О серьёзном в формате гротеска

                ВАЛЕНТИНА  ЗАБАЙКАЛЬСКАЯ.
               
                РАССКАЗЫ.

                -1-

             О  СЕРЬЁЗНОМ  В ФОРМАТЕ  ГРОТЕСКА.
               
  Молодому поколению, в руках которого находится судьба России.

- Баба, расскажи сказку.

- Поздно уже, спи.

- Ну, расскажи,- просит внук.

-Расскажу, если будешь тихо себя вести.

-Я тихо буду лежать.

- Тогда слушай.

…. Жила-была одна мать, и были у неё дочь и сын,- немного задумалась старушка, а потом выдала,- Вообще-то у неё много было детей.

- А куда они делись?

- Она их растеряла.

-Где?- недоверчиво спросил внук, - Так не бывает.

- Ещё как бывает. Да и не любила она тех детей, и они тоже её не любили.
 
- Так не бывает.

- Бывает. Ты не перебивай. И вот остались у неё двое детей. Старшей была дочка, а сын был намного моложе дочери.

- Девушка-то старая была?
 
- Вот даёт! Или слушай, или спи.

- А сын был маленький?

-Маленький-то маленький, но быстро вырос, освободился от влияния своей матери, потом разбогател, стал очень культурным и возомнил, что он самый умный, самый сильный, а что все остальные люди ему в подмётки не годятся. Будто бы они живут неправильно, не так, как хочется  ему - Сэму.

- Какому Сэму?

- Так звала его старая мамочка. Она его очень любила. Как же! Родила его в климаксе,- прикусила старушка язык, но внук уже усёк новое слово.

- А что это такое?

- Вот старая, не подумала,- начала изворачиваться старушка,- А это, когда женщина  вроде ещё молодая, но уже и старость не за горами. То она плачет, то смеётся, то ей одно не ладно, то другое. Но сына своего она, конечно, любила.

- А дочь она разве не любила?

- Да, её не поймёшь. Она всё больше возилась со своим Сэмом. А тому что? Он вымахал, да и давай ею командовать: то одно делай, то другое, а по-своему делать даже и не думай.

- А дочка куда смотрела? Где она в это время была?

- А дочке что? Она вымахала, длинная стала, одна нога на востоке, другая на западе. Мать её и не любила, а может она и не её вовсе была.

- А чья?

- А кто его знает? Всякое говорят.

- Так не бывает.
 
- Может и не бывает. Ты бы лучше спал, во сне дети растут.

- Но я не хочу быть таким длинным, как эта дочь. А как звали её?

- Сама себя дочь зовёт Даной, как мать её зовёт, я не знаю. Дана -  это такой персонаж в русских сказаниях есть. Вырастешь, узнаешь.

- Тоже мне имя нашла, могла бы, как мою маму, звать…, - внук почти заснул.

- Вроде, угомонился,- старушка хотела поцеловать внука, но тот открыл глаза и опять давай просить: расскажи, да расскажи. Что тут будешь делать?
 
….. Живут, они живут. Сэм живёт за Большой Лужей от того места, где жили его мать и названная сестра. Остальной мир для них вроде бы и не существует. Правда у матери-то ещё были дети, как я уже говорила. Но потом выяснилось, что многие из них были как бы и старше её. Ты скажешь, что так не бывает,  а  я скажу, что она, оказывается, незаконно их присвоила, вот они со временем сдурели и отреклись от неё. А ей что оставалось делать? Она и давай, как привыкла, командовать своим Сэмом. А Сэм был себе на уме, он быстро указал маме место: сиди, мол, мамочка за Большой Лужей и не рыпайся, а исполняй всё, что я захочу. Со временем так и вышло.

- А отец-то у них, где был?
 
-А отец что? То он по вахтам ездит, то разбои  устраивает. Устроит разбой, а потом подавай ему гуманитарную помощь, и он её развозит по местам разбоя.

- Тоже мне отец. Мой папа не такой.

- Твой папа не такой. Он лучше, но он человек маленький.

- Неправда, мой папа большой.

- Большой-большой, спи.

        Смотрит бабушка, внук вроде бы спит, но нет, снова открыл глаза:

- Баба, а Дана, как живёт?

- Вот дались они тебе. Спи.

- Ты же, баба, сама начала,- надул губы мальчишка.

- Ну, ладно, слушай. Что же Дана? Живёт себе, как может. Но Сэм-парнишка шкодливый, сестру свою не любит. Однажды взял, да и ударил
её ниже пояса.

- Но девушек нельзя ниже пояса бить, мне папа говорил.

- Простым людям нельзя. Слушай дальше. От этого удара  Дана упала на колени и давай уменьшаться в размерах. А Сэму того и надо, потирает руки, хихикает: долго он ждал, когда сестра ослабнет, ну и стал Сэм беспрепятственно свой нос везде совать, свои игрушки везде раскидывать. То одним людям мешает жить, то другим. То семьи рассорит: вроде бы дружная была семья, а смотришь, она уже вдребезги  рассыпалась. А то не понравится ему глава какой-нибудь семьи, он и начнёт его всячески унижать. Как-то даже при всех людях залез одному в рот, и давай считать у него зубы. Жалко было того человека и стыдно за Сэма. Видишь ли, Сэм хочет, чтоб все жили так, как он хочет.

- Ты уже об этом говорила.  Забыла?

- Может, и говорила, да я уже старенькая, могла забыть,- смеётся бабушка ласково,- Спи, неугомонный.

- А ты, баба, что об этом думаешь?

- О чём?
 
- Что Сэм хочет, чтоб все жили, как он?

- А я об этом не думаю. Мне лишь бы вы все были здоровы. Чтоб войны не было, чтоб все сыты были, чтоб телевизор показывал, не ломался: я сериалы люблю смотреть, детективы, их легче смотреть, чем большое кино и мелодрамы. Ещё желательно, чтоб бензин в цене не рос, а то парень злится.
 
- Какой парень?

- Да отец твой.

- Ага, он злится, я знаю. Но ты дальше, баба, рассказывай.

- А что дальше? Дана стала потихоньку выпрямляться. А Сэм не даёт ей подняться, то в одно место ткнёт, то в другое, и мать ему в этом потакает.

- Бедная Дана, мне её жалко.

- Мешал Сэм ей, как мог, а она через силу рассмеялась и встала с колен.

- Вот хорошо-то.

- Спал бы ты, мне тоже уже пора спать.

- Ну, ещё немного, баба.

- Сестра, значит, выправляется,  а в это время у Сэма живот заболел, так его скрутило, что у него понос и открылся.

- Баба, так в сказках не бывает.

- В хороших сказках так не бывает, но наша-то сказка особая, в ней всё не так.  Короче, понос у Сэма начался,- засмеялась бабушка, а внук в это время уже заснул; бабушка не заметила, увлечённая своим рассказом, - Так его начало крутить, что всю гадость по белу свету понесло. Несёт эту гадость по всему миру, а в ней мелькают мужчины, превратившиеся в женщин; женщины, превратившиеся в мужчин; бывшие красавицы, которые решили свести счёты со своими обидчиками-работодателями. Но я так думаю, что не счёты они сводят. А всеми силами стараются напомнить о себе, чтоб не забывали их, когда на пятки наступают молодые красавицы. А одна девица соблазнила своего начальника, и давай на весь мир его позорить. Шуму тогда много было, сейчас вроде она снова начала позорить того мужчину. Ну, да не наше это дело. Может, у них взгляды пересматриваются, Может, они вновь хотят к пуританству вернуться. Хорошо бы, а то всю планету развратили со своим Голливудом. Есть у них хорошие фильмы, но и гадости много они наснимали, впрочем, как и наши. Извергает, значит, Сэм свою гадость, а престарелая мать услышала о беде, случившейся с её любимчиком, хочет ему помочь. А как? Трясёт седыми буклями, задирает свои длинные ноги, а перешагнуть через Большую Лужу не может. И придумала она такую штуку: она взяла да и разрешила однополые браки.  Бабушка не стала распространяться, что это такое, она же щадила своего внука, а тот уже сны детские видел, и в этих снах всё было хорошо и счастливо. Старая мамаша, - продолжает бабушка свой рассказ, - думала, наверное, что так меньше народу будет рождаться, а раз народу мало, значит, и хлопот меньше. Да куда там,  однополовцы хотят иметь детей.  И заводят их разными путями. Женщинам, тем легко родить ребёнка, а мужчины своих детей, или того пуще,- хотела старушка дальше речь вести о том, как можно ребёнка через суррогатную мать сделать, но не стала, а продолжила дальше,- Заведут однополовцы ребёнка, а что будет с этими бедными ребятишками, им всё нипочём. Так мамаша и ответила на понос своего Сэма. А Дана в это время поднялась на ноги, ноги дрожат, но устояла она, и вдруг протянула через Лужу кулак и прямо к носу Сэма  подставила его. Мамаша верещит: « Не обижай Сэма!», а дочь сказала ей: « Хватит, долго терпела. Надоело». Держит кулак у носа Сэма, а тот сначала удивился, рассмеялся, ногами перестал сучить, руками хочет кулак схватить, да кулак-то у Даны большой, тут у Сэма со страху и понос прекратился.

         А в это время во всём мире те, кого когда-то Сэм и его мамаша обидели, начали мстить, и, главное, не только Сэму и его мамаше, а всему миру. По всей земле то там взрыв устроят, то в другом месте людей в заложники возьмут. От этих неприятностей на Сэма напала другая напасть: он вдруг не на шутку возомнил себя лучше всех, он и раньше этим страдал, но после поноса-то уж и вовсе зазнался. Видно объелся блюдом под названием демократия. Что ты будешь с ним делать? Может, поможет ему лекарство в виде монархии? Но это лекарство вроде бы давно устарело.

         Тут старушка хотела рассказать внуку сказку о двух орлах, что дерутся друг с другом, а перья летят у маленьких птичек, но смотрит бабушка:  внук спит. Обрадовалась старушка, и начала засыпать, а мозг-то её возбуждён, и толи снится ей, толи наваждение на неё нашло, но слышит она, как двое разговаривают.

                -2-
- А ты молодец, дочь, мощный удар выдержала.

- Да, маменька, я такая, как Феникс из пепла, всегда восстаю. Каких только напастей я не перенесла, а встану, встряхнусь и дальше живу. Перезагрузка, одним словом. Но речь не о том. Маменька, вы под руководством Сэма стремитесь во всём мире установить демократию. В грудь себя колотите, защищая права человека. Но почему же, тогда на планете всё больше и больше разрастается хаос?  Почему, куда бы вы с Сэмом не сунули свой нос, везде бардак? Почему страдают люди, почему страдают невинные дети? Что вы со своей демократией носитесь?

- Ты у нас, конечно, чистенькая, - саркастично заметила мамаша,- А помнишь, как ты затеяла социализм строить, да не только у себя, а во всём мире? Всю планету взбудоражила.

- А не у вас ли, маменька, теорию социализма создали?

- Но мы признали, что это утопия.
 
- Сознаю, что коммунизм- утопия, но страна, которую вы с Сэмом помогли развалить, была реальностью. Коммунизм, конечно, утопия на данном этапе развития человечества…

-  Видишь, как  выражается неумытая…

- Неумытая рожа, хотите сказать, маменька? Да я немытая ( М. Лермонтов ), нищая ( А Блок). Но кто мне мешал быть чистой и умытой?  Вечно вы мешали мне. А я вас, маменька, слушалась. Да,  утопизмом увлеклась, но у вас новая утопия появилась. Вы, маменька вместе с Сэмом хотите создать единое правительство для всей планеты. Ясно, что во главе этой утопии стоят очень богатые люди, это они хотят править всем миром, но что-то плохо у них получается. Не боятся они, что могут найтись смельчаки, которые  поднимут их на такую высоту, какая им не снилась?
 
- При нынешних-то спецслужбах и  аппаратуре?
 
- Пока что человек сильнее аппаратуры: могут найтись смельчаки, которые не побоятся и на пролом идти.

- Ты, что угрожаешь?

- Я о террористах говорю, я сама этих ухарей боюсь.
 
- То-то же.

- Это надо же выдумать единое правительство для всей земли! Единое правительство, а Сэм чуть не утонул в своём дерьме,-  Дана засмеялась,- А ещё мечтает, чтоб все жили по его указке.

- Смеёшься, а сама-то ты разве не встреваешь, где надо и не надо?

-Я, маменька, никогда и ни на кого не нападала. Я встреваю туда, где кого-нибудь обижают. Я жалею обиженных, потому что сама много обид испытала.

- Так уж и обижают тебя, вечно на всех дуешься. Да и встреваешь-то ты, чтоб уйти от своих проблем.

- Я, маменька, не считаю себя непогрешимой, но и гадостей в мире я сделала намного меньше, чем вы с Сэмом. Весь мир стонал и стонет от ваших проделок.

- Какое тебе дело до всего мира, о себе надо думать.

- О себе думать надо, конечно, но и нос свой совать не стоит везде, где нас не просят. С демократией носитесь, как черти с писаной торбой, а сами всю жизнь пиратствуете.

- Что?!

- Забыли, маменька, как вы всем скопом понеслись освобождать гроб Господний? Многие, конечно, ехали с чистой душой, но большинство из вас поехали туда, чтоб обогатиться. Чтоб завоевать новые земли, даже беспризорных детей не пожалели, повезли их туда. Вы просто хотели сделать из них холопов. У вас, маменька, грех на душе большой: утонули те дети.
 
- Мы гроб Господний защищали.

- А в мои пределы вы зачем явились? У меня-то что забыли? У меня же нет тех реликвий, которые вы искали на Ближнем Востоке. Ясно, что вы уже тогда хотели меня подмять под себя. Хотели нас повернуть к католичеству, а ведь и православие и католичество из одной купели вышли. Так чего же спорить-то? – помолчала, а потом напомнила,-  А здорово мы пуганули ваших крестоносцев тогда? Заманили их на озеро, а дальше само собой получилось: утонули латники под тяжестью доспехов.
 
- Хватит вспоминать прошлое. Мы несли славу Господа.

- Господь один на всю нашу планету,- Дана  горестно вздохнула и добавила,- А мы тянем одеяло каждый на себя и воюем так, как будто у каждого свой Бог.

- Не кощунствуй!

- Вам бы, маменька, молчать о кощунстве-то. Нажились у гроба Господня, а когда вас оттуда пугнули, вы занялись пиратством.

- Каким пиратством?

- Забыла про своего ирокеза?

- Какой ирокез, я что панк?
 
-А тот, что на север от тебя, правда за проливом, но всё равно на твоей голове торчит. Вот он-то вволю пиратствовал, даже  государственным делом пиратство объявил.

- Когда это было! Да и на пользу пошло то пиратство: сколько географических открытий сделали мои мореплаватели.

- Мои моряки тоже не дремали, не сидели на месте.

- Многие из твоих мореплавателей были из моих мест. Хоть знаешь об этом?

- Ваши, маменька, только фамилии были, но плавали они под моим флагом. Давно это было, но ваш ирокез  опять стал пиратством заниматься.

- Что ты несёшь?!

- Арестовывать чужие счета в своих банках, это не пиратство? Опять за чужой счёт богатеть собрались?

- Замолчи, выродок!

- Выродок и есть. Я понятия не имею, кто мой отец. Одни талдычат, что он с юга нарисовался. Другие, что с севера, третьи, что с востока. Каждый свою линию гнёт. А я так думаю: я же  относительно смирная, значит, и мой отец был смирным, а вы, маменька, после соития с моим отцом, съели его, как та  Чёрная вдова, самка паука.

- Да как ты смеешь так разговаривать с матерью?!

- Смею, маменька. Вы никогда не  любили меня.

- Не выросла бы такой длинной да слушалась бы Сэма, вот и жили бы в любви и дружбе.

- Сэм кроме себя никого не любит.

- Вот и хорошо, а то на всех не напасёшься.

- Это вы верно говорите. Но ведь вы мне постоянно мешаете думать о себе: то войной на меня идёте, как раньше, то санкциями меня душите.

- После любой войны всем несладко. А тебе всё неладно.

- Маменька, а вы помните, как заманили меня в зону международной свободной торговли? Я поверила в ваши благие намерения, и своё сельское хозяйство, и так уже бывшее в разоре, совсем разорила. Стыдно вспомнить, как мои деревни пострадали.

- Ты сама виновата.

- Да, я виновата. Но спасибо тебе и Сэмке, что ввели санкции. Я начала возрождать свои деревни. А помню я, как ваши поклонники из моих пределов, которые либералами себя называют, испоганили поговорку: « Хлеб всему голова», хлеб есть вредно, мол. Теперь я поняла, что они имели в виду: вашим  крестьянам свобода на мировом сельскохозяйственном на рынке, а моим крестьянам не обязательно богатеть. Или сейчас придумали, что нефть скоро ни кому не нужна будет: альтернативное топливо изобретают, солнечную энергию хотят использовать. Богатым-то купить это топливо- раз плюнуть, а остальные, как жить будут? Да и нефть - сложное соединение, везде нужна. Так что рано птички запели.  Мне, конечно, надо с нефтяной иглы слезать, а вы, маменька, мне мешаете. Хуже свекрови, ей Богу.

- Что опять не ладно?

- А недавно, что твой ирокез выдумал? Будто я отравила своего же предателя. Какой резон мне убивать того, кто давно уж, все секреты выдал своим «кормильцам»? По мне он хоть сейчас сдохни, хоть после, дочь его жалко. Симпатичная девушка, а томится теперь в неволе.

- Ей, может, нравится у нас? Многие же от тебя сбегают. Забыла, как твои девушки убегали от тебя?

- Они и сейчас бегут. Девушки думают, что за границей им мёдом намазали, что там они женихов богатых найдут. Глупые, они не понимают, что везёт с женихами не всем. Не слушают они старых людей, которые мудро говорят:  «Везде хорошо, где нас нет». Бегут, крылышки обжигают, а я потом выручай их. Но большинство людей остаются  на родине. Что может быть дороже родины?

- Это вопрос спорный. В мире много космополитов, для которых родина везде.

-Где больше платят, там им и родина. А некоторые нажились за мой счёт и сбежали, когда их стали немного щупать.  Или ещё есть гаврики: живут в чистенькой загранице, а деньги зарабатывают у меня. Тоже космополиты, а, по-моему, просто предатели наглые.

- А ты забыла свою же пословицу: « Рыба ищет, где глубже, а человек ищет, где лучше»? Ну, да не об них речь, эти люди о себе думают, они везде есть. Ты согласись, что среди космополитов много великих людей и даже гениев.

- Гениев и великих мало, в основном шушера.

- Ты совсем одичала в своей изоляции. Ты слышала такое выражение: – «человек мира»?

- Я не совсем дремучая, перегнула, конечно, с шушерой. Однако, согласитесь, маменька, что людей среднего таланта больше, чем великих, а уж гениев и подавно мало. А некоторые гаврики даже меняют свою сексуальную ориентацию, чтоб их считали гениями. Смешно, право, как они заблуждаются, - помолчали обе, затем Дана с обидой сказала,-
А вы, маменька, всё-таки меня не любите. Вечно мне возражаете. А когда-то и вовсе про меня забыли. Помните, когда меня посетили гости с  востока? Они надолго задержались у меня. Когда своих крестоносцев посылали, наверное, думали, что я ослабла под игом?  Эх, маменька, я вас, по сути,  спасла тогда от орды. 

- Что ты всё вспоминаешь прошлое? Да и не до тебя нам было: гроб Господний спасали.

- Вас тогда порядком пуганули с Ближнего Востока, маменька, - ехидно напомнила дочь.

- Как ты смеешь со мной так разговаривать, неумытая! У меня древнейшие родовые корни, у меня такая культура!

- Против этого, маменька, я ничего не имею. Я уважаю вашу культуру, и восхищаюсь ею. Но и я не вчера родилась, и моя культура не сегодня появилась, и у меня есть мощная литература и искусство.

- У Сэма тоже культура мощная, особенно кино.

- Тут вы, маменька, правы. Я люблю литературу Сэма. А кино - искусство только на четверть,  четверть  пропаганды, а в основном – это тети-мети.
 
- Что опять за слово выдумала, неуч?

- Это одна тётка так называет деньги.

- Видишь, всем деньги нужны. А кино как массовое искусство большие доходы в казну приносит. Разве не так?

- Да поняла я, маменька. Но я думала, что искусство должно облагораживать душу человека.

-  Открыла Америку. А кино и душу тешит людям, и доходы приносит. Так что  одно другому не мешает. А шоу-бизнес? Вот, где деньги-то крутятся! И не беда, что наполовину этот бизнес пошлый  да на четверть бездарный, но лишь бы деньги в казну капали, надо только следить за ними, чтоб ненароком в свободные зоны свои деньги не увели, чтоб дома платили налоги. Поняла, тёмная ты этакая,- даже ласково произнесла мамаша.
 
- Насчёт шоу-бизнеса хочу добавить, что там как раз в большом количестве и окопались голубые и  розовые.

- Что опять выдумала? Кто это?

- Ну, маменька, вы отстали от современных терминов. Голубые и розовые- это как раз те, кому вы разрешили однополые браки заключать.

- А, вон, кто это. Да…, развелось их. Содом и Гоморра отдыхают. Греховодники, одним словом.

- Зачем же браки-то им разрешили?

- А куда их девать, тёмная ты моя?

- Насчёт тёмной я, маменька так скажу: не тёмная я, у меня наука развита. Университеты есть.

- У Сэма есть университет постарше твоего МГУ, а ты всё его считаешь маленьким.

- Ну, допустим, что университет тот вы помогли ему основать.

- Не всё ли равно, развивал его Сэм, ты же, упрямая, никак не хочешь ему подчиняться, он же великий, как и ты.

- На планете, кроме Сэма и меня, есть ещё великие державы. Кстати, мои соседи.

- Ты о себе думай, да подчиняйся Сэму.  У него демократия.

- Давно ли он стал демократом? Половину своей истории был рабовладельцем. Невинных людей увозил как скот в трюмах своих кораблей, где они ещё и гибли.

- Что ты всё поднимаешь старое, давно отжившее? Да и рабство у него было только на юге, когда он победил южан, тогда и рабство постепенно уничтожил, правда, в конституции отменил его только в двадцатом веке. Попрекаешь меня колонизаторством, а сама тоже колонизировала большую часть своей территории.

- Колонизировала, маменька, но не издевалась над местным населением.

- Мы тоже не издевались, мы несли им цивилизацию, мы им железные дороги построили. А ты им железные дороги построила?

- Тут каюсь, в большинстве мест железные дороги не построила. Но они живут и без железных дорог, зато сохранили свою самобытность, - и опять ехидно добавила,- А ваши без вас  до железных дорог не додумались бы, да? У многих развитие было высоким, что на востоке, что на западе, за Большой Лужей. За Большой-то лужей вы вволю поиздевались над местным населением.
 
- Чем вспоминать прошлое, подумала бы о настоящем. Дороги-то у тебя не только в отдалённых уголках плохие, но и в центре не блещут, на них ещё Наполеон спотыкался. Так что думай лучше о настоящем, чем ворошить прошлое. А ты всё о наших несуществующих разбоях твердишь.

- Маменька, а в настоящем у вас тот же самый разбой, что и в прошлом.

- Совсем от ума отстала. Где ты видишь разбой?

- А не разбой Сэм и вы, маменька, устроили на севере чёрного континента и на Ближнем Востоке? Что вы всё время туда встреваете? Нефть не даёт вам покоя? Газ? Так  бы и сказали, чем орать на весь мир о демократии. У них свой уклад жизни, у вас свой, у меня тоже свой, вот и весь сказ. И на меня вы злитесь из-за  большой территории, мои недра вам покою не дают.
 
- Сообразила всё-таки. Территория должна быть общей, так же как и недра,- и как-то невнятно сказала,- Мы бы хоть земли рекультивировали.

- Что Вы, маменька сказали?

- Земли после того, как их использовали, приводить в должный вид надо, а то у тебя кругом котлованы да ненадёжные дамбы везде. Ни землю-матушку не жалеете, не людей, которые страдают после прорыва дамб и переполнения котлованов водой.

- Тут вы, маменька, опять правы. А насчёт того, чтобы я поделилась своими землями, на это я вам скажу: «На-косе, выкусите, маменька».

- Говорю же, неуч. Слова-то, какие употребляет.

- Народные слова. А вы со своим Сэмом всё-таки узурпаторы. Всё бы вам хозяйничать на чужих землях.

 А сама-то ты как поступила с одной из своих прямых родственниц?

-Какая родственница? У меня их много. Отвернулись многие из них от меня, считают, что я их  обижала. А одной родственнице лучше бы помолчать: когда-то сама меня унижала, подослала ко мне самозванца да ещё со своей невестой, смуту помогла устроить в моих пределах. А некоторые северные соседи, которые по последним данным тоже мои родственники, земли у меня тоже хотели отнять.

- Опять старое вспомнила! Ты ответь за последнее своё деяние. Зачем обидела свою прямую родственницу?  Ампутировала у неё пупок, разве не так? Да ещё этим всполошила юго-восточные земли своей родственницы. И там теперь война не утихает.

- А, вон  вы о какой родственнице! Так она же сама в лице своего правительства и националистов от родства со мной открещивается. А насчёт пупка я так думаю, маменька: не отрежь я его,  Сэм, при нынешнем правительстве родственницы, быстро бы наставил там свои игрушки, чтоб акваторию моря контролировать. Да и мой этот пупок. Вы сами когда-то в лице вашего ирокеза и его сообщников хотели у меня отрезать полуостров всё по тем же геополитическим соображениям. Так я думаю.

- Ты ещё и думать умеешь,- ехидно заметила мамаша.
 
- Да начала, маменька, кумекать, не совсем уж я тёмная.

- Чем кумекать, (и слово-то, какое употребила!), ты бы лучше мусор у себя прибрала.

- Тут Вы, маменька, правы. Заросла я мусором, но я начала бороться с ним.

- Мусор мусором, а как насчёт коррупции и казнокрадства? Или скажешь, что  ты победила эту паршу?

- Сознаюсь, что эта напасть меня уже достала. Но и у вас эта парша есть.

- Но не в таких масштабах, как у тебя.
 
- Это как посмотреть. Кстати, маменька. А что это вы всем скопом спорта лишить меня решили? Не коррупция ли это в мировом масштабе?
 
- Допинги меньше надо употреблять.
 
- А вы ловили меня за руку?

- Есть доказательства.

- Того ублюдка, который насвистел вам, что у меня допинг стал государственным делом? Наверно тоже считает себя космополитом? Нашли, кого слушать, - помолчала,- Маменька!

- Что такое?

- А вы забыли, как ведут себя фанаты от спорта на разных соревнованиях? Особенно фанаты твоего ирокеза. Они ведут себя как-то диковато: то ли их демократия подвигает на такие действия, толи недостаток территории, то ли они морским воздухом отравились? А я всегда думала, что морской воздух полезен.

- Ты перестанешь ехидничать? Твои фанаты тоже не подарок.

       В это время наша бабушка очнулась от наваждения, а тут новая напасть. Почудилось ей, будто кто-то опять разговаривает, и не поймёт старушка: то ли это наяву, то ли во сне. Слышит, как кто-то говорит:

- Что с ними делать? То у них понос, то рвота; не лишай, так золотуха. Надоели порядком.

- Не бери в голову. Мы своё дело сделали, а дальше уж, как получится.

         Вскочила бабушка, упала на колени перед окном (святых образов у неё никогда не было: росла она при  атеизме). Упала она, значит, перед окном и давай креститься да приговаривать: « Свят! Свят! Свят». Откуда что и взялось. Слабы мы перед напастями, сразу вспоминаем Господа.

                -3-
- Старушку напугали.

- Усыпи её, чтоб она всё забыла, а то ещё умом тронется.
               
       Наслали космические посланцы на старушку крепкий сон, а сами продолжили беседу:

- Я говорю, наше дело маленькое, нам приказали, мы сделали. Не наша вина, что они пошли не по тому пути. По мне так они хоть сейчас исчезни, хоть позже.

- Тебе их не жалко?

- А чего их жалеть. Не удался эксперимент, только и всего. Возомнили много о себе, а одного щелчка хватит, чтоб они в прах превратились.

- Точно, тебе их не жалко.

- Не парься. Они скоро сами в своих экскрементах утонут: природу-то всю испоганили. Или войну атомную развяжут. С них станется. Они же научились  расщеплять атомное ядро. Я думал, что они не скоро до этого додумаются. А самое главное, всё, что они изобретают, тот час же  оказывается в руках вояк. Так что им не слабо будет развязать ядерную войну.

- Но очень жалко детишек.

- Детей жалко. Но они и сами своих детей не щадят: то войны развяжут, то в сомнительных экспериментах задействуют, то в шоу заставляют участвовать, а что детская психика хрупкая, на это им наплевать: лишь бы деньги капали. Правда, они во многих шоу детей-сирот вроде бы задействуют, это хорошо.

- А я вот, что расскажу. Подсмотрел я, как одна девочка, почти ребёнок, сидит, пригорюнилась. На столе перед ней книжка. Мать сидит рядом. Тут бабушка пришла. Мать девочки и говорит: « Ты посмотри, мама, сборник вопросов по биологии». Бабушка, почитала, за голову схватилась: «Да как же она будет сдавать этот проклятый ЕГЭ?! И какая тварь этот вопросник составляла? Тут не каждый учёный разберётся». Ну, я  моментально прочитал тот сборник, и у меня чуть локаторы не отвалились.

- Что такое?

- Ты знаешь, мы их создали, нам всё равно, где они живут, какой они расы, какой нации. Это они сами между собой всё делятся, а нам-то каково? Они же совсем не жалеют детей, опускают их своими школьными программами ниже плинтуса, как они сами и выражаются.

- Что такое?

- Сам знаешь, что я жалею детей, а тут я чуть не взвыл. Это надо же выдумать такое: дети должны знать то, чего и сами-то эти дятлы не понимают!
 
- Какие дятлы?

- Те, которые устроили реформу просвещения в одной из стран.

- Дать им хорошего щелчка, да и всё.

- Я думаю, что те, кто выше нас, найдут место этим реформаторам от просвещения.

- А я о чём говорю? Хороший пинок им надо выписывать. Людишки сами виноваты: исчезнут, так хоть космос не будут засорять. А то смотри-ка ты, на соседнюю планету мечтают лететь, мало свою планету испоганили, другую им подавай. Крепкий подзатыльник им надо дать.
- Ну, ты загнул. Кто нам разрешит уничтожить то, что мы создавали миллионы лет?

- Тут ты, конечно, прав. Но надоели же. Планета ещё, как следует, не сформировалась, то вулканы, то цунами, и они ещё  мешают своей непродуманной деятельностью. Придумали даже разгонять тучи, чтоб дождь не лил, когда они свои праздники проводят. Вот жулики!

- Это верно. Испоганили они всю планету.  Мусор везде, океан засорили, космос засорили. В одной стране мусором вся земля усеяна. И когда они научатся утилизировать свои отходы? И так по всей планете. А пьют как! А наркотики-то как употребляют! Курят почём зря. Дали им всё это, чтоб от трудов немного расслаблялись, а они злоупотребляют.  Одним словом: дети малые, несмышленые.

- А я о чём говорю? А ты всё своё, жалко да жалко. К ногтю их надо прижать, как вошь, которую мы им подсунули, чтоб не зазнавались, чтоб знали, что они иногда ничто, даже перед такой мелочью.

- Но они вошь уничтожают.

- Ну, ты даёшь! Я же образно выражаюсь. Людей на планете сейчас столько развелось, что Земле-матушке скоро не в силах будет их нести, а они  удумали детей выращивать чуть не из эмбрионов.

- Да ты что?!

- Будто сам не знаешь. Кусочек мяса весит грамм шестьсот, а они из него  человека растят. Учёным что? Им ни холодно, ни жарко, лишь бы своё любопытство удовлетворить, свои научные изыскания привести в действие, а будет ли этот человек полноценным, они не задумываются. Лучше бы занялись здоровьем тех, что есть.

- Они лекарства разрабатывают.

- Ага, разрабатывают. Да всю жизнь мечтают человека в пробирке вырастить. Да оружие усовершенствуют. А политику во что превращают? Большинство людей ждут от правителей мирной жизни, улучшения этой жизни, а они что?

- Что?

- Вот тебе и что. В шоу они превратили политику. Мало им артистов на сцене и на экранах. А сколько скоморохов в Интернете наплодилось: каждый норовит своё мнение высказать, не рядись, что иной раз и с ошибками по правописанию. Мало их, так подавай им шутов в политике. Правда и от серьёзных-то политиков иногда мало толку, всё тоже самое: войны, кризисы, коррупция. Ещё из пелёнок не выбрались, а уже…

- И всё равно их жалко.
 
- Мы-то здесь причём? Нам  приказали создать жизнь на этой планете, мы сделали своё дело. Не наша вина, что они своевольничать начали.  И что за существа такие? Мы же  посылали им пророков, которые учили их, как не надо жить, а толку? Они моментально забывают все учения, мало того, так ещё и переиначивают эти учения. А были такие деятели- мечтатели, что создали вроде равноправие, да всё равно загубили это начинание: всё тоже воровство, всё та же коррупция, всё та же погоня за властью. А их духовные пастыри? Иных  пастырей ничего кроме наживы не интересует. Как тебе: один священник соблазняет паству собрать деньги ему на личный самолёт, якобы ему разрешили высшие силы.  И многие поверили ему. По земному счёту времени на дворе двадцать первый век, а они верят какому-то прохвосту о его личной связи с нами, как будто нам делать нечего, кроме как подавать им личные самолёты. Вот создания!
 
- Правда что ли?

- Ты спишь, что ли большую часть времени? Не знает он.  Смешно.

- Я больше пекусь о детях, и о тех, кого обижают. Чую, влетит нам за этот эксперимент.

- Ты помалкивай. Скажем, что так и было.
   
      …А в это время мальчику снились Сэм и Дана, будто взяли они его за руки и  побежали навстречу утренней заре,  и со всех сторон бежали к ним люди разных цветов кожи и разных наречий, а там, на пригорке, стоит женщина и машет им рукой.               
           Мальчик, сам того не сознавая, видел во сне очередную утопию.