От красных казарм до Шинданда

В день нашей встречи Александр Михайлович Костенков с самого раннего утра решал насущные проблемы. Синоптики в Интернете пообещали ливни с грозами и усилением ветра, а в полях Весёловского и Багаевского районов ячмень ещё был на корню, и надо было во что бы то ни стало успеть убрать урожай до дождей, иначе – гибель. Такое допустить не возможно! И в поля отправлялись дополнительно мощные комбайны «Клаас». Руководитель попутно решал ещё множество неотложных и не терпящих промедления дел, а между ними мы говорили об Афганистане. Годы 1981-1983 – это годы службы, годы войны в ДРА.
Александра призывали осенью 1981 года, 3 октября. Как всегда, сначала – из Орловки в Батайск. Оттуда – в Волгоград, в «Красные казармы». Туда отправились также Яков Дмитриевич Глебов, Александр Петрович Медведев, Анатолий Владимирович Микеров, Сергей Владимирович Мирошников и другие, всего – десять или двенадцать человек.
Вместо традиционной учебной части новобранцы попали в карантин. Это означало, что подготовка будет ускоренной – два-два с половиной месяца.
– Нас готовили в автомобильные войска. И надо сказать, что готовили не лучшим образом, на авось. Хорошо помню: из автомата я стрелял один раз, расстрелял три патрона. В основном мы занимались теорией. Вот и вся «боевая и политическая»! Хотя были такие подразделения, которые с полигонов не выходили, упражнялись в стрельбе, а нам не повезло. Уже тогда укрепилось мнение: государство на людях экономит.
Уже тогда парни знали: весь весенний призыв, обитавший в «Красных казармах», отправился в Афганистан. Об осеннем, вроде, речи не велось. Лишь иногда контуженый прапорщик, видимо, подвыпивши, кричал: «Я вас всех в Афган отправлю!». Думали, что это просто эмоции, оказалось – всерьёз…
– 16 декабря самолёт взял курс на Ростов, оттуда после дозаправки отправились в Ашхабад, а потом – в Шинданд. Уже на месте выяснилось, что из Ростовской области парней немало, познакомились с ребятами из Пролетарска, Сальска, Зимовников. Выйдя из самолёта, обратили внимание на прохожих. Они были довольно легко одетыми и в шлёпанцах. А мы одеты по уставу – в сапогах и шинелях. Ведь когда мы отправлялись из Волгограда, там уже Волга покрылась льдом. Сначала попали в одну бригаду, а потом «по полкАм раскидали». Мы с Александром Медведевым попали в Шинданде на армейский склад горюче-смазочных материалов.
Практически парни отвечали за снабжение наших воинских подразделений топливом – и наземных, и авиации. Сюда приходили колонны с бензином и керосином. Горючее сливали в ёмкости – 25- и 50-кубовые резервуары. И уже потом распределяли по частям – раскачивали.
Ох, и трудное это дело – раскачивать ГСМ при температуре плюс пятьдесят в тени! Воздух был пропитан испарениями, дышать было очень тяжело. Бензин или керосин наливали в бензовозы и доставляли к машинам.
– Возили топливо на большие расстояния. Это были многокилометровые марши. У меня в военном билете есть отметки о том, что я многократно участвовал в подобных маршах. На самом деле немалая часть из них – липовые. Просто бензин ушёл «налево». Топливо всегда воруют там, где царит бардак. Вот и пользовались под шумок войны. В хозяйстве у нас гайки закручиваю – никто не ворует, даже в голову такое не придёт. Потому и зарплату приличную получают… Но ведь не всё можно оправдывать войной…
Такие склады часто горели, подожжённые душманами. Враг использовал каждый удобный момент, чтобы помешать нашим солдатам.
Александр Михайлович говорит, что на фоне других бойцов, служивших в Афганистане, они обустроились хорошо:
– Многие и в 1981 году жили в палатках. Нам повезло: поселили в казарму из бетона, накрытую сверху резиновым резервуаром. То есть от пуль защищены были надёжно. Для офицерского состава даже баню устраивали, а рядовые солдаты обходились душевой. «Урал»-бензовоз приспособили для подвоза воды. Воду кипятили, заваривали верблюжью колючку, и этот настой пили, разливали по фляжкам. Оказывается, эта колючка обладает бактерицидным действием, она очень выручала, спасала от инфекций. Между прочим, приятная на вкус, пили, как чай.
Александр Михайлович начинал службу в звании рядового и дослужился до старшины роты. На младшем командире личного состава были все хозяйственные вопросы – от питания до одежды и транспорта.
Одежда солдата – брюки, куртка и бушлат. Днём ходили в куртках и брюках, а ночью, когда становилось очень холодно, надевали бушлаты. Климат в Афгане своеобразный. Самый холодный месяц – январь. В феврале-марте уже достаточно тепло.
Мама солдата не сразу узнала, где несёт службу её сын. Со временем всё же сообщил. Полевая почта, несмотря на боевые события, работала исправно, и из дома приходили тёплые весточки. Мама терпеливо ждала возвращения сына – надеялась, верила.
В декабре 1983 года Александр Михайлович вернулся домой.
– Дело было ближе к Новому Году. Приехал я на поезде из Ростова часов в двенадцать ночи. (Мы с мамой тогда в хуторе Быстрянском жили). Вышел из вагона и пошёл домой пешком. Меня тогда, встретив на дороге, учитель труда на своём «Запорожце» подвёз. Открыл я калитку. Собака у нас большая была, я её, раненую, спас, вылечил, выходил, и пёс стал таким преданным. Он сначала залаял, а потом, признав меня (спустя два года!), радостно заскулил. Вот по его поведению мама поняла, что это я домой вернулся…
Началась мирная жизнь. После новогодних праздников Костенков пошёл на работу – водителем. Работал в ЭССК.
Потом была учёба в Краснодарском институте и сверхсрочная служба по контракту в армии, уже в звании прапорщика.
Вернувшись домой, неожиданно получил предложение – возглавить небольшой «колхозик – СПК в Островянском сельском поселении.
Сегодня Александр Михайлович возглавляет одно из крупнейших сельхозпредприятий на востоке Ростовской области, в котором 50 тысяч гектаров посевных площадей.