Ремесло

Однажды (по фрилансерским делам) на меня вышел один интернет-ресурс, пишущий о культуре. Дело высокое, а в атмосфере нынешней России - почти призвание.
 
Я загорелся. Обозначил круг тем с личными соображениями, скинул наиболее удачное из того, о чем писал ранее. Хотя предупредил: в Самаре и Губернии не так уж много культурных событий, интересных не только местной публике , но они - есть. Тут (как нельзя кстати) подоспел литературно-джазовый вечер Театра «Vertumn» в самарской Филармонии в честь дня рождения Иосифа Бродского (24 мая). Решил сходить и написать, предварительно отправив заявку статьи на согласование.
 
Ответ главреда (ныне это называется «главный координатор проекта») меня сначала обескуражил, а потом вызвал почти гомерический хохот. Оказывается:
 
1) Недостаточно эксклюзивности статьи и авторского взгляда.
 
2) НИКТО (никто-никто!) нигде и никогда не должен был написать об этом. (Т.е - о Дне рождения Бродского в Самаре - только у нас на сайте!)
 
У меня (на время) поехала элементарная человеческая логика - как она всегда сотрясается от ударов ботинками дураков и непрофессионалов (что, в принципе, одно и то же по сути). Я, знаете ли, не могу запретить кому-либо писать о том или ином событии. Более того, в мире современных, перегруженных информацией СМИ, читатель ищет вовсе не оперативность и сухие факты, а ВЗГЛЯД и ОЦЕНКИ.
 
Душевный читатель жаждет совпадения со своими выводами.
Умный - иной (обоснованный) ракурс при частичном личном несогласии.
А мудрый (иногда) - прямо противоположной точки зрения.
 
Эта уникальная «штучность человеческих душ» всегда спасала - не только журналистику, а литераторство вообще. Мы читаем любимых авторов не потому, что они сообщат какой-либо новый, неизвестный факт, или успеют рассказать о событии раньше иных. Нам бесконечно важен осмысленный взгляд из их миров - и тогда термины «эксклюзив», «актуальность», «инфоповод», бестолково суетясь, исчезают пред главным, насущным и человеческим. Тем более, если речь идет о культуре.
 
Я понял, что растолковывать эти азы т.н. «координатору», носящемуся со слоганом «только у нас, и нигде более вы прочтете об этом!» - бессмысленно. Это банальное метание бисера.
 
 
Журналистику в России (робкую, едва освободившуюся от советских идеологических пут) погубила не только циничная власть, всегда стремящаяся сделать из нее красивую девку на подтанцовках и прочих услугах. Не менее, чем всевозможные кесари с холуями ее прикончили вот эти вот «активные координаторы», абсолютно не изучавшие азов ремесла и, тем более, - никогда не задумывавшиеся о принципах работы СМИ в условиях стрессовой перенасыщенности информацией современного человека.
 
Дабы все не выглядело так грустно (я - привык), приведу один из любимых фрагментов цикла рассказов Сергея Довлатова «Ремесло». О концерте в Таллинне Оскара Питерсона. Обратите внимание , как безошибочно, всей душою, он ухватил суть, вовсе не являясь знатоком джаза.
 
А теперь представьте: редактор Туронок сказал бы Довлатову: нет-нет, не пишите ничего. Об этом концерте уже было в «Советском Таллине» и «Таллинской Правде». Тема - исчерпана :)
 
 
 
***
 
 
ЧЕРНАЯ МУЗЫКА
 
 
В Таллинне гастролировал Оскар Питерсон, знаменитый джазовый импровизатор. Мне довелось побывать на его концерте. Накануне я пошел к своему редактору:
 
- Хочу дать информацию в субботний номер. Нечто вроде маленькой рецензии.
 
Редактор Генрих Францевич Туронок по своему обыкновению напугался:
 
- Слушайте, зачем все это? Он - американец, надо согласовывать. Мы не в курсе его политических убеждений. Может быть, он троцкист?
 
- При чем тут убеждения? Человек играет на рояле.
 
- Все равно, он - американец.
 
- Во-первых, он - канадец.
 
- Что значит - канадец?
 
- Есть такое государство - Канада. Мало того, он - негр. Угнетенное национальное меньшинство. И наконец, его знает весь мир. Как же можно не откликнуться? Туронок задумался.
 
- Ладно, пишите. Строк пятьдесят нонпарелью...
 
Питерсон играл гениально. Я впервые почувствовал, как обесценивается музыка в грамзаписи. В субботнем номере появилась моя заметка. Воспроизвожу ее не из гордости. Дело в том, что это - единственный советский отклик на гастроли Питерсона.
 
 
 
СЕМЬ НОТ В ТИШИНЕ
 
 
В его манере - ничего от эстрадного шоу: классический смокинг, уверенность, такт. Белый платок на крышке черного рояля. Пианист то и дело вытирает лоб. Вдохновенный труд, нелегкая работа.
 
Концерт необычный, без ведущего. Это естественно. Музыкальная тема для импровизатора - лишь повод, формула, знак. Первое лицо здесь не композитор, создавший тему, а исполнитель, утверждающий метод ее разработки.
 
Исполнитель - неудачное слово. Питерсон менее всего исполнитель. Он творец, созидающий на глазах у зрителей свое искусство. Искусство легкое, мгновенное, неуловимое, как тень падающих снежинок.
 
Подлинный джаз - искусство самовыражения. Самовыражения одновременно личности и нации. Стиль Питерсона много шире традиционной негритянской гармонии. Чего только не услышишь в его богатейшем многоголосии?! От грохота тамтама до певучей флейты Моцарта. От нежного голубиного воркования до рева хозяина джунглей.
 
О джазе писать трудно. Можно говорить о том, что Питерсон употребляет диатонические и хроматические секвенции. Использует политональные наложения. Добивается гармонических отношений тоники и субдоминанты. То есть затронуть пласты высшей джазовой математики.
 
Зачем? Вот он подходит к роялю. Садится, трогает клавиши. Что это? Капли ударили по стеклу, рассыпались бусы, зазвенели тронутые ветром листья?.. Затем все тревожнее далекое эхо. И наконец - обвал, лавина. А потом снова - одинокая, дрожащая, мучительная нота в тишине...
 
Питерсон играет в составе джазового трио. Барабаны Джейка Хенна - четкий пульс всего организма. Его искусство - суховатая музыкальная графика, на фоне которой – ярче живопись пианиста. Контрабас Нильса Гедерсена – намеренно шершавый, замшевый фон, оттеняющий блеск импровизаций виртуоза. Что сказать в заключение? Я аплодировал громче всех. У меня даже остановились новые часы!
 
 
Захватив номер «Советской Эстонии», я отправился в гостиницу. Питерсон встретил меня дружелюбно. Ему перевели «с листа» мою заметку. Питерсон торжественно жал мне руку, восклицая:
 
- Это рекорд! Настоящий рекорд! Впервые обо мне написали таким мелким шрифтом!
 
:)
 
 
На фото: неотмирный Оскар Питерсон