Кардинал Ришелье часть 2

    Часть 2

  Lа Rосhelle



1. Гугенотское государство в государстве.

Одной из основных целей внутренней политики кардинала Ришелье было централизовать государство, иначе говоря, покончить с самозваными «сюзеренами» – правителями сильных провинций, совершенно не приносящих доход государству. Одной из первоочередных задач в этом плане было подчинить Ла-Рошель, занимающую выгодное положение, которое категорически не устраивало ни короля, ни кардинала. Ла-Рошель была пристанищем гугенотов, живущих, словно в собственном государстве. Ла-Рошель получала большие доходы от торговли и рыбной ловли, тогда как Франция из этих доходов не видела ни гроша. Такой расклад явно не устраивал Ришелье. Это не приносило пользы государству, но это еще и набрасывало тень на славу Людовика XIII. Король, у которого подданные подчинены только сами себе, не имеет права на уважение. Эту мысль Ришелье и внушил королю, вынудив Людовика начать военные действия. Несколькими годами ранее королевской власти удалось рассорить ларошельцев с англичанами, но теперь обнаглевшие протестанты потребовали слишком много: они потребовали у короля передать в их ведение стратегически важный форт Людовик, что находился у бухты Ла-Рошели.
Кроме этого ларошельцы затребовали и острова Ре и Олерон, на что кардинал никак не мог согласиться. В конце января 1626 года герцог де Субиз (родной брат главного вождя гугенотов герцога де Роана) захватил острова Ре и Олерон. Однако принцу Монморанси с помощью голландской эскадры удалось разбить морскую эскадру Субиза и вернуть острова под власть короля. Но на этом, как догадывается проницательный читатель, дело не кончилось. Субиз вел тайные переговоры в Англии, а герцог де Роан поднимал мятеж в Лангедоке и Провансе.

2. Стратегия кардинала

Буквально накануне казни графа де Бутевиля, то есть 22 июня, Ришелье принял у себя свою лучшую шпионку, если по простому – осведомителя при английском дворе, графиню Карлейль, то бишь оставленную Бекингэмом любовницу, которая поклялась ему отомстить. Увидев ее лицо, Ришелье понял, что случилось самое худшее.
– Говорите, – властно приказал кардинал.
– Я только что из Портсмута, монсеньер, – с поклоном сказала графиня. – В порту, почти готовые к отплытию стоят девяносто кораблей. В Портсмуте полно солдат.
– Возвращайтесь в Лондон и немедленно информируйте меня обо всех изменениях при английском дворе, миледи.
Кардинал даже не встал из-за стола, не побледнел, как обычно делают нервные люди. Ришелье уже думал, какие меры он предпримет. Он выписал для миледи чек на пятьсот пистолей и даже не проводил ее взглядом, как это следовало бы сделать мужчине при виде красивой женщины.
Миледи ушла, бряцая шпорами. Ей оседлали свежую лошадь, графиня слегка дала ей шпоры в бока и исчезла на улице Генего. Ришелье прошелся по комнате раза два, скорее для того, чтобы размять ноги, потом подошел к столу, взглянул на карту Ла-Рошели, лежавшую на нем, и взял колокольчик. Он позвонил два раза и как только Дебурне появился на пороге, сказал:
– Всех курьеров ко мне, какие только найдутся!
Через минуту в кабинет вошли четверо молодых людей. Кардинал уже заканчивал писать приказы.
– Шевалье! – торжественно произнес кардинал, передавая письмо курьеру. – Этот приказ доставить в форт Людовик, что находится подле Ла-Рошели, пусть маршал де Туара займет остров Ре и рассредоточится в двух его фортах. Это я вам сказал на тот случай, если вы потеряете письмо.
– Это невозможно, монсеньер! – ответил курьер и повернулся, чтобы уйти.
– Слишком велики ставки, чтобы верить в невозможное. Скачи во весь дух! Маликорн! Доставите приказ принцу Монморанси, адмиралу флота. Вильфор, отвезете приказы принцу Конде, маршалу Шомбергу и маршалу Бассомпьеру! Живо!
На следующий день на королевском совете, где присутствовали и все вышеназванные маршалы и адмирал, Ришелье высказал свои соображения по поводу передвижений английского флота.
– Ваше величество, господа советники, господа военные, я с позволения его величества хочу поделиться стратегией, коей нам всем, по моему глубокому убеждению, надлежит
следовать. Я получил сведения, что английский флот под командованием лорда Бекингэма со дня на день выйдет в открытое море. Я также знаю цель этой экспедиции.
Кое-кто хихикнул из военных, мол, флот еще в Англии, а кардинал уже готовится к войне, но Ришелье быстро прекратил эти смешки.
– Я так думаю, господа, что флот в составе девяноста кораблей не на рыбалку собрался. Мне также известны настроения, которые царят при дворе Карла Первого. Амбициозный монарх в первые годы своего царствования желает славы для королевства! Бекингэм со своим флотом идет к Ла-Рошели. Да, господа, это гнездо раздора, эта заноза в сердце Франции, наконец, это скопище сект и авантюристов разных мастей давно заслуживает того, чтобы этим вопросом занялись самым серьезным образом. Если ларошельцы – англичане, то им нечего делать на французской земле, но если они французы, то должны подчиняться наихристианнейшему королю! Сколько можно терпеть оскорбления, наносимые гугенотами французской короне?! У Франции достаточно сил, чтобы положить этому конец и проучить, как протестантов, так и англичан!
– Всё это так, – вступил Людовик, – но чтобы начать военные действия, нужны деньги, пистоли! Маркиз д’Эффиа, сколько у нас в казне средств?
– Без малого полтора миллиона, сир.
– Полтора миллиона, – резюмировал король с мрачным видом, – на эти деньги можно вооружить разве что шайку разбойников и взять деревню.
– Ваше величество, я готов добавить к этому полтора миллиона своих личных денег, – сказал Ришелье. Видя, что Людовик колеблется, Ришелье добавил. – Что до денег, то они найдутся, а что касается чести королевства...
– Решено! – согласился король, махнув рукой. Господин кардинал, как дальновидный политик, наверное, уже продумал план операции?
– Безусловно, ваше величество. Я предлагаю собрать в Пуату армию тысяч в десять и послать ее под командой герцога Орлеанского под Ла-Рошель.
Герцог Орлеанский оживился, он не подозревал, что кардинал окажет ему подобную честь.
– Адмирал де Монморанси пусть соберет свою эскадру в устье Луары, она может пригодиться. Командовать частями армии я поручаю маршалу Бассомпьеру, маршалу Шомбергу и герцогу Ангулемскому.
Все согласились. К этому времени Ришелье уже обладал непререкаемой волей и незыблемым авторитетом среди политиков и военных, не говоря уже о священниках, среди которых кардинал слыл первоклассным теологом.

3. Начало осады.

27 июня 1627 года из Портсмута вышла эскадра английских кораблей под знаменами «Великого адмирала» то бишь герцога Бекингэма. Графиня Карлейль тотчас информировала кардинала. Ришелье собирал деньги, готовясь к нешуточной военной кампании. Как он и обещал, он вложил в эту кампанию полтора миллиона личных денег и еще четыре получил у кредиторов. В Пуату срочно сколачивалась большая армия. Ришелье приказал усилить береговые укрепления и удвоить гарнизоны в портах и прибрежных городах, а все маломальские корабли в Атлантике – временно реквизировать, чтобы, вооружив пушками, создать флот, которого у Франции практически еще не было, но о котором так мечтал кардинал Ришелье!
Ветер явно покровительствовал французам, потому что эскадра Бекингэма смогла подойти к острову Ре только 25 июля. 27 июля в кабинет кардинала в Люксембургском
дворце вошел молодой человек в костюме, забрызганном грязью, с лошадиной пеной на сапогах и, не испрашивая разрешения у кардинала, тяжело бухнулся на стул рядом со столом.
Ришелье узнал этого человека и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Вошедший поднялся, опрокинул в рот воду из графина и как следует отдышался.
– Говорите, виконт, – спокойно изрек Ришелье.
– Как давно я не видел вас, ваше высо...
– Оставьте сантименты для дам, виконт! – повысил голос министр. Видя, что Ришелье настроен отнюдь не лирически, Жуайез сказал:
– Монсеньер, герцог Бекингэм высадил на остров Ре десант численностью в десять тысяч солдат. Граф де Туара безуспешно старался выдержать атаку, ему пришлось запереться в форте святого Мартина.
– Откуда такие подробные сведения?
– Я был на острове, но вовремя ретировался на маленькой шлюпке. Оказавшись на берегу, я еще некоторое время наблюдал за событиями при помощи подзорной трубы.
– Дальше.
– В Ла-Рошель прибыл герцог де Субиз, но горожане пока не решаются поднять мятеж. Власти города просят его величество отдать им форт Людовик... в награду за преданность.
Ришелье хорошо понял иронию Жуайеза, прозвучавшую в последней фразе.
– Что собой представляет Ла-Рошель? У вас, виконт,
ведь было время ознакомиться с местностью.
– Да, монсеньер, я отдал дань достопримечательнос тям этого достославного города. Если короче...
– Короче.
– Она неприступна, монсеньер! – С этими словами виконт докончил содержимое графина.
– Значит, осада, – вслух подумал Ришелье.
– И весьма длительная, монсеньор!
– А теперь – длиннее.
Аннибал вздохнул глубоко, расстегнул пару крючков на камзоле, удобнее развалился на стуле и сказал:
– Монсеньер, укрепления Ла-Рошели составляют 12 больших бастионов из тесаного камня, располагающие 150 орудиями. Кроме того, весь город окружен двойными рвами. Со стороны суши ее охраняет форт Тадон.
– Но ведь я приказал его срыть!
– Так и сделали, но совсем недавно его восстановили.
– Дальше.
– В городе из двадцати восьми тысяч боеспособными могут быть тысяч семь-восемь. Первая же атака, которая наверняка окажется неудачной, вселит в протестантов уверенность в своей безнаказанности.
– Благодарю вас, виконт. Получите триста пистолей и отдыхайте, – Ришелье черкнул сумму на листке бумаги и передал Жуайезу.
– Что-нибудь еще?
– Монсеньер, – сказал Аннибал, встав с места, – Я прошу ваше преосвященство дать мне шанс отличиться.
– Уверяю вас, виконт, этот шанс вам еще представится.

4. Лорд герцог Бекингэм

Джордж Вильерс герцог Бекингэмский – сказочно красивый и баснословно богатый, полный честолюбивых помыслов, ищущий успеха у французской королевы и славы на ратном поле был фаворитом двух королей и первым министром Англии. В тридцать лет он уже успел сыскать дурную славу ловеласа и заслужить дурную славу человека распущенного и развратного. Одна половина женского населения восхищались им, а вторая уже ненавидела. Он считал, что мир принадлежит молодым и красивым и не смотрел ни на какие преграды на пути к успеху. В данном случае, успехом он считал завоеванную благосклонность королевы Франции и военную победу над самой Францией, которую он надеялся одержать.
Подойдя на пушечный выстрел к острову Ре, английская эскадра осыпала защитников острова ядрами из, по меньшей мере, сотни орудий. Продолжая обстреливать укрепления и форты, Бекингэм высадил на остров десант.
Завязалась жестокая схватка. Три тысячи солдат маршала де Туара не смогли противостоять превосходящим силам противника. Особенно среди англичан выделялся один лейтенант по имени Фелтон. Когда Бекингэм, загнав гарнизон острова в форт Сен-Мартен, самолично оказался на острове, Фелтон отрапортовал о захвате Ре.
– Милорд, остров ваш! Позвольте мне напомнить вам о
моем повышении, которое вы мне обещали.
Бекингэм пришел в бешенство.
– Солдат! – заорал он. – Английские моряки не нищие из Сити, им не пристало просить милостыню!
– Но милорд! – побледнев, возразил Фелтон.
– Прочь с глаз моих, собака!
Форт Сен-Мартен, в котором укрепились солдаты маршала де Туара, был неприступен. Он был слишком далеко от кораблей Бекингэма, чтобы его можно было разрушить пушками флота. Бекингэм приказал перенести на остров множество знамен, провиант и запасы пороха. Длительная осада форта Бекингэма не устраивала. Первый министр Англии понимал, что он вдали от родины, и что его запасы провианта могут кончиться так же, как и запасы в форте. Поэтому на следующий день он предпринял атаку, но безуспешно.
Бекингэм решил ждать.

5. Ответные действия

Узнав о нападении на остров Ре, причем без всякого объявления войны, король сразу отбыл в Пуату, но по дороге заболел и вынужден был бездействовать долгое время. В начале кампании армией командовал герцог Орлеанский, но вялый и безынициативный, он вскоре был отстранен самим кардиналом, давшим понять всем, что Гастон ни на что не годен. Ришелье разделил армию на три части и поручил командование маршалам Бассомпьеру, Шомбергу и герцогу Ангулемскому. В близи Ла-Рошели кардинал развертывает 10 тысячную армию с целью переброски ее на остров Ре и обещает 30 тысяч ливров тому из капитанов, чей отряд проберется на остров и доставит в
форт продовольствие. Гарнизон де Туара держался на одном патриотизме.
На непомерные требования Ларошельцев, касающихся также передачи Ла-Рошели форта Людовик, Ришелье ответил отказом. Так 10 сентября 1627 года на подступах к Ла-Рошели начались военные действия. Гугеноты приняли сторону Англии, которая пока ни чем особенно не могла им помочь. Визуальный осмотр крепости показал кардиналу, что
Ла-Рошель неприступна. Оставалась осада. Чтобы отрезать протестантов от моря, потребовалась огромная в полторы тысячи метров плотина. Ришелье обладал великолепной памятью. Он помнил все, что познал в академии Плювинеля, в частности осаду Тира Александром Македонским. Эта идея так понравилась кардиналу, что он приказал устроить конкурс на лучший проект, который выиграл Клеман Метезо. Строительство плотины Ришелье поручил главному строителю королевства Жану Тирио. Но это чуть позже. А пока нужно было прогнать англичан с острова Ре.
11 сентября под Ла-Рошель прибыл Людовик XIII, что, несомненно, подняло дух французов. В сентябре же храбрым морякам удалось незамеченными проскользнуть в форт Сен-Мартен и передать графу де Туара продовольствие. Маршал сказал, что без продовольствия не продержится долее октября. Но, зная, что его не оставили, что к нему спешат на помощь, Туара и его гарнизон продолжал держаться до ноября. Ришелье постепенно стягивал под Ла-Рошель военные силы. Его армия уже насчитывала 20 тысяч человек. Как вдруг он получил сведения, что в Лангедоке принц Леон герцог де Роан поднял мятеж. Приходилось срочно сколачивать еще одну армию, которую он поручил принцу Конде.
Наконец Бекингэму надоело торчать на острове в ожидании неизвестно чего. Дисциплина в его армии разваливалась на глазах, не хватало продовольствия. 20 октября он бросил свою армию на форт, но потерпел поражение, понеся значительные потери. Узнав об этом, Ришелье посылает на остров десант численностью в 1200 солдат под командой маршала Шомберга. Французы с боем прорвались в осажденный форт и доставили туда продовольствие и боеприпасы.

6. Отступление

С наступлением ночи 5 ноября 1627 года герцог Бекингэм вновь бросает свои войска на штурм Сен-Мартена. Три тысячи пехотинцев подступили к стенам форта и были моментально обстреляны из орудий крепости.
– God damnit! – Выругался Бекингэм, – откуда у них снаряды? Кто доставил им боеприпасы?!
А тем временем из крепости весьма весело палили из орудий и мушкетов, это означало, что форт может продержаться еще невесть сколько времени. Потеряв 600 человек убитыми, Бекингэм прекратил атаку. Под покровом ночи он отдал приказ возвращаться на корабли. В форте узнали об этом, и граф де Туара дал приказ идти на вылазку.
Первым вызвался бросить свой отряд молодой человек лет двадцати девяти. Туара не возражал, потому что знал, что этот новоиспеченный командир послан самим кардиналом. Виконт де Жуайез, искавший случая отличиться, обнажив шпагу, со всех ног бросился на неприятеля. За ним – весь его отряд. Едва от них отставая, спешили другие солдаты. Лагерь Бекингэма был атакован так дерзко и стремительно, что англичане, оставив лошадей, четыре пушки и 44 знамени, бросились к своим кораблям. Жуайез задержался в лагере. Он тщательнейшим образом обыскал личные вещи Бекингэма и нашел весьма ценный трофей – письмо, указывающее на связь Анны Австрийской с Бекингэмом.
Вложив конверт в карман, Жуайез вышел из палатки, поймал за уздечку первого попавшегося коня и помчался к берегу, туда, где происходили арьергардные сражения.
Естественно, отступающие понесли огромные потери. Они составили около двух тысяч убитыми и ранеными. Бекингэм уплывал в Англию с болью в сердце и жаждой мести в душе. Ларошельцам он пообещал, что вернется с новыми силами.
Выполнив свое дело до конца, виконт де Жуайез переплыл на материк, нанял почтовую лошадь и отбыл в местечко Ложарри, которое кардинал выбрал своей ставкой, чтобы наблюдать за действиями герцога Орлеанского.
Вскрыв конверт и ознакомившись с содержанием, Ришелье улыбнулся своему преданнейшему шпиону.
– Письмо королевы дорогого стоит! Что вы хотите за него?
– Вы проницательны как всегда, монсеньер! – произнес виконт. – Как вы догадались, что я что-то у вас попрошу?
– На свете нет альтруистов, виконт. Даже те, кто, казалось бы, делают что-то бескорыстно, получают от этого удовольствие.
– Но ведь вы-то, монсеньер, как раз и есть альтруист! Что вам дает эта должность, на которой вы теряете свое здоровье, а нажитое честным трудом тратите на благо Франции?!
– Я – это другое дело, виконт. Итак...
– Итак, я хочу попросить вас назначить меня комендантом форта Людовик... временно. После окончания осады, я уступлю его.
– Форт Людовик? Это очень важный стратегический объект.
– Вот именно поэтому я и хочу стать его комендантом!
– Хорошо, но для того, чтобы не говорили, что вы стали комендантом только благодаря связям, вам необходимо отличиться в подобного рода делах.
– А что вы имеете в виду, монсеньер?
– Перед Ла-Рошелью стоит форт Тадон. Сравняйте его с землей. И получите форт Людовик.
– Мне потребуются солдаты. Могу я воспользоваться
вашими мушкетерами?
– Сколько вы хотите?
– Человек двадцать.
– Я распоряжусь на этот счет.
– Тогда завтра же его не будет! Прощайте, монсеньер!

7. Форт Тадон

Аннибалу де Жуайезу предстояла трудная задача – овладеть фортом и уничтожить его. Весь вечер он ломал голову над тем, как овладеть укреплением гугенотов, которое, имея стены высотой в двадцать пять футов, имея четыре цитадели по углам, оснащенные пушками, считалось высшим достижением фортификационного искусства. К ночи он решил задачу и сразу приступил к ее выполнению. Под покровом ночи Жуайез с двадцатью переодетыми мушкетерами пробрался к Ла-Рошели и спрятался во втором от нее рву. Таким образом, даже утром виконта и его команду невозможно было увидеть ни с Ла-Рошели, ни со стен форта Тадон. В восемь часов утра отряд из двух рот солдат герцога Ангулемского произвели инсценировку атаки форта. Кавалерия доскакала почти до самого форта, обстреляла его защитников и, пока те собирались с силами, вышли из зоны досягаемости орудий форта. Две роты передислоцировались на другой фланг и делали вид, будто собираются начать вторую атаку. Тем временем коменданту форта доложили, что из Ла-Рошели идет подкрепление. Само собой разумеется, коменданту и в голову не пришло, что от Ла-Рошели могут пожаловать французы католики. Малочисленный гарнизон форта был рад поддержке. Мнимым помощникам с радушием открыли ворота. Но как только пришедшие оказались в форте и заняли ключевые места, Жуайез дал команду:
– Бей гугенотов! Бей еретиков, во имя всех чертей!
Протестанты были застигнуты врасплох, они пробовали оказать сопротивление, но ошеломленные хитростью и неожиданностью, плохо владели ситуацией. Через пять минут форт был взят. Сдавшихся на милость победителей гугенотов, Жуайез приказал отпустить. Протестанты ринулись к Ла-Рошели, взывая о помощи. Католические солдаты сделали некие приготовления и покинули форт. Они шли к лагерю королевской армии, пребывая в настроении победы. Когда мушкетеры оказались вне зоны досягаемости ядер из орудий Тадона, они пошли неторопливо, разухабисто, напевая любимые песенки. С форта донеслись выстрелы из мушкетов и даже пара выстрелов из орудий, но ядра врезались в землю далеко от них. На встречу мушкетерам выехал всадник на белом коне в кирасе и шлеме. Поверх кирасы он носил красного цвета сутану.
– Что это значит, виконт? – сурово спросил кардинал. – Почему вы оставили форт?
– Потому, что форта Тадон больше не существует, – хладнокровно ответил Жуайез и взглянул на свои часы. Едва стрелки сошлись на без четверти девять, как со стороны Ла-Рошели раздался мощнейший взрыв. Форт Тадон скрылся в тучах пыли, и когда те рассеялись, Ришелье не увидел грозных бастионов протестантской крепости.
– Господин комендант форта Людовик, примите мои поздравления, – с улыбкой изрек Ришелье. Жуайез поклонился.
– А ведь вы очень рисковали, виконт. А что, если бы гугеноты не поверили вам и потребовали назвать пароль? Вас расстреляли бы как...
– Я тронут вашей заботой о моей персоне, монсеньер, – шутливо ответил Аннибал.
– Зайдите ко мне вечером, я передам вам приказ о назначении.
– А я, признаться, подумал, что вы скажете мне: возьмите Ла-Рошель, вот тогда и...
– Я вижу, веселость к вам возвращается, виконт де Жуайез, – заметил Ришелье. – Вы больше не грустите из-за Марты Гийом?
– Что проку грустить?! Марта в монастыре, а второй такой нет на белом свете.

8. Плотина

Строительство плотины началось 30 ноября, но из-за беспокойного Биская уже построенное постоянно размывалось. Ришелье нервничал и торопил солдат, которым платили дополнительное жалование. Он каждый день спрашивал дозорных, не появились ли в заливе английские корабли. Тех пока не было, и это позволило французам успешно построить плотину к январю 1628года. Первая часть состояла из затопленных кораблей, вторая, и самая прочная – из сваленных друг на друга камней. Посередине плотины оставили небольшой проход для приливов и отливов. В марте 1628 года строительство было завершено. Плотина высотой около двадцати метров и протяженностью в полтора километра полностью перекрыла доступ в порт. С моря Ла-Рошель была блокирована плотиной, с суши – валом в километр. Двенадцать фортов и восемнадцать редутов были направлены на Ла-Рошель с суши. Здравомыслящие люди уже поняли бы, что падение Ла-Рошели – дело времени. Фанатики надеялись на Бекингэма, который не торопился отправлять эскадру, готовясь к нападению как следует. Ему с трудом удавалось отыскивать средства, чтобы вооружить флот. Такие же проблемы были и у Ришелье. Он в тайне от англичан вел переговоры с Голландией о закупке у нее тридцати боевых кораблей. Ришелье решил потрясти мошну церкви, обладавшей несметными сокровищами. Однако, как ни старался князь церкви, ему удалось выжать из всех епархий и приходов только три миллиона ливров.

9. Отец Жозеф

В один из февральских дней в штаб-квартиру кардинала, расположенную в Ложарри, вошел человек невысокого роста, облаченный в серую власяницу. Его пропустили, не спрашивая пароля. Увидев этого человека, Ришелье, сидевший за столом у окна и с опаской поглядывая на море, встал и протянул ему руку.
– Проходите, брат мой, садитесь в кресло, – необыкновенно тепло изрек кардинал. – У меня есть к вам разговор!
Сразу скажем, что ни с кем, даже с королем Ришелье не был так искренне приветлив. Что же это за человек, который пользовался полным доверием самого Ришелье? Это был серый кардинал, его преподобие дю Трамбле, отец Жозеф, по совместительству – начальник разведки и контрразведки Ришелье. Как упоминал ранее Аннибал, отец Жозеф и в самом деле с четырех лет владел латынью, а в шесть уже знал греческий. Этот вундеркинд был знатоком богословия и теологии, имел неограниченную власть, данную ему кардиналом, пользовался благосклонностью Папы Римского и, по слухам, был доверенным лицом Ришелье по самым тонким и даже интимным вопросам. Иначе говоря, отец Жозеф был другом, единственным другом кардинала Ришелье. В самые неблагоприятные минуты епископа Люсонского, отец Жозеф оставался верным своей дружбе и при случае заступался за дю Плесси де Ришелье перед королем. Агентура дю Трамбле работала великолепно. Шпионы капуцины действовали даже в осажденной Ла-Рошели, проповедовали в армии католиков, поднимая боевой дух армии, понемногу начавший разлагаться. По этому поводу его и вызвал Ришелье.
– Мой дорогой друг, меня беспокоит моральный дух армии! – сказал Ришелье. Отец Жозеф присел на краешек стула и тепло улыбнулся своему другу и покровителю.
– Разве вы не знаете, ваше преосвященство, что я всегда к услугам вашего преосвященства? Скажите мне, брат всегда поймет брата.
– Вы же знаете, Жозеф, что у меня от вас нет тайн. Мне до смерти надоело присутствие в частях армии полчищ проституток! Они разлагают моральный дух солдат и попросту обкрадывают их! Я плачу жалованье, но его все время не хватает! Солдаты Франции, словно нищие, слоняются в поисках пищи!
– Так прогоните их.
– Пробовал уже, Жозеф! Я собрал всех шлюх и велел солдатам вывести их за пределы Пуату, но как только... Ах, Жозеф, мне стыдно говорить об этом! Проститутки совратили солдат короля и вернулись в лагерь!
– Я возьмусь за это, ваше преосвященство! – с готовностью ответил капуцин, – но мне понадобится разведчик не из монахов. Я знаю, что большинство проституток
рассредоточились по кабакам и харчевням. Нужно выяснить, где слуги, а где шлюхи.
– А вашим монахам это не под силу? – с легким раздражением спросил кардинал.
– Не хватает людей. Таких, которые не выдают себя монахами. А проститутки, вы же знаете, они маскируются под порядочных дам.
Ришелье вздохнул и крикнул:
– Дебурне, здесь ли еще виконт?
– Он здесь, монсеньер! – произнес Жуайез, входя в кабинет.
– Виконт, – сказал Ришелье, садясь за стол и принимая обычный для него надменный вид, – пока не подошли английские корабли, я думаю, вам будет скучно в «Людовике».
– А, вы хотите, чтобы я развлекся? Отлично! Чем мы займемся?
– Поиском проституток, – если бы Ришелье не говорил эти слова с самым серьезным видом, Аннибал расхохотался бы. Но, видя, как серьезен тон говорящего, виконт только улыбнулся, закусив губу.
– Всю жизнь мечтал о такой работе!
– Эй, плутишка, – тихонько сказал отец Жозеф, – дело весьма серьезное.
– Ваше преподобие, неужели и вы будете этим заниматься?! – Аннибал было рассмеялся, но Ришелье ударил ладонью по столу.
– Хватит насмешек! – Заворчал кардинал, устремляя на виконта пронзительный взгляд. – Будете действовать сообща с его преподобием. Ступайте!
Виконт поклонился и вышел, не очень довольный тем, как с ним обошлись. Вслед за ним вышел дю Трамбле.
– Ваше преподобие, я сделаю все, как вы скажете, только сначала ответьте мне: у вас появились какие-нибудь сведения о Марте Гийом?
– Только то, что Марта не осталась в монастыре. Она покинула его на другой день.
– Правда? – обрадовался Аннибал. – Но, наверное, она живет в замке Шарло? Вы помните, я ведь вам рассказывал, что подложил ей патент на титул...
– Нет, и в замке Шарло она не осталась.
– Так где же она?
Капуцин возвел глаза к небу.
– С чего начнем, ваше преподобие? – спросил Аннибал, тяжело вздохнув.
– Нужно обойти все приличные заведения.
– А неприличные?
– Ну, там произведем повальный обыск и делу конец!

10. Таверна «Два гуся»

Молодой человек с длинной шпагой на боку, прилично
одетый остановился на секунду у двери таверны «Два веселых гуся».
«Ну что ж, гуси, встречайте третьего! Вот уж повеселимся!» – подумал незнакомец и открыл дверь. Он думал увидеть полумрак и грязь, толпу проституток и кучку пьяниц,
но вместо этого его взору предстала просторная комната, столы и стулья в полном порядке. Приличные люди, в основном королевские мушкетеры сидели и ужинали. Между столов сновала одна молоденькая девушка с подносами, на которых виконт Жуайез увидел вполне изысканные кушанья. Виконт уже хотел было пойти обратно, но под ложечкой засосало, и виконт остался. Он сел за столик в дальнем углу и хладнокровно ждал, когда ему предложат поесть.
Вскоре девушка подошла и довольно вежливо спросила:
– Чего желаете, господин?
– А что у вас есть, о прекрасная незнакомка?
– У нас есть все, чтобы угодить вашему изысканному вкусу, – слегка жеманясь, ответила девушка.
– Тогда несите это ваше все!
Через две минуты на столе перед виконтом оказался жареный каплун, свежие овощи и бутылка бордо. Виконт бросил на стол пистоль и налил в стакан вино.
– Ваши веселые гуси и вправду хорошие хозяева! –
сказал он и приложился к стакану.
– У нас не гуси хозяева, а госпожа Марта!
Жуайез захлебнулся и долго откашливался.
– Что с вами? – побеспокоилась девушка.
– Ничего, милая. Просто вино такое хорошее, что потекло в оба горла. А фамилия у вашей Марты есть?
– Конечно же, есть! Англуар!
Лицо виконта приняло безучастный вид. Но Жуайез вспомнил, зачем он сюда пришел.
– Знаешь, что, когда я закончу трапезу, я бы хотел уединиться с тобой в одну из...
– Ишь, чего захотел! – запротестовала девушка. – Вы спутали таверну с борделем!
И ушла по своим делам.
Блюда на столе, за ужин заплачено, аппетит никуда не
делся. Жуайез решил подкрепиться, забывая о том, что за углом дома его сигнала ждут голодные солдаты капуцины.
Уже доедая каплуна, Жуайез бросил взгляд на двери, ведущие во внутренние помещения. На входе ему в глаза бросился знакомый силуэт. Верный своей шпионской привычке, Жуайез нахлобучил шляпу на брови и не спеша потягивал вино. Силуэт приближался, Жуайез все больше узнавал в нем любимый облик Марты Гийом.
Двойственное чувство возникло в молодом человеке и терзало сердце. С одной стороны, он все еще любил Марту, но с другой – неразделенное чувство, отверженность
и обман доливали в бочку меда одну ложку дегтя за другой.
« Ах, вот как, Марта! Ты сбежала от меня в монастырь, потом ушла оттуда неведомо куда, лишь бы меня не видеть!
Ты не простила мне той услуги, которую тебе оказал парижский Прево, ты все еще думаешь, что я связан с герцогиней де Шеврез! Марта Гийом... вернее: Англуар! Черт возьми! Ты, наверное, вышла замуж за какого-нибудь кабатчика или торгаша Англуара, а я думаю и гадаю, куда ты исчезла! Тысяча чертей!
В это время Марта поравнялась с Жуайезом и вежливо спросила:
– Еще чего-нибудь желаете?
– Не желаю и не мечтаю! – воскликнул виконт и снял шляпу. Увидев и узнав Аннибала, Марта чуть не лишилась чувств.
– Вы, опять вы! – пробормотала потрясенная женщина. – Наверное, я никогда от вас не избавлюсь.
– Избавитесь, еще как избавитесь, сударыня! – сказал виконт, вставая и одевая шляпу. – Уверяю вас, я вас не искал и здесь совершенно случайно!
– Что это значит? – удивленно спросила Марта.
– Это значит, что вы можете жить спокойно! Я понимаю, я вас оскорбил, вы меня презираете и всякий раз ищете повод от меня избавиться. Что ж, отлично! Наверное, вы уже успели выйти замуж, как и я успел жениться!
Марта прикрыла рот руками.
– А что мне оставалось делать? – продолжал беспощадный молодой человек. – Время идет, мне уже двадцать девять лет, пора было задуматься о наследнике! Я все-таки дворянин! Прощайте, жаль, не успел познакомиться с вашим мужем, многоуважаемая Марта Англуар!
С этими словами виконт Жуайез вышел на улицу и был зол как сам черт на Марту и на себя. Больше он злился на себя за свою непочтительность.
«Проклятье, я действовал, как мужлан!»
« За что? – Спрашивала себя Марта. – За что он так со мной?»
Хозяйка таверны скоро овладела собой и подозвала прислугу.
– Мариана, ты запомнила этого молодого человека?
– Этого красавчика? Ну, еще бы!
– Если он еще когда-нибудь сюда придет, если будет тебя расспрашивать, говори ему, что я замужем!
– Зачем это?
– Так надо, Мариана.

11. Коррида

Мы совсем забыли нашего юного героя виконта де Торси, которого кардинал отправил в Испанию с особой задачей: приблизиться к Мадридскому двору и информировать Францию о тамошних настроениях. В Мадрид виконт де Торси прибыл накануне большого праздника – завтра должна была состояться коррида, на которой в роли тореадора хотел проявить себя фаворит Филиппа 4 герцог Гонсалес, с которым виконту предстояло завязать отношения. Коррида состоялась. Вся площадь перед королевским дворцом заполнилась народом; в центре по периметру заняли свои позиции пикадоры. На площади появился Гонсалес на белом коне; за плечами развевался красный плащ.
Он отдал приветствия королевским особам, наблюдавшим за этим событием с балкона, поприветствовал дам и приготовился встречать быка. Вот появился и бык: черный и страшный он выбежал к центру площади и стал рыть копытом землю в ожидании врага. Гонсалес как ветер проскакал мимо быка и с лету вонзил в холку зверя маленькую пику. Бык метнулся за лошадью, но герцог, умело маневрируя, обманул быка и проскользнул между быком и пикадорами, при этом воткнув в тело животного еще одну пику. За десять минут поединка в холке быка торчало уже семь пик. Зверь обливался кровью, но твердо стоял на ногах. Гонсалес выхватил шпагу; публика взорвалась аплодисментами. Анри ждал момента, надеясь, что быку удастся перехитрить человека, разгадать его маневр. Вот красавец герцог Гонсалес пришпорил своего коня и понесся галопом прямо на быка. Благо, что глаза у лошади были закрыты, иначе благородное животное ни за какие коврижки не согласилось бы идти лоб в лоб с быком весом в шестьсот фунтов. Но хорошо выезженная, она повиновалась малейшей команде мундштуком или коленями наездника.
Бык рванулся вперед; Гонсалес резко свернул вправо, бык за ним, но так, что не рассчитал движений и налетел боком на пики охраны, которую решил разметать. Почувствовав боль, бык заработал рогами – раскидал трех пикадоров и полетел как стрела на публику. Впереди, на небольшом возвышении сидела группа молодых знатных женщин, среди которых находилась, между прочим, племянница гер цога Оливареса – первого министра Филиппа 4. Увидев быка, дамы просто попадали в обморок. Еще мгновение, и бык поддел бы их на рога, но вдруг на его пути оказался храбрый юноша. Он отскочил немного в сторону и нанес быку удар шпагой в туловище рядом с лопаткой. Острый
клинок наполовину вошел в тело зверя. Бык сделал еще только шаг и завалился на правый бок. Удар оказался смертельным. Тут же оказался сам герцог Оливарес со свитой.
Он бросился к своей любимой племяннице, тер ей виски, пошлепывал по щекам. Кто-то подал воды, кто-то - нюхательной соли. Мало-помалу племянница герцога Оливареса пришла в себя. Она увидела перед собой голубые глаза юноши и поняла, что он спас ей жизнь.
– Дядя, – облегченно вздохнула девушка, – если вы меня любите, наградите этого молодого человека, это он меня спас.
Оливарес повернулся к виконту де Торси и с надменным видом спросил его.
– Требуйте от меня чего хотите, юноша!
– Мне ничего не надо, я исполнил свой долг, – с гордостью ответил виконт.
– Вы – француз?
– Да, герцог.
– Что вы делаете в Испании?
– Я путешествовал, ваша светлость.
– Все французы гордецы. Ладно, я все равно найду, чем отблагодарить вас.
– Я не стану усложнять вам задачу. Познакомьте меня с этим храбрым тореадором, герцог.
– С герцогом Гонсалесом? Нет ничего проще. Идемте!
Анри бросил племяннице первого министра один взгляд, увидел огромную благодарность в ее глазах и пошел за герцогом.
– Мне нужна моя шпага, – произнес юноша, задержавшись возле быка.
– Шпагу, спасшую мою племянницу, я покупаю! – тоном, не терпящим возражений, ответил Оливарес.
– Что же вы мне за нее предложите, ведь мне не нужны деньги?
– Хотите должность?
– При мадридском дворе? Заманчиво!
– Что вас интересует?
– Я защитил сегодня вашу племянницу. Разрешите мне и впредь охранять ее светлость?
– И всего-то! – с удивлением заметил Оливарес. – Я думал, вы попросите должность моего адъютанта. Уж не метите ли вы в...
– Я женат, ваша светлость, – возразил де Торси.
– А где же ваша жена? Почему вы путешествуете один?
– Я сбежал от нее, герцог.
– Вам не повезло. Бывает. Прошу идти со мной, я обещал познакомить вас с Гонсалесом.
Таким образом, агент Ришелье влился в мадридский двор. Он стал другом герцогу Гонсалесу и телохранителем племянницы герцога Оливареса; виконт частенько виделся с самим Оливаресом и был в курсе всех событий. Свого слугу Эйприла (прозвище, данное ему), виконт отправил под Ла-Рошель передать кардиналу, что всё идет гладко.

12. Вторая экспедиция

Как и предполагал Ришелье, вскоре, то есть 14 мая 1628г. к берегам Франции приблизилась английская эскадра численностью до пятидесяти трех кораблей, из которых двадцать являлись вспомогательными. Командовал флотилией адмирал Денбиг. Целью этой экспедиции было разрушить плотину, доставить в осажденный город продовольствие и склонить Людовика XIII к примирению с гугенотами на невыгодных для Франции условиях. Англичане пытались разрушить плотину огневой мощью своих пушек, но безуспешно. Французы обстреливали эскадру батареями двух своих прибрежных фортов. Король страшно скучал до этого и на некоторое время вернулся в Париж, но как только узнал о второй экспедиции англичан, тут же вернулся в расположение армии и изъявил желание лично взглянуть на сие происходящее. Король с мушкетерами въехал в форт Людовик и вызвал коменданта. Вскоре тот явился. Жуайез отвесил изысканный поклон королю.
– Так это вы и есть новый комендант форта, носящего мое имя?
– Я с гордостью ношу это звание, сир!
– Как же это вас угораздило запереться в четырех стенах, разве вы старик, черт возьми?!
– Я стал комендантом совсем недавно, ваше величество. Мне посчастливилось взорвать гугенотский форт Тадон, и его высокопреосвященство, поняв, что я кое-что понимаю в фортификации, назначил меня на эту должность.
Король подкрутил усы.
– Ну что же, и отлично! Идемте, господин комендант, покажете мне самое лучшее место, с которого видно англичан.
– С превеликим удовольствием!
Виконт провел короля к юго-западной цитадели; он, Людовик, несколько придворных и королевские мушкетеры взобрались наверх цитадели и оказались на самом
верху башни, на площадке радиусом семь метров. Цитадель имела пять орудий, стрелявших двенадцатифунтовыми ядрами. Жуайез подал Людовику подзорную трубу.
Король изучил диспозицию английского флота и вдруг отдал трубу виконту, снял камзол, и к ужасу всех присутствующих, взял в руки артиллерийский фитиль.
– Заряжай! – Разве мог кто-нибудь ослушаться его приказа?
Жуайез заткнул подзорную трубу за пояс и схватился за ядро. Его помощник вложил унцию пороха, и король торжественно поднес фитиль к запалу. Ядро с грохотом, сопровождавшимся оглушительным эхом, унеслось в сторону неприятеля и разнесло в щепки фальшборт одного из судов.
– Отличный выстрел, ваше величество! – поздравил короля виконт.
– Вы находите? – улыбнулся довольный король.
– Весьма определенно!
– А я нахожу, что нашел средство от скуки! Людовик обернулся, как видно ища своего фаворита.
– Барада! Поди-ка сюда, друг мой!
Придворный его величества с лицом полным растерянности подошел ближе.
– Снимай свой шикарный камзол и бери порох, заряжай...
– Но ваше величество! – пробовал протестовать граф де Барада.
– Или ты не помнишь, как мы скучали в Лувре? Давай, Барада, заряжай, черт побери, как говаривал мой отец при осаде Парижа.
Придворному ничего не оставалось делать, как исполнить приказ. Тем временем Аннибал заметил передвижения английских кораблей. Он вскинул подзорную трубу, моментально оценил обстановку и сказал:
– Ваше величество, англичане предпринимают попытку взорвать плотину! Я вижу несколько брандеров, прицепленных к головному судну.
– Ну и что? – спросил король.
– Сир, я вынужден ненадолго оставить вас. Мне необходимо дать распоряжения.
– Ступайте и не беспокойтесь за нашу батарею.
Пока Аннибал обежал все цитадели и раздал приказы, Людовик успел отослать неприятелю с десяток снарядов. Цепь брандеров, влекомая головным корветом, тянулась к
плотине, с намерением взорвать ее. У плотины, маневрируя, находилось тридцать торговых судов, реквизированные кардиналом и переоборудованные в военные корабли. Они открыли огонь по головному судну. Форт Людовик заревел словно вулкан, из жерл его пушек то и дело вырывались снопы дыма. За какие-нибудь четверть часа корвет с брандерами пошел ко дну.
Король прокопченный, но счастливый обернулся в сторону коменданта.
– Что же вы, комендант, не дали мне как следует душу отвести?! Я не сделал и полусотни выстрелов!
– Ваше величество, – оправдывался виконт, – я уверен, что на этом дело не кончилось. Англичане еще не раз попытаются подойти к Ла-Рошели. А я, со своей стороны, обязуюсь сразу доложить вашему величеству!
– Быть посему, – раздобрел Людовик. Он взглянул на своего фаворита и расхохотался.
– Барада, какой ты чумазый!
Придворные, коих было немного, и мушкетеры поспешили прикусить губы и языки. Смеяться над королем, который был чернее своего фаворита, не разрешалось. Предусмотрительный комендант достал из кармашка брюк маленькое круглое зеркальце, какое обычно носят дамы и щеголи, и протянул его королю. Людовик взглянул, все понял и стал еще мрачнее, чем был до посещения форта.
– Ох, уж этот этикет! – Проворчал он. – И посмеяться нельзя!

13. Секретная операция

Этим же вечером Аннибала де Жуайеза вызвал в ставку кардинал Ришелье.
– Я к вашим услугам, монсеньер! – Виконт отвесил низкий поклон.
– Садитесь, виконт, разговор будет серьезным.
– Я весь внимание, монсеньер, и по вашему тону могу судить, что вы пошлете меня в Лондон.
– Не так далеко, виконт.
Ришелье сидел за большим столом в глубоком кресле, откинувшись. Длительная борьба за Ла-Рошель утомляла его. Кардинал прикрыл глаза, некоторое время помолчал, потом собрался с мыслями и сказал:
– Жуайез, вы знаете, наверное, что оборона Ла-Рошели еще не достигла той степени, когда за нее перестают бояться. Я договорился с Голландией о покупке у нее тридцати боевых кораблей. Но чтобы они пришли сюда, нужно, чтобы отсюда ушли англичане, а лорд Денбиг, по всей видимости, намерен торчать здесь до последнего. Мне нужно, чтобы вы, виконт, подняв на галере штандарт Людовика, подошли к флагману и передали лорду Денбигу триста тысяч ливров.
– Вы думаете, монсеньер, что он возьмет эти деньги?
– А куда он денется?! – Ришелье открыл свои большие глаза и устремил на виконта надменный взор.
– Куда он денется, виконт, если Бекингэм отправил своих моряков, не заплатив им ни гроша жалования?! В Англии большие затруднения с деньгами, виконт. А пока уплывет Денбиг и придет кто-нибудь другой, уже будет существовать флот Франции! И пусть, славившийся на весь мир, флот Англии вернется под Ла-Рошель, ему будет оказан весьма жесткий прием.
– Я готов, монсеньер!
– Скачи немедленно к плотине, там в небольшой бухте стоит галера с белым форштевнем. Команда предупреждена. Деньги уже там. Пароль: время – деньги.
Виконт слегка поклонился и быстро вышел. Он вышел из небольшого домика, вскочил на коня и галопом промчался вдоль побережья до названной бухты, отдал коня на попечение тамошнего хозяина таверны и пешком спустился к пристани. Галера ожидала только его. Аннибал назвал капитану галеры пароль, и судно тот час двинулось. На флагштоке галеры развевался белый флаг с золотыми лилиями. Пробраться к флагману, окруженному множеством кораблей, было делом нешуточным. Галеру зажали в клещи сразу четыре корабля, и чей-то громкий голос спросил:
– Что вам угодно?
– Аннибал, немного понимавший английский, ответил:
– Лорда Денбига!
Лорду доложили о маневре французской галеры, он вышел к борту на флагмане и спросил: – Каким ветром вас принесло сюда?
– Золотым, милорд! – кричал изо всех сил Аннибал.
Адмирал смекнул, что дело может быть интересным. Он отдал приказ пропустить к нему на корабль французского офицера. Через пять минут Жуайез, офицеры английского флота и сам адмирал Денбиг оказались в кают-компании флагмана.
– Мы слушаем вас, офицер! – сказал лорд.
– Я послан сюда кардиналом Ришелье для переговоров, господа.
Жуайез обвел взглядом пять старших офицеров эскадры и уверенно продолжил.
– Все мы знаем, господа, что война – это огромные расходы. Все мы знаем также, что Бекингэм, этот взяточник и распутник обкрадывает Англию...
– Ближе к делу, офицер! – потребовал лорд Денбиг.
– Предисловие закончено. Перейдем к главному. А главное заключается в том, что все ваши офицеры и матросы не получали жалование уже полгода. У короля Англии Карла нет денег, но они есть у короля Франции Людовика.
– И сколько есть у короля Людовика? – осторожно спросил один из офицеров.
– Триста тысяч ливров золотом. Взамен его величество хотел бы, чтобы эскадра, которой делает честь командование милорда Денбига, оставила берега Франции и вернулась в родной Портсмут.
Поднялся ропот. Непонятно было, кто сильнее голосил: те, кто возмущался подкупом, или те, кто пытался сделать вид, что возмущен.
– Тише! – крикнул лорд Денбиг. Он обратился к французу: – Подождите нашего решения на своей галере.
Аннибал поклонился и вышел.
– Господа! – понизив голос, начал Денбиг. – Я должен признать, что все мы с вами – нищие. У меня лично во всех карманах не найдется и центава!
– А я вообще в долгах! – выпалил офицер, вывернув карманы, из которых не выпало ни гроша.
– Я тоже! – воскликнул второй.
– А как же честь? – возмутился пожилой офицер.
– Полковник, при чем тут честь?! – зарычал капитан флагмана. – На кой черт нам сдалась эта Ла-Рошель?! Что нам, англичанам, от гугенотов? Карл с Бекингэмом хотят насолить Людовику с Ришелье – это их дело!
– Короче! – прервал дебаты Денбиг. – Триста тысяч на шестерых – получается каждому по пятьдесят тысяч ливров золотом! Скажите теперь, что это не аргумент!
– Да, но что мы скажем Бекингэму?
– Скажем, – ответил Денбиг, – что капитаны кораблей неправильно поняли приказ адмирала.
Никто не протестовал. Послали за французом. Аннибал вошел и по лицам офицеров понял, что он выиграл. Однако он и виду не подал, что торжествует, боясь уязвить самолюбие моряков и вызвать в их сердцах бунт.
– Мы согласны на ваши условия, – произнес Денбиг, покраснев от стыда.
– Мои условия: триста тысяч ливров в обмен на отказ вашей эскадры от боевых действий. То есть, вы поворачиваете обратно к берегам Туманного Альбиона.
– Мы согласны, но расписки вам не дадим, это может скомпрометировать нас.
– О, на этот счет, господа, вы можете быть спокойны. Мне достаточно вашего слова.
– Я даю вам слово, что завтра же эскадра снимется с
якорей и повернет к Англии. Где деньги?
– Сейчас будут. – Аннибал вышел на палубу и свистнул два раза. Два моряка притащили бочонок в каюту и вышли. Лорд Денбиг вынул из ножен охотничий нож и торопливо вскрыл крышку. В бочонке засияло золото.
– Оставляю вас, господа, – с улыбкой произнес Аннибал, открывая входную дверь. – Надеюсь, больше не свидимся.

14. Дипломатическая миссия

Утром следующего дня Аннибал завтракал в обществе кардинала в его ставке в Ложарри. Оба ели без особого аппетита и то и дело поглядывали в окно, за которым открывались морские просторы. Вдруг виконт де Жуайез вытянул шею и в оба стал наблюдать за передвижениями английской эскадры. Ришелье заметил это движение и тоже перестал есть. Кардинал и его агент увидели, как большая часть эскадры, подняв паруса, рванула в открытое море, а за ней и вся остальная флотилия.
– Англичане слово держат, – заметил Ришелье.
– А мы можем спокойно докончить завтрак, монсеньер, – произнес Аннибал, накладывая на тарелку жаркое из кролика, – тем более что вашему преосвященству пришлось заплатить за него триста тысяч ливров.
– Доканчивайте ваш завтрак, а обедать я порекомендую вам в Лондоне.
– Почему же, монсеньер?
– Вы думаете, что на этом дело закончится? Ошибаетесь. Честолюбивый и самолюбивый Карл на этом не остановится. Бекингэм тем более. Он горит желанием унизить короля Франции. Остановить Карла можно только, остановив Бекингэма. Нужно охладить пыл этого вельможи, который не понимает, что компрометирует предмет своего вожделения своей глупой и бессмысленной помощью ларошельцам.
Аннибал внимательно смотрел на кардинала. Тот перевел дух, запил водой и продолжал:
– Сейчас прибудет графиня Карлейль, вы поедете с ней в Портсмут. Благодаря ее связям и ее английскому, вы сможете беспрепятственно достичь Портсмута, где, вероятно, скоро будет английская эскадра. Вам следует найти Бекингэма и добиться переговоров с ним. Вы покажете ему копию письма, которое он оставил на острове Ре, покажете ему копию письма, перехваченного вами в Нанте, и скажете, что если из Портсмута выйдет еще одна эскадра и двинется к Ла-Рошели, я сделаю так, что причина этой войны, а именно – королева Анна, отправится с бесчестьем в монастырь.
– Ну что ж, отведаем ангельской кухни! – флегматично ответил виконт и вытер губы салфеткой.
Однако оказалось, что к Бекингэму пробиться было не так просто. Пакет-бот, на котором Жуайез и графиня Карлейль собирались переплыть Ла-Манш, сначала не выходил в море из-за шторма, потом уже у берегов Великобритании его продержали неделю из-за медлительности таможенной службы и уже на берегу Туманного Альбиона Аннибал не сразу нашел герцога Бекингэма. Жуайез узнал, что первый министр Карла находится в Лондоне. Виконт приехал туда, но не смог добиться аудиенции. Потом ему ответили, что милорд Бекингэм отбыл в Портсмут, чтобы лично руководить снаряжением кораблей. Аннибалу ничего не оставалось делать, как последовать в Портсмут. В этом главном порту Англии Жуайезу повезло встретиться с лордом Денбигом, который с неохотой, но согласился добиться аудиенции у герцога Бекингэма. А пока виконт искал встречи с премьер-министром Англии и Шотландии, подготавливалась третья экспедиция, которую Бекингэм хотел возглавить лично. Вторая провалившаяся экспедиция вызвала протест в обществе. Но, несмотря на все препятствия, Карл и Бекингэм решили послать в Ла-Рошель
еще одну группу. Подготовка в Портсмуте, откровенно говоря, саботировалась, и, вместо начала августа, корабли были готовы только к концу, как ни старался Бекингэм лично руководить подготовкой к военной операции.
22 августа Аннибалу дали аудиенцию. Бекингэм принял его в Портсмуте, в своей резиденции.
– Мне сказали, что вы посланы кардиналом, – резюмировал лорд Бекингэм, высоко держа голову. Он сидел за огромным столом, возле которого больше не было ни стульев, ни кресел. Принимаемые вынуждены были стоя разговаривать с владыкой Англии.
– Совершенно верно, милорд! – Жуайез немного не дошел до стола и остановился, держа руки за спиной.
– Что нужно от меня этой кривоногой таксе?
– Его преосвященство просил меня передать вам, что он признает ваше превосходство... в надменности и грубости, – ответил Аннибал, возмущенный выходкой Бекингэма. Тот ударил рукой по столу.
– Вы пришли сюда, чтобы оскорблять меня?
– Нет, выслушивать оскорбления.
Бекингэм понял, что плохо владеет собой, и что француз превосходит его в остроумии.
– Я вас слушаю, – смягчился герцог.
– Вы хотите, чтобы я говорил вам о ваших сердечных делах стоя? – сказал Аннибал, приблизившись к столу и чуть нагнувшись.
– Дигби, принеси стул гостю! – крикнул герцог, начиная терять терпение.
Через минуту Аннибал уже сидел на стуле с видом вполне довольного человека.
– Милорд, – серьезным тоном начал виконт, – начнем с того, что письмо, которое в 26 году привез вам Ла-Порт, было подложным, и что ответ ваш, исполненный пыла и чувства, попал в руки Ришелье.
Бекингэм побагровел, но продолжал слушать.
– Продолжая, я хочу напомнить вам, милорд, ваше бегство с острова Ре. Вы капитулировали с такой поспешностью, что оставили там письмо герцогини де Шеврез. Это письмо, которое в большой мере компрометирует королеву Франции, я лично доставил его высокопреосвященству.
– Чем докажете? – Бекингэм хотел зарычать. Аннибал достал из кармана два пакета и бросил на стол. Герцог
схватил письма и быстро пробежал глазами оба.
– Это копии, а оригиналы находятся у кардинала, и он в любой момент может показать их Людовику XIII, который с большим интересом ознакомится с содержанием. И вы, милорд, и я, мы оба знаем, что за этим последует.
– Что? – в ярости спросил герцог.
– Ее с позором отправят в изгнание.
– Я не об этом! Что вы хотите от меня? – Бекингэм задыхался от бессильной ярости.
– Милорд, остановите подготовительные работы, попросите короля прекратить помогать гугенотам.
– Где я вас видел, сударь? – Бекингэм до боли в глазах всматривался в виконта.
– Мы виделись с вами всего один раз, милорд. Это было в 25 году, когда вы приехали во Францию за невестой Карла Генриеттой Французской.
– Вспомнил, вы стояли у дверей большого зала в Лувре в форме мушкетера. Я еще рассыпал жемчуг.
– Специально, милорд, – подчеркнул Жуайез, прищуриваясь, – вы хотели унизить французских солдат короля. Вы ожидали, что они сейчас бросятся подбирать жемчуг, чтобы присвоить себе.
– И один из них в самом деле стал подбирать мой жемчуг, – заметил герцог.
– Да, чтобы вернуть владельцу. Это был я. Я еще ответил вам, и мой ответ поразил вас.
– Не припомню, шевалье. Наверное, вы сказали глупость.
– Я сказал: не мечите бисер, здесь не свиньи.
– Вон! – Бекингэм вскочил на ноги.
– Что вы ответите? – спросил Аннибал, вставая.
– Ответ вы получите завтра утром! – герцог первым покинул кабинет, не имея терпения слушать француза.

15. Кровавый обед

23 августа 1626 года Бекингэм обедал в компании друзей и офицеров своей свиты. Аннибал дожидался выхода герцога за дверями трапезной. Офицеры и герцог уничтожили десерт и начали подниматься из-за стола. Лорд Линдсей заметил необычайную бледность на лице морского лейтенанта по имени Фелтон. Последний, незаметно стянув со стола нож, приблизился к герцогу Бекингэму и когда тот поднялся, всадил ему нож по самую рукоятку в левый бок. Герцог вскрикнул, схватился за шпагу, но защищаться уже был не в состоянии.
– А, собака, ты убил меня! – были последние слова Бекингэма. Он рухнул на пол, обливаясь кровью, хлынувшей горлом. Аннибал все слышал и все понял. Он понял, что его могут заподозрить в подготовке убийства милорда Бекингэма.
– Что вы стоите, бегите на помощь Бекингему! – крикнул Аннибал стражникам на английском. Те ворвались в комнату и увидели уже мертвого Бекингэма и схваченного
Фелтона.
– Это заговор французов! – крикнул кто-то.
– За дверями ждет француз! – доложил камердинер.
– Схватить! Арестовать! – крикнул старший офицер.
Стражники ринулись обратно, но француза не оказалось. Они обыскали весь дом, и только у входных дверей нашли камзол и шляпу. Жуайез, носивший под камзолом, расшитым золотом, кафтан простолюдина, скрылся. Он спрятал в карман усы, растрепал волосы и стал похож на простолюдина. А тем временем Фелтона допросили. Оказалось, что он был не француз и даже не католик, а самый настоящий пуританин.
– За что вы убили Бекингэма? – задал вопрос лорд Линдсей.
– Он разорил страну! Он совращает женщин! Он распутник! Он погубит Англию! Он два раза отказывал мне в чине капитана!
Два дня после этого Аннибал оставался в Англии и собирал сведения. Он узнал, что Бекингэм умер, что Фелтона приговорили к смертной казни и что третью экспедицию к берегам Франции поручили возглавлять лорду Линдсею. Больше виконта ничто не удерживало, и Жуайез, используя каналы агентуры Ришелье, смог в кратчайший
срок вернуться в лагерь католической армии.
– Ваше высокопреосвященство, я не справился с задачей...
Ришелье с удивлением посмотрел на своего лучшего шпиона.
– Я не справился, потому, что лорд Бекингэм мертв. Его убил фанатик пуританин по имени Фелтон. Третья экспедиция неминуема.
– Этот достойный слез инцидент со всей очевидностью доказывает всю суетность величия! – резонно произнес Ришелье.

16. Анри де Торси – дипломат.

Через неделю после печально известной корриды, барон де Торси удостоился чести быть приглашенным на прием к Филиппу Четвертому. Владыка Испании, благословляя свой надменно-глупый вид, затронул тему испано-франкских отношений.
– Герцог, – обратился Филипп к Оливаресу, – а ведь это вы подписали мирное соглашение с Францией, благодаря которому, мы упускаем отличный шанс завоевать ее!
Сейчас Франция втянута в войну с Англией, и удар с двух
сторон мог бы сокрушить Францию!
– Сир, я позволю себе заметить, – возразил Оливарес, – что Испания заключила мир и подтвердила мирный договор с Вашего согласия. К тому же, тогда мы не знали, что случится война между Англией и Францией. Кроме того, войны конца предыдущего столетия обескровили Испанию, она сама нуждается в длительном отдыхе. Вы ведь знаете, что Каталония до сих пор не подчинена нам, что Португалия доставляет вашему величеству слишком много хлопот, чтобы мы ввязались, помимо прочего, еще и в войну с Францией, которой управляет такой хитроумный политик, как кардинал Ришелье.
Филиппу 4 нечего было на это сказать; он в очередной раз убедился в том, что его министр рассудительнее его. И все же он не хотел отступать и слишком скоро сдавать позиции.
– Герцог, – торжествующе изрек король, – при нашем дворе появилась очаровательная француженка. И я полагаю, что наш двор от этого больше выиграл, чем проиграл. У нее есть свежие новости от моей сестры Анны. Будем считать, что это – мой туз в рукаве.
– Я с удовольствием послушаю, что скажет ваш туз, – с поклоном ответил Оливарес.
Из полукруга придворных вышла очень изящная дама, выполнила реверанс и с улыбкой, полной самодовольства и хитрости, сказала:
– Поскольку никто не представил меня герцогу Оливаресу, то я представлюсь сама. Мое имя – герцогиня де Туш. Я только вчера пересекла Пиренеи, а две недели тому назад видела королеву Анну.
Герцог Оливарес с интересом воззрился на женщину. А стоявший по его левую руку барон де Торси принялся перебирать фамилии герцогов и герцогинь, но поскольку
он хорошо разбирался в гербах и геральдике, то не нашел такого имени в числе герцогств.
«Имя вымышленное», – подумал юноша.
Герцогиня, между тем, продолжала:
– В Париже творятся невообразимые вещи! Кардинал вовсю преследует королеву, натравив на бедняжку всю ее семью, включая ее собственного мужа! Ришелье окружил ее шпионами и следит за каждым ее шагом, словно зверя травит!
Поднялся ропот недовольства и возмущения.
– Да как он смеет! – воскликнула придворная герцогиня.
– Смеет, сеньоры и сеньориты! Еще как смеет! Его наглость не имеет границ! Он казнил Шале, он хитростью и обманом захватил Франсуа де Бутевиля, используя какого-то мальчика, как своего шпиона!
– Это ложь, сударыня! – воскликнул де Торси. Он понимал, что ему не следовало выдавать себя, но терпеть ложные обвинения в адрес кардинала не мог.
– А вы, собственно, кто? – спросила де Туш.
– Я – тот мальчик, которого Бутевиль вызвал на дуэль и чуть не убил, не подоспей вовремя гвардейцы кардинала.
– А почему же вы не в Бастилии?
– Я был бы там, если бы во время не сбежал. Вот, собственно, почему я здесь.
– А, так вы тоже жертва кардинала! – догадалась мадам де Туш.
– Я – жертва обстоятельств, а отнюдь не кардинала. Вы возводите напраслину на Ришелье.
– А почему вы его защищаете, юноша? – спросила де Туш, прищуриваясь, словно в догадке. – Уж не шпион ли вы?
Герцог Оливарес устремил на барона пристальный взор.
– Если бы я был шпионом, разве бы я стал защищать кардинала?
Оливареса такой ответ устроил.
– Прекратите препираться, дамы и господа, – Филипп взмахнул рукой, в которой трепыхался платок. – Расскажите нам лучше, герцогиня, что вам велела передать моя сестра?!
– Ваша сестра в отчаянии, сир. Она просит ваше величество помочь ей избавиться от кардинала, хотя бы ценой войны, – со слезою в голосе промолвила герцогиня. Она ломала руки, словно это она была в отчаянии.
– Ну, молодой человек, что вы на это скажете? – спросил король Испании.
– Только то, что королева Франции ведет себя не подобающе королеве Франции.
– Объяснитесь, – потребовал король.
– Ваше величество, мне не по чину обсуждать мою королеву, простите меня, – ответил де Торси с поклоном.
– И все же! – настаивал Филипп.
– Извольте: ее величество, вместо того, чтобы разделять взгляды своего супруга, то есть короля Франции, ведет закулисную игру с его врагами, переписывается с Австрией, Испанией и Савойей. Ни для кого не секрет, что ради нее, нежели гугенотов, герцог Бекингэм развязал войну. Теперь же она хочет, чтобы вы, ваше величество, воп реки всем договорам о мире, развязали войну с Францией. Она хочет любой ценой избавиться от нелюбимого мужа и ненавистного ей кардинала. Нетрудно предугадать, во что обойдется Франции и Испании нарушение мирного договора.
– Это слова клеврета кардинала! – воскликнула де Туш.
– Это слова дворянина Франции! – твердо возразил де Торси.
– Вы хорошо осведомлены, – с подозрением заметил герцог Оливарес.
– Во Франции слухи и сплетни разлетаются со скоростью пушечного выстрела, – хладнокровно ответил барон.
Оливарес повернулся через правое плечо, чтобы дать знак своему человеку, но вдруг увидел свою племянницу. Ее лицо взволновало герцога. Девушка смотрела на барона влюбленными глазами. Барон тоже взглянул на нее, но тут же отвел глаза, не выдержав ее взгляда.
А тем временем, прием окончился. Под занавес Филипп объявил на вечер небольшое празднество – бал, который не заставил себя ждать. Мадридский двор не был таким модным, ему не хватало французского остроумия, французской легкомысленности; испанцам приходилось блюсти чистоту крови и устои нравов, что делало мадридский двор скучным. И все же там веселились.
Барон де Торси прибыл на бал в качестве телохранителя племянницы герцога, Розиты. И когда заиграла музыка, Розита пригласила его на танец.
– Вы ищете ту, кто составил бы вам партию в танце, и не видите ее прямо перед собой, барон!
– Вовсе нет, сеньорита. К тому же, я здесь всего лишь – солдат, а солдатам не полагаются развлечения.
– Вы со всеми женщинами так холодны? – с упреком сказала племянница первого министра.
– К сожалению, сеньорита.
– И вы не скажете, почему?
– Стоит ли говорить, если ответ может обидеть такую прекрасную девушку как вы, Розита, – Анри произнес эти слова нежным тоном, его голубые глаза изливали пленительную лазурь.
– И все же, я прошу вас сказать!
– Мне придется сделать вам больно, Розита.
– Так что ж!
– Вы сами этого хотели. Мое сердце принадлежит другой.
Розита побледнела и глядела на юношу остекленевшим взором. Она проглотила ком, мешавший ей говорить, набрала полные легкие воздуха и спросила.
– Тогда почему вы здесь, почему не с ней?
– Я женат, Розита, – со вздохом ответил юноша и повесил голову на грудь.
– Вы – чудовище! – фыркнула сеньорита и поспешила к группе придворных, в которой центр занимал герцог Гонсалес. Герцог пригласил танцевать Розиту, и она с легкостью согласилась. Анри де Торси стал разыскивать в кругу придворных герцогиню де Туш, но случайно наткнулся взглядом на герцога Оливареса, который в этот
момент указывал на него какому-то человеку. Анри заметил неладное. Он нарочно перешел в другой конец гостиной и обнаружил слежку. Тот человек неотступно следовал за ним на расстоянии. Чтобы рассеять подозрения Оливареса, Анри подошел к герцогине де Туш, которую презирал всем сердцем, и с самым миролюбивым видом пригласил ее на танец. Это несколько сбило Оливареса с толку, но слежка не прекратилась.
25 сентября 1628 года Дебурне доложил кардиналу об испанском купце, который добивается у него аудиенции. Ришелье пригласил купца в кабинет. Войдя в помещение,
купец стал раздеваться. Он скинул широкополую шляпу,
разорвал пышные брыжи, и глазам Ришелье предстал Анри де Торси, имевший под маскарадным костюмом еще и простой костюм дворянина.
Кардинал разгладил лоб, как он это делал, когда ему приходилось удивляться или выслушивать нечто чрезвычайное.
– Я вас слушаю, барон! – со вниманием изрек Ришелье. Торси рассказал ему все, что знал.
– Мне пришлось удрать из Испании, монсеньер, – в заключение произнес де Торси. – Иначе меня арестовали бы, и ни к чему хорошему это не привело.
– И за вами не было погони? Оливарес ничего не заподозрил?
– Мне пришлось еще раз ранить доброе сердце его племянницы. Я написал записку сеньорите Розите, что покидаю Испанию, так как не могу видеть, как она страдает. А сам, переодевшись испанским торговцем тканями, сел на корабль, который, обогнув Пиренейский полуостров, бросид якорь сегодня утром близь Ларошельской бухты.
– И правильно сделали, иначе вас арестовали бы и допросили с пристрастием. Кстати, а знаете ли вы, кто скрывается под именем Туш?
Анри с любопытством воззрился на кардинала.
– Герцогиня де Шеврёз.
– Так это я танцевал с герцогиней де Шеврез? С женщиной, которая устраивала заговоры против вашего преосвященства!
– Что не мешает ей быть привлекательной, не так ли?
– Меня ее красота не привлекла. Я жду ваших приказаний, монсеньер! – Де Торси вскочил с места.
– Подите к казначею и получите сто экю.
– И всё?
– И отдыхайте. Вы неплохо справились со своей задачей, юноша. Я в вас не ошибся.
Молодой человек улыбнулся, отвесил поклон и не спеша, покинул кабинет.

17. Третья экспедиция

Эскадра лорда Линдсея подошла к берегам Ла-Рошели 28 сентября. Некоторое время адмирал Линдсей изучал обстановку, не предпринимая решительных действий. Потом попробовал вызвать на открытую схватку небольшой французский флот. Однако, слабая эскадра, под командой герцога Монморанси не поддалась на провокацию и
осталась в глубине бухты под прикрытием береговой артиллерии и пушек фортов. Адмирал английского флота выбрал единственно правильное решение – атаковать и
разбить плотину. 3 октября 1628 года его эскадра приблизилась к плотине на пушечный выстрел и начала ее обстрел. В ответ береговая артиллерия открыла убийственный огонь из всех орудий. И, конечно же, король Людовик XIII принимал самое активное участие – работал простым канониром. Только за один день с той и другой стороны было израсходовано пять тысяч ядер. Второй день перестрелки не дал Линдсею никакого преимущества. Несколько его кораблей затонуло, а плотина как стояла, так и стоит. Оставалось одно – разрушить плотину с помощью брандеров, груженых горючей смесью. И эта затея провалилась, как и все предыдущие. Лорд Линдсей понял всю бесполезность своих попыток. Через парламентера он передал его величеству Людовику XIII прошение пощадить ларошельцев, а тем, в свою очередь, Линдсей посоветовал склонить головы перед сюзереном Франции. После этого, посчитав свой долг выполненным, Линдсей приказал поднять паруса, и его флот, основательно потрепанный, отбыл к берегам Туманного Альбиона. В лагере гугенотов царило уныние, отчаяние и голод. Последняя надежда – лорд Линдсей, покинул их. В городе давно уже кончились продукты питания. О лошадях и собаках в Ла-Рошели вспоминали не иначе как о вкусном мясе. Даже мэр Ла-Рошели Гитон начал склоняться к мысли о безнадежности положения протестантов и бессмысленности их сопротивления.

18. Наблюдательный пункт

10 октября Ришелье вызвал в ставку виконта де Жуайеза.
– Виконт, – сказал Ришелье, глядя через окно на море, – с сегодняшнего дня я отстраняю вас от управления фор  том Людовик.
– За провинность? – с удивлением спросил Аннибал.
– За ненадобностью. Торчать в форте в мирное время может любой.
– Я вас слушаю, монсеньер. Честно сказать, мне уже
стало надоедать осматривать окрестности с высоты цитаделей Людовика.
– Виконт, – произнес Ришелье, устремляя взгляд на своего шпиона. – Мне стало известно, что ларошельцы каким-то образом сносятся с внешним миром. Кто-то постоянно проникает в город, прихватывая мешок провизии.
Вам необходимо проследить за одним весьма благопристойным заведением под названием «Два гуся». Чуете, откуда ветер дует? – Ришелье улыбнулся такой гримасой, что Жуайеза всего передернуло.
– Я сделаю все, что в моих силах, монсеньер! – Виконт поспешно вышел из кабинета. Он нахлобучил шляпу, чуть ли не на самый нос, чтобы никто из окружения кардинала не понял его настроения. А настроение у него было самое отвратительное. Он прекрасно понял, откуда дует ветер. Его возлюбленная Марта сносилась со своим двоюродным братом Бриларом. Аннибалу предстояло выяснить, кто же посредник. Виконт попал в щекотливое положение: с одной стороны – кардинал, с другой – Марта. С одной стороны долг и служба Франции, с другой – любовь.
Этим же вечером Аннибал зашел в кабачок «Два веселых гуся», переодевшись в костюм портового рабочего. Он занял место у входа во внутренние помещения, сев к нему спиной.
Таким образом, он мог обозревать весь зал и отворачиваться к стене, когда кому-нибудь захочется обозревать его.
Он сделал скромный заказ, принял блюдо с едой от помощницы Марты и не спеша, поглощал пищу. Аннибал заметил Марту, и когда она проходила мимо, сделал вид, будто поперхнулся. Заботливая кабатчица хлопнула его по спине ладонью.
– Вам лучше? – спросила Марта, задержавшись возле мнимого рабочего.
– Угу, – ответил Аннибал и потянулся за кружкой вина. Довольная кабатчица вошла внутрь, а на смену ей пришел тот мужчина, которого Аннибал принял за мужа своей возлюбленной. Его лицо показалось виконту исполненным смысла и мужества.
«Вот кого она предпочла мне!» О, Марта, ты не смогла простить мне того, чем тебе пришлось заплатить за голову твоего кузена».
Рассматривая постояльцев кабачка, Аннибал вдруг выделил среди всех угощающихся одного молодого парня, сидевшего особняком. Именно к нему подошел хозяин кабачка и что-то прошептал на ухо. После чего молодой парень гражданской наружности допил сидр и отправился к выходу, не расплатившись за ужин. Виконт бросил на стол несколько су и вышел вслед за незнакомцем. Юноша направлялся к заднему двору кабачка. Аннибал слился со стеной благодаря грязно-серому костюму и увидел, как кабатчик сунул в руки юноше увесистый мешок. Молодой человек прошел рядом с виконтом, так и не заметив его. Жуайезу не составило труда проследить весь путь посланника Марты. В кромешной темноте оба они просочились через части католической армии и беспрепятственно достигли северной стены Ла-Рошели. Аннибал как мог, напрягал свое острое зрение и в полной темноте смог различить отверстие в стене. То был лаз, а точнее – сточная канава
внушительных размеров. По ее руслу все непотребное из города выходило в небольшое озерцо и поглощалось прибрежными деревьями и кустарником. Молодой человек подошел к входу и два раза свистнул. В ответ раздался троекратный свист с другой стороны. Человек с мешком на плече вошел в лаз. Аннибал не стал его задерживать и тем самым лишать голодающих хлеба и колбас. Зато, как только незнакомец появился в отверстии лаза, Аннибал схватил его левой рукой за шиворот, а правой нанес такой резкий удар в живот, что юноша весь обмяк и осел на землю. Виконт отпустил его и обнажил шпагу. Жуайез хладнокровно дождался, пока тот придет в себя и будет в состоянии отвечать на вопросы.
– Я могу устроить вам комнатку в Бастилии, где из вас пытками вытянут признание. Но я не сделаю этого; я отпущу вас на все четыре стороны, если вы честно мне все расскажете! – грозно произнес Аннибал, водя острием шпаги вокруг носа юноши.
– Что вы хотите узнать? – согласился перепуганный парень.
– Кто вас послал сюда? Марта? Или ее муж, господин Англуар?
– Он самый, – выдохнул юноша.
– Кому вы передали продукты? Жану Гитону?
– Я такого не знаю.
– Так кому?
– Двоюродному брату Марты, Брилару.
– Когда назначена следующая встреча?
– Через два дня, – через силу выдавил незнакомец. Ему было тяжело выдавать своих близких.
– Вот что, юноша. За кабачком Марты и ее мужем установлено наблюдение. Если ты попытаешься предупредить их, то будешь схвачен и повешен, как изменник Франции.
Ты хорошо сделаешь, если исчезнешь из Пуату. А теперь иди, ты свободен!
– Благодарю вас, вы благородный человек! – облегченно воскликнул юноша, поспешно ретируясь. – Услуга за услугу – он ей не муж!
– Кто, кому? – по венам виконта, словно ток пробежал.
– Он – деверь Марты!

19. Разборка в кабачке

На следующий вечер виконт де Жуайез снова посетил кабачок Марты. Он обосновался на самом видном месте, так что, выходившая из внутренних помещений Марта, поспешила тут же уйти обратно. Виконта обслуживала молоденькая помощница.
– Я надеюсь, на этот раз вы не станете приставать ко мне, сударь? – спросила она, опасливо посматривая на молодого человека.
– К вам нет, а вот к невестке вашего хозяина непременно пристану! – запуская вилку в салат, сказал Аннибал.
– Кого вы имеете в виду? – опешила девушка.
– Марту, кого же еще!
– Но ведь она – жена господина Англуара! – настаивала девушка.
– Если она жена ему, то мне – дочь родная! Позови ее сюда немедленно!
– А если она откажется выходить к вам?
– Тогда я арестую ее деверя!
– За что же, боже милосердный?!
– Она знает, за что, – Аннибал набил себе рот съестным и преспокойно дожидался появления хозяйки. Марта не заставила долго себя ждать. Она появилась перед виконтом с самым смиренным видом, на какой только была способна ее гордая натура.
– Вы хотели видеть меня? – в тоне Марты проскальзывали нотки гнева.
– И более того, я хотел поговорить с вами, – сказал Жуайез, откидываясь на стену и устремляя на Марту с виду холодный взгляд.
– Я вас слушаю, – терпеливо произнесла кабатчица.
– Присядьте, разговор будет долгим, – почти приказал виконт.
– Но я не могу долго задерживаться возле вас, у меня посетители!
– Ну что ж, поухаживайте за ними в последний раз. А завтра заведение будет арестовано, и вы все попадете в Бастилию.
Марта устало села на скамью.
– Кабатчица, где мое жаркое? – крикнул кто-то из зала.
Аннибал встал во весь рост и, обнажив на половину длинную шпагу, крикнул на весь зал:
– Убирайся отсюда! Именем кардинала, все – вон!
Никто не рискнул сразиться с этим сумасшедшим; зал опустел. Аннибал подошел к двери, вставил брус в проушины, тем самым, заблокировав двери, и сел на место.
– Вы злоупотребляете властью, сударь, а главное, вы ею наслаждаетесь, – с упреком произнесла женщина.
– Я наслаждался властью только однажды, когда эта власть позволила мне насладиться любовью.
– Не напоминайте мне о моих прегрешениях, – сердито сказала Марта, не выдержав взгляда юноши.
– Я хотел напомнить вам, Марта, о той минуте, когда мы были счастливы!
– Вы пришли сюда за этим? Если да, то нам больше не о чем говорить!
– Марта, милая, добрая Марта! Почему вы отвергаете меня? – Аннибал подался вперед, его глаза оказались прямо напротив лучистых очей женщины.
– Сударь, вы имеете наглость приставать к замужней женщине!
– Вы имеете в виду господина Англуара?
– Именно его, сударь!
– А тогда скажите мне, пожалуйста, ложась с ним в постель, как вы его ласково называете? Дорогой брат, или милый кузен? А может быть так: дражайший деверь!
– Сударь, вы переходите все границы! – Марте было и больно, и стыдно одновременно.
– Я просто хочу справедливости и правды!
Кабатчица порывисто вздохнула, обратила гневный взгляд на юношу и бросила ему вызов:
– Тогда, ради справедливости скажите, чего это вы вдруг стали заигрывать с моей помощницей? Что, отчаялись добиться честной женщины и решили поискать шлюху?
Аннибал рассмеялся.
– Вы смеетесь? – до предела возмутилась Марта. Она вскочила со скамьи и притопнула ногой.
– Я действительно искал по кабакам шлюху, да не одну!
– Перестаньте хохотать! Как вам не стыдно?!
– Вы бы тоже смеялись, если бы знали, кто дал мне поручение искать по кабакам куртизанок!
– Уж не хотите ли вы сказать, что кардиналу понадобилась гетера?!
– Не смешите меня, Марта, а то я сейчас умру! – Аннибал давился хохотом. – Он поручил мне и отряду капуцинов искать. Я больше не могу! – Чтобы как-то бороться со смехом, Аннибал схватил рукой горящую свечу. Расплавленный воск слегка обжег ему руку. Виконт стал серьезным.
– Проститутки разлагали армию, деморализовывали солдат. Я получил приказ кардинала очистить от них все кабачки и таверны.
– Допустим, – с тяжелым вздохом сказала Марта. – Но зачем вы искали их у меня? У меня приличное заведение, и вы не имели права подозревать меня!
– Милая Марта, – спокойно ответил Аннибал, положа свою руку на руку женщины. – С того момента, когда я оставил вас у стен монастыря, я потерял ваш след. Когда я шел сюда, у меня и мысли не было, что кабачок «Два пьяных селезня» принадлежит вам.
– «Два гуся!» – поправила Марта, отнимая руку. – К тому же веселых!
- Я и говорю, пьяных.
- Аннибал!  Расскажите мне, за что вы собираетесь отправить нас с деверем в Бастилию?
– Не собираюсь, но мог бы это сделать, и должен был бы, если бы не любил вас всей своей душою! – Аннибал сел на свободное место стола, сделал полукруг по оси и
оказался по другую сторону стола. Пока Марта соображала что делать, виконт успел поймать ее в свои объятья. Он приближал свои губы к губам Марты, застывшей в каком-то оцепенении неги и страха, как вдруг раздался гулкий удар, в глазах виконта все потемнело и он осел на пол.
– Жорж, зачем ты это сделал? – с упреком спросила Марта.
– Он приставал к тебе, я заподозрил неладное, – отвечал Жорж Англуар – крепкий малый, с дубиной в руке.
– Ты хоть знаешь, кто это?
– Откуда мне знать?!
– Это – агент кардинала Ришелье!
– Тогда лучше добить его и спрятать подальше!
– Ни в коем случае, Жорж! – взмолилась Марта.
Аннибал, приходивший в себя, услышал слова хозяев кабачка. Он находился как раз позади Англуара, чуть сбоку. Ловким движением ноги виконт подсек опорную ногу
мужчины и тот полетел на пол. Жуайез поднялся на ноги и потрогал голову. Его пальцы явно ощутили большую шишку. Англуар еще лежа хотел схватить дубинку, но ловкий Аннибал вышиб ее ногой и оттолкнул подальше.
– А теперь поднимитесь, сударь, и соблаговолите принять благонравное состояние!
Мощного телосложения кабатчик поднялся на ноги.
– Итак! – надменно произнес Жуайез. – Мне стало известно, что ваше заведение кормит неких людей в Ла-Рошели, а именно, Брилара – кузена Марты. Я стал личным свидетелем того, что вчера вы, господин Англуар, собственной персоной вручили мешок с продуктами некоему юноше, который, дойдя до одного места у стены Ла-Рошели, два раза свистнул и скрылся. Кстати, вас не удивляет отсутствие его здесь?
Хозяева кабачка переглянулись.
– Его не будет и завтра, и послезавтра.
– Где мой сын?! – потребовал ответа Англуар.
– Там, где ему следует быть!
– Вы арестовали его? – На глаза Марты навертывались слезы.
– Вряд ли это можно назвать арестом, сударыня.
– Что вы с ним сделали? – угрожающий тон Англуара не пугал виконта.
– Отпустил на три стороны. Итак, я полагаю, что у Марты от вас секретов нет. Поэтому предлагаю нам всем подумать, как нам выйти из этой ситуации. Судя по всему, Брилар не успел отплыть из Ла-Рошели в Англию, а стало быть – очень опасен. Не он, но его язык, который развяжут костоломы Бастилии. И тогда нам всем не сдобровать.
– Но ведь он – в Ла-Рошели! – возразила Марта.
– Падение Ла-Рошели – дело нескольких недель.
– Его нужно вызволить из Ла-Рошели и спрятать где-нибудь в Париже! – предложил Англуар.
– Ну да, чтобы его побыстрее нашла полиция! – усмехнулся Аннибал.
– Его нужно переправить в Шарло! – воскликнула Марта и тут же покраснела до ушей.
– Но кто же возьмется вызволить Брилара из Ла-Рошели?
– Я, – хладнокровно произнес Жуайез.
– Но ведь вы – агент кардинала!
– Мне тем более грозит бедой болтливость Брилара.
– Положитесь на него, Жорж, – попросила Марта.
– Ну что же, – согласился Англуар. – Надеюсь, вы не сердитесь на меня из-за шишки?
– Из-за шишки – нет, но вы помешали мне поцеловать Марту, и вот за это-о...
Добрая кабатчица тут же чмокнула юношу в правую щеку и удалилась восвояси.
– Завтра вечером я зайду к вам за провизией, – сказал Аннибал, шагнув к дверям. Он не мог скрыть радости, делавшей его лицо особенно прекрасным. Виконт снял брус и открыл дверь. На него тут же обрушились возгласы негодования.
– Какого черта вы тут стоите?! Жаркое стынет! – Воскликнул виконт и зашагал своей дорогой. Посетители ринулись внутрь и потребовали разогреть пищу заново.

20. Между молотом и наковальней

Утром следующего дня виконт де Жуайез обивал порог кардинальского дома в Ложарри. Его пустили, но не сразу, и это вызвало подозрение.
«Уж не заподозрил ли кардинал чего?»
Наконец он вошел в кабинет Ришелье и отвесил поклон, подметя длинным пером шляпы пол.
– Как ваши успехи, виконт? – спросил Ришелье, не отрывая взгляда от депеши, только что присланной депутатами Ла-Рошели.
– В каком смысле?
– Вы узнали, с кем из ларошельцев имеют сношения хозяева кабачка «Два гуся»?
Жуайез был застигнут врасплох. Кардинал, возможно, знал все, а если и не все, то достаточно, чтобы принять решение.
– Монсеньер, – сказал Аннибал, – мне удалось выяснить, что хозяева кабачка носят еду своему родственнику.
– Их имена?
– Англуар, монсеньер, – ответил Аннибал, надеясь, что Ришелье не удастся провести линию родни от Англуара до Гийом.
– Оказание помощи протестантам в военное время может расцениваться как измена королю, виконт, – нарочито сказал Ришелье. – Почему вы не арестовали их?
– Монсеньер, арестовать никогда не поздно. Правильнее сейчас, использовать их связь с ларошельцами на благо Франции.
– Поясните.
– Используя их условный знак, мы можем проникнуть в Ла-Рошель и попытаться поймать Жана Гитона. А если даже нам это не удастся, мы можем распространить в Ла-Рошели листовки с призывами сдаться!
– И они, я имею в виду Англуаров, готовы способствовать этому?
– Да, они согласны помогать мне!
– Тогда действуйте. Возьмите сколько нужно людей.
– Сегодня же ночью я буду в Ла-Рошели! – Аннибал кивнул и удалился. Проницательный взгляд кардинала, коим его напоследок наградил Ришелье, прожигал всю непроницаемость Аннибала.
«Кажется, я легко отделался», – с облегчением вздохнул виконт, выходя из дома кардинала.
– Дебурне, – сказал Ришелье после того, как Жуайез вышел, – Позовите ко мне шевалье де Траси. Когда тот вошел, Ришелье смерил его взглядом с головы до пят.
– Шевалье, готовы ли вы выполнить одно щекотливое дело?
– Я готов на любые дела, которые не нанесут оскорбления моей чести! – выпалил Анри, стоя перед кардиналом удивительно прямо. Кстати сказать, его осанке позавидовала бы любая статуя.
– А разве честь служить интересам Франции не заслуживает того, чтобы из-за нее немного пострадала ваша личная честь?
– Я вас слушаю, монсеньер!
– Шевалье, с некоторых пор я не доверяю виконту Жуайезу. Аннибал преследует какие-то свои цели, пренебрегая одной единственной целью – службой Франции! Сегодня ночью виконт проберется в Ла-Рошель. Проследите за ним от кабачка «Два гуся» и до того момента, когда он вернется сюда. Постарайтесь не попасться ему на глаза.
– Слушаюсь, монсеньер!
Выходя от кардинала, Анри понурил голову:
– Аннибал де Жуайез – кузен девушки, огорчать которую я никак не могу...
Анри де Торси оказался в той же роли, что и виконт де Жуайез. Перед ним тоже встал выбор: навлечь на себя недоверие или гнев кардинала, или навсегда распрощаться с мыслью, завоевать сердце Орлетты де Периньон.

21. Опасная миссия

Оставив десять головорезов снаружи кабачка «Два веселых гуся», Аннибал вошел внутрь. В условленное время его ждали. Увидев его, Марта исподволь просияла – этот человек передаст продукты ее двоюродному брату и поможет ему обрести свободу.
Аннибал порывисто шагнул к ней и взял ее за руки.
– Ради вас, Марта, я готов пойти хоть на виселицу, хоть в ад кромешный!
– Я бы не хотела, чтобы из-за меня вы пострадали, – ответила женщина, уклоняясь от поцелуя.
– Страдать из-за вас – блаженство!
Марта в смущении опустила глаза.
– Милая Марта Гийом, я надеюсь, что после возвращения из Ла-Рошели, мы возобновим разговор о любви?
– Вам нужно идти, Аннибал, – нежным тоном сказала Марта.
– Но вы обещаете?
– Обещаю.
Аннибал просиял и пулей вылетел в двери. Спустя секунду он был у ног Марты, стоя перед ней, преклонив колено и страстно целуя ее руку.
– Идите, Аннибал, возьмите провиант и вызволите моего брата из Ла-Рошели.
Виконт поднялся на ноги, но прежде чем покинуть помещение, еще раз взглянул Марте в глаза. В них стояли слезы.
– Я верну вам вашего Брилара, даже если у меня на пути возникнут сто чертей! – воскликнул Жуайез и выскочил в двери.
Подойдя к сточной трубе Ла-Рошели, виконт два раза свистнул.
В ответ раздался троекратный свист. Это означало, что его ждут.
– Ждите моего сигнала, – сказал виконт наемникам. Он пригнулся и, зажимая нос надушенным платком, проник в город. С той стороны его, к сожалению, поджидал не Брилар, а его посланник, который, увидев незнакомое лицо, хотел дать деру, но изможденный длительной голодовкой не в состоянии был это сделать. Аннибал в два прыжка настиг связного и повалил на землю. Протестант пытался закричать, но ему в рот уперлась перчатка, наглухо перекрыв доступ воздуха.
– Слушай меня внимательно! Слушай и молчи. Я пришел от кузины Брилара, пришел вместо его племянника. Здесь, в этом мешке, провизия. Я отдам тебе ее, если ты укажешь мне дом, где живет Жан Гитон – мэр Ла-Рошели.
– Я скажу! – с готовностью изрек связной. – За такую роскошь – все, что угодно! Жан Гитон живет на улице адмирала Колиньи в трехэтажном доме с окнами, забранными чугунными решетками в виде опрокинутых лилий!
– Хорошо, получай мешок. Отнеси его Брилару и скажи, чтобы он сегодня же ночью убрался из города и ни в коем случае не появлялся в кабачке у Марты. Спеши! Связной поплелся вдоль по улице, на ходу чавкая от удовольствия. В руке он зажимал початую палку колбасы.
Аннибал свистнул, и вскоре из огромной трубы показалось десять человек.
– Идемте, – Жуайез махнул рукой, и все одиннадцать
человек, бряцая оружием, двинулись к дому мэра Ла-Рошели.
А тем временем из той же трубы появился еще один человек в черном костюме. Он заметил, куда пошел человек с мешком и принялся преследовать его.
Этим последним оказался наш юный герой барон де Торси. Он проводил человека с мешком до самого дома и немного подождал. Вскоре из подъезда показалось двое. В
одном из них барон признал незнакомца с мешком, который, что было сил, помчался по улице ближе к центру города. Второй поспешил туда, откуда пришел первый. Барон решил идти за первым. Держась на расстоянии от человека, что принес мешок с провизией Брилару, Анри де Торси прошел уже несколько улиц, как вдруг на пути его оказалась не то казарма, не то здание полиции, куда и проник тот, кого мы называли «связной». Через минуту из дверей здания выбежали, заряжая по пути оружие, двадцать солдат и бросились, если можно так назвать движение изголодавшихся протестантов, в сторону центра. Анри был не глуп, и сообразил, что Жуайезу и его команде угрожает смертельная опасность. Барон сломя голову побежал в улицу параллельно идущую этой и благодаря молодости и цветущему здоровью, смог не только сравняться с погоней, но и обогнать ее. Однако не успел он появиться перед виконтом, взявшим в осаду дом мэра, как в конце улицы показались солдаты.
– Это что еще за черт?! – Виконт успел только распластаться на тротуаре. Грянуло двадцать выстрелов, и половина команды Жуайеза была перебита.
– Сюда! – крикнул барон де Торси, махнув рукой из-за угла дома.
Пока протестанты перезаряжали, Аннибал сделал несколько прыжков и успел скрыться за углом дома прежде, чем раздался новый залп. Четверо наемников рухнуло
на мостовую с криками и проклятиями.
– Теперь моя очередь! – Аннибал выскочил из
за угла
с двумя пистолетами и открыл прицельный огонь. Один гугенот был ранен, один – убит наповал.
– Не время отстреливаться, виконт! – воскликнул Торси. – Нужно уносить ноги!
– Пусть лучше они уносят меня! – Сказал виконт и со всех ног бросился бежать. Конечно же, голодные протестанты даже не подумали их догонять. Они были в восторге от своей победы и с радостью приняли благодарность мэра, вышедшего к ним.
– Полный провал! – бормотал Жуайез, улепетывая во все лопатки. – Куда мы бежим, барон, и почему вы здесь?
– Остановимся, тогда скажу. Это должно быть здесь!
– Барон прибежал к дому, в который, по его мнению, входил человек с мешком, и, не останавливаясь, вбежал в подъезд. Одна из квартир была не закрыта, и Торси решил, что это именно та, где жил тот, кто сообщил солдатам о планах виконта Жуайеза.
– Что это за место, барон? Почему мы здесь? – спросил виконт, падая от усталости на стул.
– Это та самая квартира, где живет человек, предавший вас. Видите, мешок? Что в нем?
– Прежде я бы хотел узнать, откуда вы здесь и с какой целью? – Аннибал с подозрением косился на юношу, благо в кромешной темноте его взглядов не было видно.
– Меня послал кардинал помогать вам. – Говоря это, барон покраснел, но его смущения опять же не было видно. – Так что в мешке? Что вы передали этому человеку?
– Вы так спрашиваете, Энрике, что мне кажется, что кардинал дал вам совсем иное задание.
– И все же, виконт? – настаивал Торси.
– Провиант. Условием, что мне укажут на дом Жана Гитона, был мешок с едой.
– Наверное, ему не понравилась кухня госпожи Англуар.
– А с чего, юноша, вы взяли, что мешок мне передала госпожа Англуар? Следили, или вам кардинал рассказал?
– Это не имеет значения, виконт. Тихо, кажется, сюда идут!
Виконт прислушался, и действительно, в коридоре послышались осторожные шаги. Вскоре в дверях появился силуэт человека. Хозяин квартиры подошел к шкафу, достал оттуда железную банку, вынул и раздул трут и поднес к большой восковой свече. Вскоре пламя стало достаточно ярким для того, чтобы увидеть все, что творится в комнате. К своему ужасу хозяин квартиры обнаружил в ней гостей. Он хотел заорать, но лицо Жуайеза было страшнее молнии, и связной решил переменить настроение.
– Я рад вас видеть, господа, – сказал незнакомец, находясь в предынсультном состоянии.
– А уж как мы-то рады, черт возьми! – сказал Жуайез, внимательно следя за каждым движением связного. –
«Придется его прикончить, или жди беды».
Аннибал встал, схватил мешок с продуктами и швырнул в догорающую печь. Гугенот открыл рот от ужаса, но Аннибал с такой злостью и силой нанес удар по челюсти, что зубы бедняги зазвенели. Протестант упал навзничь.
– Идемте, барон, здесь больше нечего делать. Скоро начнет светать.
– Идемте, – вставая, сказал юноша. Один вопрос не давал ему покоя, и он спросил: – Почему вы его не прикончите? Ведь он может вам навредить!
– Ему не долго осталось, – произнес Аннибал, оборачиваясь в дверях.
Продвигаясь по улице к городской стене, Аннибал спросил:
– Что вы скажете кардиналу, барон?
– Скажу, что виконт де Жуайез честно пытался выполнить его приказ, но досадное недоразумение сорвало все планы.
– А вы неглупы, юноша!
– Спасибо, а вот вы недостаточно откровенны со мной.
– С чего вы взяли?
– Вы ни полслова не сказали мне о настоящей цели своей экспедиции!
– Экспедиция провалилась и говорить тут не о чем! Черт возьми! Вся команда истреблена! Мне остается просить у кардинала отставку!
– Вы напрасно не доверяете мне, господин де Жуайез. Поверьте, я вам не враг!
– Я знаю, но чтобы не ставить вас в неловкое положение, я не добавлю к только что сказанному ни слова.
– Наконец-то мы покинули этот гнилой угол, – произнес Анри, оказавшись вне стен Ла-Рошели.
– Тогда прощайте, у меня дела, – ответил виконт, направляясь в кабачок «Два гуся».

22. Допрос у кардинала

В ставку кардинала виконт пришел в семь часов утра, он доложил о себе камердинеру Ришелье и с удивлением проторчал у дверей дома целый час. Наконец терпение Жуайеза истощилось. Он подошел к окну, принадлежавшему кабинету кардинала на втором этаже, и крикнул:
– Неужели моя отставка требует такой задержки! Плевое дело – один взмах пера!
Спустя секунды в окне показалось лицо кардинала.
– Соблаговолите подняться, – приказал он сквозь приоткрытое окно.
Ходивший под окнами, словно тигр в клетке, Аннибал мгновенно оказался в дверях. Через мгновение он стоял в кабинете Ришелье. Кардинал удобно расположился в глубоком кресле, манипулируя большим гусиным пером, которое, казалось, отплясывало сарабанду на листке бумаги.
– Монсеньер, дело, которое вы мне доверили, я с треском провалил, убиты ларошельцами все мои помощники, а посему, я больше не имею права служить вам, и прошу отставку!
– Отставку? – надменным тоном переспросил Ришелье. Он бросил перо одним из порывистых жестов и сказал. – А как же титул герцога и земли, исконно принадлежавшие Жуайезам, которые я был готов отдать вам после окончания осады?
Аннибал ничего не ответил, пребывая в скверном расположении духа. Ришелье продолжал:
– Вы заняли хорошую позицию, виконт!
– О чем вы, монсеньер?
– Ну, как же! Организовали побег Брилара, кузины Марты Гийом, спрятали его в Ла-Рошели, и в создавшемся положении, боясь угрозы разоблачения, решили, под видом захвата мэра города, вытащить Брилара из Ла-Рошели. А когда поняли, что вся ваша компания под колпаком, решили отделаться отставкой!
– Огульное обвинение, монсеньер! Докажите! Докажите, что я вас обманываю! И тогда можете дать мне пистолет с одним зарядом!
– Извольте! – спокойно, но с вызовом произнес кардинал. – Дебурне, позовите барона де Торси!
Аннибал не удержался от мимолетной улыбки, пробежавшей по его губам, что не осталось незамеченным кардиналом.
Вошел барон.
– Расскажите нам, юноша, что делал в Ла-Рошели виконт де Жуайез.
– Монсеньер, виконт в самом деле пытался организовать захват Жана Гитона, но человек, с которым велись переговоры, его предал, и у дома Гитона виконта и его солдат ждала засада.
– А вы разве не заметили человека, который спешил улизнуть из города?
– В самом деле, один человек направлялся к городской стене, но я не признал в нем никого из тех, на кого ваше преосвященство просили обращать мое внимание.
– А смогли бы вы его узнать? – спросил Ришелье.
При этих словах сердце Жуайеза, что называется, упало в пропасть.
– Да, монсеньер, – простодушно изрек Анри де Торси.
– Дебурне, введите арестованного.
К своему ужасу Аннибал увидел и узнал беднягу Брилара.
– Это он? – спросил кардинал барона.
– Совершенно верно, монсеньер!
– Вы подтверждаете, что этот человек, – Ришелье указал на виконта, – способствовал вашему побегу и переправке в Ла-Рошель, а потом пытался вызволить вас из города?
– Да, ваше высокопреосвященство! – трепеща, ответил Брилар.
– Скотина, надо было прибить тебя по дороге в Ла-Рошель! – вскрикнул Аннибал.
– Уведите! – приказал министр. – Траси, вы свободны тоже.
В кабинете остались двое.
– Кажется, вы просили у меня пистолет с одним зарядом? – жестко спросил Ришелье.
– Да, монсеньер! – воскликнул Жуайез, считавший, что для обесчещенного дворянина есть только один выход.
Кардинал хладнокровно вынул из ящика стола пистолет и передал виконту. Аннибал секунду колебался, но вдруг приставил ствол пистолета к своему виску и нажал на спуск. Курок щелкнул впустую. Крупные капли холодного пота заструились по лицу Жуайеза.
– Я не позволю вам расстаться с жизнью, но и отставку не дам. Вы мне нужны, Аннибал! А вот титул герцога вам еще предстоит заработать. Впредь не пытайтесь меня обмануть и постарайтесь, чтобы любовные дела не мешали делам служебным. Вы свободны.

23. Когда гроза миновала.

Аннибал чувствовал себя ничтожным червяком по сравнению с хитроумным кардиналом. На ватных ногах виконт покинул дом кардинала и отправился в свою гостиницу. Первое, что он сказал, встретившись с ее хозяином:
– Вина и закуски!
Вскоре стол в комнате виконта был обставлен с подобающим вкусом бутылками с вином и блюдами с жареными раками, вареной пуляркой, колбасами и куском окорока. Неожиданно в комнату вошел барон де Торси.
– А, Траси! – воскликнул Аннибал, выпростав навстречу руку, – Проходи, садись!
Анри сел на стул, но пока не решался взять поданную ему кружку с вином.
– Теперь, когда все позади, когда кардинал простил меня, расскажи все, как есть! Мне просто интересно, каким образом он все узнал? Как он захватил Брилара?
– Не знаю точно, мне один монах по секрету рассказал, что капуцины давно следили за кабачком «Два гуся» здесь и за Бриларом там, в Ла-Рошели. И как только Брилар появился вне стен города, его сразу сцапали люди кардинала. На него как следует, надавили, и он рассказал все. В частности, о побеге из Фор-Левека.
– Бедная Марта, ей грозит большая опасность! – Аннибал встал, но барон сразу успокоил его:
– Ей нечего бояться. Кардинал не станет преследовать женщину, которая не совершила никакого преступления. Да и Брилар, как я знаю, ничего порочащего ее репутацию не сказал.
– Боже мой, из-за этой скотины я едва не отправился к праотцам! – Жуайез опрокинул стакан анжуйского в рот и вонзил зубы в окорок.
– Теперь его наверняка повесят, – подытожил Анри, беря кружку.
– И Марта снова будет умолять меня спасти своего кузена.
– И вы снова похитите Брилара.
– Я пальцем не пошевелю, чтобы его спасти! Вы не знаете, какой стыд, какой унизительный срам я пережил в кабинете кардинала! Я обманывал, я лгал человеку, от ко
торого зависит мое будущее!
Вдруг лицо Жуайеза просияло.
– Даже если Марта снова попытается проделать тот же фокус. Да вы пейте, юноша, ешьте, у меня сегодня праздник – я едва не отправился к чертям на сковородку! Мы с вами принадлежим к одной партии, делаем одно общее дело, мне кажется, мы подружимся. Честные люди, а тем более, умные, мне по душе!
– Да и я не против дружбы с вами!

24. Объяснение

Не получая вестей от Брилара и обеспокоенная пропажей деверя, Марта решила искать ответов у Жуайеза. Она пришла к нему в гостиницу на следующий день после описанных событий и застала его похмеляющимся.
– Боже мой, что я вижу! – в ужасе воскликнула женщина, всплеснув руками.
– Не знаю, что вы видите, а я вижу привидение! – заплетаясь, произнес Аннибал. Во рту его пересохло, голова сильно болела, ум плохо соображал.
– Вам плохо? – побеспокоилась Марта.
– Но гораздо лучше, чем было вчера в этот же час! Хвала богам, Марта, вы ли это!
– Слава богу, рассудок возвращается к вам.
– Знаете ли, когда у виска щелкает курок, сознание куда-то девается.
– О чем вы, сударь? – встревожилась Марта.
– Об аудиенции в кабинете кардинала. – Виконт налил в кружку вина и собирался выпить. – У Ришелье с некоторых пор появилась привычка пробовать на провинившихся новые пистолеты. На мое счастье, пистолет оказался негодным.
– Да расскажите толком!
– Марта, какими судьбами вы здесь?
– Вообще-то я ищу Брилара. Он не пришел ко мне той ночью, а сегодня и Англуар пропал. Помогите мне разыскать их, сударь!
На этот призывный голос Аннибал опрокинул в рот полный стакан вина.
– Ну, что вы молчите, словно воды в рот набрали!
Виконт рассмеялся бы, если бы ему не было так горько.
– Садитесь, Марта, дело принимает серьезный оборот! Вся наша компания под колпаком! Брилара схватили по выходу из Ла-Рошели, Англуара, по-видимому, арестовали тоже. Ему грозит Бастилия. Брилара, естественно, повесят.
– Что? И вы так спокойны? – Марта ломала руки в отчаянии.
– Я так спокоен, потому, что ничего не могу для вас сделать! А самое главное, я больше не могу и не хочу обманывать кардинала! И ни одна женщина не добьется от меня того, чтобы я шел ради нее на преступление и против своей совести! Я достаточно скомпрометировал себя, спасая Брилара!
– Это ваши последние слова? – возмущенная до предела, Марта готова была на оскорбления.
– Да!! – Жуайез оторвался от кружки и устремил если не гневный, то вызывающий взгляд на Марту.
– Я была о вас лучшего мнения! Прощайте, сударь! – С этими словами Марта схватила со стола стакан и разбила об пол. Затем быстро вышла за дверь.
– Как упоительны разговоры о любви! – произнес Аннибал и бросил об пол кружку. Вдруг дверь открылась и снова показалась Марта.
– Аннибал, что я должна сделать, чтобы вы мне помогли?
Эти слова, этот тон истерзали душу виконта.
– Мой вам совет, Марта, уезжайте отсюда! Вашим родственникам ничем нельзя помочь! Уезжайте, неужели вам охота смотреть, как будет болтаться в петле Брилар?!
– Значит, вы не любите меня ни капли? – в отчаянии вскричала женщина.
– О, женщины! Вы слишком многого требуете от нас, мужчин! Вы требуете, чтобы мы пожертвовали ради вас своей честью, своим именем, своим долгом перед отечеством, даже жизнью! Но если я пожертвую ради вас честью, то на что мне жизнь? А если я пожертвую ради вас жизнью, то на что мне тогда любовь?! Видно не судьба нам с вами, Марта, быть вместе, быть счастливыми. Видит бог, я люблю вас, но по-прежнему прошу вас, уезжайте из Пуату! И ни в коем случае не ходите к кардиналу – ваши слезы не разжалобят его.
Подавляя рыдания, Марта бросилась вон из гостиницы. Для нее больше не существовало слов: «любовь» и «жертва любви».

25. Что увидел Аннибал, войдя в Ла-Рошель при свете дня.

Наконец, отчаяние Ларошельцев достигло предела, и сам ярый гугенот Жан Гитон пришел к единственно правильному решению, сдаться на милость победителя. И 28 октября 1628 года над Ла-Рошелью взвился белый флаг.
Ришелье сразу послал гонца в Париж с просьбой королю вернуться в лагерь и на месте отпраздновать победу, а также послал в гос-цу за виконтом де Жуайезом. С большой свитой кардинал въехал в город после того, как сам Гитон отдал ему ключи от города и свою шпагу.
– А кинжал, который вы выкладывали на стол всякий раз, когда грозились расправиться с предателями кальвинизма?
Пораженный осведомленностью Ришелье, Жан Гитон отдал и свой знаменитый кинжал.
– Что вы теперь скажете, Гитон? – надменным тоном спросил Ришелье.
– Скажу, что лучше иметь господином короля, сумевшего взять Ла-Рошель, чем короля, не сумевшего ее защитить!
После этого кардинал со свитой вторгся через ворота в побежденный город. Трудно себе представить, во что превратился город! Посреди улиц чуть ли не штабелями валялись трупы, иссохшие и потому только не вызвавшие никакой эпидемии.
Оставшиеся в живых – пять тысяч из двадцати восьми, выползли на улицы и ждали только одного – пищи. Изможденные лица, висящая мешками одежда вызывали крайнюю жалость. Аннибал огляделся: Ни собак, ни кошек, ни мышей, ни воробья не осталось! Обглодана кора на всех деревьях. Позже он узнал, что один отец кормил своего ребенка собственной кровью, виконт узнал также, что несколько маленьких детей было отдано на прокорм старшим братьям и сестрам. Люди дошли до каннибализма и полного отчаяния. Жена гугенотского вождя герцога де Роана умудрилась прорваться через цепь мушкетеров
и ухватиться за уздечку кардинальского коня.
– Посмотрите, что вы наделали! – гневно бросила она в лицо кардиналу. Ее тут же отогнали шпагами.
– Благодарите за это своих вождей фанатиков! – отпарировал кардинал и продолжил шествие. Он проследовал в мэрию, где обе стороны выдвинули свои требования.
Впрочем, гугеноты не могли ничего требовать, они могли только ждать милости от победителей. Кардинал приказал ларошельцам сдать все оружие и не препятствовать снесению стены, обращенной к суше. Все остальное он обещал обсудить по прибытии в Ла-Рошель короля. Итогом всех этих переговоров стал эдикт милости, или эдикт Але, позволявший гугенотам их вероисповедание, а также разрешавший в Ла-Рошели проповедовать католицизм. С этих пор Ла-Рошель обязана была платить налоги, словом, вошла под власть сюзерена Франции.

26. Благодарственная месса по случаю окончания осады.

Спустя два месяца после взятия Ла-Рошели в Париже, в церкви Сен-Сюльпис состоялась благодарственная месса, на которой присутствовал король, кардинал и все, кто принимал маломальское участие в осаде главного оплота протестантизма. Король был безмерно счастлив оттого, что почти все вассальные провинции подчинены ему одному и что с гугенотским государством в государстве, наконец покончено. Кардинал был силен, как никогда. После победы король Людовик XIII доверял ему безгранично и возлагал большие надежды на будущее, которое кардинал рисовал величественным.
Вокруг церкви, занимая всю площадь, скопилось огромное количество карет, так что, проезжавшие мимо экипажи вынуждены были останавливаться и ждать, пока кончится все это столпотворение. Какой-то дорожный экипаж попытался протиснуться между двумя каретами знатных господ, но тут же застрял. В карете завязался разговор мужчины и женщины.
– Я говорил, не надо было ехать через церковь.
– Ничего не поделаешь, Жорж, теперь придется подождать, – ответила миловидная дама, принадлежавшая, как видно по ее простому одеянию, к третьему сословию.
– К тому же я собиралась зайти в церковь помолиться за Аннибала, ведь если бы не он, ты бы все еще сидел в тюрьме.
– Ну, ты у меня прямо вся святая, Марта! – фыркнул мужчина.
– Кажется, ты ставишь это в упрек? Тс!
– Что такое?
– Это он, – шепотом ответила женщина, прячась в угол кареты и задергивая шторку.
– Кто? – негромко спросил Жорж Англуар.
– Аннибал де...
В самом деле, это был Аннибал де Жуайез, выходивший из церкви после окончания мессы под руку с красивой девушкой, чей небесный взор ослеплял как солнце вдобавок к золотистым волосам, рассыпавшимся по плечам. Они с девушкой приблизились к карете, где сидела Марта настолько, что их разговор стал отчетливо слышен.
– Это какой-то Содом! – сетовал Аннибал, глядя на сгрудившиеся экипажи, – когда теперь разберут весь этот бурелом?!
– А вы куда-нибудь торопитесь, виконт? – спросила девушка.
– Совершенно никуда! Я в отпуске!
– Вот как? А как же прекрасная кабатчица, из-за которой вы чуть не погибли?
– Какого дьявола, Виолетта, вы заговорили о кабатчицах! – Проворчал Жуайез и оперся спиной о карету Марты. Он скрестил руки на груди и обратил рассеянный взор в никуда.
– Как?! Наш ловелас не хочет говорить о Марте Гийом?
– Не хочу, Виолетта. Да и здесь не место для таких разговоров.
– Ну, так пройдемте в карету.
– В карете скушно, ведь я остаюсь здесь. – Жуайез переступил с ноги на ногу, продолжая стоять со скрещенными руками. – Я слишком много для нее сделал, а получил.
– Ты считаешь себя обкраденным? – Виолетта пристально смотрела на виконта.
– Я не это хотел сказать. Она могла бы быть со мной понежнее, в то время как вела себя, как самая настоящая пуританка! Я не могу понять, почему она так себя вела?! Я пошел ради нее на преступление против своей совести, против своих принципов, я пытался обмануть кардинала, я, наконец, рисковал жизнью, а она!
– А она просто не любила тебя, – подчеркнула Виолетта.
Слышавшая весь разговор слово в слово Марта готова была крикнуть из кареты, что она любит Аннибала, но его слова заставили ее умолкнуть.
– Ну, так я освобожу ее от себя! И больше никаких кабатчиц, кузина! Множество знатных девушек спят и видят, как они идут со мной под венец. Еще немного, и я получу вожделенный титул, и вот тогда не взгляну ни на одну кабатчицу! Довольно унижений! Идемте, дорогая Виолетта, кажется, площадь проясняется.
Аннибал сделал движение, отталкиваясь спиной от кареты, но остался на месте и, взмахнув рукой, добавил:
– Самое обидное это то, что я ей нужен был лишь тогда, когда кто-нибудь из ее родни попадал в беду. Разве это не доказывает, тот факт, что она не любила меня ни капли?
– Точно, – согласилась Виолетта, – теперь, когда ее кузену не грозит и самый обыкновенный насморк, а ее деверь на свободе, она про вас забудет!
– Посмотрим, кто забудет вперед! – беззаботно бросил Аннибал и зашагал к своей карете.
«Я никогда тебя не забуду, о Аннибал!» – в слезах подумала Марта.
– Что с тобой, сестра? – обеспокоился Англуар.
– Ты же видел, какая рядом с ним красавица!
– Я не только видел, но и слышал, как он назвал ее!
– Виолеттой?
– Он назвал ее кузиной.
Марту это обстоятельство не сильно утешило.
А разговор молодых людей тем временем продолжался.
Аннибал подал девушке руку и залез в карету вслед за ней, сел на сиденье, укутался в плащ, подбитый мехом, и с каким-то лукавством посмотрел на спутницу.
– А скажи-ка мне, милая кузина, тебе никто не признавался в любви?
– А с чего вдруг такой вопрос? – с улыбкой, полной очарования, сказала Виолетта.
– Ты очень красива, сестрица, и мне кажется странным, что из-за тебя еще не сломалось ни одной шпаги.
– Ну, почему же ни одной. Шевалье де Ремуль дрался на дуэли с виконтом дю Креси.
– И кому же моя обожаемая кузина отдала предпочтение?
– Никому.
– Вот как? Почему же?
– Виконт де Жуайез забывает, что я была выдана замуж.
– Так-так, расскажи-ка мне подробнее эту историю!
– История более комична, чем трагична. Мои родители издавна дружили с родителями барона де Торси…
– Ты хотела сказать, Траси?
– К сожалению, Торси. И недавно, по выходе из пансионата они заявили мне, что давным-
давно, когда я еще была маленькой, они обручили нас. Благо, что со мной в карете ехала моя подруга. Она-то и сообщила мне, что этот Торси – чудовище, каких мало. Я собрала вещи и вот я здесь, в Париже. А теперь я не знаю, что мне делать. Как я могу обращать на кого-то взгляды, давать кому-то надежду, ведь я замужем, я замужняя девушка.
– Звучит глупо, не правда ли.
– Да, а что делать?
– Пойти к кардиналу и попросить его развести вас.
– Но такое по силам только Папе!
– Папа не откажет кардиналу.
– Но чтобы Ришелье стал просить у Папы развод для
меня, мне необходимо очень послужить!
– Пожалуй ты права, сестрица! Кстати, а как ты познакомилась с бароном де Траси? Я видел пару раз, как он в церкви подавал тебе святую воду.
– И, конечно же, ты сделал неправильный вывод!
– Нет, я еще не делал выводы. Так как?
– Когда я удирала из дома, на меня напали разбойники...
– И он, как рыцарь без страха и упрека спас тебя.
– Именно так и было. – Виолетта тяжело вздохнула.
– Да, вот была бы подходящая партия для тебя. Честен, красив, умен, богат, как я слышал.
– Да что толку от этого! – Виолетта расплакалась и упала на грудь Аннибалу. – Его ухаживания не идут дальше комплимента и натянутой улыбки. Он словно собака на цепи, которая никак не может достать заветную кость!
– Черт меня побери, если я что-нибудь понимаю! Почему? Ты же неотразима!
– Он женат, но не любит свою жену и считает, что не имеет права на счастье с другой.
– Черт возьми! А почему бы вам просто не стать любовниками?
– Что? – Виолетту словно кипятком ошпарили. – Впредь не смей произносить при мне это слово! И вообще, я требую, чтобы вы покинули карету!
– Но это моя карета!
Виолетта сделала движение выйти, но Аннибал удержал ее за руку и вышел через другую дверь.

27. Мужчина и министр.

Через полчаса Жуайез достиг малого Люксембургского дворца и попросил аудиенции у кардинала. Его просили немного подождать. И для этого были основания. В покоях кардинала находилась женщина.
– Тебе нигде нет покоя, Арман, – пожалела кардинала его гостья.
– Это моя судьба, это моя жизнь, Марион, – произнес Ришелье удивительно мягким голосом, удерживая любовницу за руку.
– Я надеялась, по крайней мере, что после окончания осады, у нас будет хоть немного времени. – Делорм подошла к креслу кардинала, где он сидел, сзади и положила свои прекрасные руки ему на плечи.
– Ла-Рошель – это только начало. Такова моя миссия на этом свете.
Делорм убрала руки, секунду помолчала и вдруг в порыве нежности обняла Ришелье.
– Но ведь ты всемогущий, ты можешь позволить себе небольшой отдых! О, Арман, мы так давно не были вместе!
На эти слова Ришелье встал, подошел к бюро и достал оттуда небольшую шкатулку. Он подошел к креслу, возлкоторого стояла Марион, и открыл шкатулку перед ее глазами, которые широко раскрылись.
– Возьми это колье в знак моей любви и приходи сегодня ночью ко мне.
– О, Арман! – Делорм упала на колени и поцеловала руку кардиналу. Затем взяла шкатулку, послала любовнику самый влюбленный из своих взглядов и вышла.
Через минуту вошел де Жуайез.
– Ваше преосвященство!
– Что вам угодно, виконт? – это был уже не влюбленный мужчина, якобы случайно надевший пурпурные одеяния, а холодный, сосредоточенный министр.
– Мне совершенно нечем заняться, монсеньер. Прошу вас, пошлите меня куда-нибудь, зачем-нибудь, или я сойду с ума от безделья!
– Отлично, садитесь на коня, поедете в Италию. Создалась проблема из-за Мантуанского наследства, которое у герцога Невера оспаривает Австрия. Разберитесь с ситуацией и возвращайтесь поскорее. Возможно, потребуется вмешательство Франции.
– А деньги? Мантуя, это ж, как пешком до Луны!
– Возьмите тысячу пистолей у моего казначея.
Виконт поднял брови от удивления.
– Десять тысяч ливров – целое состояние! Вы не…
– Не боюсь. Ступайте.
«Он все еще злится на меня из-за Брилара, хоть я и отдал того в жертву!» – подумал Аннибал, выходя из кабинета. В приемной он встретился с бароном де Торси.
– Приветствую тебя, Энрике!
– Здравствуйте, виконт! – поздоровался Торси.
– И до свидания, юноша, увидимся мы не скоро! А очень хотелось бы поговорить!
– О чем или о ком?
– О Виолетте де Пуйон, Энрике!
– Жеманница, каких мало! Я знать ее не хочу, а уж видеть, так еще меньше! Извините, меня ждет кардинал!
Огорошенный Жуайез покинул дворец, прихватив увесистый мешок золота. Он разыскал в Париже своего слугу Августа и вместе с ним двинулся к юго-восточной границе Франции.

28. Ирония судьбы

Де Торси вошел в кабинет министра.
– Я готов выполнить любое ваше задание, ваше высокопреосвященство! – Анри стукнул каблуком о каблук и отвесил поклон.
Ришелье смотрел на огонь, слабо бьющийся в камине. Он сидел в кресле, откинувшись и сомкнув перед собой пальцы.
– Барон, я хочу сказать вам, что час тому назад здесь были ваши родители.
Анри вытянулся и побледнел.
– Они умоляли меня вернуть им сына, а жене – мужа.
– Но я не могу вернуться домой! Я не люблю свою жену и не могу сделать ее счастливой! Будет только хуже для нас обоих!
– Не торопитесь, юноша! – по губам кардинала пробежала еле заметная улыбка. – Самое интересное это то, что ваша супруга сбежала из дому в тот же день! Смекаете?
– Она тоже разыскивает меня?
– Она сбежала от вас, барон!
– Что? Я ничего не понимаю, монсеньер! Ваше преосвященство, я ничего не хочу знать о своей жене, я явился к вам с просьбой, выпросить у Папы мой развод с Виолеттой де Пуйон!
– А зачем это вам?
– Я влюблен в одну женщину, монсеньер!
– Ее имя?
– Орлетта де Периньон!
– Такой женщины не существует.
– Как, разве она не служит вам, монсеньер?
– Это имя вымышленное.
– Но какое же тогда настоящее?
– Скоро узнаете.
Вдруг портьера резко шевельнулась и в кабинете оказалась девушка удивительной красоты. Она сделала два шага к кардиналу и упала перед ним на колени.
– Ваше высокопреосвященство, умоляю вас об одной просьбе!
—Я вас слушаю, дитя мое, – усмехаясь в усы, сказал кардинал.
—Я могу говорить при господине де Траси?
—Вполне.
—Я прошу вас, монсеньер, выхлопотать у Папы развод для меня!
—И эта тоже! – усмехнулся Ришелье.
—Как, тоже? – спросила девушка.
—Представьте себе, барон де Торси тоже просил у меня развод.
Виолетта не вникла в стройность букв и оставалась в неведении.
—Дебурне! – крикнул кардинал. – Они еще здесь? Зовите!
—Хорошо, я устрою ваше счастье, но пообещайте мне не покидать службу.
—Анри бросился на колени рядом с девушкой, и они враз поклялись кардиналу служить ему верой и правдой.
Через минуту в кабинет, благо он был просторный, вошли четверо пожилых людей. Это были родители молодых людей.
Ришелье встал из кресла для торжественной минуты.
—Барон Анри де Торси, встаньте! Перед вами – Виолетта де Пуйон, ваша жена! Виолетта де Пуйон, – это ваш муж, барон де Торси!
Барон чувствовал, что у него останавливается сердце и подкашиваются ноги, но первой начала падать Виолетта, и юноше ничего не оставалось делать, как поддержать ее.
– Виолетта, Виолетта, я люблю вас, станьте моей женой!
– Боже мой, – приходя в сознание, сказала девушка, – но ведь нас же еще не развели, любимый.
Анри начинал терять силы. Ощущение пленительного женского тела, манящие губы вблизи от его лица, сладчайший запах от волос Виолетты, все это одурманило юношу настолько, что ему пришлось опуститься вместе с девушкой на колени. Он продолжал сжимать Виолетту в объятьях, стараясь поцелуями привести ее в чувство, при этом
сам, теряя сознание.
Что в это время делали родители, нетрудно себе представить. Они поздравляли друг друга и поочередно обнимались.
– Господин кардинал, – пробормотал Анри, – вы – волшебник! Что по сравнению с вами – Папа!
– Барон и баронесса де Торси, у вас две недели отпуска. Съездите домой, порадуйте родных и отдохните.
– Я не знаю, как мне благодарить вас! – воскликнула баронесса.
– Благодарите Бога, судьбу и ваших родителей.