Антиты

               
1
Те, о ком никто не подозревает

Антиты живут с нами бок о бок с тех пор, как на Земле родился первый подходящий для подселения разум. Вид подселения прямо зависит от свойств охотника: френштеры, например, превращают своих жертв в шизофреников, тенеты щедро награждают людей разного рода депрессиями, а тьпамы вызывают мелкие нервные расстройства.
Антиты – инопланетяне. А тенеты, френштеры и тьпамы – их видовые классы. Антиты имеют много общего с людьми, в том числе и внешнее сходство, но так получилось от того, что они ВСКОРМИЛИСЬ землянами. Раньше существа были бесплотными, как духи, и такими же прозрачными. Они жили на родной планете задолго до появления человека, и охотились на всё, что обладало психикой. Чаще это были животные, коих на Антирэсе водится в избытке. Но однажды, вылетев в космос, антиты нашли и открыли для себя Землю…
Чем разумней и развитей жертва – тем сытнее эгель. Сам по себе, этот «продукт» никак не осязаем, то есть не имеет ни формы, ни вкуса ни цвета, но есть у любого обладающего психикой существа. То, что антиты называют «эгелем», на самом деле является энергией, которую несут в себе эмоции. Паразиты с удовольствием поглощают её и управляют ею, в результате чего ломают, искажают и выводят из строя живые сознания. Поэтому последствие деятельности антитов на Земле – это различные психические и нервные заболевания у людей. Антиты – не убивающие хищники, нападающие на жертву лишь после того, как станут невидимы для её глаз… И поэтому люди только хлопают глазами и разводят руками, когда кто-нибудь из знакомых начинает вести себя неадекватно. «Всё просто, — говорят они, — Нервы никудышные, психика, наверно, слабая». А врачи… Что – врачи? Простые люди, сверхспособностями не обладают, третий глаз во лбу не имеют, чтобы увидеть, кто бродит рядом с больными. От всех проблем у большинства психиатров одно решение: раздражительность – таблетка, депрессия – таблетка, галлюцинации – таблетка… Лекарства, лекарства и ещё раз лекарства! Хоть психическое заболевание, хоть только нервное, главное оружие – химия. И вот она, реальность: многие века антиты благополучно цветут и пахнут рядом с землянами. Главное – не раскрывать своего существования, и вовремя от жертвы отстраняться, когда знаменитая «таблетка» начинает действовать... Не любят они эту рвущую, противную боль, когда самая сущность их начинает гибнуть!
Хотя бывают и исключения. Тогда, когда врач выписывает не правильные лекарства, (а такое, увы, встречается чаще, чем можно представить). От этого случаются осложнения, и множество других неприятных вещей. Но правда открывается не всегда, и до победы людей над невидимым врагом и собственным невежеством, увы, не близко…
Антиты умеют любить и мечтать, не чужды ничему человеческому, не равнодушны к искусству. Даже внешне они похожи на людей! Но НЕ БЫЛИ, а – СТАЛИ. Спустя много сотен лет эволюции и неразрывного, тесного контакта с человечеством! Это от землян инопланетяне унаследовали свою внешнюю, и внутреннюю на нас похожесть…

2
Новое имя

Хорошая способность – невидимость: и врачи, и санитары замечали в психиатрической клинике только пациентов. А виновники заболеваний тем временем комфортно полёживали на свободных койках, и, оставаясь прозрачными для глаза человека, непринуждённо общались между собой. Люди не только их не видели, но и не слышали. Многие даже свободно проходили сквозь них, и ничего не замечали.
В третьей палате антитов засело сразу несколько, и френштер прислушалась, о чём общаются её однопланетяне. Оказывается, кто-то предложил придумать себе имена. Дело в том, что на Антирэсе они есть не у всех… И только попав на Землю, да пожив здесь, инопланетяне неожиданно задаются мыслью: «А почему у меня нет имени, как у людей? Я же тоже личность!»
Френштер одним ухом слушала разговор одномирян, а вторым – мысли своего Подвластного. «Подвластными» антиты называют людей, в чей разум подселились, и живут на данный момент. 
— Эй, там, у стенки! – неожиданно позвал её новоиспечённый Вроз, ранее обзываемый людьми «неврозом», и только сегодня решивший обзавестись приличным именем, — Хорош киснуть, давай общаться! Как тебя зовут?
Стройная, синевласая красавица задумчиво нахмурилась. Нехотя отключилась от своего Подвластного. Имя… Зачем оно, когда можно просто жить в человеке, не заморачиваясь?
— Я – френшт, и все мои жертвы становятся шизофрениками не зависимо от того, хочу я этого, или нет. Думаю, я просто болезнь.
— Ты зашизела, — уверенно заявил Вроз, и попытался прочитать её мысли, но наткнулся на Стерегущий Барьер: ментальный щит, не позволяющий другим антитам проникать в сознание. — Лежишь на койке, отрешилась от всех. Скучно же!
Френшт не обиделась, но уверенности её убавилось. А вдруг она и правда сойдёт с ума, если так и продолжит всю жизнь морозиться?
— Я думаю, у тебя депрессия, — продолжил атаку Вроз, — Ну же, развернись к нам!
— Не надо, — сладко улыбнулась подплывшая к френштеру тенетка, чьи Подвластные знали об этой болезни не понаслышке, — Я сейчас возьму, и вселюсь в неё. Покончи, Френитова Шиза Фретшизовна, с жизнью!.. Нелюбовь к себе… Ну, чем не повод?!
Вроз и ещё несколько антитов засмеялись шутке так, что чуть не материализовались для людских глаз. «Вот же привязались! — подумала синевласая с лёгкой досадой, — Надо что-нибудь придумать, а то так и закрепят за мной вместо имени диагноз моих Подвластных».
— Диночка, — ангельски пропела другая тенетка, имя себе ещё не придумавшая, — Что-то у тебя голодный вид. Френштера на десерт решила слопать?..
— Если я на своего человечка ещё больше поднасяду, он точно вены вскроет… — призналась Дина.
Синевласая вспомнила, как об этом задумался её самый первый Подвластный человек. Тогда, в юности, она так испугалась, что мгновенно из него выселилась. Человекоубийство – одно из самых тяжких преступлений на Антирэсе! Но френшт боялась не столько закона, сколько морального и духовного низвержения. Не для того антиты эволюционировали много веков подряд, чтобы вернуться к своим чудовищным истокам!
«Как же звали мою первую жертву? — подумала френштер, — Этот человек практически стал моим родителем! Первое время я даже воображала, что являюсь с ним одной личностью».
— Ну и так как твоё имя? — Не унимался лупоглазый Вроз. Его стоявшие дыбом зелёные волосы вопросительно покачивались в воздухе.
«Александра!.. — вспомнила тем временем френштер, — Того человека звали Сашей. Точно! И мне много лет подряд думалось, что это и моё имя тоже. До тех пор, пока я не выселилась из сознания жертвы».
— Шура.
— М-м? – Повёл остроконечным, от природы «эльфийским» ухом Вроз, и уставился на неё с любопытством.
— АЛЕКСАНДРА, — победно изрекла френштер, — Теперь и отныне, я – АЛЕКСАНДРА!..
Красивое имя. Так подумали все антиты. Вроз одобрительно закричал «браво!», Дина задумчиво хмыкнула, а другая тенетка, та, что себе имя ещё не придумала, нареклась Мракланой, (за основу она взяла слово «мрак»).
— Увы, но как бы мы себя ни крестили, а человечки всё равно будут называть по-старому, — вяло хихикнула Дина чуть позже.
И вдруг «на сцене», из укромного уголка палаты, где мирно спал её Подвластный, появилась ещё одна особа. С вялым и кислым видом: дела у антитки были плохи. Не все выселяются из людей добровольно! Некоторых к этому принуждает лечение Подвластного. И сейчас, антитка чувствовала, что теряет над жертвой власть.
— Александра, Александра, этот город – наш с тобою!.. – недружелюбно оглядев соседей, театрально пропела однопланетянка, — «Москва слезам не верит». Вы серьёзно?! Это же просто смешно! Такое красивое имя – и такая сомнительная личность, чтоб его носить. Не заслужила!
Она, надо сказать, была большая любительница фильмов, в особенности тех, что сняты людьми.
Френштер удивлённо выгнула синюю бровь и насмешливо улыбнулась.
— Ты так считаешь, лже-Ирочка?..
— Шиза Фретшизовна ты, а не Александра, — зло бросила Ира, изучая её горящими глазами.
— Я – Александра, — твёрдо сказала френштер.
— А может, Наполеон?.. – поддела собеседница.
«А это – уже перебор», — подумала Александра, очень спокойно и медленно наполняясь гневом. Никто не смеет вот так нагло смотреть в глаза и оскорблять френштера!
Люди этого не заметили, но антиты увидели, как руки Александры «украсились» длинными, чёрными когтями, а глаза засветились недобрым огнём. Изменив свой цвет, они из розовых превратились в тёмно-бардовые. Казалось, в них рокочет пламя!
— Не советую вступать в конфликт, — недобрым голосом предупредила Александра, — Я – френшт, представительница элитного видового класса, одна из самых сильных антитов нашей планеты! Ещё слово – и я вселюсь в тебя. Всё равно, что ты не человек: буду владеть твоим сознанием просто ради развлечения, заставляя страдать и испытывать галлюцинации!
Вообще-то она не была такой злой, какой себя сейчас показывала. Но задиру надо поставить на место! И публика это понимала.
Ирочка испугалась.
— Не приближайся ко мне!.. Слышишь?! Я буду защищаться!!!
Она испуганно выставила перед собой окогтившиеся руки, закрываясь от френштера. А Александра неожиданно рассмеялась высоким, мелодичным смехом. Совершенно беззлобным.
— Успокойся! Я пошутила. Но если ещё раз назовёшь меня «сомнительной личностью», я сделаю твою – раздвоенной…
Публика снова захохотала, а Ирочка удручённо забилась в угол, со злой тоской косясь на выходящего из-под власти человека. Эгель… Ах, как его мало!.. А нет эгеля – нет и сил, об этом знают все антиты.
«Она голодает, — подумала Александра, — Обессиленные антиты становятся злыми. Бедняга!»
Вслух же она сказала другое.
— Благоденствуйте, нелюди. Я рада нашему знакомству, но эта больница мне надоела. Возможно, мы ещё встретимся, но сюда я не вернусь.
— А как же твой Подвластный? — растерялся Вроз, глядя на человека, буравившего потолок бессмысленным взглядом, — Просто возьмёшь, и уйдёшь?
— Да. Я уже выселилась из его сознания. Скоро пойдёт на поправку.
— Вас, элиту, не понять… — вытаращился Вроз. А независимая и непредсказуемая Александра мыслями была уже где-то далеко, скорей всего – в будущем.
— Благоденствуй, зеленовласик! — Пройдя сквозь стену, Александра выпорхнула из палаты на улицу. Как бы позавидовали ей больные, если б смогли это увидеть!
—«Москва слезам не верит», — угрюмо уронила Ирочка вслед френштеру.
— Эх, теперь скучнее будет, — вздохнула Мраклана, и, чтоб не тосковать, «приложилась» к своей жертве, как мучимый жаждой бедуин – к бурдюку с прохладной водой в пустыне. В ту же минуту несчастный человек вскочил с кровати и заволновался. Он явственно чувствовал утечку энергии, но куда она девается – понять не мог, и от этой неизвестности страдал ещё больше.
— Эй, Мраклана, а не скрыться ли и нам с тобой во мраке?.. — вопросил Вроз, кокетливо глядя на соседку. Тенетка романтично улыбнулась и скрутила потенциальному ухажёру «дулю».
— Между прочим, за окном сейчас белый день, — заметила Дина, — А мы, тенеты, терпеть не можем солнце! Мы существа ночелюбивые. Прогулки совершать предпочитаем после заката!
— Ну, так можно подождать его!
— А ты настойчив, я смотрю… — Засмеялась Мраклана.
— Странная она, эта Александра, — высказала своё мнение Дина, обращаясь к Терсихозу.
— Чем же? – спросил он.
— Антитам её видового класса не свойственно вот так вот легко отпускать своих Подвластных.
— Да, — согласился Терсихоз, в задумчивости наматывая прядь зловеще чёрных волос тенетки на свой увенчанный когтём палец. — Возможно, она одна из «гуманистов». Совесть её мучает. Александра не гордится своей силой!
— Таблеточки! Пора пить таблеточки! – разнёсся по коридору уставший голос медсестры. Больные оживились и стали выползать из палат.
— Гармония и Хаос, — безрадостно хмыкнул Вроз. Хотя глотать таблетки предстояло не им, а их Подвластным, сия процедура всегда нервировала антитов: лекарства мешали им спокойно питаться своими жертвами.

3
В мир!

На родном Антирэсе не существует ни старости, ни смерти, за исключением разве что трагических случайностей. По другим причинам антиты не умирают: великолепное свойство регенерации и самообновления тканей их уникальных организмов делает инопланетян бессмертными.
 «Александра… — задумчиво произнесла френшт своё новое имя, — Не буду больше прятаться от миров! Вроз прав… Я зашизела, больше ста лет угнетая себя мыслью о своём несовершенстве! Пришло время положить этому конец».
Высокая и стройная, она выглядела девушкой лет двадцати с небольшим, когда настоящий  возраст насчитывал без малого век. Но чем были эти сто лет по сравнению с тысячелетиями, которые прожили другие антиты?.. Смешно и представить. По меркам родного Антирэса, Александра была молодой, только недавно вышедшей из подросткового возраста, особью.
Френштер не помнила того дня, когда родилась. Как это произошло, при каких обстоятельствах?.. Увы, но не было никого, кто мог бы ей рассказать. Часто антиты появляются на свет путём естественного размножения: это свойство они тоже переняли от нас. Но не редки случаи, когда происходит так называемое саморождение... В те незапамятные времена, когда Земли ещё не существовало, численность населения планеты Антирэс пополнялась благодаря ему одному. У бестелесных духов-паразитов не было родителей: их им заменяли те существа, в разуме которых они жили! Так случается и по сей день. Только теперь саморождённые обязаны своим появлением людям. Причём зачастую речь идёт не о каком-то одном человеке, а о целом роде: передаваясь от отца к сыну, словно эстафета, шальная искра чужой жизни постепенно набирает силу и независимость, пока однажды не отделяется от того, что её вскормило. В тот момент, когда это происходит, рождается антит…
Люди даже не догадываются об этом. Живя в сугубо материальном мире, привыкшие доверять накопленному опыту предков и умным изобретениям науки, мы часто убеждены, что знаем достаточно много о том, что нас окружает, и о себе самих. Разумеется, нам сложно понять, что же такое, по сути своей, это «саморождение». Но, тем не менее, в нас легко может зародиться то, что нам самим не принадлежит, и происходит это вне зависимости от возраста и пола, и без каких-либо вмешательств в организм со стороны.
Как антит, Александра родилась сто лет назад. А вот как личность созревала до сих пор, медленно и неторопливо. В детстве ей некого было назвать мамой, и от этого порой делалось так обидно… Явившись в мир из ниоткуда, она чувствовала себя сиротой. Как и все саморождённые, Александра была связана с людьми гораздо теснее, чем другие антиты. И домом, и колыбелью ей был их разум: уютное герметичное убежище, где всегда было и тепло, и сытно. Одного лишь не хватало: любви… За неимением родительской, френштер обросла многочисленными друзьями, приятелями и поклонниками. Но всё это было не тем…
— Александра… — снова произнесла антитка своё имя, наслаждаясь его звучанием. При этом на её бледном лице заиграла мечтательная улыбка. Френшт твёрдо решила начать новую жизнь! И обретение имени, на её взгляд, было отличным стартом. Спасибо Врозу.
Под ногами хрустел подтаявший мартовский снег. Влажный ветер теребил короткие синие волосы. Почему именно синие, Александра не знала. Она уже родилась с такими. Может, синий был любимым цветом её первого Подвластного?
Александра напрягла память, пытаясь вспомнить, как он выглядел. Кажется, между ними определённо имелось внешнее сходство. Фигура, голос, черты лица… К сожалению, этот человек давно умер от старости. А Александра даже не помнила, кем он был. Единственный, кого она могла хотя бы от части считать своим родителем…
Подумав, антитка рискнула избавиться от невидимости.  Теперь она уже не смогла бы пройти сквозь стену или мимо людей, оставшись незамеченной. Впрочем, если б её и увидели, ничего подозрительного беглым взглядом зацепить бы не удалось, разве что приглядеться… Но и эти мелкие изюминки своей внешности Александра планировала опытно скрыть.
Усмотрев в безлюдном окружении одинокую лавочку, френшт комфортно разместилась на ней и сунула руку в просторный карман своего модного синего пальто. В следующую секунду она извлекла на свет малюсенький круглый шарик, на одном боку которого при внимательном изучении можно было рассмотреть такую же крошечную круглую кнопку. Эту вещь создали на Антирэсе и назвали шароуном, она была востребована антитами не меньше, чем эгель, которым они питались. Александра покатала шарик по ладони, пока он не зарядился её энергией и не нагрелся, после чего засветился всеми цветами радуги, переливаясь, словно новогодняя игрушка. Теперь можно нажать маленькую кнопочку. Когда Александра сделала это, из воздуха, прямо перед ней, незамедлительно родился самого натурального вида комод, выполненный из неведомого нам, полупрозрачного, светящегося, как и шароун, матерьяла.
Здесь Александра хранила свои вещи, в числе которых был и дорогой маскировочный комплект под «эгес», (человека). Как и все антиты, она имела отнюдь не типичные для людей, острые зубы, в добавку к которым шли не менее хищные, устрашающего вида когти. Но последние она умела втягивать, как кошка, чего, увы, нельзя было сказать о зубах... И о глазах. Красивых глазах, больших, с соблазнительно длинными ресницами, иметь которые не откажется ни одна красотка, но… Необычайного, и никак не свойственного людям цвета!
Цвет имел способность меняться в зависимости от настроения. Когда оно было хорошим, он становился нежно-розовым. Плохим – темнел и превращался в багровый. Очень плохим – в чёрный. По цвету глаз антита можно легко сказать, в каком расположении духа пребывает их хозяин, и без слов понять, что сейчас лучше делать, а чего делать категорически нельзя...
Чтоб внешний вид не выглядел экстравагантно, Александре требовалось не многое: только парик, цветные контактные линзы, вставная челюсть и крем, скрывающий чрезмерную белизну антитской кожи. Но не всем антитам в плане маскировки повезло так, как ей. Вот взять, к примеру, того же Вроза: ему выдавать себя за землянина уже сложнее. Больно роток широкий подарила матушка природа! А глаза – и того веселее: они были так огромны, словно вот-вот вылезут из орбит… Хоть в фильме ужасов снимайся, без грима! Впрочем, при свете дня Вроз выглядел скорее забавно, чем жутко. Антитом он был незлобивым, пугать и навевать страх ни на кого не хотел, а потому никогда не расставался со стильными тёмными очками, которые носил как в тёплое время года, так и тогда, когда приходили холода.
По-прежнему размещаясь на лавочке, Александра извлекла из новоявленного комода зеркальце, полюбовалась в него и улыбнулась своему отражению, словно обычная земная девушка, желающая навести марафет перед встречей с другом сердца. Хороша… Впрочем, как всегда. Парочка маленьких штрихов – и земляне, в обществе которых инопланетянка решила начать свою новую, открытую жизнь, признают в ней себе подобную.
Так… Челюсть встала в рот, как родная, контактные линзы ловко скрыли цвет глаз, а вот крема, специально изготовленного на Антирэсе для маскировочных целей, оказалось недостаточно. Непорядок!.. Кожа Александры имела цвет белее молока, это было очень красиво и экстравагантно, но не все земляне смогут оценить такую особенность. Медики непременно усмотрят здесь вмешательство какой-то болезни, (хотя Александра сама была опасней многих из них), иные же просто будут недоумённо таращиться, оглядываться, а могут даже и пристать. Ни того, ни другого Александре не хотелось. Безжалостно истязая отощавший тюбик, она добыла из него остатки крема и потратила их на самое заметное: лицо, шею и кисти рук. Остальное скрывала одежда.
Теперь остался последний штрих. Синие от природы ресницы могут сойти за накрашенные, а вот синие брови – уже перебор. Александра решительно вооружилась новенькой, ещё невскрытой упаковочкой с набором одноразовых накладных бровей, как и крем, приобретённых на родном Антирэсе, в любимом местным населением магазине маскировочных изделий с говорящим названием «Обдуриос». Однако, в следующую секунду, её рука безвольно повисла, так и не сорвав с упаковки предохранительной плёнки: Александра вспомнила, что на днях она одолжила свой парик подруге, а значит, его нет, и совершенно бессмысленно скрывать синие брови, когда у тебя на голове колышется целая грива роскошных, но точно таких же по цвету волос…
— Пама. Пама Амтопа, Гармония и Хаос, как я забыла?.. – пробормотала френшт, растерянно нахмурившись. Её подруге парик был гораздо нужнее, так как Пама от природы обладала «причёской», совершенно обычной для антитов её видового класса, но весьма оригинальной для человека женского пола. В отличие от Александры, Пама отнюдь не редко гуляла по Земле в образе единицы местного населения. И ЛЫСИНУ, которой могла похвастать её голова, земляне расценивали совсем не так, как было удобно хозяйке!
Всё было бы в порядке, желай Пама изображать из себя женщину неформалку. Только вот стремления у неё такого не было: родная специфичная внешность никак не вязалась с её социальным статусом на Земле.
Увы, но кое-что Пама делала не только не редко, но даже с прилежной периодичностью. Например, теряла свои вещи, и имела дурное обыкновение одалживать их потом у своих друзей!
— Ладно, — примиряюще сказала Александра сама себе, пряча с глаз и набор накладных бровей, и зеркальце, и сам комод обратно в шароун, — Синими волосами людей сейчас не испугаешь. Не велик промах… Сойду за неформалку.
«Итак, я уже имею имя и вполне человеческий внешний вид. Для начала не плохо. Но чего я не имею?..»
Сунув руки в карманы, словно в поисках ответа, она посмотрела сначала себе под ноги, потом – на серое здание покинутой больницы, потом – в ясное, синее небо с редкими пушистыми облачками. Зябко повела плечами, но причиной этому был не холод: после резкого, а потому весьма вредного для здоровья антита отречения от Подвластного, её организм находился в состоянии стресса, и Александра испытывала дискомфорт.
«Документов, — пришла на помощь следующая мысль, — Вот чего у меня нет! А ещё – жилья».
Сразу после этого Александра вспомнила о родной планете Антирэсе. Там у неё есть свой собственный дом, правда, сейчас в нём проживает целое семейство тьпамов, (не бесплатно, разумеется). Но сегодня ей нужно жильё здесь, на Земле. И как можно скорее.
Последний человек, разумом которого она обладала, отлично знал, где можно снять, а впоследствии и выкупить подходящую квартиру. Воспоминания жертвы рассказали Александре о том, где этот дом находится, и как туда добраться.
«Немного непривычно, что я теперь отдельно… — подумала френшт, — Мир становится так огромен, когда покидаешь уютный, чужой разум… Жить в человеке – большое удовольствие. Но чем дольше это происходит, тем сильнее размываются границы СОБСТВЕННОЙ личности: я начинаю терять её и сливаться в одно целое с жертвой».
Связь с Подвластным, оставленным в больнице, ещё была сильна: Александра ощущала человека, даже находясь от него на расстоянии. Она чувствовала, как и в душе, и в голове выздоравливающего наступает покой.
«Ты свободен. Проклятье моей власти больше не тяготеет над тобой. Поправляйся!» — подумала она, испытывая радость, словно это её, а не его только что добровольно покинула болезнь. Совесть на время была очищена, но…
«Завтра, когда опять придёт голод, мне придётся разыскать и завладеть другим разумом, — подумала Александра, — А ещё предстоит множество бесчестных обманов, так как деньги Антирэса на Земле бесполезны, а иной валютой на данный момент я не располагаю…»
Поймав такси, инопланетянка с комфортом домчалась по нужному адресу. Водителя, правда, она отблагодарила не деньгами, а внушением о них. Парень ещё долго провожал её широкой улыбкой, уверенный в том, что «девушка» оплатила услуги хрустящей купюрой. Легко живётся антитам на Земле… Впереди Александре ещё предстояло обмануть хозяйку квартиры, а потом – так же бессовестно раздобыть для себя документы.
Кроме имени должны быть ещё фамилия и отчество, которые она себе придумает вместе с датой рождения и родителями. И желательно, чтобы они существовали в удостоверении, а не в голове.
«Двадцать два года, — прикинула инопланетянка, уверенно шагая по тротуару в направлении дома, где сдавалась квартира. Встречавшиеся по дороге люди скользили по синевласой незнакомке взглядами. Некоторые — с одобрением, некоторые — с осуждением. Но большинству было просто всё равно, — Национальность – русская, гражданство – российское… День рождения – 1 марта. Весна… Симпатизирую ей, как поре обострений!»
Внешность Александры больше всего напоминала славянскую, и поэтому ей показалось логичным поселиться в России.
А вот и нужный дом.
— Мальвина, — выпуская облачко дыма изо рта, улыбнулся куривший у подъезда парень. Александра прошла мимо, ответив на улыбку, но не задержавшись. Ей хватило секунды, чтобы ментально коснуться его сознания и узнать о парне гораздо больше, чем он мог ожидать. Как жертва, этот человек не подходит: у него нет предрасположенности к шизофрении. А ничто другое её и не интересовало…
Дом был новый, высокий, с лифтом и без отталкивающего молодёжного «творчества» в подъезде в виде похабных надписей и рисунков. Квартира, в которой оказалась инопланетянка, разочарований тоже не вызвала. Александре повезло: хозяйка как раз искала новых поселенцев, готовых въехать надолго и желательно – с последующим выкупом. Впрочем, молодой возраст и синие волосы девушки несколько насторожили женщину. Ещё больше её бы взволновало отсутствие у той документов, но антитка вновь воспользовалась своими ментальными способностями. Подчинив хозяйку своей воле, она к тому же наполнила её разум безмятежным доверием и уверенностью в собственной порядочности.
— Я – твоя знакомая… — молвила коварная Александра, глядя в замершие, опустевшие глаза человека, — Ты знаешь меня с пелёнок, и так получилось, что я тебе ближе, чем родная дочь… Поэтому ты позволишь мне заселиться в квартиру немедленно, и без предоплаты… Больше всего на свете ты мечтаешь продать эту жилплощадь именно мне, и даже готова снизить цену!
— Да, — согласно кивнула головой бедная хозяйка, всё ещё заворожено глядя в холодные глаза пришелицы, — Да-да-да! Вот ключи. Я ухожу. Располагайся, дочка!
Александра была настолько могущественна, что такие фокусы являлись ещё сущей мелочью по сравнению с тем, что бы она могла сделать, если б захотела. Но совесть, так её растак, значительно затрудняла жизнь. Вот и теперь инопланетянка мысленно пообещала себе, что обязательно рассчитается с женщиной за жильё, хотя имела возможность получить квартиру бесплатно.
«Я устроюсь на работу, — решила антитка, — Кое-кто из наших поднимут меня на смех, но мне хочется быть максимально честной с людьми… Я буду трудиться, и приносить обществу пользу. Я стану хорошей!»
То, чему люди учатся годами, антит может с лёгкостью освоить за пару минут. Они способны перенять весь жизненный опыт человека, всего лишь ненадолго коснувшись его разума! Поэтому Александре была открыта дорога на любую должность, остаётся лишь выбрать, что по душе. Спорт, шоу-бизнес, кулинария, медицина, образование, политика, армия… Без проблем! Нужные связи создать – раз плюнуть, получить красный диплом – одна секунда. Но Александра снова пообещала себе, что добьётся желаемого с минимальным вредом для собственной совести. Впрочем, обещать-то легко. А вот выполнить…
Тем не менее, в самые короткие сроки некая вынырнувшая из небытия Александра Александровна Странн уже проживала в городе Челябинске, как законная гражданка России. Поначалу в съёмной, а впоследствии выкупленной квартире. Она построила хорошие отношения с соседями, была приветлива и казалась всем сущим ангелом, каким-то чудом ещё не успевшим разочароваться в этом мире.

4
Родные, но не близкие

Дом сестёр Диндогриан стоял за городом, размещаясь неким особняком наверху небольшого, лысого холма. Словно гордый господин, он надменно взирал на теснящихся внизу соседей затемнёнными окнами. И внутри и снаружи строение соответствовало модному на Антирэсе дизайну «Ветхие Тени». Дом имел в себе две большие комнаты-спальни и не слишком просторный зал. В прихожей обнаруживалась дверь в ванную, где обитали душ и красивая, в тон выложенным плиткой стенам, красно-чёрная раковина.
Кухни и туалеты на Антирэсе популярностью не пользовались, а потому не обнаруживались ни в одном местном жилье.
«Ветхие Тени» создали в доме Диндогриан атмосферу полумрака, небрежности и затишья красок. Громоздкая и непривлекательная мебель, тёмные обои и потолки, крашеные в серый, заставляли антитов тенетов прибывать во вдохновлённом состоянии. Угрюмого вида окна, заключённые в тяжёлых рамах, украшали занавески, выполненные и расположенные таким образом, чтобы проникавший в дом свет не тревожил тени, декоративно залёгшие в углах. Автором интерьера являлся прославленный дизайнер Сэймер Тразз, «талант и красавчик», как отзывались о нём сёстры Тибри Красная и Тибри Чёрная. Тибри Белая иногда задавалась вопросом: что именно подтолкнуло родственниц превратить дом в такой, какой он есть? Любовь к самому дизайну, или очарование дизайнером? Сёстры вздыхали по Сэймеру так, словно мечтали выйти замуж, но ведь совсем не знали, как антита! Тразз холост, успешен, но до сих пор они видели его только по экрану информатора! И никогда не обмолвились ни единым словом или взором «в живую». Выходит, они любили только внешность и талант своего кумира?.. Этими качествами, конечно, можно восхищаться, но о серьёзной любви тут речи быть не должно. Белая считала, что для рождения такого глубокого чувства требуется знать объект воздыхания лучше! Или она чего-то недопонимает?..
Их было четыре родных сестры. Одинаковых лицами и возрастом, но совершенно разных не только по характеру, но и по видовым классам. Самую злую звали Тибри Чёрной, и имя это было оправдано, так как она являлась тенеткой и готы могли принять её за свою. Самая яркая носила имя Тибри Красная, она обладала взрывным характером и горячим темпераментом. Тибри Белая получила своё имя благодаря светлому цвету волос и доброй душе. А четвёртая, звавшаяся Тибри Средней, была незаметной и невыраженной. Более тёплые отношения у Белой сложились именно с ней. Они обе любили порядок, обе были спокойными и приветливыми антитками. А ещё считали, что жить в одном и в ТАКОМ доме с другими двумя сёстрами становится всё более трудно. Диндогриане незримо, но ощутимо разбились на разные полюса: Белая и Средняя, Чёрная и Красная. Первый любил гуманность и стремился вверх, второй – медленно, но верно терял рассудок. Эти «полюса» испытывали друг к другу отчуждение, но ссориться сёстры старались редко, что по большей части было заслугой Тибри Белой: она держала себя в руках и помогала это делать Средней, которая иногда готова была сорваться. Удел сложился такой: Красная и Чёрная нагнетают, Белая и Средняя – успокаивают, предотвращая назревающие конфликты. Но врятли так продолжится ещё много лет, потому что Белая уже ощущала, как гудят её натянутые нервы. Чёрная и Красная буквально испепеляют их с сестрой своей негативной, агрессивной энергетикой! Это сильно беспокоило представительниц спокойного «полюса» семьи, и данное беспокойство ограничивалось не только волнением за сестёр, но и собственным положением. Белая чувствовала, что им со Средней придётся бежать из родного дома, если он и дальше продолжит полниться растущим бешенством родственниц. Чтобы не сгореть в этом пламени, потребуется исчезнуть. Но пока… Эх.
Тибри Белая тихо вздохнула.
«Тебе просто не хватает решимости собрать вещи, — упрекнула она себя, — Кого я пытаюсь обмануть? Предел терпения уже достигнут, причём – давно». Она любила всех своих сестёр без исключения, верила в лучшее в них, и постоянно жертвовала собой ради близких. Но и доброте должен быть предел, чтоб она не переросла в безрассудство!
Чтобы выяснить погоду на ближайшее время и знать, к чему готовиться, Белая ненадолго погрузилась в лёгкий транс и прислушалась к пульсу своей планеты. Нарушив положенный по дизайну полумрак, антитка одёрнула занавеску к стене и распахнула украшенное декоративными пылью и царапинами окно настежь. Помещение сразу наполнилось теплом абрикосового солнца, щекочущими вздохами летнего ветерка и жизнерадостным люльканьем птиц люкостез, маленьких безобидных пташек с цветным оперением и смешными, располагающими к очарованию, голосами. Удобно устроившись на голых ветках мрачных деревьев сада, они вдохновенно заливались весёлым пением, ничуть не смущаясь близости сомнительного, неприветливого дома и исходившей от него недоброй ауры. Угрюмой наружности сад, окружавший строение, птиц так же не беспокоил. Деревья были сюда привезены Тибри Чёрной, как дополнение к атмосфере обиталища Диндогриан. Они носили имя «саффиртас», что в переводе с антитского означало «возжелавший живьём жрать сердце». Саффиртас произрастают на Антирэсе в самых гиблых местах. Высокие, с лысым, гладким стволом и кривыми ветвями без единого листа, выглядят мёртвыми и враждебными. Деревья не ядовиты и отнюдь не плотоядны, но при первом же взгляде на них сентиментальным созданиям и правда могло стать плохо с сердцем.
Нарушив герметичность комнаты, Белая испытала облегчение. Если б не сёстры, они со Средней сделали бы так в каждой. Потом – перебелили потолки и сменили обои. Потом – выкорчевали эти ужасные деревья. Потом… Ох. По мнению Белой и Средней, менять стоило абсолютно ВСЁ!
Вдруг дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась сестра. Серую и неприметную, Среднюю украшали только эмоции. Сейчас она улыбалась, прибывая в хорошем расположении духа. По довольному виду родственницы, Белая догадалась, что охота удалась.
— Привет, сестра, — медленным шагом антитка подтекла к окну и тоже выглянула на улицу, — Увлечена созерцанием нашего «восхитительного» сада? Тогда не удивительно, почему ты до сих пор не желаешь перекусить. Люди бы сказали, что подобный вид портит им аппетит. Бросай, отправляйся на Землю! Мы только что оттуда и чувствуем себя прекрасно. Или ты на диете?
Тибри Белая ответила улыбкой, и сёстры захихикали. Ни один антит не сможет пополнеть, даже если очень постарается. Их крайне забавляет это свойство в людях, так же, как и досада тех из-за данной проблемы, выраженная ожесточённой войной в виде диет и спорта.
Питающиеся одним эгелем, иногда антиты всё же готовят из некоторых плодов прохладительные напитки, но используют их не как средство для утоления жажды, а как забаву для вкусовых рецепторов, (слабых, но всё же имеющихся в организме по наследству от людей). Их раса совсем не интересуется простой, привычной в нашем понимании пищей. А своими по-акульи острыми зубами инопланетяне грызут только маленькие камушки, носящие название «зик» и требующиеся им, как витамины.
 — Я ещё не испытываю голода. Как там сёстры? – поинтересовалась Белая.
— Цветут и пахнут, дорогая. Нет-нет, сегодня они не вели себя, как демонессы. Скорее, просто как небольшие садистки-любительницы. Так что не волнуйся, Земля всё ещё существует, и человечки целые. Можешь проверить сама. Гармония и Хаос, ЧТО ЭТО?!.
Тибри Белая уже знала, что заставило сестру вытаращить и без того большие «диндогриановские» глаза и скривиться. Теперь одну из стен в их комнате украшала новая, ещё одна из растущей коллекции сестёр, картина. Она идеально гармонировала с интерьером «Ветхих Теней»: безнадёжного вида человек готовился к суициду. Ему осталось только выбить табуретку, на которой стоял, и повиснуть в воздухе с петлёй на шее.
— Художник, написавший её, содержался в Энэгелирии до самой смерти. Флютас Фатм. У нас есть и другие его «шедевры»: в прихожей и в спальне сестёр, – апатично осведомила Тибри Белая. Сестра всё ещё не могла справиться с шоком и отвращением. Энэгелит – это уже не видовой класс, не «национальность», как сказали бы люди. Антит Флютас Фатм страдал энэгелией. Ужасной болезнью, превращающей инопланетян из паразитов – в убийц.
— О-о, о, Боже!!! – воскликнула Тибри Средняя, — Я знаю историю жизни этого сумасшедшего художника! Но что его «шедевр» делает в НАШЕЙ комнате?!! Я сниму её, Белая. Нет, я её сниму. Они совсем потеряли совесть! Пусть вешают Фатма в своей!
— Чёрная будет возмущена, и Красная её поддержит.
— Но зачем в НАШУ комнату?.. Они же знают, как мы относимся к творчеству этого энэгелита! О, боги, и прям перед моей кроватью… Это я буду каждое утро просыпаться, и первым, что увижу…
— Не расстраивайся, можно перевесить ближе ко мне.
Тибри Средняя присела на стул и обречённо сникла.
— Сгореть мне от голода! В этом доме с каждым днём становится всё мрачней и ужасней. Я бы ещё поняла, будь мы тенетками ВСЕ. Возможно, я б тогда даже нашла «Ветхие Тени» привлекательными. Но ведь тенетка из нас – только Чёрная! Ладно, Красной эта атмосфера тоже по душе. Но почему Фатм должен висеть в НАШЕЙ комнате?.. Гармония и Хаос!
— Тибри Чёрная объяснила это тем, что «Ветхим Теням» должен принадлежать ВЕСЬ дом.
— Но он и так принадлежал!
— «В вашей комнате не хватает картины».
— Что ж, теперь хватает…
— Постой… Что это за шум?
Тибри Средняя внимательно прислушалась. Звук, похожий на всхлипы, несколько отрывистых слов, и снова тишина. Где-то в доме послышался шум возни, а потом хлопнула дверь.
— Что они делают?
— Мне послышалось, что речь была не на антитском. Язык людей! Похоже на итальянский.
— У нас гости, говорящие по-итальянски?.. Что за причуда. – Тибри Белая решительно встала c удобного кресла у окна, и вышла в прихожую. Покой, полумрак и тишина… Дверь на улицу  приоткрыта, и несколько косых солнечных лучей легли на пол, украшенный декоративными  бороздами, словно от когтей монстра. Тибри Белая давно бы взяла краску, и замазала их. Но, увы, красить искусно разодранный пол ей запретят Чёрная и Красная.
Сёстры беседовали во дворе. Тибри Красная нежилась в лучах солнца, расслабившись в раскладном кресле на крыльце. Её огненные волосы, такого же цвета ногти (правильней было бы сказать когти), туфли и топ почти сливались. Вторая сестра, сидевшая рядом на скамейке, создавала контраст. Вся угольно-чёрная, она напоминала тень неупокоенного тёмного мага, но волосы спадали на известково-белое лицо, а из-под одежды выглядывало такое же тело. Кровавые глаза тенетки горели зловещим огнём недоброй страсти, а блестящие, как смоль, губы кривились в ухмылке, обнажая острые клыки. Все её Подвластные заболевали тяжелейшей депрессией, их психика становилась до такой степени расстроенной, что они нуждались в длительном лечении под наблюдением врачей.
— О-о да-а, сестрёнка, — сказала Чёрная бархатным, шелестящим голосом, обращаясь к Карасной, — Я хочу, чтобы они проникались мной, как самой терзающей болью. Пусть глотают антидепрессанты пачками! Обливаются слезами и не находят себе места! Я не страдаю комплексами: обожаю быть той, кем являюсь. И пусть некоторые из наших скулят и качают головами сколько влезет, утверждая, что мы с тобой перегибаем палку!.. Я считаю, что жизнь дана для того, чтобы наслаждаться ею...
Тибри Красная сладко жмурилась на солнце, её пламенные брови сдвинулись, внимая ласкающим слух речам сестры и заражаясь её идеями. Тонкие, пунцовые губы растянулись в смакующей улыбке.
— Так и есть. Ах, а кто это тут у нас? Белоснежка!.. Иди сюда, родная, расцелуй нас!!!
Тибри Белая подошла, через силу приняв поцелуи и объятья своих тёмных родственниц.
«Зло, отступи. Разум, прояснись…» — насыщала она свою энергию, пытаясь сдеать целительной и передать сёстрам её толику поочереди. Увы, но им слишком нравилось своё состояние, чтоб захотеть проникнуться светом сестры и очиститься от того, что они так любили.
— Как видишь, мы с Чёрной уже в сытом экстазе. Средняя тоже неплохо поохотилась, и добыла сладкий куш. Захватывая власть, нужно укреплять её! А отпустить Подвластного стоит только тогда, когда его рассудок окажется на грани смерти. Это приятней всего: выпить силы до дна, вопящего в мучении, довести и толкнуть его в пропасть отчаянья, наблюдать за падением и знать, что это сделано ТОБОЙ, твоей властью, твоей силой и…
Тибри Белой хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и бежать с крыльца без оглядки, навсегда забыв о том, что её сёстры – не единственные из антитов, кто поступает с людьми так же. По принятым в обществе антирэсян взглядам, антиту простительно многое, но только не безжалостность по отношению к жителям Земли.
— Мы с Красной настолько сильны… — вдохновенно и задумчиво подключилась к разговору тенетка, — Иной раз просто не верится, на сколько… Наши Подвластные лечатся годами, но при этом зависят лишь от нашей милости…
— Где вы сегодня охотились? – поинтересовалась Белая, стараясь выглядеть спокойной и приветливой.
— В Тропее и Флоренции. Славный выдался денёк. Теперь у меня возникло желание удобно прикорнуть на диване в наиболее тёмном уголке, и ненадолго погрузиться в ремиссию. Тьфу, проклятое солнце!.. Достало, вылезло и ощерилось ещё ярче. И мир-то как цветёт и нежится, всё вокруг выглядит таким счастливым!.. Просто гадость, – Тибри Чёрная раздражённо сморщилась, резко встала и удалилась во чрево любимого логова. Красная ухмыльнулась и одарила Белую пристальным взглядом.
— Белоснежка?
Белая насторожилась. О, только не это…
— Скажи честно, что ты думаешь о нас с Чёрной? Сегодня мы могли бы отправиться на Землю все вместе, но ты осталась… И так уже не впервые… Тебе не нравится, как мы обращаемся с человечками? Ты тоже входишь в число всех этих зануд, которые советуют нам быть с людьми помягче? Но ты же Диндогрианка, Белая!.. Ты же нашей крови, сильна и могущественна не меньше меня, Чёрной и Средней! Почему ты не гордишься этим, сестра?!
Её пламенный взгляд прожигал до самой души, но проникнуть глубже, в САМУ душу, не мог: Белая отгородилась внутренним щитом.
— Стерегущий Барьер… — не дождавшись ответа, с тоскливой злостью констатировала Тибри Красная, медленно наполняясь гневом. От её неги не осталось и следа, — Почти всю жизнь ты скрываешь себя под ним!!! Откройся мне хоть раз, белёсая лицемерка!..
— Красная… Мы уже говорили об этом… Пожалуйста, не надо снова…
Самое время уйти. Не столько голод гнал Тибри Белую на Землю, сколько желание убраться подальше от собственного дома.

5
Нича Начо

Антирэс затерялся в глубоком космосе так далеко, что увидеть его не под силу ни одному земному телескопу. Не смотря на отталкивающие свойства господствующей на планете расы, Антирэс вполне себе приятный мир, а местная природа здесь богата и разнообразна. Волшебные по красоте леса, чистые водоёмы, плодородные равнины... На плодовых деревьях наливаются фрукты самых непривычных форм, цветов и размеров. Антиты здесь – хозяева, но они отнюдь не единственные, кто населят планету. Так, пресная вода, кислород и плоды необходимы местным животным, пресмыкающимся, рыбам, птицам и земноводным. Обилие их столь разнообразно, что и условия для жизни требуются оригинальные. Впрочем, не все зверушки предпочитают мирно хрустеть травой и фруктами. Антирэс приходится домом для многих млекопитающих, так же, как на Земле делящихся на травоядных и плотоядных. Большинство хищников мало чем удивят наших учёных и биологов, однако, есть на Антирэсе и те, кто обладает свойствами господствующей расы: огромной ментальной силой. Один из примеров – крылатый ужас скал под названием «хаосоплескки», чьё имя образовано от словосочетания «плескать хаос».
Хаосоплескки крайне опасны. Будет весело, если подобные твари окажутся в наших краях, пусть даже в самом малом количестве. Этим гигантским птичкам нет необходимости атаковать своих жертв физически! Настигнув, хаосоплескки не перегрызают добыче горло, а убивают её своим кошмарным криком, от которого мозг взрывается внутри черепной коробки, превращаясь в кровавое месиво. Такая вот способность. И наушники не спасут…
 Являясь разумными и очеловечившимися созданиями, антиты на подобии людей возвели свои города, застроив планету удивительными, поражающими воображение зданиями из неизвестных нам материалов. И вот, в одном из таких городов, выдался день красоты ослепительной. Яркое солнце цвета абрикоса пробуждало жизнь, одаривая мягким, благостным настроением. Вся живность, начиная от самых робких и заканчивая самыми кровожадными, ощущала воцарившиеся вокруг покой и умиротворение. Сомнительно, что у природы сегодня случится приступ взрывопокоя, или пройдёт по городу циклон мозговыноса, (погода на Антирэсе в основном славная и кроткая, но иногда она сходит с ума, и на планете, так сказать, случаются маленькие апокалипсисы. Подобное зрелище не для слабонервных). Но сегодня водоплавающие явно останутся в воде, сухопутные – на суше, а лето – летом. Обитателям лесов, водоёмов, гор, песков и лугов такие приятные дни приносят уверенность в себе. Живущие в пещерах высоко в скалах за окраиной города, хаосоплескки разлеглись на порогах своих жилищ, чтобы поприветствовать новый день. Один из них расправил свои гигантские кожаные крылья и с дьявольским воодушевлением отправился за добычей, чтобы прокормить себя и молодой выводок большеротых четырёхглазых детёнышей, уже нервничающих, шипящих и дерущихся от голода. Один такой детёныш мог целиком проглотить животное размером с корову, если б его собственные крылья не были ещё слишком слабыми для полётов. Да-да! Кого-то в такой чудесный день ждёт восхитительный обед, а кого-то – ужас и смерть. Впрочем, жертва хаосоплескки погибнет раньше, чем окажется в зубах хищника. Но многие млекопитающие Антирэса, (как хищники, так и травоядные) испытывают суеверный ужас не только перед хаосоплескки, но и перед антитами. Вожаки некоторых видов, едва почуяв дыхание Безумия, поднимают тревогу и уводят свои стаи как можно дальше в леса. Потому что знают: даже маленький и безоружный РЕБЁНОК способен справиться с ними, воспользовавшись своими ментальными способностями... Маясь от безделья, некоторые несовершеннолетние антиты часто забавляются так, демонстрируя друг перед другом свою силу. Но только не Нича Начо. Она жила в том самом городе, и как раз собирала вещи: решение принято, жизнь на Антирэсе – не для неё!
Нича Начо была типичным тьпамом. Маленьким, визгливым и неугомонным. Другие антиты их всерьёз не воспринимают. Внешность тьпама – это крошечный рост и щуплое, детское тело, огромные круглые глаза и очень яркий наряд. Тьпамы обладают писклявым голосом и большой подвижностью. Поражение ими обычно не приносит большого вреда здоровью человека, зато тьпамам доставляют огромные беды их комплексы. Хочется уважения, восхищения, признания!.. А вместо этого – снисходительные взгляды и насмешки. Либо, в лучшем случае, специфические комплименты, которые тьпамов раздражают ещё больше.
— Какая ты МИЛАЯ, когда сердишься, — сказала френштер Лафалия, расчёсывая свою кудрявую пурпурную чёлку, занимавшую половину головы. — Ну же, не дуйся, моя дорогая люкостез! Так будет лучше для группы, понимаешь?.. Это место – не для тебя!
Лафалия для Ничи – экс-начальница, а теперь ещё и экс-возлюбленная.
— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ «МИЛОЙ»!!! — Вызверилась тьпама, чувствуя, что вот-вот выйдет из себя: слишком сильный удар ей пришлось перенести утром, когда Нича узнала о своём увольнении. Чаша её терпения переполнилась! Антиты, которых она считала своими друзьями, (едва ли не братьями!) мягко намекнули, что играть на скрипле в их группе должен кто-то другой. Не она! Кто-то из Сильных!.. И Лафалия, в которую Нича была влюблена больше трёх лет, Лафалия, на защиту которой она рассчитывала, поддержала не её, а их…
Группа называлась «Крутые Твари». Скрипло – придуманный на Антирэсе музыкальный инструмент, которым Нича Начо владеет в совершенстве. Музыка вошла в жизнь тьпамы ещё в детстве, тогда, когда мать пела ей на ночь импровизированные колыбельные, а днём виртуозно играла на звучале. Потом Нича выросла, и встретила Лафалию, которая ещё только вынашивала идею собрать группу. Любовь вспыхнула неожиданно! И нет, это не являлось романом гомосексуалисток: обе антитки были разных полов. Нича – шике, (женщина), а Лафалия – трито, (двусущная). Ещё есть третий пол — швайзер, (мужчина).
— Люкостез… Ну не уезжай! Прошу тебя...
— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ «ЛЮКОСТЕЗ»!!! — С силой захлопнула набитый чемодан Нича Начо, и яростно принялась собирать второй.
— Ты же знаешь, я не оставлю тебя без содержания! — огорчилась Лафалия, — Можешь даже не искать новое место, будем жить вместе, станешь домохозяйкой…
Ничу буквально перекосило от её глупости. Гармония и Хаос, как они вообще могли провести вместе столько ночей, шепча друг другу слова любви, и обнимаясь?!
— Моё место – в ГРУППЕ!!! «Крутые Твари» стали моей жизнью, второй семьёй!.. Только вот вы дали понять, что я всего лишь подкидыш… — На зелёных ресницах тьпамы против воли задрожали слёзы, которые она тут же зло смахнула и поспешила отвернуться, чтобы не показывать своей слабости.
Лафалия печально вздохнула. Она могла бы подойти и попытаться обнять свою шике, но прежние ссоры показали, что это не лучшее, что можно сделать, когда Нича в гневе. Хм. А ведь если подумать, их отношения никогда не были гладкими! Наверно, дело в том, что она – френшт, а Нича – тьпам. Друзья всегда говорили, что они слишком разные.
— Я так понимаю, ты собираешься улететь не только с Антирэса, но и от МЕНЯ… Что ж, не стану насиловать… Только что ты собираешься делать на Земле? Жить среди людей, притворяясь одной из них?.. Но зачем???
Нича шмыгнула носом, и решительно застегнула второй чемодан. По правде говоря, она и сама не знала, чем планирует заняться теперь, когда бывшие друзья и экс-возлюбленная лишили её всего, что было смыслом жизни.
— Я поселюсь в своём Подвластном, — сказала тьпама, постепенно успокаиваясь, — Просто забудусь в чужой реальности, пока снова не обрету внутреннее равновесие.
— Ты утратишь свою личность! – испугалась Лафалия.
Нича слышала, что с некоторыми такое случается. Чтоб избежать подобной участи, надо хотя бы изредка выселяться из жертвы и жить собственной жизнью, желательно – среди своих.
— Не хочу оставаться на Антирэсе… Только не теперь, когда меня так унизили и предали самые близкие друзья! Мне надоела эта планета, и общество. Сильные всё время стараются оскорблять, доминировать! Слабые – устраивают митинги, доказывают, что они не хуже зазнавшейся элиты. Хватит! Да, я тьпам… Но я уважала и френштеров, и тенетов! Принадлежность к тому или иному видовому классу – не повод для дискриминации! Я верила в это. Но ты и ребята убедили в обратном. Меня тошнит от Антирэса!
Как и все тьпамы, Нича Начо была ранимым созданием. Сердце её разрывалось от боли, а когда тьпама вышла за порог и убедилась, что вокруг нет зрителей, из глаз её хлынул водопад слёз. Неуклюже волоча за собой громоздкие чемоданы, каждый из которых был размером почти с неё, бывшая скриплочица музыкальной рок группы «Крутые Твари» уныло побрела к припаркованной у дома тарелке. Этот корабль ей подарила сестра в день её совершеннолетия. Пожалуй, Бэлла – единственный антит на всей планете, с которым Нича хотела бы сейчас поговорить. Может, перед отлётом с Антирэса сначала заглянуть к ней?
Космическая тарелка тьпамы была такой же яркой, как её хозяйка. Нича любила свой маленький корабль, только вот романтичную надпись  «Н + Л = любовь»  надо с дверцы стереть. Нет, не придётся тьпаме родить от своей трито маленького френштера, как они когда-то фантазировали! И выступать на большой сцене скриплочица тоже не будет. Это привилегия «КРУТЫХ Тварей»! А она – всего лишь увлёкшееся мечтами дитя…
Слёзы всё текли и текли, а над головой, в густой кроне цветочела, вдохновенно заливались маленькие, юркие люкостез. Их голоса напоминали Ниче звучание скрипла, а яркое оперение вызывало ассоциацию с тьпамом. «Ты – моя маленькая люкостез! – бывало, шептала на ухо Ниче Лафалия, — Когда ты играешь на скрипле, антитам хочется слушать, затаив дыхание!»
«Я неудачница, — подумала Нича, с пыхтением грузя объёмные чемоданы в багажник космической тарелки. Лафалия напрашивалась ей в помощницы, но тьпама отказалась, — Прощай, расистский Антирэс! На Земле мне будет спокойнее…»

6
Мысли Вроза

За последние пять месяцев Вроз Тнэд сделал сразу два открытия: первое заключалось в том, что в любви ему явно не везёт, а второе – что шике тенетки его не привлекают. Тенеты – есть тенеты. Они входят в экстаз от музыки, при которой хочется либо плакать, либо умереть, чувствуют себя комфортно только в гнетуще-депрессивной обстановке, и носят траурно-мрачные вещи. Бытует мнение, что противоположности притягиваются, но их с Мракланой можно сравнить с двумя берегами, которые отдалены друг от друга СЛИШКОМ сильно. Вроз – личность яркая и живая.
Но теперь он снова один, и на сердце колко от досады. Тогда, на Земле, где он познакомился с Мракланой, компания подобралась не очень. Бывали и лучше, и интересней. Ну, кто там был? Терсихоз, составлявший сладкую парочку с Диной, неадекватная Ирочка… Наиболее приятными, по мнению Вроза, из всех являлись Мраклана, и эта загадочная френштер Александра. Грациозная, волнующая, и… Непроницаемая. Есть ли у неё пара? Он заинтересовался этим, едва её увидел, но Александра сбежала так быстро, что Вроз не успел её разговорить.
Когда-то давно Вроз был дурным, юным и мечтательным. Вот тогда-то его и накрыло с головой Первой Любовью: такой сильной, что до сих пор, спустя пятьдесят лет, щекочет сердце. Здесь, в этом же доме, ещё вчера, кажется, он обнимал её у камина, и их страсть была ослепительней и горячее плясавшего в нём пламени. А теперь… Всё та же комната, всё тот же камин, а волшебства – нет...
Он серьёзно относился к своей возлюбленной. Думал о совместной жизни, сделал ей предложение. Однако, на этом всё и закончилось. Он строил большие планы на будущее, но она себя с ним в этом будущем, увы, не видела. Сказала, что уже давно остыла и хотела признаться, однако, всё временила и не решалась. Отверженный, Вроз был ранен в самое сердце. Но, когда оправился, осознал, что не смотря ни на что желает полюбить снова. И искал… Её, ТУ ЕДИНСТВЕННУЮ, которая захочет быть рядом на века. Увы, но Мраклана оказалась только очередной попыткой, и Вроз пресёк отношения, ощутив, что начал обманываться. Осознав, что начал обманывать…
 Мраклана расцветала и разгоралась с каждой неделей всё сильнее. Однако, Вроз подумал и решил, что им надо остановиться, пока не стало слишком поздно, и влюблённость тенетки не переросла в любовь. Допустив это, он допустил бы её страдания, а потому, одним из вечеров, убрал Стерегущий Барьер и пустил Мраклану в свой разум туда, где уже давно таилось откровение утвердившегося его к ней холода. 
Антитам не всегда требуются слова, чтобы объяснить мотивы каких-либо своих решений и поступков. Коснувшись головы кончиками пальцев, войдя в сознание, пробежав по его мыслям и чувствам щекочущей волной тёплого тока, Мраклана узнала то, что пронзило её сердце болезненной печалью.
— Ох… Как же так?.. — прошептала шике, и её единственный глаз в середине лба из алого стал бледно-коричневым, потух и затуманился болью горького открытия, – Ты остыл ко мне, и больше не хочешь, чтобы мы были вместе?!
— Да.
— Что ж, тогда я ухожу… Не стану стучаться в закрытую дверь. Прощай, Вроз. — Она вышла из его сознания, и, как ни старалась казаться спокойной, швайзер заметил, как голос Мракланы дрогнул болью. Оскорблённо шмыгнув носом на прощание, она бросила:
— Лучше бы ты не убирал Барьера! Это самая убийственная тайна, которую можно под ним скрывать!..
Больше они не встречались. Не пели тенетские песни об очаровании мрака, не целовались под тремя лунами Антирэса, когда их свет делает ночи синими, и не говорили о том, что было интересно, оказывается, только ей. Мраклана покинула Вроза в обиде, которая пару дней спустя помогла ей сменить влюблённость на равнодушие.
И швайзер по ней не скучал.
— Здравствуй вновь, тошнящий поиск… — безрадостно пробормотал Вроз, растянувшись на диване и устремив тоскливый взор в потолок. Одиночество захлёстывало и злило. Если бы они с Мракланой искали не любовь, а только страсть, их отношения могли бы длиться и длиться, но оба хотели большего, чем просто приятно проводить время, и нельзя сказать, что они этого не заслуживали.
Что ж… Завтра выходной, и Вроз потратит его на то, чтобы разыскать ту синевласую загадку Александру. Она сбежала тогда слишком быстро, а он раскачивался не в сравнении медленно… Возможно, проведи они тогда больше времени вместе, и френштер бы им заинтересовалась.

7
Гнездо в Челябинске

Едко-зелёные обои в бледно-розовую ромашку вызывали то ли улыбку, то ли слёзы. Тяжёлые бардовые шторы скапливали пыль и подчёркивали отталкивающую громоздкость старой мебели. Неуютные, продавленные кресла жалобно скрипели пятнистыми от грязи телами, когда в них садились. Что до других комнат, то воздух в них был тяжёлым и удушливым от загромождения всё теми же непривлекательными вещами. Древние кровати в спальне шаталась, а разваливающийся шифоньер с треснувшим зеркалом оказался ценен, лишь как антиквар. Ляпистый каламбур из расцветок ковров и обоев бессердечно глумился над взглядом смотрящего, создавая иллюзию сужения пространства. Александра не страдала клаустрофобией, но для комфорта ей были необходимы чистота, простор и порядок. Поэтому после того, как трёхкомнатная квартира в Челябинске стала её, френшт с вдохновением приступила к ремонту и сменила в ней почти всё. Точнее, всё ПОЛНОСТЬЮ, если не считать самих стен…
Когда хлопоты по переустройству жилья закончились, Александра вздохнула с облегчением, испытывая гордость собой и удовлетворение. Теперь она лежала на тахте напротив большого, занавешенного полупрозрачным тюлем окна, и черпала умиротворение из созданных уюта и красоты. Ещё не так давно окно было схоронено под старыми, пожелтевшими газетами. Теперь за вымытым стеклом властвовал день. Белый, прохладный свет падал в комнату, ввергая Александру в безоблачный покой.
Александре понравилось здесь жить, и даже тоска по родному Антирэсу как-то не просыпалась. Многие антиты чувствуют себя на Земле, как дома, а некоторые – даже лучше. Александре было приятно, что она не только не вызывает никаких подозрений, но и умеет производить хорошее впечатление, не прибегая для этого к своим способностям! Она часто принимала гостей, тепло общалась с соседями и даже завела подруг: простых русских девушек Таню и Любу, которые приходили попить чай и обменяться новостями о жизни насущной. Специально для друзей-людей, инопланетянка обзавелась такими вещами, как обеденный стол и чайный сервиз, а в холодильнике берегла любимые подругами вкусняшки. Таня и Люба со временем стали неосознанными поклонницами своей новой подруги, которая изо дня в день, с вдохновением, вызванным скукой, посвящала девиц в секреты ментального здоровья и психологии. Ей было забавно возиться с людьми, не причиняя им вреда. Она никогда не вселялась в тех, кого угощала чаем и с кем общалась, как с друзьями. Трогательная доверчивость Тани и Любы, то, с каким отчаяньем или восторгом они переживали самые незначительные мелочи в их отношениях со своими «принцами», рассказывая сокровенное, как «своей», умиляли.
И всё же, грустно дружить с людьми, когда сам знаешь о них всё, а они любят только самую крупицу тебя, лишь то, что ты позволяешь им о себе знать… Увы, но такова участь почти каждого антита, кто селится на Земле, скрываясь под маской человека.
Томясь от чрезмерной ровности своей жизни, Александра Странн погружалась в жизнь друзей, являясь для них ангелом-спасителем то в образе свахи, то психолога-утешителя, и не боясь тратить на это время своей вечности. Так, ранее страдавшие от отсутствия парней, Таня и Люба набрались мудрости из советов подруги, и научились привлекать порядочных молодых людей. Одинокий мужичок из соседней квартиры сошёлся с очаровательной женщиной, и скоро состоялась их свадьба. Трудный подросток с нижнего этажа осознал, что родители желают ему только добра, за что последние Александру расцеловали и даже наградили большой коробкой дорогих конфет, которую она, увы, передарила в скором времени Любе на её День рожденья.
День клонился к вечеру, и золотистый солнечный свет наполнял душу приятной, сонной истомой. Впитывая его благо, растянувшись на новой, ещё пахнущей древесиной тахте, Александра Странн прикрыла глаза, предаваясь мечтам. Иногда они казались настолько наивными, что вызывали улыбку! В такие минуты её бледное, хищное лицо становилось невинным, как у ангела. Прекрасным, и светлым.
В жизни Александра Странн мало чем дорожила так же, как своей человечностью. Давно прошли те смутные времена отрочества, когда френшт трепетала от восхищения своей природой, гордясь принадлежностью к элитному видовому классу. Стоявшие у власти над Антирэсом, Высшие заметили её выдающиеся способности ещё в детстве. «Неисчерпаемый потенциал… — задумчиво глядя на застенчиво притихшую, синевласую малышку, сказал Правитель планеты, призвав Александру в чертоги своего диковинного, величественного замка, — Если с возрастом к этому могуществу добавится ещё и достойная мудрость, твоё имя войдёт в историю, потому что иначе с антитами, имеющими такую силу, не бывает!»
Эти слова Александра Странн помнит до сих пор. Мало кому из антирэсян за долгие века жизни выпадает увидеть Правителя вживую, да ещё и услышать подобное пророчество! Стоит ли говорить, что жизнь юной френшт после той встречи в корне изменилась? Она больше не чувствовала себя одинокой сиротой, затерянной средь миров по небрежности судьбы, допустившей её никому не нужное саморождение! Нет!.. Сам Высший сказал ей лично, что она пришла в эту Вселенную для великих свершений!!!
Александра была счастлива. В тот же вечер, вернувшись в Дом Саморождённых, она рассказала о событии всем своим куклам, и друзьям. Но среди сирот нашлись те, кто ей не поверил, и тогда пришлось доказывать. Ах, какой хулиганкой, какой оторвой стала когда-то стеснительная, тихая малышка! Дом Саморождённых был трижды разобран ею по кирпичам, а воспитатели – многократно доведены до истерик. Александра пришла в экстаз, научившись управлять своей гигантской, чудовищной силой, на которую ранее просто не обращала внимания! Даже ребёнок, френшт способен поставить на место любого взрослого антита, если он представитель более слабого видового класса. Но Александра побеждала не только тенетов и тьпамов, а и себе подобных.
Слухи об этом дошли до Правителя, и он призвал Александру – теперь уже подростка – к себе повторно.
— Печально признать, что я ошибся в своих надеждах, — сказал Высший, задумчиво глядя на юную френшт, — Мы рассчитывали, что с такой силой ты когда-нибудь станешь великим воином, но тебе больше по нраву хулиганство. Увы, история Антирэса знает много подобных примеров. Будь осторожна! Пока ещё есть возможность не спустить свою жизнь под откос. Живи и действуй сознательно! Будь милосердна к людям и добра к Слабым. Воспитывай свой дух и береги рассудок. Многие века наш вид затратил на то, чтоб эволюционировать, став ближе к свету! Не надо попирать ногами эти усилия. Чтобы погрузиться в первородную тьму, много мудрости не требуется. Но это – путь жалких и недостойных…
Как и в детстве, Александра слушала его, затаив дыхание, запоминая каждое слово. Стыд и чувство вины заставили её понуриться.
— Простите меня, великий Правитель. Я обещаю исправиться. Даю слово!
Высший оценил стальные нотки решительности в её голосе. И пламенный, твёрдый взгляд, в котором читалась честность, его тоже впечатлил.
— Молодец! Но есть ещё кое-что, что меня смущает.
— Что же это?
— Хм… Не слишком ли много у тебя на голове антотов, юная френшт?
Александра растерялась, машинальным движением коснувшись своей «причёски». Антоты – это то, что с первого взгляда может показаться тонкими бесцветными антеннами, стянутыми резинками в короткие хвосты напополам с волосами. На самом же деле для френшт они имеют особое значение. Каждый такой «хвостик» — прямая связь с Подвластным, их количество соответствует числу жертв, на данный момент находящихся в распоряжении хозяина.
— Да, много. Но разве это плохо? — удивилась Александра.
Правитель смотрел на неё изучающе.
— Не так хорошо, как кажется. Зачем тебе столько Подвластных, когда для питания хватает одного человека? Не каждый антит способен контролировать сразу несколько жертв. И отроки, имеющие силу больше, чем у других, любят демонстрировать своё могущество наглядно. Но однажды с ними случается так, что они теряют разум от гордыни и жадности! Подумай о страданиях, которые ты причиняешь жителям Земли. Подумай о ком-то ещё, кроме себя. Не ошибись, выбирая между светом, и тьмой…
В тот далёкий день Александра вернулась в дом сирот задумчивой. Как и в детстве, вторая встреча с Высшим снова изменила её жизнь. Александра стала серьёзней, взрослее. Достала из сумки книги, порвала дружбу с хулиганами, закончила школу духовного роста с отличием. Помня наставления Правителя, она расширяла круг своих интересов, и развивала эмпатию. Так, Александра Странн впервые заинтересовалась жителями Земли не только, как источником питания, но и как разумным видом. И количество антотов на её голове теперь не превышало единицы, что среди взрослых френшт считается признаком гуманности и вызывает уважение.
Вспоминая прошлое, Александра не заметила, как уснула. Тьма простёрла над городом свои объятья, готовясь его укрыть и превратиться в ночь. Когда солнце полностью провалилось за горизонт, Александре удалось наконец-то очнуться. Она удивилась: как можно было весь выходной провести в четырёх стенах?..
«Что интересно – так это то, что даже питаться не захотелось в привычное время», — заметила френшт, прислушиваясь к своему организму. Эгематор лишь вяло подтвердил, что ему ничего не нужно со вчерашнего дня.
«С таким аппетитом, — телепатировала себе антитка, — Наш новый Подвластный «счастья» стать полноценным шизофреником так и не познает».
«Ну и пусть», – отозвался Эгематор.
«Да, отлично. Эта женщина-человек будет здорова и счастлива даже без каких-либо лекарств».
«Почему Разум кажется не довольным?..»
«Потому что жертва будет здоровой, а мы с тобой – мёртвыми! Так себе перспектива. С тобой всё в порядке?»
Эгематор есть у каждого антита, и является не только желудком, но и как бы второй личностью, живущей внутри. Недалёкая и ограниченная, она не блещет интеллектом, и во всём контролируется Разумом. Эгематор – это животная сторона антитов, их первозданная сущность, которая при эволюции отошла на второй план, но не лишилась своего могущества. У далёких предков антитов не было Разума, он развился лишь спустя миллионы лет, превратив диких хищников в мыслящих, очеловечившихся существ. В способных любить, сострадать, создавать и контролировать свой голод. Если бы не тесное общение с людьми, антиты до сих пор остались бы бесплотными, хищными духами. Им удалось придти к эволюции только потому, что они миллионы лет имели тесный контакт с Человеком! Теперь Эгематор больше не правит антитом: Александра и её однопланетяне умеют терпеть голод и контролировать себя.
Но сегодня контролировать было нечего, так как за весь день голод так и не наступил, и это не нормально.
«У меня стресс, — сообщил Эгематор, — Ты не заботишься обо мне, игнорируешь мою привязанность к Подвластным, выселяешься из жертвы и заставляешь разрывать с ней связь всякий раз, как тебе заблагорассудится, не задумываясь о последствиях для здоровья».
Так… А вот это уже плохо.
«Теперь у меня депрессия, — продолжал подливать масла в огонь организм, — Твоё поведение не понятно мне, и я пришёл к предположению, что ты желаешь завершения жизни. Мне не хочется умирать, но поскольку я обязан подчиняться Разуму, твоё желание для меня закон. Для того, чтоб его выполнить, я перестал просить еду, что через время приведёт к смерти от голода…»
Так. А вот это уже вообще полный мрак!
«Стоп-стоп-стоп!.. Судя по всему, мы и правда друг друга не допоняли. Как мне исправить свою ошибку, чтобы снова вернулся аппетит?»
«Легко. Просто перестань создавать мне стрессы. Мы вселяемся в человека, чтобы обжиться и устроиться в его сознании надолго. Не прерывай это процесс!»
«Хорошо, — безрадостно согласилась Александра, — Сделаю. Только избавь меня от болезней!»
Когда-то Александра гордилась своей силой. Увы, но есть у неё и тёмная сторона: для того, чтоб поддерживать своё здоровье, требуется отнимать его у других. И френшт знала, что последствия этого для её жертв – самые плачевные. Чтобы смягчить их, мучимая совестью Александра старалась не жить слишком долго в одном и том же человеке. Но как быть ТЕПЕРЬ?..
«Ладно. Раз я почти довела себя до болезни, придётся пойти своей природе на уступку. Просто найду того, кто заслуживает страдать!»
От дневной неги Александры Странн не осталось и следа. Она печально вздохнула, нахмурилась и погрузилась в грустные, неприятные мысли. На Земле живёт много людей, чей разум пригоден для её обитания! Некоторые уже рождаются с серьёзными психическими отклонениями, (в чём их вины нет), но так же есть и те, кто просто не бережётся. Наркоманы например.
«Родился со здоровыми мозгами – радуйся! — подумала Александра, погружаясь в транс, чтобы отыскать в городе подходящий экземпляр для подселения, — Чудес захотел?.. Ну, что ж, получай, смакуй! Думал, здоровье резиновое, всё выдержит? Думал, чудеса всегда только приятные будут? А, вообще не думал?!. Ну ничего, не переживай, теперь за тебя этим я заниматься стану. Не ты станешь мысли думать, а они – тебя. Не ты за глюками потянешься, а они – за тобой! Только отнюдь не такие, как раньше, во время эйфории…»
Челябинск вечеровал тёмными улицами и зажженными окнами домов, горящими фонарями и фарами машин. Невидимое для глаз, альтер-эго Александры Странн скользило над городом бестелесной сущностью, отыскивая жертву. Ментальное чутьё безошибочно вело её к какому-то дому. Антитка френшт отыскивала свою добычу не по запаху, но по одной ей знакомой вибрации чьего-то разрушаемого наркотическим опьянением разума…   
 
8
Поздний визит

Глубокой ночью, часу во втором или третьем, на гулкой и пустынной лестничной площадке пронзительная тишина небрежно нарушилась чьими-то шагами.  Шаги поднимались снизу. Одиноко куривший подросток сменил свою угрюмость на любопытство. «И кому ещё не спится?..» — подумал юнец, выпуская из лёгких дым, сквозь который перед ним предстала личность неожиданного и экстравагантного вида. На высоком и чрезмерно бледном парне имелись ярко-зелёные брюки и сочно-лимонные, в тон футболке, кроссовки. Стильные чёрные очки полностью скрывали глаза, в ухе – кольцо, а на голове… На голове дыбом стояла копна пышных волос, которые взметались к потолку и покачивались, как мягкие, тонкие водоросли на дне моря!.. Они были едко-зелёного, почти неонового цвета.
Вроз прошёл мимо подростка, усмехаясь. Немое возмущение человеческого мальчишки смешило и развлекало антита. Притом инопланетянин получил из его головы ценную информацию: теперь Вроз знал наверняка, что подъездом не ошибся.
Подросток затушил сигарету и подглядел, куда отправился этот «Джокер», с удивлением наблюдая, как он звонит в дверь Александры Странн. «Ну, Шурочка! – подумал мальчишка, почёсывая затылок сквозь грязную кепку, — С виду такая интеллигентка, психолог, премудрости всякие по ушам катала… А встречается с каким-то… Хех, надо пацанам рассказать».
Вроз позвонил один раз, и второй. Квартира «семьдесят семь» равнодушно молчала, и, пока падали минуты тишины, он с сомнением разглядывал две золотые, вычурного вида цифры. Извилистые «семь» и «семь» переплетались между собой, как две тонкие, изящные ветви. Свойственным антитам умением, Вроз безошибочно чувствовал за этой дверью присутствие себе подобной, но не более. Там могла оказаться и любая другая антитка, не Александра. Нетерпение снедало его! Он мог бы легко пройти сквозь дверь, если б на неё не было поставлено защитное поле, разработанное на родном Антирэсе. Никто из людей, разумеется, не видел и не чувствовал этой дополнительной преграды, но Вроз был исключительным гостем. И Александра, конечно, ожидала возможность появления таких гостей, а потому предусмотрительно подстраховалась.
Швайзер позвонил в третий раз, и за дверью раздались приближающиеся шаги. Дверь с щелчком распахнулась. Появившаяся перед взором Александра Странн выглядела сонной. Её прекрасные волосы слегка растрепались и в свете зажжённого бра отливали фиолетовым, лямка шёлковой сорочки, над грудью и вдоль подола отороченной тонким гипюром, сползла с худого плеча, обнажив его. Ночной наряд соблазнительно охватывал её стройную фигуру, едва доходя до колен, обнажал длинные и стройные ноги... Случайные складки волновали воображение, и Вроз почти физически ощущал, как дышит под этим шёлком её тёплое, мягкое тело. Впрочем, сама френшт не разделяла его восторга. С помятым выражением лица, она небрежно почесала одной босой ногой другую и пригласила гостя войти, подавляя желание выругаться. Нельзя… Александра была натурой терпеливой и вежливой.
Вроз разулся и проследовал за ней в полутёмный зал, где хозяйка, уже успев облачиться в менее интересный для взгляда халат, сидела на тахте.  Глаза её были закрыты: она не скрывала своей сонливости.
«Вроз… Зачем ты пришёл?..» — думала Александра, чувствуя, как сознание всё ещё плавает в остатках прерванного сна, а тело обижено просится обратно к расправленной кровати, покинутой в спальне. Она перебирала в мыслях возможные варианты этого неожиданного визита, но не находила ни одного достаточно убедительного. 
Вроз с объяснением мешкал, и она  вгляделась в него с недоумением. Сонливость стала таять, уступив место заинтересованности. Гость неловко и слащаво улыбался, засунув обе руки в карманы брюк нерешительно топтался возле тахты. Повозившись в карманах, он извлёк парочку пакетиков с камнями зик.
— Вот… Угощайся… — щедро изрёк странный швайзер, — Извиняюсь за позднее вторжение…
Только сейчас он начал осознавать свою ошибку. Дурак, дурак, дурак!.. Александра же френшт, не тенетка!!! А френштеры по ночам предпочитают отдыхать!.. Но Вроз так долго общался с Мракланой, что привык к встречам в тёмное время суток, начав их воспринимать, как само собой разумеющееся.
Александра надорвала край пакета с предложенным угощением и положила несколько камушков в рот, после чего с хрустом разжевала. Прозрачно-голубые, камни зик существуют только на Антирэсе, и могут некоторое время заменять антиту питание человеческим эгелем. Многие века антиты жуют зик! Оттого они и обладают столь острыми, крепкими зубами.
— Спасибо, Вроз. Почему тебе не спится?
К швайзеру вернулась серьёзность, и не простая, а с заметным оттенком печали. «Ничего у меня не получится, — подумал он, — Френшт смотрит, как на безобидного сумасшедшего! Вероятней всего, я не вызываю у неё приятных воспоминаний. Вероятно, она даже не думала обо мне. Если так, этот визит выглядит просто идиотским… Наверно, мне лучше уйти».
— Вроде бы ты говорил, что собираешься вернуться на Антирэс, — вспомнила Александра.
Вроз смутился. Сказать, что ради свидания с ней он купил дорогой телепорт, и ещё полчаса назад находился за многими Солнечными системами отсюда? Нет, лучше что-нибудь придумать...
— Да, я предпочёл вернуться на родину. Там и дом, и друзья… Но здесь у меня есть один друг. Я поссорился с энэгелитом, и он пригрозил его убить. Вот и охраняю человека, пока наши не поймают и не изолируют преступника.
— Ого. Ну и дела, — зевнула Александра, скучая, — А какая беда приключилась с твоим Стерегущим Барьером?
Она лучисто улыбалась, и Вроз на секунду впал в ступор, не поняв, причём тут его Стерегущий Барьер и что с ним могло случиться. И вдруг оказалось, что он забыл заслонить свои мысли ментальным щитом!.. Теперь Вроз был не только пойман на обмане, но и полностью ею раскрыт!!!
Ему стало так стыдно, что Вроз снова почувствовал себя не взрослым антитом, а глупым мальчишкой. Барьер сразу же был им активирован, но уже поздно.
Александра дружелюбно рассмеялась.
— Ничего, никто от этого не застрахован, даже охотник за прекрасными и загадочными трито-френштерами, — сказала она, — Знаешь, Вроз… Я бы разочаровала тебя, как и Мраклана. Я тебе не подхожу.
— Почему? Я не нравлюсь тебе? Скажи, по каким причинам, – он  продолжал неспешно  грызть свои зик, но уже без удовольствия, машинально. Александре, теперь знавшей, какие он возлагал на неё надежды и мечты, было его искренне жаль. Ей не нравилось во Врозе практически всё: внешность, характер, голос, поведение… Не то, чтобы они были плохими, просто не в её вкусе. Так, можно антита за что-то уважать и даже получать большое удовольствие от общения, но физического влечения к нему никогда не возникнет.
— Я тебе не подхожу, — сказала Александра, — Даже хорошо, что ты забыл скрыть свой внутренний мир под ментальным щитом, допустив моё в него проникновение. Так, я смогла увидеть, какую ты хочешь, и какой видишь свою будущую возлюбленную. Её образ накладывается на мой, так же, как ещё недавно накладывался на Мракланин… Но во мне её нет, как и в твоей бывшей, я – совсем другая.
Зелёная бровь Вроза выгнулась от удивления.
— Ты восхищаешь меня! – сказал он без лукавства, — Ментальные способности френштеров поистине потрясают.
Сняв очки, однопланетянин смотрел на неё своими огромными, жуткими глазами, в которых эмоции говорили лучше слов. Он держал её за руку, но сейчас это был не тот контакт, о котором подумали бы люди. Александра сама дала ему руку, чтобы через прикосновение Вроз почувствовал то, что чувствует она, прочитал её ощущения, которые подтверждали её слова. У антитов такой контакт есть нечто подобное поверхностному касанию к душе. Ментальное слияние. Выполняя этот ритуал, инопланетяне передавали друг другу свои психические ощущения, но читать мысли не позволяли.
Александра Странн улыбнулась: ей было приятно почувствовать чужое восхищение её силой.
— Знаешь, — сказала френшт, задумчиво потирая подбородок, — Есть у меня есть одна знакомая, которая… Я почти уверена, что вам стоит встретиться! 

9
Развлечения сестёр

— Чего закисла? – осведомилась Чёрная, любовно разглядывая новую  картину: поправляя её, ощупывая и сдувая пылинки. Средняя находилась здесь же, и в молчаливом непонимании наблюдала за манипуляциями сестры. Было видно, что «Висельник» Флютаса Фатма буквально вызывает у Чёрной восхищённый трепет!
«Который не оправдывает, — подумала Средняя, — даже её тенетская природа».
Про себя она  уже давно пришла к выводу, что её сёстры – маньячки. За исключением Белой, конечно.
— Эти картины… — робко начала Средняя, — Может быть…
Договорить она не успела: в комнату вошла Красная и села на кровать, уставившись в одну точку. Вид у неё был обозлённый, руки когтились и сжимальсь в кулаки, мелко подрагивая от сдерживаемой ярости.
— Что случилось?
— Белая. Она меня бесит!..
Чёрная нахмурилась.
— Опять что-то? Забей…
— Не могу!!! Её отчуждение выводит меня!..
— Красненькая, забудь об этой недоантитке и не ломай себе мозги. Сделай, как я: мне уже давно по-барабану, какого Белоснежка о нас мнения. Она – не наша!.. Всё, точка. Она ниже нас, странная, неполноценная, жалкая…
— Жалостливая.
Чёрная сморщилась.
— «Жалостливая», и – «жалкая». Звучит почти одинаково, не находишь?..
— Но она, чтоб ей сгореть от голода, моя сестра!.. И мне досадно, что она… Сторонится. Причём с каждым днём, заметь, всё больше.
— Сейчас я сообщу тебе новость, которая поднимет настроение, — сказала Чёрная, — Надень что-нибудь посимпатичней: Крейс и Майт вот-вот покажут сюда свои милые личики!
Настроение Тибри Красной мгновенно переменилось.
— Это же чудесно! – воскликнула она, соскакивая и пританцовывая, — Не знаю, надолго ли, но сейчас я Крейсочку обожаю.
— И он тебя тоже, — подмигнула Тибри Средняя.
— Мы планируем повеселиться, — посвятила её в их планы Чёрная, — Ты – не Белая, поэтому, думаю, наши развлечения воспримешь адекватно.
 «Почему бы нет? – подумала Средняя, — пофлиртовать с швайзерами, если Крейс и Майт приведут с собой друзей… Слегка побезобразничать всем вместе! Чихать на соседей, не думаю, что это будет нечто такое ужасное, как внушилась бы Белая».
— Обязательно! – сказала она.
— Крейсочка, Крейсочка, лапочка, лапочка!.. – слегка ошалевши напевала Тибри Красная, подпрыгивая и прихлопывая в ладоши. Френштер Крейс – её новое увлечение. Наверняка этот роман, как и предыдущие, не продлится дольше недели, максимум – двух... Но сейчас Красная ещё только начала им гореть, и он мог ответить ей взаимностью с вероятностью девяносто девяти процентов. Прильнув к зеркалу, антитка вооружилась косметичкой, чтобы сделать себя красивее и набраться уверенности. В последнее время она себе не нравилась, что даже удивляло. Раньше такого не было. Красную смущало её лицо: оно стало слишком хищным, слишком… злым. Улыбка утратила мягкость, всё чаще напоминая оскал. Глаза блестели холодным, отталкивающим безумием. Раньше Тибри Красной всё это нравилось, но теперь… Она удивилась тому, что впервые взяла косметичку с целью сделать его мягче.
Рядом суетились сёстры, хихикая, споря и тоже вертясь перед зеркалами, примеряя то один наряд, то другой.
— О-опа!.. – цветущая Чёрная театрально продемонстрировала Красной и Средней свой внешний вид. Теперь на ней был дерзкий, скандально открытый топ и короткие шорты в декоративных ремнях. Из-под них выходили красивые, стройные ноги, облачённые в колготки-сетку.
Конечно, вся одежда была цвета ночи, как и… 
«Ох, ну и ужас!..» — в душе Тибри Красной вспыхнуло отвращение, и она невольно нахмурилась. Тенетка упивалась своей Природой: теперь её лицо напоминало гримасу монстра, выползшего из тихого, гиблого закоулка, чтобы утащить свою жертву прямо в ад. От природы все тенеты и так обладают «косметикой», которую не смыть даже при желании: это серый цвет губ и чёрный ободок по контуру глаз, толщина которого у каждого индивидуальна и может зависеть либо от генов родителей, либо от личных особенностей характера. В последнем случае он может стать тоньше, если тенет сам по себе мягок и не агрессивен, и толще – если наоборот… Красная уже давно наблюдала за тем, как растёт толщина природного ободка глаз сестры. С каждой неделей они делались при этом всё более дикими и злыми...
А теперь Тибри Чёрная ещё и воспользовалась карандашом, чтоб подчеркнуть это.
— Вот так навела марафет, — натянуто улыбнулась Тибри Средняя, тоже потрясённая, - Ты прямо чудовище, Чёрная.
Тенетка расплылась в довольном оскале. Ей это очень польстило, и в порыве восторга она даже сгребла оторопевшую сестру в объятьях, звонко чмокнув в щёку.
— О, да!..
— Ты не считаешь, что это слишком?
— Ни в коем случае. Мне нравится, и я знаю, что Майт тоже захлебнётся в слюнках от очарования. А что скажешь ты, Красненькая? Как я тебе?..
— Наряд – конфеточка, но макияж… Это перебор. Твоя природа и так проявилась достаточно эффектно, лишним было это проявление подчёркивать! Ты же почти всё лицо закрасила чёрным… Я бы… Я бы на твоём месте наоборот попыталась скрыть.
— Пф!.. — разозлилась Чёрная, отворачиваясь, —  А ты, похоже, решила избрать имидж Белоснежки?..
— Это моё дело!.. – огрызнулась Красная, но вдруг увидела в зеркале своё искажённое злобой лицо, и отшатнулась от стекла.
«Отвратительно», — с грустью подумала она, и тут же экспериментально улыбнулась, силясь сделать улыбку и взгляд добрыми. Результат оставлял желать лучшего, и при этом – очень сильно…
Средняя хихикнула.
— Смешная гримаса, сестра! – похвалила она, не подозревая, что Красная совсем не кривлялась.
В дверь раздался решительный стук. Три  швайзера – тенет Майт, френштер Крейс и ещё какой-то не знакомый, с длинными снежно-белыми волосами – стояли на крыльце.
— Пришли! – тихо взвизгнула от восторга Тибри Красная, — Ч-чёрт.
Она рванулась открывать, но о чём-то вспомнила и метнулась в другую комнату. Чёрная угрюмо и не спеша собирала непослушные волосы в хвост, а Средняя, воспользовавшись случаем, открыла швайзерам сама. Её разбирало сильное любопытство, Средней не терпелось познакомиться с новеньким.
Майт, как и многие тенеты по внешнему виду напоминающий гота, вошёл в дом первым. Быстро пробежав взглядом по мрачной прихожей в стиле «ветхих теней», он довольно, одобряюще улыбнулся блестящими чёрными губами. Средняя уже давно замечала, что друзьям Чёрной у них нравится. Крейс, рыжий, как лис, остановил на шике не скромный взгляд. Его три глаза были подозрительно мутны, и Тибри Средняя учуяла запах фелля – алкогольного напитка на Антирэсе.
— Привет, Нейтральная Сторона, — улыбнулся Крейс тонкими губами и слегка качнулся, сделав шаг ближе к ней, отчего Средней пришлось отступить назад, так как Красная, случайно увидев их так близко друг к другу, могла не понять, — Отлично смотришься! Будешь с нами? Теперь только Белянка на стороне?..
— Э… Проходи, Крейс. – Средняя дала понять, что заигрывать с ним не будет. Она  негодовала и хотела показать, что не интересуется швайзером, в которого влюблена её сестра.
По лицу Крейса скользнула тень недовольства. И всё же, он промолчал, разуваясь и проходя в зал, откуда слышались оживлённые голоса других хозяек.
— А ты… Кто? – немного сбивчиво обратилась Средняя к третьему швайзеру. Она приветливо улыбалась, а он небрежно откинул с плеча прядь белоснежных волос и глянул на неё остро блеснувшими, прищуренными глазами. Шике смутило его плохо прикрытое недружелюбие. Оно окатило её, как ледяная волна – улыбчивый берег.
— Плэри Хлайчайрм, — без эмоций бросил швайзер, и ушёл. Тибри Средняя осталась в прихожей одна, чувствуя себя неловко. «Или я ему не понравилась, или у него плохое настроение, — огорчённо подумала она, — А жаль… Такие милашки как раз в моём вкусе».
Впрочем, бегать она за ним не станет. Выпрашивать симпатию – удел глупых. Средняя была взрослой шике – в прошлом году ей перевалило за сто – и по этой причине понимала: унижение в первую очередь травмирует не гордость, а здоровье. Разве она враг себе? Конечно, нет.
В зале пробудилась ото сна музыка. Оглушительно взорвалась любимая песня Тибри Белой. «Я воспаряю к свету, я тяну руки к небу, даже если нам трудно – не погрузимся в мрак мы»… — красиво пела высоким нежным голосом известная певица Глаиза Флиратти. Приятная мелодия и правда светилась солнечным теплом. Средняя бы оставила песню, но приступ грубого хохота смял и унизил прекрасные звуки. Красная выключила Флиратти, и поставила «Чазер». В музыке «Чазер», любимой группы Тибри Красной и Чёрной, было много приятного огня. Возможно, и Средняя стала бы их поклонницей, если б не тексты: «Чазер» пели о «сладости быть жестоким», высмеивали совесть и человечность... Голоса рок-группы разрывались от страсти, упиваясь чёрным пламенем самых тёмных начал.
Теперь компания веселилась вовсю. Красная неистово визжала и скакала вокруг сотрясающегося в припадочном танце лиса Крейса, Майт и Чёрная, слившись в объятьях, беззастенчиво целовались. Всем было хорошо, только странноватый Плэри отрешённо восседал в углу, одиноко и мрачно потягивая из бутылки фелль. Наблюдая за ним, Средняя заметила, что швайзер нервничает, хоть и старается это скрыть. Его чересчур, даже для антита, белые руки периодически болезненно вздрагивали, замерший взгляд становился всё острее и замкнутее. Казалось, антита что-то сильно беспокоило, и он не мог об этом забыть, как ни старался.
— Эй, Плэри, пойдём к нам!.. – позвала Красная и рванулась из объятий Крейса, но тот неожиданно её удержал.
— Нет-нет, не надо, — шепнул френштер ей на ухо, — Он сейчас… Не может…
Тибри Красная недоумённо повела бровью, но Крейс уже закруживал её в новых приёмах танца.
— Средняя, не спи! – улыбнулась Чёрная и  подошла к сестре, — Ну?..
«Хорошо, — подумала та, — Попробую».
Пройдя в кружок танцующих, она слилась с музыкой и её страстью, чтобы тоже подвигаться. Это очень быстро захватило, когда шике перестала прислушиваться к словам и сосредоточилась только на звуках.
— Класно пляшешь!.. – воскликнул Крейс, а Майт одобрительно оскалился.
Изрядно выпив фелля и выплеснув адреналин, компания сделала музыку тише и расслабилась. Тибри Средняя снова обратила внимание на отчуждённого блондина Плэри, и в сердце неприятной тенью шевельнулось неясное беспокойство.
«Что с ним не так?»
— Всё хорошо? — Спросила Средняя, подумав, что швайзер может нуждаться в помощи, — Почему тебе с нами не нравится?
Плэри как раз допивал четвёртую бутылку крепкого фелля, но опьянение проявлялось только в его помутневших, подёрнувшихся туманом глазах.
— Я ГОЛОДЕН, — сдерживая рвущуюся наружу злость, процедил сквозь сжатые зубы Хлайчайрм. Медленно сжал и разжал сцепленные в «замок» пальцы, отчего те захрустели. Создавалось впечатление, что точно так же он сжимает в себе своё мучительное желание, которое вот-вот выйдет из-под контроля!
— Я ОЧЕНЬ голоден, — уточнил Плэри с нотками тоскливой обречённости в голосе. Наверно, такие глаза были бы у наркомана, которому срочно нужна доза...
Крейс мягко дотронулся до руки Красной и серьёзно посмотрел ей в глаза.
— Милая, — сказал френшт, — Как же так?.. Разве ты не говорила, что подобные проблемы у нас не возникнут? Вы сказали, что сегодня нас всех ожидает СЮРПРИЗ!
Пальцы рыжего лиса Крейса скользили и ласкали её кисть, но шике остро чувствовала напряжение. Средняя удивлённо смотрела то на них, то на терзаемого голодом Плэри.
«Какой «сюрприз»? О чём они?..» — подумала она.
— Так и есть, — сказала Тибри Красная, — ОН здесь. Но ОН один!.. Вы с Майтом не предупредили нас с Чёрной, что ваш друг… Что у вашего друга… — она запнулась и сглотнула сухой ком, мешавший договорить страшное.
— …ЭТО, — закончил за неё Крейс, — Разве Майт не просветил?..
Майт занервничал, осознавая свою оплошность.
— Нет, Крейс. Я просто сказал им, что мы придём с другом, и будем голодны. Я забыл про «особенность» Плэри. И их не предупредил. Моя вина! Если б не я, хозяйки накрыли стол, как надо.
— Бедняжка Плэри! – неискренне посочувствовала улыбающаяся Чёрная, которую явно клонило в сон, отчего она испытывала и удовольствие, и досаду, — Как же ты… Ох, Майт, потише, волосы!.. Как же ты, Плэри, так себя обидел? Надо следить за здоровьем!
Плэри не отреагировал на перебравшую фелля тенетку.
— Что вы имеете ввиду? – мягко улыбаясь, осторожно поинтересовалась у сестры и Крейса Тибри Средняя.
— У Плэри начальная стадия ЭНЭГЕЛИИ, — успел ответить Крейс, прежде чем Красная предприняла попытку осечь его, — И если он вселится в того человека, что вы держите у себя… Всем остальным придётся остаться без ничего, чтоб человек не протянул ноги.
— Ох-х-х, — нервно выдохнула Красная.
«Похищение… Человека!?!» — Новость, что в их доме находится похищенный с Земли человек, шокировала Среднюю ещё больше, чем известие об ужасной болезни Плэри, который, как требуют законы Антирэса, не имеет права гулять без надзора врачей. Ей стало не по себе, даже не смотря на то, что фелль всё ещё туманил разум.
Крейс был удивлён.
— Она что, не знала?..
Тибри Красная была на него зла, и угрюмо высвободилась из объятий. А Средней снова вспомнились те шумы и голос, которые они с Белой слышали сегодня утром из своей комнаты. Итальянская речь… 
«Гармония и Хаос!..»
— Это же преступление, сёстры!.. Да если кто-нибудь узнает…
— Никто не узнает, — ухмыльнулась Чёрная, — Мы не будем его долго держать.
— О-о-о, не-е-ет... И как часто вы так «веселитесь»?!
Она чувствовала, что обязана немедленно покинуть дом и сообщить Хранителям Порядка (ХП) о человеке-пленнике. На Антирэсе живёт и гостит много людей разного пола и возрастов, их приводят сюда друзья или любовники, и в Порядочной лежит точный отчёт и документ на каждого такого «туриста» или жителя. Но приводить человека на планету ПРОТИВ его воли или БЕЗ его осознания является одним из самых серьёзных преступлений, которые чреваты крайне неприятными последствиями. Если сестёр обвинят в похищении… 
  Средняя чувствовала себя зажатой между двумя собственными, вопящими совестями: одна требовала заступиться за несчастного пленника, другая – не отдавать под суд закона Красную и Чёрную. И Средняя сдалась последней, бессильно опустив руки и медленно погружаясь в тяжёлый и тягучий мрак... Сначала – жестокое обращение с Подвластными, теперь – похищение, друзья- энэгелиты! Есть ли у сестёр ещё сюрпризы, о которых они с Белой не знают?
Плэри Хлайчайрм. Начальная стадия энэгелии!.. Какой? Умеренной, или обрекающей? С УМЕРЕННОЙ формой этой болезни поражённым ещё разрешается жить в обществе и охотиться свободно. Но страдающих ОБРЕКАЮЩЕЙ содержат в Энэгеларие, под бдительным присмотром врачей, потому что приступы этих больных бесконтрольны. Такие антиты-энэгелиты УБИВАЮТ своих Подвластных даже если не хотят этого: они просто не могут остановиться, чтобы прервать процесс питания, не дают человеку восстановить свои силы… Как правило, одержимый этими больными антитами человек совершает суицид. На Антирэсе энэгелиты считаются самыми опасными преступниками-психопатами, и обязаны принимать лечение. Очень часто, не желая жить в Энэгеларие, они скрываются от КЭ (Каратели Энэгелии. Особый наряд ХП) и создают свои большие и малые группировки, от которых болит голова у всей планеты.
Плэри становилось всё хуже. С чувством растущей паники, он вдруг сорвался со своего места и просто молча покинул дом семьи Диндогриан, не попрощавшись с хозяйками и бросив на друзей только один, но крайне красноречивый взгляд. Впрочем, это могло лишь показаться. Блондина уже  ничего не могло сейчас интересовать, кроме властного, рвущего на части голода.
Веселье было испорчено: Тибри Средняя замкнулась в себе, Красная и Чёрная нервничали, швайзеры – тоже.
Средняя наполнила свой бокал до краёв и выпила залпом. Потом повторила это раз, и ещё раз. Красная смотрела на неё с беспокойством.
— Ты ведь не расскажешь Белой?
— Нет.
Но разве был у неё выбор?.. Средняя знала, что если прочно встанет на сторону адекватной сестры, две другие станут относиться к ней так же, как к Тибри Белой.
— У Плэри – обрекающая энэгелия? – спросила Красная.
— Пока ещё не полностью, но он может СТАТЬ в течении этой недели. Поэтому лучше было бы присмотреть за ним.
Обрекающая…
У Тибри Средней поплыло перед глазами, и избыток фелля лишил её последних сил, на что она, впрочем, и надеялась. Голоса и смех компании доносились теперь как из другой реальности, тяжёлые веки смыкались и звали запереться в милосердном сне. И всё же она видела, как сёстры вывели из своей комнаты итальянского «гостя»: молодого парнишку с бессмысленным взглядом и влажными от стекающей слюны губами. Едва ли он знал, где теперь находится: разум пленника был помрачён.
— Мама, — доверчиво, с какой-то восторженной детской радостью посмотрел человек на Красную, и его губы застыли в диковатой улыбке, — Мама, мы уже дома?..
— Конечно, «сынок», — под взрыв общего хохота ухмыльнулась антитка с огненными волосами, и возложила на голову землянина свои руки, проникая в его разум и захватывая власть. Глаза парня закатились, рот судорожно разжался в беззвучном крике, руки отчаянно взметнулись вверх, но тут же беспомощно повисли… Крейс поддержал падающее, потерявшее силы тело, Красная прибывала в нирване, утоляя голод, и происходящее нравилось не только ей… Их возбуждало наблюдать за мучением человека, их сердца были закрыты для милосердия, совести и чувства вины, они являлись в эту минуту Злом, тем, кто носить имя антита не достоен, потому что главная отличительная черта антита – это гуманность… После Красной итальянцем занялась Чёрная, далее, как они договорились, была очередь Крейса…
«Но они уже охотились сегодня! – вспомнила Средняя, проваливаясь в безнадёжный и мрачный сон, — Сёстры… О, небо… Поберегите хотя бы себя, вы же станете, как Плэри!..»

10
Тени из прошлого

 Благим и светлым утром молодая парочка – высокая, стройная девушка с синими волосами, и коротко стриженый парень в ярко-зелёных брюках – тихо выплыла из подъезда в залитый солнцем двор, пьяный от бодрящего, свежего воздуха. Девушка нервничала. Это было заметно по её беспокойным глазам и тому, с какой скоростью она поглощает маленькие, круглые конфеты, ловко извлекая их из пакетика тонкими пальцами, и незамедлительно отправляя в рот. Казалось, она их даже не жевала, а сразу проглатывала. Парень выглядел более спокойным, но несколько не уверенным в себе: часто дотрагивался до «ёжика» своих коротких, каштановых волос, словно они вызывали у него сомнения, или причиняли дискомфорт.
Они медленно пересекали залитую солнцем улицу в утренней тишине, направляясь туда, где жизнерадостный щебет птиц заглушался шумом носящихся по дорогам машин. К остановке.
Наконец, девушка опустошила весь пакетик, и с досады даже сжала его в кулаке, отчего тот жалобно захрустел. Её лицо исказилось неподдельным отчаяньем. Удивительная любовь к конфетам!
— Хочу есть, — нервно посетовала Александра Странн своему спутнику, догрызя последние зик – камушки с планеты Антирэс, — Ч-чёрт… А ну-ка, хватит!..
Её сердитое восклицание было обращено к Эгематору, столь не вовремя вспомнившему про аппетит. Голод приводит любого антита в состояние повышенной нервной возбудимости и раздражительности.
— Что я тебе сказала!!! – снова огрызнулась странная девушка, обращаясь не понятно к кому.
Внутри неё, Эгематор обиженно заскулил, но послушался, заперев своё желание в себе. Так и быть, пусть Разум сначала сделает там какие-то свои дела, а потом, освободившись, займётся проблемой голода.
— Вот и молодец, — расслабляясь, пробормотала Александра.
На остановке собрались люди. Полноватый, седовласый дед, молодая девушка на высоких шпильках, мужчина и женщина средних лет, с большими сумками. Вроз и Александра присоединились к ним, встали рядом и по привычке осмотрели людей тренированным, цепким до мельчайших деталей взглядом… Как всегда, люди казались им трогательно наивными: поглощенные своими мыслями, они никогда ничего не подозревают. Вот и сейчас равнодушные взгляды скользнули по подошедшей парочке, чуть задержавшись лишь на ярких брюках Вроза и синих волосах его спутницы. Дед, пыхтя, опустился на скамью остановки. Девушка на шпильках озабоченно возилась с телефоном. Мужчина и женщина подняли с земли свои сумки, и забрались в подъехавший автобус…
ЕДА.
Мысли Александры невольно находились во власти обострённых чувств.
Для таких, как она и Вроз все эти люди – лишь еда. Уязвимые, наивные, уверенные в том, что Александра и Вроз – такие же. Убеждённые своими глазами. Что для человека может быть надёжней, чем зрительная информация? Ведь антиты выглядели сейчас обычными людьми. У них не было гигантских голов с чёрными дырами вместо глаз, как изображали инопланетян в некоторых фантастических фильмах, они не говорили на тилимилитрямском, и не объявляли о захвате мира… ОНИ БЫЛИ, КАК ВСЕ.
А мир этот, фактически, был захвачен ими уже очень давно…
Даже раньше, чем построили первую психбольницу, и появилась такая профессия, как «психиатр». 
Даже раньше, чем учёные начали изучать человеческий мозг, и родились такие понятия, как «сумасшествие» и «безумие».
Ещё тогда, когда сошёл с ума первый пещерный человек…
А может быть, и того раньше.
Человеческий разум, лишённый Стерегущих Барьеров, был открыт и беззащитен. Глаза девушки с телефоном вдруг раскрылись чуть шире, запечатлевая бездну, разверзнувшуюся у неё в душе. Она не верила тому, что только что написал ей её парень! Она никогда, наверно, не сможет об этом рассказать: никому, даже самым близким! Руки девушки задрожали, спрятали телефон в карман. Стуча каблуками, она поспешно покинула остановку, хотя автобус как раз пришёл… «Никому!» — думала удаляющаяся девушка, размазывая по щекам потёкшую тушь. «Никому не расскажу». А Александра уже всё знала, так просто, спокойно знала, без труда прочитав человеческие мысли. Осознавая при этом личную выгоду для себя… Ведь чаще всего антиты завладевают людьми именно в те моменты, когда последние наиболее уязвимы, то есть находятся в стрессе или других, подходящих, ослабевающих их внутреннюю силу состояниях.
— Вроз, у тебя парик сдвинулся.
Швайзер нахмурился, в очередной раз ощупав руками свою голову. На затылке его пальцы поймали длинную, зелёную прядь собственных волос, выбившуюся из-под искусственной, каштановой шевелюры.
— Маленький он мне.
— Меньше трогай.
— К чёрту!.. – одним движением Вроз высвободил своё зелёное богатство наружу, сорвав парик долой, — Чёртова маскировка. Ничего! Самое большее – люди подумают, что я – экстравагантная личность. Или… Есть другие причины, кроме естественной маскировки от человеков?
Александру рассмешило то, как он на неё посмотрел. Взгляд смущённого, растерянного ребёнка. Да, было во Врозе что-то такое, что-то от детства. Она испытывала уверенность, что спрятанные под линзами и – для пущей надёжности – ещё и за тёмными очками, его нечеловечески огромные глаза стали сейчас ещё больше и круглее. Френшт улыбнулась.
— Нет, Вроз. Думаю, ты понравишься Анне. Пошли!
Анна Мэлир тоже поселилась в Челябинске. После Памы Амтопы, Анна была второй лучшей подругой Александры Странн. Сейчас эта особа работала… Учителем физкультуры в школе. Наставляла юных «человеков», как правильно совершать кувырки и прыгать через козла. Должно быть, звучит жутко, если учесть, что Анна – такая же хищница, как и Александра с Врозом. Однако в школу её привели не деньги, но и не охота. Как и Александра, Анна просто желала стать ближе к людям, пожить в их обществе, чтоб внести в свою жизнь разнообразие, и духовно обогатиться.
На данный момент, как помнила Александра, Анна ни с кем не встречалась.
Автобус покорно принял их в себя. Александра мрачно улыбнулась. Вот! Интересная идея. Наверняка Эгематор уже задумался над только что пришедшей ей в голову мыслью. Недавно захваченный Александрой человек ещё не лежит в больнице… «Живые автобусы! Когда он войдёт в один из них, я внушу свою фантазию. Любопытно, как прореагирует сознание нового Подвластного. Что он испытает? Страх, или веселье? Может быть, начнёт кричать. Может, смеяться... Так громко, что окружающие придут в негодование, и неизвестно, чем всё закончится».
Александра почувствовала, что её голод достаточно силён для того, чтоб гарантировать Подвластному плачевно скорое попадание на больничную койку. А может, и рубашку: с очень длинными рукавами…
«А не надо было здоровье наркотиками гробить!.. Вот когда раскается – тогда и выселюсь из него. А если нет – стану хронической!» 
Анна Мэлир была ниже Александры почти на голову, обладала островатыми чертами худого лица и волосами цвета «шоколад», которые носила распущенными. Как выражаются антиты, её глаза и рот были «выгодной» формы и размера: в маскировке «под человека» Анна почти не нуждалась.
Учитель физкультуры встретила их со спокойным и непроницаемым лицом, но Александра знала, что подруга ей рада. Просто Анна не отличалась большой эмоциональностью, а тут, к тому же, ещё какой-то незнакомый швайзер… У неё возникла мысль, что Александра пришла к ней со своим возлюбленным.
— Весёлые волосы, — кивнула Врозу новая знакомая, и её тонкие губы сложились в приветливую улыбку. Она наблюдала за Александрой, и сделала вывод, что этот швайзер – не её любовь. Друг?..
— О, да, — неловко улыбнулся Вроз, — А у Вас тут… Миленько.
Анна задумалась над тем, что может быть в её невзрачной, жидко обставленной скучной мебелью квартире, «миленького».
— Спасибо. Что-нибудь будете? У меня есть зик, фелль…
«Зик!!!» — внутри, в районе Эгематора, у Александры опять начало жечь, но теперь сильнее и настойчивей. Вот-вот это жжение перерастёт в боль!
— Что с тобой, Александра?
Должно быть, её лицо стало хищным, что Анна задала этот вопрос.
— Ничего. Просто очаровашку френшт распирает желание сделать жизнь какого-нибудь несчастного человека «весёленькой», — улыбнулся Вроз.
— Да, — сказала Александра, заметив, что и голос её изменился, — Анна, это Вроз. Вроз, это Анна! Пообщайтесь пока, а я скоро вернусь. Извиняюсь. – И исчезла. Голод гнал её на охоту.
— Давай-ка всё расставим по местам, — сказала Анна, — Вы – её новый друг? Или…
— Нет, не «или», — улыбнулся он, — Ни разу.
— М-м… — Анна догадалась, зачем Александра привела его сюда. Подруга давно горит желанием подыскать ей пару, что Анне всегда казалось излишним.
— А Вы…
— Можно на «ты». Пожалуйста, — она наполнила и подтолкнула к нему вазочку с зик.
— Спасибо.
— Извини, это бестактно… Но всё-таки, – хотя, может, мне и кажется, – в твоих глазах лежит тень печали. Какой-то грусти, Анна. Или я ошибся?
— Да, ошибся.
«Она неразговорчива. Наверно, я потерял своё обаяние», — подумал Вроз.
— А может, и нет. – Вдруг добавила она, — Ты прав, тоска какая-то душит.
— Отчего же?
— Стоит ли грузить тебя этим? Ты в гостях. И, наверняка, своих проблем хватает.
— Для меня единственная проблема – это когда я не могу помочь красивой шике.
Она вздохнула, но всё же рассмеялась. Он улыбался.
— Ну… Хорошо. Только ты уснёшь, пока я буду говорить…
— Не исключено, но я попробую выслушать. Выкладывай…
Она подумала, что терять ей, всё равно, нечего.
— Всё дело в снах… Я… О-ох. Нет, давай всё-таки о чём-то другом!
— Давай. Например, о снах… Продолжай, Анна, пожалуйста!
Она снова перевела дыхание.
 — Прошло много лет, но по ночам я вижу, как сижу на Антирэсе в песочнице с карапузами, и пытаюсь сделать эту… Как её? Пасочку. Ну, знаешь, из песка… Мы от людей эту игру переняли… А потом во двор выходит моя мама. Улыбается… Поднимает на руки… И берёт с собой на охоту. Первый раз. Моя первая охота… Сон почти всегда повторяется.
— А дальше? — Вроз вспомнил то время, когда сам был малышом. А ещё он понял, что Анна не совсем трезва. Хотя сначала это было незаметно.
— Ясный был день, солнечный, как сейчас помню: ослеплял… — продолжила Анна, — И безмятежный, светлый такой… Я любила гулять с мамой, куда б она меня ни водила. Но в тот день она взяла меня на Землю. Улыбалась, прижимала к сердцу и говорила, что с этого дня я буду знать о жизни антитов гораздо больше. Что это нужно и важно для жизни. Что еда – это не зик и даже не тот эгель, который я получала, жадно припадая к её груди. Должно быть, слишком жадно в последние дни…
И тогда я узнала о Человеке. Каждый из нас когда-то впервые узнаёт правду, впервые осознаёт, что обречён причинять зло…
Вроз заметил под столом пустую бутылку из-под фелля. Наверно, Анна прикончила её сама, в одиночестве, ещё до его прихода. Досадно… Эта шике совсем не была похожа на антитов, которым свойственны такие привычки. Но если много лет подряд изнутри её точит какая-то незаглушаемая боль, рано или поздно Анна сломается. И сейчас уже видны первые трещины… Об этом явно говорит выпитая в одиночестве бутылка фелля.
— Всё как-то не так стало после того дня, — сказала Анна, — Я как раньше гуляла во дворе с плюшевым хаосоплесски под мышкой, становилась лицом к стене и считала до десяти, чтобы все мои друзья попрятались, и шла искать… Только неизбежная ассоциация с охотой постепенно отбила интерес к пряткам. Да и дома я стала капризной, непослушной: не хотела повторять первый опыт… Всё ещё помнила, как тот человек корчился в моих руках. Руках, которые больше не были в тот момент детскими, и… добрыми. Я стала испытывать отвращение к себе.
Теперь, спустя столько лет, это прошло, но кое-что я выбросить из головы не могу. Я больше не доверяю солнечным и светлым дням. Бесконечно доброму, и чистому небу. Я помню, как на Земле, в тот день, не спеша брели по городу приласканные теплом люди. Погода действовала на них, наполняя оптимизмом, радостью, бодростью… Всё было так, как должно быть. Но одному человеку не помогли эти краски, этот чудный, живящий свет… И под солнцем того неба он страдал. Но никто… Никто не смог ему помочь… А причиной страданий была Я! Над ним смеялись, издевались… Потом он кинулся на кого-то драться, но тогда его скрутили, увезли и поместили в сумасшедший дом. А Я была на свободе. Сытая. Не связанная. Не побитая... Мама похвалила меня за мою первую, самостоятельную охоту… Только угрызения совести преследовали её дочь без конца.
Однако позже я узнала кое о чём ещё БОЛЕЕ ХУДШЕМ, чем простой захват власти, ввергающий человека в ту или иную болезнь. Я столкнулась с ЭНЭГЕЛИТОМ, но сначала не знала этого. Не знала, кто он такой. С виду – обаятельный швайзер, умный, весёлый… Я к тому времени уже не играла в песочнице с малышами… И мне показалось, что рождается Любовь. У него были ласковые руки и добрые глаза. И он стал тем, кто поцеловал меня в первый раз…
Вроз внимательно слушал. У ног его вдруг стало тереться что-то мягкое и тёплое. Большой дымчатый кот одним прыжком вскочил к нему на колени.
— Это Мурзик, — улыбнулась Анна, — Мурзик, будешь колбаску? Пойдём, мой маленький, — шике открыла пустой холодильник, где не было ничего, кроме толстенной палки колбасы для питомца.
— Это твой кот?
— Да. Люблю их. Кошки похожи на наших фласек с Антирэса.
Фласьками являются очаровательные маленькие зверьки с густой, ярко-розовой шерстью. Многие антиты держат их в своих домах, как домашних животных. Когда Анна жила на родной планете, у неё такой был. Переехав на Землю, она с трудом подавила желание взять любимца с собой, но климат Земли не слишком подходит для фласек. Поэтому, чтоб не тосковать, антитка завела Мурзика.
Мурзик был толстым котом. Единственное в квартире существо, для которого Анна закупала продукты питания.
Вроз поймал себя на том, что любуется этой шике. Спокойная, привлекательная, заботливая… Рядом с ней он отдыхал, хотелось снова и снова слышать этот тихий, низкий голос. А ещё – зажечь эти грустные глаза. Заставить её улыбаться и чувствовать себя счастливой… И навсегда забыть про фелль.
 Возникшая симпатия защекотала его мысли.
«Первый поцелуй – с энэгелитом. Вот так «подфартило»…» — сочувственно подумал он.
— А что было дальше? – спросил Вроз.
— А дальше был кошмар, — она плеснула себе феллю из початой бутылки, и выпила залпом, — Будешь, Вроз?
— Да, пожалуй… Составлю тебе компанию, Анна. Расскажи всё до конца.
— Александра самородившаяся. А ты? Есть родители?
— Нет. Я тоже самородок.
— А у меня – были отец, и мать… Однажды я привела Рэоля домой. И вдруг вернулся отец. Гораздо раньше, чем мы предполагали. Лёгкая растерянность, знакомство… Папа не рассердился, мы же, в конце концов, просто смотрели фильм… Но вдруг он перестал улыбаться, смолк и уставился на Рэоля немигающим взглядом. «Это же ЛИНЗЫ!» – воскликнул он. Я не понимала, что происходит. Зато Рэоль понял сразу, и бросился к двери. «А ну сто-о-ой!!! – закричал мой отец, — Ты, энэгелит!..»
«Линзы»?.. – подумала я, прибывая в растерянности. Зачем Рэолю понадобились эти цветные штуки, я понять не могла. К тому же… «Нет, какие линзы?! Его глаза – естественного цвета!»
Обычно мы вставляем в глаза линзы для маскировки «под человека», когда отправляемся на Землю. Для того, чтоб не удивлять людей необычным цветом глаз. Но зачем они понадобились Рэолю на Антирэсе?
Только позднее я узнала, что у антитов, больных энэгелией, глаза меняют свой цвет. Из красных они становятся жёлтыми, как лимонная корка. Таким образом, любого энэгелита, скрывающего свою болезнь, можно определить по этому признаку. Если он, конечно, не вставит в глаза цветные линзы…
Вроз внимательно следил за её лицом. Анна выглядела разбитой и несчастной. Как она могла так долго жить без пары?! Теперь он понимал, почему Александра всегда старалась найти своей подруге швайзера, или трито. Любовь, которая бы изменила её жизнь, спасла её.
От печальных воспоминаний глаза Анны почернели.
— Ты говоришь, у тебя БЫЛИ родители. Теперь их нет?
— Да. Моих родителей убили, Вроз!.. Рэоль оказался членом какой-то мелкой энэгелитической секты, и подговорил своих друзей на месть нашей семье. С тех пор, как он убежал, обличённый моим отцом и боящийся доноса в КЭ, мы больше не встречались. Папа провёл со мной долгую беседу, в которой я сочла правильным каждое слово. К счастью, я не любила Рэоля, да и он меня… Симпатия, юношеская влюблённость, но не любовь. Когда Рэоль связался со мной телепатически… Это произошло через несколько дней… Я отказалась бежать с ним вместе. Он уже не был для меня тем, кого я знала, он был обманщиком и опасным преступником. Я сказала, что папа запретил нам встречаться, и добавила, что считаю, что так для нас будет лучше.
Бывший друг был на взводе.
— Он убил твою любовь ко мне!!! – кричал Рэоль, горя от ярости.
— Но у нас её и не было, — возразила я.
— Она могла родиться! Позже… Я надеялся на это…
Энэгелиты – сумасшедшие психопаты. Я узнала от отца о их безумном голоде, человекоубийствах и ужасном существовании, о их боли и ярости, утешить которые может разве что новая жертва. Ненависть такого существа страшна… И я убедилась в этом, однажды вернувшись с учёбы домой, найдя воткнутую в дверь записку и не обнаружив дома родителей. Развернув бумагу, я прочла следующее, почерк был мне знаком: «МЩУ ТВОИМ РОДИТЕЛЯМ ЗА ТО, ЧТО УБИЛИ НАШЕ СЧАСТЬЕ. ПОЗНАЙ ЖЕ ТЕПЕРЬ, ЧТО ЗНАЧАТ ВСЕЛЕНСКИЕ ОДИНОЧЕСТВО И БОЛЬ, ТЯГОТЕЮЩИЕ НАД КАЖДЫМ ЭНЭГЕЛИТОМ, ОТВЕРЖЕННЫМ И ЗАГНАННЫМ! ПРОЩАЙ, АННА. ТВОЙ СЛАДКИЙ РЭОЛЬ».
Только спустя два месяца сотрудникам КЭ и ХП удалось обнаружить бывшее убежище энэгелитической секты. Безумцы поклонялись Голоду, устраивая дикие ритуалы насыщения в здании давно заброшенной школы. ХП нашли там останки погибших, похищенных с Земли людей, а так же – следы убитых антитов. Энэгелиты часто убивают друг друга. И ещё… И ещё там была клетка. Клетка, на дне которой ХП нашли вещи моих отца и матери… Энэгелиты заморили их голодом, не давая бежать и не пуская на охоту… Сколько достаточно обычному антиту дней, чтобы сгореть от голода? Неделю? Максимум, две… Страшнее и мучительней смерти не придумаешь…
Анна замолчала. История была не светлой. Совсем не светлой... Вроз надеялся, что она закончится просто трагичным расставанием несостоявшихся влюблённых. Но такое…
Молча наполнив стаканы, они выпили. Наверно, теперь он понимает, за что Анна так полюбила фелль. Хотя оправдывать алкоголизм – дело пустое.
— А мне?..
За спиной Вроза стояла Александра Странн. Ожившая, цветущая и весёлая. Словно заново родившаяся. Атмосфера в комнате сразу как-то разрядилась и перенастроилась.
— Без проблем! – рассмеялась Анна, — Лекса, твоя очередь нам что-нибудь рассказать. После этого обаятельного швайзера, конечно.
Вроз проглотил «обаятельного», как сладкоежки глотают ложечку мёда или сгущёнки.
— Я вообще-то не одна, — сказала Александра, — Тибри…
И все увидели не знакомую, белокурую и слегка смущённую шике, нерешительно появившуюся в дверях. Её большущие глаза с робким дружелюбием скользнули по Анне и Врозу, тонкогубый рот, что был почти от уха до уха, сложился в неуверенную улыбку, став от этого ещё шире.
— Я – Тибри Белая, — представилась гостья.
— Не стесняйся, — подбодрила Александра, пододвигая ей стул. – Белая – моя новая подруга.
Вроз безотрывно глядел на Тибри Белую. Какой-то давний образ слабо шевелился в памяти.
— А я Вас когда-то видел, Тибри.
— Правда?
— Да-да. Случайно. Но запомнил. Вы были одеты во всё красное, а причёска напоминала пламя. Едва узнал Вас в этом новом, совершенно другом…
— Ах, нет, нет, — перебила его Тибри, — Это, наверно, была Красная, моя сестра. Нас четыре сестры, и все – на одно лицо. Я, Средняя, Чёрная и Красная. Правда, теперь две последних так изменились, что нас уже не спутаешь.
— Ах, понятно, понятно… Эта Ваша сестра… Красная… У Вас с ней совершенно разные энергии.
— Да. Это правда. Вы почувствовали даже на расстоянии?
— Пожалуйста, можно на «ты». Я не такой уж и старый, мне всего-то сто двадцать лет. – Вроз улыбался гостье одной из тех своих улыбок, которые могли вызвать смущение и румянец на щеках застенчивых шике.
— Такую энергию не сразу забудешь. Агрессивная… Очень.
Синий айфон – слегка усовершенствованная антитами версия – красивой мелодией взорвался на краю стола. Звонить могли как из этого города… так и с другой планеты.
Александра Странн приняла вызов.
— Бешуга? Привет. Как вы там? Что случилось?! Ты плачешь?..
Александра перестала улыбаться, в её глазах зажглась тревога. Анна, Вроз и Тибри с любопытством вслушивались в доносящиеся из трубки всхлипы и визгливый, истеричный голос.
— Бешуга, давай так… Нет, нет, ты послушай! Давай так: сейчас я буду у вас. Всё. Ставьте чайник, готовьте плюшки.
Телефон перестал всхлипывать, хрюкнул и робко всхихикнул. Разумеется, ни Александра, ни другие антиты никогда не съели бы ни одной плюшки, так же, как не выпили бы и ни одного глотка чая. Это выражение было распространённой шуткой на Антирэсе.
— Успокоилась? Вот и няша. Да, я тоже тебя люблю.
— Это кто? – две пары заинтригованных глаз требовательно сверлили собранную и посерьёзневшую Александру.
— Подруга. Опять у них какая-то катастрофа. Пойду узнавать, в котором часу конец света.

11
Алиса

— Алиса, ты куда?! – Патти едва заметила, что девочка уже нарядилась в свою «походную» одежду, и выскальзывает из дома, — Алиса!!!
Алиса нехотя задержалась в дверях.
«Ну вот, ОПЯТЬ».
— Мама, я – гулять.
— Куда?.. – Патти была встревожена, на её усталое, бледное лицо легла тень, короткие, растрепавшиеся волосы падали на лицо. В общем-то, вопрос не имел смысла, она уже знала на него ответ. Когда дочь надевает свою самую невзрачную одежду, это значит…
 — Я думала, ты поможешь мне закончить стирку.
Алиса уныло взглянула на огромный тазик, до самого верха наполненный свёрнутыми, влажными простынями, пододеяльниками и наволочками. Рядом с ним, перед матерью, стоял другой точно такой же, только там бельё было ещё не выполоскано. Недавно их старенькая стиральная машинка сломалась, и теперь приходилось всё стирать вручную.
— Эм… — влекомая из дома новой идеей для своих ежедневных «походов», Алиса совсем забыла, что бельё надо ещё и выполоскать. «Ну что за несправедливость! – с досадой подумала она, — Разве не сделала я уже и так довольно много?..»
— Извини, мама. Да, конечно. – Она стащила с ног старенькие, рваные кроссовки, закатала рукава и бодро приступила к работе.
И всё же Патти была мрачна.
— Вот и всё! – улыбнулась Алиса, выжав последнюю простынь, — Ма-ама, ну что ты так смотришь? Ты сердишься на меня?
— Если бы с нами был твой отец, он бы не отпустил тебя… — со вздохом сказала Патти, поднимая тазик и унося его во двор. Она давно смирилась с тем, что отговаривать дочь от вошедших у той в традицию прогулок нет смысла. С тоской глянула на проходящих мимо их дома молоденьких девчат. На них были юбочки и каблучки, любознательные, вдохновлённые юностью глаза встретились с Патти.
— Добрый день, тётя Патт! Стирка? А Алиса выйдет?..
— Нет. Она… собралась в поход.
— Опять?! – подружки Алисы явно негодовали, — Лиска, пойдём с нами, не будь дурочкой! Ты девочка, или нет?
Они захихикали.
Алиса вышла во двор и расцеловалась с ними.
— А может, это вы пойдёте со мной?..
— О-о, нет, нет! – «открестились» девчата, — Ты извини, но что-то не хочется. Только не ТУДА.
— Когда-нибудь я на вас обижусь.
— Нет, это мы когда-нибудь обидимся, — сказала Регина, в прошлом неразлучная подруга Алисы. Голос её был достаточно серьёзным для того, чтоб сказанное могло носить характер шутки, — Алиса, что ты там ищешь? Что дают тебе твои путешествия, кроме потенциальной опасности заблудиться, или покалечиться? Я так и вижу, что когда-нибудь ты не вернёшься домой, и тебя объявят пропавшей без вести…
— Нет, этого не будет, — уверенно сказала Алиса.
— Регина, не трать время. Пойдём, она непробиваема, — сказала одна из девочек.
— Как-нибудь в другой раз, — пообещала Алиса.
— Нет. Другого раза больше не будет, с этого дня я перестану их убеждать, что ты не помешанная, — тихо бросила ей Регина, и медленно пошла прочь с остальными. В её голосе послышался сухой шелест пустынного ветра, и твёрдость январского льда. У Алисы сжалось сердце, но она промолчала. Наверно, так и должно было кончиться... Никому из бывших подруг не пришлась по вкусу её новая страсть, её тяга в края, куда для прогулок отправляется далеко не каждый. Сначала это сильно удручало и расстраивало её, но скоро Алиса пришла к философскому выводу, что дружба без взаимных интересов долго не живёт, и заранее обречена на конец. Алисе больше не было интересно с Региной. А Регина не стремилась разделить её нового увлечения походами. Всё просто, хоть веселее от этого и не становится… Но… «Будет день – будет и пища». Алиса надеялась на то, что взамен старым друзьям найдёт новых.
Мать продолжала развешивать во дворе выстиранное бельё.
— Куда ты? – повторила она свой вопрос.
— Как всегда, мама.
— Опять в Загранье? – голос Патти не был строгим. Скорее, упавшим, усталым и смирившимся перед неизбежным.
— Мамочка! – Алиса подбежала к ней и обняла. Взглянула в глаза. В них по-прежнему лежала окаменевшая, глубокая грусть, маскировавшая напряжение и сильную тревогу за единственную дочь, — Мамочка, всё будет хорошо, я очень осторожна!
— Не ходи далеко, не играй с огнём, не ведись на хитрости этого коварного места! Будь благоразумна, Алиса. Прошу тебя, гуляй вдоль Берега… Не ныряй туда, откуда в случае беды тебя уже никто не сможет спасти!
Каждый раз, отпуская её в «поход», Патти повторяла одно и то же напутствие. И, тоже каждый раз, Алиса не давала ей никаких обещаний. Кроме одного: «Я буду очень осторожна, мама…»
— Не забудь Портадар. Проверь, хорошо ли он работает. Постой… Я дам тебе ещё и свой, на всякий случай. Возьмёшь два.
Портадаром в Яселимусе назывался Ключ для вызова Портала. Стоило набрать код нужного – и в воздухе распахивалась Дверь.
— Нет!.. Мама, не надо, мой тоже прекрасно работает. Накладно таскать два, к тому же, они не влезут в мой рюкзак. У тебя же тоже старая модель, а они – штуки громоздкие.
— Ты можешь потерять! Выронишь – потонет во мраке. Потонет во мраке – окажешься запертой в ловушке, без Ключа!.. Никто не придёт на помощь и не узнает, где ты затерялась в этом бездонном океане вечной тьмы! Алиса, возьми и мой!..
— Загранье – это не только темнота, — сказала Алиса сердито, — У него есть два лица. Второе…
Патти не хотела слушать.
— Нет-нет, прошу, не продолжай. У меня кровь леденеет, когда представляю, что ты шатаешься там в полном одиночестве. Я однажды слышала о том, какой у Загранья есть, скажем, второй вид. Мне рассказал о нём человек, сам там побывавший. Хаос!.. Он сказал, что созерцать ТАКОЕ для психики ещё опасней, чем видеть просто тьму. Ты входила во Второй режим?!? Алиса, я запрещаю тебе!!! О, мой Бог… Значит, ты погружаешься так глубоко, что видишь Коридор?.. Всё намного хуже, чем я представляла… Тот человек… Он сказал, что этот Второй режим… Это Второй Уровень Глубины, и только там можно увидеть иное лицо Загранья. Зона повышенной опасности. Игра с рассудком... Попавший туда без Портадара почти обречён! Зрительная иллюзия рухнет, стоит тебе остаться без ключа, и будешь падать сквозь «стены», сквозь «пол» Коридора, лететь в развёрзнутую пасть самого Хаоса, откуда ещё никто не возвращался, чтобы рассказать, что ТАМ!
— А Я хочу это узнать, — спокойно сказала Алиса.
Патти предупреждала свою дочь о Третьем Уровне Загранья. Предполагалось, что он существует… Исходя из согласно принятых за истину толкований, (дети проходили этот материал в школах по предмету «Непостигнутое и Иллюзия Знания»), на Первом Уровне Глубины познаётся и становится явным то, что Загранье – есть. Первый Уровень наиболее близок к поверхности, самый безопасный. Жителям мира Яселимуса, какими являлись Патти и её дочь, случается проваливаться туда довольно часто, (для этого достаточно лишь испытать сильный всплеск негативных эмоций, таких как гнев, отчаянье, ярость или душевная боль). Поражённый ими, человек на миг как бы теряется из реальности, обнаруживая вокруг себя сплошную, непроглядную темноту. В школе Алису и других детей учили, что в таком положении нельзя долго мешкать, а надо сразу выбираться обратно, «всплывать», пока Дверь туда не закрылась. Для освобождения из Первого Уровня даже не требуется Портадар.
Второй Уровень – это вторая стадия гибели. Если нет Портадара, или достаточной внутренней силы, возврата в мир тоже нет. На Втором Уровне Глубины доступна встреча с Коридором. С тем, что в учебнике «Непостигнутого и Иллюзий» называется Вторым режимом Загранья. Описывается, что стены бесконечного, закрученного в спираль Коридора усеяны бесчисленными Дверями-Порталами, но для того, кто потерял свой Ключ, то есть Портадар, нет ни одной из них, что была бы открыта.
Третий Уровень. В учебнике пространно говорится о том, что он следует за Вторым, и туда попадают те, кто не успел покинуть Загранье. Утопшие. Возможно, он является Дном... Тема «Третий Уровень» в «Непостигнутом и Иллюзиях» самая короткая из двух предыдущих, и текст её состоит в основном из таких слов, как «предположительно», «возможно» и «может быть».
— А Я, — повторила хрупкая, семнадцатилетняя девушка, — а Я – хочу узнать наверняка!
Кое-кто из бывших друзей недавно прозвал Алису «Блуждающей»: за то, что она с таким рвением посвящает себя изучению тайн Загранья, странствуя в его глубинах. С тех пор девушка для большинства подростков своей школы превратилась в Алису Блуждающую, и кличка произносилась ими с насмешкой. Это было вполне естественно: ни одно здравомыслящее существо не отправляется в Загранье добровольно, да ещё так часто, как это делает она! Новое отношение сверстников к себе Алиса сочла справедливым, хоть и малоприятным. Но её тяга к знаниям и любопытство были непобедимы, непоколебимы и непреодолимы, и никто не мог их сдержать. Алиса желала знать то, о чём не могла рассказать книга. В душе она лелеяла мечту сделать открытие, какое до неё ещё никто не сделал, не смог, или не решился.
Патти сдалась. Лично ей Загранье представлялось эдаким бездонным, мистическим болотом, которое, не смотря на свою загадочность и величие, мало чем отличается от обычного: жадно пожирающая трясина. Любой увязший там скользит на встречу к смерти… Первый Уровень, Второй… Всё глубже, и глубже.
Мрак не услышит запоздалые, отчаянные крики и мольбы.
Мрак равнодушен к слезам…
— Ты убиваешь меня! – сказала Патти, но её тяжёлый взгляд только прибавлял Алисе желания как можно быстрее оказаться там, где она уже была своими мыслями.
— Прости, мама, — сказала девушка, активизируя свой Портадар, — Когда-нибудь ты будешь гордиться мной! Осталось только добыть знания, идти за которыми боятся наши лучшие умы.

12
На краю мира

Как обычно, в два часа дня по местному времени, молодая девушка Анель дежурила на своём посту на Границе. Её работа заключалась в наблюдении за Берегом и тем, что открывалось дальше: с помощью техники Анель прослеживала Первый Уровень Глубины Загранья. Не смотря на то, что над ближайшим к Границе городом ослепительно сияло солнце, ЗДЕСЬ не было и намёка на день: глубокая ночь, где в небе нет ни луны, ни звёзд. Обычная «погода» для Границы... Здесь завершался мир! Здесь был его край, за которым начиналась бездонная пропасть…
Стандартный Наблюдательный Дом номер семь имел в себе два этажа и только две комнаты: офис, где размещался наблюдающий, и туалет. Анель сидела на втором этаже в Офисе, позёвывала и листала глянцевый журнал «Модная Еловиха», щедро снабжённый картинками и фотографиями. В Яселимусе проживает много этих существ, и Анель они нравились. Еловы – наивная, добродушная раса – были милы и безобидны.
Изредка Анель бросала взгляд на широкий экран монитора, где, как обычно, не возникало ничего нового. Ровная граница Берега абсолютно чиста. На много километров во все стороны от Наблюдательного Дома номер семь не обнаруживалось ни одной живой души. Любая живность, как разумная, так и не разумная, инстинктивно старается держаться как можно дальше от края мира, за которым простирается не постигнутое Загранье.
Анель подошла к единственному маленькому окошку, вид из которого открывался прямиком на него. Анель не сомневалась, что у Загранья есть разум. Лёгкий морозец пробежал по коже, и девушка отошла от окна. Тишина, и пустота… Всё спокойно. И мучительно не хватает солнечного света!.. Здесь, на Границе, каждый наблюдающий ощущает нечто вроде клаустрофобии. Запертые в своих Домах, прикованные к мониторам на несколько мучительно долгих рабочих часов, они остро чувствовали свою отдалённость от жизни, а так же ощущение бессознательной тревоги, угрозы, исходящей от Загранья. Постоянная «ночь» Границы и одиночество в маленьком, залитом лимонным светом офисе, это напряжение только усиливали, и развеять его Анель помогали журналы, кроссворды и телефон. «А не позвонить ли Лейде?» — подумала она.
Может, подруга расскажет что-нибудь интересное, и отвлечёт её? Лейда это умела. Не зря же она Целительница!
Но в тот самый момент, когда рука Анель сняла трубку, на экране вдруг ярко вспыхнула красная точка.
— Опа!
Анель снова подкатилась в кресле к столу, удивлённо глядя на точку. Кто-то пожелал оказаться на Границе, причём в одиночестве, и без понятных причин. Гость?.. Нет, если бы к Анель, или другому наблюдающему пришёл друг, он не стал бы открывать Портал так далеко от Наблюдательного Дома.
Красная точка стремительно приближалась к Берегу!..
«Алиса, — осенило Анель с лёгким раздражением, — Опять!..»

…Алиса вышла из Портала в пятидесяти метрах от края мира, и за несколько городов от родного дома, где оставила свою встревоженную мать. Один лишь шаг обратно в Портал – и снова она окажется рядом с Патти, возможно, ещё даже успеет догнать ушедшую с девчатами Регину, и спасти дружбу.
Регина… Алисе снова стало грустно.
Когда они были младше, Регина была её лучшей подругой, с гордостью носила за спиной «рюкзак путешественницы» и бодро карабкалась вслед за подругой хоть в гору, хоть на дерево, чтоб водрузить на их верхушках импровизированный флаг, который они придумали сами: «Символ Первооткрывателя». Открывать, конечно, в родном городе было уже нечего, но на помощь приходило воображение. Иногда в игру включались и другие дети. Было весело, но потом детство кончилось. Лет эдак в тринадцать сверстниц резко осенило, что они «превратились» в девушек. Лучшие подруги прилипли к зеркалам, и крайне забеспокоились о здоровье своих волос, стройности фигуры и качестве той или иной косметики. Однажды Регина вышла гулять в изящных новеньких туфлях на каблучке, и посмотрела на Алису с негодованием, когда та предложила, как обычно, отправиться в поход, и покорить ещё не покорённое дерево.
В тот день Алиса поняла, что прошлое безвозвратно уходит, и бывшие интересы подружек начисто сметаются другими. В некоторых случаях это казалось просто смешным: многие прямо-таки отрекались от своего детства, только бы не «отстать»: массовая эпидемия под названием «Я – Взрослая!!!» охватила всех подруг и сверстниц. Запирались в шкафчиках куклы. Вытаскивались и примерялись на ещё детские тела взрослые мамины платья. Иные темы заполнили и завладели разговорами. Темы, которые до сих пор вызывают у Алисы лишь скуку, зевоту и тоску. В основном это сплетни и исповеди о несчастной любви. Раздутые страсти подростков были такими ненастоящими, так сильно пропитанными подражанием, что становилось грустно! Казалось, большинство из бывших подруг утратили самих себя, поблекли и лишились индивидуальности.
Впрочем, возможно у них уже изначально этой индивидуальности не было?
Может, Алиса просто стала взрослеть, и только теперь обнаружила сей факт?
Жаль, что и сегодня никто не сможет разделить с Алисой её впечатления от предстоящего путешествия. Только бы снова не появилась эта противная Анель! Вспомнив, как в прошлый раз наблюдающая поймала её здесь и прочитала длинную лекцию о здравом смысле, так и не пустив в Загранье, Алиса поморщилась. Но на этот раз такого произойти не должно! Теперь Алиса подстраховалась, открыв Портал как можно дальше от Наблюдательных Домов семь и шесть.
Алиса положила Портадар в рюкзак и медленно двинулась к пропасти.

… Анель набрала номер службы  Срочного Спасения и ждала ответа. Почти сразу в трубке раздался приятный голос Панза Охмартиса.
— Здравствуй, Анель! Что случилось?
— Пока – ничего страшного, но через минуту она уже нырнёт в Загранье.
— Кто – «она»?
— Алиса!
— Это всё та же искательница неприятностей? Видно, твои предупреждения на неё не действуют. Что ж, теперь, пожалуй, мы оштрафуем её мать. Не мы же одни, в самом деле, должны печься об этом ребёнке! Где она сейчас?
— На самом краю Берега…
— Хорошо. Следи за ней. Сейчас выловим, и конвоем проводим домой.

…Берег был едва материален. Сердце Алисы часто стучало в груди, а повысившийся в крови адреналин холодным и сладким страхом покалывал нервы. Так, наверно, чувствует себя парашютист перед прыжком: хотя вера в надёжность парашюта позволяет ему решиться, первородный инстинкт самосохранения вопит о благорассудстве, но проигрывает. Она смотрела вниз, точнее – в Загранье. Можно было вообразить, что впереди раскинулся бескрайний океан, померкший и потерявший свои очертания в густом мраке, лишённый горизонта и слившийся в единое целое с беззвёздным, невидимым небом. Но ТАМ – знала она – НЕ БЫЛО неба. Так же, как и океана. Небо, земля, вода… Всё останется ЗДЕСЬ, когда она сделает ещё один шаг вперёд. Всё кончалось на краю этого уже почти бестелесного, рассыпающегося навстречу пустоте, Берега.
Край мира…
«Парашютом» для Алисы являлся её Портадар. «Парашют», который поможет ей не приземлиться – ещё не известно, есть ли у Загранья Дно, — а вынырнуть обратно. Обратно – к небу, людям и безопасной, надёжной земле. Не зря мать так настаивала на том, чтоб Алиса взяла и второй Портадар. Без Ключа, Загранье превращалось для увязшего в нём в ловушку, и тогда ни один Портал на Втором Уровне не откроется. Есть, правда, достаточно сильные маги, чтоб выбраться собственными силами. Только Алиса не думала, что является одной из них.
До сих пор, её магические способности так и не проявились.
Возможно, этого не произойдёт никогда.
В глубине души, от осознания сего было больно. Большую часть населения планеты Яселимус – родины Алисы – составляют маги и волшебницы. В основном это позитивные, интересные, уверенные в себе люди, по щелчку пальца способные творить чудеса. Они ценны! Одни успешно охраняют мир от тёмных сущностей с других планет, другие – делают его красивей, третьи – исцеляют больных и раненых. И только Алиса чувствовала себя никчёмной и бесполезной, хотя простых людей на Яселимусе тоже много, и маги относятся к ним хорошо.
«Ничего, — подбадривала себя девушка, — Скоро у меня будет повод полюбить себя! И произойдёт это тогда, когда я смогу разгадать тайны Загранья».
Словно и правда размываемый приливом и отливом невидимых волн, Берег рассыпался под ногами Алисы. Вот-вот она провалится… Ей уже и не требовалось делать ещё один шаг навстречу пропасти! Загранье почуяло гостью, с ликованием узнало, что она готова добровольно броситься в его объятья, и само протягивалось к девушке, нетерпеливо выметая последние крупинки почвы из-под кроссовок Алисы. Сердце забилось чаще… Все ощущения были знакомы: уже восемь, или девять раз она приходила сюда, чтобы бесследно исчезнуть во мраке, и снова вернуться с пополненным багажом новых знаний, впечатлений и маленьких открытий.
Лёгкий толчок, и ощущение невесомости… Глухой, и плотный мрак вокруг. Расслабление: она – внутри…
Самым страшным этапом для Алисы каждый раз был переход, хотя она и знала, что бояться надо сейчас, а не секундой раньше. Как опытный «пловец» – а она именно таковым себя и считала – Алиса без малейшего колебания освоилась и адаптировалась в окутавшем её мире иных законов. Сейчас это пока Первый Уровень, и она легко может «всплыть» обратно, даже не вынимая из рюкзака Портадар. Но не этого желала Алиса. Столь же безрассудная, сколь и отважная, она давно уже поставила своей целью ПОГРУЖЕНИЕ. А значит, сегодня она опять устремится вниз, на Уровень Второй.
— Повиснуть на краю, над пропастью… Повиснуть, не сорваться, не упасть… Всё это мы должны с тобою знать! Чтобы жить, чтобы спать, видеть сны… — пропела девушка, заворожено прислушиваясь к тому, как звук её голоса уплывает и рассеивается в неведомом. Редко кто испытывал в Загранье такой подъём настроения и вдохновения, как Алиса. Если вообще был хоть кто-то…
Здесь спокойно. Алиса не верила в коварство Загранья, как верят многие. Оно УБИВАЕТ, да! Даже сейчас, когда на губах Алисы играет лёгкая, задумчивая улыбка, она УЖЕ умирает: медленно, и тихо… Но Загранье не видит зла в том, что причиняет, не видит и не желает его, возможно, даже не понимает, что такое смерть, так как само – бессмертно. Алиса воображала Загранье животным: с психикой, с чувствами и желаниями, но без сознания.
— Повиснуть на краю, над… Ч-чёрт!..
Покой был нарушен: размытые световые пятна замерцали вокруг в дуэте с несколькими голосами. Чёртова Анель!..

13
В неизвестность!

Анель гордилась своей ответственностью и была рада возможности, которая позволяла ей участвовать в спасении неосторожных людей от беды. Сейчас, стоя неподалёку от Берега и ожидая, когда команда Панза Охмартиса «вынырнет» из Загранья с Алисой под мышкой, она испытывала удовлетворение. Сомнительно, конечно, что Алиса будет ей благодарна так, как обычно благодарны другие спасённые, увязшие в Загранье по случайности. Странноватая девочка. Зачем гулять в таких опасных краях? Неприятно, что Алиса наверняка её не переваривает. И ещё неприятней, что бедной Патт придётся выплатить на этот раз Панзу штраф. Возможно, Алису даже посадят под домашний арест! Но тут Анель не могла ничего поделать, как бы ни хотела: раз не действуют слова, пора переходить к серьёзным действиям.
Панз и его парни, все облачённые в светящуюся ярко-белую форму, вернулись из Загранья. Их команда, посылаемая службой Срочного Спасения для помощи увязшим, не представляла собой пример мускулистых, крепко сбитых ребят. Для того, чтоб выловить человека из утробы Загранья, физическая сила не важна. Тут главнее магические способности, та ментальная сила, что позволяет сопротивляться гнетущему действию Загранья.
Алисы с ними не было.
— Наблюдающая Анель, — официально при данных обстоятельствах, обратился к ней Панз, — девчонка нырнула на Второй Уровень. Отправляйтесь в свой офис и ведите наблюдение, отсылая нам сигналы… Может быть, она ещё не слишком глубоко.
— Хорошо. – Кивнула Анель, и отправилась к Наблюдательному Дому номер семь. По сердцу полоснуло тревогой. Ни в её офисе, ни где-либо в другом месте ещё не было компьютера, способного засечь человека, увязшего глубже, чем на Первом Уровне. Разве что ещё на самой поверхности Второго… Но Анель чувствовала, что Алиса не будет на самой поверхности по естественной причине. Ах... Куда легче спасать человека, когда он хочет этого сам! Но совсем иное дело, если он не хочет, и намеренно прячется.

— …Ч-чёрт! – Алиса бросилась во мрак со всей силой рвения к падению, со всем желанием скрыться от посланной за ней Анель команды Панза Охмартиса. Служба Срочного Спасения «одаривала» своих людей ультрамощными ручными фонарями, что были способны буравить вязкий мрак Ничто в радиусе целых пятнадцати метров. Она уже видела вдали их силуэты: пять человек в ослепительно-белых костюмах взяли её след.
— Алиса!.. Остановись! – долетел до неё крик. Должно быть, тоже из ультрамощного микрофона. Снаружи голос кричащего через него был бы слышен громче, чем пение рок-звезды над головами тысячи визжащих фанатов.  Но в Загранье Алиса едва различила слова. Она сделала второй стремительный рывок вниз, боясь, как бы свет не коснулся и не обнаружил её.
Темнота…
Команда Панза бесследно исчезла из вида.
Второй Уровень Глубины…
Загранье не препятствует движению тогда, когда плутающий стремится ВНИЗ… Иное дело – попытка двигаться вверх, или в бок…
Ещё одна загадка, которую Алиса мечтала разгадать.
Ну, вот она и на месте. План на сегодня – изучение Коридора. А может, если хватит смелости…
-—«Останови-ись, остановись!..» — уныло передразнила Алиса, и вдруг весело рассмеялась, представив, как Анель будет удивлена бессилием Панза. В прошлый раз наблюдающая грозила, что вызовет отряд, и они проводят её домой конвоем. — Пакостная радость! Меня снедает пакостная радость. Здесь они меня не найдут. Здесь уже слишком глубоко.
«Анель считает себя важной птицей? Посмотрим!.. А вдруг однажды весь мир узнает о Алисе Блуждающей, как о бесстрашной путешественнице, открывшей новые пути и возможности в Загранье?»
Мрак исчез, и Второй Уровень предстал перед Алисой во всей своей шокирующей зримости. Тот Коридор, где волей или неволей побывало множество жителей Яселимуса. Место, из которого некоторые никогда не возвращались, предположительно спустившись ещё глубже…
С Третьего Уровня всплыть уже не возможно? А может, его вовсе и нет? Может, дальше есть уже только смерть? Или иная жизнь?..
Алиса спрашивала себя, боится ли она смерти. Мать так часто высказывала своё сомнение в этом, что она и сама, наконец, задумалась. Но пришла к выводу, что всё же боится. Просто очень уверена в себе.
Спиралевидный Коридор в синих и бледно-зелёных тонах поднимался вверх и спускался вниз скрученной вертикалью. Тысячи Дверей были открыты, то есть замков на них не висело. Это означало, что причин для беспокойства нет: Ключ в полном здравии, и в любой момент Алиса может нырнуть в один из Порталов, покинув Загранье. Но что, если НЕ ВСЕ Двери ведут в Яселимус? Именно это и задумала Алиса узнать сегодня.
Она пошла назад, но двинулась по Коридору вверх. Таково было свойство здешних мест. Сделав несколько шагов, девушка остановилась. Задумалась. Может, идя таким образом, «всплываешь»? И вынырнешь обратно на Первый Уровень, прямиком к рассерженным парням  из СС (Срочного Спасения)?  Алиса развернулась, и пошла вперёд, а между тем уходила вниз. Накативший приступ дурноты заставил снова остановиться: головокружение и тошнота – идентичная реакция у всех, кто созерцает и движется по Коридору Загранья. Словно находишься в гигантской, остановленной в движении мясорубке, и крошечной крупинкой плаваешь в наполняющей её каше из раздробленных очертаний и цветов полуреальности.
Может быть, Загранье когда-то было вполне обычным, здоровым и нормальным миром? Или оно состоит из «трупов» бывших миров? Эдакое бесконечно растущее зомби, миров – миллионы, а смерть всё продолжает и продолжает к ним приходить, создавая из многих – один..?
Спускаясь в неведомое, Алиса снова запела. Под ногами не было ни ступенек, ни пола. Но падения тоже не было… Закрученная в спираль пропасть, однородная повторяемость стен вертикального Коридора и его бесчисленных, серых Дверей с одинаковыми круглыми ручками, была поразительно устойчива. Каждые три метра – как клонированное повторение предыдущих, уже не шокировали привыкший взгляд.  Всё это продолжалось в бесконечность, как вверх, так и вниз, без малейших изменений… Алиса вспомнила, как в детстве приставила к одному зеркалу другое. «Что они отразят, если будут смотреть только друг на друга?» – подумала она. И тогда Алиса увидела Бесконечность… Многим похожую на ту, какую созерцала сейчас.
Время от времени девушка останавливалась и игралась, приоткрывая и заглядывая в какую-нибудь Дверь. Два раза ей встретился выход в Зачарованную Страну, (она догадалась, что это – Зачарованная Страна, по висевшим над городом алым небесам), ещё пару раз – в другие края Яселимуса, а один раз – даже в комнату какого-то жилого дома. «Вот так и происходят кражи», — подумала Алиса, вспомнив случай, недавно описанный в газете. «Воры проникли в дом через Загранье!» — гласил заголовок статьи. Суть заключалась в том, что хозяева квартиры воспользовались Портадаром и открыли Портал, чтоб из другого дома сразу оказаться внутри своего. Таким образом, они создали в свой дом второй вход. И благополучно забыли об этом, когда он исчез для их зрения. Но здесь, в Загранье, второй вход продолжил существовать, потому как на Портадаре не было произведено команды отмены, придуманной для нейтрализации Портала. А кто-то, точно так же, как Алиса сейчас, находился в Загранье и случайно наткнулся на эту Дверь. А может, и не случайно… Воспользовавшись чужой рассеянностью, вор вынес из их квартиры две шубы, драгоценности и толстенькую пачку наличных…
Алиса с любопытством оглядела просторную, уютную комнату, оформленную в приятных пурпурно-белых тонах. Должно быть, на ремонт была истрачена приличная сумма. Алиса даже испытала нечто, похожее на слабую щекотку зависти, принюхиваясь к витающему в комнате запаху новой мебели и едва уловимому аромату духов. Наверно, так пахнет жизнь людей, которые не привыкли штопать дыры на занавесках десятилетней давности, и иметь только одно выходное платье… Алиса закрыла Дверь, и отправилась дальше. Возможно, однажды и она разбогатеет… Если совершит открытие, достойное награды!
Насвистывая песенку, мечтательница стремительно летела вниз по Коридору. Страх не беспокоил её: в любой момент можно вынырнуть обратно… «Те, кто погибал, пропадал здесь без вести, просто не имели с собой Портадара…» — была уверена она.
— Покажи своё Дно, Загранье!.. – с вызовом рассмеялась Алиса, и вдруг… Провалилась во мрак.

14
Бешуга и Споконя

Там было удивительно свободно. Алиса лежала на спине, разбросав руки и разметав волосы. Она очнулась и удивилась той лёгкости, с которой смогла набрать полную грудь воздуха. Казалось, он даже имел какой-то запах, что никак не свойственно для привычного Загранья.
«Я ещё там?..» — с сомнением подумала Алиса. Коридора и Дверей больше не было видно. Должно быть, она случайно поднялась со Второго режима.
Или опустилась?!?
Девушка встала, слегка тревожась. Терять сознание ей ещё никогда не приходилось. И почему это случилось с ней сейчас?..
«Стоп. Что это?!»
Алиса внимательнее пригляделась к тому, на чём стояли её ноги. Это… ПЕСОК!!!
Сей факт был удивителен. Мрак теперь не был полным, как это свойственно Загранью на Первом Уровне! Припав к земле, она могла чётко различить песок, коснуться пальцами, зачерпнуть в ладонь синевато-бурую, рассыпающуюся горсть.
 «Это не Загранье», — мелькнула мысль, ещё не готовая поверить в невероятное. Неужели ОНО свершилось? Неужели уже сегодня Алиса сможет вернуться домой и рассказать, что в Загранье есть… Песок!? Что в Загранье есть материя?!!
«А вдруг кто-то уже давно это открыл, и даже написал толстую книгу? И на меня посмотрят кислым, скучающим взглядом?..»
Нет. Алиса не вынесла бы такого разочарования, и отбросила злую мысль прочь.
— Дно-о!!! – закричала она, — Неужели я стою на тебе!!? Ур-ра-а!!!
Девушка пустилась в пляс, дивясь лёгкости, с которой теперь можно двигаться, дивясь этим неполным мраком, через который различались неясные очертания неровной поверхности дна, и неведомым синим огням, блуждающим где-то высоко над головой…
— Загранье!!! Это ты?! Это – ты?!! Э-эге-е-ей!.. Я зде-е-есь!!!
ДНО – СУЩЕСТВУЕТ.
— Эгей, осторожней… – передразнил её чей-то мягкий, бархатный и сладкий голос…
Алиса замерла, затихла и съёжилась. Сердце затрепетало в груди, а мимолётная одурь мгновенно слетела. Даже мозг, наверно, покрылся мурашками, впервые осознав, что чудеса, как прежние, так и новооткрытые, не всегда могут оказаться приятными. Неведомость может быть как со знаком «плюс», так и со знаком «минус». С данным фактом столкнулся лбом каждый первооткрыватель, что бы он в своё время ни открыл.
Алиса не была готова к встрече с местными обитателями. Но, может, они безобидны?
— Кто здесь?!
— Мы, — раздался другой голос, ещё мягче, липче и слаще первого.
Девушка пыталась скрыть свой испуг. Страх – злейший враг, способный сделать её несобранной и не готовой к быстрой реакции, если придётся защищаться, или убегать. Алиса учила себя не только скрывать его, но и преодолевать, запирая в самом нечувствительном и невосприимчивом уголке сознания, где он сам рассеивался.
Голоса, исходившие из темноты, были странными и непривычными для слуха. Словно бы говорили персонажи из мультфильма, а не люди. Здесь, на дне, было светлее, чем на Первом Уровне, но в этом сумраке, сквозь который Алиса могла разглядеть песок, свои кроссовки и руки, стелился туман.
Из него, навстречу Алисе, выступили две фигуры. Алиса сделала два шага назад, и машинально зажала рот ладонью, чтобы приглушить вскрик. Ведь у первой особы, высокой и тощей, были ненормально огромные, и какие-то безумные глаза. А у второй, зелёноволосой, глаза было целых три, к тому же – не стандартной формы: квадратные…
— Э-гей!!! И кто у нас тут?.. – ощерилась в широкой улыбке высокая и тощая, — Надо же, какая смелая девочка! Ты гуляешь здесь совсем одна?
Её улыбка была не просто ОЧЕНЬ широкой. Тонкие, ярко-алые губы растянулись от одного остроконечного уха до другого. Даже без улыбки, её рот был раза в два длиннее, чем у людей. И ещё его украшали два ряда не симпатичных, и крайне тревожащих клыков… На каждом ухе у красотки болтались неимоверно огромные серьги-кольца.
— Н-не подходите, — сказала Алиса, лихорадочно соображая, успеет ли она вытащить из рюкзака свой Портадар, активизировать его и нырнуть в Портал. «Чудовища!.. – пылала в её сознании одна единственная мысль, включившая внутренний сигнал «ТРЕВОГА!» на полную мощность, — Дно Загранья населяют чудовища! Сколько их здесь?!?»
Оба похожих на людей существа сияли жутковатыми, но, должно быть, дружелюбными улыбками. Только глаза всё-таки смущали, и не потому, что были не человеческими, а потому, что их взгляд казался холодным, враждебным и пронзительным… Так, наверно, смотрят змеи. И не куда-то, а на свою будущую жертву... Алиса пятилась и пятилась, но «Двухглазку» и «Трёхглазку» влекло к ней, как на невидимом лассо. И всё-таки они остановились. Алисе показалось, что во взгляде тощей явно вспыхнула тут же подавленная злость. Почему? Они, наверно, ожидали, что она вот так просто скажет в ответ «привет, я – Алиса», и доверчиво протянет руку для пожатия? Или они знают, что она думает о своём Портадаре?..  Похоже, эти «красавицы» не первый раз встречают гостей, а отпускают их, наверно, с крайней неохотой… ЕСЛИ ВООБЩЕ ОТПУСКАЮТ. Может, вот она, разгадка? Все, кто без вести пропадали, якобы «погибая» в Загранье, на самом деле заводили плачевное знакомство… с ЭТИМИ?
— Кто вы? Чего хотите?!
Одно выступающее из тьмы лицо было жутче другого.
— Тише, тише! – сказала «трёхглазка», жестикулируя и гримасничая, — Ну, зачем так нервничать? Неужели я и Бешуга вызываем недоверие? Обидно, право же, ведь ничего плохого мы не сде-елали, и не сказа-али!
Теперь они обе выглядели обиженными. Или, по крайней мере, изображали таковое состояние. В этих чудах-юдах было что-то не только жуткое, но и забавное. Квадратные очи «Трёхглазки» казались вполне спокойными и миролюбивыми. Как у довольной жизнью собаки. Она была вся такая разноцветная и пёстрая, словно новогодняя ёлка… Или хищник, завлекающий не в меру любопытную жертву.
— Я… На дне? – спросила Алиса, увлёкшись созерцанием и тем самым совершая непростительную ошибку: задерживаясь.
— Ну.., не сказать, чтоб прям на самом, — обрадовалась вопросу Бешуга, — И всё же – это предположение близко к истине.
— Так где же?..
— Ты смелая девочка…
— Где я?!.
— …но безрассудная. Открывать новое – интересно, но не всегда безопасно… Каждый это знает.
— Что сделано – то сделано. И всё же – где я нахожусь?
Алиса уже отошла от первого шока, и вместо того, чтоб делать ноги, представила себя на первой полосе «Новостей Мира». Заголовок гласил: «БЕССТРАШНАЯ ПУТЕШЕСТВЕННИЦА, ШКОЛЬНИЦА, ИЗВЕСТНАЯ ПО ПРОЗВИЩУ, КАК АЛИСА БЛУЖДАЮЩАЯ, СОВЕРШИЛА ТО, ЧТО НЕ УДАВАЛАСЬ ЕЩЁ НИКОМУ! ОНА НЕ ТОЛЬКО СПУСТИЛАСЬ НА ДНО ЗАГРАНЬЯ, НО И УСТАНОВИЛА КОНТАКТ С  МЕСТНЫМИ ОБИТАТЕЛЯМИ…» 
— В Загранье, естественно!.. Всё там же – только ещё глубже, — прервал возносящие её к небесам мечты слащавый голос.
— У Загранья есть дно! Я ведь стою на земле?
— Да, есть. Двойное. А может – тройное. А может…
— Я из Яселимуса, — решила сообщить Алиса.
— И зовут тебя Алиса.
— Откуда ты… — волна страха опять захлестнула её. Здравый рассудок снова на миг оттеснил розовые облака, и Алиса услышала его строгий, предупреждающий голос. Организм понимал что-то такое, чего не мог постичь разум, и взывал к срочной самоэвакуации… Разум же мог только осознать, что разговор получается какой-то не настоящий, не хороший, какая-то едва уловимая фальшь сквозила между слов… Почему она продолжает его? Почему до сих пор не бежит?..
Всеизвестная Варвара из старой людской поговорки, может, тоже осознавала самым краешком мозга, что на базаре стоит вести себя аккуратней, или даже вовсе на него не ходить… Но окончание поговорки являло ушам слушателей ясный факт, что сия особа всё ж не послушала тот свой разумный краешек мозга.
«Кто же они такие?» — зачарованно шептало на ушко Алисе собственное любопытство.
Кисти рук девиц не были человеческими. Глаза светились алым огнём. На лица нельзя было смотреть без страха, и всё же какая-то сила приковывала взгляд, убеждала медлить, манила подойти ближе…
— Подойди, — мягкий голос прозвучал в самой голове Алисы, — Я покажу тебе ещё мно-ого интересного зде-ес-с-сь…
— Подойди, подойди, подойди…
Сознание заполнилось бархатными, накладывающимися друг на друга голосами, Алиса сделала шаг вперёд – шаг на встречу протянутой ей руке – и…
— А-а-а!!! Нет, нет!..
Девушка остановилась, как вкопанная, до боли зажимая ладонями уши и оседая с подогнувшихся, дрожащих ног на землю.
«Это гипноз!.. Мне надо бежать!!!» — осознала она.
— «Нет»?.. – Длинная и тощая была удивлена, — Споконя, а ну-ка хватай её!.. Сама виновата, не хотела обмана – значит, будет неприкрытый кошмар!..
«Ой-ой-ой! – подумала Алиса, — Плохо, очень плохо!..» Но в её руках уже ожил Портадар, и девушка набрала первый пришедший на ум код, без раздумий ныряя в явившуюся Дверь. Странные гипнотизерши с голосами мультяш пытались зацепить её из тьмы своим психическим лассо, но Алиса уничтожила за собой спасший её Портал, и увидела… Что явилась прямо к себе домой. Первый пришедший на ум код оказался кодом дома.
— Алиса!.. – Патти бросила дымящую на плите сковороду и заключила её в нежные, но крепкие объятья,  Ну, слава Богу, ты вернулась!
— Мамочка! Я…
— Я так переживаю, когда ты уходишь туда!
Алиса хотела рассказать о Третьем Уровне Глубины, (она не сомневалась, что только что побывала именно там), о найденной в Загранье земле, о странных существах, похожих на мультяш... Но передумала. Нет, не стоит, не стоит Патти о таком слышать…
От пережитого стресса руки девушки дрожали так сильно, что она спрятала их за спиной.
Вдруг в дверь раздался стук. Спокойный такой, деловой… «Не открывай!» — хотелось закричать Алисе, но Патти уже щёлкнула замком, и в оторопи отступила: на порог взошёл Панз Охмартис и его ребята из службы СС. Выражение их лиц не сулило ничего хорошего…


КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…