Пьер Реверди Стихотворения в прозе 1915

               
                Пьер Реверди

                Стихотворения в прозе
               
                1915

                1
                ФЕТИШ

       Куколка, марионетка-амулет, бьётся она по воле ветра о моё окно. Дождь поливает её платье, лицо и  руки, и они выцвели. Она без одной ноги. Но на руке у неё перстень, а с ним его могущество. Зимой она постукивает в окно ножкой в голубом башмачке и пляшет, пляшет от радости, пляшет от холода, чтобы согреть сердце, своё деревянное сердце амулета. По ночам она вздымает умоляющие руки к звёздам.

                2
                ВЕТЕР И МЫСЛЬ

      Химера эта удивительна. Голова её удобно устроилась выше моего этажа меж своих железных сынков и держится прочно; ничто их не сдвинет с места. Безвестная голова не молчит, но я не понимаю ни слова, не слышу ни звука, прижатый к земле. Я всегда останавливаюсь на противоположном тротуаре и смотрю; я вижу, как ветер уносит слова; слова, которые ветер швыряет куда-то вдаль. Голова всё говорит, но я не слышу ничего, всё уносит ветер.
        О ветер, великий насмешник, жуткий насмешник, я желаю твоей смерти. Ты унёс мою шляпу. У меня больше нет ничего; и злость моя, увы, живёт дольше, чем ты.
               

                3

                ЗАВИСТЬ
   
        В её голове смутное и неуловимое видение: ты покинул меня. Одержимому небесными светилами, земными животными, крестьянами и крестьянками, всё подчинено ему. Его баюкал Океан, меня же – море; именно Океан вбирает в себя все образы. Легонько ласкает он останки, которые подбирает; всё устраивается, и я чувствую, как тяжела моя голова, что сминает хрупкие стебли.
        Если ты, судьба, считала, что я должен исчезнуть, ты должна была бы снабдить меня крыльями.


                4
               
                ПОДАЛЬШЕ ОТСЮДА
      
Взгляд из оконца, что под самою черепицею. Наши взгляды, мой и её сталкиваются. У меня всегда преимущество высоты, говорит она. Тем временем, в доме напротив, раскрываются ставни, и возникает тревожная неловкость. У меня тоже есть преимущество – посматривать на лавчонки. Всё же надо кому-то подняться, или ещё лучше, спуститься, и мы под руку пойдём куда-нибудь подальше, где никто не подглядывает.

               
                5
               
                ВСЁ ОДИН

        Из их каминов или из ваших трубок вьётся дымок? Я забился в самый дальний угол комнаты, чтобы побыть одному; окно напротив открыто. Придёт ли она?
        На улице, где наши руки соединились в мост, никто не поднял глаз, дома наклонились.
        Когда же крыши сходятся, тут уже не до разговоров. Боишься любого крика; угасают камины. Становится совсем темно.


                6
               
                ЗИМА

         Сегодня вечером, под дождём, частым и холодным, маленький человек с посиневшим лицом, там, где бульвар освещён. От холода? Или от внутреннего огня, зажжённого алкоголем?
       Его растоптанные башмаки полны воды; он кружит вокруг фонарей. К радости и жалости уличных девок. Что за тягостное чувство!  Захочет ли кто-нибудь его подобрать?
       О! мир без крова, следующий жестокой дорогой и смеющийся над ним, я не понимаю тебя! Я люблю теплоту, комфорт и покой.
       О! мир, презирающий их, ты пугаешь меня!

               


               
                7

                ФОРСИРОВАННЫЙ МАРШ

        На правом башмаке у него старинная блестящая пряжка, другая нога угрожающе поднята.  Не подходи к его владениям, где дремлет всё его тягостное прошлое. Кто ты такой? Грядут великие перемены, и неизвестно, чем всё обернётся.
        В остальном – старая мораль была  бы преступлением, не думать о ней было бы несправедливо. Всем неприятная, твоя душа влечёт тебя туда, где тебе хорошо, где зло – это ты, с твоей вечной усталостью от самого себя, всегда будешь в арьергарде. Это и есть твоё движение вперёд, оно увлекает тебя, берегись остановиться когда-то.
        Тем не менее, каждый день, который повергает тебя в отчаяние, тебя же и поддерживает. Вперёд, движение, движение и, вместо отдыха, усталость.

                8
               
                ИЗГИБЫ ВЕТРА

        Мощный, он хотел бы быть ещё мощнее, скорее ради сына, чем ради себя, Короля. И между тростью и рогом, на котором болтается шляпа, непокрытая голова хохочет над своей нелепостью;  день занимается гримасами и смешными угрозами. Ну что ж! я сильнее и я люблю тебя, придёшь ли ты?
        В компании и путь короче, и деревня ближе, и мы дойдём быстрее, и ночь пройдёт веселее.
        Моё время уходит на то, чтобы обрести то пустое уважение, в котором мне до сих пор отказано. Я борюсь за иное положение, но борьба заканчивается только вечной усталостью.
         Смерть свою я посвящаю тебе, приникни оком к замочной скважине этой комнаты, пустой и жуткой, словно драма, и ты поймёшь человека, который живёт в ней. Стены хранят его отпечаток.
        Закончив бег, забыв о страхе, я прекратил свои хлопоты под аркою ворот. Ни луча, чтобы высветить эту сцену, а в моей комнате шторы скользят под чужой рукой. Это кто?


                9
               
                ГОСТИНИЦЫ

         В какой-то странной отчаянной тоске, когда полночь уже прошла, ожидаю я подходящего момента, чтобы противостоять стихиям. Вот я сейчас пройду мимо врага более грозного, чем дождь, более грозного, чем холод. Он спит, а у меня дрожат руки. Достаточно было бы намёка на оружие; жуткий скрежет в скважине и скрип двери обрушиваются на меня страшным кошмаром.
         Утром крадусь, как кошка. Ещё один вздох, и улица для меня уже не такая враждебная; когда же, наконец, придёт освобождение и покой? И всё же я помню, что раньше я спал в постели помягче и постланной ради меня.
         Об этом теперь можно лишь мечтать.

               
               




                10

                КАРНАВАЛ

       Ковры выбивали так сильно, что под деревьями оставались следы от них. Их затоптывали ногами.
        Прохожие на набережной умильно поворачивали головы, но масок не сбрасывали.
         Перспектива была разукрашена пёстрыми коврами, то вытертыми, то богатыми; иногда слышались крики, взывавшие к совести тех, кто задирается. Вечером свет и тень борются меж собой. Любая ненависть, облачённая в маску, потрясает, но та, что скрыта получше, становится наиболее дерзкой.
          Всеобщее великое развлечение – это игра, но игра –  это ещё и борьба.

                11

                ПОЭТЫ

          Его голова трусливо прячется под абажуром. Сам он зелёный, а глаза его красны. Здесь и музыкант, который неподвижен. Он спит; его обрубленные руки играют на скрипке, чтобы он забыл о своём несчастье.
          За стены дома цепляется лестница, которая никуда не ведёт. К тому же, нет ни окон, ни дверей. Видно, как по крыше движутся тени и низвергаются в пустоту. Они падают друг за другом, но не разбиваются. И вновь поднимаются по лестнице, навек очарованные музыкантом, который играет на скрипке руками, что ему не повинуются.

               
                12

                БЕЗУЧАСТНЫЙ
        Он склоняется над парапетом, держа меж ладонями слишком маленькую голову для его ушей. Гребень крыши образует параллель его плечам, а труба видится его шеей.
        Облака заставляют качаться дом в саду. Дом застывает в переплетении колючек и веток, и никто уже не смотрит вверх.    
         Когда, наконец, распахивается окно, паутина расползается с шорохом, как шёлк, но он, чья голова всё в том же положении, уже  потерял своё  древнее чудное царство.

                13
               
                ЛИНИИ И ФИГУРЫ

         Голубые просветы на небе; изумрудные лужайки в лесу; но в городе, где мы в плену рисунка: арка ворот, квадраты окон, ромбы крыш.
         Линии, одни только линии, ничего кроме линий; всё ради удобства человеческих построек.
          И в моём мозгу линии, ничего, кроме линий; если бы мне только удалось навести там порядок.

                14
               
                ЗАЛ  ОЖИДАНИЯ

         Поцелуй твоих помертвелых губ, и трактир, в котором я мог бы провести в одиночестве всю жизнь, уплывает назад. Здесь нет перрона, а сразу дорога, и старые дилижансы окутываются пылью более плотной и неподвижной, чем густой дым.
          Странствие, расставание и покой. Всегда люди будут приезжать и уезжать по дорогам, которые никогда не изменяют себе, несмотря на то, что их много.
       Деревья, телеграфные столбы, дома; они сохранят черты нашей эпохи.

                15
               
                НА ЗАРЕ

         Во сне голова ребёнка покоится посреди подушки. Когда тучи собираются над твоей крышей, и дождь щадит тебя, сохранишь ли ты тайну этого двойного чуда?
        Ничей голос не тревожит тебя. Но если ты встанешь босым, ты простынешь. Куда ты пойдёшь тогда через эту пропасть света.
        Перина хранит молчание; поджав ноги под себя он движется и улетает. Это был ангел, и занималось утро.


                16               

                ИНКОГНИТО

       Вначале он роняет трость, но потом вновь взбирается на тротуар. Правая нога его отклоняется от линии треугольника, и со спины видно, как он влачит свои годы. Неужто он так стар? Ему случается расстраивать планы девок. На перекрёстке, в тени, он теряет сознание, и его увозит скорая помощь.
       Возможно, это был король, переодетый в робкого и несчастного старца.

               
               
                17

                БЕЗ МАСКИ

        В зале немые персонажи этой комедии или драмы; кулис нет. У вас грим под глазами и во взгляде. Вот это роль!


                18
               
                НЕБЕСНЫЙ ГОНЩИК

        Тротуар превратился в велодром. А гонщиков-то всего один. Чего же тогда он мчит сломя голову?
        Рук не видно; руль заменяет педали. Он взлетает вверх.
        Страшно, что он упадёт, и тяжёлый грузовик раздавит его; зеркало на углу, поглотив его образ, тотчас возвращает его обратно. Он спасён.               

                19
               
                СТРАННИК И ТЕНЬ

        Было так жарко, что он сбросил по дороге всю свою одежонку. Он развесил её по кустам. Когда же он оказался совсем голым, город был уже рядом. Безмерный стыд поднялся в нём и помешал войти в город. Он был гол, как избежать взглядов?
        Тогда он обошёл город и вошёл в него с противоположной стороны. Он занял место своей тени, чтобы теперь она шла впереди и прикрывала его.


                20
               
                ГЛАДИЛЬЩИЦА

         Когда-то её пальцы оставляли розовые следы на ослепительно белом белье, которое она гладила. Но в гладильне, где печь раскаляется докрасна, её кровь мало-помалу испарялась. Она становилась всё белее и белее и была едва заметна сквозь пар среди блистающих кружев.
          Белокурые волосы вздымаются солнечными кудрями, утюг продолжает свой путь среди белоснежных волн мурлыча песенку, её душа, душа гладильщицы, подымается вверх словно стопка белья, но никто на неё не обращает внимания.


                21
               
                ЗАСТЫВШИЙ ВОЗДУХ

           Так жарко, что дрожит воздух, а любой шум оглушает. Заливаются своры злющих собак. Женские вопли из открытых окон соперничают с варварскими фанфарами.
         Сам мороз не сумел бы заморозить эти звуки. Если бы птицы замолчали, если бы женщины замолчали, если бы собаки передохли… На миг сады замолкают, и всё засыпает; но вскоре жуткий шум возобновляется. Это зов солнца, и всё отзывается на него преувеличенно громко. Только несколько немых и удрученных существ не смеют ни протестовать, ни мстить за себя. Всевластный шум угнетает их.
             В дымкАх над крышами, что спасаются сами по себе, я стал бы трясти головой словно погремушкой без горошин, привязанной к шнурку. Взвиться бы над ватными облаками, пока не заглохнет шум, и пусть журчит лишь один ручей!
               Опустело небо, закрылись окна, и вот уже и рты молчат. После того, как опали листья, даже птицы не решаются щебетать. Так холодно.
                Зима – это перерыв для тишины.


                22
               
                ЗАУРЯДНАЯ ЛИЧНОСТЬ

         Поезд даёт свисток и трогается, окутанный дымом,
который тает в голубом небе.
         Это длинный состав со слезами, и на каждом вокзале, где происходят расставанья, всё новые руки машут платками. Но он один, и его очки запотевают, то ли от слёз, то ли от дождя, что хлещет в окно, о который он расплющил нос. Он не расстаётся ни с кем, никто не ждёт его там, где он выйдет.
          К тому же он не рассказывает о своих странствиях, он не умеет описывать страны, где побывал. Может быть, он ничего и не видел, и когда на него обращают внимание, он, от страха, что его будут расспрашивать, опускает глаза или подымает их к небу, в котором тают облака. Прибыв на место, он уходит в ночь, одинокий, под газовыми фонарями, которые время от времени высвечивают его фигуру с чемоданчиком в руке. Он одинок, его и воспринимают как одиночку. И всё же, что-то движется за ним, возможно, некто в странном обличье его тени.


               

                23

                ПРИЗРАК ОПАСНОСТИ
       
       На хребте крыши целая недвижная армия или шеренга безоружных труб. Внизу редкие разведчики несут стражу, своими фонарями преследуя неясные тени. За деревьями мельница по-сумасшедшему машет руками непонятно какому небу. Это единственный шпион, следящий за деревьями и за ночью. Однако, опасность далека, и время гнусной битвы не пришло ещё. Всё в
ожидании, ничто не шелохнется. Не прячется ли кто в складках земли?
          Бой часов выдаёт присутствие больших зданий, которые бдят в тумане над заснувшим городом. Открывшаяся дверь высвечивает квадрат на мостовой, и можно видеть мирный интерьер, где рядом с мурлычащей печуркой, спокойно спит ребёнок. Одинокий мужчина, вышедший на улицу, колеблется, не уйти ли ему в ночь.
         
                24
               
                ПОСТОРОННИЙ

        Среди четырёх стен низкой залы движутся смутные духи и что-то ещё лёгкое и светозарное.
        Почти обнажённый мужчина вышел в центр этой картины, в ледяное и пустынное пространство.
        Он вёл за собой беспорядочный карнавал, но шёл обособленно. Голос, который доносился со стороны, зазвучал в ушах по- новому. Но в этом смешении плащей и шпаг, песен и криков, всё же царил дух карнавала – недоставало лишь грации и разума.
          Древний мир двигался в наших головах, ждали лишь момента, когда он рухнет.
         А снаружи вместо лунного света на фоне декораций была серенькая погода, там двигались рычащие машины, вызывающие чувство тревоги. На улице мы вновь увидели толпу и свой век. Однако все эти тёмные или лучезарные духи, лёгкие или тяжёлые, и обнажённый мужчина, откуда они взялись они в этот вечер?

                25
               
                ПОД  ЗВЁЗДАМИ

         Возможно, я потерял ключ, все вокруг меня смеются, и каждый показывает мне огромный ключ, что висит у него на шее.
         Только у меня нет ничего, чтобы я мог войти куда-нибудь. Они же все исчезли, а запертые двери делают улицу ещё более грустной. Никого. Я буду стучаться в каждую дверь.
         Из окон льётся ругань, и я ухожу.
         Невдалеке от города, на берегу реки, на опушке леса, я обнаружил дверь; в ночи, у которой нет окон, но есть занавес меж рекой и лесом, я смог уснуть.

                26            

                НЕ ТОТ ПРИЁМ

         Дом теперь не выделяется, он застыл неподвижно среди пейзажа. Но по вечерам свет из окон пробивается сквозь ветви. Я разгадал твой взгляд, что сквозит через опущенные веки, и твою судьбу, что заставляет твоё лицо краснеть.
         Одряхлевший мир следит за тобой на улице. Люди, не менявшие никогда облика, крови и морали, сходятся, чтобы увидеть тебя. Ты уже жалеешь, что стремился к этому показному обожанию. Нельзя вернуться в прошлое, не испытав разочарования.
          Тем не менее, я считал, что всё образуется и готовил своё возвращение. Но ты, оставался ли ты прежним?
           Улыбка и протянутая рука – жест, который мне знаком, не
пробуждает во мне доверия. Я подхожу пожать холодную и твёрдую руку. Тот, кого я до сих пор считал своим другом, теперь белая  ледяная статуя знаменитого человека.

                27

                ГРАЖДАНИН

      После той сцены, где я себя показал столь блистательно добродетельным, что может случиться?
       Где мои документы и моё старое удостоверение личности, в котором неясная дата рождения? К тому же, есть ли я, тот же самый я, что и в прошлый раз? Тем не менее, мне казалось, что я собрал все свои силы. И всё, что мне было обещано.
         Увела меня голова в сторону от голубой линии, которая разворачивается вдоль длинной неровной дороги. Вне её спасение невозможно, а безразличие губит нас.
         Это тебе за скромность, за умеренность и слабость, лишённую жестокости. Остерегайся любой  опасности. Не спускай взгляда с подозрительного пространства.
       А жандарм – властелин  этого пространства; он с тротуара подзывает тебя резким и грубым окриком.


               

               
                28

                ДУХ  ВЫРЫВАЕТСЯ НАРУЖУ

           Столько книг! Храм, чьи толстые стены возведены из книг. Там внутри, не знаю где, и как я туда попал, я задыхаюсь; потолки  серы от пыли. Ни звука. И все, столь великие, мысли недвижны; они спят или же умерли. Так душно, так темно в этом грустном дворце!
          Ногтями я расцарапал стену и, мало-помалу, проделал дыру справа. Она стала окном, и солнце, которое старалось ослепить меня, всё же не помешало мне выглянуть наружу.
          Была улица, но дворца там больше не было. Мне уже были знакомы и другая пыль, и другие стены, протянувшиеся вдоль тротуара.


                29
               
                КОРТЕЖ

           Когда первые прошли, остальные ещё ждали.
           Раздался голос, который предупредил тебя.
           Когда прошли последние, всё стихло.
           Кто тебе велел оставаться здесь дольше?
           Поздняя звезда ещё противилась дню, и ты различал одну лишь пыль. Пыль была под твоими ногами и повсюду далеко-далеко, и ею были покрыты твои башмаки.
           Весь вечер тебя мучили вопросы.
           Ты видел, как все ушли, но ты остался здесь. Пенье петуха, или пенье петуха и пыль, подсказали тебе, что веки твои отяжелели, что ресницы покрыты пылью, словно кустарник вдоль дороги; пора было спать. И что ты, возможно, увидишь всех во сне.

                29
               
                НОКТЮРН

      Улица темна, время года не оставило на ней следов. Я хотел бы выйти наружу, но двери не выпускают. Там, наверху, кто-то бодрствует, но лампа потушена.
      Газовые рожки светят туманно, афиши гоняются друг за дружкой вдоль забора. Прислушайся, лошадиного цоканья не слышно. Но гигантский всадник гонится за танцовщицей, и оба скрываются за поворотом на едва различимом пространстве. Только ночь знает, где сольются они. Утром они обретут свои блестящие цвета. Теперь же всё безмолвно. Небо мигает, луна прячется меж труб. Немые и слепые стражи блюдут порядок.


                31

                СМУТНЫЕ СОЗДАНИЯ

        Стыд, слишком большой стыд, облагородил моё лицо. Я сбросил назойливое отрепье и жду.
         И вы тоже ждёте, но я не знаю чего. Лишь бы хоть что-нибудь случилось. В окнах загораются глаза,  и ревность наших соперников отступает к порогу. И всё же, пусть ничего не произойдёт.
        Сейчас я иду один меж двух тротуаров, лишь ветер, насмехаясь надо мной, сопровождает меня. Куда же и бежать, если не в ночь.
       Но здесь стол и лампа, они ждут меня, и всё умирает в неистовой злобе под дверью.   
                32
         
                РОБОСТЬ

        После слишком долгого путешествия и долгой бессонницы тебя ожидает большая радость.
        Не без труда и сомнений решено и разрешено тебе не странствовать в одиночку где бы то ни было.
        Мир доверил тебе свою силу в обмен на твоё доверие к нему. Ты можешь делать, что угодно, поскольку вера в себя определила твою судьбу при рождении. Но кто заставил тебя усомниться в том, что ты не надорвёшься. Под какой огромной тяжестью подломятся твои ноги?
        На лестничной площадке, над крутыми высокими ступенями, число которых ему так и не удалось запомнить, он, счастливее, чем в день великой победы, оробел и, даже, не попытался коснуться трусливой рукой шнура консьержа, ему легче было бы накинуть его на шею и повеситься, и стал спускаться вниз.


                33
               
                РЕАЛЬНОСТЬ ТЕНИ

           В центре этого странного предместья, где по ночам творятся тёмные делишки, и где никто никогда не выйдет поглазеть, лишь в окнах мерцает красный или зелёный свет, живёт особый народ. Я проникся их существованием, прикованному к заработку, словно ядро к ноге.
           В темноте, то ли мужчина, то ли женщина неопределённого возраста, в бесформенной одежде, подбирает что-то и складывает в корзину.
            Другая, высокая, ладно одетая и на каблуках, зная себе цену, возится под фонарём в круге света. Пройдя несколько раз туда-сюда, эти существа сталкиваются, но не обижаются друг на друга, ибо это их жизнь, которую они обе стараются отыскать  на одной улице.             
     .

                34
 
                ПОСЛЕ БАЛА

        Кажется, в гардеробе я оставил нечто большее, чем пальто. Я иду через вестибюль тихо, но очень уверенно. Однако  кто-то в зале расслышал мои шаги. Потоки света полны танцующих дам.
         Я озираюсь вокруг, ничего не видя в волнах электрического света, и шагаю по ногам, и мне тоже отдавливают ноги.
         Что за бал, что за праздник! Все женщины мне кажутся  прелестными, моё желание витает вокруг них. Пока оркестр играл, я скользил по навощённому паркету весь наполненный чувствами, и мои руки уже не могли более удерживать добычу, которую нужно было всё же отпускать.
         Но замолчал оркестр, лампы потухли, не заявив о своей усталости. В прихожей мне вернули тёплое манто в обмен на номерок, а остальное? Чего-то мне не хватало. Я был один и не мог бороться с холодом.
      
                35

                СЛИШКОМ ДОЛГОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

        Возможно, впервые он понял всё очень ясно. Он почувствовал себя вагоном, прицепленным к поезду, из которого он смотрел на пейзаж, убегающий назад куда быстрее, чем ехал он сам. За окном возникал новый мир со всеми своими деталями, но он ему был не нужен.
       Обе роли, которые он играл очень серьёзно, казались ему лишёнными всяческого смыла.
         На перронах больших вокзалов было слишком малолюдно, чтобы его волновать; за углом каждого из них поодиночке мелькали белые дома, и он глубже воспринимал их одиночество. Когда ехали берегом, были видны паруса баркасов, которые подчёркивали громадность моря.
         И всё было огромно для его глаз и сердца. Душа, однако, оставалась пустой, и ничто не могло её наполнить.
         Когда он, наконец, вернулся туда, откуда уезжал, выполнив задание, он думал лишь о том маленьком уголке земли, где он бы мог окончить свои дни, и где бы его похоронили.


                36
               
                У КАЖДОГО СВОЯ СУДЬБА

        По ночам он охотился за луной, но она так и оставалась в воде. Одна за другой звёзды падали в струи родниковой живой воды.
        За дрожащими осинами сидит нелепый рыбак, спрятав половину лица под огромными полями шляпы, с нетерпением следя, широко раскрытым глазом за подрагиванием лески.
        Ничто не ловится, но он складывает в садок золотые слитки, где они тотчас теряют свой блеск, едва корзина закрывается.
        Другой расположился дальше по берегу. Выглядит он куда скромнее и ловит на удочку в грязной луже, оставшейся после дождя. Это вода, пролившаяся с неба, полна звёзд.

                37

                ШУМ В НОЧИ

         Когда лошади двигались, рессоры дрожали. Потолок кренился вправо, угрожая нашим головам, но окна держались прямо, и был виден ночной пейзаж.
        Уже не кричали совы в руинах, не было и лунного света меж дерев, но была заводская труба, и  вокруг –  дома, крыши которых, казалось, всё время вырастали из темноты.
          И лошади, чей быстрый топот раздавался в ночи-сообщнице, везли фургоны, гружёные железной смертью.


                38
               
                ПОЛЕ БИТВЫ
      
         На валу, где ещё дрожат развалины, слышно эхо барабанов. Руины разнесены вдребезги. Но те, что были разбиты вчера, ещё огрызаются.
         Ночь прошла, звуки сражения развеяли надежды, прорванный фронт кровоточит раной.
         Подавленные гарью мужчины, растеряны, солнце уже пронзает горизонт.
         Кто протрубить победу? Салют прозвучит для тех, кто пал!
        Труба созывает остатки эскадрона вместе с лошадьми, которые в дыму словно не касаются копытами земли.
         Но того, кто изобразил бы их, его уже нет.

         
         
                39

                БИТВА

            В душе ещё жива любовь к знамени, которое под дождём уже утратило свой цвет. В голове грохочут барабаны. Откуда  наступает враг?
            Но если твоя вера убита, что ты скажешь своему командиру?
            Мой восторженный друг умирает подле пушки, его предсмертное томление не знает границ
          И в поле, вдоль дорог, и вдоль опушки леса, утратившего свой вид, где лежат мужчины, гуляет он, ужас, похожий на смерть.
          Руины сводят баланс трупам и головам без фуражек.
          Солдат, ты забудешь когда-нибудь эту картину? Мне всё ещё снится, что я там. В любом случае забавное у меня было ремесло.
          Когда солнце, которое я принял за взрыв, осветило моё оглушённое ухо, я пил розовую воду из ручья под светло-зелёными ивами.
           Мне так хотелось пить!
 

                40

                НАВАЖДЕНИЕ

         Ничто не возвышается над  окнами первого этажа. Видна лишь голова, высовывающая язык и убирающая его назад вместе с мундштуком трубки в виде головы.
         Все взгляды направлены сюда. И, кажется, сама улица хочет запрыгнуть на балкон. Но она пуста.
         За стариком, с трубкой в виде головы, виднеется  головка помоложе, необычайно красивая.


                41

                СТРАЖА

        На углу улицы под единственным рожком газового фонаря три тени в ожидании. Я продвигаюсь вперёд, маскируя свой страх под уверенность в своих силах, и притворяюсь, что спокоен при виде их формы.
        Темнеет, ночь полна опасности.


                42

                ЛИЦОМ К ЛИЦУ

        Он медленно продвигается вперёд. Напряжённость робких шагов выдаёт его неуверенность. Он не отрывает глаз от своих  башмаков, взгляд излучает скверное настроение и определяет неуверенную походку. Он сейчас упадёт.
        В глубине зала возникает знакомая картина. Его прямая рука тянется вперёд. Он видит только её; и вдруг наталкивается на самого себя.


               




                43
               
                УЛИЧНЫЕ АКРОБАТЫ

.        В кругу зевак, малюсенький, в свисающем с него трико, танцует мальчик. Отец в бесполезной силе вздымает к небу штангу руками с татуировкой на предплечье.
        Мальчонка, что легче мяча, на котором он только что стремился удержаться, обходит зрителей с кошелем в руках. Никто ничего в кошЕль не бросает; бояться все, что мальчк упадёт под грузом нескольких монет. Ребёнок хил и хрупок…
               

                44

                БИЛЬБОКЕ

         Я вынул из мешка шары из дерева и стержни, и голову с разинутым ртом; толпа захохотала. Она смеялась за барьером: она сюда явилась, веселиться.
          Но я-то? зачем сюда явился я со всеми этими шарами и деревянной головой?Скорей всего смеялись надо мной, я был забавнее, чем эти странные предметы. Но я уже не мог уйти.

               
Бильбоке – игра, распространённая во                второй половине Х1Х  столетия во Франции,
заключающаяся в том, чтобы на стержень нанизать шар
со сквозным отверстием, связанный со
стержнем шнурком. Трудность была в том,
что шар подбрасывали вверх.

                45

                СУМЕРКИ

           Падал вечер на землю, расширяя кошачьи зрачки.   
 Глядя друг на друга, сидели мы у окна и слышали только себя.
        За линией домов возникала другая, над которой кроны деревьев казались кружевом на фоне неба.
        Там город: но где же он, город? Он тонет в пространстве среди облаков.


                46

                К ЦЕЛИ

          Он продвигается с трудом, не останавливаясь нигде и ни на миг, и не оборачиваясь. И никто не знает, куда он направляется.
          Тяжесть, которую он влачит, велика, однако ноги его не отягощены ничем.  Он ничего не слышит.
          У каждой двери он выкрикивает своё имя, однако ни одна дверь не открывается.
          И, наконец, он понимает, что ждали кого-то, кто умел изменять свой облик. И тогда он вошёл туда, где ожидали человека, который так и не пришёл.

 
               



                47

                ПОЗНАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ

         Он уверенно ставил ногу, не зная, где опустит другую. На углу улицы ветер вздымал пыль, и его рот вмиг наполнился пространством.
          Он бросился бежать, надеясь вот-вот взлететь, но на берегу ручья мостовая оказалась влажной, и его отчаянные взмахи руками не смогли удержать его в воздухе. Падая, он понял, что был тяжелее, чем воображал, и он тотчас полюбил свой вес, который стал причиной его падения.


                48

                СОЛДАТЫ

         После дежурства, после обхода я возвращаюсь в свою комнату, дверь которой всегда открыта.   
         Кроме меня в комнате спит ещё один солдат.
         Когда я внезапно просыпаюсь, меня охватывает ужас. Кто-то громко разговаривает. Мне казалось, что я один, но чья-то рука хватает мою.
        Кошмар, один и тот же, поднял нас обоих.


               




                49
               
                Постыдные мысли

Четыре ножки стола недвижны;  всё остальное тоже. А  ваши мысли! Вы прячете голову в ладони, чтобы не было видно, как вы краснеете?

                50

                СТЫДНО СМОТРЕТЬ

         Хорошо бы взобраться на стену в косых  подпорках, идущую вдоль дороги, и поросшую мохом. Но эти гетры! которые, цепляются за колючки и мешают. Да  и люди!..
         Тем временем собаки злятся всё больше и больше, а он уже сломал свою трость. Тогда он бросился бежать вдоль стены и, свернув в маленькую пустынную улочку, он спасся.