Безвременник для Аэлиты. Часть первая. Глава 1

Автор рисунка Софья Малютина (специально для "Безвременник для Аэлиты")


ПРОЛОГ

   Вы когда-нибудь задумывались о том, что в мире всё не так, причём далеко не так, как вам преподносили в школе. Если задумывались, то вполне можете представить чувства человека, чьи предположения, пусть даже самые бредовые, начинают находить подтверждения.

   И эти подтверждения притягивают и зовут туда, где ты ни разу не был, туда, куда зовёт тебя твоё сердце, твоё предназначение. И ты идёшь, жертвуя всем, что тебе дорого, за чем-то, что для тебя ещё дороже, ещё важнее.
   И ты можешь не осознавать, где грань, где та черта, которая разделяет жизнь на «до» и «после». И, в конце концов, уже начинаешь сомневаться во всём…

   Хотя… Может, это лишь сон? Нет!

Эта книга посвящается моей любимой Александре,
а также всем, кто хорош таким, каков он есть, кто всегда стремится вперед и ввысь, всем бунтарям и бунтаркам, чудакам и чудачкам, пилигримам и первооткрывателям, любителям путешествий и приключений, всем, кто живет полной жизнью здесь и сейчас, кто плывет против течения, кто решительно преодолевает все жизненные преграды и стремится к своей цели, всем, кто догоняет автобус, а не ждет смиренно следующего, всем, кто всегда смотрит в будущее с надеждой, кто видит, что небо голубое, а трава зеленая, и даже тем, кто видит то же самое по-другому, но знает, что там за поворотом его ждут новые, неизведанные миры!


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Одиночество – общий удел,
Да не всякий его сознаёт, –
Ты себя обмануть не хотел,
И оно тебе ад создаёт.

И не рад ты, и рад ты ему,
Но с тоской безутешной твоей
Никогда не пойдёшь ни к кому –
И чего б ты просил у людей?

Никому не завидовал ты,
Пожелать ничего ты не мог,
И тебя увлекают мечты
На просторы пустынных дорог.
                (Ф.Сологуб)

Глава первая

   Я впервые увидела этого странного человека вечером, в час пик, на автобусной остановке, в центре города. Возвращаясь с курсов иностранного языка, я стояла довольная собой, своими успехами в изучении английского и своим внешним видом. Эдакая расфуфыренная фифа в туфельках и костюме от «Тиффани». А рядом стоял он – пожилой мужчина, неухоженный и плохо одетый. Люди, до его появления плотной массой толпящиеся рядом на остановке, вероятно, всем скопом посещавшие курсы по саморазвитию и изучившие «Теорию влияния коллективного разума на поведение индивида», одновременно решили, что это бомж, и растворились в неизвестном направлении. Остановка оказалась вдруг неожиданно пуста.

   Остались стоять только я и он. Я по той причине, что ни за что бы не сдвинулась со своего места, а «Теория влияния коллективного разума на поведение индивида» на мне не работала. А он… Ему, как мне показалось тогда, было абсолютно всё равно, что о нём думают окружающие. Хотя, скорее всего, это соответствовало действительности. Я же была горда собой и стояла с высоко задранным носом, глядя на всё и всех сверху вниз.

   Но жизнь штука интересная, и она не задумываясь и не оттягивая момента, сразу преподнесла мне свой урок.

   Как оказалось, автобус мы ждали один и тот же и, когда подошла «Единица», вошли в неё вместе. И я, как человек хорошо воспитанный, не стала занимать единственное свободное место, а предложила сесть мужчине. Он, конечно, попытался отказаться, мотая головой, но потом всё-таки присел.

   Мужчина расположился на сиденье и раскрыл книгу, которая была у него в руке, но на остановке я, конечно же, не обратила на нее внимания, и стал читать.

   Я сама очень люблю читать и читаю много, всё подряд, и по этой самой причине мне всегда любопытно, что же читают другие; и поэтому я всегда подглядываю в общественном транспорте в открытые книги, планшеты и телефоны, особенно когда это можно сделать незаметно для окружающих.

   С интересом посмотрев на страницы, я удивилась – книга была написана на английском языке, но я, к своему стыду, прочитав несколько предложений, даже понять не могла о чём она. На одной из остановок, заложив указательный палец вместо закладки, мужчина прикрыл книгу, и я удивилась ещё больше, это было одно из моих любимых произведений зарубежной классики – «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя. Скажу честно, его и на русском-то тяжеловато читать, хотя я прочла и не раз, а тут – оригинал на английском. Я была удивлена до глубины души!

   Моё самолюбие и напускная самоуверенность были повержены в ту же самую секунду, как я это поняла, они рухнули с утёса Гордыни на камни Реальности и разлетелись вдребезги. От самомнения не осталось и следа, оно улетучилось, испарилось, как дым, и больше не возвращалось никогда. И мне тогда стало жутко стыдно за свои хоть и мимолётные, но недостойные Человека мысли.

***

   Мужчина вышел на той же остановке что и я, на проспекте около аллеи Ветеранов.
Теперь я уже внимательнее стала разглядывать его. Я бы дала ему лет 60-65, возможно даже чуть больше, но возраст определить было очень проблематично из-за неопрятного вида. Волосы – не стрижены и не вымыты, но неприятного запаха не ощущалось. Рубашка и брюки – старые и грязные, или, может быть, не настолько грязные, как заношенные и застиранные. И при всём этом неподобающем виде, я бы со сто процентной уверенностью сказала, что человек не алкоголик. Но, как он дошёл до такого плачевного состояния? Почему перестал следить за собой?

   Мой взгляд не был не замечен, и сразу же последовал тихий и спокойный вопрос:
- Вы тоже любите произведения Хемингуэя?
   
   В последнее время стараюсь не заводить разговоры с незнакомыми людьми на улицах, это ни к чему хорошему не приводит, обычно начинают просить денег, то на лечение больных детей, то на хлеб, хотя сразу видно, на что пойдут эти деньги. А мне, как человеку сердобольному и крайне чувствительному, тяжело отказать просящему, поэтому не разговариваю и сразу отхожу в сторону. Но в данном случае всё было как-то иначе.

   Я растерялась от столь неожиданного вопроса и произнесла практически по слогам:
- Д-да кон-неч-но.
- А какие вы читали?
- То, что сейчас читаете Вы, моё любимое произведение.
- Но вы не читали его в оригинале?

   И, совсем растеряв последние крохи уверенности в себе, пробубнила полушёпотом, опустив глаза:
- Нет. Я не настолько хорошо знаю английский, - а затем, взглянув на мужчину, тот смотрел внимательно с какой-то лукавинкой и прищуром, добавила, - Вернее будет сказать – совсем не знаю.

- Но языки выучить не так сложно, - продолжил он. - Это не самое трудное в жизни.

   Тут я действительно удивилась. Всю свою сознательную жизнь пытаюсь выучить хотя бы один – английский, хоть чуть-чуть, чтобы хоть немного понимать разговорную речь. Пытаюсь, пытаюсь и все мои титанические усилия тщетны. Заканчивается обучение и буквально через несколько месяцев все знания улетучиваются из головы, как будто их и не было вовсе. Пустота полнейшая. А этот удивительный человек говорит не об одном, а о нескольких языках.

- А вы, какие языки знаете? - в свою очередь поинтересовалась я.

- Я знаю много языков, - улыбался он и, опередив мой следующий вопрос, сразу дал ответ, - Выучить языки не сложно, главное понять взаимосвязь. Если хотите, приходите на аллею Ветеранов в хороший солнечный день, я всегда здесь вечерами, читаю книги. Я поделюсь с Вами тем, что знаю. Вы оставляете впечатление мыслящего человека.

   Я ничего не пообещала и ничего не ответила тогда, только вежливо попрощалась и медленно пошла домой, размышляя об этом неожиданном знакомстве.

***

   На целую неделю зарядили дожди. Такого дождливого лета я не могла припомнить.
   Никогда не понимала и всегда задавалась вопросом, на что же опираются синоптики, выдавая свои супер фантастические долгосрочные прогнозы. Хотя, чему удивляться, если и кратковременные-то они точно определить не могут. Такое ощущение, что синоптики – это странный народец, живущий не в нашем мире вообще, а в какой-то отдельно взятой вселенной, причём расположенной в миллионах парсеков от нашей.

   На крючке в гардеробной у меня висит огромный зонт-трость, очень удобный и незаменимый во время ходьбы под дождем. Он закрывает тебя полностью, и ты идешь как будто в домике, и ни одной капли воды не попадает на тебя. Но ехать с ним в общественном транспорте, да ещё и в час пик, согласитесь, неудобно, когда и сам-то ты еле-еле втискиваешься в автобус. Если только использовать его в качестве дубинки, чтобы отбиваться от желающих прижаться близко попутчиков.

   И именно по этой причине, я каждое утро слушаю прогноз погоды по-местному радио, что бы определиться брать эту дубинку с собой или оставить дома. И прогнозы местных синоптиков крайне редко совпадают, настолько редко, что это стопроцентно подтверждает их внеземное происхождение. Даже когда на улице стеной идёт дождь, они радостно сообщают, что за окном прекрасная солнечная погода. Так хочется иногда набрать номер местной радиостанции и спросить: «У вас что, в студии нет ни одного окна? Спуститесь с небес! У нас на Земле ливень!»

   Но особенно удивляют прогнозы про глобальное потепление!

   На какие факты можно опираться, если по телевидению то тут, то там показывают заморозки, летом по всему миру выпадает снег, а мы ходим в тёплых куртках даже тогда, когда празднуем Ивана Купалу?

   Это уже не потепление, а глобальное похолодание, господа!

   Я даже задумываюсь иногда, а не пойти ли мне в эту расчудесную организацию и устроиться на работу синоптиком, я бы уж точно смотрела в окно перед выходом в эфир.

***

   С понедельника я стала проезжать на одну остановку дальше своей, каждый день, специально, для того, чтобы посмотреть из окна автобуса сидит ли мой новый знакомый на лавочке или нет. С которой из этих двух остановок добираться до дома разницы большой не было, моя улица проходила перпендикуляром ровно посередине расстояния между ними, поэтому я не много теряла.

   И естественно, из-за сильного ливня никого на лавочках в парке я не видела.

   Но в пятницу ливень стал затихать, небо становилось всё светлее, и к вечеру стало проглядывать солнце, а дождь капал всё реже и реже. Проезжая мимо аллеи, я уже и не надеялась увидеть его на этой неделе, но, к моему удивлению, мужчина сидел на скамейке под большим чёрным зонтом, практически таким же большим, как и мой.

   Я выскочила на следующей остановке и чуть ли не бегом бросилась назад к аллее.
   
   Увидев меня, мужчина как-то тепло заулыбался и сразу произнес:
- А я знал, что Вы сегодня придёте.

- Как? Откуда Вы могли это знать? – удивилась я, потому, что и сама точно не знала, во сколько освобожусь с работы. А ведь я могла и задержаться часов до девяти-десяти вечера и поехала бы домой на такси совсем по другой дороге.

- Знаю, и всё. Также как знал и то, что вы любите Хемингуэя.

Всё это казалось мне таким странным и непонятным тогда. Но голос этого необычайно-интересного человека действовал на меня завораживающе.

- Вы вероятно телепат или ясновидящий? – засмеялась я.
- Нет. Совсем нет. Меня зовут Арсений Матвеевич.

   Красивое старинное имя промелькнуло в голове, и только я хотела открыть рот, чтобы представиться, как меня опередили:
- А Вас – Аэлита, - его глаза улыбались мягкими, тонкими стрелочками в уголках, но только глаза, сам же он был серьёзен.

- Арсений Матвеевич, об этом Вы точно не могли догадаться! У меня очень редкое и необычное имя. Сознавайтесь! Вы откуда-то меня знаете? Или кто-то Вам рассказывал обо мне?

   Имя действительно редкое и красивое, и это факт, но так не называли и не называют девочек, хотя многие читали фантастическую повесть Алексея Толстого, но решиться на то, чтобы назвать так своего ребёнка, мог только мой отец. Он был помешан на книгах советских писателей фантастов и прочёл их все, я точно думала что все, потому что вместо сказок на ночь он читал мне одну фантастику. Он мечтал, чтобы его избранницу звали Аэлита, но тут ему не повезло – мою маму звали просто Алла. И поэтому этой участи – носить столь редкое и необычное имя, удостоилась я.

- Нет, - так же спокойно продолжил Арсений Матвеевич, - Это имя очень красивое и как нельзя лучше Вам подходит.

- Но вы не могли просто взять и догадаться, согласитесь. Имя настолько редкое, и им не называют девочек.

   В нашей стране именем "Аэлита" называли вся и всё подряд, даже сорт сигарет и компанию, выпускающую и расфасовывающую семена цветочных растений по пакетикам, но только не детей женского пола. И не удивительно, что мне совсем не верилось в такую острую проницательность.

- Да, это практически так же, как угадать в какой из закрытых раковин зародится самая большая и редкая жемчужина. Но я не угадывал. Я просто знаю.

- Сегодня прекратится дождь, а завтра будет прекрасная солнечная погода, - выдержав паузу, добавил он.

   Я сидела и уже совершенно не понимала, зачем я пришла сюда, почему так ждала этой встречи. И ведь я её действительно ждала. Ждала гораздо больше, чем какого либо из всех наиважнейших событий, которые происходили в моей жизни в последние годы. Что-то неуловимое и действительно загадочное было в этом простом человеке.

- Аэлита, в ближайшие дни меня не будет, но я принёс Вам домашнее задание, - он протянул мне небольшую книжицу, старую, потрёпанную и засаленную, в толстом, хорошего качества переплёте. - Дома откроете и всё поймёте. Встретимся в это же время.

   Арсений Матвеевич встал, сложил зонт, поцеловал мне руку и бодрым шагом направился в сторону остановки.

   И только, когда он ушёл, я сообразила, что ни день, ни место следующей встречи при прощании обозначены не были.

***

   Вернувшись вечером домой, я стряхнула с ног высоченные каблуки, так надоевшие за однообразный и вялотекущий день в офисе, положила сумочку и книгу на столик в прихожей и направилась прямиком в ванную, вымыть руки.

   Когда я вышла из ванной комнаты, то увидела маму, стоящую в коридоре и рассматривающую принесённую мной книгу.

   Она вертела её в руках, переворачивала, перелистывала страницы и рассматривала корешок, с интересом человека знающего толк в книгах.

   Ещё бы, кому как не ей, разбираться в них, человеку который столько лет проработал искусствоведом в одной из самых крупных библиотек в стране. И это именно она снабжала моего отца всеми новинками, созданными талантливыми советскими писателями фантастами, только-только выброшенными на прилавки книжных магазинов.

- Дорогая моя, где ты откопала этот фолиант? - в её голосе слышалось недоумение и что-то ещё. Только что? Я не могла понять.

- Мама эту книгу мне дал почитать один новый знакомый...
- Новый знакомый? Дал почитать? Ты шутишь?
- Нет, я только второй раз сегодня увидела его.
- А этот твой новый знакомый случайно не арабский шейх?
- Нет, абсолютно простой, уже не молодой мужчина, Арсением Матвеевичем зовут.

- Аэлиточка, ты понимаешь, что этой книге цены нет! Это самое первое, потерянное и запрещённое издание 1922 года произведения Алексея Толстого «Аэлита (Закат Марса)»*, оно вышло малым тиражом, всего в нескольких экземплярах, изготовлено в частной парижской типографии, в дорогом переплёте, с картинками и пометками самого автора. Эта книга стоит огромного состояния. Она если и сохранилась где-то, то только в личных коллекциях, её нет ни в одной библиотеке мира. Следующее издание 1923 года принято считать первым выпуском фантастического романа Толстого, если не считать публикации его в журнале.
______________________________________________
* «Впервые роман (с подзаголовком «Закат Марса») был напечатан в журнале «Красная новь», 1922, № 6 — 1923, № 2. Первое отдельное издание произведения вышло в 1923 году, под названием «Аэлита (Закат Марса)».
В 1937 году Толстой переработал роман в повесть для Детгиза, и в таком виде «Аэлита» издаётся по сей день» (Википедия)
______________________________________________

   Я была ошарашена, как-то не вязалось всё вышесказанное здесь с внешностью того человека. Всё это было очень и очень странно.

- Мама, откуда же мне знать... я познакомилась с этим человеком неделю назад на автобусной остановке... он очень простой, бедно одет, можно сказать, просто нищенски... – оправдывалась я, причитая и чуть ли не плача.

- Аэлита, ты такая же странная, как и твой отец! - прикрикнула на меня мама. - А что если это украденный экземпляр? Иди и верни ему!
- Мама я не могу... Я не знаю, где он живёт...

   Мама продолжала меня ругать, а я подумала: «А ведь она, возможно, никогда не любила моего отца, может быть поэтому он и ушёл из дома и никогда больше не возвращался?!». Он ушёл рано утром на работу и не вернулся, ни вечером, ни через неделю, ни через год. Мать подала в розыск, но его так и не нашли. Он исчез, а я всегда в душе обвиняла именно мать в его уходе. И, сейчас, я тоже была готова сбежать, куда глаза глядят... Но куда?

   Это был мой дом, и идти мне было некуда.

***

   «В ушах пело: к тебе, к тебе, через огонь и борьбу, мимо звёзд, мимо смерти, к тебе, любовь!» - читала я, а на глазах наворачивались слёзы.

   Да это была она – «Аэлита (Закат Марса)», и именно эти слова произносил отец, когда читал мне перед сном; но ведь мама сказала, что это редкое и запрещённое издание. Где мог папа взять такой экземпляр?

   Я вспомнила, что дома, в библиотеке, кажется, видела невзрачную, серенькую книжонку в тонком переплёте, какого-то ещё советского издания, где вместе, в одной книге, были выпущены два произведения Толстого «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина». Надо было найти её и сравнить.

   Мне совершенно расхотелось спать. Загадки сверлили меня и не давали покоя. Я тихонечко вышла из комнаты и на цыпочках направилась в соседнюю комнату к огромному шкафу полному книг.

   В нашем огромном шкафу найти одну тоненькую невзрачную книжонку среди рядов толстенных красочных изданий было проблематично. Массивный, антикварный предмет интерьера занимал почти всё пустое пространство посередине глухой, внутренней стены, напротив большого трёхстворчатого окна с широким подоконником, на котором мама разводила сортовые фиалки. Высоченный и широкоплечий, как сказочный исполин, он сразу, от самого входа, притягивал внимание вошедшего в гостиную к своим полкам, где, от пола до потолка, красовались замечательнейшие произведения мировой художественной литературы в три ряда в глубину. Полки иногда не выдерживали такой тяжести и падали. В первом ряду стояли особенно ценные экземпляры в дорогих и красивых переплётах, во втором такие же ценные, но уже потрёпанные и не имеющие вида, а дальше – книги в тонких переплётах, но от этого не менее интересные. И вот, по моим рассуждениям, как раз до третьего ряда мне и нужно было добраться.

   Я примерно помнила, как выглядела та книга, но, в данном случае, это мало бы помогло. Нужно было сначала убрать первый ряд, затем, отодвинув второй, искать в третьем. Но на какой из девяти двухметровых полок находится нужный мне экземпляр?
 
   Учитывая, что мама всё-таки библиотекарь, значит, и книги должны были располагаться в каком-то чётком, определённом порядке. Я стала внимательно изучать надписи на корешках.

   На полке, прямо напротив глаз, оказалась вся русская классика: Пушкин, Лермонтов, Толстой, Гоголь... А вот и мамина любимая – «Анна Каренина». «Аэлита» точно не здесь.

   Может быть ниже? Нет, тоже нет. На этой полке – зарубежная литература и ниже тоже…
   Где же?

   Отец был очень высоким мужчиной, скорее всего – фантастика где-то наверху, под самым потолком. Я пробежала глазами по корешкам книг и на самой верхней полке, на одном из них, прочла надпись, она сразу же бросилась мне в глаза, огромными буквами, простым, понятным шрифтом, было написано – «Рэй Брэдбери», а рядом красовался целый сборник сочинений братьев Стругацких. Значит – «Аэлита» точно там. Я приволокла два огромных стула, водрузила их один на другой, пошатала, проверяя эту конструкцию на устойчивость. «Ну, теперь-то, уж точно дотянусь!» - решила я и полезла. Слава Богу, хоть здесь книги стояли не в три ряда, а то точно бы не достала никогда.  Понемногу убирая и переставляя книги с первого ряда, я внимательно смотрела во втором и, уже было разочаровалась в своих поисках, «Аэлиты» здесь не было. Я начала составлять книги на место, но самый большой и толстый сборник фантастических рассказов «Судьбы земли», кстати, мой любимый, почему-то упрямо не хотел становиться в одну линию с остальными.

   Я надавила посильнее, но ему как будто что-то мешало. Убрав книгу, я посмотрела за ней, несколько книг во втором ряду тоже стояли не вровень с остальными – что-то лежало за ними и не давало встать на место.

***

   От радости я чуть не свалилась со стула, но удержалась, схватившись рукой за полку, а огромный сборник фантастических рассказов глухо брякнулся на пол. Не знаю, подскочили ли соседи от этого громкого хлопка тяжеленной книги об пол, но мама проснулась. Когда я слезла со своей баррикады и повернулась спиной к шкафу, она уже стояла в дверях и как-то странно и непривычно, каким-то отчуждённым взглядом смотрела на меня.

- Я знала, я предчувствовала, что ты её найдешь. Надо было её сжечь ещё тогда…– произнесла она и медленно, как будто силы оставили её, опустилась на диван.
- Мама тебе плохо? Принести валерьянки?
- И почему я не сожгла, не выкинула эту книжицу? - спрашивала она у самой себя.
- Мама, ну ты же знаешь, что рукописи не горят, - попыталась я развеять обстановку, процитировав мамину любимую фразу из «Мастера и Маргариты».

   Но даже это не помогло.

- Во всём виновата она – эта книжонка! Я сама подарила ему! - говорила мама, а на глазах наворачивались слёзы. - Если бы не она – твой отец не ушёл бы из дома.

   Я стояла и размышляла. Как могла повлиять книга на уход отца? Что-то мама говорит не то.

- Мамочка, успокойся, - шептала я.

- Да, да, именно! Когда у нас дома появилась эта книга – всё и началось. Он перечитывал её сотни раз, читал даже тебе на ночь, делал какие-то пометки прямо в книге. Стал уходить вечерами. Куда? Неизвестно. Мог стоять часами и смотреть в окно, что-то нашёптывая. Он выучил языки, много языков... Даже таких, о которых я ни разу не слышала. Он и тебя учил какому-то языку, исписал все твои чистые школьные тетрадки какими-то буквами и символами, и говорил, что это поможет тебе в будущем. Сначала я радовалась, что в нём проснулась эта способность, надеялась – найдет хорошую работу. Но он ушёл, пропал... И вот теперь ты... Ты такая же странная, как и он... И всегда была такой... Ты тоже уйдёшь, и я останусь одна...

   Я присела у её ног, обхватив их руками, и заплакала:
- Я не уйду... Не оставлю тебя одну... Успокойся...

   А мама подняла глаза и недоверчиво посмотрела на меня, покачивая головой, будто уже точно знала, что я не вернусь к ней.

Продолжение на: http://www.proza.ru/2018/07/27/1942