Дон Педро или как я ходил в опера

Случилось мне надысь попасть на Дона Карлоса. Дело было во вторник, поэтому после выходных я еще не успел восстановиться. Собрал все оставшиеся силы и настроился припасть к достопочтимому Дону оставшимися фибрами души. Завязка пьесы далась мне не без труда. Под звуки божественного Верди я то и дело проваливался в сладостную негу. Соседи по искусству вели себя пристойно и не донимали меня своими замечаниями. Невольно вовлеченный в борьбу Морфея с искусством, я краем глаза заметил, что на сцене происходит какая-то фигня. А именно - мужчина в костюме танкиста времён формирования первых железных батальонов  разговаривал с главной героиней. Как вы знаете я в этих делах калач-то уже тертый. Не первую оперу наблюдаю, посему сразу смекнул - опера хорошая и надо начинать следить за происходящим. Героиня имела такие меха, что в ее вокальных данных не возникало никаких сомнений. Меха - это ведь не те, что пушистые, а те что объём. Поэтому все имеющиеся в округе поэты, скорее всего, мечтательно закатывали глаза при одном упоминании ее имени. Музыка Верди была как всегда прекрасна, пение - божественное, а вот с автором бы я поспорил. Художнику по костюмам и оформителю сцены скорее всего б в морду дал. Ну а как иначе-то, если из декораций на сцене два забора из сетки рабицы и десяток деревянных стульев? Я понимаю, конечно, что экономия и все дела, но куда подевался бюджет? А костюмы? Мне уже приходилось видеть египтян в кимоно, египетских королей в фуражках латиноамериканских диктаторов или костюмах автомехаников, но вот так вот с ходу и во времена первых советских пятилеток - это я вам скажу весьма... Не знаю почему, но мне показалось, что ихний костюмер питает неоднозначные симпатии к периоду становления государства рабочих и крестьян. Почему был выбран такой уклон непонятно, но помимо первых танкистов в пьесе присутствовали ещё мужчины и женщины в серых ватниках больше свойственных молодой Советской республике, чем Испании шестнадцатого века.

А тем временем на сцене разыгрывались нешуточные страсти. Главная героиня предлагала танкисту замочить его отца и по совместительству ее мужа, царя Филиппа. Вы себе можете такое представить? У меня поначалу все в голове не укладывалось, оказывается у них там с танкистом какой-то междусобойчик ещё до царя был. Перформанс захватил меня от корки до корки и я начал внимать ещё неистовее. Какое жестокое время-то было, чтобы жена сыну родного отца... А он тоже хорош, он что же не в курсе был, что это подруга сына? Короче Шиллер закрутил интригу и держал в страхе и неведении весь зрительский зал. Тут бы можно было бы с ним поспорить за правдоподобность, но я воздержусь. Представляете на сцене всего два персонажа поют себе, щебечут. Она ему - давай твоего отца уконтрапупим. Типа, будем вместе Испанией рулить. А он ей - да ты побойся инквизиции. Тоже ведь жизнь знал, никаких тебе эмоций, только холодный расчёт.  И тут вдруг откуда не возьмись толпы народа. Я думал революция началась. Ан нет, хрен там, шестнадцатый век все-таки. Это папаша Филипп почувствовал, что ему рога могут приторочить и прибежал со своей свитой. Мамки, няньки, танкисты, люди в ватниках - всех пригнал. Говорит, а это че тут за дела такие? Почему царица одна с моим сыном тусуется? Он же не мальчик уже. Вы что тут все, до греха довести хотите? Чей сейчас шифт царицу развлекать? Говорит виновных наказать, список мне на стол. Всех на Соловки и без разговоров. Крутой правитель был, сразу видно - государственник. А тогда по-другому никак не возможно было. Царицына нянька в сопли, а Филипп ни в какую. Говорит с глаз долой и что б ноги твоей тут не видно было. Жена Филиппова как увидела какого маху она дала, так сразу няньку успокаивать стала, кольца с пальцев срывает и в карманы ей сует. А та плачет навзрыд и клянётся, что родину никогда не забудет и что пострадала она за правое дело, т.е. за хозяйку. Филипп тут же забыл про няньку и новую агентшу к жене прикрепил. Только с царицей разобрались, так тут какие-то фламанцы свободы захотели. Как будто у Фила с женой проблем мало.

А в детстве у Карлоса был друг - Родриго. Это как Гекельберри Финн у Тома Соера. Они соседские огороды вместе обносили, а как подросли, так местную сервезу хлестать начали. Так вот этот друг солдатом хорошим стал.  Филипп никак нарадоваться на него не мог. Встретил как-то Фил этого Финна и говорит: «Знаю бьешься ты за наше славное дело неимоверно, поэтому проси, что душе твоей заблагорассудится». А Родриго мяться начал, типа да мне ниче, типа жила бы страна и всякую подобную фигню... Ну сразу видно врасплох его Фил поставил своим вопросом. Но любитель сервезы и зелёных яблок не поплыл. Собрался, взял себя в руки и давай короля стыдить, да хитрО так. Говорит, заканчивай ты Фил реки крови-то лить во Фландрии. Ты ж славный малый, а что потомки скажут? Филипп понять ничего не может или Родриге башку отрубить или орден дать. Короче отправил его домой, но галочку напротив фамилии поставил.

А тем временем от царицы Педро-Карлосу весточку принесли. Пишет дорогая, приходи мол, родной, не пожалеешь. Карлос взвесил все за и против и повелся. А кто б не повелся-то? «За» ведь много, а «против» практически никаких. И вы можете себе представить его разочарование, когда вместо своей подруги он увидел там царицыну няньку-шпионку. А фантазии-то уже разыгрались, кровь-то прихлынула, давление подскочило - того и гляди сейчас или крышку сорвёт, или дно выбьет. Но ничего не попишешь, распыляться нельзя. С трудом восстановив дыхание, Педро сел на измену. А агентша не унимается. Решила добра молодца обманом взять - письма любвеобильного Фила ему в нос тычет. Но потом она неожиданно смекнула какую афродиту Карлос поджидал и давай его шантажировать.  Но он тоже не засса..., не испугался значит. И начал ее взад шантажировать теми же письмами. Пока они там красноречием мерились, появился Гекельберифин и не долго думая приставил ножик к горлу няньки. Сразу видно - хороший солдат, да и с женщинами знает, как обращаться. Все споры мгновенно прекратились. Агентша оценив весомость приведённых аргументов решила закончить прения и удалилась.

Судя по этому произведению, Шиллер был довольно склочным малым и пытался устроить конфликт почти в каждой сцене. Благодаря этой склочности и неуемной фантазии, его герои нередко попадали в достаточно сомнительные с точки зрения здравого смысла ситуации. Если в начале оперы пострадала только одна служанка отправившись любить Испанию на местные Соловки, то в конце Шиллер с режиссёром совсем распоясАлись и кровища хлестала не только в далекой эфемерной Фландрии, но и на сцене. Началось все с массовой казни узников в конце первого акта. А потом понеслась. По ходу пьесы укокошили Гекельберифина, жену короля и, кто бы мог подумать, самого Педро. Почему опера называется Дон Карлос, что он сделал и главное для кого, вот это осталось совсем непонятно. Во всем спектакле было только три крутых парня - сам Филипп, Гекельберифин и гранд инквизитор. Карлос, как вы заметили в их число не вошёл. У первого была бессонница от молодой жены поэтому он время от времени сканировал содержимое ее шкатулок и тайников, а потом впадал в приступы ревности. Второй подставился с Карлосовыми письмами и его неожиданно прикончили прям в камере, где временно сидел Карлос. Ну а третий просто веселился на этом свете за инквизиторские гроши и раздавал индульгенции налево и направо, но крут был неимоверно.

Несмотря на весь этот сюрреализм я получил огромное удовольствие от просмотра этого перформанса. Ну а как же иначе-то? Верди с Шиллером это ж вам не просто так, а ого-го... Поставил я, короче, галочку напротив Дона Карлоса. А теперь думаю надо в википедии почитать почему пьеса так называется? Да и про Шиллера интересно узнать, отчего он так склоки-то любил...