он к женщине.
     -  Зови меня, сынок, тетя Роза, - ответила она.
     - Что-то  узнать хотел? Я тебе все расскажу, у тети Розы нет секретов.  Убили твою бывшую женушку и утопили.  Двенадцать ран на теле, похоже, что отверткой.  Диск от УАЗика к спине был привязан, я-то знаю, у моего сына такая же машина.  Наверное, месяца два в воде пролежала, бедненькая…
     Тетя Роза подошла к настенному шкафчику и взяла половину бутылки спирта.
     -Может, выпьешь со мной, сынок? Ко мне редко кто заходит, одна и одна.  Девять лет уже вскрытия делаю, а все к смерти привыкнуть не могу, особенно, если молодые.  Твоя-то, видать, красавицей была, а сейчас, глянь, что смерть с людьми делает, господи…
     - Нет, тетя Роза, я не могу.  Надо идти гроб покупать да из одежды что-нибудь.
     - А покойников вы обмываете? – спросил Виктор.
     - Могу и я, если хочешь, и одену сама, когда одежду принесешь - ответила женщина.
     - А вы знаете, кто ее нашел?- поинтересовался парень.
     - Говорят, рыбак какой-то на Первой речке крючком зацепил.  Скрывают что-то. Милиционер приходил молодой, ушастый такой.  Ты, говорит, бабка языком не трепи, что да где. Говори, что ничего не знаешь. Вот и все, сынок, больше ничего не знаю, а что убили ее - это как перед Богом скажу - женщина опять потянулась к шкафчику.
      На предприятии, где работал Виктор, профсоюз помог в организации похорон. Выделили машину и деньги на венок. Приятели по работе помогли похоронить бывшую жену своего коллеги. Дома Виктор попросил соседку помочь приготовить кое-что для поминок. Он пригласил всех жителей своего дома. В небольшом двухподъездном  К-9 Настю помнили все соседи. Молча помянули покойницу и стали расходиться по квартирам. Осталась помочь с уборкой соседка тетя Надя.
     Закончив мыть посуду, она обратилась к хозяину:
     -Хочу сказать тебе, Витя, я ведь последней видела Настю. Приходила она к тебе, хотела повиниться, но ты, как всегда, был на работе. Посидела у меня, поплакала, да и ушла ни с чем. Плохо ей было, говорила, что этот мент не дает ей житья. Что-то она знала про него, но мне не открылась.
     Виктор закончил собирать вещи, еще раз все проверил и, взяв ружье с рюкзаком, вышел на улицу. Едва открыл двери сарая, как навстречу с лаем и повизгиванием пулей вылетел Чарли. Это был небольшой пес, которого в прошлом году на помойке подобрал Виктор. Стало жалко молодого щенка, он решил поселить его в сарае. Когда уезжал на вахту, соседи кормили кутенка через небольшое отверстие в двери. Чарли был черно-белой масти. В его родовой, наверное, что-то было от лайки, хвост щенка был закручен кольцом. Витька любил собак, но был ярым противником тех, кто держал их в квартире.                «Собаки должны жить на улице в естественных условиях, а не лежать с хозяином на диване», - часто говорил он приятелям, которые держали своих питомцев дома.  Поздней осенью он брал с собой Чарли на охоту, приучил его не бояться выстрелов.  За зиму он основательно подрос и возмужал, голос стал грубее. 
      Виктор шире открыл ворота и вывел наружу свою гордость - раритетный мотоцикл ИЖ-49.  Такой техники уже не было в городе, отец когда-то купил его совершенно новым, ездил на нем лишь по необходимости. Берег он своего железного коня, ухаживал, словно за ребенком.  Мыл, своевременно смазывал и следил за внешним видом мотоцикла. Вот и сейчас он блестел на солнце, как новенький, сверкая своими железными боками.  Не раз к Виктору обращались любители старины с просьбой продать технику за приличные деньги, но хозяин ссылался на память об отце.
     Охотник закрепил рюкзак, через плечо перекинул свою ТОЗ-54 и ногой плавно дернул стартер. Глухо затарахтел движок, не было никакого лишнего шума, мотор работал чисто.
     Виктор сел на мотоцикл и скомандовал: «Чарли, ко мне!» Пес в мгновение ока запрыгнул между ног хозяина, от радости даже залаял. Парень как всегда осмотрелся по сторонам и осторожно выехал со двора.
      Дорога до зимовья поначалу была широкой и посыпана гравием, затем переходила в едва заметную тропинку. Километров пять охотнику приходилось протискиваться через густо наросшие кусты стланика и молодые сосенки. Кроме него здесь не проезжал ни один человек, до скрытого жилища можно было добраться лишь морем на лодке, да и то потом тащиться по песку и высокой траве около километра.
      С тропинки едва сошел снег, вылезли первые побеги лопуха – любимого лакомства медведя. Где-то рядом в траве громко захлопали крыльями глухари. Чарли нервно завертел головой и залаял. По пологому спуску Виктор осторожно спустился к подножию косогора и через сотню метров подъехал к зимовью. Пес радостно спрыгнул на землю и с визгом принялся носиться по прошлогодней траве. Витька отвязал вещи и резко дернул на себя дверь. Она не сразу открылась, видимо, за зиму основательно разбухла. Парень зашел внутрь. Сильно пахло сыростью и смолой. Он принялся наводить порядок, содрал паутину, протер пыль на столе и нарах. Рядом с железной печкой лежали сложенные поленницей дрова. Виктор разжег «буржуйку». Печка задымила, затем, быстро прогревшись, затрещала смолянистыми дровами. Потянуло теплом, зимовье стало
оживать. Парень занес вещи и разложил все по местам. Собрал ружье, надел маскхалат и, захватив чайник, вышел наружу.
       - Чарли, пойдем, воды принесем – заговорил он с собакой. Пес уже стоял возле ног хозяина и крутил своим загнутым в колечко хвостом. Отойдя метров двадцать от зимовья, Виктор вернулся и захватил патронташ.   «В тайге все может быть, сейчас у медведей самое голодное время, не задумываясь, кинется на человека, голод не тетка» - подумал он.  Через камыши и высокую прошлогоднюю траву они двинулись в сторону родника.    Когда-то очень давно на этом месте было большое озеро или бухта, сейчас на площади в несколько гектаров заросшей травой, остался лишь один родник.  Пару лет назад парень его облагородил, выкопав большую яму и опустив сверху деревянную бочку без днища.  Источник работал, не успевая пересыхать. В одном месте, где меньше растительности, появилось маленькое озерцо.  Хоть и небольшое (примерно метров на двадцать), но с чистой прозрачной водой и песчаным дном.  Его можно было увидеть только с вертолета, с других сторон были сплошные заросли.  Виктор осторожно раздвинул верхушки сухой травы, в середине озера сидели несколько чирков.  Красивый брачный наряд самцов поразил его своей красотой и многообразием красок, только самочки были, по-обыкновению, серыми и невзрачными.  Чуть слышно заскулил Чарли, охотничий инстинкт брал свое.  «Нет, стрелять не буду, охота еще не открылась, чего уток зря пугать» - подумал он и сомкнул верхушки травы.  Набрав воды, стараясь не шуметь, человек с собакой пошли к своему стану.  Виктор услышал далекий крик лебедей. Подняв голову, увидел, как огромная стая  белых птиц летит на восток,  растянувшись на несколько сот метров.  «Скоро и мои подлетят, скорее бы, целый год не видел, успел соскучиться», - подумал он.  Три года назад он впервые увидел, как на озерцо села пара лебедей.  Они несколько дней отдыхали в этом укромном месте, набирались сил после утомительного пути и занимались любовными утехами.  Здесь им никто не мешал, залетевших случайно уток они попросту выгоняли со своего излюбленного места.
     В первый раз Виктор покормил птиц белым хлебом, спуская крошки в ручеек от родника.  Распробовав угощение, лебеди перестали опасаться охотника.  Уже потом он стал привозить корма и рассыпать на небольшом мыске.  Птицы с удовольствием поедали корм, но, через пару-трое суток отдыха, они покидали свой укромный уголок любви и улетали на восток выводить свое потомство.  И каждый раз, словно в благодарность они делали круг над зимовьем охотника, перекликаясь на прощанье.  Это сближение с птицами было для Виктора тайной, он никогда никому не говорил об этом.
      Поставив чайник на «буржуйку», он вышел наружу и присел на чурку.  Опять предался воспоминаниям, вспомнил, как однажды приятели пригласили его на весеннюю охоту.               
       Утки в тот год задержались с прилетом из-за плохой погоды, зато лебеди летели стаями одна за другой.  Поддавшись азарту, приятели начали стрелять по птицам.  У одного из них в рюкзаке (как бы нечаянно) оказалась детская резиновая игрушка в виде котенка с пикулькой на животе.  Писк игрушки довольно точно имитировал крик лебедей. Друзья, усевшись под льдинами на берегу моря, принялись подзывать пролетающих птиц.  Некоторые пары, услышав с земли крик, вылетали из стаи и начинали кружить.  Именно этого момента и ждали приятели-браконьеры, началась пальба, и обманутые лебеди замертво падали на морской песок.  Витька, увидев такое коварство, подбежал к охотникам:
      - Вы что делаете? Вам не жалко лебедей?
       Один из парней спокойно ответил: «Чего  жалеть? Они тысячами летят, их меньше не будет. Ты, Витек, успокойся, смотри в нем целое ведро мяса». Он поднял за шею убитую птицу, красные лапы лебедя безжизненно волочились по песку.
       Виктор чуть не затеял драку, затем, психанув, сел на мотоцикл.
     - Козлы вы, а не охотники. Я с вами после этого здороваться перестану.
       Уже вслед услышал от них: «Не вздумай нас заложить, ты знаешь, что штраф за лебедя пятьсот рублей.
       Этот случай был еще в советское время, и пятьсот рубликов были огромной суммой.
Витька, конечно, никому  ничего не сказал, но с браконьерами порвал отношения раз и навсегда.
     Забренчала крышка закипевшего чайника:
         - Пойдем, Чарли, перекусим немного.  Ты уже жрать захотел.
          От раскаленной печки шло благодатное тепло, сырость начала исчезать, в зимовье запахло живым.  Виктор в котелке сварил пшенную кашу и бухнул в нее свиной тушенки.  С аппетитом перекусили вместе с Чарли,  и пошли на берег моря.
        Как всегда весной море поражало  своей красотой, на побережье грядой расположились выброшенные штормом огромные льдины.  Синева морской воды радовала глаз - невольно успокаивает нервы и наступает полное умиротворение.  Над чистым морем горланили чайки, метрах в пятидесяти от берега охотилась парочка нерп.  Увидев человека с собакой, они внимательно наблюдали за ними, еще ближе подплыв к кромке воды. 
      Охотник снял бушлат и растянулся на теплом песке. Пес прилег рядом, положив морду на лапы.
«Как же здесь хорошо, - подумал он, - думается только о хорошем.  Вот, друг армейский зовет к себе в Забайкалье, а мне, если честно, неохота уезжать со своей малой родины.  Хотя и здесь меня ничего не держит, разве что, могила отца.  Насти больше нет, из родственников – двоюродная сестра, с которой никогда не было никаких отношений».          Виктор вспомнил, как попал на службу в небольшой погранотряд на Байкал.  С первого дня подружился с парнем по имени Анзор.  Отец Анзора был грузином, а мать чисто русская, поэтому он больше походил на славянина.  Отличался от всех лишь «шерстью», росшей абсолютно на всех местах его большого тела.  Еще Анзор был чрезвычайно силен физически, но спокоен, как удав.  Ребята с заставы даже не пытались его разозлить – последствия были бы непредсказуемыми.  Пальцы его рук были настолько сильными, что он играючи открывал любую стеклянную банку, закатанную металлической крышкой.  Только один раз за два года службы на заставе произошло ЧП - был обнаружен нарушитель границы,  Тогда и отличились Анзор с Виктором, задержав лазутчика.  Нарушитель хотел применить нож, но руки Анзора, словно тисками, зажали его запястье.  Лазутчик от боли завопил и выронил оружие.  Так за руку и вел Анзор  его до самого отряда.
     Сейчас друг  работает егерем и в каждом письме зовет Виктора к себе: «Витя, приезжай ко мне.  Ты знаешь, как хорошо в Бургузинской тайге, какие тут водятся соболя! Зверья очень много, но и браконьеров хватает.…Будешь мне помощником, дом есть…Жену тебе подберем.…В речках много рыбы, не говоря о Байкале.  У меня сын растет, уже три года.  Поселок у нас небольшой, люди работящие и добрые, тебе понравится.  Я буду ждать.  Сообщи, когда решишь приехать.  Анзор».  И так в каждом письме. Теперь Виктор стал задумываться над предложением друга серьезно.
     Неожиданно над морем  появились темные тучи.  Время было вечернее,  нужно было идти к стану.  Подул легкий, но холодный ветер. Погода явно портилась.  Уже подходя к зимовью, Виктор заметил, как стали пролетать редкие снежинки.  «Это нормально.  Охота  откроется только послезавтра, денек подождем в тепле» - подумал он и прибавил шагу.
      Зажег фонарь под названием «летучая мышь» и подтопил печку.  Чарли, поев каши, устроился отдыхать возле дверей.
     Утром, выйдя наружу, Виктор увидел песок и траву, покрытые небольшим слоем снега.  Солнце только всходило.  Глядя на чистое небо, он понял, день обещает быть хорошим.  «Надо бы проверить отцовское ружье на месте или нет», - решил охотник и, обувшись в резиновые сапоги, пошел в тайгу. 
     В старом обломанном стволе сосны, в большом дупле он хранил ружье отца.  Ружьишко было довольно невзрачным, но с «кучным» боем.  Михаил Степанович охотился с ним на мелкого зверя и лесную птицу. 
     Минут через двадцать ходьбы Виктор подошел к заветному дереву.  Ствол сосны был расколот пополам и дятлы выдолбили в нем не глубокое, но длинное углубление.  Чарли, всюду сопровождавший  хозяина, сейчас, насторожившись, гадал: «Что же он делает?»  Виктор убрал большой обломок, закрывавший дупло, и вытащил на свет брезентовый сверток.  Ружье было целым и невредимым.  В нержавеющей коробке для кипячения шприцов лежали несколько заряженных патронов.  Коробка была покрыта парафином.  «Ладно, пусть все так и лежит, хорошо, что мыши приклад не попортили», - подумал он и сложил все обратно.
     Виктор вспомнил, как батя принес это ружье, оглаживал толстый ствол с затвором,  приговаривая: «Вот, теперь и на соболя можно идти.  Хорошая машинка, умели же люди раньше делать…». Тридцать второй калибр был гораздо легче отцовского дробовика, отдача почти не чувствовалась даже для пацана. 
     Тщательно припорошив снегом дупло, охотник с собакой пошли в назад лагерь.  Весь день он готовился к предстоящей охоте.   Заготовил впрок дров и воды, достал и осмотрел утиные чучела, сварил гречневую кашу с тушенкой.  Вытащил из закрытой ямы пятилитровый казан.  «Завтра пригодится, надо будет сварить шурпу с утятиной», - подумал Виктор. В удачной охоте он не сомневался.   Встав еще  до рассвета, собрал все необходимое и, свистнув Чарли, выдвинулся к морю.
     Все побережье было ровным, лишь в одном месте находилась небольшая заводь со спокойной стоячей водой.  Именно сюда и шел охотник.  Здесь можно без лодки расставить чучела и, укрывшись за льдиной, дожидаться прилета птиц.  Едва взошло солнце, все будто оживилось.  Загорланили чайки, и над сушей поднялась ввысь парочка жаворонков, стараясь перекричать своим пением друг друга.  Первыми гостями оказалась большая стая быстрокрылых чирков, которая подлетев к чучелам, резко сделала крутой вираж в воздухе и, развернувшись, полетела обратно.  Виктор едва успел выстрелить вслед.  Несколько птиц вывалились из табуна.  «Хорошая будет шурпа, самая наваристая», - подумал он, зайдя в воду за утками.
     Через некоторое время в чучела плюхнулась пара шилохвостей. Дождавшись, когда они сойдутся на воде, он, тщательно прицелившись, выстрелил.  Распластав крылья, птицы неподвижно застыли, как всегда перевернувшись на спину и болтая в воздухе красными лапами.  «На сегодня, наверное, хватит», - подумал Виктор - "И на шурпу есть, и даже можно пожарить». 
     Он вспомнил рассказы бати о том, как в старину ездили на лошадях на «заготовку». Впрок били пернатую дичь на зиму.  За несколько дней  охоты добывали по полной конной телеге.  Солили птицу бочками или замораживали в самодельных морозильниках.  Еще в летнее время копали большую яму.  Зимой укладывали в нее лед в несколько слоев, чередуя лед с опилками, стелили дно, затем поднимали стены из того же материала.  Толщина стен была до полутора метров, даже в летнее время в холодильнике температура не поднималась выше -8 градусов по Цельсию.  Хранили там и рыбу, и мясо, утки в огромных ящиках лежали по всей зиме.  Виктор помнил, как однажды ходил с дедом в такой холодильник за рыбой.  Теперь таких не делают, народ обленился и живет каждый для себя, храня свои продукты в собственном холодильнике «ЗИЛ» или «Бирюса».
     Забрав свои трофеи, охотник вытащил чучела на берег и бросил в траву: «Пусть лежат здесь до завтра». Придя в лагерь, принялся ощипывать дичь и палить на разведенном костре.  Управившись, поставил в казане воду для шурпы.  Едва успев сварить шурпу, Виктор услышал далекие крики лебедей.  Из большой стаи птиц отделилась пара и полетела в сторону зимовья.  «Наконец-то, прилетели», - подумал он, обрадовавшись.     Быстро перекусив, Виктор достал из рюкзака мешочек с гранулированными кормами.  Пристегнул Чарли к дереву и направился к озеру.
     Усталые птицы отдыхали на воде, они купались и перекликались  друг с другом, то и дело ныряя и хлюпаясь, как дети.  Увидев человека, лебеди отплыли на край озерца, но не собирались взлетать.
      -Узнали, все-таки.  Сейчас я вас покормлю, - тихо произнес Виктор и опустил мешочек с кормами в воду.
     Когда корм размок, он осторожно прошел на край мыса и высыпал на песок содержимое.  Также, стараясь не шуметь, он тихо скрылся за камышами.  Птицы, переждав какое-то время, медленно подплыли к своей кормушке.  Ели они не торопясь, запивая чистой родниковой водой. Виктор любовался этим зрелищем - птицы вели себя очень достойно и величаво, не то, что утки или гуси. «Ладно, надо идти, чего их отвлекать. Пусть отдыхают после долгого и трудного перелета», - тихо прошептал он и потихоньку пошел в свой стан. «Завтра утром еще покормлю, на сей раз я взял кормов немного больше.  Жалко, фотоаппарата у меня нет, так охота поснимать этих красивых птиц».
     Утром, взяв завтрак для лебедей, он опять ушел к озеру.  Сегодня он стал свидетелем любовной идиллии этих великолепных птиц.  Спрятавшись за травой, Виктор наблюдал за ухаживанием крупного самца за своей изящной подругой.  Стараясь не дышать, он видел, как птицы обнимали друг друга крыльями, не имея рук.  Нежно и тихо перекликаясь и сплетая свои необычайно длинные шеи, они ласкались кончиками своих крыльев, всецело отдаваясь своему чувству.  Глядя на них, у Виктора от умиления выступили слезы на глазах: « Господи, как же они любят….  Они намного лучше и прекрасней людей...»
Боясь спугнуть влюбленную пару, он полностью скрылся за травой.  Затем лебеди,  разбежавшись по воде, поднялись в воздух, видимо, желая размять крылья.  Поднявшись на небольшую высоту птицы, сделали несколько кругов над своей «территорией любви».  В это время Виктор успел высыпать корм на песок  и, пригнувшись как можно ниже,  поспешил удалиться.  Плотно позавтракав, они с Чарли пошли к побережью. Начинался новый день, и нельзя было терять время - охота пуще неволи.  К полудню охотник, подстрелив несколько птиц, засобирался идти к зимовью.  Неожиданно заметил, как вдруг заволновался Чарли.  Он тихонько заскулил и, подняв голову, вглядывался в море. Затем Виктор услышал где-то вдалеке звук моторной лодки.  «Странно»,- подумал он -   «Очень редко в эти места заплывают охотники. Кто бы это мог быть?»
     Лейтенант милиции Геннадий Архипов стоял на носу лодки и внимательно разглядывал в бинокль побережье Охотского моря.  Второй день он со своим дружком Колькой Ломовым рыскали по местам, где обычно останавливались охотники.  Нужда заставила Генку выйти на поиски бывшего мужа своей сожительницы Насти.  На это были причины - "покойная" случайно оказалась свидетельницей преступления, в котором исполнителями были Генка с Колькой.  «Все могло быть иначе, ведь Настя мне нравилась, и я даже не думал с ней расставаться», - рассуждал Геннадий.   «Колька меня втравил в эту историю.  Ему-то что, в его голове никогда мозгов не было, сидит, как ни в чем не бывало, а руки по локоть в крови.  У меня все-таки должность, мне неохота терять работу и, тем более, свободу.  Как все было хорошо, живи и радуйся….».   Лейтенант вспомнил  все, что с ним произошло в прошлом году, мысли о случившемся не покидали его.
     С Ломовым он познакомился на призывном пункте, и так случилось, что попали они служить в одну часть.  Подразделение  было не совсем обычным, оно относилось к внутренним войскам.  Два года пришлось охранять зеков, а эта служба никогда не считалась элитной.  Краснопогонников никогда и нигде не любили, даже на «дембель» они уходили в «гражданке».  Колька от своих сослуживцев отличался и ростом и силой, но только не умом и смекалкой.  Исполнительный до абсурда, он сразу попал под влияние своего хитрого земляка и подчинялся ему беспрекословно.  В драках он всегда выходил победителем, с легкостью усваивал приемы самбо, иногда применял их ради собственного удовольствия.  Бездумно подчиняясь приказам, он однажды застрелил пытавшегося бежать «зека».  За это был награжден кратковременным отпуском на родину, но никак не уважением сослуживцев.  Геннадий, видя свое влияние на друга, сразу понял свою выгоду: «Из этого парня можно сделать отличного слугу и защитника, плюс к этому он однолюб».
     Отдав два года безупречной службы, друзья вернулись в родной город  и через месяц устроились на службу в милицию.  Генка через полгода получил младшего лейтенанта, так как до армии окончил строительный техникум.  В уголовку его взяли сразу, и, позднее, он перетащил туда и друга.  Кольке перед дембелем дали сержанта и сейчас он вполне заслуженно носил свои лычки. 
     Больше года назад Геннадий на одном из концертов во Дворце культуры познакомился с девушкой по имени Настя.  Стали встречаться, но она оказалась замужем.  Дальше – больше, роман закрутился, и Настя решила уйти от мужа.  Жили вдвоем в «двушке», было весело и, вроде, была любовь.  Но в один день все пошло прахом, Генкина алчность и жадность перечеркнула все. 
      В начале сентября поздним вечером к Генке пришел Ломов.
     - Гена, дело есть на восемь тысяч, заводи свой «Москвич», прокатимся….
Восемь тысяч в советское время были огромные деньги. Генка, не раздумывая, завел машину.  По дороге Колька все рассказал лейтенанту.
     - Сегодня ночью ребята из ППС задержали одного мужика.  Был он немного поддатый, но ребята решили попридержать его в отделе – пусть протрезвеет.  У меня же друг начальником ИВС дежурит, ты его знаешь, это Витька Дмитриев, вот он мне и позвонил.  Короче, проверил Дмитриев документы и составил опись вещей, прежде чем увести в камеру.  У мужика при себе было восемь тысяч рублей и билет на самолет на завтрашний день.  Через час его должны выпустить, он в гостинице проживает.  Витька просто позвонил мне и рассказал.   Такие клиенты очень редко попадаются. 
     «Москвич» остановился недалеко от отдела ГОВД.  Колька схватил лейтенанта за руку:
     -Гена, это же шанс.  За такие деньги нам вдвоем целый год работать.…Ну, что ты думаешь?  Давай, по башке ему дадим и деньги заберем?  Мало ли кто его стукнул…. Давай, соглашайся, ты на шухере постоишь, а я все сам сделаю.  Ну, рожай быстрее….
 Генку терзали сомнения, хотелось денег и, в тоже время, он немного трусил.  Хорошо подумав, он согласился:
     - Ладно, сейчас подъедем к углу пятиэтажки, там место подходящее, нет ни одного фонаря.
     Друзья отогнали машину за угол дома в темное место. Генка наказал Ломову:
     - Ты стой здесь, а я загляну в дежурку - нам же надо знать, как он выглядит….
Зайдя в коридор ГОВД, он мельком взглянул на мужчину, расписывающегося в протоколе.  Крепкий мужик лет пятидесяти был одет в приличный костюм серого цвета, на голове была модная шляпа с широкими полями.  Незамеченным Генка вышел из здания, пригнувшись под уличным фонарем.
     Колька догнал его и ударил кулаком в основание черепа, но мужчина не вырубился, ловким кувырком вскочил на ноги и встретил нападавшего ударом в лицо.  Ломов от неожиданности рухнул на колени, затем вскочил и напролом кинулся на обидчика.  Свалил его наземь и схватил руками за горло, но мужчина оказался слишком тренированным, и через несколько минут они поменялись местами.  Теперь мужик сидел на Кольке и лупил его, что есть силы, кулаками по морде.  Ломов закричал:
    - Гена, помогай…
     Но Геннадий вдруг растерялся, он не мог понять, что ему делать.  Сообразив, он схватил монтажку, валявшуюся  под пассажирским сидением, и бросился на помощь другу.  Железяка без особых препятствий как-то плавно проломила голову мужчине.  Тот ничком свалился на землю, даже не вскрикнув.  И тут друзья услышали чей- то разговор: «Пойдем, посмотрим, там бьют кого-то».  Генка, не включая фар, быстро подогнал свой Москвич.  Мужчину закинули на заднее сидение и рванули с места.  Лишь отъехав далеко за город, они решили остановиться.  Оглядевшись по сторонам, поняли, что находятся совсем рядом с  городской свалкой.
     - Ну, ты, Гена, как специально место выбрал, - решил пошутить Колька.
     - Заткнись, дебил, послушал тебя, дурака, - закричал Генка.
     - Все, влипли мы с тобой по самые помидоры.  Включай фонарь, посмотрим, что с ним….
    В свете луча они увидели проломленную голову мертвого мужчины.  Даже без осмотра было ясно – перед ними труп.  Чехол на заднем сиденье был пропитан кровью.  Генка приказал Ломову:
     - Возьми лопату в багажнике и выкопай ямку, чехлы надо закопать.  Тело будем прятать в другом месте. 
     Колька быстро выполнил распоряжение старшего по званию.  Взошедшая луна своим светом, словно нарочно, помогала преступникам избавиться от тела мужчины.  В карманах они действительно обнаружили восемь тысяч советских рублей и авиабилет до города Хабаровска.  В небольшой кожаной барсетке были документы и новое пенсионное удостоверение на имя Ивана Степановича Бойко.  Деньги тут же разделили поровну, документы сожгли, облив бензином. 
     Только под утро друзья вернулись домой.  По дороге заехали к бабке, торгующей самогонкой и два часа заливали спиртным свой страх.  На Колькином лице красовался огромный синяк - мужик перед смертью сделал отметину сержанту Ломову.
     Следующий день был выходным.  Генка лег отдыхать лишь перед рассветом, допив остатки самогонки.  Москвич загнал в деревянный гараж, набросив замок без ключа.  Он не мог и подумать, что Настя собирается постирать чехлы из машины, хотя три дня назад попросил ее об этом.  Настя не только не нашла чехлов, угораздило же ее вляпаться в лужу крови, натекшую на резиновый коврик.  Ночью при свете фонарика Генка ничего не заметил, теперь кровь застыла и блестела глянцевым оттенком.  Девушка поняла, что  Генка что-то натворил и решил скрыть.  Чуть позже она нашла в кармане его забрызганной кровью рубашки четыре тысячи рублей.
     Проснувшийся сожитель увидел сидящую за столом бледную Настю, перед которой лежали деньги и его, замаранная пятнами крови, рубаха.  Он сразу решил, лучшая защита - это нападение. 
     - Кто тебе разрешил лазить по карманам? - закричал он, ударив ее по щеке.
     - Гена, скажи мне, откуда такие деньги? Ты, наверное, убил кого-то? – запричитала Настя. - Я в машине в лужу крови тапочкой наступила. Откуда кровь на коврике?
     - Заткнись, дура! Кто тебе разрешал копаться в моей машине? Зачем туда залезла?
     - Да я же хотела чехлы постирать, ты сам просил,- оправдывалась девушка.
     - Не лезь в мои дела, тварь безмозглая, ты можешь у своего бывшего мужа по карманам шарить, а я тебе не позволю!- все сильнее раскалялся Геннадий. – Ты кто мне - жена?   Я тебя хоть сейчас выгоню из дома, будешь меня еще в чем-то подозревать,  Пошла вон отсюда….
Он видел, как плачущая девушка начала одеваться и знал наверняка, что она сегодня напьется с горя. 
Настя  молча вышла из квартиры, забрав только свою сумочку.  «Пойду к Виктору, расскажу ему все».  Но, как назло, бывшего мужа не было дома, он, как всегда, был на вахте. Девушка ушла к подруге, которая жила одна и частенько выпивала.  О своих подозрениях Настя не успела рассказать никому.
     На следующую ночь внезапно загорелся Генкин гараж, старенький «Москвич» сгорел дотла.  Геннадий попросил Ломова устроить в гараже пожар, благо, «Москвич» был застрахован.  Так и сгорели все улики, оставалась лишь девушка со своим болтливым языком. 
     С Колькой они встретились вечером после работы. Зашли в кафе перекусить.  Генка все не мог настроиться на разговор, наконец, взял себя в руки:
     - Колька, ты не боишься, что нас с тобой вычислят? Машины нет, но Настя-то осталась…. Она обо всем догадывается, надо ее убирать….
Ломов сидел напротив с безучастным спокойным лицом, только и спросил:
     - Когда надо сделать?
Генка резко ответил:
     - Вчера…. Нужно узнать, где она сейчас находится, у кого живет.  Потом решим, как лучше к ней подобраться.  Боюсь, как бы она не рассказала все своему бывшему.  Даю тебе два дня, на работе я тебя прикрою.  Постарайся узнать, где она  проживает и где работает.  Это, Коля, приказ.
 Через два дня они точно знали все про Настю, а через неделю девушка бесследно исчезла.
     Генка полез рукой во внутренний карман куртки, вытащил фляжку с водкой:
     - Колька, пить будешь?  Друг согласно кивнул головой:
     - Конечно, выпью.
Архипов хорошо изучил Колькин характер, еще прекрасно знал, что стоит ему замарать рот спиртным, сержант Ломов становится неуправляемым и крайне жестоким.  В такие моменты Геннадий побаивался своего друга, но сейчас ему было нужно подпоить Ломова.    «Как только найдем Бергера, Колька сам все сделает.  Мне не придется даже руки запачкать», - рассуждал про себя лейтенант.  Он отчетливо запомнил тот момент, когда они выследили Настю, идущую из магазина домой к подруге.  Специально для смелости, Генка налил Кольке стакан водки, а через пять минут сержанта Ломова было не узнать.  Догнав Настю, он сшиб ее на землю ударом кулака и принялся избивать.  Девушка только и успела крикнуть: « Гена, помоги….».  Геннадий помог тем, что быстро подогнал Уазик.  Настю кинули на сиденье, и Колька заткнул ей рот тряпкой.
     - Давай, гони на  Первую речку, здесь близко.
Машину они взяли во время ночного дежурства, якобы поехали к осведомителю.  Через двадцать минут они были на небольшой нерестовой речке, находящейся рядом с городом, видимо, поэтому жители называли её Первой.  Ломов пытался вытащить девушку из машины, но она хваталась руками за все, за что можно ухватить.  Рассвирепевший сержант выдернул отвертку из дверцы машины и несколько раз ударил Настю в грудь.  Она упала на землю, но Колька, для верности, еще добавил несколько ударов.  Девушка больше не подавала признаков жизни, она была мертва.  Ломов открыл багажник и достал железный диск без резины, тросиком привязал к спине покойной и скинул в воду.  Генка стоял рядом бледный от ужаса, не в силах вымолвить и слово.  Колька нагнулся над водой и тщательно вымыл руки.
     - Ну, что, Гена, поедем в отдел?  Время-то идет, вроде бы вовремя управились.  Заводи машину, чего стоишь как изваяние.
Геннадий на ватных ногах едва дошел до УАЗа, рухнул на водительское сидение.  Медленно машина выехала из тайги без света, только тут лейтенант включил фары и прибавил газу.
      Молча пили водку, стараясь не вспоминать о случившемся…
     Лишь недавно Геннадий Архипов смог выяснить, в каком районе предпочитает охотиться Виктор Бергер. 
     - Во что бы ни стало надо его найти, не дай бог, Настя ему рассказала о своих подозрениях.  Ведь недаром он приходил в ГОВД, значит, что-то знает.  Найдем и поймем, может, Бергер просто блефовал…. А, если нет, то заставим молчать….
     Виктор быстро собрал чучела и закинул в траву, свистнул собаку и быстрым шагом пошел к зимовью. «Сегодня на берег больше не пойду, - решил он.- Не хватало еще, чтобы кто-нибудь обнаружил мой лагерь.  Батя не зря скрывал от людей стан».  Бросив сухих дров в потухший костер, он запалил его и подогрел вчерашнюю шурпу.  Накормил Чарли и лег отдохнуть на нары, однако спокойствия не было, что-то подсказывало ему, вот-вот произойдет непредвиденное.  К вечеру поднялся.  Над озером кружили,  крича, лебеди.  Погода была очень тихая, не было ни малейшего дуновения ветра.  Виктор разжег буржуйку и вышел на улицу.  Дым от печки почти не поднимался вверх, он облаком растянулся над зимовьем.
     «Это очень плохо, - подумал охотник. – Даже издалека можно заметить, что здесь кто-то есть,  Надо пораньше лечь спать, что-то я разнервничался». Виктор закрыл дверь на щеколду и завалился на нары. Собака, как всегда, легла у порога. 
     Утром охотника разбудил лай Чарли, он неохотно поднялся и вышел наружу.  По тропинке, идущей к зимовью, шли два человека одетые в маскхалаты. 
     «Кого это черти принесли? Наверно, кто-то забрел нечаянно в этот район, не иначе как с моря подошли,- подумал Виктор. – Ничего не сделаешь, придется встречать».  Он присел на чурку, оставив ружье внутри.
     Этой ночью ему плохо спалось, видел во сне отца и бывшую покойную  жену.  Настя, будто живая, грозила ему пальцем и что-то неразборчиво говорила.  Несколько раз просыпался, поэтому сегодня проспал утреннюю зорьку. 
     Охотники шли медленно, держа в руках ружья, на головах были башлыки, видимо, гнус с утра не давал покоя.  Не дойдя метров пять до Виктора, один из них произнес:
     - Здоров, хозяин, гостей не ждал?
      Витька хотел ответить, но тут же узнал в пришельцах двух милиционеров, когда-то избивших его.  Он вскочил, попытался заскочить в двери, но два ствола уже были направлены ему в грудь.
     - Стой на месте, не дергайся!  Не то я тебе ноги перебью!- крикнул охотник с усиками.
Он сдернул башлык, и Виктор узнал в нем лейтенанта  Генку - бывшего любовника  покойной Насти.
     - Иди внутрь, пожрать что-нибудь дай, мы с вечера ничего не ели.  Готовь закуску, сейчас гулять будем, - приказным тоном сказал второй.
     Зайдя в зимовье, он первым делом разрядил Витькино ружье и бросил его на нары.  Чарли почувствовал недоброжелательность гостей и не переставал лаять, прижимаясь к ногам хозяина.  Виктор понял, что пришли они не зря, ничего хорошего от них ждать не следует.
     Генка приказал напарнику:
     - Колька, доставай из рюкзака водку, есть повод выпить.  А ты подай стакан и закусь….- он тут же повел стволом в сторону хозяина зимовья.
     - Собаку успокой, не то пристрелю, надоела она мне.
     Чарли совсем не желал успокаиваться, он тихо рычал на пришедших и посматривал на хозяина, не понимая его бездействие.   Виктор поставил на стол кружку и открыл банку тушенки, молча отрезал кусок хлеба.  Колька открыл водку и налил в кружку.
     - Давай, Гена, пей за удачную охоту, быстро мы его выследили.  Осталось узнать, что же она ему рассказала.  Сейчас вмажем, и я устрою ему допрос с пристрастием.  Давай, пей, не задерживай тару…..
     Они выпили и Колька, держа в руках ружье,  скомандовал:
     - Слышь, ты, как тебя, Витька, однако…. Выгони пса на улицу, нечего здесь визжать.
     Виктор шагнул к двери:
     - Чарли, иди, гуляй.
     Собака тотчас исчезла, в этот момент Колька ударил хозяина хижины прикладом по голове.
     Очнулся он, лежа на земле со связанными руками.  Голова сильно болела, кисти рук сильно затекли.  На улице скулил Чарли, его не пускали внутрь.  За столом сидели менты и допивали вторую бутылку водки. 
     « Долго же я валялся без памяти», - подумал Виктор и попробовал освободиться. 
     Приятели были уже изрядно пьяные, разговор становился несвязным и непонятным.
     - Ну, что, очнулся, гаденыш?  Надо было тебя пристрелить, да ладно, успеем,                - пробормотал Колька.
     - Давай, Витек, рассказывай, что тебе Настя перед смертью растрепала? - спросил более трезвый Генка.
     - Да ничего не говорила, я ее вообще не видел, - ответил Виктор, не узнав своего голоса.  Губы ссохлись, сильно хотелось пить.
     - Мы узнавали у соседей, она к тебе приходила,- вмешался Колька.
     - Да, приходила, для того, чтобы карманы очистить.  Ничего не рассказывала, переночевала на диване и ушла, - признался Виктор. - А утром я понял, деньги украла.
     За дверью продолжал скулить Чарли.  Колька не выдержал:
     - Пойду, собаку к дереву привяжу.
     Он снял ремень с ружья Виктора и вышел на улицу.  Виктор услышал, как взвизгнул Чарли, он никогда не сидел на привязи.  Пес заскулил, видимо Колька его ударил, затем затих.
     - Слушай, ты, урод!  Ты зачем собаку бьешь?  Она ни в чем не виновата, садист проклятый! - произнес Виктор и тут же получил пинком под ребра от вошедшего мента.
     - Закрой свой рот, иначе, я тебе кляп воткну,- пригрозил Колька. – Давай, Гена, еще выпьем.
     Вскоре он лег на нары и захрапел.  Приятель продолжал пить один.  Немного погодя, он уронил голову на стол и засопел.  Виктор попытался встать на ноги, но Генка тут же поднял на него глаза:
     - Лежи тихо, не дергайся.  Я еще не решил, что с тобой делать.
     Часа через полтора друзья проснулись.  Виктор, не в силах больше терпеть, попросился на улицу.  Колька неторопливо взял ружье и вывел его наружу, так, под конвоем, он и справил нужду. 
     В это время, как назло, поднялась пара лебедей и, перекликаясь, сделала пару кругов над своим озерцом.  Геннадий схватил ружье.
     - Колька, постереги его, я проверю, куда они сели.
     Он двинулся по тропе, натоптанной охотником, напрасно Виктор пытался его отговорить.
     Архипов, пригнувшись, осторожно шел по высокой траве, все ближе и ближе слышался лебединый негромкий говор.  Птицы, ничего не боясь, свободно плавали и купались в холодной прозрачной воде.  Они не обращали ни на кого внимание, всецело отдавшись своим чувствам.
     Через траву он высунул ствол своей пятизарядки.
     - Какие же они большие!  Сколько в них будет пуха и мяса!  Только короли питались когда-то этим деликатесом, а мы чем хуже?
     Прицелившись в грудь одного из лебедей, он нажал курок…. Генка видел, как подломилась белая шея одной из птиц, как забились белоснежные крылья по воде.  Страшно закричал второй лебедь, увидав как его подруга уронила голову…. Его пронзительный крик раздался на сотни метров, крик боли и отчаяния….
     Лебедь разбежался, чтобы взлететь, и в этот момент раздались еще два выстрела.  Слышно было, как крупная дробь ударила по плотному оперению птицы, но лебедь все-таки поднялся в воздух, несмотря на рану.  С высоты он глядел на свою подругу, непрерывно окликая ее. Но она, распластав крылья, неподвижно лежала на зеркальной поверхности озера.  Он поднимался все выше и выше, делая круги над своей убитой подругой, кровоточащая рана утомляла его, забирая последние силы.  Раздался его прощальный крик, и, уже мертвое, тело упало где-то в стороне моря.
     Забрав убитого лебедя, Генка бодро зашагал к зимовью.  Подойдя к лагерю, он с гордостью похвастался Кольке:
     -Вот так надо охотиться, смотри какой здоровый.
     Друг заулыбался:
     - Зажарим на костре и попробуем, какая на вкус царская птица.
     Виктора передернуло от злости:
     -Вот так же вы и с Настей расправились, зверье…. Тут далеко  ходить не надо - ваш почерк! Вы настоящие убийцы…. Бог вас обязательно накажет….
     Менты враз набросились на него и принялись охаживать его пинками, стараясь попасть по лицу.  Изрядно устав, присели покурить рядом с лежавшим охотником, лицо которого стало сплошной кровавой маской.  Генка, наклонившись к Виктору, произнес:
     - Да, это сделали мы.  Не надо было нос совать в наши дела.  Мы вынуждены были ее убрать, жалко было, но ничего не сделаешь.  Сама виновата, видно судьба ее такова.  А теперь и ты на очереди, коли все знаешь.  Ладно, поживи еще немного, я сегодня добрый, вечером тебя закопаем…. Колька, сходи, набери сухого валежника, надо костер запалить.  Лебедя будем разделывать….
     Отошедший в чащу, Колька вдруг крикнул:
     - Гена, иди сюда.  Здесь мотоцикл лежит, почти новый.
     Архипов подошел и, взглянув, сказал:
     - Раритет какой-то, сейчас на таких не ездят.
     Он снял с пояса широкий охотничий нож и, с размаху, воткнул в переднее колесо, затем проткнул и заднее.
     - Он ему больше не понадобится.
     Колька вдруг возмутился:
     - А тебе надо было колеса резать? У тебя что, крыша поехала? Мотоцикл продать можно, он денег хороших стоит.
     - Ты совсем дурак, что ли?- Генка посмотрел на приятеля с сожалением. – А если по мотоциклу на нас выйдут?  Думать надо, дебил…. Потом сожжем, вылей из бака бензин, где-то ведро стояло….
     Пока приятели возились с мотоциклом, Витька кое-как поднялся на ноги.  «Надо бежать, иначе больше момента не будет.  Они непременно меня закопают….»  Он бросился в кусты стланика к тропе, ведущей в тайгу.  Вслед раздались несколько выстрелов.  Он ощутил сильную боль в ноге выше коленного сустава, еще несколько дробин попали ему в спину.  Раздирая избитое лицо ветвями, Виктор убегал от преследователей, не обращая  внимания на боль. 
     Начались сплошные заросли акации и высокого папоротника, он ползком залез в самую чащу. 
     Они остановились от него метрах в десяти, не зная, в какую сторону идти.  Виктор прекрасно слышал их разговор: «Куда же он, сука, делся?  Кусты высокие, ни хрена не видно, что делать будем?» - «Никуда не денется, в тайге без еды и воды он сгинет.  А, может, на медведя наткнется, их сейчас очень много шастает.  Сейчас кета идет, они на каждой речке дежурят.  Вернется, собака-то у нас осталась.  Начнем пса бить, придет, когда визг услышит...», -ответил второй.
     Виктор лежал и слушал, как приятели хотели его вернуть: «Надо идти за отцовским ружьем, им ничего не стоит убить Чарли.  Нужно его спасать…» 
     Он подождал, пока эти двое скрылись, из виду, с трудом поднявшись, пошел, ковыляя, к нужному ему месту.  Ныла спина, кровоточила рана на ноге, но он упорно шел вперед.  Он знал, что скоро освободит руки, за голенищем сапога у него нож.  Убегая, он сбился с пути и сейчас отчаянно осматривался, ища нужный ему ориентир.  Кое-как нашел знакомую тропинку и двинулся по ней.  С облегчением увидел издалека ствол расколовшейся сосны: « Все, теперь я спасен, нужно освободить руки….» 
     Нагнувшись, с усилием вынул нож из-за голенища.  Воткнул его в дерево и отрезал пряжку ремня – освободились затекшие руки.  Несколько минут он сжимал и разжимал пальцы, затем кровь вновь пошла по сосудам.  Он снял штаны и осмотрел рану на ноге.  Несколько дробин попали в заднюю часть ноги, вытащить их самому было невозможно.  Этим же ремнем Виктор перетянул ногу, боль немного утихла.  Если бы с собой было зеркало, то было бы проще выковырять дробь. В зимовье- то есть….
     Начинало смеркаться, нужно было уходить из тайги, иначе заест гнус.  Вытащив из тайника ружье, он зарядил его картечью.  Отец учил его заряжать патроны именно так: несколько крупных картечин, надрезанных пополам, соединялись крепкой капроновой нитью.  При выстреле, если одна картечина попадала в цель, то другие, несомненно, устремлялись за ней.  Это был смертельный заряд, охотники часто пользовались именно им.  Остальные патроны высыпал в карман куртки и медленно начал выходить из тайги.
     Километра три он решил пройти краем леса, чтобы потом выйти к берегу моря.  Шагая через силу, Виктор вышел на побережье уже в полной темноте.  Здесь он немного передохнул от комаров и мошки.  Умылся с удовольствием морской водой и промыл рану на ноге.  Соль, попавшая в ранки, вызвала жгучую боль.  Завалившись в прибрежную траву, он решил дождаться утра.  К своему лагерю Виктор хотел идти с противоположной стороны, откуда его никто не ждал.
     Он вспомнил слова из недавно прочитанной книги: « Надо вставать на сторону врагов, чтобы видеть, как они».  Враги его будут ожидать со стороны тайги, но никак не со стороны моря.  Виктор был в этом уверен и не сомневался ни на йоту.
     Промаявшись от боли в ноге, ни на секунду не сомкнул глаз.  Едва на востоке появилась светлая полоса, он направился к зимовью.
     Лейтенант Архипов и сержант Ломов тоже не ложились спать в эту ночь.  Они рано утром вышли из зимовья и принялись ругаться друг с другом.  Каждый считал, что виноват другой, в том, что сбежал Бергер.
     - Я тебе говорил, надо было сразу его кончить,- кричал, матерясь, Колька. - А ты - успеем, успеем…. Где теперь его искать, а вдруг он до города доберется?  Тоже мне, командир нашелся….
     Генка заорал на Ломова:
     - Заткнись, дебил, никуда он не денется.  Ты же видел, я его из ружья зацепил…. Вернется, как миленький, сейчас его собаку начнем бить, он услышит визг и придет.  Бери палку, пойдем….
    Виктор полз по траве не спеша, приближаясь к дереву, где был привязан Чарли.  Вдруг раздался страшный визг собаки, подняв голову, он увидел, как Ломов, что было силы, лупил его любимца.  Пес на коротком ремне не мог отскочить в сторону, озверевший сержант все сыпал и сыпал на него удары.  Виктор не мог больше слышать пронзительное визжание Чарли, он поднялся над травой и прикинул расстояние.  До дерева было метров сорок, он поднял ружье и, прицелившись, выстрелил.
     Голова сержанта Ломова неестественно откинулась назад, картечь веером ударила его в шею.  Кровь фонтаном брызнула ему на рубаху, он замертво свалился на землю, выронив из рук палку.  Виктор заметил, как в агонии дергались его ноги.  Он быстро перезарядил ружье. И едва успел засечь, как Архипов прыгнул за куст стланика.  Над головой дважды просвистела дробь, но Виктор успел перекатиться в сторону.  Из-за куста чуть виднелся локоть человека, пытавшегося только что его убить.  Не теряя ни секунды, Виктор нажал на курок.  Раздался рев, затем голос лейтенанта:
     - Не стреляй, не надо, я жить хочу….
     Архипов выкинул ружье и, подняв руки, вышел из укрытия, лицо было бледным от страха и боли.
     - Витя, пожалуйста…. Я во всем признаюсь….- он упал на колени.
     Виктор подошел к нему вплотную:
     - Жить хочешь?  А, разве Настя не хотела жить?  Нет, таким людям место в земле, тебе нельзя по ней ходить.
     Он вставил патрон и передернул затвор:
     - Сдохни, сволочь…..
     Заряд картечи ударил в грудь садиста.  Архипов застыл, свалившись на спину, и испустил дух.
     Чарли лежал на боку, голова его была разбита, задняя часть его тела неподвижной.  У Виктора выступили слезы:
     - Прости меня, Чарли, немного не успел….
     У собаки был перебит позвоночник.  Пес поднял голову и попытался лизнуть руку хозяина.  Глаза Чарли были мокрыми от слез, он понимал – это его конец….
     Виктор погладил пса по голове и закрыл ему глаза:
     - Еще раз прости меня, не надо тебе мучиться….
     Он приставил ствол к лопатке собаки и нажал на спусковой крючок.  Выкопал неглубокую ямку и похоронил своего друга.
     Тела убитых милиционеров он перетащил в зимовье, мотоцикл подкатил к дверям.  Набранным в ведре бензином облил свое жилище и поджег….
     Виктор медленно шел в сторону моря, туда, где стояла моторная лодка его врагов.  В рюкзаке у него лежала канистра с водой и банка тушенки с булкой хлеба.  Все ружья он оставил в зимовье – они ему больше не нужны.  Сев в лодку, оглянулся назад.  На месте его жилища полыхал огонь.
     «Куда теперь?  Поплыву на восток, пока не закончится бензин. А после на веслах, подальше от этого острова.  Где будет мой конец, я не знаю….»
     К вечеру нога его распухла, и он периодически стал терять сознание.  Никто больше и никогда не встречал охотника Виктора Бергера….
     Лодку подхватило течением и вынесло на воды, где проходило судоходное движение….